Строительство промежуточной базы на пути к соляному озеру, наконец, завершили.

Избушка получилась с дверью, но без окон. Из-за крайне низкого качества кирпичей печная труба вызывала опасения. Рухнув, она могла кого-нибудь покалечить, но пока пришлось мириться с риском. Для вящего комфорта отдыхающих путешественников построили нары и сделали стол из единственной широкой доски, которую получили, расколов бревно. Ножками служили деревянные чурбаки. Ещё несколько чурбачков использовали в качестве табуреток.

Наличие разведывательного воздушного змея позволяло удачно охотиться. Каждый день с утра четверо охотников уходило в степь и к обеду уже притаскивали свинью или небольшого оленя. Свиней, правда, реже, так как они перемещались медленно и в высокой траве были практически незаметны. Мясная диета способствовала хорошему настроению строителей и люди считали, что им здорово повезло с работой. По окончании строительства ещё день отдохнули. В качестве отдыха сходили в последний раз на охоту. На следующий день все ушли домой, прихватив с собой четыре туши добытых накануне животных.

* * *

Ицхак, сидя на корточках, размышлял о превратностях судьбы и утраченном где-то далеко бытовом комфорте. С одной стороны плохо, что нечего почитать на горшке, а с другой вот так зачитаешься, а тебя какой-нибудь мишка или барсик сожрёт. Опять же, дефицит туалетной бумаги напрягает, но при некотором навыке можно пользоваться мхом, если повезло, а если мха нет, то лопухами. Правда, эдакая благодать встречается в лесу и в горах, а на равнине помочь может лишь пучок травы. И не всякая трава подходит. Зимой проблем никак не меньше. К счастью, женщины уже надрали мох в невероятных количествах, а теперь он, тщательно промытый, сох на всех чердаках. Вот кто бы мог подумать, что мох, совершенно никчёмная плесень в прошлой жизни, окажется столь полезным ресурсом? Рыбаки, привыкшие ранее использовать женские гигиенические прокладки в качестве стелек для обуви, первыми с той же целью теперь задействовали мох. Сообразили парни не сразу, а лишь после того, как выяснили причину дамского энтузиазма, проявленного при заготовке этой дряни. Теперь уже всё племя толкало мох в лапти вместо носков. Мозолей стало меньше, но от сырости такая обувь спасала плохо. На мох вместо ваты рассчитывали и медики.

Да…, живешь себе, живешь в цивилизованном мире и даже не задумываешься, о том, как это удобно, когда все под рукой. Можно книжку почитать перед сном. И здесь на основной базе это пока можно сделать, но только с компьютера. Только вот сил к вечеру не остаётся. Ничего, зимой отдохнём. В диком мире все нужно начинать заново. Хорошо, что хотя бы часть знаний и навыков остались при себе. Плохо, что это – ненадолго. Уже следующее поколение будет во много раз невежественнее и без того не слишком грамотных пассажиров.

Очень грустно стало механику. Озеро с избушкой соледобытчиков просматривались ста метрами ниже и в полукилометре к северо-востоку от Путтера. Механик посмотрел влево. В двухстах метрах к западу спокойно паслось стадо баранов.

Некоторое оживление в пейзаж внесла драка между баранами. Зачем они дрались было непонятно, так как оба не имели никаких шансов против вожака. Ицхак подумал, что против такой скотины выйти в бой, наверное, страшно. Вожак, судя по осыпающимся камням, весил раза в два больше самого механика.

Постепенно мысли Ицхака перенеслись к оставшейся в Москве семье. Как-то первое время он часто думал о жене и детях, потом постоянные хлопоты вытеснили грустные мысли, а сейчас вот мысли Ицхака опять вернулись к семье. Дора, его жена, утомленная заботой о детях и непутевом муже, быстро утратила следы былой красоты. Сам-то Ицхак, конечно, не думал о своей непутевости, считая себя вполне сложившимся бизнесменом, неважно, что бизнес иногда (а если быть точнее, всегда) имел не вполне легальный характер. Не считал он, что и жена сильно-то уж утомляется… А ведь когда-то она была удивительно красива. А он, неказистый первокурсник механико-машиностроительного факультета УПИ (Уральского Политехнического Института) пытался за ней ухаживать. До сих пор непонятно, чем он ее сразил, одноименной нацией? Но он был не единственным евреем в округе. Тем не менее, Дора выбрала его. Поженились они на четвертом курсе. Мама Доры сразу не выказала особой симпатии к зятю, а отец был очень даже доволен. Как-то он тогда уже почувствовал крепкую струну в зяте. Потом родилась Симочка, через два года Руслан. Дети были болезненные, но в отношении учебы и поведения хлопот не представляли. Тем не менее, Дора, как все еврейские мамаши, находила проблемы там, где их нет. То Симочка нелюдимая, то Руслан болезненно стеснительный, то наклон стопы не в ту сторону и так далее. Для Ицхака, человека, живущего всегда в своем замкнутом мире, семья как-то отошла постепенно на второй план, на что Дора очень обижалась. Хотя, конечно, он их всех любил. Несколько лет назад.

Ицхаку удалось вывезти семью в Москву. Дора не работала, целиком отдаваясь детям и хозяйству. На хозяйстве это не сказывалось, но дети чувствовалось, что присмотренные. А поскольку она не работала, те сумасшедшие аспекты московской жизни, из-за которых почти каждому приезжему провинциалу кажется, что жить в Москве невозможно, обходили ее стороной.

Красиво здесь, подумал Ицхак. Интересно, хотел ли он, чтобы они втюхались сюда всей семьей? Нет, конечно, нет. Или да? Дора, скорее всего, предпочла бы комфорту жизнь с мужем. Пусть у них там будет все хорошо. Хотя как без него хорошо? Всегда ведь он содержал семью. Надежда только на тестя. Наверное, есть какая-то опасность в том, что женщина не работает. Если что-то случается с мужем, ей очень сложно прокормить семью. Заначка, конечно, есть. Но ей и воспользоваться нужно умеючи. Хотя, кто знает? Может быть, теперь ей придется чем-нибудь заняться, и она справится еще получше него. К тому же, дети давно уже не грудные, в школу ходят и не требуют такого пристального внимания, как когда-то.

А теперь вот китаянка к нему подкатывается. Вроде, симпатичная женщина и, наверное, ничем не хуже остальных соплеменниц. Но что-то пока не тянет на эти игры. А для души? Он ведь одиночка, да и души у него нет. С другой стороны, обещал же женщине. Придётся смириться и наплодить новых детей, если ничего не случится. Шестой – роковой для свободного мужчины барак, наверное, уже построили. Пора возвращаться к невесте.

* * *

Рана на ноге у Николая Осипова заросла, но пока приходилось хромать, так как ступать пострадавшей ногой всё ещё было больно. Женщины, желая обзавестись домашней птицей, дожали-таки мужчин, и бывшему конюху, как всё ещё крупнейшему специалисту в области отлова животных, пришлось потрудиться.

– Не очень понимаю, зачем ловить уток именно сейчас, – сказал Николай. – Ведь можно спокойно дождаться молодняка и выловить всех водоплавающих.

– Да ладно тебе! Ну, скучно бабам, так будет чем зимой заняться, а то ведь взбесятся от безделья и совсем измордуют, – обречённо пробубнил Илья, которого Николай не забыл прихватить в напарники.

Дамам удовольствие бесплатным не стало. Пришлось сплести из травы несколько трёхметровых верёвок, как женских косичек. Скотный двор тоже расширили и построили помещение из небольших брёвен. Обычный шалаш не годился, так как птиц кто ни будь просто сожрал бы ночью. Кроме того, подготовили специальные корзины, для транспортировки добычи.

Пока расширялся скотный двор, птицеловы строили небольшие плотики. На плотиках устанавливали крепкие домики, с тем расчетом, чтобы одна стая могла поместиться в каждом. Когда всё подготовили, плотики спустили на воду подальше от берега и заякорили, привязав верёвками к рогозу. Процедуру проделали как на бобровой запруде, так и на том болотце, на котором заготавливали рогоз на крыши. Теперь оставалось ждать.

Общая идея состояла в том, что любопытные птицы обязательно эти домики – ловушки посетят, а со временем и станут там ночевать.

Вечером, сразу послу установки последней ловушки, Илья нашёл напарника и сообщил:

– А ведь это ещё не всё, Коля.

– Что опять не так?

– Да, понимаешь, на нашей помойке голуби стали кормиться.

– И что?

– Ну, как что? Женщины хотят их кушать.

– Пусть скажут ребятишкам – те с удовольствием потренируются в охоте.

– Ты не понял, кажется. Но я подозреваю, что голубей придётся разводить вместо кур. Пока ещё идея в дамских головах не вызрела, но ждать осталось недолго.

– Теперь понял. Нет, голубей пусть ловят сами!

* * *

Гончары выдали партию деталей для сантехнической канавы и вскоре загрузили другую такую же. Режим обжига оказался вполне удачным, так что Василий и Константин остались бы вполне довольными, но вот отметить событие всё ещё было нечем. Хмурой ходила только ЛингВу.

– Что ты дуешься уже третий день? – полюбопытствовала напарница по химической лаборатории.

– Я не дуюсь. С чего ты взяла? – огрызнулась девушка.

– Ну, что я, не вижу, что ли?

– Может быть ты и права, – немного подумав, согласилась переводчица. – Это все из-за Ицхака. Сколько можно там шариться по горам, пора бы уже и вернуться!

– Не переживай! Народу там много. И пистолет у него есть.

– Легко тебе говорить. Твой-то здесь, с тобой. А там ещё француженка эта….

– Это не Илья со мной, а я с ним, – уточнила Софья. – Тебя тоже никто не гнал сюда. Могла бы оставаться с женихом, – и, немного подумав, Софья добавила. – Рита тоже не из-за Путтера там осталась, как я себе понимаю. Вернётся и всё у вас наладится. Ицхак – мужчина серьёзный.

– Да какой он серьёзный? Большой ребёнок. Всё с игрушками своими возится.

– Так это все, считай, мужчины такие. Мой ничем не лучше. Привыкай, девонька!

Возразить было нечего. То попытка сделать химическое оружие, то игры в солдатики. По сравнению с господами офицерами, механик, пожалуй, выглядел серьезным мужчиной.

– Да, к тому, что он где-то ходит, придётся привыкать, – согласилась Линг. – Но он же отложил решение о «женитьбе» до окончания строительства шестого барака!

– Так недолго ждать осталось. Половину четвёртого уже построили.

– Вот именно, что половину! – завизжала китаянка. – Четвертого. А дальше строить перестали. Теперь только новые фундаменты ставят. И вот канаву к бане копают.

– Так объяснили же всем, почему так, – рассудительно заметила Софья. – До заморозков фундаменты нужно сделать. А уж стены можно и зимой ставить.

– Объяснить можно всё, что угодно, но почему не доделать четвёртый, пятый и шестой бараки, а уже потом взяться за фундаменты?

– О, насчёт объяснений ты права, но лучше не шуметь, чтобы не прослыть глупой скандалисткой. А дальше по жизни то ли ещё будет! Терпи!

– Ладно, ладно… – начала успокаиваться китаянка.

– Ты вот мне объясни, куда так торопишься-то? Ведь вся жизнь еще впереди, – теперь уже Софья не сразу смогла угомониться.

– Да, да, да. В Китае я вообще пока еще не думала о замужестве. И многие мои подруги были еще не замужем. Но здесь другая ситуация. И ситуация такая, что надо как можно скорее завести семью. – Она помолчала немного и добавила с небольшим оттенком раздражения в голосе:

– И Ицхак это знает. А все равно время тянет.

Дело было не только в Ицхаке. Как она сказала Софье, ей именно надо было как можно скорее завести семью и желательно с Путтером или кем-то похожим. Но она признавала, что не так уж этого и хочет. Сердцу-то не прикажешь. Сердце же подсказывало, что ей гораздо больше нравится Николай Осипов, а бегать за ним она не решалась по двум причинам. Во-первых, он хоть и важный человек в племени, но не настолько, как Путтер. Во-вторых, за кого же ее примут соплеменники, если она бросит одного жениха и начнет бегать за другим? А если он еще и будет измываться над ней, как Путтер, или вообще сразу откажет? Здесь группа очень замкнутая и, так сказать, репутация будет преследовать ее до конца жизни. Так что лучше уж гнуть свою линию до конца. И лучше бы покончить с этим как можно скорее. Поэтому оттягивание момента истины Путтером так сильно раздражало.

* * *

Большинство поселенцев, как и обычно, если только они не были заняты на ночных работах или не были дежурными по кухне, предпочитали спать по утрам вплоть до завтрака. Но некоторые вели иной образ жизни. Офицеры со своими семьями начинали каждое утро с небольшого кросса в пару километров. Линг, Виктория и еще несколько женщин посвящали время до завтрака расчесыванию длинных, путающихся волос и болтовне. Немцы, если находились на центральной базе, тренировались с копьеметалками на полигоне, существенно опустевшем после отплытия Хэнка.

Все трое делали существенные успехи, а Эрих, наверное, по-прежнему оставался самым метким метальщиком в племени.

– Эрих, о чем с тобой вчера после ужина Антон говорил? – спросил Норберт, глядя как третий их товарищ прицеливается в медленно качающуюся мишень.

– Ох, ни за что не угадаешь! – ответил Эрих.

– Постой, какой Антон? – спросил Маттиас.

– Такой, с азиатской внешностью, – ответил Норберт. – Так о чем?

– Спросил, не хочу ли я жениться на его дочери.

– Жениться?! – одновременно изумились друзья. Рука Маттиаса дрогнула, и дротик улетел в сторону.

– О, господи, Маттиас, посторонние разговоры не должны мешать тебе нормально стрелять! – воскликнул Эрих.

– На его дочери? – уточнил Норберт. – Но ей же четырнадцать.

– Именно так я ему и сказал.

– Как вы вообще разговаривали, ты же не говоришь по-русски, а он – по-английски.

– Жестами. Мимикой. И немного уже говорю. И понимать начал многое, если говорят медленно.

– Может быть, ты понял что-то не так?

– Я тоже сначала так думал. Но тогда мы взяли мой компьютер, и все по одному слову перевели. Он сказал, что ей уже скоро пятнадцать и что она уже все умеет по хозяйству.

– А ты что?

– А я что? Я не знал, что ответить. Стоял и моргал только.

– А он что?

– Сказал, чтобы я подумал, а он придет еще поговорить.

– Ну, а ты вообще-то как, уже готов завести семью?

– Не знаю. Не думаю так. Надо сначала самому овладеть необходимыми навыками и наладить более ли менее стабильную жизнь. Иначе я не смогу ни накормить, ни защитить будущих детей. А я еще даже копье толком не научился кидать.

– Но ты кидаешь лучше всех в племени! – возразил Маттиас.

– Тем не менее. Ты, например, кидаешь сейчас лучше, чем я кидал в начале. Нам всем нужно учиться еще. Всему. Как же мы будем учить своих детей, если ничего не умеем сами?

Действительно, они все уже работали с качающейся мишенью, но результаты охоты каждый раз оставляли желать лучшего. Пацаны ещё не осознали, что человек учится всю жизнь.

– А тебе, Маттиас, еще не предлагали жениться на дочери офицера? – спросил Эрих.

– Да ну тебя!

– Что, и она еще не призналась тебе в своих чувствах?

– Да нет у неё никаких чувств!

– Есть. А тут, сам видишь, все себе потихоньку кого-нибудь присматривают. Долго щелкать носом нельзя. Она испугается, что тебя уведут, и прибежит, сто процентов.

– и, немного подумав, поправился. – Или постесняется. Уйдёт к тому, кто позовёт первым.

* * *

Николай Рокотов, покрутившись на центральной базе, обнаружил, что текущие дела пока идут неплохо и без него. Некоторое уныние, конечно, наблюдалось, но командир решил, что это связано с временным сокращением численности поселения и однообразными заботами. Пора было подумать о перспективах.

Собрание остатков племени, как обычно сразу после ужина, продемонстрировало широкий спектр мнений, начиная от возможности построить небольшой эскалатор на ветряной тяге и вплоть до необходимости организовать ансамбль корякского танца с ежедневными молебнами. Победил в дискуссии господин Хоменко. Обозвав соплеменников нехорошими словами и усомнившись в умственных способностях собравшихся, Николай Семёнович убедил всех, что нужно строить зимний лагерь для лесорубов примерно в двух – трёх днях пути выше по течению реки.

– Зимой станет скучно жить, а так хоть что-то полезное можно будет делать.

Весной лес легко сплавим прямо сюда. Заодно и местность доразведаем. Опять же, в отдалённой местности легче охотиться. Строиться договорились рядом с ранее обнаруженными выходами извести, до которых добирались два дня. Дальше строить не решились, чтобы не сооружать лишнюю промежуточную базу, которую тоже пришлось бы делать по зимнему варианту.

– Подвожу итог, – сообщил собравшимся командир экипажа. – Срочно делаем два зимних лагеря выше по течению. Примерно на расстоянии дня пути друг от друга. И это неспешным шагом, – счёл нужным уточнить Рокотов. – Зимой дни короткие. Гарик при этом добавил:

– И по снегу идти – это тебе не просто по земле. А до тех выходов два дня шли хорошим темпом.

– Вот как раз и, так сказать, мотивация для повышения физической подготовки населения! – встрял Буданов. – Всем надо будет выстрогать лыжи или снегоступы. Или что-то среднее между лыжам и снегоступами! А пока снега нет, предлагаю тренироваться бегать по воде, вверх по течению!

– Окстись, Илья, – ответил Рокотов. – Вода уже холодная, все простынут, да и падать будут, еще кто-нибудь кости переломает… То есть, за два дня можно и не дойти до той базы, думаешь? – спросил Рокотов у Гарика.

– Да. Можно разбить путь на три участка и поставить две промежуточных базы. Но тогда надо делать дополнительную зимнюю базу.

– Хм… Строить лишнюю базу или все-таки вариант Ильи с повышением физической подготовки населения?

– Лучше одну промежуточную базу, – сказал Гарик. – Но при этом люди должны быть способны остановиться на ночлег в любом месте. На тот случай, когда что-то пойдёт совсем плохо, и люди не будут успевать дойти.

* * *

Антон и Владимир, отцы семейств нивхов работали над рытьем ямы для очередного фундамента.

– Ну, что, ты все еще хочешь выдать свою Аленку замуж?

– Да. Уже разговаривал с женихом.

– И кто же жених?

– Эрих, немецкий мальчик.

– Что он тебе ответил?

– Пока ничего. Думает.

– Эх, кто ж так делает, – махнул рукой Владимир. – Не мог ты дождаться, что ли, пока брага будет готова, да на первой бы пьянке к нему бы и… Эх!

– Да ладно! Что же он, на трезвую голову не может принять решение что ли?

– Может, может. В крайнем случае, когда будет брага, еще раз поговоришь.

На этот раз, посчитав язык жестов, мимики и электронного словаря не очень-то эффективными, Антон взял китаянку в качестве переводчика.

– Ну, что, парень, ты уже решил, хочешь ли взять в жены Алену?

– Решил, – ответил Эрих. – Я думаю, что нам еще рано жениться.

– Поверь, она уже достаточно взрослая. – А про себя подумал, что расти дочь уже перестала. Смысла тянуть, в данных обстоятельствах, нет никакого. И жена так же считает.

– Ну, мне и самому еще рано, – признался Эрих. – Давайте вернемся к этому разговору через два года. За это время и она подрастет, и я поумнею, – ответил Эрих. – Если, конечно, вы не найдете для нее кого-то более подходящего за это время.

– Как типично для мужчин – тянуть время, – пробормотала Линг себе под нос, но предложение перевела.

– Конечно, куда торопиться? – согласился нивх, а сам подумал, что его товарищ был прав – не может молодежь принимать правильные решения на трезвую голову. Кто знает, что случится за два года?