Каладорн трудился вовсю на Поле Триумфа. Увидев подошедшего Арфиста, молодой аристократ бросил меч в ножны и кивком головы отпустил своего противника. Он встретил Дана у входа и дружески обнял.

– Пришел провести со мной обещанный поединок?

– Ну, не совсем для этого.

– Не хочу ничего слышать! Меч при тебе, так что сбрасывай плащ и начинаем.

– Каладорн, я должен с, тобой поговорить. Это очень важно.

– Тренировка тоже важна. Мы можем поговорить во время боя.

Данила вздохнул и подчинился требованию приятеля. Честно говоря, он предпочел бы не сообщать дурные вести вооруженному человеку. Но ему некогда было спорить, а Каладорн был непоколебим. Арфист обнажил свой меч и повторил жест боевого приветствия, затем со звоном блокировал первый удар. Он отступил и провел ложный выпад слева. Каладорн легко разгадал его уловку и перешел в наступление,

– Рыцари Щита активизировались в Глубоководье, – заговорил Данила, отбив очередной удар.

Каладорн усмехнулся и сделал выпад вперед, топнув сапогом. Не успел Данила ответить, его приятель уже отступил.

– И откуда же барду известно о таких вещах? Да, я слышал о твоей быстро растущей славе. Собираешься написать новую балладу о тайных агентах?

– Нет, пока не собираюсь. – Юноша отбил еще удар, провел выпад, отступил. – Я не знаю, как тебе об этом сказать, так что буду кратким. Леди Тион – одна из их агентов.

Лицо Каладорна помрачнело, и он на мгновение опустил меч.

– Ты прав, разве можно сейчас говорить мне такие вещи.

Данила вовремя поднял меч, чтобы защититься от сильного удара сверху вниз.

– Она заплатила моему партнеру монетой с рыцарской меткой.

– Ну и что? Ей тоже за что-то заплатили!

– Но кто?

– Откуда мне знать!

Каладорн со стуком убрал меч в ножны и скрестил руки на груди.

– А я могу тебе сказать, – тихо ответил Данила, тоже убирая меч. – Лорд Хьюн, мастер торговой гильдии Тезира, сейчас находится в Глубоководье и пытается организовать гильдии воров и убийц.

– Вот как? Но это не имеет никакого отношения к Люции! Она занимается торговлей, и в прошлом у нее были какие-то дела с Хьюном. Возможно, монета попала к ней во время деловых расчетов. Она, наверное, и не догадывалась, что она что-то значит.

– Я хотел бы на это надеяться, ради твоего блага, но вот что еще интереснее: один из слуг Люции Тион заплатил за представление в «Трех Жемчужинах» тоже монетами лорда Хьюна.

Каладорн помрачнел еще больше, его лицо превратилось в каменную маску.

– Дружище, мне очень жаль, но ты вряд ли сможешь отвести от нее все подозрения.

Молодой воин удрученно покачал головой:

– Дан, зачем тебе все это? И что ты можешь знать о таких вещах?

– Каладорн, я Арфист, и это наше дело – знать обо всем, что происходит.

Аристократ внезапно рассмеялся:

– Я до сих пор не смог привыкнуть к тому, то ты бард! Не испытывай и дальше мое доверие.

– Как бы то ни было, все, что я сказал, правда.

– Я больше ничего не хочу слышать о Люции.

Каладорн уставился на своего приятеля, с видимым усилием сдерживая гнев. Спустя минуту он развернулся и бросился прочь, оставив Данилу посреди арены.

– Что ж, – удрученно произнес юноша, – все оказалось легче, чем я ожидал. Могло быть и хуже.

В ответ на его слова раздался сильный удар грома. Темно-фиолетовые тучи сгустились над Полем Триумфа, и блеск молний разорвал помрачневшее небо.

– Давно пора понять, что не стоит произносить подобные вещи вслух, – пробормотал Данила уже под первыми каплями дождя.

* * *

После ухода Данилы из замка Хелбен Арунсун торопливо спустился в подземный ход и поспешил к дворцу Пайргейрона. Первый Лорд командовал объединенными силами гвардии и стражи, а эти силы необходимы для ареста таких важных персон, как лорд Хьюн и леди Тион.

Приезд лорда Хьюна в Глубоководье не остался незамеченным, и он в любом случае находился под присмотром. В качестве главы гильдии он был влиятельной фигурой в Тезире. Тем более опасной была его связь с Рыцарями Щита, поскольку она объединяла две силы, и обе были враждебны Глубоководью и его Лордам. Но, кроме всего прочего, лорд Хьюн был еще и преуспевающим купцом, а торговля всегда приветствовалась в Глубоководье. Отказ в гостеприимстве в этом случае ставил под угрозу торговлю с Тезиром. Дело было слишком деликатным, и ни одно решение, принятое Первым Лордом, не могло быть идеальным.

Подземный ход вывел Хелбена в маленькую приемную. Он быстро прошел через пустые залы и успел заметить на себе настороженные взгляды стражи Пайргейрона. Даже здесь, устало отметил он, невозможно скрыться от бремени подозрений, взваленного на него околдованными бардами.

– Я обещаю сделать все, что в моих силах, – пообещал Пайргейрон после того, как выслушал Хелбена. – Но трудно поверить, что Люция Тион связана с Рыцарями Щита. Прежде чем предпринимать какие-то шаги против такой популярной и влиятельной особы, надо собрать достаточно доказательств. Поспешное осуждение может вызвать сильное возмущение и недоверие к Лордам Глубоководья. Наше решение подвергнуть цензуре произведения бардов и так вызвало сильное недовольство и неприятие.

– По крайней мере, надо установить слежку за леди Тион, – настаивал архимаг.

Пайргейрон поморщился и махнул рукой в сторону сводчатого окна зала аудиенций:

– В настоящее время это было бы довольно затруднительно. И я сомневаюсь, что она или кто-либо другой выйдет из дома, пока не кончится буря.

Хелбен выглянул в окно. Голубые вспышки молний освещали фиолетовые клубы грозовых туч.

– Колдовская погода, – пробормотал он, и сильный удар грома подтвердил его слова.

– В таком случае, может, ты ее исправишь? – с надеждой спросил Первый Лорд.

– Для этого потребуется одна старая эльфийская арфа.

– В самом деле? Я и не знал, что ты играешь.

Архимаг мрачно усмехнулся:

– Я не играю, но все больше склоняюсь к мысли, что пора бы научиться.

К середине дня небо потемнело, словно ночью. Дождь накрыл рынок под открытым небом, и все торговцы, покупатели и карманники поспешили укрыться от ненастья. Таверны, увеселительные заведения и магазины тотчас же заполнились до отказа, не вмещая всех горожан, спешивших спрятаться от внезапного ливня. Дождь не ослабевал и не прекращался до захода солнца, означавшего официальное начало праздника летнего солнцестояния. В каждой таверне барды и артисты развлекали многочисленных посетителей легендами о древних предсказаниях всевозможных несчастий после бури в середине лета.

Данила торопливо шагал по опустевшим улицам к эльфийской таверне. Для барда даже наполовину эльфийского происхождения это заведение было самым подходящим местом. Даже если ее там нет, возможно, он разузнает что-либо об арфе по имени Жаворонок. Он отворил дверь таверны – из-за внезапного ненастья заведение было открыто для представителей всех рас – и отдал промокший плащ подошедшему слуге.

Данила стал пробираться к очагу. Он промок до костей, устал до полного изнеможения и стал сильно сомневаться в своем успехе. Все попытки отыскать Вартайна кончились неудачей. Данила и его друзья обыскали все подходящие места, расспросили всех своих знакомых в городе, но мастер загадок словно сквозь землю провалился. В конце концов, Данила оставил измотанного Вина в своем городском доме. Моргалла предпочла тоже не выходить из дома, опасаясь негостеприимного приема в эльфийской таверне.

Арфист тяжело вздохнул и протянул руки к огню в надежде, что жаркое пламя вернет чувствительность его онемевшим от холода пальцам.

– Рад тебя снова видеть, юный бард, – раздался за его спиной сухой старческий голос.

Данила оглянулся и увидел перед собой благородное лицо эльфийского патриарха Эвиндала Дуирсара.

– Я бы встал, чтобы приветствовать тебя, но, боюсь, кто-нибудь украдет в это время мой стул, – продолжил эльф не без юмора, кивая на разношерстную толпу в зале.

В таверне было столько посетителей, что многим приходилось стоять, и вряд ли все промокшие и расстроенные клиенты были склонны уважать возраст и общественное положение патриарха. С разрешения Эвиндала Данила подобрал полено у очага и устроился на этом импровизированном сиденье у маленького столика.

– Твоя слава многократно возросла после нашей последней встречи, – заметил патриарх.

– Но не так сильно, как мои проблемы, – вздохнул Данила.

Тут он вспомнил еще об одном обязательстве: через несколько дней в город прибудут наемники Элайта, а вместе с ними и безумный эльфийский отшельник из Таскерлейга. Данила обратился к Эвиндалу с просьбой поручить несчастного эльфа заботам храма. Патриарх с большим интересом выслушал его рассказ.

– В любом случае храм принимает всех отверженных и больных, – сказал он. – А теперь расскажи-ка мне о твоем последнем путешествии.

И Данила поведал мудрому и доброжелательному эльфу о том, как его путешествие с первого же дня пошло не так, как хотелось. Он рассказал и о поединке с драконом, и о партнерстве Элайта Кроулнобара, и об усиливающемся давлении на его дядю, архимага Хелбена Арунсуна. Данила поведал и о своем решении воспользоваться эльфийской магией, и о заговоре против города. Наконец он дошел до арфы Жаворонок, ее могущества и связанных с ней проблем.

– И я обязан после всего этого передать ее в руки Элайта Кроулнобара, – закончил Данила свой рассказ.

– Учитывая все, что ты о нем рассказал, несложно предположить, что он употребит эльфийский артефакт во зло, – задумчиво произнес патриарх. После недолгого молчания, он поднялся со стула. – Здесь тебе сегодня больше нечего делать, зато ты сможешь кое-что узнать в храме. Пойдем, нечего ждать.

Несмотря на крайнее изумление, воспитание Данилы заставило его встать.

– Разве туда пускают людей?

– Только при определенных обстоятельствах. Ты – друг эльфийского народа, ты стремишься уберечь эльфийский артефакт от нечистых рук. Наш долг – оказать тебе помощь в этом деле. К тому же по нашей просьбе ты восстановил защиту острова. Так что будет справедливо, если мы отплатим тебе доверием.

С этими словами патриарх направился к выходу.

– Дождь все еще льет как из ведра, – заметил Данила.

– Да, – согласился патриарх и шагнул на улицу.

Арфист последовал за ним. Спустя некоторое время они добрались до белой мраморной лестницы, ведущей к комплексу зданий, украшенных причудливой резьбой и окруженных цветущими садами. Поспешно преодолев лестницу, они вошли в коридор, где сбросили промокшие накидки и отдали их слуге-эльфу. Эвиндал увлек Данилу дальше по коридору, в который выходило несколько дверей. У одной из них патриарх остановился и тихонько приоткрыл створку.

– Постарайся не шуметь, – предупредил он и проскользнул в комнату.

Данила сгорал от любопытства. Комнату была освещена несколькими белыми шарами, висящими под потолком. Из мебели Арфист заметил несколько удобных кресел, низкий столик с маленьким стулом и детскую кроватку. Нельзя было назвать меблировку роскошной, но все предметы отличались удобством и добротностью, а кое-где были разбросаны удивительные игрушки. На бархатной кушетке спал рыжий котенок, да еще одетая во все белое женщина сидела в углу в одном из кресел. Женщина улыбнулась Даниле и кивнула в сторону кроватки.

Арфист подошел ближе и заглянул под полог. В постели лежал эльфийский младенец, самая красивая девчушка из всех, кого ему доводилось видеть. Спутанные серебристые локоны обрамляли ее лицо, а маленький золотистый пальчик покоился во рту. Кончики немного удлиненных ушей еще были округлыми, а кожа в мягком белом свете отливала розовым и золотистым цветом.

– Кто это? – шепотом спросил Данила.

– Разреши тебе представить леди Азарию Кроулнобар, – так же тихо ответил Эвиндал.

Данила резко поднял голову:

– Дочь Элайта?

– Верно. Прошлой весной его эльфийская возлюбленная родила ребенка. Беременность была неожиданной и с самого начала проходила крайне неудачно. Мать скончалась при родах, и ее супруг остался с наследницей на руках. Со временем он осознал, насколько важно передать дочери все полагающиеся ей права, и пришел сюда, чтобы спросить, что он должен сделать, чтобы вернуть волшебное могущество Лунному Клинку. Я обязал его разыскать артефакт и передать храму. Теперь Элайт носит меч по праву и обычаям своего народа. Остальными подробностями я не буду тебя утомлять.

– Понятно, – медленно протянул Данила. Ему вспомнилось помертвевшее лицо Элайта, когда Вин заметил, что храм принимает всех отверженных и слабых. Хотя такого прекрасного ребенка трудно было представить в качестве отщепенца, деятельность Элайта лишала ее прав на наследство и родовое имя. Теперь Арфисту стали понятны мотивы поступков лунного эльфа. Вот только непонятно, осознал ли сам Элайт истинную цель своего испытания.

– Мне кажется, он рассматривает артефакт в качестве обычной платы, вроде той, которая положена любому священнику или магу за их услуги, – заметил Данила.

Эвиндал грустно улыбнулся:

– Ты хорошо его знаешь. Поиски артефакта – непростое испытание, и оно неизбежно меняет каждого, кто за них берется. Я надеялся, что за время поисков Элайт Кроулнобар постигнет самого себя и вспомнит об эльфийских корнях. Судя по твоим словам, этому не суждено сбыться.

Они тихонько вышли из детской.

– Друг мой, тебе необходимо отдохнуть, – сказал патриарх. – Этой ночью ты уже ничего не сможешь сделать. Мы с радостью предоставим тебе место для ночлега в этом здании. – Эльф неожиданно улыбнулся. – Мне только что пришло в голову, что храм уже давно не удостаивался посещения заклинателя.

– Жизнь полна таких маленьких сюрпризов, – ответил Данила.

Негромкий смех патриарха эхом прокатился но пустынным коридорам.

* * *

Ближе к ночи свежий восточный ветер прогнал бурю в море, и горожане с облегчением покинули переполненные таверны. Тишина после шторма казалась почти неестественной, и Каладорну казалось, что весь город был деморализован и угнетен, как и его коллеги бойцы на тренировочных площадках.

По дороге домой ему пришлось пробираться через лужи, идти сквозь клубы тумана, и мысли Каладорна невольно устремились к ушедшим в море друзьям. Как выдержат их корабли приближающийся шторм? Он почти завидовал предстоящей им схватке с неминуемой опасностью, ведь богиню моря и шторма можно было понять и умиротворить. Угрозы, нависшие над его любимым Глубоководьем и поколебавшие его собственную уверенность, были куда сложнее.

К удивлению Каладорна, дома его встретила Люция. Она приветствовала возлюбленного жаркими объятиями и подала бокал любимого вина.

– А где Антоний? – спросил Каладорн и поверх ее темных волос заглянул на кухню;

Нижний этаж замка был непривычно холодным и негостеприимным, совсем не таким, как можно было ожидать от его опытного камердинера. Каладорн устал и проголодался, а дурное расположение духа не располагало мириться еще и с домашними невзгодами.

– О, я отпустила его на всю ночь, – игриво ответила Люция. – Сегодня я сама буду тебе прислуживать. – После очередного поцелуя аристократка удалилась на кухню присмотреть за ужином.

Каладорн проводил ее взглядом, и предостережения Данилы Танна против его воли всплыли в памяти. Он не хотел им верить – и не верил! – но и оставить без внимания тоже не мог. Внезапно он заметил, что с кухни не доносится никаких запахов, предшествующих ужину. Обычно здесь пахло жареным мясом, свежим хлебом и тушеными овощами.

Каладорн посмотрел на бокал с вином. После недолгих сомнений он вылил содержимое в стоящий рядом горшок с цветком.

После непродолжительного ожидания на темной и холодной кухне Люция вернулась в холл и обнаружила, что Каладорн неподвижно лежит на полу лицом вниз. Она быстро подняла бокал. Он был пуст. Антоний умер от половины такой дозы, а неестественно скрюченная поза ее бывшего любовника свидетельствовала о таких же, как и у слуги, жестоких мучениях от разъедающей внутренности кислоты. Жаль, но тут ничего нельзя было сделать. Это был самый быстродействующий яд из набора Дилонтьера, а Люции очень не хватало времени.

Быстрыми движениями опытных пальчиков она обшарила карманы Каладорна. Отыскав маленькое кольцо с ключами, Люция повернулась и легко взбежала на второй этаж. Через несколько мгновений она снова спустилась в холл, держа в руке большую продолговатую коробку и кутаясь в просторную темную накидку с капюшоном. Секунду спустя она навсегда покинула дом своего возлюбленного, ни разу не обернувшись на прощание.

Люция Тион так была поглощена своими мыслями, так торопилась, что даже не заметила быстро увядающего растения рядом с телом Каладорна.

В доме надолго воцарилась тишина. Только окончательно удостоверившись, что Люция ушла, Каладорн поднялся на ноги. Боль в его сердце и пронзительная пустота в душе затмили воспоминания о самой тяжелой из полученных ран.

Что же он теперь должен сделать? От предательства Люции пострадают не только его душа и сердце. Должен ли он поступить с ней как с попавшей на крючок форелью и предоставить некоторую свободу маневра, чтобы выяснить ее намерения? Или немедленно предать в руки правосудия? Как шпиона ее, несомненно, будут пытать, а потом казнят. Каладорн не был уверен, что сможет обречь на смерть свою бывшую возлюбленную. Он не способен на это независимо от того, что она пыталась сделать, и причин, побудивших ее к такому злодеянию.

Каладорн тяжело вздохнул и направился к лестнице. Он медленно поднялся на второй этаж. Если ему суждено раскрыть замысел Люции, то надо хотя бы понять, какой из имеющихся в доме предметов она оценила дороже его жизни.

* * *

Люция с коробкой торопливо шла по тихой улице. У тела Каладорна она оставила одну из монет Хьюна, чтобы ввести в заблуждение власти и свалить убийство на купца из Тезира. Теперь главное – остаться незамеченной. Она быстро добралась до собственного, хорошо охраняемого дома, расположенного неподалеку. У каждого входа стояли вооруженные охранники, а несколько злобных псов бегали по саду, обнесенному крепкими стенами.

Люция молча миновала сторожа и быстро поднялась в личные покои. Коробку с волшебным колпаком она положила на кровать.

– Добрый вечер, леди Тион.

Аристократка вскрикнула, схватилась рукой за горло и стремительно обернулась. С кресла легко поднялся высокий стройный мужчина в неприметной темной одежде. Люция узнала в нем Элайта Кроулнобара, и ее страх превратился в настоящий ужас. Пятясь, она попыталась нащупать шнур звонка и вызвать вооруженных слуг.

– Не стоит ради меня беспокоить слуг в столь поздний час, – с любезной улыбкой сказал эльф. – Кроме того, я отпустил их на всю ночь.

От этих слов, недавно произнесенных ею в доме Каладорна, Люция похолодела, а перед глазами встал образ мертвого Антония.

– Они все мертвы, – ровным голосом сказала она.

– Почти, – кивнул Элайт, все так же приятно улыбаясь. Затем он снова опустился в кресло и стал играть драгоценным кинжалом. – Ты не хочешь присесть? Нам надо обсудить наши общие проблемы.

Люция присела на краешек кровати.

– Как ты преодолел магический барьер вокруг дома? – спросила она.

– У меня есть хобби – собирать волшебные безделушки, – ответил эльф. – И я научился довольно неплохо ими пользоваться. А теперь перейдем к делу. У нас обоих имеются союзники, от которых пора избавиться. Я освобожу тебя от твоего, если ты окажешь мне ответную любезность и прикажешь своим агентам освободить меня от моего партнера.

– Мне нет необходимости заключать такую сделку. Лорды Глубоководья и так присматривают за Хьюном, – ответила Люция.

– Не сомневаюсь. Но я говорил о другом, о барде с эльфийской арфой.

Люция вздрогнула от неожиданности:

– Как ты узнал об этом?

– Это не так уж и важно. Только скажи мне, где она и кто она, если уж на то пошло, и уверяю, она тебя больше не потревожит.

В голове Люции вихрем закружились мысли. Эльф доказал свои способности, пройдя через вооруженную охрану и магический барьер. Возможно, он сумеет стать достойным противником колдунье. Но тогда непонятно, зачем ему она.

– Если ты способен на это, почему сам не избавишься от неугодного партнера?

Люции показалось, что эльф посмеивается над самим собой.

– Давай будем считать, что я связан некоторыми обязательствами. Ну что, договорились?

– Гарнет – женщина средних лет, наполовину эльф. Она живет на моей морской вилле. Убей ее, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебя отблагодарить, – решительно сказала Люция.

– Я вижу, мы неплохо сработаемся, – заметил Элайт. – А теперь слушай дальше. Хелбен Арунсун вскоре будет извещен о твоей деятельности в качестве агента Рыцарей Щита. Не все еще потеряно, – добавил эльф, когда женщина в отчаянии вскрикнула. – У меня в городе есть несколько тайных мест. Я с удовольствием предоставлю тебе убежище и обеспечу безопасный выезд из Глубоководья. Могу заверить, что вооруженный эскорт проводит тебя до места назначения. – Эльф снова любезно улыбнулся. – Разумеется, все это я выполню только после того, как ты прикажешь своим агентам избавить мир от Данилы Танна.