Даг Зорет лишь раз видел, как его бывший учитель Малхор поддался гневу. Прежде чем Малхор успокоился, пол-батальона беспомощных солдат остались лежать не земле — некоторых сожгли дочерна дарованные Цириком молнии, другие ещё содрогались от спазмов. Так что Даг тихонько прочитал собственную молитву Цирику, увидев гневное лицо старшего жреца. Если одному из них суждено закончить эту встречу, корчась и содрогаясь на ковре, Даг предпочёл бы, чтобы это был не он.

Он поднялся с кресла в знак уважения к вышестоящему жрецу.

— Какой сюрприз, — вяло произнёс он. — Не ожидал встретить вас в Глубоководье.

— Ещё бы! — буркнул Малхор. — Я слышал про тебя кое-что.

Даг шагнул к столу и угостился креветками, которые служанка принесла вместе с обедом. Хорошая гостиница. Обеда с лихвой хватало на двоих. Он взял целый поднос и протянул его Малхору. Старший жрец как будто этого не заметил. Он сунул креветку в рот, чуть пожевал, и продолжил.

— Ты пока не нашёл свою сестру, зато её нашёл один из наших информаторов, — сказал Малхор, подчеркнув своё заявление, схватив вторую креветку. — Она спрашивала о ребёнке. Сказала, что он твой.

Даг пожал плечами.

— Не первая женщина, которая делает подобные ложные заявления на мой счёт. Поскольку я не знал, что у меня есть сестра, меня нельзя считать ответственным за кровосмешение.

Жрец снова набил свой рот и принялся гневно жевать.

— Ты уходишь от вопроса.

— Это вошло у меня в привычку, — легкомысленно отозвался Даг. — Вы хорошо меня обучили.

Жрец сощурился, изучая младшего мужчину, как будто внезапно задумался, не слишком ли хорошо тот усвоил его уроки. Потом задумчивое выражение пропало, а вместе с ним — и раздражение Малхора.

— Превосходные креветки, — заметил он, кивком указав на практически пустой поднос. — Может быть, возьмёмся за солёный пирог, пока будем обсуждать другие вопросы? Ты слышал про собрание паладинов. У меня есть советы по поводу управления и защиты твоей новой позиции. Если хочешь их услышать.

К Малхору вернулось жизнерадостное настроение, но Даг ни на миг не обманулся. Этот мужчина был опасным противником и хотел заполучить Кару. Если Дагу придётся, он убьёт Малхора. Но до тех пор Даг будет у него учиться.

— Мой дорогой Малхор, — с улыбкой ответил Даг. — Я буду внимать каждому вашему слову с искренним интересом.

И с ещё большим интересом, подумал Даг, посмотрю о чём ты умолчишь.

Искра в глазах жреца намекала на то, что он догадался о безмолвной реплике Дага и принял её к сведению. Улыбаясь друг другу, как пара кружащихся змей, они уселись и принялись вести игру.

* * * * *

— Говорю тебе, Бронвин, твой друг останется в замке до конца дня, — Данило выругался. — Некоторые из посланников, которые посещают заключённых — арфисты. Они позаботятся о том, чтобы просьбу юного Алгоринда отложили в самый конец.

Бронвину кивнула и бросила взгляд на Кару. Ребёнок сидел на коленях на полу лавки, играя в какую-то замысловатую игру с шахматными фигурами и тихонько напевая себе под нос.

— Уже что-то, — сказала Бронвин. Она задумчиво прикусила губу.

— Что?

— Прозвучит легкомысленно, — предупредила она. Это позабавило её друга. — Не забывай, с кем разговариваешь.

Она хихикнула и перешла к делу.

— Кара провела жизнь на небольшой одинокой ферме. Не считая её путешествия в качестве пленницы в Глубоководье и короткого плаванья на рабском судне, у неё не было возможности посмотреть мир. А с чего лучше начать, как не с Глубоководья?

Он кивнул.

— Действительно. И вам не должно ничего угрожать. С твоего разрешения, я позабочусь, чтобы вас незаметно сопровождали, и в случае чего — защитили.

Годы незаметной слежки арфистов её по-прежнему раздражали.

— А если я не дам своего разрешения?

— Я прислушаюсь к твоему пожеланию, — сказал он. — С сожалением, но прислушаюсь.

Он говорил твёрдо, без единого намёка на свою обычную ленивую медлительность. Бронвин поверила ему. Она улыбнулась и повернулась к Каре.

— Кара, какой твой любимый цвет?

Девочка подняла взгляд, испуганная неожиданным вопросом.

— У меня, наверное, нет любимого.

— А если бы ты могла выбрать любое платье, какое только захотела, какого бы оно было цвета?

Её глаза зажглись женским энтузиазмом.

— Моя приёмная мать носила фиолетовое, но говорила, что мне нельзя, — сказала она. — И не объясняла, почему.

У Бронвин были подозрения на этот счёт, но она не хотела озвучивать их даже в тишине собственного разума.

— А как насчёт синего? Или жёлтого?

Кара кивнула, заметно увлёкшись этой игрой.

— Розовое, как облако на закате.

Бронвин кое-что вспомнила. У Эллимир Оукстафф, швеи, чья лавка тоже располагалась на улице Шёлка, был рулон мягко-розового шёлка — редкий цвет, который быстро расхватают дамы для своих летних платьев.

— Пойдём, — сказала она, протягивая руку. — Я знаю женщину, которая сделает тебе платье цвета облаков. И такое же мягкое. Пойдём и снимем с тебя мерки.

Кара в мгновение ока оказалась на ногах.

— Правда?

— Правда, — отозвалась Бронвин. — А потом попьём чая и посмотрим всё, что стоит посмотреть в Городе Роскоши.

Кара неожиданно стала подозрительной.

— Это не просто игра?

Бронвин рассмеялась, но у неё защипало глаза. В возрасте Кары она тоже не знала ничего подобного. Бронвин казалась, что она понимает, что это значит для девочки.

Попрощавшись с арфистом-бардом, Бронвин сдержала своё обещание и заказала Каре розовое платье — а вместе с ним ещё два других. Они попили чай и подслащённое вино в таверне Гунара, блестящем заведении в самом центре Морского квартала. Общий зал ярко освещали дюжина магических шаров, а зеркальное стекло отражало лучи в каждый угол, где их ловили хитро огранённые кристаллы и искуственные драгоценные камни, украшавшие всё от тарелок до стульев.

Как и ожидала Бронвин, Кара была зачарована видом. Слишком возбуждённая, чтобы есть, она цеплялась за свой кубок послащенного вина с водой — больше сахара чем вина, и ещё больше воды — и озиралась вокруг с нескрываемым любопытством. Молчание девочки длилось до тех пор, пока они не покинули таверну, потом она взорвалась вопросами, желая знать про всё, что попадалось им на пути.

Бронвин покачала головой, следуя за Карой вниз по улице, удивляясь собственным чувствам. Каждое мгновение, проведённое с девочкой, делало перспективу расставания с ней ещё более тяжкой. Но этот подарок, этот единственный день приключений и беззаботной радости, Бронвин могла ей подарить.

Желая показать Каре как можно больше, она кликнула экипаж и заплатила возничему, чтобы тот показал им городские пейзажи. Они проехали вдоль морской стены, любуясь огромными вычурными особняками и девяностофутовой статуей воина, бесстрастно глядевшего в море. Они проехали мимо башни Алгайрона, и Кара задрожала, слушая историю древнего волшебника и скелета, оставшегося от человека, пытавшегося украсть его силу. Она заохала, увидев дворец Пьергейрона, и вытянула шею, чтобы проследить взглядом за пролетающим мимо грифоньим патрулём. У Плиты — обелиска, служившего местом для молитвы людей любой веры — Кара слегка смутилась.

— Мои приёмные родители молились — отец молился — но не сказали мне имя бога, которому нужно молиться мне.

Подозрения Бронвин касательно этой загадочной веры усилились — как и её недоумение, почему этот Даг Зорет был так решительно настроен держать дочь в неведении.

— Ты отыщешь бога или богиню, которые найдут отклик в твоём сердце, — мягко сказала она.

— А кто нашёл отклик в твоём?

Бронвин задумалась. Она была не особенно религиозна, но решила, что существует только один ответ.

— Тимора, — сказала она. — Госпожа Удача. Она предлагает тебе рискнуть и пойти своим путём.

Кара стиснула губы.

— Звучит хорошо, но не совсем мне подходит.

— Ничего страшного, — ответила Бронвин, чувствуя себя не в своей стихии. Она никогда особенно не задумывалась о религии, но видневшаяся в детских глазах жажда найти собственное божество убедила Бронвин, что ей стоит уделить этому вопросу больше внимания.

— Давай отправимся в Южный квартал, — предложила она. — Скоро начнётся закат, а сегодня полнолуние, если не ошибаюсь.

В полнолуние над просторным двором повисала Лунная Сфера. Можно было войти в огромный, пропитанный магией шар и летать или планировать внутри. Бронвин не могла придумать более интересного для ребёнка занятия — как и лучшего способа закончить день.

* * * * *

Темница замка Глубоководье была не тем сырым и страшным местом, какое ожидал встретить Алгоринд. Конечно, его камера находилась глубоко под землёй — стража провела его сюда по двум лестничным пролётам — но каменные стены были гладкими и сухими, и через каждые несколько шагов в держателях горели факелы. Камеры были тесными, но чистыми и оборудованными основными удобствами: соломенным матрасом на деревянной раме, ночным горшком, умывальником и кувшином с водой. Прошлой ночью и этим утром ему принесли еду. В целом, жаловаться было не на что, и он верил, что правосудие Тира позаботится о том, чтобы его заточение не продлилось долго.

Сосредоточившись на этой мысли, Алгоринд громко запел традиционный утренний гимн. Он полагал, что среди этих конкретных залов правосудия такую песню можно было услышать нечасто.

Ниже по коридору раздался звук приближающихся шагов; Алгоринд обрадовался, увидев сэра Гарета, но прежде чем заговорить, пропел последние две строчки гимна.

— Спасибо, что пришли, сэр.

— Ты как будто не ожидал меня увидеть, — коротко отозвался рыцарь. — Ты мудрее, чем кажешься, если подозревал, что я обдумываю возможность бросить тебя здесь. Как твои дела?

Алгоринд бросил короткий взгляд на тюремную стражу. Старший рыцарь проследил за ходом его мыслей и резким кивком выразил своё согласие. Как только юного паладина освободили, они в молчании покинули темницу и молчали до тех пор, пока не оказались в сёдлах, направляясь в Залы Правосудия.

— Я видел девочку, — наконец сказал Алгоринд. — Потомка Самулара.

Лицо рыцаря побледнело так сильно, что Алгоринд испугался, не упадёт ли тот с лошади.

— Здесь? В Глубоководье?

— Да, сэр. Я погнался за ней, чтобы вернуть в храм. Она сбежала от меня, и меня задержала стража.

Сэр Гарет ехал в молчании несколько мгновений, пережёвывая услышанное. Наконец, он повернул к Алгоринду суровое лицо.

— Твоя неудача с задержанием девочки — серьёзное дело. Это происшествие говорит о недостатке способностей или нехватке силы воли. Может быть, ты специально позволил девочке убежать.

Алгоринд был потрясён до самой глубины души.

— Сэр!

— Некомпетентность — серьёзный проступок, в которым ты, несомненно, виновен, — холодно ответил рыцарь. — По общему мнению, ты талантлив и хорошо обучен. Любые будущие неудачи с твоей стороны будут расцениваться как преднамеренные, являясь изменой против ордена. Ты понимаешь?

— Нет, сэр, — с абсолютной искренностью сказал Алгоринд. По правде говоря, слова рыцаря сбили его с толку.

— И что здесь непонятного?

— Ну, — начал он, — Я вообще не понимаю, как девочка могла оказаться в городе.

— Лучше подумай о том, как ты её найдёшь, — резким тоном посоветовал ему рыцарь. — И когда найдёшь, немедленно приведи её ко мне. Но не в храм, — добавил он суше. — Другим братьям не стоит слышать об этой единственной оплошности. Оставим это между нами. В этом вопросе ты подчиняешься мне.

— Да, сэр, — ответил Алгоринд, но никогда подчинение не казалось ему такой тяжёлой ношей. Если он поступил неправильно, тогда ему следовало принять порицание от братьев. Попытка избежать его была бы неправедным поступком. Он не желал избавляться от своей ноши или скрывать свои недостатки, но юноша принёс присягу, и должен был поступить так, как велел сэр Гарет. По крайней мере, его долг был ясен, а выбор — прост. Дело было уже не в этом.

Глубоко озабоченный, юноша поёрзал в седле и погрузился в раздумья, преодолевая укрытый туманом путь.

* * * * *

Разделавшись с последним малиновым пирожным и осушив графин вина, Малхор раскланялся. Оставшись в номере один, Даг Зорет приготовился вызвать образ своего лазутчика-паладина. Когда-то сэр Гарет докладывал Малхору. И, может быть, докладывает до сих пор.

На сей раз, чтобы ответить, Гарету понадобилось значительно больше времени, Несмотря на вызванное задержкой нетерпение, Даг нашёл способ смягчить своё недовольство. Длительный призыв мог быть необычайно болезненным, и ему не претила идея поделиться болью с падшим паладином — тот заслуживал.

Наконец возникшее в хрустальном шаре лицо было вытянувшимся и бледным, как пергамент.

— Как хорошо, что ты отозвался, — саркастично заметил Даг. — Наш общий друг Малхор нанёс мне любопытный визит. Возможно, ты недавно говорил с ним?

— Нет, лорд Зорет, — сухо ответил рыцарь.

Даг ему поверил. Он уже понял, что Гарет скрывал свою ложь за паутиной обманчивой полуправды. Любое прямое заявление скорее всего было истиной.

— Какие новости о моей сестре и дочери?

— Я только что встречался с молодым паладином, который украл девочку у крестьян. Его зовут Алгоринд. Девочка сбежала от него. Он преследовал её по городу и так сосредоточился на этой задаче, что не заметил, как привлёк внимание городской стражи.

Гарет сделал паузу.

— Вы же знаете, какими прямолинейными бывают последователи Тира.

— Действительно, — сухо согласился Даг.

— Молодой паладин очень горяч. Напоминает мне вашего отца в том же возрасте, — заметил сэр Гарет.

Даг мимолётно задумался, не пытается ли рыцарь специально разбудить в нём ненависть к Алгоринду.

— И где сейчас девочка?

— Не знаю. Она была недалеко от улицы Шёлка, выходила из лавки под названием «Любопытное Прошлое». Этой лавкой владеет ваша сестра. Пути нашей добычи сходятся в одну точку, что немного упрощает дело. Я послал Алгоринда исправить его ошибку и приказал юноше говорить только со мной. Когда ребёнок и женщина попадут ко мне, они окажутся практически у вас в руках. Я не подведу.

— Уж позаботься, — отсутствующе произнёс Даг, потом развеял чары.

Улица Шёлка находилась рядом с гостиницей, где он снимал номер. Возможно, Дагу пора было встретиться со своей давно утраченной сестрой.

Он помедлил немного, раздумывая, не сменить ли чёрную с фиолетовым одежду на менее бросающийся в глаза наряд, но решил, что не стоит. Вот уже почти десять лет Даг Зорет не носил других цветов. Его владыка Цирик мог обидеться на такую перемену.

Жрец покинул гостиницу и направился в сторону «Любопытного Прошлого». Он не спешил, останавливаясь то у одного магазинчика, то у другого, как будто рассматривая товары на прилавках. Он примерил пару сапог в одной из лавок, в другой обменялся любезностями с милой полуэльфийской девушкой, которая была занята пошивом маленького розового платья.

«Любопытное Прошлое» произвело на него впечатление. Прекрасное здание, два этажа высотой, прочная конструкция из деревянных опор с глиняной обмазкой. Штукатурка в хорошем состоянии, побелка свежая. В крупной оконной раме стоят небольшие стёкла — хорошие, почти прозрачные, а соблазнительный — но не слишком — товар выставлен на прилавке перед окном. Интересные штрихи были повсюду. Полосы на двери из широких досок были искусно исполнены в виде спиралей, символизирующих ход времени, но на нескольких стёклах виднелись песочные часы, наклонённые таким образом, чтобы песок перестал течь.

Даг поднял засов и вошёл внутрь. Ему навстречу вышла гномиха, прогнав ворона, который таращился на жреца так пристально, как будто узнал его. Дага это ни капли не обеспокоило. Он ощущал некоторое родство с воронами и волками, поскольку эти падальщики выигрывали от борьбы. На самом деле, некоторые древние народы считали, что вороны уносят в загробный мир души павших. Бог Дага когда-то был повелителем мёртвых, и Даг немало душ отправил в царство Цирика. Короче говоря, у него было много общего с этой птицей.

— Чем я могу вам помочь, господин? — спросила гномиха, окинув его опытным взглядом. Заметив отсутствие интереса к личным украшениям, она начала обычное перечисление: набор кубков, статуэтки, этот резной сундук, чаша для прорицания?

— Ничего. Я хочу поговорить с Бронвин. Возможно, у меня найдётся для неё работа.

Глаза гномихи едва заметно похолодели.

— Боюсь, она сейчас недоступна. Вы можете оставить своё имя и место, где она сможет вас отыскать.

— Я вернусь. Возможно, завтра?

— После полудня, — быстро ответила гномиха. — Это лучшее время.

Он поблагодарил и ушёл, не поверив ни единому слову. Вспомнив дружелюбную швею-полуэльфийку — и заново оценив возможное значение этого маленького розового платья — он вернулся к ней и завёл разговор.

Женщина быстро поддалась на его обаяние и вскоре болтала с Дагом абсолютно свободно.

— Да, весна в этом году пришла поздно. Рынки только начинают открываться, в город стекается народ со всех краёв света…

— Особенно много паладинов, как я заметил, — небрежно сказал Даг Зорет. — Этим утром я проезжал мимо Залов Правосудия. Они подняли такой шум, постоянно натыкаясь друг на друга.

Она скорчила рожицу.

— Пускай этим и занимаются, а всех остальных оставят в покое. Вчера здесь был один.

Швея посмотрела на розовый шёлк, который держала обеими руками. Она расправила ткань и, кажется, решила не продолжать этот разговор.

Но Даг уже многое узнал. Он наклонился поближе к женщине.

— Может быть, вы сможете мне помочь. Если мне нужен особый подарок для дамы, что-то редкое и необычное, куда стоит обратиться?

— О, в лавку Бронвин, конечно же. «Любопытное Прошлое».

Она слегка поникла.

— У вас есть дама, которой нужен особый подарок?

— Мать, — легко солгал Даг. Женщина снова просияла. Так предсказуемо, с нотой презрения подумал он. Неудивительно, что у него так редко находилось время для женщин.

Но эта оказалась полезной. Полуэльфийка хорошо знала его сестру. Она работала над платьем быстрыми, ловкими стежками, даже не откладывая работу, пока флиртовала. Она собиралась закончить платье в ближайшее время. Похоже, девочка должна была скоро вернуться — а вместе с ней и Бронвин.

Даг ещё несколько минут поговорил с эльфийкой, договорившись встретиться с ней позже в одной скудно освещённой таверне. Он не собирался приходить на встречу.

Это была мелкая, но приятная жестокость. И что ещё важнее, в этом была своя цель. Если эльфийская девка решит, что её бросили, она не захочет об этом говорить — и не захочет рассказывать про мужчину, который её бросил.

Покинув лавку, Даг сразу же забыл о швее. У него хватало дел поважнее. Где-то в этом городе находился паладин по имени Алгоринд. Даг собирался поджарить его сердце на медленном огне, прежде чем день подойдёт к концу.

* * * * *

Бронвин вернулась в лавку с набитым сладостями мешком. Она уложила Кару спать и собиралась подготовить для неё особый завтрак из пирожных, фруктов и чая с лимоном, но выражение на лице Элис прогнало все приятные мысли у неё из головы.

— Совсем недавно здесь был мужчина, — напряжённо сказала гномиха. — Примерно твоего роста и достаточно мелкий, чтобы уравновесить тебя на весах. У него были чёрные волосы с проплешиной вот здесь, — она указала на середину лба.

Содержимое мешка Бронвин разлетелось по полу. Это была единственная подробность, которую Кара смогла рассказать ей о своём отце.

— В точности, как рассказывала Кара, — прошептала она.

— Именно.

— Ты сказала ему, что Кара здесь?

Элис казалась оскорблённой.

— За кого ты меня принимаешь? За кобольда? Он не спрашивал, и я, конечно, не сказала. Он спрашивал о тебе. Сказал, что есть работа.

Бронвин наклонилась, чтобы собрать рассыпавшиеся продукты. Она подняла лимон и сунула его в мешок.

— Ещё кое-что. Он носил фиолетовое?

— Фиолетовое и чёрное, — подтвердила Элис. — А что?

Бровин просто покачала головой. У неё перехватило горло, и она не смогла ответить.

— Дитя, пора, — сказала гномиха. — Если это был отец девочки, тебе нужно её отдать. Кара сама будет на этом настаивать.

— Я знаю, — ответила Бронвин, но на самом деле ничего такого не имела в виду. Прежде чем решать, что делать с девочкой, Бронвин хотела получить ответ на некоторые вопросы. Настало время встретиться с Хелбеном Арансаном и испытать свою способность придерживаться собственного пути, столкнувшись с могучей волей и тонкими манипуляциями мастера-арфиста.