Лойон сидел в кресле и сверлил провинившегося жнеца взглядом. Почерневший дубовый стол, находящийся на возвышении, позволял ему смотреть сверху вниз.

— Как знатно опростоволосился! Знатно! Если бы на твоем месте оказался обычный жнец, я сам бы ему располосовал спину плетью! Ничему не учишься! Вспомни, как я тебя защищал перед Рассом. Эх… А я-то поверил, что ты поднабрался опыта за двадцать с лишком лет службы!

— Я только заявился утром на карьеры. Милорд, прости! Ты же приказал искать предателя, а не охранять его от убийц!

Стоит понуро, однако не молчит — огрызается! А если выписать кровавый узор на его широкой спине? То-то Бок удивится…

Снаружи наступили холода, однако в его кабинете спертый воздух блудил с жарой, а запах пота нянчился с пригарью от свечей. И Сатилл кабинет не по нраву, она не раз просила его вести дела в одном из просторных судебных залов. Бесполезно, он любил свою нору, да и у дверей кабинета подслушивать намного сложнее; Лойон Маурирта редко появлялся наверху — лишь когда отправлял правосудие лично.

Дочь молча стояла ближе к стене рядом с бронзовым столиком. Она скучающе посматривала на выволочку для Бока, пережидая настроение Лойона, словно плохую погоду. Сатилл и Бок — давние друзья, и, конечно, Лойон жнеца не тронет. Хотя надо бы притворно наказать — показать для всех нерасположение. Однако Маурирта медлил, устав играть в эти игры. Жнец пришел в Обитель немногим позже его самого, и от Бока можно узнать хоть какую-то правду. Старый друг предан — чего маловато, ведь он слабоват в деле. Соображает неплохо — вот только не так быстро, как требуется в спешной ситуации. Его нужно направлять, будто запряженного мерина. Их общий с Сатилл просчет… Если бы они послали Кани, тот разглядел бы отравителя! Малец всегда настороже!

Стражник Лет, оказавшийся тем самым скунсом, подох в кошмарных мучениях. Давно ходили слухи о старухе-отравительнице, но в Сухой Деревне орудовал мальчик — убийца из клещей, подкинувший ему в кружку адского червя. Ужасный яд! Он прожигает желудок и кишки за несколько часов. Лет толком и сообщить ничего не успел, лишь стонал и в бреду перечислял клички: «Лапка, Счастье, Кровавое Пойло. Спасите моих девочек! Лапка, Счастье…»

Ладно, дальше трупом Лета, его связями и родственниками будет заниматься Кани. Пусть колдун отказался помогать в этом — уничтожение кровавой банды клещей уже стало для Лойона делом чести!

Он поймал блуждающий от пола к столу взгляд Бока, зло ухмыльнулся. Хватит миндальничать и спускать проступки! Надобно проучить, ударить побольнее шестихвостой плети.

— Сколько у тебя накуплено домов? Признавайся! И не вздумай соврать мне!

— Восемь, милорд.

— Восемь?! Да ты скоро станешь богаче префекта! Зачем же столько, Бок? Спроси у явителей, чем бог карает за алчность. В раскаленной пасти тебя будут терзать ненасытные демоны!

— У меня четверо детей, милорд, — упавшим голосом отвечал жнец. — И племянников с десяток. Все дома… Они не для себя…

— Заткнись, Бок Мортир! В тебе есть капля Маурирта, а впечатление такое, будто с прожжённым купцом служу. Вот мое наказание! Продашь два дома и внесешь их стоимость в казну Обители! Оформишь взнос… не знаю… да мне плевать как… состряпай какое-нибудь дело! Если ума не хватит, попросишь Сатилл, я смотрю вы с ней спелись, — Лойон перевел взгляд на дочь. — Ей нужно повышать авторитет, поэтому пусть взнос будет ее успехом.

Сатилл возмущенно отлипла от стены, покрытой неразборчивой пятисотлетней фреской.

— Нет! Не приписывай мне дутые успехи!

— Это приказ, — отрезал Лойон. — Пора бы тебе избавиться от иллюзий! — Сатилл снова хотела что-то сказать, но он не дал. — Хватит! Живо садитесь за стол, и ты, Сатилл, внимательно слушай.

Бок, не скрывая огорчения, уселся к столу. Сын лорда Второй Южной башни когда-то выбрал не ту стезю. Ему бы заняться торговлей или обирать бедноту податями и штрафами. Дочь прошла вдоль стены, скользя пальцами по фрескам, и присела на стульчик сбоку.

— Докладывай, Бок!

— Жнецы Мохт и Нагри отпустили бандитов, собирающих дань на Круглом рынке. Полагаю, что это духи или группировка с ними связанная.

— Их припугнули?

— Не знаю, милорд. Скорее жнецы отпустили за плату. Мохт оправдывался, что на одно жалование нынче не проживешь. Мне он завидует, говорит: «Господин тебя по старой памяти держит».

Не хватало еще глупостей с духами. Вообще-то их главарь — человек понятливый, и лучше Лойону встретиться с ним, натравливая одних воров на других.

— Демонье о них в аду позаботится, — посулил жнецам он кару. — Они всего-то люди, да и мы не боги. Приглядывай за ними, Бок, — Лойон взглянул на Сатилл, которая сидела с непроницаемым лицом. — Приглядывай и доложи, если кого-то отпустят из страха.

Бок покивал, смирившись с утратой жилья. Без сомнения он выберет самые плохие и старые дома.

— Жнец Кадим, милорд. Непотребно о вас отзывается, — продолжил доносить Бок. — Уже не в первый раз, милорд.

— А что он говорит? — спросил Лойон, вспоминая жнеца. Кадима он всегда считал надежным, толковым человеком, имеющим к тому же необходимые для правосудия наклонности.

— Он вас хвалит, только именует обычно: «Наш Лойончик!»

— Ты сам слышал?

— Нет. При мне он говорит уважительно. Кадим — хитрец, служит давно, и о нас с вами подозревает. Разные люди пересказывали, не только жнецы…

Когда Лойон удочерил Сатилл, к нему прицепилось прозвище «Нянька». Его запустил Расс, и Лойону пришлось долго отучать жнецов от неприятной клички. Но тогда он еще не был Жнецом Правосудия.

— Хм… Тогда намекни ему, что я прознал и очень его хамством недоволен!

Следующая кляуза об очередном жнеце расстроила Лойона.

— Он из семьи Урирту. Карлон — сын лорда Гахона. Дюжий такой, — Бок повел могучими плечами. — Вы дали ему десять плетей. Он толком и не сказал за что. За неподчинение, милорд? — осмелился уточнять Бок.

Гахон Урирту, еще один дальний родственник — лорд, заведующий плавильнями и добычей черного камня, глава многочисленной семьи. Пару месяцев назад он упросил Лойона пристроить сына в Обитель.

— Неважно. А что насчет Карлона? Ты его отхлестал?

Бок ссутулился под взглядом Лойона.

— Приложился легонько раза три, милорд. Он ведь из благородных! За остальные удары взял деньгами.

— И? Ты же сам предложил ему заплатить?

— Да. Но Карлон на следующий день принялся хвастать и болтать, хотя я его строго предупреждал хранить нашу тайну.

Лойон тяжело вздохнул.

— Я полагал, недоросль Гахона смел, а он оказался просто глуп! Сатилл, что о нем скажешь?

— Я мало его знаю, — неуверенно ответила Сатилл. — Если судить по паре встреч, то Карлон правосудию не очень подходит. Шумный, достаточно ленивый — в судебном деле он не пожелал разбираться, — пожаловалась Сатилл. — Боюсь, отец, ему самое место в твоей охране! Он этим даже гордится, считает, ему охранять Маурирта почетнее, чем расследовать на улицах или судить в залах!

Лойон правой ладонью пригладил волосы к затылку.

— Жаль, — посетовал он. — Жаль, лорд Гахон не обделен умом также как сын. Гахон — мало того что прославленный воин, так еще хитрый, щепетильный интриган. Он уже спрашивал об успехах отпрыска, просил поручить ему что-нибудь значимое и дать проявить себя. Не хочу его обижать — мне с родом Урирта сейчас ссориться не с руки.

— Можно Карлона пристроить куда-нибудь или перевести в легион, — предложила Сатилл.

— Да, я им займусь, может дам ему последнюю возможность. Есть еще новости, Бок?

Бок, как показалось, бросил тревожный взгляд на Сатилл.

— Судья Фахет, отец, — заговорила та, сузив свои карие глаза. — Я устала получать на него жалобы. По моим сведениям, он получил взятку в совершенно доказанном деле об избиении простолюдина лордом Покатой Башни.

— Черни полезно знать свое место, — упрямо сказал Лойон, зная, что такое выражение Сатилл покоробит. Ей уже удалось выгнать из Обители несколько отъявленных негодяев, вот только дочь не заботилась о том, что каждый из них в конечном счете примыкал к врагам Лойона.

— После побоев этот денщик охромел, и у него стала трястись голова. Работать он уже не способен! Я рассчитывала на суд, чтобы лорд выплатил ему возмещение, а теперь… Кто будет кормить его жену и детей?

Дочь все печется о нищих. Какая разница умрет, в скорости, ее подопечный или нет, если… Тут Лойон вспомнил слова городского префекта: «Нам грозит голод, ваше правосудие, голод!»

— Ох, Сатилл, не знаю, — примирительно сказал он. — Наказывай кого-угодно, но только не Фахета. Я тебе говорил, что его жена — горничная Гелиментры и прислуживает ей чуть ли не сорок лет! Поверь мне, они даже читать учились вместе! Делай что хочешь, но я не буду ссориться с новой королевой!

— Тогда я сама пойду с жалобой! Может к ней, а может на прием к принцу Геду! — повысила голос Сатилл.

Вот зачем ему это? Гелиментра жалеет Марнию и недолюбливает его дочь. А Гед… Наследник слушает жену в одиннадцати случаях из десяти!

— Ладно, ладно… — сдался Лойон. — Я поговорю с ней, попрошу урезонить Фахета. — Он не дал ей сказать что-нибудь ненужное и задал Боку вопрос:

— Что еще ты смог разузнать?

— В остальном по мелочи, милорд. Кое-что я еще не до конца проверил.

— Хорошо, ступай. И не затягивай с продажей!

Бок встал, поклонился, а выпрямившись молвил:

— Прости, Лойон. Я вправду не ожидал…

Лойон махнул кистью, показав нетерпение, и жнец вышел, прикрыв дверь.

Все же дверные петли противно скрипнули, и он опять дал себе зарок вызвать жнеца-столяра и наказать его.

— Видишь, Сатилл, — сказал Лойон. — Вырастить хорошего жнеца трудная задача! А наши благородные лорды и богатые купцы думают, что служить в Обители — шутейное дело. Присылают мне бездарей или мздоимцев, и потом возись с ними! Людей нужно подбирать по зову сердца, учитывать их способности. Помнишь, как я Висара отпустил? Ему Обитель оказалась не по нутру, зато кораблям он не нарадуется.

Дочь согласилась с ним, видно поверив его обещанию приструнить судью. Они немного пообсуждали жнецов, споря о том, кого лучше брать в Обитель. Затем она сообщила:

— Сегодня утром явитель навестил меня с официальной повесткой. Они приглашают в Чистый Круг на предварительный опрос.

— Сходи, — посоветовал Лойон. — Они все равно будут морочить нам голову какое-то время. Быстро они не отстанут! Скажи им любую чушь, отрицай малейшие вины, жалуйся на клевету. А в конце заяви — через декаду у тебя состоится помолвка.

— Так ты наконец признаешься кто мой жених? — пылко спросила дочь.

— Лорд искатель земли Хауренк. Он дал согласие.

— Этот коротышка! Он… Он страшный.

Лойон усмехнулся:

— Опять возражаешь! Какая тебе в конце концов разница?

— Я с ним сталкивалась, но еще не определила, какой он человек. Вот, отец, — усомнилась дочь. — Вдруг он жесток или не сможет понять меня?

Лойон нежно похлопал ее по ладони.

— Хауренк неплохой. Хотя и скрытный… Он учился у Сайдиона — значит почти также умен, смел и не обременен предрассудками. Я рассматривал еще варианты, но, как ты знаешь, очень много людей…

—… Помнят, что я дочь бордельной шлюхи и потому отказывают тебе, — закончила его слова Сатилл с той отстраненной гордостью, которая частенько у нее проскакивала.

— Нет! Все, как я тебе скажу гораздо хуже! Ха-ха! — Лойон постарался смехом сгладить щекотливую тему. — На твое происхождение большинству наплевать! Им достаточно, что ты дочь влиятельного королевского брата и сама занимаешь неплохой пост. Ими движет не пренебрежение, а корысть!

Сатилл не сводила с его лица настороженных глаз, хотя он видел, что убедил ее.

— Хауренк лишен обоих грехов. Он сам — полу-еретик и еще висит в незавидном положении. Явители, конечно, взвоют, но разве мы когда-либо их боялись?! Я уверен, у вас получится равный союз, и, надеюсь, он окажется плодотворным.

— Вряд ли, — фыркнула Сатилл. — Кроме Айлур, мне не нужны другие женщины и тем более не нужны мужчины! — Дочь сидела рядом, и от нее шел слабый запах лаванды.

Лойон хотел затеять долгий разговор о семейном долге, обязанностях и детях, но послышался осторожный стук в дверь. После его разрешения дверь отворилась; на пороге стоял Киг Марут — сын королевского сенешаля, оруженосец и доверенный посыльный принца Геда.

— Ваше Правосудие! Срочное послание от моего господина! — Киг поклонился и протянул депешу.

Маурирта развернул ее: слова коротки, а что за ними сокрыто ведает лишь бог.

— Передай принцу, я немедленно приду на совет.

— Что-то случилось? — спросила Сатилл, когда Марут выскользнул из комнаты.

— Наверное, — Лойон передал ей крохотный свиток. — Племянник созывает королевский совет. Хм… Будем надеяться, срочное не означает плохое.

Они распрощались, Лойон спустился вниз. День не приемный, во входном зале не толпились жалобщики и просители, зато тосковала одинокая четверка охраны. Маурирта вышел на улицу и зашагал к Сокрушенному Дворцу. За долгие годы службы маршрут стал привычен — иногда он ходил по нему три-четыре раза за день.

Неумолимая Госпожа пока не страдала жестокостью — она еще не мучила куклы. Ее Облачный Замок исчез с неба, Око Странствующего Бога к концу осени еле грело, а не пекло. Задувал пронизывающий бриз: охранники мерзли, и он втихомолку благодарил Сатилл, принесшей ему поутру шерстяной плащ. Впрочем, если бы он шел в одном балахоне, холод донимал бы слабо. В частых переходах Лойон привык не нежить телеса, а думать о делах Обители и нуждах королевства.

«Где готовит мятеж Яростный Хут?» — задавался вопросом Лойон, рассматривая мелькающие внизу носки сапог да запыленные края балахонов охраны. В квартале староверов? Около плавилен? В Рыбном районе? На что он вообще рассчитывает? Всколыхнуть Колыбель непросто… Короля не любят и высмеивают, самого Лойона боятся и не жалуют, но по-настоящему народ ненавидит свободных разбойников из Спорных Земель и всяческих полукровок. Странно, что клещи помогают полукровке… Видимо подонкам хорошо заплатили. Настолько хорошо, что банда умудряется оставлять на бобах Обитель и его самого!

Лойон скривил губы от злости. «Каковы же намерения этого Хута? А если он готовит убийство Геда?!» Принц популярен… Он статен, хорош лицом, опытен, как правитель и воин. С наследником люди Колыбели связывают избавление от голода, будущие чаяния и надежды. Гед разрешил Сатилл принимать прошения от женщин, изредка он сам выходит на Дворцовую площадь и выслушивает простолюдинов. Его смерть выгодна Беспалому лорду, и Старцам, стоящим за его спиной.

Колдун подсказал ему немногое, а замотанный человек из Культа вообще ничего. Однако о том, что Лаунарадо наводняют оружием Спорные Земли Лойон знал доподлинно. Их кораблям ничего не стоит проплыть вдоль западного побережья Атонкариса. Войско фаалаатского отступника растет, вооружается и Беспалый обучает его. Время бунтует против Маурирта, и он должен что-нибудь сделать!

Громада Сокрушенного Дворца всплывала перед Лойоном, и дома знати по обеим сторонам прилегающей к нему улицы уже не заслоняли шедевр уплывшего короля. Элирикон Уплывший, совсем как брат, имел две страсти: возведение зданий и Странствие. Он порывался отдать жизнь богу по вступлению на престол, но все же отсрочил исполнение Завета на годы, решив приукрасить столицу. Кайромон идет по тому же пути. Лойону доложили: король уже как три дня молится в одном из Святых кораблей, и жнец не знал, почтит ли брат своим присутствием совещание.

Лойон удосужился пару раз полюбоваться арочным портиком и фасадом дворца. Облицованные в центральной части белым полированным мрамором с тонкими линиями позолоты они выглядели великолепно, переливаясь даже в свете хмурого ока. Ликодимы — божественные создания, на коих плечах Странник путешествовал до того, как спустился с небес и облагодетельствовал людей, взирали на Лойона с двух сторон фасада.

Дворец защитил его, жнецов и редких прохожих от порывов ветра. Маурирта разомкнул предплечья, сложенные на животе, распрямил спину, скорым шагом поднялся по базальтовым, вишневого цвета ступеням. Он желал узнать, что обеспокоило принца Геда.

Зал, а скорее комната королевского совета, расположена между тронным залом и личными покоями короля. Большую ее часть занимал длинный стол, вырезанный в форме ствола Вселенского Древа из коричнево-бежевого гранита. Полуторавековой, кое-где в трещинах и замазанных выбоинах он видел много людей, немало советов. Иногда за ним сидело по тридцать-сорок человек: приглашенные купцы и служители префектуры, явители и искатели, лорды Колыбели и союзная знать.

Сегодняшним днем собралось лишь несколько человек. Принц Гед с женой, Висар с невесткой и почему-то Сагон Хассо — самый неприятный Лойону явитель. Элирикон расхворался последнюю декаду, Лойону донесли, что помимо заевшей старца подагры, он еще подхватил простуду. «Неужто сдохнет?» — подумал Лойон, прикидывая, кто в таком случае займет место Первого Явителя. Хассо — не уроженец столицы… Очень сомнительно, если он.

Лойон Маурирта имел подробный разговор с Иланной о делах Цога, но перекинулся лишь парой слов с Висаром по его возвращении. Лойона не оказалось дома, когда Висар пришел в их покои, и Марния, кто бы сомневался, нажаловалась ему. Она настраивала сына против отца с детства, а после удочерения Сатилл только этим и занималась. Вопреки ее воспитанию сын вырос неглупым, самостоятельным человеком, хотя во всех дрязгах неизменно вставал на защиту матери.

Пожелав членам совета узреть явление Странствующего Бога, Лойон уселся в свое кресло по левую руку от пустующего трона. Кайромон не появился, и только к лучшему. Для порядка Лойон осведомился:

— Король не закончил моление?

— Отец решил добавить еще два дня к служению, — ответил принц Гед, сидящий напротив. — Я навещал его вчера, и он сказал: Странник проник ночью в каюту призрачным юнгой и беседовал с ним. Бог пообещал, что великое плавание будет успешным! Теперь наш король благодарит Странствующего за доброе откровение!

— Отрадная новость, — сказал Сагон Хассо вечно флегматичным тоном. — Явители молятся о милости Всевышнего, о стойкости паствы, а также о здоровье праведного короля Кайромона.

Хассо невозмутим после их стычки. Лойон не стал спрашивать еще и о Первом Явителе, да о том, что сам Хассо делает на совете Маурирта. Возможно его вызвал Гед… Племянник все старается делать по правилам; в Восхищении написано держать искателей и явителей рядом, чтобы первые напоминали о Завете, а вторые о божьих заповедях.

Вместо расспросов он вопросительно посмотрел на наследника, и тот перешел к делу.

— Два часа назад в гавань прибыл торговый корабль из Индигова Века. Лорд Эссад Хисанн умер! Говорят, скончался от укуса змеи.

Плохо. Гавань полнится слухами — в ней, будто треску складывают на берегу, а он узнает новости последним. Надо не забыть наказать тамошних жнецов и осведомителей.

Гелиментра — двоюродная сестра, все еще красивая в сорок семь лет, и стройная после рождения трех сыновей, добавила вслед за мужем:

— Капитан «Пойманного Ветром» родом из Убежища Тени, однако сперва он пришел к нам, в Сокрушенный Дворец. И мы наградили его!

Мы… Двоюродная сестра, разумеется, хочет править совместно с Гедом, а тот — примерный семьянин не противится ей.

— Он рассказал еще кое-что, — сказал наследник. — Вариадир, так зовут капитана, клянется, что Эссад умер прямо перед коронацией. Змея ужалила его в ногу. И Зартанг станет новым лордом.

Лойон глубоко втянул воздух носом, ответил, рассуждая здраво:

— Если подумать весть неплохая. Коронация… Если это правда, то случилось чудо! Странник повелел нам не желать чьей-либо смерти, но чуточку согрешить можно — лорд Хисанн думал лишь о войне. Не хочу скорбеть о нем… Скольких мужей уберегла его кончина?

— Мерзкий кровожадный язычник, — пробубнил Хассо. — Воля богов. Они не потерпели смутьяна.

— Неумолимая Богиня… — вступился Висар за Странника. — Покарала она.

Хассо кивнул, не черня облик спасителя. Второй жрец, как разнюхал Лойон, прибыл в Колыбель двенадцати лет отроду. Вместе с матерью они уже приехали ревнителями Странника. Хотелось поверить в то, что Сагон надежен.

— Хороший момент наладить дружбу с новым лордом. Зартанг умен, он не хочет войны, — заговорила Иланна. — Я с ним неплохо ладила во время поездки в Скит несколько лет назад.

— Мы уже обсудили новое посольство, дядя, — признался Гед. — Я решил не требовать ничего от Хисанн — в знак нашего уважения и их утраты.

Неужели младшие Маурирта списывают его также, как помутневшего разумом короля? Хоть он и задержался, но…

— Это уступка, — констатировал Лойон. — Плохой пример для всех наших вассалов.

— Лучше так, чем война в преддверии Странствия! — воскликнул сын. — Власть Зартанга слаба, мы должны укрепить ее своей терпимостью.

— Может самим направить дары? — спросила Гелиментра. Ее узкое лицо было спокойно, а на щеках виднелись румяна. — Мы расщедрились для Цога и Хакни. Почему бы не показать Хисанн, для Колыбели они ценны не меньше?

Ее муж покачал головой.

— Нет. Дары — это чересчур. Нужно придумать что-нибудь потоньше…

— Согласен, — только и оставалось поддакнуть Лойону. Впервые на совете он чувствовал себя неуютно.

Висар откинулся в кресле, рассмеялся, а это для него было редкостью, щелкнул пальцами.

— Я знаю, что делать! Кимирра рассказал о Тимоне Хисанн, который болен какой-то странной хворью. От нее помогала мазь лекаря Кимирры. Привезем ему мазь, показав тем самым нашу заботу.

— Неплохо, — поторопился похвалить сына Лойон. — Очень неплохо! Где, кстати, сам Кимирра?

— Мои люди его не нашли, зато отыскали Мориса, — усмехнулся Гед. — Брат пустился во все тяжкие — пьянствует, устав от дел и путешествий. Поздней ночью он отправился из «Седой гусыни» с какими-то купцами и шлюхами. Морис так напился, что не смог последовать за ним, уснув прямо за столом в таверне. Вразуми его, дядя, а то у меня терпение заканчивается, — пригрозил он.

Старший сын Юа губит недюжинные таланты выпивкой и ленью. Вот из кого вышел бы неплохой жнец.

Лойон кивнул, хотя не представлял, как справиться с племянником. Кимирра просто выдаст ему очередные обещания.

— Кимирра нам не нужен, — сказал Иланна. — Он только разозлит Хисанн.

— Значит, опять поедете вдвоем? — задал Лойон риторический вопрос. — Может послать какого-нибудь лорда? Я бы и сам тряхнул стариной, но не могу, я проводил дознания после войны Пророков.

— Утихомирить Хисанн под силу лишь сестре и Висару, — проговорил наследник голосом, не терпящим возражений, — и посольство должно быть небольшим. Не стоит оказывать язычникам незаслуженное внимание. Возьмите слуг, нескольких Выживших для охраны.

— Я придам парочку жнецов не одетых в балахоны, — пообещал Лойон. Он на миг задумался: «Не выдать ли невестке имя верного человека, сообщающего новости? Нет, его шпиону не понравится нарушение договора. Связь с ним сугубо односторонняя, и скоро прибудет гонец с подробным отчетом о событиях».

— Явители тоже могли…

— Нет! — отрезал Гед поползновения Хассо. — Никаких явителей в посольстве!

— Чистый Круг будет молиться, чтобы новый лорд допустил в земли Хисанн наших миссионеров, — вымолвил чепуху Второй явитель, лишь для того чтобы не потерять лицо.

— Дело решено, — подвел итог наследник. — Остается найти лекаря, выделить корабль и собрать людей. Когда отправитесь?

— Надеюсь завтра, — ответила будущему королю невестка Лойона.