Судя по радиоперехватам и по тому, насколько близко подошли к ним сопровождавшие их военные корабли — теперь они плыли всего на расстоянии одной морской мили, — было ясно, что англичане готовятся к атаке и «Президента Уорфилда» ждет бой. Тем более что через какое-то время английских кораблей стало уже шесть. Это были суперсовременные суда, в большинстве своем класса «Си», с длинноствольными пушками, и рядом с этими кораблями-гигантами «Президент Уорфилд» выглядел карликом.

Американские моряки, управлявшие кораблем, были профессионалами. Йоси велел им идти со скоростью, не превышающей одиннадцати-одиннадцати с половиной узлов, в надежде на то, что англичане не догадаются, что пароход может развивать до восемнадцати-девятнадцати узлов, поскольку эту скорость он решил приберечь на последний рывок. Однако была одна деталь, о которой он тогда не знал и знать не мог. Он не подозревал, что англичане были хорошо знакомы с «Президентом Уорфилдом» и прекрасно понимали, на какую скорость тот способен. Более того, капитаны английских эсминцев, которые их сопровождали, получили подробный чертеж корабля и точно знали, где на нем что расположено. Дело в том, что с 1942 по 1944 год «Президент Уорфилд» находился на вооружении английского флота и перевозил солдат из Великобритании во Францию через пролив Ла-Манш — единственное, на что он к тому времени еще был способен и на чем его карьера должна была завершиться.

Это послужило для Йоси хорошим уроком на будущее, и позднее, когда он занимал один из руководящих постов в израильской армейской разведке, наводил порядок в одном из самых важных подразделений, взрывал — с помощью самых изощренных средств и методов — вражеские корабли и сооружения и был прозван «офицером-джентльменом», потому что раскрыл аферу, изменившую израильскую историю (о чем здесь не место подробно говорить), — Йоси Харэль всегда уделял большое внимание заблаговременному сбору точной развединформации, какой бы неприятной она ни была.

Йоси постоянно поддерживал связь со штабом «Алии-Бет» и из присланных оттуда радиограмм узнал, что в Палестине об их корабле уже пошли разговоры. Более того, понимая, что происходит нечто судьбоносное, люди даже начали сбор пожертвований (которые, кстати, помогли мало, но это уже история для другой книги). Все это его не на шутку обеспокоило. Ведь если жители ишува были в курсе, значит, в курсе была и английская администрация. Беспокоило его и другое. Он боялся, что англичане атакуют корабль еще до того, как тот войдет в хайфский порт. В порту пассажиры могли толпой ринуться на берег и прорвать оцепление (чего, кстати, на самом деле не произошло), и вдали от берега справиться с ними было гораздо легче. Более того, англичане вполне могли напасть на них еще до того, как они войдут в палестинские территориальные воды. Ведь если они решились нарушить морские законы (блокировав корабль возле берегов иностранного государства), по крайней мере, один раз, им ничего не стоило нарушить их снова.

Утром из штаба «Хаганы» в Палестине сообщили, что английское название корабля меняется на «Hagana Ship Exodus ’47», или, сокращенно, «Exodus» («Эксодус»), а на иврите корабль будет называться «Исход из Европы 1947».

Йоси, как и его товарищи, был в шоке. «Что это за имя такое? — возмущенно спрашивал он в радиограмме, посланной в штаб. — Здесь все против. Люди хотят более сильное название. Например, „Еврейское сопротивление“ или, скажем, какое-то имя, которое имеет отношение к нелегальным репатриантам. Ведь из всех кораблей, отправленных агентством „Алия-Бет“, только один из них —„Безымянный репатриант“ — назвали в честь репатриантов, вернее, в честь одного из них, погибшего в сражении на борту судна „Лангев“». Однако руководство «Хаганы» все эти доводы Йоси проигнорировало, и ему приказали делать то, что велено. В то время «Хагана» пыталась придать борьбе за репатриацию более умеренный характер и перевести ее с военных рельсов на политические; поэтому было выбрано имя нейтральное, не содержащее в себе ни намека на протест, ни призыва к сопротивлению. Однако в конечном счете именно это имя — «Эксодус» — и вошло в историю, и именно оно превратилось в символ. Только англичане продолжают до сих пор называть этот корабль «Президентом Уорфилдом».

Между прочим, «Президентом Уорфилдом» судно было названо в честь президента речного пароходства на реке Потомак, на чьей дочери женился английский король Эдуард VIII. Из-за этого ему пришлось отказаться от престола в пользу брата, Георга VI, и из «короля Эдуарда VIII» он превратился в «принца Эдуарда, герцога Виндзорского». Йоси находит это забавным. Он шутит, что это придает истории с «Эксодусом» своего рода «королевский привкус». Однако Атара Штурман, по его мнению, стоит выше женщины, вышедшей замуж за принца, отказавшегося от короны. «Ведь эта женщина, — говорит он, — стала всего лишь принцессой, а Атара была настоящей королевой».

В конце концов Йосеф решился-таки расторгнуть помолвку со своей умершей невестой и соединиться узами с Ализой. По окончании церемонии присутствовавшая на ней старушка подарила молодоженам конфету, которую она прятала в подоле платья, а два земляка Йосефа (он был родом из Вильно) временно предоставили в их распоряжение свои «дворцы» — пятьдесят сантиметров в ширину каждый, в результате чего образовалась каморка шириной в метр. Чтобы отгородить ее от внешнего мира, соседка натянула веревку и повесила на нее рубашку и носки. В этой каморке молодые и провели свою первую ночь.

После свадьбы Йосеф выбросил свой старый альбом в море и завел новый, в котором рисовал теперь только Ализу и свою маму. Он запомнил маму молодой, в фиолетовом атласном платье и с кольцом на пальце — и именно такой снова и снова ее изображал.

Среди пассажиров парохода была одна пожилая украинка с костистым лицом, вместе с которой ехали двое спасенных ею сирот. В свое время их привели к ней родители, жившие неподалеку. И хотя она этих людей почти совсем не знала, их мольбы ее тронули, и она оставила детей у себя. Всю войну она берегла сироток как зеницу ока, кормила их, отрывая от себя последний кусок, переехала ради них жить в другое место, потому что боялась своих соседей больше, чем немцев, и даже попыталась воспитывать их в духе иудаизма, хотя и знала об этой религии очень мало. Одним словом, эта простая и одинокая женщина не только взяла на себя задачу огромной сложности, но и с честью ее выполнила. Однако на пароходе случилось неожиданное. Один из пассажиров, который уже давно и с явной завистью поглядывал на ее детей, вдруг подошел к ней и заявил, что эти дети — его.

Этот одинокий, пребывавший в постоянной депрессии человек потерял во время войны детей и страшно по ним тосковал. В то время таких было много, и эти одержимые горем люди, как безумные, вопреки всякой логике, искали своих детей в монастырях, в чуланах, в углах, за плитами на кухне.

Женщина испугалась и обиделась.

— Я же их люблю! — попыталась протестовать она. — И у них ведь есть собственные, настоящие родители!

Но другие, ослепленные собственной болью, пассажиры поддержали не ее, а мужчину, требовавшего отдать детей.

— Ты не имеешь на них права, — заявили они. — Ты не еврейка.

Это обидело женщину еще больше.

Тогда за нее попробовала вступиться Ализа. Она обняла ее, заплакала и сказала, что собственными глазами видела, как родителей этих детей казнили, однако мужчина, требовавший отдать детей, разозлился, стал кричать, настаивать, и Ализа упала в обморок.

Лишь после того, как пришел еще один пассажир и сказал, что знал родителей этих детей лично, обезумевший от горя мужчина и другие «изголодавшиеся» по детям пассажиры оставили женщину в покое. Более того, чтобы загладить свою вину, они даже принесли ей немного еды.

В конце концов женщина все-таки сумела добраться до Палестины и законным образом этих детей усыновила, после чего они стали наконец-то нормальной семьей, а перед смертью попросила похоронить ее так, чтобы детей можно было в свое время похоронить возле нее.

На «Эксодусе» Йоси постарался учесть ошибки, допущенные им на «Кнессет-Исраэль». Возле туалетов, какими бы примитивными они ни были, постоянно дежурили подростки. Они же делали в них уборку и раздавали людям туалетную бумагу. Система слива в канализации была намного более совершенной, и неприятные запахи на корабле отсутствовали. На палубах и в трюме поддерживалась довольно сносная чистота. Когда женщины развешивали на нарах белье для просушки и влажность сильно повышалась, от чего другим пассажирам становилось трудно дышать, дежурные делали им замечания и помогали перевесить белье в другое место. Прием посетителей экипажем производился как днем, так и ночью, и большинство проблем — а они возникали постоянно — удавалось рассмотреть безотлагательно. Правда, решать проблемы было не всегда просто: ведь кроме обычных жалоб и обид иногда возникали чуть ли не бунты, однако, как правило, ситуация оставалась под контролем. Большинство пассажиров хорошо понимали, что путешествие, в которое они отправились, не могло быть легким по определению, и вели себя нормально.

Когда они доплыли до устья Нила, было раннее утро и стоял туман. Йоси посмотрел в сторону английских кораблей и вдруг заметил, что они отдалились на довольно заметное расстояние. Однако он не верил в чудеса, и действительно очень скоро все разъяснилось. Когда измерили глубину, оказалось, что они просто плывут слишком близко к берегу. Для «Эксодуса» с его плоским днищем глубина была достаточной, однако английские военные корабли по такому мелководью плыть не могли. Впрочем, англичан это особенно не тревожило. Они знали, что в Египте командир корабля евреев высаживать не станет.

Возле Порт-Саида «Эксодус» повернул на север и направился в сторону Палестины. Англичане могли напасть в любой момент, и на корабле была объявлена повышенная готовность. Группы заранее подготовленных бойцов, вооруженных банками консервов и гаечными ключами, заняли свои позиции и приготовились отвязать канаты, удерживавшие большие деревянные щиты.

Когда «Эксодус» углубился в море на двадцать пять миль, два эсминца отрезали его от берега, а еще два взяли в «коробочку» — один плыл спереди, а другой сзади.

В районе Эль-Ариша (северная окраина Синая) Йоси приказал остановиться. Он хотел посмотреть, как отреагируют англичане. Те тоже остановились. Правда, их большим кораблям пришлось продвинуться немного по инерции, и расстояние между ними и «Эксодусом» несколько увеличилось, но англичане это быстро исправили. Однако высаживать пассажиров в Эль-Арише Йоси, разумеется, не собирался. Север Газы для этого тоже не подходил. Штаб «Хаганы» предложил Йоси попробовать высадить людей на берегу Бат-Яма. Но он отказался. Море в районе Бат-Яма было усеяно подводными скалами, и если бы даже корабль смог подойти к берегу метров на двести или триста, ему грозила опасность напороться на одну из таких скал, в результате чего пассажиры могли пострадать. Правда, из штаба сообщили, что «Пальмах» пообещал прислать на помощь два своих полка, но Йоси ответил, что, даже если эти полки и будут ждать их на берегу, людям, гибнущим в море, это не поможет, и предложил альтернативный план: высадить репатриантов в районе Тель-Авива. В штабе сочли это предложение разумным.

Было решено, что высадка состоится напротив гостиницы «Кете-Дан», а чтобы отвлечь англичан, «Пальмах» устроит в Тель-Авиве какую-нибудь заварушку. Однако, узнав об этом из радиоперехвата (шифры, которыми пользовались на «Эксодусе», были очень простыми, и их было нетрудно разгадать), англичане решили начать атаку, не дожидаясь, пока судно доплывет до Тель-Авива. Она началась 18 июля, в пятницу, в 2 часа ночи. А вечером предыдущего дня Йоси с помощью судовой рации вышел в эфир радиостанции «Хаганы» в Тель-Авиве и рассказал слушателям об «Эксодусе» и его пассажирах, а также дал краткое описание их путешествия и пережитых ими трудностей. Сигналы радиостанции «Хаганы» принимались по всей Палестине, и выступление Йоси слушал весь ишув. Во время этой радиотрансляции в Тель-Авиве и в других городах страны, равно как в кибуцах и поселениях, остановилось практически все движение.

Атака началась с того, что один из эсминцев приблизился к «Эксодусу», осветил его прожекторами и приказал заглушить двигатель. Как и было условлено заранее, люди, находившиеся на палубах, сразу же спустились в трюм (благодаря проводившимся на корабле учениям каждый из них хорошо знал, где ему положено быть и что делать), но сам «Эксодус» при этом не остановился. Вместо этого рулевой повернул штурвал и направил корабль в сторону, противоположную берегу, еще дальше в море. Однако на англичан это не произвело никакого впечатления. Раздалась команда «Board now!», и атака началась. В ней участвовали корабли «Аякс», «Чарити», «Чифтейн», «Чайлдерс», «Чекерс» и «Кариган Бэй». В подробном плане операции, который был роздан английским капитанам, имелись точные указания, где каждое из судов должно находиться и какую роль играть.

Один из кораблей стремительно приблизился к «Эксодусу», и десантники с помощью мостков и канатов стали перебираться на палубу, а затем к судну с репатриантами подошли еще несколько кораблей и стали его таранить. «Эксодус» начал раскачиваться, нары стали рушиться, посуда на кухнях попадала на пол, а люди в трюме в страхе прижались друг к другу. Громкие гудки эсминцев буквально разрывали уши.

Способность «Эксодуса» маневрировать несколько затруднила англичанам их задачу, однако бой был заведомо безнадежным. И хотя у «Эксодуса» было одно маленькое «преимущество»: высота (его верхняя палуба возвышалась над палубами эсминцев), однако это был старый, в основном деревянный, корабль, который не мог долго противостоять крейсеру «Аякс» и пяти новеньким эсминцам, часть из которых были класса «Си». В результате английским солдатам все-таки удалось прорваться на борт. Сначала трое десантников сумели добраться до капитанского мостика, а к четырем сорока пяти утра на корабле уже было сорок вооруженных солдат.

Кстати, два английских эсминца во время атаки довольно сильно пострадали от бочек и лестниц, которые в них швыряли, от обрушивавшихся на них огромных щитов и от того, что они решились на таран. Досталось также нескольким английским солдатам. Некоторые из них получили ранения во время драк с молодыми ребятами, а некоторых даже сбросили за борт. Однако пострадавшие были, увы, и среди плывших на «Эксодусе». Билл Бернштейн, старпом, американский доброволец, который работал на корабле, когда тот еще плавал в Америке, получил удар прикладом и скончался на месте, а его товарищей-американцев избили так сильно, что часть из них потеряли сознание, а остальным пришлось спасаться бегством.

Трех солдат, сумевших прорваться на корабль первыми, удалось запереть в капитанской рубке, и молодые ребята, прошедшие заблаговременную тренировку, стали закидывать их коробками, болтами, консервами и гнилой картошкой. Впоследствии они рассказывали, что в ходе боя почувствовали, что к ним снова возвращаются силы и что свежий воздух, небо над головой и запах моря словно вдохнули в них боевой дух. Ребятам помогали девушки. Они принесли миски с водой, смачивали в них платки и смывали с молодых бойцов пот и кровь.

Тем временем Айк добежал до запасной капитанской рубки, расположенной на корме, разблокировал штурвал и повел корабль с его помощью, лишив тем самым английских солдат, запертых в главной капитанской рубке, возможности управлять судном. Время от времени те пытались открыть дверь, стреляли и бросали из окна дымовые шашки, но ребята, окружившие рубку, не отступали. Когда из нее вылетала шашка, они хватали ее и еще до взрыва бросали обратно в окно.

Одного из ребят, сражавшегося на «Эксодусе» с англичанами, звали Генрих Бауэр. Во время войны он прятался от немцев у женщины в маленьком городке возле Франкфурта, и, когда этот городок стали бомбить американцы, женщина научила его сбрасывать с крыши неразорвавшиеся бомбы. На «Эксодусе» эти знания ему пригодились, и он показал своим товарищам, как надо выбрасывать в море еще не успевшие взорваться английские гранаты.

— В лагерях люди сражались, чтобы достойно умереть, — сказал ребятам во время боя Йоси. — Но здесь вы сражаетесь, чтобы жить.

Тем временем «Эксодус» продолжал идти на север, а английские корабли продолжали его таранить. Корабль буквально «плясал» на волнах.

— Англичане напали на нас в нейтральных водах, — сказал Йоси по громкоговорителю, так чтобы его услышали капитаны всех английских кораблей, — и если здесь погибнут английские солдаты, мы за это отвечать не будем! Они сами будут в этом виноваты!

Пастор Грауэл взял кусок американского флага (который он до этого использовал как галстук), подошел к капитанской рубке, в которой сидели трое переживших ужасное унижение, облепленных гнилой картошкой и испачканных консервами солдат, представился и предложил им добровольно уйти. Однако те категорически отказались. «Возможно, — сказал мне Йоси, — они просто боялись, что бегавшие по палубе обозленные люди разорвут их на части».

Эсминцы продолжали таранить и без того уже поврежденный «Эксодус». Они делали это по очереди: один нанесет удар и отходит, после чего наносит удар следующий, — и одновременно с этим не прекращались попытки захватить судно. С помощью мостков, которые спускали на лебедках, десантники снова и снова пытались перебраться на палубы «Эксодуса». Тем не менее большинство атак удалось отбить. Часть англичан вытеснили обратно на эсминцы, часть сбросили за борт, а те, кому удалось прорваться на корабль, были разоружены.

Над машинным отделением растянули сетку, чтобы в него не смогли залететь газовые гранаты.

Йоси понимал: нужно во что бы то ни стало снова овладеть капитанским мостиком. Айк, правда, проявлял воистину чудеса мастерства, управляя кораблем из запасной рубки на корме, но капитанский мостик все же был необходим для нормальной жизнедеятельности корабля.

У Айка был маленький военный компас. Ориентируясь по нему, он повернул корабль на северо-восток и приказал дать полный вперед. Он и Йоси хотели добраться до берега любой ценой.

Между тем англичане продолжали атаковать. На корабле царил хаос. Среди пассажиров было много раненых, в том числе и дети. Многие раненые истекали кровью. По палубе было разлито масло, и люди на нем поскальзывались. Солдаты, которым удалось перебраться с эсминцев на верхнюю палубу, были в ярости. Грязные от мусора и отбросов, которыми их закидывали, они стреляли во все стороны без разбору и избивали нападавших на них подростков и женщин.

Бой продолжался уже три часа. «Эксодус» раскачивался, как пьяный. Некоторых английских солдат рвало.

Деревянный корпус корабля был сильно поврежден, и сквозь дыры, пробитые в нем, начала проникать вода. Второй помощник капитана предупредил Йоси, что люди, находящиеся в трюме, могут не успеть выйти на палубу и им грозит опасность утонуть. На плечах Йоси лежала тяжелая ответственность. Он должен был решить: продолжать сражаться дальше или запросить прекращения огня.

В пять часов утра англичане перешли в решающее наступление. Эсминцы окружили «Эксодус» со всех сторон, повернулись к нему носами и снова стали его таранить. Было ощущение, что они исполняют вокруг корабля пляску смерти.

Пассажиры бегали по кораблю и швыряли в англичан всем, что попадется под руку. Оружия ни у кого из пассажиров не было: Йоси позаботился об этом заранее.

Отовсюду слышались выстрелы. Количество раненых росло. У некоторых пассажиров были огнестрельные ранения. В общей сложности пострадало уже более двухсот человек.

Эсминцы продолжали таранить корабль, и его сильно трясло. В какой-то момент он задрожал и накренился набок. Несколько десятков английских десантников воспользовались этим и стали быстро, как обезьяны, спускаться на палубу по веревкам, свисавшим с мачт эсминцев. Однако Йоси дал приказ развернуть корабль в сторону Хайфы, и от резкого поворота, оставившего на воде пенистый след, солдаты попадали в воду.

Стратегия и тактика англичан были разработаны до мельчайших подробностей. Соответствующие документы до сих пор хранятся в папках Адмиралтейства.

Состояние некоторых раненых на «Эксодусе» сильно ухудшилось.

Один английский офицер, выстреливший в пассажира, впоследствии утверждал, что сделал это в оборонительных целях, поскольку пассажир якобы занес топор над десантником.

По палубе разлилась нефть. Валивший из трубы дым облаком окутал судно.

Количество воды, проникавшей сквозь дыры в корпусе, все увеличивалось, и несколько пассажиров вычерпывали ее ведрами. Йоси и Айк распорядились прислать им подмогу и выделить дополнительные ведра.

Вдруг раздался вопль. Йоси выбежал из трюма и увидел, что на палубе лежит мальчик, который служил на «Эксодусе» чем-то вроде связного. Его застрелил солдат, спускавшийся по веревке, которая была привязана к лебедке эсминца. Пуля попала мальчику в лоб, и он умер на месте. Ему было шестнадцать лет.

Пастор Грауэл подбежал к солдату, все еще висевшему на веревке, перерезал ее, и тот полетел в воду.

В это время брат погибшего мальчика вычерпывал в трюме воду. Стоял ужасный шум: кричали люди, беспрерывно выли гудки кораблей, — но, несмотря на это, он вдруг что-то почувствовал. Как безумный, он помчался наверх и увидел лежавшего на палубе брата…

Бой не утихал. Люди носились по судну, как испуганные животные, и валили на десантников лестницы, но десантники, которых было уже несколько сотен, продолжали штурм.

На горизонте показался Тель-Авив, а за ним — Нетания.

Кто-то крикнул, что надо повернуть корабль на девяносто градусов и плыть к берегу, но Йоси подозревал, что на берегу их будут ждать вовсе не бойцы «Пальмаха», а несколько тысяч английских солдат, поскольку в сообщениях из штаба «Пальмах» даже не упоминался, — и он не хотел подвергать жизнь пассажиров неоправданному риску. Впрочем, даже если бы ему сообщили, что «Пальмах» их действительно ждет, высаживать четыре тысячи пятьсот пятнадцать человек с судна, так сильно поврежденного таранившими его эсминцами, было равносильно самоубийству. Во время высадки многие пассажиры могли погибнуть.

Впоследствии, когда один из членов экипажа, американец Берни Маркс, сидел в английской тюрьме, его навестил там командир одного из эсминцев, участвовавших в атаке. Маркс представился англичанину как командир «Эксодуса», и тот сказал ему, что если бы таран продолжался еще несколько минут, корабль бы неминуемо развалился и у людей, находившихся в трюме, шансов на спасение не осталось.

Йоси приходилось сражаться сразу на два фронта. С одной стороны, он должен был отражать атаки англичан, которые штурмовали, отступали и снова — стреляя и бросая гранаты — шли на приступ. А с другой стороны, ему приходилось отбиваться от своих же товарищей, которые настаивали на том, что сопротивление должно продолжаться любой ценой, независимо от того, сколько прольется крови. Позднее Айк и друзья по «Пальмаху» рассказали Йоси, что в какой-то момент кто-то даже внес безумное предложение вывесить несколько пленных англичан по бокам «Эксодуса», чтобы эсминцы перестали его таранить. Можно только гадать, как бы отреагировали на это англичане.

«Эксодус» раскачивался все сильнее и сильнее, и людям уже трудно было устоять на ногах.

В плен было взято семнадцать английских солдат.

В девять утра, когда они уже находились в районе Кфар-Виткин, Йоси пошел в медпункт к главному врачу «Эксодуса» доктору Иегошуа Коэну, чтобы узнать, каково состояние раненых. Коэн был замечательным человеком, который оказал большую помощь агентству «Алия-Бет», и Йоси ему доверял. Доктор вышел к Йоси с окровавленными руками и сказал:

— Если мы срочно не достанем кровь для переливания, то как минимум шесть, а может, даже и семь человек умрут прямо сейчас, а сколько умрет позже, я сказать не берусь.

Для Йоси этих слов оказалось достаточно. Его главной целью было довезти людей до Палестины живыми. Он страшно устал, но тем не менее мыслил трезво и знал, что ему предстоит принять весьма непростое решение, причем, как всегда, самостоятельно. «В тот момент, — скажет он позже, — я чувствовал себя одним из репатриантов. В Палестине никто бы не посмел посылать стариков, женщин и детей на линию огня. По какому же праву и во имя чего должен был делать это я?»

Зрелище, которое представлял собой на тот момент корабль, было ужасным. Бой был проигран, поле битвы залито кровью. С тяжелым сердцем, но совершенно сознательно Йоси отдал приказ остановить корабль, подошел к пленному английскому офицеру и попросил его связаться по рации с английским командующим. Помимо всего прочего, он попросил сообщить командующему, что вся палуба залита кровью и что им нужна кровь для переливания. В эту минуту его не волновало, как воспримут это решение товарищи. Йоси волновало только одно: судьба пассажиров.

Офицер отправил сообщение, и через несколько минут с одного из английских кораблей была спущена на воду шлюпка с врачом. Врач привез кровь и лекарства и начал оказывать раненым помощь.

Эсминцы обступили «Эксодус», как стая кровожадных акул, и в их сопровождении он направился в Хайфу.

Через несколько месяцев после этих событий, когда разгорелись споры о судьбе «Эксодуса», капитан корабля Айк Аронович заявит, что объявленное Йоси прекращение сопротивления было позорной сдачей и что он якобы предлагал прорываться к берегу в районе Кирьят-Хаим. Однако и Йоси, и командиры из штаба «Хаганы» слышали об этом впервые, да и в любом случае эта идея была явно нереализуемой. Море в тот день волновалось, на борту поврежденного «Эксодуса» были раненые, а вокруг него было много английских кораблей, и попытайся Йоси высадить людей возле Кирьят-Хаим, имя которого означает «город живых», это место могло бы превратиться в «город мертвых».

Годы спустя капитан-лейтенант Бэйли, который командовал эсминцем «Чайлдерс», возглавлявшим преследование «Эксодуса», писал: «Когда темной ночью „Президент Уорфилд“ на всех парах мчался по волнам, он представлял собой зрелище воистину фантастическое. На его мачтах развевались два огромных сионистских флага, освещаемых нашими гигантскими прожекторами, а его разносившийся в ночи плачущий гудок напоминал предсмертное мычание раненой коровы».