В последнюю ночь я увидела сон и утром, уже проснувшись, долго лежала, пытаясь восстановить сбившееся дыхание и унять дрожь.
Странное место. Как будто здесь нет времени… и движения. Да и есть ли пространство? Знакомые золотистые кошачьи глаза. Парень, замерший посреди воронки воздуха, вращающейся медленно-медленно. Скрещённые мечи за спиной, чёрные волосы, смуглое скуластое лицо.
— «Помоги мне».
— «Как?»
— «Вспомни».
— «Я не могу».
— «Вспомни».
Сердце колотилось, пытаясь вырваться из грудной клетки. Кто он? Я же помню, должна помнить… Нет. Не могу. Я чувствовала отчаяние, хотя не понимала, почему. Что меня с ним связывает? Почему я услышала его призыв?
— Почему ты такая мрачная? — устало спросил Людвиг. Вид у него был затравленный, на голове — та же дикая причёска — мечта любого парикмахера-маньяка. Костюм, старательно выстиранный и отглаженный, всё тот же. И радости в глазах не намного больше.
— Сон плохой приснился.
— Лоннер?
— Нет. — Поспешно успокоила его я.
— Тогда забудь про него, да и всё. Праздник ведь.
— Сам-то об этом помнишь? — вынырнул откуда-то вор, успевший принарядиться. Остановился перед зеркалом и начал придирчиво разглядывать себя, смешно вытягивая шею и непрерывно поправляя ножи, лезущие из карманов, из-за ремня, из сапог…
— Помню. — Угрюмо отозвался рыцарь.
— Завидуешь брату? — ехидная усмешка, быстрый взгляд, и он снова отвернулся, занимаясь собственной персоной.
— Ага. — Охотно согласился Людвиг.
— Врёшь. — Лениво констатировал Фет.
— Вру.
— Так дело не пойдёт. — Я подхватила излишне длинный подол платья — на этот раз алого с серебром, — тряхнула распущенными волосами, успевшими отрасти до плеч после того, как я уговорила собственный организм, что эту потерю надо восстановить, залечив наравне с царапинами. — Тебе стоит поговорить с братом.
— У него свадьба.
— А у тебя корона.
— Я не стану отвлекать Лона. Свои проблемы надо решать самостоятельно.
Я хотела возразить, но наткнулась на взгляд Людвига и медленно склонила голову, признавая его выбор.
— Ну и дурак. — В отличие от меня, вора одним взглядом было не остановить.
— Может быть.
Фет плюнул и вышел из дома, нервно поигрывая кинжалом.
— Нас ждут на закате. — Рыцарь взглянул на окно, небо за которым медленно темнело.
— Примерно через час. — Определила я.
— Хорошо. Можешь поправить этот кошмар? — он ткнул пальцем в собственную причёску, порезался и обиженно уставился на капли крови, торопливо бегущие по коже.
— Держи. — Я бросила ему первую попавшуюся тряпку, предназначавшуюся вроде бы для протирания стола. — Я сейчас.
Да… запасы успели растаять почти полностью. Ну где же ты? Ведь должно было остаться… Вот оно.
— Капни на порез. — Отдала пузырёк Людвигу и быстро поправила причёску, стараясь даже не дышать, чтобы руки не дрогнули. Не удержалась от вопроса
— А почему официальная причёска… именно такая? Императоры же по традиции были воинами?
— Это эльфийский обычай… несколько изменённый людьми. Должен демонстрировать мужество и уверенность в себе императора. Ну и приверженность традициям рода. — С улыбкой пояснил принц, убедившись, что его голова после моих манипуляций с чудо-причёской осталась на месте.
— Опасный обычай.
— В меру.
— Нам проще.
— Не думаю. Император обязан в особых случаях носить причёску, опасную для его головы. Но вожак оборотней обязан при любом контакте с представителями других рас оставаться человеком.
Я молчала. Что ответить?
Церемония прошла как в бреду — я не запомнила практически ничего из её начала. Яркие краски, смех, похожее то ли на ледяную скульптуру, то ли на сталактит платье, которое не смогли испортить объединённые усилия нескольких умелиц, солнце, окрасившее небо в оттенки алого и розового. Музыка… по счастью Лоннер нашёл довольно умелых исполнителей.
Всё это прошло, и наступил момент произнесения клятв. Если бы мы находились в городе, то обеты молодых принял бы жрец одного из многочисленных богов, почитаемых в империи. А так пришлось довольствоваться изваянием неизвестного бога, притаившимся в небольшой светлой роще. Из камня мягкого оттенка топлёного молока выступали очертания фигуры с запрокинутой головой и сложенными чашей руками. Складки одеяния скрывали фигуру, оставляя видимыми лицо, шею и руки, остальное терялось в камне. Бог как будто стоял, прислонившись к вздыбленной волне, протягивая всем приходящим чашу ладоней и глядя в небо. И его лицо — с неправильными, словно изломанными чертами было прекрасно.
Все крики и смех смолкли. Не страх, но радость и доверие царили здесь. Дракон, приземлившийся неподалеку, полз к поляне на собственных лапах. Сейчас он устроился за статуей, положив голову на землю перед камнем. Дождался, пока все остановятся и вперёд выйдут жених с невестой, только после этого поднял голову и заговорил, охватывая мягкими волнами своего звучного голоса всех присутствующих
— Вы пришли сюда, чтобы перед лицами богов и людей принести клятвы верности друг другу и принять благословение. Не изменились ли ваши намерения?
— Нет. — Два голоса стали одним.
— Нет ли причин, по которым этот союз не может быть заключён?
— Нет. — Громко ответил Людвиг.
Тарриэль шагнул вперёд, даже не заметив моих рук, которые легли на его плечи. Вор оглянулся, улыбка сползла с его лица. Он дёрнулся наперерез и прошипел
— Не смей.
— Не надо. — Людвиг услышал шум и встал на пути дивного, успевшего стряхнуть мои руки. — Не вмешивайся. Я не хочу проливать кровь на свадьбе брата.
— Ты не понимаешь…
— Это их выбор. Ты не выйдешь туда.
— Я должен.
— Нет.
— Отойди.
— Отступи. Или будет бой.
— В чём дело? — холодно спросил Гарр-он.
— Ни в чём. — Эльф медленно опустил голову.
Только теперь я заметила меч, наполовину вытащенный из ножен, в руке Людвига. В ладони вора мелькнул нож, исчезая в одном из многочисленных карманов. Неужели это правда? Мы готовы были поднять оружие на Тарриэля? Я прикусила губу и начала торопливо выбираться из толпы. Остановил меня тихий ровный голос Лирны
— Я принесу ещё одну клятву. — И торопливо, не давая Лоннеру себя опередить, заговорила — Пусть слышат боги: я, Лирна Тонааре, нелюдь половиной крови, клянусь никогда и ни при каких обстоятельствах не причинять вреда жизни и здоровью, душевному, телесному и духовному, этого человека, Лоннера. Пусть слышат боги и выполнят мою просьбу — да последую я за своим мужем за Край, когда бы ни пришло ему время отправиться в путь. Пусть слышат боги.
По поляне пронёсся быстрый ветерок, закружились листья. И всё стихло. Услышали боги.
Клятва нелюди. Если он откажется принять, останется вдовцом. Я стрельнула бешеным взглядом в эльфа, не обратившего на него никакого внимания. Тарриэль смотрел в глаза Лоннеру и все, случайно затесавшиеся между ними, торопливо расползались в стороны. Принц отвернулся первым. Сжал руку… теперь уже жены и усмехнулся
— Принимаю… и отдаю. Пусть слышат боги — эта клятва и моя тоже.
Громыхнуло где-то на грани восприятия, за пределами обычного слуха. Внимательны сегодня боги.
Людвиг мрачно улыбнулся, качая головой. Я сжала кулаки. Они действительно умрут в один день. И виноват в этом один самоуверенный дивный.
Кажется, гости ничего не поняли. Обмен бешеными взглядами, конечно, не остался незамеченным, но клятвы никого не впечатлили. Обряд заключения союза строго не установлен, каждый волен добавлять что захочет, правил почти никаких, а какие есть — соблюдены. В том, что невеста оказалась полукровкой, тоже ничего особенного нет. В ком из присутствующих нет примеси нелюдской крови? На землях империи издавна сосуществуют все расы, когда мирно, когда не очень, но всё же сосуществуют. И перемешиваются в самых причудливых сочетаниях. К тому же Гарр-он смотрел на всё это молча, а люди привыкли ему доверять.
Все поспешили обратно к дому молодых, где были накрыты столы. Гарр-он улетел. Лоннер задержался и, дождавшись, пока последний гость уйдет, и останемся только мы, подошёл к Тарриэлю и прошипел
— Уходи.
— Лон… — попыталась вмешаться Лирна.
Принц обнял её, не сводя бешеного взгляда с дивного
— Прочь.
Я осторожно посмотрела на Людвига. Он стоял перед статуей безымянного бога, запрокинув голову, словно пытался разобрать черты его лица. Фет уже смылся. Лоннер как будто ждал ответа, но его не последовало. Тарриэль смотрел прямо перед собой, но явно ничего не видел, или не хотел видеть.
Лирна всё же утащила мужа к гостям.
— Людвиг! — позвал Лоннер.
— Иду. — Рыцарь, стараясь не смотреть на дивного, проскользнул мимо и последовал за братом.
Эльф развернулся, неторопливо пошёл в противоположную сторону.
Я подошла к изваянию, осторожно коснулась рукой складок каменной одежды
— Здравствуй. Не знаю, кто ты, но… позволишь побыть здесь?
Было тихо. Ветер лениво перебирал ветви деревьев, сонно переговаривались птицы. Я легла на траву, расстелив на ней забытый кем-то плащ, и закрыла глаза. Пусть всё будет так, как должно. Не по силам нам менять судьбу. Не по рангу меряться с богами. Это мои мысли, или?
Не по силам нам менять судьбу,
Не по рангу меряться с богами.
Не осилить пропасть-пустоту,
И беду не вымерять шагами.
Не забыть прошедшего урок,
Не простить другим свои паденья,
И приносим новый мы зарок,
Забывая, что весь путь — мгновенье.
Мы клянёмся мирным жить трудом,
Да крадём по малости, по крошке,
Думая — отмолим всё потом,
Ищем свет не в сердце, а в окошке.
«Не по силам, слишком тяжело,
То героя путь, не мне сужденный, -
Он алмаз бесценный, я — стекло,
Где уж мне тягаться с силой тёмной».
Так живём, за шагом — тот же шаг
Отвергая собственную душу.
И зачем живём? Да просто так,
Чтобы крепко спать и сладко кушать.
Ни к чему дорожная нам пыль,
Да небес сиянье вместо крыши.
Песни все — про сказочную быль,
Кто же этих бардов станет слушать?
А за Краем встретимся с собой,
Не узнав и не поверив даже -
Нужно было ратиться с судьбой
Каждый миг. Но что теперь уж скажешь.
— Тарриэль? — вообще-то голос не похож на эльфийский. Ниже и… неправильней что ли. Дивные поют так, будто учились этому чуть ли не с рождения. У них музыка в крови, хотя никто не видел эльфийские песни в записанном виде. А этот точно не заботится о своём голосе, да и вряд ли часто поёт.
— Нет. — Вор усмехнулся, вышел из-за постамента. — Понравилось?
— Да. Не думала…
— Что я могу такое спеть?
— Что когда-нибудь услышу, как ты поёшь. Сам же над эльфами смеялся.
— Ну смеялся… — ухмылка стала ещё шире, в неопределённого цвета глазах запрыгали бешеные искры. — Теперь могу над собой посмеяться.
— Незачем. — «Оставь это другим».
Он пожал плечами и плюхнулся в траву, раскинув руки. Пробормотал
— Незачем, так незачем.
Сказать, что я была удивлена — значит не сказать ничего. Он даже спорить не стал! Куда мир катится? Не иначе конец света, который предрекают примерно каждые десять лет, скоро всё же настанет.
— Хочешь пойти на праздник?
— А? — оказалось, что я успела задремать.
— Праздник. Местный вариант эльфийского бала. Хочешь принять в этом участие? — пояснил вор.
— Нет.
— Почему?
— Шум. Много нетрезвых людей. Что хорошего?
— Ты можешь понадобиться Лирне.
— Думаю, кроме Лоннера ей сейчас никто не нужен. И вообще… хватит меня выпроваживать. Я тут первая легла.
— Да не выпроваживаю я. — Возмутился Фет.
Несколько минут царило молчание. Я смотрела на небо, выискивая знакомые созвездия. Лира… Рог… Эльф… а вот и Волчица.
— А есть ты не хочешь?
— Фет!
— Что? Я, между прочим, о тебе забочусь. А ты упираешься.
— Я никуда не пойду.
— Ну и не иди. Лежи тут… на чужом плаще. В вечернем платье, которое никто не увидит. В холодной траве. И корми комаров. А они будут там веселиться. Есть, танцевать, смеяться…
— Это бесполезно. — Уверенности в своих словах я испытывала всё меньше. Тем более, что желудок настоятельно требовал, чтобы его покормили… вместо комаров.
— Ну как хочешь. А я пошёл. — Он поднялся, отряхнул штаны и гордо направился к деревне, откуда доносилась музыка. Местный маг выпросил разрешение у Гарр-она и теперь развлекал гостей, усиливая звуки музыки и добавляя к ним изображения, вспыхивающие в небе.
Я поняла, что спокойно полежать и полюбоваться звёздами (звёздами, а не этими странными светящимися монстрами) мне не дадут. А раз так…
— Подожди меня!
— Уф, наконец-то. А как же комары?
— Обойдутся без ужина.
— И мы тоже, если не поторопимся. — Вор принюхался и ускорил шаг.
Я невольно последовала его примеру, приподняв платье, чтобы оно дожило хотя бы до конца праздника. К тому же, прикосновение нежной ткани к коже вовсе не было мне неприятно. Даже жаль, что невозможно будет носить его и дальше… впрочем, что это я?
Вор, пребывавший в хорошем настроении, тихо мурлыкал что-то себе под нос. Я прислушалась, пытаясь разобрать слова, но ничего не получилось. Ветер пел в скалах, перебивая тихую мелодию, словно ревнивый музыкант не позволяя другому проявить свой талант. Я вдруг заметила, что улыбаюсь и настроение, бывшее с утра отвратительным, ощутимо улучшилось. Сложно сказать, что было тому причиной. Но перед моими глазами вдруг появилась статуя безымянного бога, и почудилось даже, что я вижу его лицо, но не каменное, а живое.
— «Спасибо».
Он улыбнулся, и видение исчезло. Я рассмеялась.
— Ты в порядке? — вор споткнулся от неожиданности и растерянно посмотрел на меня.
— Да. — Я была уверена, что он покрутит пальцем у виска, но получила лишь привычную ехидную улыбку.
— Смех без причины? А раньше ты казалась нормальным… оборотнем. Быстрая, сильная, бесшумная и… лохматая.
— Ну тебя-то нормальным не назовёшь… даже человеком.
— Ехидна.
— Колючка.
Так, беззлобно переругиваясь, мы и добрались до деревни. Лоннер, сидевший во главе одного из длинных столов, улыбнулся. Я помахала ему рукой. Похоже, бывший наследный принц не намерен портить собственный праздник из-за перспективы умереть в один день с женой.
Местный маг расстарался, выложился полностью, но продемонстрировал магию иллюзий во всех её проявлениях — от оживающих картин, до невероятных существ, бегающих по земле, плавающих в водах появившегося из ниоткуда моря, и летающих в воздухе. Всё это выглядело настолько реальным, что порой приходилось напоминать себе о том, что это только магия. Местные, по большей части успевшие утолить первый… и второй голод, теперь с любопытством смотрели представление, организованное магом, отмечая наиболее удачные творения аплодисментами.
Когда за спиной невесты появился угольно-чёрный единорог, аплодисменты стали громче. Но маг только покачал головой
— Это не иллюзия.
Лоннер осторожно повернулся, стараясь не спугнуть зверя. Единорог отодвинулся на шаг и посмотрел на человека глазами неповторимого пурпурного цвета. Маг торопливо предупредил
— Не трогай, он может испугаться и напасть.
— Нет. — Лирна, до этого сидевшая неподвижно и, казалось, не обращавшая внимания на происходящее вокруг, встала. — Он не станет нападать.
Лоннер улыбнулся
— И всё же, не надо рисковать.
Я подошла ближе, но почувствовала недовольство волчицы и остановилась. Единорог рассматривал Лирну, не обращая внимания на остальных.
Девушка медленно подняла руку и протянула единорогу раскрытую ладонь. Он вытянул голову, осторожно принюхался. Переступил с ноги на ногу, как будто решая, стоит ли ей доверять, а потом ткнулся носом в ладонь, прикрыл глаза…
— Его зовут Ветер. — Восторженно выдохнула Лирна.
Лоннер медленно выдохнул и улыбнулся
— Вот и хорошо. Не хочешь чем-нибудь его угостить?
— Хочу. Он предпочитает яблоки.
— Иф, как тебе праздник? Здорово, правда?
— Да. Всё замечательно. — Я ответила на радостную улыбку Людвига.
— Не хочешь потанцевать? Кажется, музыканты оказались не такими уж плохими.
— Конечно. — Я поставила бокал на ближайший стол (сок, только сок) и приняла протянутую руку.
Жених с невестой незаметно исчезли (угу, их уход не заметили только те, кто уже мирно дрых на травке под столом). Гости продолжали гулять. Музыканты бодро издевались над инструментами, извлекая из них всё более странные мелодии. Маг уже истощил свой запас энергии и сидел в уголке, потягивая вино.
— Ты уходишь?
— Скоро рассвет. Я хочу встретить его в тишине.
— И в одиночестве?
— Да. Мне нужно подумать… о многом.
— Сколько волка ни корми… — вынырнул из толпы Фет. Поправил венок из цветов, нахлобученный на макушку и улыбнулся.
— Что-то вроде того. — Согласилась я, тоскливо поглядывая на небо.
— Ну, иди. — Царственным жестом отпустил меня вор, находившийся, судя по всему в изрядном подпитии.
Я торжественно кивнула и рванулась с места, пока ещё кто-нибудь не захотел высказаться по этому поводу. За спиной смеялся Людвиг, а я летела вперёд, и даже не заметила момента изменения. Просто вместо двух ног земли касались четыре лапы. Я остановилась только добравшись до озера в центре долины. Помедлила и, решившись, влетела в чёрную воду.
Из озера я вылезла минут через двадцать, насквозь промокшая и уже в человеческом облике — волчице очень быстро надоело купаться в холодной воде. Пришлось к ней прислушаться. Критически осмотрела то, во что превратилось платье, выжала волосы и снова перекинулась. «Извини, в таком виде идти по долине не стоит». Недовольное рычание. Холодно и шкура промокла… бр. Ничего, потерпит вернее, потерпим. До рассвета осталось всего ничего. Мне почему-то хотелось оказаться у реки до этого момента.
Я успела. В тот момент, когда на востоке загорелось розовое пламя, я сидела на берегу, опираясь подбородком на согнутые в коленях ноги.
— Красивый рассвет. — Эльф подошёл бесшумно.
— Да. — Ответила я, не поворачиваясь. Что ему от меня нужно?
— Потерпишь моё общество немного? Я должен кое-что сказать.
— Говори.
— Я вёл себя… неправильно. Горе, пережитое мной, не является достаточным оправданием моим поступкам и особенно словам. — Он дождался короткого кивка и продолжил. — Я… прошу простить меня. И ещё… если ты захочешь, я буду твоим другом… Постараюсь им стать.
Что ж… ему ни к чему знать, что я почувствовала, услышав слово «друг». Тарриэль ждал ответа.
— Я прощаю. И буду рада принять твою… дружбу.
— Благодарю. Ты сняла камень с моей души.
Да. И повесила его на собственную. Ничего, как-нибудь справлюсь.
— Что произошло… на празднике? Я почувствовал знакомую магию.
Я рассказала про единорога, наблюдая, как вытягивается от удивления лицо дивного. Похоже, ему непросто было мне поверить.
— Почему ты так удивлён?
— Единороги — особенные звери. Очень редкие и крайне осторожные. Обычно они не позволяют людям видеть себя и уж тем более не выходят к ним вот так.
— Лирна только наполовину человек.
Он поморщился. Да, не стоило об этом напоминать… Но Тарриэль быстро справился со своими эмоциями
— Неважно. Она ведь не эльф и не единорог.
— Возможно, в этой долине некоторые правила не работают.
— Возможно. Наверное, на этот вопрос может ответить только дракон. Но мне почему-то не хочется к нему обращаться.
— Мне тоже. Да и, честно говоря, этот вопрос меня не слишком волнует. — Я села в пол-оборота, чтобы видеть лицо собеседника.
— Согласен. — Тарриэль поморщился. — Что ты будешь делать… когда всё это (он упорно избегал слова «свадьба») закончится?
— Провожу Людвига в Даннор. Потом посмотрим — дорог в империи достаточно. А ты?
— Обратный путь будет не менее опасен. Я присоединюсь к вам… если Людвиг и Фет не будут против.
— Не останешься в Синем лесу?
— Не знаю. Думаю, королева согласится принять меня. Но…
— Потом может не отпустить? — тихо завершила фразу я.
— Да. — Он благодарно улыбнулся. — А я начал привыкать к свободе.
— Сейчас осень, а впереди зима. Не лучшее время для путешествий.
— Согласен. Но ведь можно переждать зиму в Данноре, и отправиться в путь весной.
— Где ты хочешь побывать?
— Вернуться… домой. Разобраться, что именно произошло.
— И отомстить?
Он не торопился отвечать, и я успела пожалеть о том, что задала столь нетактичный вопрос. Но эльф всё же заговорил
— Да. Но зимой мне туда не добраться.
— Значит, Даннор? — мне удалось улыбнуться.
— Значит, Даннор. — Эхом отозвался Тарриэль. — нам по дороге.
— Это хорошо.
Эльф кивнул, глядя на небо, а не на меня.
— Ты снова думаешь об этой нефритовой безделушке?
— Родмир? — угадала я, не оборачиваясь. — Тебя интересуют мои мысли? Почему ты вообще их услышал?
Рядом появился пёс. Пристроил голову мне на плечо, чуть не спихнув меня с обрыва, на котором я сидела, свесив ноги вниз.
— Ты в моей долине. И не старалась закрыться.
— Расслабилась.
— Так почему тебя волнует этот… артефакт? Ты не доверяешь своему другу?
— Я боюсь, что он сделает опасный выбор.
— Значит, ты ему не доверяешь. Не понимаю. Почему ты считаешь, что этот камень так опасен?
— С его помощью можно переписать судьбу.
— Каждый сам пишет свою судьбу. И роль «Знамения» успешно играет воля. Дружба. И самый совершенный инструмент изменения мира…
— Какой?
— Любовь. — Строго ответил дух долины.
— Но этот артефакт опасен! — дёрнулась я, балансируя на краю. Пёс негромко заворчал, то ли поддерживая, то ли осуждая.
Родмир вздохнул и заговорил, резко выделяя каждое слово
— Вы сами не менее опасны. Мир меняется. Постоянно, каждый день, каждый миг. Вы его меняете. И только вам решать, каким он будет. Только разумное существо, неважно, к какой расе оно принадлежит, способно переписать свою судьбу. Причём без помощи каких бы то ни было артефактов.
— Я понимаю…
— Не понимаешь. Но ещё поймёшь. Запомни пока, единственный необходимый инструмент — это подвиг. Во имя дружбы и во имя любви. Только будь осторожна, этот инструмент может сломать мастера. А теперь прощай. Ты всегда будешь желанным гостем в этой долине.
— Благодарю тебя.
Дух негромко рассмеялся
— Не нужно постоянно благодарить. Просто прими это.
— Постараюсь. — Я встала, погладила по голове пса. — Прощайте оба.
— Ещё один день. — Вор вломился в комнату и рухнул на постель. Я наградила его возмущённым взглядом, но поняла, что выпроводить захватчика не удастся. Сама собиралась лечь поспать… Хотя усталость не была особенно сильной, сегодня вечером мы покинем долину. По крайней мере, я так думала. Почему-то это ощущение последнего дня перед долгой дорогой преследовало меня уже несколько часов. Нужно отдохнуть… но идея спать здесь, рядом с вором, от которого нестерпимо разит вином, которое он, к тому же, пролил на свою одежду, вызывала отвращение. Я выскользнула за дверь, только сейчас обратив внимание на то, что пса рядом нет. Впрочем, я быстро вспомнила, что он исчез после посещения нами дракона.
Я вышла во двор. Так… перекидываться явно не стоило, спать на улице в человеческом облике было бы слишком холодно… Но Итар ведь держит корову, значит, у него должны быть запасы сена. Интересно, где они хранятся? Ага… недавно подновлённый сарай стоял за домом, неподалёку от хлева. Кажется, нашла.
Заглянула в полутёмный сарай и радостно улыбнулась — нашла. Наружу, испуганно вопя, выскочила кошка. «Надеюсь, больше никого здесь нет». Я зарылась в сено, не обращая внимания на уколы травинок, сразу же впившихся в кожу. Закрыть глаза, расслабиться и — спать!
Женщина с золотыми волосами в ярости металась по комнате, выкрикивая невнятные угрозы срывающимся от гнева голосом. Её густо-синие глаза казались сейчас чёрными, тонкие густые брови сошлись на переносице, ещё сильнее искажая прекрасное лицо, разгоревшееся краской гнева, который удивительно портил её красоту.
— Демоны! Я ждала этого так долго! Я всё сделала, но он не отвечает! Я не могу найти собственного избранника!
Она остановилась у стола, на котором мягко мерцал шар из горного хрусталя. Вгляделась в призрачную глубину, но так и не смогла ничего увидеть. Усилием воли сдержалась, чтобы не сбросить его на пол наперекор бешеному желанию видеть разлетающиеся осколки камня. Нет. Она не сорвётся так позорно… как какой-то человек. Есть пророчество и оно сбудется. Ведь избранник уже живёт и, к тому же, он уже готов ко встрече с ней. Значит, он придёт.