— Если ты не примешь эти таблетки, — сказал демон терпеливым и назидательным тоном Донны Тома, — я сделаю тебе инъекцию.
Реджина крепче сжала бумажный стаканчик. От ужаса все внутри у нее похолодело.
— Ты не можешь причинить мне вред.
Зловещая улыбка обнажила зубы демона, отчего сходство с Донной полностью исчезло.
— Твои обереги защищают от одержимости. И от смерти. А укол в руку или задницу не убьет тебя.
Только ее ребенка.
От напряжения внутри Реджины словно завязался узел. Она потеряла чувство времени. Сколько прошло с тех пор, как Дилан ушел? Два часа? Три? Сколько прошло с момента исчезновения Ника? Четыре?
Она посмотрела в глаза женщине-дьяволу.
— Я всегда ненавидела шприцы и иголки, — сказала она, стараясь выиграть время.
— Тогда пей таблетки.
По лицу дьявола пробежало нетерпение, словно языки пламени по бумаге.
Необходимо как-то отвлечь Донну, поняла Реджина. Ей нужно выбраться отсюда. Она набрала побольше воздуха и швырнула чашку с водой в лицо демону.
Но Донна Тома вопреки надеждам Реджины не расплавилась, как злая волшебница из детской сказки. Она не отклонилась. Не вытерла лицо. Отсутствие столь простого человеческого жеста поразило Реджину, как удар ножом в сердце. В ушах снова застучала кровь.
Они стояли и смотрели друг на друга. Вода стекала по щекам Донны, капала с ее носа на белый больничный халат. Через промокшее пятно просвечивала рубашка с узором из синих цветов.
Дьявол моргнул. Молниеносно, словно ящерица.
— Я приготовлю инъекцию.
Как только она повернулась спиной, Реджина бросилась к двери.
Заперто.
Реджина лихорадочно нажимала на ручку, барабанила в дверь ногами. Задвижки не было. Как не было и замка. Ручка дергалась под ее рукой, но дверь даже не пошевелилась.
Бросив взгляд через плечо, она увидела, что Донна поворачивается к ней со шприцем в руках.
«Вот черт!» — успела подумать Реджина, прежде чем доктор бросилась на нее.
Дилан держал Ника за руку, когда они вместе поднимались по дороге, ведущей к ресторану. Ему это прикосновение было необходимо не меньше, чем мальчику.
После того как они покинули остров, чувство, что что-то не так, только нарастало. Оно пульсировало в Дилане головной болью, скручивало желудок и подгоняло, обжигая пятки.
Рядом, спотыкаясь шел Ник.
Дилан сжал зубы, сдерживая желание подхватить мальчика и бежать с ним на руках, как в американском футболе. Ребенок уже достаточно измотан для одной ночи.
— Ты в порядке? — спросил Дилан.
Этот вопрос звучал уже в пятый — а может, и в пятидесятый — раз за последний час.
Ник задрал подбородок, и это движение мучительно напомнило Дилану Реджину.
— Конечно! Я крепкий, — похвастался мальчик.
Именно это Дилан сказал, когда они плавали на лодке. «Удивительно крепкий парень», — заявил он тогда, и мальчик улыбнулся в ответ.
Дилан потрепал его по голове, стараясь подладиться под короткие детские шаги.
— Настоящий герой!
Ник уныло вздохнул.
— Правда, я ничего не видел, — сказал он, обращаясь в темноте к своим ботинкам. — И не сделал ничего, чтобы их остановить.
Дилан оставил все вопросы относительно места преступления для своего брата, шефа полиции. Но он услышал уже достаточно, чтобы понять, что похититель каким-то образом усыпил мальчика в момент нападения. Это полностью оправдывало ребенка, думал Дилан. И создавало массу неудобств для остальных. Если кто-то из окружающих по-прежнему был одержим дьяволом, угроза сохранялась. И с этим им еще придется столкнуться.
— Ты ничего не мог поделать, — сказал он и потянул мальчика за собой. Уже недалеко. — Невозможно сопротивляться, когда находишься без сознания.
Ник искоса глянул на него.
— Это был Иерихон?
Дилан услышал в голосе Ника испуг и попытался успокоить его.
— Нет. Иерихон в тюрьме.
— А тот, кто это сделал… — Голос его задрожал. — Он не вернется?
Дилан крепче сжал маленькую руку.
— Нет, — сказал он уверенно.
Даже если бы ему пришлось ставить защиту на каждый дом, на каждое дерево на этом острове… Он может оставаться здесь месяцы. Годы.
И эта перспектива уже не волновала его так, как можно было бы ожидать.
Они дошли до центральной улицы города: припаркованные машины, безмолвные витрины, клумбы, от которых в темноте разливалось благоухание цветов… Дилан уже видел красный навес ресторана и окна квартиры Реджины, горевшие обещанием домашнего тепла. Он ускорил шаг.
— Это я во всем виноват, — сказал Ник, прерывая приятные фантазии Дилана о том, как именно Реджина продемонстрирует ему свою благодарность. — Я дал себя похитить.
Дилан хмуро взглянул на него. Похоже, сейчас у них на это нет времени…
— Твоей вины в этом нет. Похитители были больше и сильнее тебя. — Бессмертные. Нелюди. — Ты ничего не мог с этим поделать.
— Мне не нужно было уходить без спросу.
Голос Ника был таким несчастным! Он резко остановился, вырвал руку и бесстрашно посмотрел Дилану в глаза.
— Я злился на маму. — Он сглотнул и отрывисто добавил: — И на тебя тоже.
Точно так же Дилан когда-то безумно разозлился на отца…
Он на мгновение закрыл глаза. Казалось, голова сейчас лопнет от пульсирующей в висках крови. Он должен был почувствовать, что это случится. Как бы ему хотелось, чтобы все произошло уже после того, как он доставит Ника к матери.
Он открыл глаза. Мальчик внимательно смотрел на него, ожидая своего приговора или оправдания.
Нужно было что-то сказать. Что-то сделать.
Господи, прошу тебя, не дай мне все испортить!
— Иногда, — сказал он, тщательно выбирая слова, — когда становишься взрослым, делаешь глупости. О которых потом сожалеешь. Но постоянно ругать себя за это нельзя. Нужно учиться на своих ошибках и двигаться дальше.
Ник смешно задрал голову вверх.
— А сам ты когда-нибудь убегал из дому?
Дилан кивнул.
— Когда был чуть постарше, чем ты. Но больше я так никогда делать не буду.
Ник засмеялся.
— Ты больше и не можешь убежать из дома. Ты ведь уже взрослый.
— Да. — Дилан закашлялся. — В том-то все и дело.
И они пошли по дороге, бок о бок. Мы почти на месте, подумал Дилан.
— Но если ты еще когда-нибудь подобным образом напугаешь мать, я надеру тебе задницу, — сказал он.
Ник посмотрел на него широко открытыми глазами.
— Если, конечно, мне удастся тебя поймать, — задумчиво добавил Дилан. — Ты все-таки очень шустрый маленький негодяй.
Ник улыбнулся, снова сунул Дилану руку и перешел чуть ли не на бег. Остальную часть пути они так и прошли, рука в руке.
Реджина ударила демона по руке и в отчаянии спряталась за стол для осмотра больных.
Сердце тяжело стучало. Дилан уже идет! Она обязана в это верить! Она просто должна выиграть для него время. Время, чтобы спасти Ника. Время, чтобы разыскать ее. Время, чтобы спасти их ребенка.
Демон бросился вперед. Реджина попыталась врезать ему ногой по колену, но дьявол блокировал удар бедром. Тогда она изо всех сил ударила пяткой по ступне в тонкой медицинской туфле, и Донна вскрикнула от боли. Она бросилась на нее с наполненным жидкостью шприцем, но Реджина отпрыгнула в сторону, увернувшись от иглы.
Они кружили вокруг стола, словно боксеры, выжидающие удобного момента для атаки.
— С тобой очень трудно, — прошипела женщина-дьявол.
— Из всех женщин, которых я знал, с тобой труднее всего, — говорил Дилан.
Реджина жестко ухмыльнулась.
— Можешь не сомневаться!
— Ушла… — тупо повторил Дилан. Он стоял между кабинками в ресторане и через голову Ника смотрел на Антонию. — Куда ушла?
Сердце бешено билось в груди, отзываясь в ушах барабанной дробью. «Она за пределами ресторана!» — это была единственная мысль, стучавшая в его голове.
За пределами действия защиты.
Все страхи и дурные предчувствия сейчас схватили его за горло и ожесточенно трясли, словно терьер крысу.
Антония, обнимавшая внука, подняла на него глаза. Лицо ее, изрезанное глубокими морщинами, было усталым.
— У нее возникли… проблемы, — сказала она, избегая его взгляда. — Она пошла в больницу к Донне Тома.
Дилан судорожно сглотнул.
— К доктору?
И, похолодев, он отчетливо вспомнил худого бородатого мужчину в спортивной рубашке, который прошел мимо них в больнице. Господи Иисусе…
Больница… Десять минут пешком, две минуты на машине.
— Мне нужен ваш автомобиль, — сказал он.
Антония поджала губы.
— Фургон стоит снаружи. А водить-то ты умеешь?
Дилан скрипнул зубами. В последний раз он был за рулем, когда ездил на грузовичке отца по подъездной дорожке к их дому двадцать пять лет назад.
Десять минут пешком, две минуты на машине.
— Думаю, как-нибудь разберемся, — угрюмо бросил он, хватая ключи от машины.
Щека Реджины была расцарапана ногтями женщины-дьявола, спина болела, в животе пекло огнем. Она, теряя дыхание, которое теперь скорее напоминало короткие судорожные всхлипывания, и с отчаянием чувствуя, что между ног течет кровь, старалась не поворачиваться спиной к демону. Ноздри Донны Тома расширились.
— У тебя снова открылось кровотечение, — заметил демон. — Почему бы не закончить все это?
Аккуратно уложенные волосы доктора растрепались, щека опухла, левая кисть была неестественно вывернута. Но голос ее не изменился: он был спокоен и звучал как обычно.
— Еще не поздно спасти Ника.
Как Реджина ненавидела этот голос! Но разговор позволил ей перевести дыхание. Восстановить силы. Она была на тридцать лет моложе Донны, однако та не чувствовала боли и сражалась с силой и яростью одержимого.
— С Ником все и так будет хорошо! — отрезала Реджина.
Пожалуйста, пусть с ним все и в самом деле будет хорошо! — Я спасаю этого ребенка.
— Слишком поздно. — Демон сочувственно улыбнулся. — Ты уже потеряла своего ублюдка!
Горе и злость захлестнули Реджину, наполнив ее голову горячей, как кровь, ненавистью.
— Только не мой малыш, сука! — прошипела она и бросилась на демона.
Они с грохотом рухнули на пол. Реджина схватила демона за запястье, не обращая внимания на зубы, щелкавшие перед ее лицом и пытавшиеся вцепиться ей в руку. Задыхаясь, она взобралась на демона и прижалась татуировкой к руке, сжимавшей шприц.
Донна взревела. От ее дымящейся руки исходил едкий смрад горелой плоти. Ее пальцы разжались, и шприц укатился под умывальник.
Они катались по полу, лягаясь, кусаясь, царапая и избивая друг друга. Женщина-дьявол ударила Реджину коленом между ногами, и она согнулась пополам. Перед глазами все стало красным. Она увидела звезды. Она увидела смерть.
Донна приподнялась и поползла к шприцу. Реджина вскочила ей на спину и двумя руками схватила ее за волосы.
— Только не мой малыш! — крикнула она и с размаху ударила женщину-дьявола головой о привинченную к полу ножку стола для осмотров. Она продолжала бить ее, пока не обессилила, а тело под ней, дернувшись в последний раз, не замерло.
Всхлипывая, Реджина в изнеможении сползла с Донны. Руки ее были липкими от чужой крови. Крови было очень много. Дрожа, она свернулась калачиком и обхватила руками разрываемый судорогой живот.
— Реджина!
Голос Дилана, словно во сне подумала она. Его быстрые уверенные шаги по коридору. Он пришел! Она знала, что он придет.
У нее еще хватило сил открыть глаза, чтобы увидеть, как отворилась дверь и он появился в комнате.
— Боже мой, Реджина!
Она попыталась приподняться на локте. Постаралась выдавить из себя улыбку.
Но когда он упал на колени, обнимая ее так, словно это было что-то бесконечно хрупкое и дорогое для него, она только и сумела, что уткнуться лицом ему в грудь и расплакаться.