Белла выстирала белье, пояс и чулки и повесила их в ванной на нейлоновой нити. Потом вымылась. Из спальни доносились звуки радио. Оставаясь одна, она включала его на ночь, чтобы меньше скучать. У порога спальни Белла сняла ночную рубашку, бросила в изножье кровати. Хотела включить свет, как вдруг бесшумно распахнулась входная дверь.
Белла невольно вздрогнула и вскрикнула от страха, сердце у нее лихорадочно заколотилось.
На пороге стояла женщина. Она тихо сказала:
– Простите, я не хотела вас пугать.
Белла не ответила. Она просто онемела от страха.
– Не волнуйтесь, - продолжила женщина. - Никто не собирается делать вам ничего дурного. Накиньте халат и выйдите в гостиную.
– Кто вы? Как вы вошли? Зачем?!
– Так много вопросов… Но все же я отвечу на них, - улыбнулась женщина. - Оденьтесь и выходите.
Не сводя с нее глаз, Белла потянулась к халату. «Надо было закричать, - подумала она. - Почему я не закричала, вдруг бы кто-нибудь услышал». Женщина следила за ней с любезной улыбкой. Она была маленькая, очень изящная, в черно-белом клетчатом костюме, в очках с голубой оправой. Лет тридцати.
– Я бы позвонила, - добавила она, - но патрон сказал, вы можете не открыть. Поэтому мы вошли сами. Извините, что испугала вас. На вашем месте я, наверно, закричала бы. Кстати, меня зовут Этель Саундерс. А там - Бенсон. Джон Бенсон.
Она подошла к Белле и по-дружески завязала пояс ее халата, положила руку ей на плечо и вывела в гостиную.
У картины с лошадьми уже стоял мужчина. Он отвернулся от холста и улыбнулся Белле, чуть заметно кивнул в сторону полотна.
– Я как-то был там и видел подобных лошадей. Картина вообще-то неважная. Надеюсь, мисс Виккерс, вы не очень сердитесь, что мы явились без приглашения?
– Конечно, сержусь, - ответила Белла, немного приходя в себя. - Так не делают. Чего же вы, в конце концов, хотите?
– Поговорить, - ответила Этель Саундерс. - Мы постараемся честно ответить на ваши вопросы, а потом кое-что расскажете вы сами. Давайте присядем, в ногах правды нет.
Мужчина легонько подтолкнул Беллу к стулу, заставил сесть.
– Я - Бенсон, а это - мисс Саундерс, мой секретарь, - сказал он. - Больше вам знать пока не нужно. Дверь мы открыли вот чем. - Он достал связку ключей. Сверкнула белоснежная манжета, золотая запонка, улыбка осветила загорелое лицо. Он был уверен в себе, высок, опрятен, нетороплив… «Кажется, иностранец, - подумала Белла. - И волосы у него, по-моему, напомажены. Боже мой, зачем эти двое здесь?»
Она оправилась от первого испуга и думала теперь только об одном: «Господи, что все это значит?»
Мужчина, видимо, понял ее, потому что сказал мисс Саундерс:
– Дайте ей бренди. Оно укрепляет нервы.
– Нет, спасибо, - отказалась Белла. Сейчас от спиртного ей стало бы плохо.
– Ну, как хотите.
– Думаю, вы не собираетесь обокрасть квартиру? - Ничего умнее Белла выдумать не смогла. - Здесь ведь ценностей нет.
Они засмеялись.
– Мы пришли только за ответами на некоторые вопросы, - сказал Бенсон. - Обычные, житейские. Вы мисс Виккерс?
– Да, но…
– Нет, нет, сейчас моя очередь. Мисс Белла Виккерс. Но табличка на дверях гласит: «Миссис и мистер Виккерс».
– Ну и что? - Присутствие духа возвращалось к ней. В конце концов, они не собирались грабить.
– Мы все прекрасно поняли. Миссис и мистер Виккерс, но не в глазах закона. Кому какое дело? Так где же мистер Виккерс?
– Уехал.
– Куда?
– Не знаю. Путешествовать. Он только и делает, что ездит. По делам фирмы, конечно.
– Понятно, - кивнул Бенсон. И повернулся к женщине. - Этель, осмотрите все кругом. Хорошенько осмотрите. Начните со спальни мистера Виккерса.
– Это уж слишком! - не выдержала Белла.
– Не волнуйтесь, - откликнулась мисс Саундерс. - Я ничего не возьму и сделаю все аккуратно.
Она пошла в спальню Рейкса.
– Сколько лет мистеру Виккерсу? - спросил Бенсон.
Белле и в голову не пришло, что они интересуются Рейксом, поэтому она не знала, как вести себя.
– Около пятидесяти.
– Какой он из себя? Как выглядит?
– Ну, не знаю… Можно, пожалуй, сказать, что он невысокий, полный, начал лысеть. Послушайте, почему вы не ответите мне, что все это значит?
– А отчего вы, еще не зная, что нам нужно, чувствуете потребность лгать? Я, знаете ли, встречал мистера Виккерса. Он вовсе не толстый и не лысый. Но не будем об этом. Вы служили секретарем у мистера Сарлинга?
– Ну и что?
– Он знал, что вы живете с мистером Виккерсом?
– Я только работала у мистера Сарлинга. Моей личной жизнью он не интересовался.
– Звучит убедительно. Вас огорчила его смерть?
Белла поджала губы. «Держись», - сказала она себе.
– Естественно. Но я требую, чтобы вы немедленно ушли, иначе придется позвонить привратнику… Или даже вызвать полицию.
Бенсон слегка пожал широкими плечами.
– Хорошо. Мы остаемся, поэтому делайте, что хотите. Лично я предпочел бы звонок в полицию. - Он кивнул на телефон.
Белла не сдвинулась с места. Зачем она это сказала? Какие глупости! Не нужны ей здесь ни швейцар, ни полиция.
– Я предоставил вам возможность, но вы ею не воспользовались, - усмехнулся Бенсон. - Интересно, почему? У меня есть кое-какие соображения на сей счет, но не будем в них углубляться. Скажите, у кого ключи от сейфа за картиной?
– У мистера Виккерса, и он увез их с собой.
– Предусмотрительный человек. А теперь скажите и, пожалуйста, без колебаний, как зовут мистера Виккерса.
– Боб. Полное имя Роберт.
– Спасибо. Значит, Боб, или Роберт. А сейчас, раз вы не хотите видеть здесь швейцара или полицию, попробуйте ответить еще на несколько вопросов, так сказать без запинки. Хорошо?
Белла встала.
– Думаю, бренди мне все-таки не помешает.
Она вынула бутылку из бара.
– Не трудитесь предлагать мне, - послышался за спиной голос Бенсона. - Я не пью и не курю. Почти как мистер Сарлинг. Вы спали с ним?
– Случалось.
– Он оставил вам деньги?
– Двадцать тысяч фунтов.
– Рад за вас. Он бывал здесь?
– Нет.
Белла вернулась к столу с рюмкой бренди в руке. Усевшись, услышала, что мисс Саундерс роется уже в ее спальне.
– Но он знал, что вы здесь живете?
– Да.
– А о мистере Виккерсе?
– Может быть, и знал. Мне он ничего не говорил.
– И никогда не встречался с ним?
– Насколько я знаю, нет.
– Вы преданная девушка, не так ли?
– Нет. Мне просто хочется поскорее ответить на вопросы и избавиться от вас.
– Быстро же вы пришли в себя. Ваше имя Виккерс. Но вряд ли также зовут и его. А как на самом деле?
Белла взглянула на Бенсона поверх рюмки:
– Вы сказали, что встречались с ним. Как он назвался?
Бенсон рассмеялся:
– Он представился как Тони Эпплгейт, но я, естественно, знал, что это имя не настоящее. А каково настоящее?
– Зачем оно вам? Почему вы интересуетесь?
– Это слишком длинная история. Мы не собираемся вредить вам, а ему - тем более. Нам бы снова встретиться и обсудить одно дело.
– Я ничего не скажу, - упорствовала Белла. - И не насилуйте меня, иначе я подниму крик на весь дом.
– Хорошо. Мы не станем толкать вас на предательство. Однако кое-что вы для нас, возможно, и сделаете.
– Что именно?
– Когда вернется мистер Виккерс - или, если вы знаете, как связаться с ним, - передайте, что приходил мистер Бенсон и хотел бы увидеться. Мистер Бенсон хочет встретиться с Тони Эпплгейтом. Запомнили? Он знает, где меня найти.
– Вам придется подождать. Он на полгода уехал за границу.
– Нет, так не пойдет. - Бенсон улыбнулся и покачал головой.
В гостиную вернулась мисс Саундерс. Белла заметила у нее в руках склеенный рекламный проспект.
Не обращая на нее внимания, мисс Саундерс протянула его Бенсону:
– Кроме этого, в квартире ничего любопытного нет. Внутри лежит листок с заметками.
Бенсон раскрыл альбом, перелистал его, дошел до записок Сарлинга и углубился в чтение.
Белла не спускала с него глаз. Она поняла - дело плохо. Совсем плохо. Она была в этом уверена. Хотя эти двое уже перестали ее пугать, Белла сообразила: у них есть что-то против нее, и при случае они этим воспользуются. И в душу вновь закрался страх, хотя она приказывала себе держаться, не говорить и не делать того, что не понравилось бы Энди. Но как узнать, угадать, что можно говорить и чего нельзя? Белла заметила, как Бенсон погладил подбородок. Рука у него большая, загорелая, с подпиленными ногтями и простым золотым кольцом. Он вдруг перевел взгляд на Беллу и улыбнулся.
– Вы читали это? - Его рука листала альбом и заметки.
– Вообще-то нет.
– А кто разорвал его пополам?
– Не знаю.
– Кто склеил?
– Я.
– Зачем?
– Просто так.
– Просто так?
– Да.
– Он вам и впрямь не нужен?
– Нет.
– Тогда я возьму его с собой.
– Делайте что хотите. Для меня эти бумаги ничего не значат.
– Если забыть, что вы держали их у изголовья… - улыбнулась мисс Саундерс.
– Извините за беспокойство, - добавил Бенсон. - Простите нас, пожалуйста. И не забудьте передать мистеру Виккерсу мои слова. Ему будет любопытно услышать их.
Они ушли, а Белла осталась сидеть, понимая, что дело из рук вон плохо, она все наверняка испортила. Пропади пропадом этот альбом. Почему она его не выбросила?
Белла решительно встала и пошла к телефону. Набрала девонский номер Рейкса. Сигнал в трубке надоедливо свербил. Она долго слушала его, но ответа не дождалась.
В то утро Рейкс отвез на торфяники еще несколько капсул и взорвал их. Он уехал до утренней почты, а вернулся перед самым завтраком. На столе среди газет ждало письмо от Мери.
«Дорогой Энди!
Тебя не должна расстроить краткость моего письма. За эти несколько дней я все обдумала. Я уверена, привязанность и уважение ко мне заставят твое сердце отвергнуть то, чего ты действительно хочешь и к чему все равно придешь. И я решила помочь тебе. Когда ты станешь читать эти строки, я уже буду в пути на Кипр. У меня там есть подруги. Я открылась родителям, и они во всем со мной согласились. Ими руководили только доброта и знание нас обоих. Я освобождаю тебя от нашей неофициальной помолвки. Несмотря на чувства, которые ты испытываешь, читая письмо, я настаиваю на своем решении.
С любовью, Мери».
Он перечитал письмо несколько раз. Потом поднялся, налил виски и долго стоял у окна, чувствуя, как медленно скатывается с души тяжелый камень. От истинных желаний убежать невозможно.
Мери была права во всем. Сначала он бы еще боролся, чтобы остаться с ней, но в конце концов сдался бы. И Мери с прямым великодушием любящей и понимающей женщины сделала все за него сама. Рейкс хотел и стал бы жить по-своему. И раз уж ради этого он убил Сарлинга, придумал, как убрать Беллу, то рано или поздно освободился бы и от Мери. Рейкс смотрел в глаза правде и честно ее признавал. Но если с Сарлингом и Беллой он мог порвать, не колеблясь, то разрыв с Мери легко бы ему не дался. Рейкс понимал, что жалеет себя, а это было новым для него чувством. Мери так подходила и ему, и Альвертону, и всей той жизни, которую он придумал… А теперь придется искать другую женщину.
Он сел в машину и поехал в Эксетер. Сходил там в кино. Вернулся ласам к семи, поел, немного выпил и, не в силах оставаться на месте, долго гулял. На обратном пути зашел в Альвертон, открыл дом собственным ключом и побродил по комнатам. Хозяйкой здесь будет уже не Мери. Он сел на подоконник своей старой спальни. Ее теперь ремонтировали: оклеивали обоями, очень похожими на те, что были тут тридцать лет назад. Рядом на стуле лежал измятый номер «Дейли Мейл» - один из рабочих, видимо, принес в нем бутерброды. Заголовок на первой странице заинтересовал Рейкса. Это была статья о неисправностях на новом морском лайнере «Королева Елизавета 2». Рейкс со злостью скомкал газету. Ему вдруг показалось, что в дом вошел Сарлинг.
Рейкс вернулся к себе поздно. Под ногами хрустела подбитая морозцем вода, иней серым пухом висел на голых ивах и буках. В зарослях сосен у реки тявкнула лисица.
Он вошел в прихожую и услышал, что звонит телефон, но не успел снять трубку.
Стоя у телефона, он вдруг понял, что в эти дни меньше всего хотел бы быть здесь, в Девоне, рядом с Альвертоном, со всем тем, что так мучительно напоминает о Мери. Рейкс поднялся в спальню, собрал чемодан и сквозь ночную мглу поехал в Тонтон, а оттуда - в столицу.
Он успел на поезд, идущий в 2.30 ночи. Сел, не заботясь о том, что притащится на Паддингтонский вокзал только в семь. Приехав в Лондон, решил пойти в клуб, но на полпути передумал, поехал на Маунт-стрит, ясно сознавая, почему. Нет смысла ходить из угла в угол, жалеть себя и Мери. Рано или поздно Рейкс найдет себе жену, но задачу с Беллой все равно придется решать, а лучшим противоядием теперешнему состоянию была работа. Надо, чтобы Белла съехала с Маунт-стрит, а от мистера и миссис Виккерс не осталось и следа. Первым делом он заставит ее снять новую квартиру, пообещает поселиться вместе с ней, хотя никогда этого не сделает. А оттуда Белла скоро отправится вслед за Сарлингом.
Рейкс отпер дверь, поставил чемодан и прошел через завешанную бельем ванную в спальню Беллы. Она проснулась, еще когда он возился с замком, и теперь глядела на него, как на героя исчезнувшего сна. Рейкс сел на кровать, Белла обняла его, уткнулась головой ему в плечо и зарыдала. Он сразу понял: что-то стряслось. Немного погодя она успокоилась и рассказала о визите Бенсона.
Белла сидела напротив Рейкса, завернувшись в халат - совсем как тогда, когда приходил Бенсон. В руке она сжимала чашку кофе, который приготовила сама. Рейкс уже не думал о Мери, загнал мысли о ней в самые темные подвалы памяти. Осталось одно: Бенсон. С ним, видимо, тоже придется кончать. «Возможно, - подумал Рейкс, - есть здесь некая ирония судьбы». Он собирается осуществить мечту, а жизнь всячески препятствует этому. Возможно, они с Бернерсом, сами того не ведая, все эти годы пользовались своей счастливой звездой и стали слишком самоуверенными… Боже, точно так же думала и его мать. Невезение было для нее таким же реальным, как дождь. Она искренне верила, что нельзя вносить в дом цветущий боярышник, ставить башмаки на стол, разговаривать через порог. А чтобы везло, нужно прикасаться к дереву, сыпать соль через левое плечо, оставлять в погребе блюдечко с молоком для гномов. Понятно, Рейксу и Бернерсу не обойтись без малой толики удачи - «такова их жизнь. Но это…
– Не расстраивайся, - сказал он. - Дело объясняется просто.
– О, Энди!… Я старалась ничего не выболтать. Ну, знаешь, ничего такого…
– Знаю, знаю. Наверно, он просто хочет связаться со мной. И все. Я разговаривал с ним насчет золота. Узнавал время, место доставки, цену и прочее. Мне нужно было позвонить ему через несколько недель. А я так и не позвонил - я же не собираюсь красть золото. Вот он и хочет узнать, почему я замолчал. Почему не связался с ним.
Досадует, что не удастся сорвать солидный куш. Он просто бизнесмен и не желает лишаться выгодной сделки.
– Ты правда так думаешь?
– А как же иначе?
– Но они знают о Сарлинге.
– Сарлинг связал меня с ними, и все, он явно не говорил, откуда возьмется золото. Черт возьми, он и мне-то сказал об этом в последнюю минуту. Заикнись Сарлинг кому-нибудь о том, что толкает меня с Бернерсом на ограбление, он непременно упомянул бы об этом в машине. Это спасло бы его. Я не тронул бы Сарлинга, знай об источнике золота кто-то, кроме нас. Нет, скорее всего, Бенсон прочитал некролог и, понимая, что я связан со стариком, стал ждать моего появления, а не дождавшись, решил во всем разобраться сам. Я скажу ему, что дело начисто сорвалось, и концы в воду.
– О, Энди, я так на это надеюсь.
Рейкс встал, выглянул в окно. Белла совсем не смотрелась в халате, с распущенными волосами, с зареванным, побитым пятнами лицом, потирающая ногу о ногу. Стоило ей сказать: «О, Энди…», как Рейкса наполняло раздражение. Ночью, в постели, она была для него просто женщиной, безликой женщиной… а в темноте все они одинаковы, как сказал Бенджамин Франклин. Но днем ему иногда до боли хотелось, чтобы она исчезла, чтоб ее не стало. Однако пока он должен быть таким, каким она хочет его видеть.
Рейкс отвернулся от окна, улыбнулся, подошел к ней, запустив руку под волны каштановых волос, ласково взял за шею.
– Не надо ни о чем беспокоиться. - Он заглянул ей в глаза. - Но скажи, почему ты не выбросила рекламу?
– О, Энди, ты не очень сердишься?
Рейкс почувствовал, как заходили желваки, но сдержался, успокаивающе протянул руку к ее колену.
– Нет, я просто хочу знать, почему. Ты ее читала?
– Пролистала.
– Ты поняла, чего Сарлинг от меня хотел? Ограбить «Королеву Елизавету 2»?
– Да.
– Так зачем ты ее оставила, да еще склеила?
Поколебавшись секунду, Белла ответила:
– Ну, я думаю… а ты и впрямь хочешь знать?
– Конечно, хочу. Иначе зачем спрашивать, черт побери!
– Ну, я думала, ты просто разозлился. Разорвал проспект только потому, что он напоминал тебе о Сарлинге. Но теперь его нет, и я посчитала, что ты снова начнешь думать о золоте… О, я знаю, это глупо, но я хотела, чтобы ты занялся им, ведь тогда я, наверно, тебе бы понадобилась, и мы еще побыли бы вместе… Я не хотела тебя терять, хотела быть рядом с тобой как можно дольше… Вот и все, мне больше нечего сказать.
– Белла… - Рейкс знал - ей не нужно ничего, только его слова, прикосновения. Он поцеловал ее и сказал: - Ты лучше переоденься.
Белла ушла в спальню. Рейкс снял трубку и набрал номер. После нескольких гудков мужской голос произнес:
– Да.
– Вернулся Тони и хочет встретиться, - объявил Рейкс.
– Какой Тони?
– Эпплгейт.
– Я позвоню вам до полудня.
Рейкс снова сел в кресло, вынул газету, купленную на вокзале. Пролистал несколько страниц, и вдруг его внимание привлек заголовок: «КЕ-2» будет готова к отплытию в марте. От нашего шотландского корреспондента. Глазго, 5 февраля…»
Без всяких чувств, двигаясь в мыслях навстречу грядущему разговору с Бенсоном, обдумывая его, Рейкс прочитал:
«Неисправности турбин, из-за которых был отменен новогодний рейс «Королевы Елизаветы 2», обнаружили инженеры в Клайдбэнке. Они надеются подготовить корабль к плаванию в следующем месяце.
Мистер Грэм Стрэкен, генеральный директор фирмы «Джон Браун Инжиниринг Лтд», заявил сегодня на пресс-конференции в Глазго, что к седьмому марта ожидается возвращение исправленных роторов турбин на корабль в Сауггемптон. Их установят и подготовят к новым испытаниям в море через две недели.
Он сказал, что ошибку в конструкции допустила фирма «Паметада», организация, призванная нейтрализовать разработку и проектирование турбин. Эта фирма распалась два года назад.
«Паметада» проектировала типовые турбины мощностью 35 тыс. л.с., а «КЕ-2» понадобились турбины мощностью 55 тыс.л.с.
…Мистер Стрэкен надеется, что кораблю дадут 9-10 дней на испытания в море, после чего инженеры разберут турбины и осмотрят лопасти.
Представитель «Аппер Клайд Шипбилдерс» сказал сегодня вечером, что дату нового рейса они не огласят, пока не подготовят судно полностью».*
*Перепечатано из «Таимс» с разрешения редакции газеты (Примеч. авт.).
Телефон зазвонил через два часа.
Мужской голос сказал:
– Бенсон, номер 97 отеля «Риц». Завтра, в десять утра.
В номере ничего не изменилось. Лишь вместо хризантем в вазе стояли фрезии. Их красные, лиловые, белые и золотистые бутоны напомнили Рейксу шапочки цветных фей из детской книжки с картинками. Бенсон сидел один - высокий, темноволосый, собранный. В его движениях, жестах чувствовалась грация, присущая людям, знающим себе цену. Он вел себя так, словно знал Рейкса давным-давно. Он сказал:
– Ваша мисс Виккерс - преданная женщина, хотя, как мне показалось, она вряд ли вам ровня.
Решив подыгрывать ему, обходить острые углы, пока дело не потребует прямоты, Рейкс ответил:
– Ну нельзя же иметь в женщине все сразу. Почему вы не позвонили мне? Ворвавшись в квартиру, вы напугали Беллу.
– Да, сначала я был против этого. Но потом решил, что неожиданность окупится.
– Ну и как?
– Я был, пожалуй, прав с точки зрения психологии. Ее психологии, а не вашей. Хотя мы застали мисс Виккерс врасплох, она оказалась на высоте. А уж если подготовить ее заранее - она наверняка не подведет.
– Ее не нужно готовить. Да и встретились мы отнюдь не для того, чтобы рассуждать о ней. Больше всего вас, как я понял, заботит золото.
– Естественно. Вы приходите ко мне с заманчивым предложением, а потом исчезаете без следа. Плох тот бизнесмен, который после этого оставил бы вас в покое. Может, вы собрались перекинуться к конкуренту, пытаясь заключить более выгодный контракт? Или у вас возникли такие затруднения, которые, как вам подсказывает чутье, в одиночку не преодолеть, а вы и не подозреваете, что мы всегда рады помочь. Было ли что-нибудь подобное?
– Нет. Просто я решил бросить это дело, и все.
– Жаль. Могу я спросить, почему?
– Слишком велик риск. Человек должен знать свои способности и не выходить за их пределы.
– Вы имеет в виду это? - Бенсон бросил на стол проспект.
– Да.
– Слишком велик риск, говорите… Однако вы зашли так далеко, что связались с нами. К тому времени вы уже все взвесили. Что же так внезапно изменило ваши планы? Не выдерживает сердце?
– Со мной такого не бывает, - улыбнулся Рейкс. - Я просто понял: это дело не по мне.
– Напротив, я считаю, оно как раз для вас, - вдруг раздался голос за спиной у Рейкса.
Рейкс обернулся, а Бенсон встал со словами:
– Это, скажем так, председатель нашей компании, мистер Мандель.
С порога на Рейкса неотрывно смотрел высокий, светловолосый человек с большим горбатым носом, немного сутулящийся. Его поза вдруг напомнила Рейксу готового взмыть ввысь сокола - прикрытые от дневного света глаза не пропускают ни одной мелочи вокруг.
Слегка рассерженный несколько вычурным появлением этого человека и его замечанием, Рейкс возразил:
– Я не согласен. Идти на риск или нет - это уж решать мне.
Мандель прошел к столу, взглянул на Бенсона и сказал:
– Оставьте нас…
Бенсон ушел в спальню. Мандель развалился в кресле напротив Рейкса. Чтобы лучше видеть собеседника, отодвинул вазу с цветами.
– В обычных условиях я не стал бы с вами спорить. Но это необычные условия, как я вскоре объясню. Однако давайте перейдем к делу, а потом станем обсуждать все «за» и «против». - Мандель говорил без всяких эмоций: слова ему были необходимы лишь как средство выражения мыслей. - Вы это сделаете.
– Нет.
– Вы сделаете это по двум причинам. Во-первых, потому что у вас хватит ума. И еще потому, что вас заставлю я.
Рейкса так и подмывало встать и уйти. Будь на месте Манделя другой, Рейкс, может, так и сделал бы. Но он почувствовал: чтобы добиться своего, этот человек давно уже перестал блефовать. Он подразумевал именно то, о чем говорил, и мог подкрепить свои слова фактами. На мгновение Рейкса захлестнула усталость, память услужливо подсказала: Сарлинг, Белла, Мери и Альвертон - все против него. Сдерживая желание уйти, он закурил, откинулся на спинку кресла и сказал себе: «Ладно, ты пока еще не свободен. Но знаешь, чего хочешь, знаешь, что у тебя будет, - так потрудись ради этого еще чуточку, не дай никому сломить твое терпение. Думай, думай и еще раз думай. Пусть этот девиз висит у тебя на стене».
И он с легким сердцем сказал:
– Хорошо, мистер Мандель, вы сделали весьма внушительное заявление. Теперь подтвердите его.
Мандель потер переносицу указательным пальцем.
– Вас с нами связал Сарлинг…
– Неужели?
– Да. Он часто пользовался нашей конторой для своих незаконных дел. Не один год он называл кодовым именем «Эпплгейт» и себя, и своих сотрудников. Итак, вы работали на мистера Сарлинга.
– Допустим.
– Вы читали эти записки? - Мандель указал на проспект, откуда торчали бумажки Сарлинга.
– Нет.
– Они написаны Сарлингом. Я знаю его почерк, потому что переписывался с ним. Сарлинг хотел, чтобы вы ограбили «Королеву Елизавету 2».
– Верно.
– Если он заставлял именно вас, значит, считал вас способным на такое. В некоторых кругах его методы известны. В своих сверхсложных делах он пользовался людьми, в которых верил и которых цепко держал в руках. Их обычно выуживал ему человек по имени Вюртер. Его теперь нет в живых.
– Как и самого Сарлинга. Хорошо, я допускаю это. Но после его смерти я стал свободным. И сделал свой выбор, мистер Мандель.
– Вы сделали его слишком опрометчиво. Выбора у вас нет.
– Почему же?
– Потому что, умри Сарлинг своей смертью, вы бы забеспокоились. Но что-то не похоже, чтоб вы волновались. По вашим собственным словам, вы стали свободны. Так ли это? Сарлинг действовал последовательно. У него были досье на всех, кем он пользовался, досье со всеми их промахами, секретами людей… всем, что можно обратить против них. После смерти Сарлинга эти документы - по его собственным указаниям - нужно было уничтожить, не обнародовав. Но завещания не всегда выполняются. А вы не из тех, кто рискует понапрасну. Хотите что-нибудь сказать на этот счет?
– Нет, ничего.
– Вы сидите здесь как свободный человек, без дрожи в коленках. Умный, настойчивый, знающий, чего он хочет от жизни. Ну, а если Сарлинг умер не своей смертью? Предположим, его убили, и убийца - вы?… Я этого не утверждаю. Честно говоря, я даже не знаю этого точно. Но, предположим, убили все-таки вы. Давайте начистоту: само убийство - простейшая часть операции. Вы никогда не убили бы Сарлинга, не будучи уверенным, что получите доступ к своему досье и к записям обо всех, кто работал с вами, - мисс Виккерс, например. Удивитесь ли вы, если я скажу, что знаю о двух бункерах, которые открываются только отпечатком большого пальца левой руки?
– Это не только удивительно, но и ново для меня. Я не знал даже о существовании подобных запоров.
Мандель впервые улыбнулся - уродливая гримаса, открывшая ровные, неестественно белые вставные зубы, исказила его лицо.
– Возможно, вы не лжете. Но я в этом не уверен, ведь факты - вещь упрямая. Основная наша работа начинается с выводов. Что выплыло бы на самый верх, если бы Сарлинга убили бы именно вы? То, что не скроешь, что появится в газетах - и действительно появилось: Сарлинг умер у себя дома. Только там вы могли воспользоваться его большим пальцем, чтобы открыть бункер до или после убийства. Но выплыло и еще кое-что. Это восхищает меня и подтверждает, что вы справитесь с «КБ-2». Дело в том, что Сарлинг умер в лондонском доме, но покинул Меон Парк поздно ночью, за несколько часов до смерти. Два бункера - один в пригороде, другой в Лондоне, два набора досье. То есть отпечаток пальца нужен был дважды… Вот мой окончательный вывод: вы, мисс Виккерс и еще один человек - его фамилия Бернерс - и убили Сарлинга.
– Я не знаю никакого Бернерса.
– Вам следовало бы прочесть записки Сарлинга. Имя Бернерса упомянуто в связи с вашим.
Рейкс пожал плечами:
– Ну, и к чему же мы пришли, черт возьми? У вас есть предложения, по ним вы делаете выводы… - он говорил простодушно, не выдавал своих чувств, но сердце подсказывало: хочет он того или нет, а все уже и так выплыло наружу. Однако отчаиваться не надо даже сейчас. Выход всегда найдется. Все возможно, если есть настоящая мечта, настоящая страсть, огнем жгущая сердце…
– Когда выводы достаточно убедительны, я готов на них поставить. Я бизнесмен. Вы можете провернуть дело с «КЕ-2», а мы - сделать на нем большие деньги. Значит, его надо выполнить.
– Тогда заставьте меня, - покачал головой Рейкс. - Пока вы не сказали ничего такого, что могло бы меня заставить.
– Всему свое время, мистер Рейкс Альвертонский.
– Так вы знаете и о поместье?
– Узнать как можно больше о клиенте, перед тем как заключать с ним договор, - наш долг. Прежде чем пойти к мисс Виккерс, мы долго следили за квартирой на Маунт-стрит. Три раза по меньшей мере вы уходили оттуда в клуб. Остальное просто. Один из членов клуба - мой зять.
– Теперь даже в хороших клубах сшиваются дурные люди. Однако я все еще не узнал, как вы собираетесь заставить меня работать на вас.
– А я думал, вы ухе догадались. Стоит шепнуть слово-другое полиции - и вам крышка. Нетрудно сделать, чтобы это слово шло не от меня. Обстоятельства смерти Сарлинга стоит покопать поглубже. Полиция получит ваше имя, имена мисс Виккерс и Бернерса. Вас с Бернерсом не расколоть, но мисс Виккерс не выдержит. Да и запутается. А у вас интересное прошлое, даже если оно не значится в архивах полиции. За эту ниточку они и ухватятся. Вы заявили, что знаете пределы риска. Так пойдете ли вы на собеседование с полицией?
Рейкс встал. Затушил сигарету о пепельницу, взял проспект, сложил пополам и сунул в карман пальто со словами:
– Я все обдумаю.
– Вы достанете золото.
– Да, если сумею.
– Сарлинг верил в вас. Верю и я. Вы справитесь.
– И если справлюсь, какова гарантия, что после меня отпустят с миром?
– Мое слово. Не более. Если человек связался с преступным миром, для него уже нет возврата к настоящему покою, истинной безопасности. Это теряешь, живя вне закона. Вы лишили себя покоя, как только сделали первый шаг в сторону. Но в нашем мире правит доверие, и оно, пожалуй, даже выше веры простых людей друг в друга. Вот все, что я могу предложить вам. Тысячам других этого хватает. Даже мне. Хватит и вам.
Мандель был прав. Волей-неволей Рейксу пришлось сдаться. Не будет ему настоящего покоя, страх никогда не отпустит его. Ну что ж, человек может научиться жить и в страхе, даже бывает счастлив. Ведь привыкают же к увечью или импотенции…
– Вы всерьез считаете, что Сарлинга убил я?
– Теперь почти не сомневаюсь в этом.
– Я могу убить и вас.
– Нет. За мной слишком много людей. Сарлинг работал в одиночку. У него не было никакой защиты от вас - одна только надменная и - довольно романтичная для человека с его опытом - вера в собственные силы.
– Бернерса впутывать обязательно? - Рейкс взял шляпу.
– Конечно. Если оставить его в покое, он станет опасным для нас. Возьмите его с собой - и все будет в порядке. То же относится и к мисс Виккерс.
Мандель встал. Он снова стал похож на сокола, когда тот вытягивает шею и расправляет крылья.
– Сарлинг был вашим другом? - спросил Рейкс.
– Нет. Мы только работали вместе. Перепродавали золото. Я не интересуюсь ничем другим. А теперь собираюсь заняться делом с вами. Вы для меня только исполнитель. И поскольку рискуете больше всех, то получите семьдесят пять процентов и любую помощь с нашей стороны. Работайте по плану, который уже наметили с Бернерсом. До свидания, мистер Рейкс.
Мандель протянул через стол руку. Рейкс брезгливо посмотрел на нее и покачал головой:
– Вы принуждаете меня, Мандель. Заставляете силой. Из-за вас я вынужден ломать свою жизнь. Вы разрушаете сейчас самое главное для меня - и еще ждете, что за это я пожму вам руку? Нет, обещаю: если когда-нибудь я и прикоснусь к вам, то лишь для того, чтобы убить. Даю слово.
Рейкс вышел. Появился Бенсон.
– Ну, как?
Мандель посмотрел на него, рассеянно передвинул на место вазу с цветами.
– Он достанет золото. Делайте все, что он попросит. Все. И ни на секунду не забывайте, что он за человек: мы низвергли его мечту…
Рейкс брел по заметенному снегом Лондону. Он точно знал, что предпримет, даже понимал: его поведение - одна из разновидностей самоистязания. У него нет сиюминутного выхода а, может быть, никакого вообще. Если так, придется научиться жить по-новому, строить жизнь вокруг страха. Но только здесь, а не в Альвертоне. Альвертон свят. Сначала Рейкса сдерживал Сарлинг, потом Мери, а теперь схватил этот Мандель и, видимо, уже не отпустит. Рейкс не находил в себе злобы, лишь тупое отвращение, скотское примирение с рабством и зарождающееся терпение, которое, он знал, разрастется и будет поддерживать его сколько понадобится… пока не представится случай, пока Рейкс не вознаградит себя мщением. Расплывчатая, неясная мысль об этом заменит надежду и будет питать его силы неделями, месяцами, а если нужно - и годами. Когда-нибудь, мистер Мандель, когда-нибудь…
Рейкс остановился у большой витрины здания кьюнардской морской компании и забыл о мечтаниях. За стеклом стоял макет новой «Королевы Елизаветы 2». Снег валил Рейксу на плечи, а он не мог оторвать взгляда от корабля, от длинного темно-серого корпуса с широкой красной ватерлинией, смотрел на него и представлял, как плещется у кормы голубая вода, видел аккуратно подвешенные шлюпки, необычную дымовую трубу, форма которой родилась в результате десятков испытаний на обтекаемость, ветровой щит у ее основания, чтобы копоть и дым уносились прочь. Рейкс заметил мачту, которая была вовсе не мачтой, а трубой кухни, стойку связи, антенну и радары, ровные ступени бака, юта и шканцев… Глядя на макет, он равнодушно вспомнил, что раньше здесь, не замечая прохожих, стоял и Сарлинг, погруженный в свою бредовую мечту.
Рейкс отвернулся от витрины, поймал такси. Он успел на поезд в Брайтон в 12.25. В вагоне развернул проспект. Внутри лежали два форматных листка, исписанных Сарлингом. Они были разорваны пополам, но аккуратно склеены прозрачной лентой.
«НЕСКОЛЬКО ЗАМЕТОК ДЛЯ ФРЭМПТОНА И БЕРНЕРСА
Первый регулярный рейс «КБ-2» распланирован так:
– отплытие из Саутгемптона в 12.00 18 апреля 1969 г.;
– прибытие в Гавр в 19.00;
– отплытие из Гавра в 21.00;
– прибытие в Нью-Йорк 23 апреля.
(Но из-за неисправностей турбин рейс, по-видимому, будет отложен.)
Задача - выкрасть золотые слитки из спецкаюты во время первого рейса через северную Атлантику.
Всю операцию на борту должны провести только два человека, ее продолжительность - от сорока минут до часа. Использовать нужно шантаж, а не насилие, пассажирам причинить минимум неудобств. О происходящем не должен знать никто, кроме нескольких офицеров экипажа.
Операцию следует провести от полуночи до 04.00 утра. В рубке в это время будут капитаны первого и третьего ранга, старшина-рулевой и юнга. Спецкаюта расположена на восьмой палубе. Напротив большой грузовой лифт, доходящий до первой палубы. Ключи от спецкаюты у капитана в сейфе.
Незадолго от отплытия в Сити можно будет точно узнать, сколько золотых слитков повезут на корабле. На старых «Королевах» даже шестнадцатитонный груз золота и серебра не считался необычным. Сейчас на корабле повезут по меньшей мере две тонны золота.
Сбывать слитки будете через Бенсона. Через него же организуйте внешнюю помощь в операции. Но ни в коем случае на корабле не может быть более двух исполнителей.
Обдумайте эти записки и представьте свой план. Интересно узнать, насколько он будет соответствовать моему или даже превзойдет его».
Рейкс спрятал проспект в карман, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. В эту минуту перед ним стоял Сарлинг, живой и невредимый. Какого черта старику взбрела в голову эта затея? Неужели он когда-то связался с морем и обжегся, да так сильно, что ему захотелось жестоко отомстить за свой провал? Или это был не более как праздный вызов той головоломке, что пришла ему в голову просто от скуки? Как можно украсть золото с корабля без всякой суеты, вдвоем - ведь эти двое должны остаться в живых. Это невозможно сделать вдвоем даже физически. Двое не смогут перенести много золота, не потратив на это долгие часы, да еще на виду у трех тысяч человек. Видимо, ответ проще: раз не смогут сами, значит, заставят других - властно, спокойно. Именно это Сарлинг называл шантажом без насилия. Помимо воли, загадка заинтриговала Рейкса. Как подчинить себе, принудить команду корабля или несколько ключевых фигур в ней сделать без возражений то, что нужно? Не говоря уж о том, что вывезти золото с корабля в открытое море - невозможно. Видимо, здесь и нужна та внешняя помощь, о которой писал Сарлинг. На судне подчиняются беспрекословно одному человеку - капитану. Корабль в море - это целый мир, но правит им только капитан. А Рейкс не мог представить себе капитана, который хладнокровно расстался бы с грузом золота. Что же, черт возьми, можно придумать, чтобы он не имел возможности поступить иначе? Этот вопрос мучил Рейкса всю дорогу в Брайтон.
В два часа он позвонил в знакомую дверь. Бернерс, в темно-синей рубашке с серебряными пуговицами, в серебристом галстуке и замшевых башмаках, впустил Рейкса в дом.