В среду Джордж забрал из покраски микроавтобус и приехал на нем к своему коттеджу. Он припарковался при въезде под навес гаража и, преследуемый по пятам Альбертом, медленно обошел вокруг, восхищенно разглядывая машину. Впрочем, Альберту фургон пришелся не по душе. Он отдавал предпочтение их старому автомобилю, который Джордж отдал как часть платы за новинку. На обратном пути пес неподвижно сидел на пассажирском сиденье и рычал, пока Джордж не влепил ему легкую оплеуху и не велел заткнуться.

Микроавтобус просто прекрасен, думал Джордж. Зеленый цвет был яркого изумрудного оттенка только что политой дождем травы, а желтые подсолнухи по бокам выглядели кругами из чистого золота. Экзотично, как у ацтеков. Сразу привлекает внимание. Джордж, исполненный торжества, просмотрел надписи: «Солнечные сады Ламли лимитед». Внизу указаны его адрес и номер телефона. Превосходно! И у него уже был намечен первый контракт. Мужчина, которого он встретил в «Красном льве», только что переехал в новое бунгало и хотел, чтобы ему засеяли травой лужайку, а задний двор выложили плиткой, устроив нечто вроде сада камней. Джордж собирался приступить к работе на следующей неделе. К тому времени он уже рассчитывал иметь помощника, поскольку объявление о найме должно было появиться в местной газете сегодня.

Жаль, подумал он, что Бланш не видит микроавтобуса. Он просто притягивает к себе взгляд. Ей бы понравилось. А вдруг Бланш смотрит сейчас сверху из иного мира и тихо радуется вместе с ним? Бедная Бланш… Джордж все еще остро ощущал боль утраты. Следствие назначено на пятницу. Полицейские предупредили, что его присутствие обязательно.

Альберт задрал лапу у заднего колеса и опрыскал его. Джордж отругал собаку. Из дома донеслись звонки телефона. Наверняка ранняя пташка, как он надеялся. Кто-то уже успел прочитать объявление в сегодняшней газете. Неглупый трудолюбивый парень, мечтающий взяться за настоящее дело; умелый, широкоплечий и непременно с короткой стрижкой. Джордж не наймет какого-нибудь волосатика-хиппи из тех странных чудаков, которые носят бусы, – такой только и будет посматривать на часы, чтобы скорее сбежать с работы.

Он вошел в дом, снял трубку и произнес:

– Джордж Ламли слушает.

– Как дела? – раздался мужской голос. – Все светло и чисто в мире юриспруденции? Начальство довольно и платит регулярно? Но и скучать без дела не дает. Завещания исполняются, договоры соблюдаются, доверенностям можно довериться. И приходят вдовы, чтобы поплакаться в жилетку. Я верно описал картину?

Джордж сразу узнал голос мистера Энгерса, а поскольку время близилось к полудню, догадался, что первую бутылку шампанского с клиентом тот уже успел распить.

– Энгерс, не так ли? – на всякий случай спросил Джордж.

– Он самый. Решил позвонить тебе по поводу Эдди. Как прошла ваша встреча в Блэгдоне?

Джордж растерялся:

– В каком Блэгдоне?

Энгерс залился смехом:

– Брось, приятель! Ты туго соображаешь утром. Поздно лег и еще не проснулся? Я говорю об Эдди Шебридже. Помнишь? Я позвонил и дал его адрес твоей жене. А тут сидел на работе и вдруг вспомнил о нем. Мне стало интересно, как вы с ним поладили и вообще, чем он занят. Вот и позвонил тебе, чтобы все узнать.

– Ты насчет Шебриджа?

– Дошло наконец. Как он воспринял новости? То есть я, конечно, не хочу, чтобы ты раскрывал мне профессиональные секреты, но расскажи хотя бы в общих чертах, как он там.

Значит, Энгерс позвонил его жене и продиктовал адрес Шебриджа? Разобраться с этим было легко. И он ответил:

– Признаться, дело еще в подвешенном состоянии. Понимаешь, такие вопросы требуют времени для…

– Я все усек, старина. Просто хотел по-дружески расспросить об Эдди. Подумываю о том, чтобы вскоре самому смотаться в Блэгдон и повидать его. Вот и хотел прощупать почву. Кто-нибудь из вас навещал его или вы просто написали ему письмо?

Джордж представил, как Бланш держала трубку телефона, когда он отсутствовал, а потом в субботу уехала якобы на пикник… Умная и хитрая Бланш решила справиться с делом сама. Оставив его в неведении. Но, ухватившись за подсказку Энгерса, проговорил:

– Да, мы отправили ему письмо. Руководство фирмы решило, что это наилучший подход к подобному клиенту. Проблема в том… То есть мы пока не получили ответа от него.

– Может, он за границей? – предположил Энгерс. – С него станется. Если бы у тебя водились лишние деньжата, захотел бы ты торчать всю зиму здесь?

Джордж справился с растерянностью, и импровизация давалась ему теперь легко:

– Да, вполне возможно. Но ты вовремя позвонил, потому что в фирме начали волноваться, что моя жена могла неправильно записать его адрес. Я сам собирался созвониться с тобой, если бы мы не получили ответа через пару дней. Ты уверен, что он живет в Блэгдоне?

– Хайлендс-Хаус близ Блэгдона в графстве Сомерсет. Адрес дал мне секретарь «Клуба любителей соколов».

– Да, именно туда мы и написали. Значит, он куда-то уехал. Думаю, придется отправить кого-то и все проверить на месте. Если бы дело было серьезнее, я, разумеется, сразу бы наведался к нему лично. Так мы поступаем часто. Но вопрос не срочный.

Энгерс рассмеялся:

– Когда речь идет о любых деньгах, дружище, вопрос всегда срочный. Найди мне хоть кого-то, кто с этим не согласится. Пусть он будет трижды богат. Что ж, когда встретишься с Эдди, передай ему пламенный привет от меня.

– Непременно. Спасибо, что позвонил.

Джордж сел на диванчик и прикурил сигарету. Посмотрел на лежавшего в дверях Альберта. Бланш, вот чертовка! Умела пользоваться ситуацией. Ему бы хотелось узнать у Энгерса, когда именно он звонил ей, но как-то к слову не пришлось. Впрочем, ему повезло, что вообще обо всем узнал. Очень удачно придумал историю с письмом. Бланш выяснила адрес, и Джордж догадывался, почему она ничего ему не сказала. Речь шла о лишних двух с половиной сотнях фунтов. Она могла отправиться к Шебриджу сама, поговорить с ним и сразу понять, подходит он для мисс Рейнберд или нет. И если парень никуда не годился… На этом все и закончилось бы, а она сэкономила немного деньжат.

Но теперь ничто уже не имело значения. Бланш умерла. Вопрос заключался в том, должен ли Джордж предпринять что-то по делу Шебриджа или бросить затею к дьяволу? Бланш побывала в Блэгдоне… Как только у нее оказался адрес, ничто не способно было остановить ее. Могли лишь немного задержать заранее назначенные на середину недели встречи и сеансы. Но субботы она всегда оставляла свободными для личных дел, вот почему и отправилась туда в субботу. Что произошло в Блэгдоне? Это могло бы дать ключ к пониманию ее душевного состояния. Легко говорить о наследственной склонности к самоубийству, но только какой-то мощный внешний фактор мог спровоцировать рецидив. Бланш пережила разочарование в жизни? Если Шебридж оказался неподходящей кандидатурой в наследники мисс Рейнберд, это могло стать серьезным ударом для Бланш и ее планов возведения «Храма Астроделя». А она ведь была одержима этой идеей.

Чем дольше Джордж раздумывал обо всем, тем сильнее становилось его желание повидаться с Шебриджем. Туда всего-то два часа езды, не более. Он мог добраться до Блэгдона уже сегодня после обеда. Заодно обкатать новый микроавтобус. Показать себя во всей красе. Но, вероятно, и получить информацию, которая поможет лучше понять, как бедная Бланш оказалась в том леске, чтобы свести счеты с жизнью.

Через полчаса Джордж уже ехал в сторону Блэгдона. Сначала он хотел поделиться новой информацией с полицейскими, но отбросил эту мысль: они могли запретить ему поездку и заявить, что поговорят с Шебриджем сами. А им владело желание сделать это лично. Посмотреть Шебриджу в глаза, выполнить долг перед Бланш. Милая добрая Бланш… Зачем она так поступила? Почему? Боже, разве можно вообще понять этих женщин? Едва ли. И надо же, представиться Энгерсу как миссис Ламли! Что ж, оставалось лишь пожалеть, что она не была ею в действительности. Давно следовало пожениться. Но оба словно ослепли, не понимая этого.

Тогда ничего столь ужасного не произошло бы.

Архиепископ уже освоился с не слишком разнообразным расписанием своей жизни в заложниках. Он находился в относительном комфорте и на питание не жаловался. Кроме того, пользовался привилегией, которой не имели ни Пэйкфилд, ни Арчер. Его снабдили листами писчей бумаги и набором карандашей. За это он был особенно благодарен. Длительные периоды времени, чтобы всецело погрузиться в размышления и переносить мысли на бумагу, обычно выпадали редко. Слишком много общественных обязанностей лежало на нем. Но теперь можно было предаваться медитации и находиться наедине с собой, чего ему всегда не хватало и представляло истинную ценность. Архиепископ уподобился монаху в келье, отшельнику в пещере. Поистине Бог порой преподносил человеку необычные дары, неисповедимым образом распоряжался судьбой, и архиепископ с удивлением обнаружил, что неволю должен воспринимать как благо.

Накануне через громкоговоритель в стене искаженный, но внятный мужской голос оповестил его о скором освобождении и о том, что выкуп за него составит полмиллиона фунтов. Названная сумма огорчила архиепископа. Такие огромные деньги церковь могла бы использовать на более полезные и важные цели. Однако его обрадовало известие, что, в то время как широкая публика ничего не знала о его похищении, родным и близким сообщили истинную причину его исчезновения. В сегодняшнем номере газеты снова появилось краткое сообщение о болезни архиепископа и необходимости соблюдать постельный режим.

Проводя теперь много времени в молитвах и медитации, делая записи, он заметил, что уделяет повышенное внимание моральным и практическим аспектам борьбы со злом, особенно со злом в новейших, современных проявлениях. Террористы угоняли самолеты, выдвигая в обмен на жизни пассажиров и членов экипажей невероятные требования. Послы и люди, облеченные высокой властью, подвергались похищениям, и условиями их освобождения ставились либо выплаты огромных сумм выкупа, либо крупные политические уступки. Но во всех случаях на одной чаше весов в переговорах с преступниками неизменно лежала человеческая жизнь. Если требования не выполнялись, люди погибали. Жизнь, несомненно, являлась даром Божьим, который был бесценен, но теперь он начал задумываться и о том, не следовало ли каждому человеку быть морально готовым пожертвовать этим даром во имя победы над злом. Любой безбожник и сквернослов, служивший в армии, бессознательно принимал подобный постулат как должное. Каждый солдат знал, что может умереть, если обстоятельства потребуют того. Тогда почему же люди, занимавшие высокие посты, не принимали на себя аналогичных обязательств, сопровождали их множеством оговорок и позволяли другим спасать себя дорогой ценой, не протестуя против этого? Ведь таково и оказывалось реальное положение дел. Но порой цена человеческой жизни, размышлял архиепископ, должна определяться с простых позиций, а долгом каждого становилась готовность пожертвовать ею в борьбе со злом, внося в нее весомый вклад. Почему, например, его собственная жизнь ценилась в полмиллиона фунтов, которые церковь могла использовать на иные богоугодные дела; причем не только на благотворительность, но на спасение жизней многих других людей? Мы должны укрепиться духом против мирового зла, утвердить в христианской доктрине принцип бескомпромиссной борьбы с нечистью, каких бы жертв она ни требовала. И теперь его уже больше всего тревожило, что до тех пор, пока подобная философия не станет общепринятой, человечество ни на шаг не продвинется к победе над силами зла. Вот как раз силы зла, думал он в раздражении, шли в ногу со временем, постоянно обновляя свой арсенал оружия и стратегии. А церковь и по сей день увязла в войнах, начатых еще в примитивные Средние века.

И он задавался вопросом, какие чувства испытал бы, если право выбора предоставили ему, дали возможность заявить: «Не платите за меня выкупа и пусть они убьют меня»? Святые и великомученики не колебались бы, не ведали сомнений. В борьбе со злом есть только один верный выбор. Никаких компромиссов, чего бы это ни стоило. Потому что зло расцветало на почве человеческих страхов и тщеславия. И пока не наступит день, когда у зла отнимут его мощное оружие, битву с ним нельзя считать даже начавшейся. Сатана тщательно отбирал своих прислужников. Каждый из них был готов пожертвовать собой, не оставляя места для уговоров и компромиссов. Как он догадывался, например, тот человек, который похитил его, с легкостью расстался бы с жизнью, если бы ситуация обернулась против него.

Итак, если бы решение пойти на компромисс или отвергнуть его оказалось целиком его прерогативой, как бы он поступил? И сердце подсказало ему ответ.

Из окна своей гостиной Эдвард Шебридж и его жена наблюдали, как микроавтобус свернул на подъездную дорожку и направился к покрытой гравием площадке перед их домом. Зеленый фургон с огромными подсолнухами, нарисованными на бортах.

– «Солнечные сады Ламли», – прочитал Шебридж. – Это Джордж Ламли.

Его появление не слишком их беспокоило. Когда ставки в игре настолько высоки, неизбежен стресс. Они с женой прошли уже через множество подобных моментов, и с каждым разом их уверенность в себе, их вера в свои силы возрастали.

– Возлюбленный мисс Тайлер, – сказала жена. – Будь с ним обходителен. А я приготовлю чай.

Она повернулась и вышла из комнаты, когда Джордж поднимался по ступенькам портика. Он позвонил, и дверь открыл сам Шебридж.

– Мистер Шебридж? – произнес Джордж.

– Да.

– Моя фамилия Ламли. Не могли бы вы уделить мне немного времени? Я приехал по поводу своей подруги мисс Бланш Тайлер. Она, как я предполагаю, нанесла вам визит в прошлую пятницу. Это правда?

– Да, она побывала у нас, – кивнул Шебридж. – Заходите.

Джорджа провели в гостиную и предложили сесть в кресло. Комната произвела на него приятное впечатление. Она была обставлена удобной мебелью, но убрана без особой тщательности. Шебридж тоже казался нормальным человеком. Немного моложе Джорджа, среднего роста, сухощавый, с тонкими светлыми волосами, с голубыми глазами, в уголках которых уже наметились морщинки, и с загорелым лицом. Он был в просторных вельветовых брюках и зеленом свитере. Похож на фермера, проводящего много времени на свежем воздухе, но не выглядит простаком.

– Даже не знаю, с чего начать… – промолвил Джордж. – Хочу только отметить, что был очень близко знаком с Бланш. Иногда работал на нее. Но вы, наверное, еще не слышали, что с ней случилось?

– Что именно?

– Она умерла.

– Как? – На лице Шебриджа отразилось удивление.

– Да, умерла, поэтому я к вам и приехал. Она покончила с собой… В своей машине… Отравилась выхлопными газами. Это произошло в лесу неподалеку от Солсбери. Вечером в прошлую субботу. Обнаружили ее в понедельник утром.

– Боже мой! Почему она так с собой поступила?

– Пока неизвестно. Но когда позвонил Энгерс и дал мне ваш адрес, я подумал, что должен поехать к вам и…

– Энгерс? Помню его. Значит, именно у него мисс Тайлер выяснила, как меня найти?

– Да. Вот только мне ничего не сказала. Бедняжка Бланш бывала порой скрытной. И если бы Энгерс вновь не позвонил мне нынешним утром, я бы и понятия не имел, что Бланш ездила сюда. И тогда я решил сам заскочить к вам и поговорить о ней.

– Естественное желание. Бедная мисс Тайлер. С чего бы ей накладывать на себя руки? Это ужасно!

– Поэтому я и не нахожу себе места. Совершенно на нее не похоже. Бланш не вела себя странно, когда приезжала к вам?

Шебридж молчал. Ему стало ясно, что стратегию необходимо изменить применительно к обстоятельствам. Потом он произнес:

– Вам, конечно, известно, зачем она приезжала ко мне?

– Разумеется. Я ведь работал на нее. Она хотела разыскать вас, но часть поисков проводил я. Я нашел Энгерса и так далее. Но вот беда, он позвонил мне, когда меня не было дома, и адрес записала Бланш, ничего мне не сообщив. А он раздобыл ваши координаты через «Клуб любителей соколов». Между прочим, ему очень хотелось бы снова связаться с вами. Но вернемся к Бланш. Она в разговоре с вами сразу перешла к сути дела?

– Не совсем. Поначалу сделала вид, будто подыскивает место для кемпинга.

– Это в ее стиле. Она вынуждена была так поступить, пока не пришла к важному решению. Ей хотелось сначала присмотреться к вам, понять, что вы за человек, прежде чем перейти к своей истинной цели. В котором часу мисс Тайлер приехала к вам?

– Примерно в половине седьмого. Она бы увиделась с нами раньше, но мы с женой отсутствовали. И ей пришлось вернуться. Вы были с ней обручены?

– Я бы охарактеризовал наши отношения иначе. Мы были близкими друг другу людьми. Теперь, когда вы знаете, что с ней произошло, какое впечатление она произвела на вас?

– Уж точно не человека, способного на самоубийство. Если только она не сумела искусно спрятать депрессию и негативные эмоции.

– С чего бы ей испытывать негативные эмоции?

– Вам известно о мисс Рейнберд и о том, кем в действительности были мои родители?

– Да, известно. Бланш хотела разыскать вас и вернуть в лоно настоящей семьи. Но только вам не следует неверно трактовать ее мотивы. У Бланш было немало странностей, но она искренне верила в себя как в медиума. И обладала упорством, необходимым для достижения своих целей, пусть на это приходилось затрачивать много времени и энергии. Но она всегда оставалась честным человеком. Ее план заключался в том, чтобы получить в награду от мисс Рейнберд щедрую дотацию на строительство своего храма. Бланш мечтала о чем-то вроде спиритического собора, понимаете? И когда она вас нашла, ее счастью не было, наверное, пределов!

Шебридж покачал головой:

– Боюсь, что все получилось иначе, чем она ожидала. Должен вам сообщить, мистер Ламли, что секрет моего рождения известен мне многие годы. Я давно знаю о мисс Рейнберд из Рид-Корта. Мои приемные родители воспитали меня как родного сына. Они отдали мне свою любовь и создали условия для счастливого детства. Именно они стали для меня отцом и матерью. И все это я сообщил мисс Тайлер. И добавил, что не желаю иметь с мисс Рейнберд ничего общего. Не хочу встречаться с ней, созваниваться или принимать от нее наследство. Она была для меня чужой, и пусть остается. Боюсь, мисс Тайлер мои слова расстроили.

– Еще бы!

– Она попыталась уговорить меня изменить решение, но успеха не добилась.

– Бедная Бланш! Это могло стать для нее страшным ударом. Господь всемогущий! Принимая во внимание подобную ситуацию, и если она знала к тому же о своей беременности… Тогда все становится объяснимо.

– А она была беременна?

– Да, от меня. На втором месяце. Установили при официальном вскрытии. Мы, конечно, никогда уже не узнаем, было ли ей известно о беременности, но если да, то даже помня о моей готовности жениться и стать отцом ребенка, это могло подвигнуть ее на отчаянный поступок. У них это семейное. Ее отец и один из его братьев тоже покончили с собой.

– Мне об этом неизвестно. Но теперь все приобретает смысл. Я даже не подозревал, каким разочарованием стало для нее мое отношение к мисс Рейнберд. Крах всех ее планов, не так ли?

– Да. Подобное могло полностью выбить почву у нее из-под ног. Видимо, здесь-то и кроется причина. Бланш ведь рассчитывала на очень крупную сумму от мисс Рейнберд, если удастся вернуть домой считавшегося безвозвратно потерянным племянника.

Джордж вообразил, как Бланш сидела в машине под дробь дождя по крыше. У нее пропали месячные, и она догадалась, в чем причина, а будущий «Храм Астроделя» только что лишился перспектив на закладку хотя бы фундамента. Его любимая, нежная, милая… Так она сидела, а потом, вероятно, вспомнила, как поступили с собой ее отец и другие родственники. Жизнь внезапно представилась ей совершенно невыносимой.

– Когда назначено официальное расследование? – спросил Шебридж.

– На пятницу. Заранее прошу прощения за беспокойство, но раз уж я вас нашел, а мисс Тайлер здесь побывала перед тем как… В общем, мне придется уведомить обо всем полицию.

– Разумеется. И если они сочтут необходимым мое присутствие или понадобятся письменные показания, то я готов оказать содействие.

Вскоре миссис Шебридж принесла чай и вскрикнула, узнав о смерти Бланш. Они оба пришлись Джорджу по душе. С ними так легко было общаться! Они последние разговаривали с Бланш, и их рассказ несколько облегчил его смятенную душу. Теперь у ее поступка появилось правдоподобное объяснение. Он не казался теперь непостижимым. Бланш связывала с обнаружением Шебриджа гораздо больше надежд, чем хотела показать даже Джорджу. Надежд на постройку «Храма Астроделя». Он выпил две чашки чая с большим куском превосходного домашнего пирога, и разговор постепенно перешел с Бланш на другие темы. Джордж пустился в описание затеянного им предприятия, не скрывая, что рассчитывает на успех. Шебриджы слушали с интересом и бросали ободряющие реплики. Лично у них не было ни малейших сомнений в правильности его намерений. Для Джорджа их поддержка и энтузиазм пришлись как нельзя кстати. Приятно было слышать, что ты на верном пути, а при грамотном подходе к делу тебя ждет светлое будущее. Да, эта пара определенно ему понравилась. Прекрасные, воспитанные, доброжелательные. Хорошо бы завести себе таких друзей. И у него возникло странное ощущение, будто они уже сдружились. Ведь, занимаясь поисками Шебриджа для Бланш, Джордж чувствовал, словно знако́м с ним целую вечность.

– Когда я буду обо всем рассказывать полиции, мне придется упомянуть и о мисс Рейнберд, – сказал он. – Они станут расспрашивать. Но есть еще кое-что, о чем я должен позаботиться. Думаю, мне необходимо повидаться с самой мисс Рейнберд.

– Зачем? – поинтересовался Шебридж.

– Она должна узнать, что Бланш сумела найти вас. Бланш непременно пошла бы к ней. И я хочу сделать это за нее. Если вы сами с ней не свяжетесь и не выскажете своих чувств, она может продолжить поиски. Кто знает, вдруг вам снова придется разбираться с этой проблемой? Но, разумеется, если вы желаете сами повидать ее, то в моем вмешательстве нет нужды, и я самоустранюсь.

– Нет-нет, – произнес Шебридж, – я буду благодарен, если вы поговорите с ней. Поверьте, никто ни к кому не питает враждебности. Но семья Рейнберд отвергла меня, когда я родился. И теперь, какими бы чувствами ни руководствовалась мисс Рейнберд, какие бы предложения ни готовила для меня, настала моя очередь отвергнуть семейство Рейнберд. – Он улыбнулся. – Вы и сообщите ей об этом. Уверен, она не испытает ничего, кроме облегчения. Мисс Рейнберд мучилась угрызениями совести из-за ребенка сестры. Теперь она от них избавится. Она прощена. Мне от нее ничего не нужно.

По дороге домой Джордж размышлял о том, что даже если мисс Рейнберд прощена Шебриджем, в собственном отношении к ней он далеко не был так уверен. Пусть косвенно, но старуха послужила одной из причин смерти Бланш. Прямой вины мисс Рейнберд в ее самоубийстве не усматривалось, но факт оставался фактом: Бланш могла остаться в живых, если бы не ввязалась по поручению старухи в авантюру с Шебриджем в погоне за призрачной мечтой. А все оказалось бессмысленным. Шебриджу ничего не было нужно от мисс Рейнберд, и это его право. Право по-настоящему гордого человека. Однако Джордж нанесет старой карге визит и вправит ей мозги. Пройдет следствие, состоятся похороны, после чего он вплотную займется своим новым бизнесом. Бог свидетель, он сделает все, чтобы преуспеть. Впервые в жизни Джордж брался за дело всерьез и надолго. Через несколько лет – если в верованиях Бланш заключалась хотя бы толика истины – она будет взирать на него сверху из иного мира и от души радоваться.

Через полчаса после отъезда Джорджа из дома Шебриджей у них раздался телефонный звонок. Сын связался с родителями из школы. Он обязательно звонил им в среду вечером, беседуя сначала с мачехой, а потом с отцом, делясь своими новостями и узнавая, как дела дома. Учебный год заканчивается на следующей неделе, и он вернется на каникулы. Слушая, как жена болтает с сыном, Шебридж думал о том, что к моменту приезда мальчика архиепископ уже будет на свободе. А их жизнь вступит в новую фазу.

В восемь часов тем же вечером Джордж заехал в полицейское управление Солсбери и дал подробный отчет о своем визите к Шебриджам. И едва он успел покинуть здание полиции, как новая информация была отправлена в Скотленд-Ярд для передачи в департамент Грандисона. А сам Джордж сразу двинулся к мисс Рейнберд. Ему хотелось завершить все как можно скорее. Если старушки не окажется дома, что ж, значит, такой он невезучий, и придется навестить ее завтра. В полиции своим планом посещения мисс Рейнберд Джордж не поделился. Ему это представлялось их с Бланш сугубо личным делом, под которым следовало наконец подвести черту. Впрочем, полиции уже было известно о мисс Рейнберд и поисках Шебриджа. Так что в его поступке не нашли ничего предосудительного. Если бы для полицейских его встреча с мисс Рейнберд была нежелательна, они бы так и сказали ему. Но они промолчали, и Джордж не видел причин отказываться от свидания с ней. В Стокбридже он сделал остановку, чтобы выпить и купить для Альберта кусок свиного рулета.

В девять часов Ситон вошел в гостиную мисс Рейнберд, где та читала после ужина, и сообщил, что ее дожидается некий мистер Ламли. Он хотел бы увидеться с ней от имени мисс Бланш Тайлер. После колебания мисс Рейнберд сказала, что примет его.

Когда Джордж Ламли уехал, мисс Рейнберд налила большой бокал хереса и села, чтобы обдумать все, что ей сказал этот человек. Она была осведомлена об отношениях Джорджа и мадам Бланш через Иду Куксон. Да и сам Джордж ничего не скрывал. Нельзя сказать, чтобы он произвел на нее положительное впечатление. От него разило джином, он выглядел неряшливым, даже слегка потасканным, хотя в манерах присутствовала подчеркнутая учтивость, которая отличала, например, Шолто. Однако сомнений в искренности его горя по поводу смерти мадам Бланш не возникло. Джордж же честно рассказал о том, что она была беременна, и ответственность взял на себя. Узнав, что в поисках Эдварда Шебриджа важную роль сыграл этот мужчина, мисс Рейнберд не удивилась. Она давно догадывалась: какими бы выдающимися дарованиями ни обладала мадам Бланш, она не могла обойтись без посторонней помощи, занимаясь подобными расследованиями. А теперь и полиции стало обо всем известно. Чего доброго, завтра они свяжутся с ней и заставят дать показания на следствии, а тогда огласке будет предано все без исключения.

Мысль о шумихе в прессе и сплетнях, связанных с ее именем, расстроила мисс Рейнберд. Разумеется, прежде всего она боялась, что секреты семьи попадут на страницы газет, но еще больше ее волновала реакция друзей и знакомых. Что они подумают о пожилой уважаемой женщине, которая оказалась глупа и доверчива, став жертвой мошенницы, выдававшей себя за медиума? А именно так отнеслась бы сама мисс Рейнберд к любой из своих давних приятельниц, кто оказался бы в подобных обстоятельствах. Она действительно перешла грань разумного. А все из-за вздорных снов с явлениями Гарриэт. Всю жизнь Гарриэт оставалась для нее источником тревог и желания взять ее под свою опеку… Безмозглое, бесхитростное, бесхребетное, бесхарактерное создание. Если разобраться, они с Шолто имели много общего. Вот почему для мисс Рейнберд стало таким облегчением, когда она наконец осталась единственной обитательницей и хозяйкой Рид-Корта. Годы мира и спокойствия, казалось бы, ожидали ее впереди. А теперь из-за кошмарных снов с вечно ноющей Гарриэт и ее собственной слабости, не позволившей справиться с наваждением самой, она рисковала превратиться в посмешище для всего графства. Завтра же необходимо встретиться с адвокатом и проконсультироваться, что можно сделать для предотвращения нежелательных последствий. И хотя поверенный мисс Рейнберд был из числа консервативных и трусливых типов, боявшихся собственной тени, ей придется надавить на него: пусть использует все свое влияние, любые связи, чтобы власти оставили ее в покое и ни в коем случае не вызвали для участия в расследовании. Не могли же они не понимать, насколько неуместно появление там женщины, обладавшей столь высоким общественным статусом?

Что же касалось Эдварда Шебриджа… Вот вам и окончательный ответ на любые вздорные требования покойницы Гарриэт. Хотя мисс Рейнберд уже некоторое время не видела ее. Она снова спала спокойно, без будораживших душу сновидений. Итак, Эдвард Шебридж отверг Рейнбердов. Он считал Роналда Шебриджа и его жену своими настоящими отцом и матерью, хотя давно знал правду. Допив херес, мисс Рейнберд налила себе еще и задумалась. Ведь все это время она полагала, что при условии обнаружения Эдварда Шебриджа принятие окончательного решения останется за ней. Непростительное неуважение проявил к ней этот человек, не приехав сюда и лично не уведомив ее о своих чувствах. Да, кровь Гарриэт давала о себе знать. Если предстояло сделать что-нибудь неприятное, то всегда следовало найти кого-то другого, кто сделал бы это за тебя. Ладно, если таково его решение, то он сам снимает с нее всякую ответственность. Любой настоящий мужчина, несомненно, явился бы сам, чтобы в приватной беседе прояснить свою позицию. А он повел себя как идиот, не пожелав проявить к ней элементарное уважение, простую вежливость и не узнать из первых уст, что она собиралась предложить ему. Сделай он это, и вполне мог бы еще передумать. Все-таки она, мисс Рейнберд, владелица Рид-Корта. Последняя инвентаризация ее собственности и инвестиций установила, что размеры состояния приближаются к миллиону фунтов. Конечно, никто не собирался кричать об этом на каждом углу. Но если бы он понравился ей, она прозрачно намекнула бы на свое богатство. В конце концов, он женат, имеет сына, которому, по словам Ламли, сейчас пятнадцать лет, а значит, как на муже и отце, на нем лежит ответственность за их финансовое благополучие. И вот тебе! Она получила от него пренебрежительный отказ от всего. Причем через посредника. Какая дерзость! Грубость и высокомерие!

Мисс Рейнберд заволновалась, рука дрогнула, и она пролила часть хереса на парчовый подлокотник кресла. Будь этот мужчина сейчас здесь, она бы высказала ему в лицо все, что думает о его недопустимом поведении. Вероятно, в нынешней ситуации самым правильным шагом с ее стороны станет письмо, адресованное ему. В нем она, не стесняясь в выражениях, назовет его наглым грубияном и предупредит, что, даже если в будущем он изменит свое отношение к ней, дальнейшие контакты окажутся бесплодными для него. Нет, она не станет писать ему письма. Не сделает ничего.

Мисс Рейнберд допила херес и ощутила легкое головокружение. Перед глазами все расплывалось. Это было то состояние, когда она могла заснуть, как только касалась затылком подушки, и спать вообще без сновидений. Поднимаясь по большой центральной лестнице, мисс Рейнберд вспомнила сон, в котором ей явилась мадам Бланш. Бланш – ее давняя подруга. Нелепо. И еще молодой человек, они видели его сквозь окно рыбачившим в озере. Кто он? Сын Шебриджа? Его отец отверг ее, отказавшись тем самым от всего с нею связанного. И воистину стоило возблагодарить Господа за это!

Мисс Рейнберд повернулась и посмотрела на лестницу, вспомнив падение пьяного Шолто… Он считал, что Гарриэт опозорила его. И не простил ей этого, укоряя даже после смерти… А сам Шолто бесконечно позорил мисс Рейнберд своим пьянством, развратом, распутством. Если бы не эти двое, она могла бы выйти замуж, завести семью. Но не завела. И была не из тех, кто рыдает по упущенным возможностям в прошлом.

На мгновение, пока мисс Рейнберд смотрела вниз в сторону холла, ей померещилось, будто она видит тело Шолто, скрюченное рядом с перилами. Бедняга Шолто, как глупо он распорядился своей жизнью! Как и Гарриэт, он был полностью поглощен собой. И мисс Рейнберд подумала, что никто в этом доме не одарил ее подлинной любовью, искренней привязанностью.

В десять часов утра Буш вошел в кабинет Грандисона. Он провел в департаменте всю ночь. К полуночи поступил дополнительный рапорт от полиции Солсбери, информацию о визите Бланш Тайлер в дом Шебриджа. Текст немедленно передали Грандисону. Радостное предвкушение охватывало Буша и плавно растекалось в сознании – легкое, но мощное ощущение. Удовольствие казалось тем более удивительным, что первоначальным источником для него послужила ничтожная малость данных, имевшаяся у них изначально. Вот теперь им предстояла настоящая работа. Время и счастливый случай пока были на их стороне, но Буш считал, что удача им уже не изменит.

Он сел напротив Грандисона. Шеф был костюме из плотного твида, а к моноклю привязал зеленый шнурок – они у него всегда были зелеными или красными. Буш полагал, что в смене одного цвета на другой неизменно присутствовал скрытый ритм, тайное значение. Об этом стоило позже поразмыслить: зависела замена шнурка от настроения хозяина или просто от погоды на улице? Он улыбнулся. Чувствовал себя превосходно и мог позволить ненадолго отвлечься на посторонние мысли.

– Ты похож на кота, дорвавшегося до сметаны, – заметил Грандисон.

Буш пожал плечами:

– Но вы же понимаете, что он у нас в руках. С моей точки зрения, никаких сомнений нет.

– Место для сомнений есть всегда. Однако вынужден согласиться. В данном случае все предельно ясно. Что ты успел предпринять?

– Связался с полицией Солсбери и графства Сомерсет. Полицейские из Сомерсета нанесут визит Шебриджу, ссылаясь на информацию, полученную от Ламли, и возьмут показания по поводу приезда туда мисс Тайлер. У Шебриджа нет криминального прошлого, но им кое-что о нем известно, а мы знаем теперь даже больше. О его рождении и приемных родителях. Женат он вторично. И жена – я имею в виду вторую – прежде работала врачом. Оставила медицинскую практику, когда вышла за него замуж.

– Она бы сумела изготовить тиопентал?

– Безусловно. Компьютер не указал нам на него, потому что официально в его доме нет подвала. Здесь-то и крылась ошибка. Его дом построили на месте прежнего, там подвалы имелись.

– Если наши подозрения оправданы, то подвалы сушествуют.

– Готов спорить на любые деньги. Одна из маловероятных ситуаций, которая становится вдруг реальной. И он помешан на охотничьих птицах. Так Ламли и сумел узнать его адрес. Давний друг вспомнил, как они вместе были членами «Клуба любителей соколов».

– Похоже, Ламли сделал за нас всю работу.

– Да, но не догадываясь об этом. Шум, который слышал Пэйкфилд, могла произвести одна из таких птиц. Хозяева любят таскать их за собой. Шебридж включил систему внутренней связи, а птичку в этот момент что-то встревожило. К каждой из них привязан маленький колокольчик. Дом стоит на возвышенном сухом месте. Шебриджа и его жены не было в прошлую субботу, когда мисс Тайлер в первый раз приехала туда. Они вернулись в половине седьмого.

– Она столкнулась с ними в самый неподходящий момент. Наверное, видела архиепископа.

– Не исключено. Им пришлось обезвредить ее. В хладнокровии этой парочке не откажешь. Сначала у них появляется она, а потом приезжает Ламли. И они спокойно справляются с обоими. Ламли рассказывает в полиции Солсбери, какой славный малый этот Шебридж. Они оба ему понравились, готовы были оказать любую помощь и даже явиться на следствие.

– А вот это нам ни к чему. Я сам свяжусь с Солсбери и отдам необходимые распоряжения. Судебного медика удовлетворит копия заверенных полицией Сомерсета письменных показаний Шебриджа. Ламли они могут вызвать. А вот эту самую мисс Рейнберд… Думаю, ее лучше не втягивать в дело. Ограничимся письменным заявлением от нее. Нужно, чтобы все прошло тихо и сдержанно. Люди из Солсбери легко согласятся с подобной позицией. Я им все внятно объясню. Если Шебридж действительно тот, кого мы ищем, его ничто не должно насторожить. Расследование следует провести гладко и без осложнений. Беременная женщина, разочарованная в провале своих профессиональных планов после встречи с Шебриджем, семейная наклонность к самоубийствам… Никакому следователю не понадобятся дополнительные улики или показания. А потом и обмен архиепископа на выкуп проходит так же непринужденно и спокойно. Ни слова не просачивается в печать. Всего нескольким людям известна правда, но они вынуждены навсегда забыть о ней. Никаких проверок дома Шебриджей и слежки за ними. Пока их следует оставить в покое.

– Но только до субботы. А что потом?

Грандисон улыбнулся:

– Наш департамент выполнит задачу, ради которой создавался. При условии, конечно, что Шебриджи действительно похитители. – Он поднялся. – В случае успеха операции никакой нашей заслуги в этом не будет. Если Шебриджи те, кто нам нужен, то это чистейшее везение. Нам останется лишь прибрать за собой, подчистить хвосты. Я хочу, чтобы в субботу в Блэгдоне находился один наш наблюдатель. Примерно к полуночи. К тому времени они уедут, чтобы вернуть архиепископа. Наш человек дождется их возвращения и сообщит нам.

– Но они могут попытаться сразу сбежать из страны. Необходимо оповестить офицеров пограничной охраны в портах и аэровокзалах.

– Если они те, кто нам нужен, то вернутся домой. Они не могут все бросить. Там много птиц. Подвал с уликами. Нет, они непременно вернутся и какое-то время будут незаметно жить в своем доме. Если моя догадка верна, то они даже не успели сбыть с рук алмазы, которые получили от нас прежде.

– К чему они стремятся? К богатству? К легкой и беззаботной жизни?

– Если боги действительно к нам благосклонны, то мы будем иметь удовольствие задать этот вопрос лично Шебриджу. Но у меня сейчас есть кое-какие соображения относительно того, что он скажет.

– Красивая жизнь?

– Да, но в его понимании.

Буш тоже поднялся.

– Хорошо бы поскорее все закончить.

Грандисон покачал головой:

– Ничто и никогда не кончается. Мы имеем дело с извечно продолжающейся ситуацией.

На слушания итогов расследования Джордж отправился вместе с матерью Бланш. Ни мисс Рейнберд, ни Эдварда Шебриджа не вызвали. В зале зачитали только их письменные заявления. Все произошло очень быстро. Самоубийство в состоянии глубокой депрессии и душевного расстройства – таков был вердикт по поводу причин смерти Бланш. На следующий день – в субботу – снова вместе с миссис Тайлер Джордж присутствовал при прощании с телом в местном крематории, а потом при церемонии захоронения урны с прахом. Венков набралось изрядное количество. Многие были присланы бывшими клиентами Бланш, включая и мисс Рейнберд. Поскольку ее имя прозвучало во время расследования, мисс Рейнберд приняла решение отказаться от идеи анонимного венка. По дороге домой матушка Бланш немного поплакала, а затем они сели в кухне пить чай, добавляя в него виски. Миссис Тайлер заявила, что в память о дочери непременно посадит у колумбария розовый куст. Она даже немного взбодрилась, когда они принялись обсуждать, какой сорт роз предпочесть, и Джордж, уже входивший в роль эксперта по садоводству, обещал прислать ей каталог. Хотя сам считал, что никакие розы, как и маленькая урна с прахом, не имеют больше к Бланш отношения. Когда гроб медленно опустился и исчез из виду, скрытый под платформой из мрамора, впечатление у него сложилось такое, словно это нечто тяжелое провалилось под талый лед, и никаких ассоциаций с Бланш у него не возникло. Бланш не стало за много дней до этого. Она уже оказалась по ту сторону, счастливая от встречи с Генри, и Джордж искренне надеялся, что там у нее все сложилось, как она представляла. Но в глубине души сомневался. Разочарование – извечный удел каждого человеческого существа.

Вскоре Джордж отправился в «Красный лев», где выпил еще три или четыре порции виски в знак своего личного прощания с Бланш. И хотя она никогда не любила Альберта, не забыл и о собаке, купив псу два пирога с мясом, чтобы тот полакомился.

Но уже по пути к дому его проняла глубокая печаль, и, сворачивая в узкие ворота, он ободрал один из бортов своего красавца фургона о бетонный столб. Собственная неуклюжесть привела Джорджа в ярость, и он сорвал злость на Альберте, решив не давать ему сразу оба куска пирога.

В коттедже Джордж налил себе виски и принялся просматривать небольшую пачку писем с просьбами о приеме на работу в качестве помощника. Большинство было написано полуграмотными каракулями, и это еще больше разозлило его. Джордж снова плеснул виски в стакан, чтобы показать, насколько презирает нынешний уровень образования и современную молодежь. Всю пачку писем он сунул в пламя камина, а к тому времени, когда пришла пора ложиться спать, был сильно пьян.

Последнее, что ему запомнилось: он стоит в пижаме, глядя на неряшливо оклеенный обоями потолок спальни, и взывает к небесам:

– Пошли мне знак! Бланш, пошли мне какой-нибудь знак!

Но почти сразу он рухнул поперек кровати, так и не узнав, услышала ли Бланш его мольбы. Утром в жестоком похмелье Джордж вышел во двор к своему микроавтобусу, чтобы оценить нанесенный ущерб, и обнаружил, что оставил фары включенными на всю ночь, и аккумулятор разрядился. В этот момент он был близок к тому, чтобы бросить свою затею к чертям собачьим.