Иллитид по имени Вестресс мерила шагами мозаичный пол тронного зала, бывшего до недавних пор красой и гордостью затонувшего полуразрушенного города, который давно ушедшие эльфы называли Эскайрл. Теперь в нем сохранились лишь жалкие остатки древних сокровищ: большей частью крупные статуи или предметы из золота, но слишком тяжелые, чтобы разбегающиеся рабы иллитида смогли унести их.

Да и сама Вестресс выглядела не лучше. Аметистовые кольца посрывали с ее четырехпалых рук. Серебряная диадема, венчавшая ее лавандовую голову, исчезла, равно как и медальон с гербом, который она приняла как самопровозглашенная регентша Эскайрла. Ее прекрасное одеяние было порвано злыми руками грабителей, чувствительные лицевые щупальца повреждены. Единственная причина, почему она вообще осталась жива, — это то, что рабы посчитали ее уже мертвой. Обездвиживающее заклинание Лириэль Бэнр сделало картину очень правдоподобной.

Однако иллитид отнюдь не была благодарна ей за это.

Жадный мозг иллитида уловил приближающиеся неспешные шаги рабыни-генази. Лицевые щупальца задергались и зашевелились, как будто иллитид принюхивалась, но на самом деле Вестресс выуживала информацию о выполнении возложенной на генази миссии из той бури эмоций, что подползала сейчас к тронному залу. Великая ярость и разочарование, ощущение провала и страх.

Страх. О да. Бояться было чего.

Вестресс уселась на трон и обратила пустые белые глаза на дверь. Спустя мгновение в зал вошла стройная женщина с голубой кожей и присела в глубоком реверансе. Лицо ее было в фиолетовых синяках, один глаз почти заплыл. Ненависть к дроу, чьих рук это было дело, клубилась в мозгу генази, и ее всепоглощающая жажда мести в точности совпадала с чувством, обуревающим иллитида.

Мщение — награда, которую получают лишь умелые, — «произнесла» иллитид, ее царственный женский голос прозвучал прямо в мозгу генази. — Ты, Азар, не оправдала моих ожиданий.

Генази поджала губы, и уязвленная гордость так и растеклась вокруг нее едкими волнами.

— Если и так, госпожа, то лишь потому, что у меня не было нужной магии. Ты говорила, что дроу — маг. Но ты не знала, насколько могущественный.

Я не знала? Лириэль Бэнр была здесь. Я могла бы перечислить все заклинания, что есть в ее арсенале. Я дала тебе всю необходимую магию, чтобы разбить в прах все ее атаки. — Она наставка щупальце на Азар, будто обвиняющий перст. — Какие у тебя есть основания жаловаться? Лицо тебе разбила не магия.

Рука генази коснулась припухлости вокруг глаза.

— И все-таки именно из-за магии поручение осталось невыполненным. Я собиралась последовать за кораблем и напасть на дроу незаметно, но шаман булливагов призвал меня на битву, а у меня не было защиты от его зова. Она мне нужна.

Иллитид отмахнулась пурпурной рукой от притязаний рабыни.

Булливаги — мерзкие чудовища, конечно, но магия их не заслуживает особого внимания. Однажды они застали тебя врасплох. Второй раз ты на этом не попадешься.

— Хотелось бы верить! — заныла генази. — Зов шамана — я все еще слышу его! Это никуда не годится, что слуги регентши Эскайрла должны слушаться низшего голоса. Неужели вы ничего не можете сделать, чтобы разорвать эту унизительную зависимость?

После минутного размышления Вестресс склонила луковицеобразную голову в знак согласия.

Постарайся успокоить мысли, насколько сможешь. Тогда прогресс будет менее болезненным для тебя и, что куда более важно, более удобным для меня.

Иллитид поднялась и заскользила к рабыне, которая покорно опустилась на колени и подняла кверху разбитое лицо. Лицевые щупальца обхватили голову генази, и ментальная магия Вестресс принялась обследовать разум рабыни. Она проскользнула мимо сердитых размышлений о легкой жизни карманников-хафлингов, мимо мыслей, облеченных в форму слов, мимо всех эмоций, знакомых и доступных генази, прямиком устремившись в тайные глубины сознания. Там Вестресс обнаружила тугой, полный ненависти клубок мыслей о насилии. Ментальными прикосновениями, точными и нежными, точно пальцы арфиста, она начала распутывать нити…

Ее сосредоточенность разлетелась вдребезги внезапно и полностью. Вестресс отшатнулась, недоверчиво уставившись на рукоять кинжала, торчащую у нее между ребер.

Второй раз за ее жизнь ментальный голос иллитида умолк — не от магии дроу, но из-за ослепительной боли, пульсирующей вокруг лезвия.

— Больше никакого насилия, — прошипела Азар. Она поднялась на ноги, голубая рука ухватилась за рукоять и повернула кинжал. — Никакого рабства. Только месть. Ты все еще считаешь меня неумелой?

Правда медленно доходила до Вестресс, пульсируя в ее оцепеневшем мозгу, словно гул далекого прибоя. Азар ненавидела дроу, ненавидела шамана булливагов. Все это было правдой, но под этими новыми, недавними ненавистями скрывалась главная, самая жгучая.

Вестресс заставила себя отрешиться от ужасной боли, собрав всю волю для последнего, самого важного вопроса.

А дроу?

Разбитое лицо Азар скривилось в презрительной усмешке.

— Даже теперь ты полагаешь, что я стану выполнять твои приказания! Дроу победила меня, да, но она победила и тебя тоже. И это искупает все. Знай: ты умрешь, а она — нет. И если это причинит тебе боль, я удовлетворена.

Генази дернула рукоять кинжала вниз, вгоняя лезвие выше и глубже в грудь иллитида одним жестоким ударом. Мышцы болезненно напряглись, сопротивляясь, потом клинок вошел во что-то мягкое, податливое.

Генази выдернула кинжал, и из Вестресс вдруг хлынула жидкость. Ихор, пузырясь, стекал по щупальцам и бежал из глаз, скатываясь по лицу едкими зелеными слезами.

Мраморный пол полетел ей навстречу. Вестресс не почувствовала удара, но постепенно до нее стала доходить новая, далекая боль. Когда она поняла ее источник, ужас охватил ее. Кинжал Азар отсек лицевое щупальце.

Генази отшвырнула извивающийся отросток и взялась за следующий.

— Как бы там ни было, булливаги помогли мне стать свободной. Это будет им наградой, — объяснила она. — Дроу тоже скоро узнает, что я всегда отдаю долги.

Постукивание по корпусу корабля стало более настойчивым. Шарларра нахмурилась.

— Наверно, стоило узнать ответный пароль, — проворчала она.

Пожав плечами, она подошла к обшивке борта и принялась выстукивать припев незабываемой «Русалки», непристойнейшей из песенок, популярных в тавернах Гавани Черепа. Это, казалось, устроило невидимого разведчика. Теперь было самое время принять некоторые меры предосторожности.

Но тут имелась проблема. По словам Хелбена. Каладорн Кассалантер находится на этом корабле. Шарларра плохо знала его, но они танцевали на последнем зимнем балу. Вполне вероятно, что он сообразил, куда делась его драгоценная заколка с плаща. Никто не заподозрил бы ученицу Хелбена Арунсуна в воровстве, но сейчас она далеко от башни Черного Посоха. В этом обтягивающем мрачном наряде, с изукрашенным каменьями мечом аристократа на боку она подозрительно похожа на хафлинга-домушника после удачной ночи. Только повыше. И трезвая.

Ее осенило. Вспомнив лицо и фигуру Фиодора, она наложила заклятие изменения внешности на себя и свои вещи. Изучив результат в бронзовом зеркале, висящем над умывальником, она передернулась от непритязательности своего нового облика: короткая кожаная куртка, рубаха из парусины, темные шерстяные штаны, заправленные в низкие поношенные башмаки. Взгляд ее упал на «позаимствованное» оружие, теперь это был тусклый черный меч, единственным украшением которого было грубо вырезанное изображение медвежьей головы на рукояти.

Она направилась к двери, на ходу вынимая меч из ножен. Магическая энергия вдруг хлынула из него, и чей-то баритон пылко запел:

Кто меч обнажил, тот его господин.

Во славу героя я песню пою.

Рассеем мы зло и добро защитим!

Да будет рука твоя верной в бою!

Шарларра зло выругалась и ударом ноги распахнула дверь.

— Поющий меч! Черти бы побрали этого мальчишку Тана!

Пускай я только меч, не жезл боевой,

Пусть не дышу огнем, и смерть не заклинаю.

И все же я конец бесславный предвещаю

Тому, мой господин, кто гнев изведал твой!

— Большое спасибо, но мы сегодня замаскировались, — сообщила она мечу. — А значит, никаких песен.

Она почувствовала, как сила ослабела, это было ужасно похоже на человеческий вздох разочарования, потом магия вновь ярко вспыхнула. Меч переключился с пения на декламацию:

Победных гимнов не пою.

Но голос мой звенит в стихах,

Чтоб мог узнать дрожащий враг,

От чьей руки падет в бою!

Шарларра в отчаянии стиснула зубы и кинула взгляд на потолок. Над головой звучали неспешные шаги сменившихся с вахты моряков. Люди все еще не замечали нависшую над ними угрозу. Каждая минута промедления грозила обернуться лишней кровью.

— Еще одно слово, и я прикажу переплавить тебя на ночной горшок! Понял?

— Хмм, хммм, — хм, хмм…

— Ах ты, задница Мистры! — взорвалась она. — Не мог Данила купить сембийский меч? Те хоть умеют понимать намеки! Запомни: никаких песен, никаких стихов, никакого бормотания, никакой пустой болтовни. Просто убивать. Молча.

Наконец-то меч затих. Шарларра поспешила по узкому проходу и вскарабкалась по трапу. Она взмахнула изменившим облик мечом и указала им на море.

— Приближаются морские огры, ребята! Устроим им достойную встречу! — взревела она, изо всех сил пытаясь подражать акценту Фиодора Рашемаарского.

Несколько матросов остановились и странно посмотрели на нее. Эльфийка запоздало поняла, что изменения во внешности не коснулись ее голоса — в нем звучали все те же страстные эльфийские нотки. Она забыла стащить что-нибудь из оружия берсерка. Без него иллюзия получилась неполной.

Меч в ее руке тихонько хихикнул.

Спасли Шарларру вопль из «вороньего гнезда» и лязг оружия, которое люди расхватывали, готовясь встретить нового врага.

Пара огромных перепончатых рук ухватилась за поручень. Кто-то из пиратов кинулся вперед и попытался рубануть по одной из них абордажной саблей, но другая рука метнулась навстречу и, перехватив его запястье, с легкостью отвела удар. Быстрый рывок выдернул оружие из руки пирата и швырнул того на колени. Он едва успел откатиться в сторону от огромной ноги, с грохотом опустившейся на палубу.

Ни в одной книге заклинаний Шарларра не встречала таких мерроу, как это существо, настороженно приникшее к дощатому настилу. Голова его была похожа на рыбью, с колючим вздыбленным плавником от макушки вдоль всей спины. Два больших боковых плавника напоминали сильно увеличенные эльфийские уши, большие круглые глаза были черными и голодными, как у акулы. На отвратительной морде красовалась прорезь огромного рта с острыми, как стилеты, клыками. Хвост морского змея — длинный, гибкий, заканчивающийся двойным рядом шипов — рос из могучего человекообразного туловища. Четыре толстые лапы, каждая тоже с гроздьями шипов на локтях, согнуты и готовы к бою.

— Морские дьяволы! — прокричал плотный рыжебородый человек. — Сахуагины на борту!

Воинственный звенящий клич вырвался из меча Шарларры, и он сам собой рванулся к скорчившемуся на палубе монстру. Эльфийка последовала за ним, бормоча на ходу заклинание, заставляющее кровь вскипать.

Сахуагин отбил атакующий меч взмахом ладони. Одна из его верхних лап ухватила Шарларру за тунику и дернула книзу, другая стиснула руку, держащую меч, с такой силой, что у девушки затрещали кости, и чудовище предвкушающее раскрыло пасть.

Вдруг черные глаза остекленели, а из клыкастой разинутой пасти с шипением потек вонючий пар. Руки отчаянно захлопали по туловищу, заживо варившемуся изнутри. Шарларра высвободила руку с мечом и быстро добила монстра, вспоров ему брюхо и выпустив на палубу дымящиеся потроха.

Она аккуратно обошла грязное месиво и обернулась посмотреть, что творится вокруг. Около дюжины жутких тварей сражались тем оружием, которое смогли найти в море: древние пики и рыжие от ржавчины мечи с зазубренными лезвиями. Пираты легко сдерживали их натиск.

Пожалуй, слишком легко.

Эльфийка начала выбираться из гущи боя, отражая по пути выпады и удары морских дьяволов. Выпутавшись из сутолоки машущего оружия и бранящихся пиратов, она кинулась к кормовой надстройке и взобралась по трапу на помост.

Отсюда ей был хорошо виден весь корабль. Как она и подозревала, с другого борта несколько сахуагинов бесшумно перелезли через поручень и направились прямиком в трюм. Этим монстрам ни к чему было грубое позабытое оружие когда-то утонувших моряков. У них были острые алебарды из клыков морского слона и пояса с множеством отличных кинжалов. И у каждого на поясе висела сеть.

Они вышли на охоту и, несомненно, хотели захватить добычу живьем.

Шарларра испуганно наморщила лоб. Спустя мгновения сахуагины обнаружат, что их жертва ускользнула. Если верить тому, что она слышала о них, после этого они убьют всех, кто находится на борту, просто так, для развлечения.

Она взглянула на меч.

— Как думаешь, сможешь ты подражать голосу Фиодора?

— Значит, без болтовни никак, — весьма ехидно заметил тот.

Шарларра предпочла пропустить это мимо ушей.

— Просто прокричи какой-нибудь подходящий боевой клич, что-нибудь подбадривающее, предостерегающее — что-то в этом роде.

— Все лучше, чем ничего.

— Очень любезно с твоей стороны. Давай.

Она соскочила с помоста, и меч издал жуткий рев, от которого кровь застыла в жилах, — нечто наводящее на мысль о нападении раненого медведя. Два монстра — и Каладорн Кассалантер — непроизвольно обернулись на звук.

Третий сахуагин молнией бросился к отвлекшемуся аристократу. Шарларра развернула меч навстречу новой опасности, и ее торопливое заклинание потонуло в предостерегающем вопле, исторгнутом клинком.

Монстр остановился прямо возле Каладорна, его занесенное оружие громко лязгнуло, налетев на небольшую невидимую стену. Шарларра быстрым жестом рассеяла преграду — как раз вовремя, чтобы дать возможность человеку нанести ответный удар.

Ее меч дернулся, и эльфийку резко развернуло вправо. Оказалось, что клинок застрял между зубьями ржавого трезубца чудовища, и она оказалась куда ближе от клыков сахуагина, чем ей хотелось бы.

Тварь страшно оскалилась и ткнула сцепившимся оружием в лицо эльфийке. Она рефлекторно присела, не обращая внимания на острую боль в плече вывернутой руки, державшей меч. Она выхватила свободной рукой из-за отворота башмака нож и нанесла удар, вложив в него всю свою силу.

Толстая шкура сопротивлялась лезвию удивительно долго, потом вдруг поддалась, и рукоять ножа уперлась в брюхо твари. Сахуагин взвизгнул от боли и отскочил, вновь нацелив на нее трезубец. Один из тех его собратьев, у которого было хорошее оружие, шагнул вперед и оттолкнул раненого монстра, встав перед Шарларрой и угрожающе склоняясь над ней. К ее изумлению, существо не стало нападать, оно подняло руку над головой. Сахуагин издал звук, серию громких отрывистых щелчков, отразившихся, казалось, от каждой доски корабельной обшивки.

По всему кораблю сахуагины прекратили сражаться и замерли, держа оружие наготове. Что-то изменилось в их поведении. Хоть чудовища и вышли из боя, они почему-то казались сейчас еще более ужасными.

— Где дроу? — прошипел вожак.

— Хочешь ты ответить или давай я? — тихонько осведомился меч.

— Скажи им, что мы никогда не выдадим ее, — подсказала Шарларра.

Голосом Фиодора меч прокричал ответ.

— Черта с два не выдадим! — резко возразил рыжебородый пират. — Я здесь капитан, и я говорю: берите ее и проваливайте!

Отвратительная голова дернулась к говорящему.

— Где вы ее прячете?

— Прячем ее? — недоверчиво переспросил капитан. — Да я бы не плюнул на нее, даже если бы она горела!

— Ну просто рыцарь, — проворчала Шарларра.

— Предатель! Трус! — громко проревел меч.

— Клянусь течью в трюме, — огрызнулся капитан на «Фиодора», — человек, который связался с темным эльфом, не смеет называть других предателями. Тащи ее сюда, или я сам убью тебя!

Сверкающий трезубец просвистел в воздухе и вонзился в палубу у ног капитана. Все глаза обратились к морю, откуда прилетело оружие.

На поручне легко балансировала дюжина морских эльфов. Высокая женщина с зеленой кожей и красивой головой, обритой, чтобы лучше были видны экзотические отметины на коже, смерила капитана презрительным взглядом.

Эльфы проворно попрыгали на палубу и кинулись на почти столь же ловких сахуагинов. Моряки попятились, не зная как быть. Шарларра заметила, как на лице капитана одно чувство сменялось другим — столкновение их было не менее жестоким, чем между морскими эльфами и их смертельными врагами.

Наконец капитан поднял свой изогнутый меч.

— Это наш корабль, парни! И нам не нужны эти тщедушные эльфы, чтобы удержать его! Лечь в дрейф!

Пираты кинулись вперед, и Шарларра присоединилась к ним, точнее, это сделал меч. Эту штуку всецело захватил азарт схватки, и она ревела какой-то рашемаарский боевой гимн. Девушка заняла место за спиной морского эльфа и, пока ее меч спорил с пикой морского дьявола, взглядом предупредила капитана, чтобы он держался подальше. Судя по тому, что она увидела, ее совсем не удивило бы, если бы пара-тройка эльфов пострадала отнюдь не от клинков или когтей сахуагинов.

Не сегодня. Там, откуда она родом, эльфы всех видов держатся вместе.

Неподалеку эльф схватился с одним из сахуагинов, вооруженных сетью. Чудовище махало шипастыми передними конечностями, пытаясь загнать эльфа в ловушку, но, сколько бы оно ни крутилось и ни кидало сеть снова и снова, каждый раз его жертва ускользала, отскакивая и уворачиваясь с поразительной грацией.

Сахуагин ринулся прямо на своего противника, уступающего ему размерами, и прижал эльфа к борту между двумя группами сражающихся. Сеть растянулась на всю длину, опускаясь на эльфа, будто медуза на намеченную жертву. Отступать было некуда, и лицо морского дьявола прорезала торжествующая ухмылка.

Сверкнувшее серебристое лезвие разрубило сеть, точно переспевшую грушу. Голова сахуагина медленно запрокинулась назад и покатилась на палубу. Она все еще продолжала ухмыляться.

Волшебный нож, отметила Шарларра. Это, наверно, Кзорш, о котором говорила Лириэль.

Меч отчаянно завопил, привлекая ее внимание. К ней устремился сахуагин, размахивая четырьмя лапами, в каждой из которых было зажато оружие.

Шарларра наложила на морского дьявола заклятие неподвижности, остановив его на полушаге, и прикончила существо одним быстрым ударом. Не слишком спортивно, но, по ее мнению, иметь лишнюю пару рук тоже было нечестно. В любом случае, ей вполне хватило хлопот с монстром, буквально висевшим на пятках у четверорукого.

Шарларра долго билась с ним, ее замаскированный меч весело пел, лязгая, звеня и скрежеща о заржавленный меч чудовища.

Морской дьявол отбил поющий меч книзу, поднял когтистую ногу и наступил на лезвие. Оружие вылетело из руки Шарларры.

Она нырнула, уходя от стремительного удара, откатилась в сторону и вскочила, схватив первое, что попалось под руку, — длинную, слегка погнутую пику. Сахуагин стоял, будто уродливая черная статуя, застыв в тот самый момент, когда собрался нанести страшный удар слева.

Кзорш отступил и легонько подтолкнул застывшего морского дьявола. Монстр повалился на палубу все в той же атакующей позе.

— Мое первое заклинание, — гордо заявил морской эльф. — Лириэль лично научила меня ему. Где она?

Он говорил тихо, но Шарларра услышала его. Она заметила, что бой окончен, лишь кое-где продолжаются небольшие стычки. На корабле почти не осталось ни сахуагинов, ни эльфов. Похоже, они решили, что люди здесь ни при чем, и перенесли сражение в морские глубины.

Глаза морского эльфа сузились.

— Вокруг тебя ореол магии, сильнее, чем может дать боевая ярость берсерка. Ты похож на Фиодора, но ты — не он.

Шарларра улыбнулась.

— Лириэль права была насчет тебя — похоже, у тебя врожденный талант. Она просила меня подыскать тебе учителя. Может, продолжим разговор наедине?

Радостная улыбка осветила лицо эльфа.

— У тебя эльфийский голос.

— И остальное тоже, — промурлыкала она, — но я не собираюсь демонстрировать это прямо здесь.

Морской эльф понимающе усмехнулся и направился к трюму. Они зашли в каюту Лириэль и Фиодора и заперли дверь на засов.

Эльфийка быстро рассеяла заклинание изменения внешности и предстала перед Кзоршем в своем собственном обличье.

— Я Шарларра Вивдрифф, и я совсем недавно оставила обучение у Хелбена Арунсуна, известного так же как Черный Посох, Архимага Глубоководья. Дроу просила меня найти тебе учителя. А я буду только рада повторить кое-что из того, чему училась.

— Золотой эльф, обучающий Утраченному Искусству одного из Морского Народа! — восхитился он.

— Не золотой эльф, — поправила она его и пожала плечами. — Я… нечто другое, хотя никто еще смог мне сказать точно, что именно.

Он кивнул в знак согласия.

— Когда мы начнем?

— Как только двое наших друзей в целости и сохранности доберутся до цели или, по крайней мере, будут на пути туда, я пошлю за тобой. Я смогу связаться с тобой через водяных из гавани Глубоководья?

— Да, конечно!

— Жди моего сообщения.

Морской эльф, казалось, сомневался, и тогда Шарларра достала из сумки маленький сетчатый мешочек Лириэль с драгоценностями, вынула из него один камень, а остальное протянула морскому эльфу.

— Камень нужен мне, чтобы последовать за Лириэль. Возьми это в залог моих обязательств.

Кзорш принял мешочек и смотрел, как Шарларра сотворила магические врата и шагнула в них.

— Когда-нибудь, — сказал он тоскливо, — я тоже смогу сделать это, и даже еще больше!

Он глядел, как врата начинают бледнеть, как переливающиеся краски стекают с них вниз, будто радуга, запертая в мыльном пузыре. И вот они исчезли, как все тот же мыльный пузырь. Высокая женщина-эльфийка с волосами цвета воронова крыла стояла там, где только что были врата.

— Где он? — спросила женщина низким, хриплым голосом.

— Кого ты ищешь? — осведомился Кзорш.

— Ученика Черного Посоха.

Морской эльф молчал, пытаясь решить эту новую головоломку. Ученица Черного Посоха продемонстрировала свое умение менять облик, но Кзорш все же полагал, что на самом деле это красивая девушка-эльфийка, у которой золотисто-рыжие волосы и фиалковые с золотыми крапинками глаза. По правде говоря, он не знал о Шарларре ничего, кроме имени, которое она назвала. И то оно могло быть выдуманным. Даже голос ее мог быть изменен магией. Лириэль не раз говорила, что он чересчур доверчив.

Однако незнакомка знала о его мечте учиться магии, и она доверила ему целое состояние.

Вслед за ним эльфийская женщина тоже бросила взгляд на кошелек и выхватила его из руки морского эльфа.

— Он был здесь, — мрачно подтвердила она. — Разъяренный зеленый дракон и тот оставляет не такой четкий след!

— Эти драгоценности даны мне в залог, — поспешно, но твердо заявил Кзорш. ~ Я не отдам их тебе. Эльфийка оценивающе смотрела на него.

— С помощью этих камней можно выследить дроу. Обладание ими может принести беду.

— Пусть. Я никогда не думал, что Искусство дается легко.

— Да будет так.

Она бросила кошелек Кзоршу и жестом приказала ему отойти от двери. Он отодвинулся, и женщина рывком распахнула дверь. Тонкая полоска лунного луча протянулась в проем. Эльфийка потянулась к нему, широко расставив пальцы. И по мере того как лунный свет просачивался меж них, она начала уменьшаться и подниматься навстречу источнику света. В одно мгновение она превратилась в пылинку, одну из множества пляшущих в неярком луче, потом исчезла.

Кзорш проводил ее сияющим взглядом, сердце его переполняло страстное желание познать Искусство. После исчезновения эльфийки он еще долго смотрел на лучик света, словно танцующие в нем пылинки могли нашептать ему секрет этого дива.

Потом он перевел взгляд на маленький мешочек, зажатый в руке, и благоговейно провел пальцем по изящной руне — знаку мага.

Когда-нибудь и у него будет такой знак. Когда-нибудь он шагнет сквозь воздушные пузыри в далекие моря и будет летать вместе с лунным светом.

Мечты переполняли его сердце, когда он бесшумно взобрался по трапу и соскользнул, незамеченный, в воду.