Вингейт знал, о чем говорил: в 1939 году действительно была опубликована Белая книга. Прошел год после «хрустальной ночи», четыре года после публикации «нюрнбергских законов», и земля под ногами евреев в буквальном смысле горела. Соединенные Штаты воздвигали все новые и новые барьеры на пути еврейских беженцев, мечтавших добраться до американских берегов, и, подобно другим государствам, давали убежище преимущественно ученым. Англичане же, в свою очередь, наглухо заперли границы Палестины. Эмиграция евреев в Палестину была почти полностью запрещена (хотя число желающих приехать значительно выросло), и были наложены строгие ограничения на покупку евреями земли.
Добившись желаемого, арабы прекратили восстание.
По ночам по всей стране в поселках немецких тамплиеров проводились нацистские шествия, которым арабы радостно аплодировали.
В это время Йоси жил в Иерусалиме, работая под руководством начальника разведки «Хаганы» Шауля Авигура, который тогда еще носил фамилию Меиров. В «Хагане» Йоси заведовал отделом, собиравшим данные о начальниках английской разведки «Си-ай-ди» и о работавших на нее евреях-коллаборационистах, и по результатам этой работы некоторые из коллаборационистов были казнены. Однако это занятие было Йоси не по душе. Атмосфера в стране была напряженная, и в этот исторический момент ему хотелось заниматься не наказанием предателей, а спасением евреев. Он попросил, чтобы его послали на морские курсы.
Несколько лет спустя, во время сражения на «Эксодусе», один англичанин, которого ударила разгневанная раненая женщина, крикнул: «Мы с арабами сбросим вас в море!» На что один из пассажиров корабля ответил: «Сбрасывайте. Нас в Освенциме научили плавать». Иерусалимец Йоси научился плавать самостоятельно, когда проводил курсы для бойцов «полевых рот» на озере Киннерет. Когда он узнал об открытии морских курсов в Тель-Авиве, в устье реки Яркон, он спустился к морю и проплыл от улицы Аленби до Яффо, а потом в обратном направлении — от Яффо до Яркона. Однако на вступительном экзамене его, как ни странно, спрашивали о чем угодно, кроме одного: умеет ли он плавать. На курсах, продолжавшихся два месяца, их обучали самые лучшие моряки. Впоследствии они пропали без вести, когда англичане послали их на катере «Морские львы» — под командованием его друга Цви Спектора — на секретное задание в Ливан.
По окончании курсов Йоси понял, что адмиралом ему не быть, но кое-каким азам морской науки его тем не менее все же научили.
Обстановка в стране была тяжелой. Хотя арабы вооруженную борьбу прекратили, стена, воздвигнутая англичанами для предотвращения еврейской иммиграции в Палестину, была прочной и весьма эффективной.
Между тем Йоси — хотя и умел плавать — не знал, куда ему плыть. Он разрывался. С одной стороны, ему хотелось участвовать в начавшейся войне с нацистской Германией, а с другой — спасать европейских евреев, чем тогда почти никто не занимался. К тому же его мучили сомнения относительно возможности сотрудничества с англичанами. Они воевали с немцами, и некоторые еврейские организации решили начать с ними сотрудничать. Даже подпольные группы объявили о прекращении огня. В частности, командир «Эцеля» Давид Разиэль по поручению англичан отправился в Ирак, откуда так и не вернулся. «Будет ли правильным, — мучительно размышлял Йоси, — если ради спасения евреев мы тоже начнем сотрудничать с англичанами?»
В конце 1939 года, после длительных колебаний и сомнений, он последовал примеру многих других палестинских евреев и завербовался в английскую армию, однако никому из своих командиров об этом не сказал. От ответственного и дисциплинированного молодого человека, каким его все знали до сих пор, такого никто не ожидал. Кроме того, его командиры были убеждены, что палестинские евреи должны не служить в английской армии, а создавать собственные вооруженные силы на случай, если в Палестину вторгнутся немцы. В результате штаб «Хаганы» в Иерусалиме объявил его дезертиром, а заочный трибунал признал его виновным в неподчинении приказу.
Йоси хотел служить в военно-воздушных силах. Он прекрасно стрелял и надеялся, что его возьмут стрелком на бомбардировщик. Однако палестинского паспорта Йоси для этого оказалось недостаточно. На призывном пункте его спросили, умеет ли он водить машину, и, получив утвердительный ответ, определили водителем. Он отправился служить в Египет в батальон снабжения тридцать второго военно-воздушного полка. Этот полк состоял из трех эскадрилий, по шестьдесят самолетов в каждой, и базировался в Абукире возле Александрии.
В середине 1940 года его грузовик в составе большой колонны был послан в Ливийскую пустыню, где в то время шли бои. Поход продолжался около трех месяцев, и по дороге их неоднократно бомбили.
Когда Йоси вернулся в Египет, его полк отправили в Грецию. Их перевозил караван кораблей, и в пути они подверглись бомбардировке немецких «штук». Стоявший рядом с Йоси английский солдат был убит, и его было решено похоронить в море. Все находившиеся на корабле вышли на палубу и встали по стойке «смирно». Офицеры обернули тело тканью и привязали к нему английский флаг. Священник и капитан произнесли речи и со словами «отправляем тебя в пучину» столкнули тело в море. За все это время корабль ни разу не остановился.
Эта церемония повлияла на Йоси очень сильно. С тех пор он убежден, что человека надо хоронить именно там, где он умер, и не понимает тех, кто настаивает, что кости погибших надо обязательно разыскивать и перезахоранивать.
Их полк был расквартирован неподалеку от Афин, и как-то вечером Йоси вместе с одним своим иерусалимским приятелем отправился в амфитеатр на Акрополе, где давали «Антигону». Спектакль произвел на него огромное впечатление. Его поразило, что герои Софокла продолжали бороться с судьбой, несмотря на то что их участь предрешена и все их усилия бесполезны. Ему понравилось, что у пьесы нет хорошего конца. По окончании представления Йоси не хотелось вставать с места. У него было ощущение, словно он — иерусалимский камень, случайно оказавшийся среди греческих развалин.
Впоследствии он познакомился с греческой культурой поближе, и она навсегда стала частью его души. Он полюбил трехсот спартанцев, погибших в сражении с многотысячной персидской армией; полюбил греческого воина, который, пробежав до Афин без остановки тридцать пять километров, чтобы сообщить о победе над Дарием, умер от изнеможения у городских ворот; и именно под влиянием греческой культуры у Йоси сформировалась философия, которую можно сформулировать примерно так: «В мире, где нет Бога, все зависит от самого человека, каким бы маленьким он ни был. Даже когда он окружен со всех сторон».
Когда полк, где служил Йоси, был перебазирован на север Греции и расквартирован возле границы с Югославией, немцы сделали то, что позднее, в июне 1967 года, израильтяне сделают с египтянами. Однажды утром в небе неожиданно появилось примерно сорок немецких самолетов, и за один присест они уничтожили все стоявшие на аэродроме истребители «спитфайр», а затем осуществили еще одну блестящую операцию: внезапно атаковали и уничтожили эскадрилью бомбардировщиков, которая только что вернулась с задания и приземлилась, чтобы заправиться.
Выступив перед бойцами, командир полка проинформировал их о случившемся и сказал, что им придется отступить в Каламату — самый южный город Греции. По его словам, туда вылетели самолеты, которые переправят их на Крит.
— Чтобы построить корабль, — сказал командир, — требуется десять месяцев; чтобы сделать танк, нужен месяц; чтобы изготовить ружье, нужно полдня; чтобы сделать пулемет — два дня; а чтобы отлить пулю, достаточно всего несколько минут. Но для того, чтобы создать солдата, необходимо восемнадцать лет. Поэтому все оружие, как и прочее снаряжение, включая одежду, вы оставите здесь и полетите безо всего. В самолетах есть место только для вас. Если доберетесь живыми, получите все новое.
Так, налегке они из Каламаты на Крит и полетели. В каждый самолет погрузили по семьдесят-восемьдесят человек. Было тесно, и солдатам пришлось стоять, плотно прижавшись друг к другу.
Эта история научила Йоси, что для достижения той или иной стратегической цели иногда необходимо чем-то жертвовать, и впоследствии, когда он стал заниматься доставкой нелегальных репатриантов в Палестину, это ему пригодилось.
Между тем для всех в самолетах места не хватило и некоторым, включая его самого, пришлось остаться в Каламате. Через какое-то время их посадили на большое рыболовецкое судно, предназначенное для эвакуации солдат, и повезли на остров Киринья, однако при подходе к острову они попали под сильную немецкую бомбардировку. Пришлось прыгать в воду и добираться до берега вплавь. Ни оружия, ни одежды, чтобы переодеться, ни еды у них с собой не было, но, на счастье Йоси, у него в карманах завалялось четыре плитки шоколада, и в течение двух дней, пока за ними не пришли два эсминца, он питался этими шоколадками. На эсминцах их отвезли на Крит, а позднее переправили в другое место. Через два дня после того, как они покинули Крит, остров захватили немецкие десантники и те, кого не успели вывезти, попали в плен.
Бомбардировка в море была очень сильной, и от ударной волны у Йоси в правом ухе лопнула барабанная перепонка, в результате чего он навсегда на это ухо оглох. Кроме того, в ухе началось воспаление и Йоси мучили сильные боли, поэтому ему дали неделю отпуска. Однако вместо того, чтобы обратиться в больницу, он поехал в Тель-Авив и сразу же по прибытии отправился в кафе «Атара» — «штаб-квартиру» Ицхака Садэ. Садэ посмотрел на него так, словно они только что расстались, и сказал:
— Хорошо, что ты вернулся. Поедешь со мной в Хайфу. Жаль, что ты не явился два дня назад. Мы возобновили сотрудничество с англичанами, и нам предложили провести операцию на нефтеперерабатывающем заводе в Триполи. Мы послали туда катер «Морские львы» с двадцатью тремя бойцами. Я хотел назначить командиром тебя, потому что Цви Спектор был ранен, но тебя здесь не было, и мне ничего не оставалось делать, как назначить его.
Они отправились в Хайфу, поселились в гостинице на горе Кармель и всю ночь смотрели в бинокль на противоположный берег залива, ожидая, что вот-вот увидят в море катер Спектора, однако тот так и не появился. Он бесследно пропал, и судьба его до сих пор неизвестна.
Исчезновение Спектора Йоси пережил очень тяжело. Как когда-то в детстве, он снова ощутил тяжелую утрату. Ему не давала покоя мысль, что человек, которого он так любил, погиб вместо него. Он жалел, что в нужную минуту не оказался на месте, и испытывал чувство вины. Правда, он загнал это ощущение глубоко внутрь, никогда не говорит о нем, однако оно сопровождает его всю жизнь.
Через неделю, когда отпуск закончился, его грузовик в составе колонны был отправлен на Кавказский фронт, на помощь Красной армии. Поездка по пустыне продолжалась четыре дня. Но когда Йоси во главе колонны прибыл в Багдад, приказ следовать на Кавказ был отменен, и его послали в Сингапур воевать с японцами. Однако в последний момент и этот приказ отменили — Йоси снова отправили в Ливийскую пустыню, где в то время вела наступление армия немецкого фельдмаршала Эрвина Роммеля. Что же касается Сингапура, то туда послали другой полк, однако через три дня после его прибытия Сингапур пал и полк в полном составе попал в японский плен.
Йоси снова подал прошение определить его на бомбардировщик, но опять получил отказ.
Тем временем ухо у него продолжало гноиться и болеть, и врачи решили отправить его в Газу на операцию, однако он отказался. После исчезновения Спектора ему хотелось вернуться домой. Он подал прошение о демобилизации по ранению, и оно было удовлетворено. Перед демобилизацией его наградили медалью.
В конце 1941 года Йоси явился в штаб «Хаганы» в Тель-Авиве. Об истории с его дезертирством было решено забыть.
Среди еврейского населения Палестины, более трети которого к тому времени составляли беженцы из нацистской Германии, царил страх, граничивший с паникой. Роммель захватил весь север Африки, и его армия быстро продвигалась по Ливийской пустыне; англичане отступали, а по радио то и дело звучали торжествующие и хвастливые заявления немецких военачальников. Фактически единственным буфером между немцами и Палестиной оставалась теперь английская армия в Египте. Причем, как и большинство других арабов, арабы Египта были на стороне немцев и хотели, чтобы Англия потерпела поражение.
В Палестине хорошо понимали, что произойдет, если маленький еврейский ишув, окруженный со всех сторон пронацистски настроенными арабами, попадет в руки немцев. Никакого шанса на спасение в таком случае не было, и люди с ужасом представляли себе ожидавшую их резню. Тем не менее страхом были парализованы далеко не все: находились люди, которые пытались организовать оборону. В частности, в «Хагане» был разработан план под названием «Масада на Кармеле». В рамках этого плана началась подготовка к возможной, пусть даже и безнадежной, войне с немцами, и Йоси сразу же после его возвращения в ряды «Хаганы» было поручено заняться подготовкой молодых бойцов. Курсы подготовки бойцов стали составной частью операции, которая получила название «Муса-Даг в Палестине».
Кстати, не кто иной, как Ицхак Садэ, был первым, кто сформулировал принцип (который впоследствии станет руководящим принципом ЦАХАЛа), согласно которому израильтянам отступать некуда — даже в тех случаях, когда этого, казалось бы, требуют тактические соображения. Таким образом, единственно возможной обороной является нападение. «У нас, — говорил Садэ, — „линии Мажино“ нет, поэтому мы не можем позволить себе ни ошибок, ни безмятежности. Даже в мирное время».
Одновременно началась и подготовка к эвакуации населения, которому угрожала двойная опасность: с одной стороны, от немцев (в разговоре с Шаулем Авигуром верховный комиссар Палестины недвусмысленно заявил, что защищать еврейское население в случае немецкого вторжения англичане не собираются), а с другой стороны, от местных арабов.
В случае отступления предполагалось отойти в район Гильбоа, а оттуда — к Бейт-Шеану, и Йоси участвовал в разработке маршрута отхода. Параллельно создавались и проходили тренировку маленькие партизанские отряды, которые должны были действовать в тылу врага. И хотя шансы устоять перед огромной и хорошо вооруженной армией Роммеля, по общему мнению, равнялись нулю, все считали, что сражаться надо несмотря ни на что. Тот факт, что они не сидели сложа руки, а готовились к встрече с врагом, помогал обрести хоть какое-то чувство уверенности.
Когда Роммель потерпел поражение и арена боевых действий переместилась в Европу, англичане решили использовать палестинских евреев для проведения подрывных и разведывательных операций в европейских странах. С этой целью было отобрано некоторое количество бойцов, включая Йоси, и после специальной подготовки из них сформировали подрывные группы. Эти группы должны были работать в сотрудничестве с английской разведкой, и планировалось переправить их сначала в Югославию, а оттуда — в страны Восточной Европы.
Накануне отъезда Йоси и его товарищи отправились посидеть в иерусалимское кафе. В тот день ему исполнилось двадцать четыре, и в какой-то момент он вдруг вспомнил, как однажды пришел к выводу, что, скорее всего, именно двадцать четыре года на свете и проживет. Ему удалось выжить во время многочисленных сражений, удалось не погибнуть во время засад, которые они с Абду устраивали арабам на пути в Иерусалим и Ханиту, удалось остаться в живых во время четырхдневной поездки на грузовике в Ирак по Аравийской пустыне — но сейчас, именно сейчас, когда Йоси исполнилось двадцать четыре, ему предстояло отправиться на задание, шансов вернуться с которого живым было очень мало. Ведь им поручили потопить немецкий корабль на Дунае, в районе «Железных ворот», чтобы парализовать движение по реке между Югославией и Румынией, а это было равносильно самоубийству. Одним словом, наступил самый подходящий момент, чтобы распрощаться с жизнью. Однако Йоси, как ни странно, совсем не чувствовал печали. Он смотрел на своих друзей, которые пили, пели и шумели — на друзей, которые проделали с ним такой долгий путь и за это время успели набраться опыта и поумнеть, но так и не успокоились и по-прежнему жаждали приключений. Он смотрел на них и сам удивлялся тому, насколько он спокоен и безмятежен.
Впрочем, в конечном счете поехать на Дунай Йоси так и не удалось. В самый последний момент англичане чего-то испугались и без согласования с евреями дали отбой. Возможно, они просто опасались, что те их перехитрят и используют корабли, которые они собирались предоставить в распоряжение евреев, для ввоза в страну беженцев, то и дело пытавшихся добраться до Палестины на утлых суденышках.
У Йоси было ощущение, что его с друзьями унизили и предали.