После полудня Мерсер прилег на кровать. У него из головы не выходила гибель Больдеска. Почему его убили? Конечно, это могло произойти на почве ревности, такое бывает, но скорее всего Больдеска знал об Учелло нечто тайное, не подлежащее разглашению. Попытка помешать их встрече оказалась неудачной, но его подкараулили, когда он сбежал от Мерсера. Сбежал, чтобы найти свою смерть. Преступники знали, что он встречался с Мерсером и, возможно, рассказал ему об Учелло нечто важное. А отсюда следует, что Мерсер как носитель опасной информации тоже подлежит ликвидации.

От этой мысли у него неприятно защемило под ложечкой. Он закурил очередную сигарету. Получалось, что его невинное расследование превращалось в опасное мероприятие. И уехать из Венеции нельзя. Эта работа была его единственным средством к существованию, и отказываться от нее невозможно.

За окном темнело. Мерсер встал. Надо выйти прогуляться. На площади, как обычно, царило оживление. Шум, цветные огни, множество туристов. Он сидел за столиком, размышляя над бокалом марсалы. Значит, необходимо продолжать поиски Учелло, причем демонстративно, чтобы об этом знало как можно больше людей. Те, кому надо, поймут, что он пока не обладает информацией, и мер принимать не будут. Но в какой-то момент он все же выяснит что-то такое серьезное и сразу станет представлять для кого-то угрозу. Ничего не поделаешь. Придется мириться.

Мерсер вспомнил Адриану из палаццо Бориа. Симпатичная девушка, она ему понравилась. Он надеялся, что Адриана никак не связана с гибелью Больдеска. Просто не представлял, что такое возможно. Вот с кем было бы приятно провести вечер.

Мерсер встал и вышел из кафе. Прошагав минут пять, остановился у витрины книжного магазина, разглядывая альбом, раскрытый на репродукции головы Венеры Боттичелли. Юная Венера напоминала одну девушку. Это было давным-давно. Она смотрела на него такими же глазами, невинными и холодными. Та девушка была настолько красива, что не могло быть и мысли о каких-то интимных отношениях. Ее губы казались мраморными, а тело неспособным возбудить страсть. А вот губы Адрианы наверняка теплые и чувственные. А ее тело…

Мерсер двинулся дальше. Он не имеет права при своем положении и работе даже мечтать о чем-либо подобном. Если уж приспичило, то иди и купи себе любовь на несколько часов, она тут везде продается. Но этого ему не хотелось.

Он миновал почту и свернул на улицу Валларецца к пароходной пристани у канала. Хотелось еще выпить, и Мерсер подумал, не заглянуть ли в бар, но направился дальше к пирсу, где купил билет до остановки «Венета-Марина».

Когда пароход тронулся, Мерсер присел на поручень в середине судна, в очередной раз любуясь морским фасадом Венеции. В это время года туристов здесь было мало, и Венеция на короткое время принадлежала самой себе. Замечательно.

Сейчас, с парохода, она казалась ему кукольным городом – стоит только тронуть пальцем, и он сразу разрушится. Штрихи огней на воде представлялись мазками художника, в палитре которого были бледно-желтые тона. А вот и оперный театр «Ла Фениче», где пела его мать. Воздушная конструкция с колоннами, мягко освещенными пурпурным светом. Мерсер со вздохом вспомнил свою юность.

Судно ударилось о пирс станции «Венета-Марина», и он сошел на берег, на улицу Гарибальди, одну из немногих широких улиц Венеции, под тупым углом наклоненной к лагуне. У пристани выстроились в ряд лотки со всякой всячиной, вокруг ходили моряки, девушки, рабочие с женами. На улице Гарибальди при всем ее названии и прочем в основном селился бедный люд. В дверных проходах, переговариваясь друг с другом, стояли неряшливо одетые женщины, по грязному тротуару бегали дети. Дома все старые. Темные узкие проходы вели во дворы, один отвратительнее другого, где застоялые миазмы перенаселенных убогих квартир заставляли морщиться случайно попавшего в эти места прохожего. На этой улице была своя торговля и свои удовольствия. Бакалейные и мясные лавки, кафе со столиками, где едят стоя, и захудалый кинотеатрик.

Мерсер свернул налево в проход, ведущий к каналу, на противоположной стороне которого располагалось здание фабрики. Он поднялся по ступеням и позвонил. Дверь автоматически распахнулась, одновременно в холле загорелась лампочка, осветив выцветшую зеленую покраску на стенах и яркую репродукцию «Купания Психеи» над столом.

– Кто там? – донеслось из полуоткрытой двери.

– Эдвард Мерсер.

Женщина рассмеялась:

– Пожаловал наконец! Через пять дней.

Он улыбнулся. Приятно было снова услышать голос Розы Мелитус.

– Я же тебе звонил, когда приехал.

– Да, мой мальчик. Но только чтобы спросить название дешевого отеля.

Из темноты в холл вышла девушка с кавалером. Мерсер посторонился, давая им пройти. Девушка с любопытством посмотрела на него, переложив сумку из одной руки в другую.

– Рената, это ты? – произнесла Роза.

– Да.

– Скажи своему приятелю из Кьеджа, чтобы в следующий раз, когда приедет, привез еще лекарств.

– Хорошо, Роза.

Недовольно хмыкнув, мужчина вышел на улицу, девушка последовала за ним, успев нахально подмигнуть Мерсеру.

– Давай же, заходи! – крикнула Роза. – Хватит там стоять. Рената снимает у меня комнату, а ее дружок заведует складом американской благотворительной организации и снабжает меня лекарствами.

Мерсер вошел в квартиру. Роза сидела в шезлонге, накрывшись зеленым стеганым пуховым одеялом. Массивная белая шея обмотана шелковым шарфом. Она подалась вперед, чтобы получше рассмотреть его, шевельнув под одеялом своим сочным крупным телом. Лежавшая на коленях книга соскользнула на пол.

– Ты не изменился! – весело сообщила она.

Мерсер улыбнулся. Роза становилась все толще, но характер оставался неизменным.

– И ты такая же, – сказал он, поднимая книгу.

Она рассмеялась, качая головой:

– Нет, дорогой мальчик. Мой банковский счет становится все больше, и стараюсь поспевать за ним. Давай налей себе что-нибудь. Вон бокал.

Он сел в кресло за большой круглый стол и потянулся за бутылкой бурбона. Быстро выпил и снова наполнил бокал. Роза закурила, продолжая разглядывать Мерсера. Он знал, что она замечает каждую мелочь.

– У тебя по-прежнему неприятности с горлом?

– Да, дорогой мальчик. А что у тебя?

– Просто неприятности. – Мерсер улыбнулся.

– Тебе надо бросать это дело.

– И что ты предлагаешь?

– Я могу здесь найти для тебя что-нибудь. У меня полно друзей.

– Но мне нравится моя работа.

– Нет, мой мальчик, она тебе никогда не нравилась. Разве только первые несколько лет. Вот почему мне не удалось ничего из тебя сделать. Тянул пять дней, потому что не можешь забыть, что это я вовлекла тебя в это дерьмо?

– А что ты собиралась из меня сделать?

– Да что-нибудь путное. – Роза бросила книгу в угол и протянула руку к бокалу. – Преданности я от тебя добилась, а вот любви… В те дни разница в возрасте в десять лет почти не ощущалась. Иногда я утешала себя тем, что блондинки просто не в твоем вкусе. – Она снова приложилась к бокалу. – Ну ладно. Так на кого ты сейчас работаешь?

– На Гевлина Фрере. Он понизил ставку.

– Мерзавец. И ты согласился?

– Жить на что-то надо.

– Я же сказала, что могу тебя тут устроить. А хочешь, в другом месте?

Он помолчал.

– Ты знаешь что-нибудь о молодой женщине по имени Адриана Медова? Она работает в палаццо Бориа.

– Ничего. Нужно, чтобы я узнала?

– Да. Это связано с моим расследованием.

– Я выясню.

– Спасибо.

– Что-нибудь еще?

– Мне необходимо выяснить имена головорезов, предположительно двоих, которые обитают в Венеции.

– Ну, мой мальчик, здесь головорезов гораздо больше. Я спрошу у Бернардо.

– Кто он?

– Мой хороший друг. Адвокат. Честный, работает с бедными клиентами. Правда, пьющий. И предан мне бесконечно. Если бы я попросила его встать на голову посреди площади Святого Марка, он бы сделал это не задумываясь. Вот такой человек.

Мерсер улыбнулся:

– Ты просто прелесть, Роза. Снова находиться с тобой – счастье. – Он поднял бокал. – За твое здоровье!

Она достала из-под одеяла колоду карт и начала тасовать.

– Сыграем? Как в старые добрые времена?

Роза начала сдавать карты. Во время игры Мерсер вспоминал прошлое. Сколько раз они вот так сидели, коротая время за игрой. Они встретились, когда ему было шестнадцать лет. Он тогда ездил с матерью. В те дни Роза была красивая энергичная женщина. Любила схватить его в полумраке за кулисами, взъерошить волосы, начать ласкать, а затем неожиданно со смехом оттолкнуть. У Мерсера были способности к языкам. Через четыре года он уже владел несколькими и работал в солидной туристической фирме. Вот тогда-то Роза и совратила его с пути истинного, показала прелесть новой профессии. Но никаких серьезных отношений между ними так и не возникло, хотя они были очень близки. После войны они встречались очень редко. Мерсер только знал, что Роза отошла от дел. И вот теперь перед ним сидела тучная женщина, не утратившая, впрочем, ни одного из своих прежних качеств.

– Твоя мать не побоялась выйти за англичанина, – произнесла она. – Не то что я.

У входной двери зазвонил звонок.

– Это Бернардо. Нажми кнопку, вон ту, справа.

Бернардо вошел, наклонился к Розе, поцеловал руку, обменялся рукопожатием с Мерсером. Невысокий, пожилой, похожий на седеющего ворона, испитое лицо с розовыми прожилками, манеры мягкие, но чувствовалось, что он может быть очень жестким. Бернардо положил на стол пакет с салями и сел в кресло, тут же налив себе виски. Как следует, не скупясь.

– Я рассказывала тебе об Эдварде, Бернардо. Его мать была французская оперная певица, а отец англичанин, розничный торговец зерном. И вот представь: у такой пары вырос сын сыщик.

Бернардо улыбнулся. Мерсер только сейчас заметил, какие у него живые умные глаза.

– Ваш отец был успешным бизнесменом?

– Не знаю. Он умер, когда мне было три года.

– Понятно, – кивнул Барнардо. – А вы здесь по делу… или как?

– По делу.

Бернардо собрал разбросанные карты, сложил в колоду, а затем похлопал Розу сверху по стеганому одеялу.

– Я принес салями. Давай откроем бутылку «Орвието» и отметим встречу.

Роза закурила.

– Мне кажется, ты хочешь сказать еще что-то, Бернардо.

– Да. Полиция интересуется кем-то в этом доме. И это не ты, Роза. Ты аккуратно платишь налоги, твоя совесть чиста. И, разумеется, не я. Во-первых, я законопослушный гражданин, а во-вторых, они в любом случае знают, что со мной надо разбираться иначе. Значит, это вы. – Он посмотрел на Мерсера.

– В Венеции я веду совершенно безобидное расследование, полиции оно никак не касается. А почему вы решили, будто мной интересуются?

Бернардо кивнул в сторону закрытого ставней окна.

– Когда я входил, то заметил, что там, у канала, в тени кто-то стоит, караулит. – Он осушил бокал и, прежде чем снова налить, встряхнул бутылку, чтобы посмотреть, сколько там осталось. – Я очень давно живу в этом городе и знаю всех. Тем более как я мог пропустить уличного фотографа. Он известен под фамилией Кассана. Посмотрите на него, когда будете выходить.

– Хорошо.

Бернардо взглянул на Розу.

– Ну что, я открываю бутылку? А вы, – обратился он к Мерсеру, – пожалуйста, нарежьте салями.

Гид группы французских туристов увлеченно рассказывал что-то. Рядом мальчик выстрелил из пугача и спугнул голубей. Они поднялись с площади, сделали круг над головами туристов и снова начали усаживаться на теплые каменные плиты.

– О, эти голуби на площади Святого Марка, – произнес кто-то неподалеку от Мерсера. – Каждый турист обязательно должен иметь фотографию, где он их кормит.

За столиком в кафе «Куарди» пил свой утренний кофе комиссар полиции Спадони. Он улыбнулся.

– Пожалуйста, садитесь, составьте компанию.

– Извините, но у меня назначена встреча.

– С Джано Учелло?

– Нет.

– Жаль. Герой должен получить то, что ему причитается. Какой срок вы отвели себе на поиски?

– Неделю.

– Перед отъездом загляните ко мне.

– Хорошо.

Двигаясь к магазину сувениров Гостини, Мерсер размышлял, как проведет эту неделю. Найти Учелло вряд ли удастся, значит, и получить от Гевлина Фрере новое задание тоже. Неприятно признавать поражение, но приходится. Мерсер свернул на улицу Сан-Джорджио. В магазине никого не было. Он постоял, затем постучал по прилавку. Из задней комнаты донесся кашель. Мерсер направился туда.

Гостини в зеленом жилете и переднике сидел, наклонясь над столом. Делал ингаляцию паром. Увидев Мерсера, виновато пожал плечами:

– Ничего не поделаешь, астма.

– Есть письма?

– Нет.

Мерсер помолчал.

– У вас ко мне еще какое-то дело, синьор? – спросил Гостини.

Мерсер достал из кармана четыре конверта и положил перед ним на стол.

– Письма были адресованы мне. Обратите внимание, как первоначально были вскрыты конверты.

– Я не понимаю, о чем вы, синьор? – Гостини закашлялся.

– Я говорю о том, что клапан конверта, когда его открывают с помощью пара, всегда немного сморщивается.

– Вы хотите сказать, что ваши письма кто-то вскрывал, синьор? – с сочувствием произнес Гостини.

Мерсер усмехнулся:

– Не паясничайте! Их вскрывали вы.

– Да что вы, синьор, как можно…

Мерсер подошел к нему.

– Хватит, Гостини. – Тон был угрожающий. Гостини испугался, что Мерсер сейчас ударит его, хотя тот не собирался. – Давайте рассказывайте, для кого вы старались. Кто интересовался содержанием моих писем?

– Я ваших писем не вскрывал, синьор, и не знаю, о чем вы говорите.

– Вы старый лгун! Вы их вскрывали. Почему вас интересует Джано Учелло?

Гостини стоял, прислонившись к стене.

– Повторяю, я не знаю, о чем вы говорите, синьор… И поверьте, ваши письма…

– Он действительно лгун, тут вы совершенно правы, – неожиданно раздался голос сзади. – И сейчас он вам врет. Но тут уж ничего не поделаешь, такой это человек.

Мерсер обернулся. В дверях стояли двое. Тот, что повыше, смотрел на него со спокойной уверенностью сквозь стекла очков в роговой оправе, приглаживая пальцами галстук-бабочку, красный в белый горошек. Другой, пониже, бессмысленно улыбался, показывая золотые зубы.

Первый подошел к столу и сел. Начал перебирать письма.

– Кто вы такие? – спросил Мерсер.

– Моя фамилия Гуфо. А эта человекообразная обезьяна у двери – Моретто.

– А откуда вы знаете, что он врет?

Гуфо смотрел насупившись сквозь очки на Гостини, как тот у раковины жадно пьет воду. Сейчас он походил на филина.

– Гуфо, я не… – начал Гостини.

– Заткнись!

Мерсер подошел и собрал письма.

– Я хотел узнать, зачем он их вскрывал.

Гуфо кивнул:

– Значит, вы тот самый англичанин, синьор Мерсер?

– Да.

– Понимаете, когда письма получают вот так, через посредника, то это означает, что человек что-то скрывает. А Гостини очень любопытный и вскрывает все письма подряд. Если повезет, то иногда делает на этом небольшие деньги.

– Шантаж?

Гуфо пожал плечами:

– Сильно сказано по отношению к такому жалкому человеку. Я знаю его много лет. И, как видите, он не разбогател. – Гуфо обвел рукой комнату.

Пояснение Мерсера почти удовлетворило. Но как быть с тем, что Больдеска убили, чтобы помешать им встретиться? Причем об этой встрече тот никому не сообщал. Это мог узнать Гостини из письма. И что дальше? Связан ли с этой историей Гуфо и его звероподобный напарник? Они вошли сюда случайно, что получилось весьма кстати, или за Мерсером следит не только уличный фотограф, которого он видел у дома Розы, но и они?

– Вероятно, вы слышали, – негромко произнес он, – что в разговоре с Гостини я упоминал Джано Учелло?

– Конечно, синьор.

Кто-то вошел в магазин и постучал по прилавку. Гостини бросил взгляд на Гуфо и поспешил туда, радуясь возможности уйти.

– Я должен его найти, – продолжил Мерсер. – Оказалось, это нелегко.

Гуфо посмотрел на него сквозь дым сигареты.

– Мы с Моретто имеем обыкновение в это время суток выпивать по бокальчику вина. Может, присоединитесь к нам? Посидим, поговорим. Наверное, мы могли бы вам как-то помочь.

«А что, – подумал Мерсер, – чем черт не шутит? Вдруг они действительно что-то знают?»

– Хорошо. Я согласен, – кивнул он.

Через пять минут они сидели за столиком в уличном кафе на небольшой площади.

– Зачем вам нужен Джано Учелло? – спросил Гуфо, пригубив вина.

– Во время войны он спас жизнь одному американцу. Сейчас тот хочет отблагодарить его. Меня наняли для поисков.

– И как он его отблагодарит?

– Полагаю, щедро, по-американски.

– И вы не можете его найти?

– Нет. И вряд ли получится.

– И что потом?

– Придется искать другую работу.

Гуфо помолчал.

– Послушайте, синьор, мы можем придумать кое-что, чтобы вам больше не пришлось искать работу. Например, – он подался вперед, – найдем убедительные доказательства его смерти. Все бумаги будут оформлены как положено. Я найду вам женщину, которая сыграет роль вдовы. Она получит вознаграждение за мужа-героя. И ручаюсь, для себя много не запросит. А остальное мы разделим.

Мерсер рассмеялся:

– Спасибо, не надо.

– Почему? – удивился Гуфо. – У вас что, много денег, если вы отказываетесь от такой возможности?

Мерсер пожал плечами:

– У меня вообще нет денег, но я хочу, чтобы все было по-честному.

Гуфо нахмурился:

– Ведь от этого всем будет хорошо. И американцу, и нам.

– Но для меня было бы лучше, если бы вы помогли найти его, – произнес Мерсер. – А я бы вас отблагодарил.

Он допил вино и хотел встать, но ему помешал уличный фотограф Кассана.

– Один момент, синьоры!

Он присел перед ними, щелкнул затвором и положил на стол карточку.

– Приходите в любой день с десяти утра до четырех. Снимок того стоит. Спасибо.

– Убирайся отсюда! – крикнул Гуфо. – Только тебя нам не хватало!

Кассана шутливо раскланялся и направился к другим столикам. Следом за ним вышел Мерсер.

Гуфо сидел, потягивая чинзано.

– Мне этот тип не нравится, – пробормотал Моретто. – Зачем он тебе нужен?

– А затем, что, возможно, он согласится. Вот мы недавно замочили одного. Зачем, почему – нам не объяснили. Давай попытаемся срубить денег и с другой стороны.