Лицо Нисстира укрывал от ясного утра капюшон. Несмотря на все старания жреца, Нисстир еще не обрел достаточно сил, чтобы сотворить сложные заклинания, необходимые для магического путешествия. Он и его воины вынуждены были идти к пещерам своим ходом. Для дроу рискованно появляться наружи при свете дня, и все спутники Нисстира — в особенности Горлист — становились все более и более беспокойными.
Когда они наконец добрались до первых из источенных пещерами холмов, низкое предвечернее солнце отбрасывало на скалистые окрестности длинные тени. Маг, чьи глаза больше других были привычны к безжалостному свету дня, первым заметил четыре неподвижных тела, лежащих в отдалении. Нисстир тихо но яростно пробормотал проклятие, узнав в них дроу, посланных им на поиски Лириэль Баэнре.
Торопливо приблизившись к ним, он обнаружил к своему облегчению, что они еще дышат. Даже лучше, маленький арбалетный болт торчал из плеча одного из них.
Нагнувшись, Нисстир вытянул его, и принюхался к наконечнику. Отличительный запах сонного яда дроу — зелья, черпавшего силу в магии Подземья — все еще присутствовал на оружии.
«Она в самом деле сумела!» прошептал маг.
Открытие настолько порадовало Нисстира, что пинки, которыми он разбудил охотников были куда мягче, чем оказались бы иначе. Яд, сваливший их, действовал всего несколько часов, так что скорее всего Лириэль не могла уйти далеко. Точнее, не могла уйти далеко пешком. Нисстир молился, чтобы Лириэль не исчезла отсюда использовав магию. Есть способы проследить магов, следовавших по серебристым путям волшебства, но они лежали за пределами даже его возможностей.
Радостный крик ворвался в беспокойное течение его мыслей. Горлист звал его, и указывал на слабые отметины эльфийской ноги.
Нисстир подошел, одновременно яростными жестами бесшумного языка напоминая молодому воину о необходимости соблюдать осторожность. Горлист согласно кивал, но сквозь нравоучения прошел со всем терпением готовой к полету стрелы.
Быстро поняв бесплодность дальнейших попыток, Нисстир сделал дозволяющий жест, пуская дроу в погоню. Однако при этом строго указал, что будет держаться рядом с Горлистом. Теперь, зная всю ценность Лириэль, Нисстир не собирался терять ее из-за жажды мести, охватившей его сына.
Странно, подумал Нисстир, что гнев Горлиста сосредоточился на Лириэль, а не на человеке, который так серьезно ранил его. На ходу мысли мага вновь возвращались к этому необычному человеку, и амулету, ранее носимому им, а теперь принадлежащему Лириэль.
Он так же строил догадки о том, что общего могут иметь два таких разных создания. Они явно встречались, ибо для кого еще мог предназначаться тщательно созданное Лириэль фальшивое поле боя, призванное отвратить преследователя от путешествия в Подземье? Она знала человека, и боялась его; это было ясно. Но как они встретились, и что может случиться, если они встретятся вновь? Совершенно невозможно, чтобы гордая женщина Баэнре соединила усилия с человеческим мужчиной, и очень хорошо. Мага совсем не прельщала перспектива совместной работы магии темных эльфов и невероятной боевой ярости человека. У Ваэрауна не так много последователей, чтобы рисковать ими против такой силы!
Весь день Лириэль и Федор по очереди несли стражу и отдыхали. Дроу доверилась своему магическому кругу как защите от чужого глаза, но от физического нападения он спасти не мог. Оба путешественника оставались настороже, и не только к окружавшим их опасностям, но и друг к другу.
Поскольку спать они не могли, они разговаривали. Федор рассказывал одну за другой истории. Некоторые повествовали о героических подвигах, другие были просто комичными, но во всех были множественные слои значения, интриговавшие дроу. Столь же интересовала ее и постоянно возникавшая тема: сравнение, которое Федор постоянно проводил между «теми кто думает и теми кто мечтает». Дроу — за исключением неуклонно убывавшего меньшинства, отдыхавшего в эльфийской медитации — не мечтали, ни наяву, ни во сне. Они думали, планировали, строили заговоры, а потом спали. Лириэль сама не входила в транс, но задумалась, не может ли ее решимость следовать по пути создания руны считаться своего рода грезой. Если так, возможно она и сама в сердце своем мечтательница. Подобная идея, абсолютно чуждая дроу Мензоберранзана, тем не менее, вполне подходила ей, заполняя пустоту, о которой она прежде даже не подозревала.
Так же как и смех, который они разделяли друг с другом не однажды в тот день. То серьезный, то веселый, Федор глядел на мир с лукавым юмором, не слишком отличным от ее собственного. Его глубокий басистый хохот часто вторил ей. Пути дроу были иными, юмор для темных эльфов был чаще всего состязанием, удовольствием, которое один получал за счет другого. Она даже наслаждалась поддразниваниями Федора, в которых полностью отсутствовала жестокость, обычная для ее народа.
Федор рассказывал ей о своей земле, и о местах где он побывал, и о сражениях, которые видел. Хотя она слышала в его словах любовь к путешествиям и приключениям, такую же как у нее, Лириэль была удивлена, заметив что его совершенно не привлекает воинское искусство само по себе.
«Если тебе не нравится быть воином, как же ты так хорошо сражаешься?» переспросила она.
Молодой человек пожал плечами. «Рашемен небольшая земля, окруженная могущественными врагами. Каждый рашеми учится воевать с детства».
«Как и дроу. В тебе больше чем только это», спокойно уточнила Лириэль. «Я видела нескольких людей в Мензоберранзане. Некоторые умеют драться лучше других, но все умирают быстро. Ты держишься за жизнь сильнее чем кажется возможным».
Федор некоторое время сидел молча, разглядывая ее спокойно и изучающе. На миг Лириэль вспомнила о жреческих заклинаниях чтения мыслей, и подумала, что человек, вероятно, оценивает ее по каким-то только ему известным меркам. Казалось маловероятным, что обычный человек, мужчина, да еще простого происхождения может владеть такой магией, но Лириэль стала теперь не столь поспешна в суждениях. Когда наконец молодой воин кивнул, и начал говорить о вещах долго хранимых в себе, у нее возникло странное ощущение, что прошла проверку.
Дроу внимательно слушала рассказ о берсерках Рашемена, и странном проклятии, вырвавшем его из рядов братства, защищавшего его землю. Он был отослан прочь; не способный более контролировать приступы боевой ярости, он стал опасен для всех окружающих.
«Что за бред!» прервала Лириэль возмущенно. «После сегодняшнего боя, я не могу представить, какого воина хотела бы видеть рядом вместо тебя!»
Человек ответил слабой, мимолетной улыбкой. «Ты делаешь мне честь, вороненок. Но подумай об опасностях. Я вынужден сражаться, пока никого не останется против меня. Это не всегда лучший вариант, ни для меня, ни для тех, кто бьется бок о бок со мной. Но чего я боюсь больше всего», сказал он тихо, «это во что я могу превратиться, прежде чем схватка завершится. Ты видела, что я сделал с тем похожим на медведя существом. Клянусь своей душой, я никогда бы не совершил ничего подобного, будь на то моя воля. И если я уже сейчас не могу управлять собой, сколько еще, прежде чем я перестану отличать врагов от друзей?»
Лириэль кивнула. «Я вижу твои трудности».
«Тогда ты поймешь и цель моей дажеммы. Колдуньи, правящие нами, послали меня на поиски старинного амулета, который может впитать в себя эту опасную силу, чтобы я снова мог призывать только когда пожелаю».
О да, она понимала очень хорошо. Сердце Лириэль неожиданно налилось свинцом под весом украденного Ветрохода. «Можешь не говорить. Амулет, запасающий магию», тускло ответила она.
«Именно так. Как работает его магия, мне не известно».
Может быть, зато известно ей. Лириэль доставила мало удовольствия мысль, что она понимает о действии Ветрохода больше, чем Федор, возможно даже больше, чем Колдуньи Рашемена. Сейчас амулет принадлежал ей, доставшись огромной ценой, и так оно и будет. И все же…
«Что случится, если ты так и не найдешь амулет?»
Пренебрежительно пожав плечами, он поворошил костер. «Это будет значить мою жизнь, и всю ту помощь, которую мой меч мог бы оказать раздираемой бедами родине».
Лириэль резко поднялась, и направилась к выходу из пещеры, жестом остановив Федора, намеревавшегося последовать за ней. После всего сказанного между ними, она нуждалась в одиночестве, чтобы решить все по порядку.
День почти закончился, но прямо снаружи пещеры все купалось в сверкающе-золотистом свете. Дроу смотрела так долго, как могла вынести, пытаясь приучить глаза к освещению поверхности. Пройдет еще много дней, прежде чем она спокойно сможет путешествовать под солнцем. Вопрос, не дававшей ей покоя сейчас, был должна ли она идти одна.
Она не может оставить задуманное, такой поступок будет стоить ей жизни. Зная, что она сотворила с безумной жаждой ее народа до могущества, Лириэль сомневалась, что когда-либо сможет вернуться в Подземье, с амулетом или без него. Но и на поверхности она не выживет долго без магии. Она волшебница а не воин, и хотя она неплохо владела оружием, этого не хватило бы во враждебном мире. Нет, расстаться с Ветроходом она никак не может.
И с чего бы вдруг? Федор из Рашемена человек, мужчина, простолюдин и следовательно, по всем известным Лириэль меркам был недостоин ее внимания. Откуда тогда такое беспокойство о его судьбе? Этот вопрос озадачивал и злил юную дроу.
Но больше всего бесило Лириэль другое: что один не может достичь успеха, не принеся неудачи другому. Так всегда было, и до сих пор ей в голову не приходило задумываться о простой истине бытия. Теперь же она воспротивилась жестокой реальности, ища в извилистых лабиринтах разума дроу иной путь.
Все же, когда Лириэль наконец вернулась в спокойный сумрак их совместного лагеря, Ветроход был надежно укрыт на самом низу ее походной сумки.
На закате Лириэль и Федор покинули стоянку, и вернулись по следам к заваленной пещере. Их приближение к полю боя с явным неудовольствием и раздраженными криками отметила туча воронья, взмывшего от греха подальше с обильно накрытого стола.
Лицо Федора, обозревавшего вчерашнее побоище, было угрюмо. Лириэль подозревала, что рашеми не хочется видеть это напоминание недавнего боевого безумия, но она быстро пошла по каменистой почве к телам павших врагов. Среди них были ответы необходимые ей.
Игнорируя обглоданную тушу кваггота, она склонилась над тем, что осталось от темного наги. Синие чешуйки потускнели и запылились, но все еще оставались надежной броней. Используя самый прочный нож, Лириэль наконец смогла отодрать участок чешуи. Разрезав тело наги, она вытащила из него большой орган, выглядевший больше как рюкзак путешественника, чем что угодно встречающееся внутри живых существ.
Заинтригованный Федор подошел поближе, когда Лириэль пошире раскрыв единственное отверстие мешка начала вытряхивать его содержимое. Возвращение на это место пугало его, но он понимал желание дроу понять, кто преследует ее. Да и сам он хотел узнать больше о маге дроу по имени Нисстир, и что ему нужно от Лириэль. Федор внимательно наблюдал за появляющимися из мешка предметами: длинный широкий кинжал; небольшой арсенал метательных ножей; несколько флаконов с зельями или ядами; туго свернутая карта; мешочек, полный платиновых монет; еще один с драгоценными камнями; несколько свитков заклинаний; и маленькая книга. Игнорируя все прочие сокровища, Лириэль потянулась к книге, и пролистала ее. Ее плечи задрожали.
«Что это?» мягко спросил Федор.
«Книга заклинаний, копия той, что есть у меня. Это работа архимага, Громфа Баэнре. Моего отца».
Голос дроу был ровным и спокойным, но Федор не пропустил едва заметной нотки отчаяния в нем. «Возможно, она была украдена у него», предположил он.
Лириэль покачала головой. «Громф вероятно самый могущественный маг в городе. Силы наги в сравнении с ним ничтожны. Нет, это существо могло получить книгу только по желанию Громфа».
«Он твой отец; он хочет вернуть тебя», возразил Федор.
«Он хочет убить меня! Что ты думаешь, темный нага и два кваггота были дипломатическим посольством?»
Никакие слова не приходили на ум Федору, чтобы смягчить эффект подобного предательства, поэтому он молча ждал, пока практичная дроу собирала вещи наги. Кинжал она засунула за пояс на место потерянного меча. Ножи рассовала по разным кармашкам и ремешкам, хитроумно упрятанным на ее одежде. Ее казалось не беспокоило, что Федор видел как и где она вооружена.
Молодой человек читал в этом не только нервное возбуждение, но и своего рода доверие. Его поражало, что девушка, только что принявшая страшное предательство со стоической выдержкой, так уверена в нем. Федор ценил энергичный, увлеченный подход темной эльфийки к жизни, но только сейчас впервые получил возможность разглядеть толику истинной силы ее упрямого духа. Какова была ее жизнь среди дроу, он не мог представить. Но подозревал, что дети его детей будут рассказывать о ее деяниях, если она станет такой, какой может стать.
Лириэль упаковала все кроме книги. Подняв ее, она помялась, потом протянула Федору. «Она слишком ценна чтобы оставить здесь, но я не в силах нести ее».
В ее голосе не было и следа слабости; только спокойная констатация факта. Рашеми одобрил и восхитился ей. Взяв книгу, он поместил ее на дно своего походного мешка. Закончив с этим, он протянул ладонь дроу.
Лириэль замешкалась, потом ее тонкие пальцы сомкнулись с его, и она позволила ему помочь ей подняться на ноги. И не убрала руку потом. Держась рядом, они отправились в сгущающуюся темноту.
Час прошел, и затем другой, прежде чем Федор разорвал тяжелое молчание, повисшее между ними. «Куда ты направлялась, прежде чем Нисстир пошел по твоему следу?»
Руатим, подумала Лириэль, но она еще не готова была раскрыть цель своего путешествия. Она назвала Ватердип, и он задумчиво кивнул.
«Путь будет долгим. Мы должны идти днем, чтобы опередить тех, кто охотится на тебя. Нам понадобятся припасы и лошади. Поблизости есть деревня, Троллий Мост, там я могу купить и то и другое».
Дроу уставилась на него в замешательстве. «Но как же твои собственные дела? Я полагала, ты хочешь нагнать воров Нисстира!»
«Так я и сделаю. Но сначала доведу тебя в безопасности до Ватердипа, пока еще способен на это. Есть там кто нибудь, кому ты можешь довериться?»
«Думаю что да, но что с твоим — „ Федор мягко приложил ей к губам палец. «Не беспокойся за меня; мои цели так же будут выполнены. Куда идешь ты, за тобой придет Нисстир. Верно?“
«Да, но…»
«Все!» Он взмахнул руками в шутливом раздражении. «Разве мы не согласились действовать совместно?»
Лириэль только кивнула. Все казалось таким легким, когда Федор говорил об этом. Ее мысли переполняли возможности, которые предлагало подобное соглашение. Если двое на самом деле объединят умения и силы, насколько больше они могут совершить чем поодиночке! Возможно, есть способ…
Но на их торопливом пути к деревне, воспоминания о жизни в Мензоберранзане вновь и вновь приходили к ней. Несмотря на свою легкомысленную небрежность по отношению к жреческой жизни, Путь Лолт был прочно и глубоко впечатан в ее разум и сердце. Она видела жертвоприношения, которые требовала Лолт, яростно поддерживаемую изоляцию, надлежащую для служивших Леди Хаоса. Власть матриархии среди дроу имела свою цену, и только жрицы Лолт в полной мере осознавали всю степень жестокости богини.
Лириэль не могла избавиться от раздумий, какая цена будет востребована с нее за одну мысль о том, чтобы объединить пути с человеком. Хуже того, за идею о том, что ее мечта может вырасти, давая место чужой. И, самое еретическое, за то, что она посмела мечтать вообще.
Нет, предложенное Федором было на самом деле совсем не легко.