Глубоко под «Играющим Нарвалом» Кзорш плыл на восток, лично следя за тем, чтобы путешествие дроу проходило относительно спокойно. Все вокруг, однако, говорило о том, что на этот раз его задача окажется не из легких.

Туши булливагов лениво погружались все глубже, кровь спиралями закручивалась в темной воде. Скоро сюда соберутся акулы, предшественницы других, медлительных, но еще более ужасных падальщиков.

Люди-мореплаватели знают лишь поверхность моря, разбираются в ее настроениях и капризах. Глубины для них — нечто безграничное и загадочное, именуемое в песнях и легендах «безмолвными чертогами Умберли». Море, каким знал его Кзорш, было отнюдь не безмолвным. Пузырьки бормотали и лопались, совершая свой путь к звездам. По слабому шелесту колышимой водой травы можно было точно определять приливы и отливы, течения, глубины. Косяки рыб щелкали и повизгивали, проплывая в темной воде. Затихающее вдали низкое ворчливое кваканье сопровождало отступление булливагов. Песнь далекого стада китов вздымалась и опадала, назойливая и заунывная. Осторожное пощелкивание, почти неслышное за многообразными голосами моря, предупредило Кзорша, что впереди засада.

Он снял с пояса оружие: славный нож, откованный наземными эльфами, и один из драгоценных метательных «крабов». Собираясь использовать преимущество внезапности, он подтянул поближе гарпун и нырнул к густым зарослям морской травы.

Несколько морских эльфов показались из укромных мест, рассыпались и перегруппировались, пытаясь окружить Кзорша. Одна из них, крупная женщина с бритой головой, чтобы лучше были видны эффектные зелено-серебряные отметины на коже, была ему знакома. Он заметил трезубец в ее руках и угрюмую целеустремленность на лице.

Кзорш вскинул гарпун острием вверх в знак мира.

— Приветствую тебя, Коралэй. Тебе нужен именно я, или ловушка была приготовлена для другого?

Женщина опустила гарпун, но продолжала держать его наготове.

— Булливаги собрались в стаю и пели боевые песни. Почему ты не попросил помощи?

— Она была не нужна, — ответил Кзорш.

К Коралэй подплыл еще один эльф, молодой мужчина, строивший из себя бывалого мореплавателя, но чей гарпун еще не был обагрен кровью в бою.

— Зачем Кзоршу, великому морскому рейнджеру, наша помощь? — с издевкой проговорил он. — Зачем ему морские эльфы вообще, когда Кзорш считает своим другом всякое чудовище из глубин?

Кзорш напрягся, услышав этот язвительный намек на Ситтла, долгое время бывшего его другом и напарником, который лишь недавно был разоблачен как вероломный предатель Морского Народа. Ситтл оказался маленти, мутантом из злобного племени сахуагинов. Как у всех маленти, черная душа Ситтла была сокрыта под внешностью морского эльфа.

— Если ты обвиняешь меня в измене, — холодно бросил Кзорш, — то идешь против Совета Волн. Судьи рассмотрели это дело и объявили меня невиновным.

— Маленти сделал из тебя дурака, — упорствовал юнец.

— Он одурачил нас всех. — Тон, которым произнесла это Коралэй, требовал закрыть тему. Она прямо посмотрела на разведчика. — Мы здесь не для того, чтобы покататься на вчерашних волнах.

Кзорш кивнул, ожидая продолжения.

— На этот корабль напало множество булливагов. В море вернулось всего одиннадцать, живых и мертвых. Ты слывешь другом людей. Ты не оставил бы один из их кораблей в лапах этих чудовищ, покуда мог бы сражаться.

— Благодарю тебя за эти слова, — осторожно сказал Кзорш.

— И все же ты здесь.

Долгие мгновения они глядели друг на друга.

— С булливагами справились, — наконец произнес он.

— С такой уймой? — недоверчиво переспросила она. — Что же за человеческие существа плывут на этом корабле?

— Большей частью норманнские пираты. С ними воин из страны, что лежит далеко к востоку, и могущественный маг.

Лицо женщины посуровело.

— Расскажи об этом использующем магию.

Кзорш развел руками.

— Сражение выиграно. О чем тут еще говорить?

— Я слышала пространные истории о другом недавно выигранном сражении, — возразила Коралэй, — о сражении на суше и на море за Руафим. Там тоже была магия. Скажи мне честно: жрица-дроу с Руафима находится на борту этого корабля?

— Зачем тебе это знать? Что это даст тебе?

Глаза Коралэй сузились.

— Странный ответ для рейнджера, чей долг — информировать свой народ.

— Информировать, да, но также и защищать, — добавил Кзорш. Чтобы ответ его не оставил места для сомнений, он вновь наклонил гарпун в боевую позицию.

Изумленные пузырьки вырвались из губ морских эльфов.

— Ты собираешься защищать эту ужасную дроу от своего собственного народа? — воскликнул один из них.

Морской рейнджер перевел взгляд на спросившего.

— Ты когда-нибудь встречался с ней?

Эльф моргнул.

— Нет.

— В таком случае я со всем почтением настаиваю, что ты не вправе судить ее. Лириэль — принцесса в своей стране, с детства обучавшаяся магии. Она — испытанный друг как людей с Руафима, так и Морского Народа. Возможно, тебе будет интересно узнать, что она тоже росла на историях о злых, ужасных эльфах, с одной только разницей: негодяями в сказках ее детства выступали светлокожие эльфы небес и моря!

Коралэй нахмурилась.

— Это не одно и то же.

— Разве? — переспросил Кзорш. — Быть и казаться — это не одно и то же. Черная, как ночь, кожа — не доказательство злого сердца, равно как честное, знакомое лицо — не гарантия дружелюбия. Урок, преподанный маленти Ситтлом, начертан кровавыми рунами.

Предводительница эльфов долго молча смотрела на него.

— Мы обдумаем твои слова. Подумаешь ли ты над моими?

Кзорш почтительно склонил голову.

— Как ты говоришь, быть и казаться — не одно и то же. Мы часто видим то, что ожидаем увидеть, или то, что хотим увидеть. Возможно, ты прав насчет этой дроу. Она сражалась на твоей стороне и дала тебе магическое оружие. Говорят даже, что она пообещала учить тебя Утраченному Искусству. — Она вопросительно приподняла бровь.

— Это правда, — признал Кзорш.

— Все это замечательно, ~ согласилась она. — Может, мы ошибаемся, когда смотрим на эту дроу и видим одно лишь зло, но не может ли быть такого, что и ты видишь лишь то хорошее, что она показала тебе, и отказываешься заглянуть глубже?

Кзорш хотел возразить, решительно опровергнуть ее слова. Наверно, он даже смог бы это сделать, если бы не видел ту битву у берегов Руафима.

— Мой долг — защищать, — медленно произнес он, — и, возможно, лучшее, что я могу сделать для народа, — это как следует оберегать Лириэль. Пока я жив, никакое зло не случится с нею — или из-за нее.

Наконец Коралэй опустила свой гарпун.

— Это все, что я хотела услышать. Иди и делай то, что сказал.

Светловолосый молодой мужчина, разодетый в дорогие шелка, насвистывал популярную портовую песенку, неспешно подходя к башне Черного Посоха.

Круглая черная башня была достопримечательностью Глубоководья, древним чудом из гладкого камня без окон и дверей.

Молодой человек направился прямиком к башне, словно собираясь пройти сквозь камень. Он с силой врезался в стену и, пошатываясь, отступил на пару шагов, обхватив голову унизанными драгоценностями пальцами и ругаясь с великим жаром и весьма изобретательно.

Его следующие несколько попыток были более осторожными — толкнуть тут, несильно ударить здесь. Наконец из стены высунулась тонкая женская рука, сгребла его за тунику и втянула в невидимую дверь.

Данила Танн взглянул в снисходительное лицо эльфийки Шарларры Виндрифф, обучающейся магии у Хелбена Черного Посоха Арунсуна. Он отнял ее руку от туники, посмотрел в глаза — фиолетовые с золотыми крапинками — и поднес ее пальцы к губам.

— Прекрасная Шарларра, — прошептал он, — до сего дня именовавшаяся самой красивой эльфийкой Глубоководья.

Все еще улыбаясь, она вызывающе подняла бровь.

— До сего дня?

— Ну, естественно. — Данила осторожно потрогал лоб. — Поскольку сегодня я вижу сразу две тебя, тебе придется поделиться славой.

Эльфийка рассмеялась и взяла его под руку.

— Уверяю тебя, таких, как я, больше здесь нет, — промурлыкала она.

— Жаль. Перспективы были, по меньшей мере, захватывающие.

— Вы уже закончили?

Вопрос был задан низким, слегка грассирующим мужским голосом, в котором явно слышалось раздражение. Шарларра открыла рот от удивления и, обернувшись, оказалась лицом к лицу со своим учителем.

Хелбен Арунсун был — или казался — крепким человеком в зрелых летах. Его темные волосы были тронуты сединой, и серебряные пряди блестели в аккуратно подстриженной бороде.

— Зелья? — напомнил он Шарларре, изображая рукой помешивание.

Эльфийка поклонилась и заспешила к своим обязанностям. Данила проводил ее уход ухмылкой, явно свидетельствовавшей о его мужском интересе. Однако в тот же миг, как она вышла из комнаты, его улыбка исчезла.

— В чем дело, дядюшка? От заклинания срочности, добавленного к твоему вызову, пергамент едва не вспыхнул!

— Это пришло от водяных из порта. — Архимаг поднял руку, щелкнул пальцами и выхватил из воздуха пергамент из выделанной тюленьей шкуры.

Данила взял документ и бегло просмотрел его. Спустя мгновение он поднял недоверчивый взгляд на лицо наставника.

— Несомненно, ты произвел впечатление на эту дроу-мага, собирающуюся нанести нам визит, — кисло произнес Хелбен.

Молодой человек самодовольно улыбнулся.

— Женщины часто говорят, что я — это нечто незабываемое.

— Я слышал точно такие же слова о тифе и дизентерии. Ты не будешь встречать дроу в порту.

— Не буду?

— Нет. Не спорь со мной насчет этого, Данила. Здесь на кону стоит слишком многое, о чем ты не знаешь.

— Как обычно, — проворчал Данила. Он сложил руки на груди и привалился к стенке. — Просто для разнообразия, может, просветишь меня?

Архимаг заложил руки за спину и принялся мерить комнату шагами.

— Каладорн Кассалантер плывет вместе с дроу. Он был очень недоволен тем, что ты замешан в эту историю с дроу, и отзывался о тебе не слишком лестно. Я думал, вы друзья.

— Были и будем снова, — беспечно бросил Данила. — Но Каладорн увивался вокруг Джудит, а я отреагировал, как положено младшему брату. Брату, который знает кое-что о магии, — поправился он, — и у которого среди всяких волшебных компонентов есть немалый запас селитры. — Он вызывающе вскинул голову, размышляя над собственными словами, — Неудивительно, что Каладорн удрал в море. Пока заклинание не перестанет действовать, ему ничего другого не оставалось.

— Он славный парень, этот Каладорн, у него острый глаз и чувство ответственности, до которого тебе пока далеко, — буркнул Хелбен.

— И еще его считают главным арбитром в вопросах моды, — поддакнул Данила с притворной серьезностью. — Думаю, что морской стиль будет последним писком этого сезона.

Хелбен метнул взгляд на молодого человека.

— Кроме сообщения о тебе, Каладорн прислал весть о судьбе «Стрижа». Можешь вычеркнуть его из списков кораблей Глубоководья, пропавших в этом сезоне без вести. Он был найден дрейфующим, будто корабль-призрак, а на борту были бочки с телами более чем дюжины морских эльфов, законсервированными в рассоле.

Лицо юноши помрачнело.

— Норманны не дружат с волшебным народом, но я не представлял, что все так плохо.

— Норманны и эльфы, — повторил Хелбен. — Уж что может быть проще?

— Это пока ты этим не занялся, — услужливо подсказал племянник.

— Ты хочешь слушать или нет?

Данила отсалютовал ладонью в знак того, чтобы Архимаг продолжал.

— Согласно труду Харпла по культуре Подземья, уничтожение наземных эльфов — одна из ведущих идей жизни дроу, уступающая только установлению господства над другими подземными государствами.

Данила оттолкнулся от стены.

— Ты считаешь, что эта хорошенькая крошка-маг объединилась ради этого с норманнами? Что она причастна к гибели этих морских эльфов?

— Честно? Нет. Я не представляю, чтобы Первые Топоры Руафима пошли на большее, чем случайный союз с каким бы то ни было эльфом, любого цвета, по любой причине. Как гласит старинная норманнская поговорка, тот, кто охотится, на волка с волком, должен держать наготове две стрелы.

— Очаровательно по настроению и легко воспринимается по ритму. Я должен поскорее положить это на музыку, — пробормотал Данила. — Если такого союза нет, то что она, по твоему мнению, тут делает?

— Вот в этом-то и проблема, — проворчал Хелбен. — Я понятия не имею, что движет поступками женщин.

Женский смешок сообщил мужчинам, что они не одни. Лаэрель Серебряная Рука прислонилась к дверному косяку, скрестив руки и весело сверкая глазами.

Супруга Архимага, которая и сама была магом, о чьей силе ходили легенды, ростом не уступала своему господину. Хотя день еще только начался, на ней было легкое танцевальное одеяние точно под цвет ее волос, блестящими волнами струящихся до самых коленей.

— Мы говорим о женщинах в целом или ты имеешь в виду какую-то конкретно? — поинтересовалась она.

— Я говорил про дроу.

Нечто в голосе Хелбена стерло веселье с лица Лаэрель.

— Если ты говоришь о моей сестре Квили — вновь, должна я заметить, — тебе следовало бы изменить тон.

— Давай не будем начинать все сначала, — раздраженно бросил маг.

— Значит ли это, что тебя не интересует мой последний семейный визит?

Лицо Хелбена помрачнело еще сильнее.

— Ты опять была в Гавани Черепа?

— Да, и только что вернулась. Квили очень волнуется за свою юную подругу. Кто-то ищет Лириэль, некто, способный раскинуть просто огромную сеть. Моя сестра намерена помочь Лириэль безопасно добраться до цели.

— Вот видишь, дядюшка, — вклинился Данила. — Проблема решена.

— Я уже заметил, — угрюмо бросил Архимаг, — что Квили решает меньше проблем, чем создает. Как она ни была бы предана Мистре, но по сути своей она дроу: импульсивная, темпераментная, мстительная и нелогичная.

— Она тоже очень хорошо о тебе отзывается, — сладким голоском пропела Лаэрель.

Хелбен не заглотил наживку.

— Рассказывай.

Леди-маг помедлила, набирая в грудь побольше воздуха.

— Квили сказала, что кто-то выспрашивает, подкупает. Она уверена, что поиски Лириэль ведутся и в Глубоководье тоже. Ты слушаешь, о чем болтают в тавернах, Дан?

— Да, но не понимаю того, Что слышу, — признался он. — Похоже, что обещана очень крупная награда за кого-то по имени Ворон. Больше я ничего не добился.

— Этого достаточно, чтобы досказать нашу историю. — Лаэрель опять вздохнула и заправила за ухо серебристый локон. — Юную подругу Квили будет разыскивать все отребье Глубоководья, не говоря уже о тех подлецах, которые увидят в этом способ расплатиться с карточными долгами.

— И о тех, кто полагает, что борьба со злом, к которому, конечно же, относятся все темные эльфы, их праведный долг, — вставил Данила.

Женщина состроила гримасу.

— Я надеялась, что о них никто не вспомнит.

— Исполненные благих намерений жители Глубоководья — самая малая из наших проблем. — Хелбен достал маленькую сеточку с драгоценностями из потайного кармана в рукаве. — Это часть сокровищ глубинного дракона, которыми Лириэль заплатила за свободу «Эльфийской Девы», руафимского пиратского корабля, принадлежавшего Буйному Хрольфу. После того как эти камни побыли некоторое время у Лириэль, с их помощью можно отыскать ее. Более того: они могут показать, кто еще ее ищет, неважно, с помощью магии или нет.

Данила внимательно следил, как Хелбен быстро творит заклинание. Спустя мгновения перед Архимагом возникла из воздуха удивительная карта, миниатюрное изображение островов и побережий северного моря. Хелбен достал из сумки флакон и, вытряхнув из него щепотку сверкающего порошка, посыпал им карту. Крошечные мигающие огоньки опустились на карту, наполняя воздух башни тонким ароматом.

Юноша разглядывал магическую иллюзию, следя, как серебристые струйки растекаются по морю и по суше. Он указал на особенно яркую паутину, соединившую Лускан и Руафим.

— Недавнее морское вторжение, полагаю. Какая связь между этими двумя старыми врагами и нашей новой подружкой?

— Нападением командовал капитан Рефнор, — сказал Хелбен, — один из Пяти Капитанов Лускана.

— Капитан Рефнор, — задумчиво повторил Данила. — Говорят, он умен и коварен, из тех людей, кто вряд ли примет на себя вину за неудачи. А кто может быть лучшим козлом отпущения, чём дроу?

— Глубоководье, — произнес Хелбен, словно этот вопрос нуждался в ответе. — Даже сейчас он распространяет слухи, будто Руафим заключает сильные и опасные союзы, — чтобы оправдать ту попытку покушения на его независимость. Рефнор утверждает, что Руафим сговорился с темными эльфами и что Глубоководье молчаливо одобряет, возможно, даже поддерживает их тайные планы. Лириэль отплыла из Глубоководья. Если ей позволить вернуться в город и проследовать дальше, этим мы подтвердим его слова.

— Это же абсурд! — запротестовал Данила. — Кто поверит таким доводам?

Хелбен иронически хмыкнул.

— С каких это пор молвой правит логика? Если что-нибудь повторять достаточно долго, всегда найдется множество ослов, которые поверят, что это правда.

— И что ты собираешься делать? Отдать Лириэль капитану Рефнору?

— Многие охотно выдали бы ее, и не только Рефнору. — Хелбен нараспев произнес еще одну магическую фразу. Серебряные струйки заполонили море, будто рыбачьи сети, проникли глубоко в почву и камни.

— Общество Крашена, — Данила кивнул на море, — а подземная сеть, думаю, работа дроу. Похоже, Лириэль будет чем заняться.

— Вероятно, она находится здесь. — Хелбен высыпал еще щепотку порошка, и карта изменилась.

Несколько полупрозрачных сфер частично перекрывались, изображения накладывались одно на другое, словно многослойные радуги. Светящиеся нити, исходящие из этих разных уровней существования, сплетались в единый клубок в море К востоку от Глубоководья. Все вместе это напоминало паутину.

— Не слишком хорошо, — пробормотал молодой человек.

— Хуже просто некуда! Это свидетельствует о том, что наша юная гостья-маг представляет особый интерес для некой богини темных эльфов.

Серебристо-зеленоватые глаза Лаэрель полыхнули гневом, встретившись с мрачным взглядом Хелбена.

— Ты имеешь в виду, что, куда бы ни шла Лириэль, Ллос, вероятно, последует за ней.

— Именно этого я боюсь, — согласился Хелбен. — Много лет прошло с тех пор, как богиня дроу интересовалась наземным миром. За Лириэль необходимо следить и, если потребуется, — остановить.

— Отлично. — Данила глубоко вздохнул и расправил плечи. — Дай мне часок на сборы, и я отправлюсь.

Архимаг покачал головой.

— Не ты, Дан, не в этот раз. У Променада есть свои агенты.

Хелбен перевел взгляд на дверь. Его ученица явилась на безмолвный зов.

— Пригласи нашего гостя войти.

Через минуту Шарларра вернулась вместе с высокой эльфийкой. Ее изрядно поношенный кожаный костюм прикрывала кольчуга, а вооружение составляли меч и лук. Ее длинные черные, чернее воронова крыла, волосы были распущены, за исключением одной серебряной пряди, заплетенной в аккуратную косу.

— Это Торн, воительница Эйлистри, на днях вернувшаяся с Руафима, — представил ее Хелбен. — Мы передадим это дело в ее опытные руки.

— Как скажешь, дядюшка, — согласился Данила. Он одарил гостью самой обворожительной из своих улыбок. — Рад узнать, что Лириэль обрела друзей среди последователей Эйлистри.

— На этот счет ничего не могу сказать, — ответила эльфийка хрипловато и со странным акцентом. — Я никогда не встречалась с ней.

— Но вы прибыли с Руафима?

— Ну и что? Она преследуемая добыча, а не друг. — Странные глаза эльфийки, скорее золотые, чем зеленые, сузившись, уставились на него. — Большинство людей, вырастая и оставляя детство позади, перестает задавать бесконечные вопросы. Или, может, просто так кажется, потому что чересчур любопытные редко живут долго.

— Твои слова похожи на предупреждение, — заметил Данила.

Быстрым, точно молния, движением эльфийка сорвала с плеча лук и послала стрелу в молодого человека. Та вонзилась в старинные дубовые доски между его башмаков и задрожала с явственным жужжанием.

— Это, — сказала она, — было предупреждение.

Данила осторожно, запоздало попятился.

— Какой бард или дипломат во всем Глубоководье сможет сравниться обаянием с эльфами? — восхищенно заявил он. — Славный Архимаг явно прав: я не должен встречать нашу приятельницу дроу в порту. Леди Охотница, господин и госпожа Арунсун, прекрасная Шарларра, желаю вам всем доброго дня.

Радужные слои магической карты проходили сквозь него, пока он низко кланялся, сначала эльфийской воительнице, потом магам. Выходя из комнаты, он дружески поцеловал Лаэрель в щеку, потом Шарларру — даже еще более дружеским поцелуем. Девушка проводила его взглядом и вопросительно посмотрела на свою госпожу.

Лаэрель рассеянным взмахом руки отослала ученицу прочь и сосредоточила все внимание на второй эльфийке.

— Много лет прошло с тех пор, как у Темной Девы была воительница.

— Ты знаешь историю народа, — заметила Торн. — И должна также знать, что ровно столько же времени прошло и с тех пор, как Ллос наделяла силой Избранных смертного.

Краски сошли с лица Лаэрель.

— Ты же не хочешь предположить, что Лириэль…

— Я не предполагаю, — холодно ответила эльфийка. — Я знаю. Я видела. Ее следы вели в Гавань Черепа, потом дальше, в море. Я шла по ним, пока мой корабль не захватили морские огры. Тех, кого не убили, заточили в тюрьму подводного королевства Эскайрл. Отряд морских эльфов освободил узников и вывел нас через магические врата на Руафим. Мы приняли участие в сражении норманнов Руафима и Лускана. Я видела, как через эту дроу мощь и ярость Ллос обрушилась на пришельцев.

— Значит, Каладорн правильно сделал, что уговорил капитана плыть в Глубоководье, — заметил Хелбен. — Сила Ллос в подземном городе резко возросла бы.

Глаза Лаэрель расширились. Тонкая рука взметнулась к щеке, которую поцеловал Данила.

Архимаг заметил ее досаду.

— Проблема?

— Можно сказать, что да. — Лаэрель опустила руку, сжав кулак. — Лириэль направится прямиком к Квили. Нам надо немедленно предупредить сестру!

Хелбен нахмурился.

— Ты же знаешь, что это невозможно. Потребуются часы, чтобы обычное письмо преодолело магические заслоны и ловушки Квили. Никто не может перенестись прямо в храм Променад.

— Я могу, — мрачно сказала Лаэрель, — с помощью серьги, которую дала мне сестра, — серьги, которая была на мне еще несколько минут назад. — Она разжала кулак. Ладонь была пуста.

Брови Архимага изумленно сошлись, потом взлетели кверху, когда он понял, что произошло.

— Данила сказал, что не будет встречать дроу! Видят боги, у мальчишки полно недостатков, но он никогда не нарушал своего слова!

Его супруга возвела глаза к небу.

— Он согласился не встречать дроу в порту. Хелбен, дорогой, тебе надо учиться разговаривать на языке воров. Подумай сам: где твой порошок — экстракты сущностей неба, моря и камня? Где драгоценности Лириэль? Где письмо, что водяные доставили с корабля Каладорна? Где все эти вещи, которые позволят некоему магу отыскать корабль Лириэль — и быть уверенным, что другой маг не сможет этого сделать?

Взгляд Хелбена метнулся от письменного стола к подставке для магических кристаллов. Хрупкий флакон исчез, а с ним вместе и мешочек с украшениями, и пергамент из тюленьей шкуры.

Он выдохнул одно-единственное бранное слово — но с большим чувством и совершенно не заботясь о том, чтобы сохранять достоинство, приличествующее его высокому положению.

— Мальчишка отправился прямиком на корабль! Черт бы его побрал! И зачем я доверил Искусство Мистры такому безнадежному идиоту?!

Лаэрель прижала пальчик к лишившемуся украшения уху.

— Теперь, когда ты это сказал, я тоже признаю, что и мне не стоило, наверно, обучать его этим воровским штучкам.

— Похоже, что вашему талантливому ученику придется усвоить еще несколько уроков, — объявила Торн.

Она выдернула из половицы стрелу, загудевшую, точно боевая арфа.

Гнев Хелбена улетучился, уступив место выражению отеческой тревоги. Магическая энергия сгустилась вокруг него, придавая ему вид царственного мага эльфийских кровей, неописуемо древнего и могущественного — иллюзия, в которой правды было больше, чем в его привычном облике.

— Чем бы все это не закончилось, мальчик должен остаться цел, — объявил он, и в голосе его звучала сила.

Эльфийская воительница равнодушно пожала плечами.

— Если будет возможно, — бросила она. И, выходя из комнаты, добавила: — Если будет возможно — и при условии, что он не будет слишком докучать мне!

Магический образ Хелбена растаял, будто вздох, осталась его бренная оболочка, выглядящая старой и измученной. Он бросил обеспокоенный взгляд на жену.

— Как ты думаешь, она всерьез?

— Ну, мне показалось, что ее угрозы были чересчур свирепыми, но много ли ты видел эльфов, которые не имели бы в виду в точности то, о чем говорят?

Архимаг кивнул, будто ждал этого ответа.

— В таком случае, — прошептал он, — мальчик уже, считай, покойник.

Лаэрель покачала головой, словно ее посетила другая мысль.

— Шарларра в последнее время какая-то скучная.

Хелбен уставился на нее, как на помешанную.

— И ты упоминаешь об этом, потому что…

— Я время от времени наведываюсь в Гавань Черепа. Мне это необходимо, и не только из-за информации, которую я могу там раздобыть.

Он кивнул, признавая эту позицию жены, которой не разделял и даже не понимал.

— Я когда-нибудь говорила тебе, где встретилась с Шарларрой?

— Леди Шарларра из рода Виндрифф? Я думал, в Эвермете, но что-то подсказывает мне, что этот ответ будет неверным.

Она коротко рассмеялась.

— Едва ли. Мы встретились в Гавани Черепа.

— Не может быть! Золотой эльф в этой выгребной яме? Что, во имя Девяти проклятых Кругов, она там делала?

— Выживала, — ответила Лаэрель, — и очень неплохо. Она украла у меня кошелек. Вещица была защищена магией, и все же Шарларре почти удалось уйти с нею.

Архимаг негодующе запыхтел.

— И это подвигло тебя притащить ее в мою башню в качестве ученицы?

— А почему бы и нет? Талант есть талант. Так что Шарларра не золотой эльф. Но мы отклонились от темы. Шарларра стояла вот здесь, когда твой ловкач-племянник грабил нас, слепцов. Если она не отправилась отбирать у него вещицы, я побреюсь наголо.

Хелбен приподнял бровь.

— От моего внимания не ускользнуло, что ты говорила, будто Шарларра заскучала. Можешь ли ты также держать пари, что она вернет все украденное при первой же возможности?

Лаэрель обеими руками подхватила свою пышную серебряную гриву и рассыпала по плечам Архимага. Она обняла его за шею и маняще улыбнулась ему.

— Тебе следовало бы помнить, что мне понадобилось две сотни лет, чтобы вырасти такой.

Облегченная улыбка скользнула в уголке губ Хелбена.

— Иначе говоря, ничего страшного. Его подруга вздохнула и склонила сверкающую голову ему на грудь.

— Боюсь, что нет.