На этот раз Брайот, выбравшись из люка, оказался в потайных пределах, идущих вдоль внутренних стен донжона. Он повернул направо и отыскал укромную нишу, в стене которой был выдолблен глазок. Он приложил к нему свой единственный глаз и тихо выругался. По полу комнаты были разбросаны сундуки и перевернутые стулья. На подиуме в центре спальни стояла полуразвалившаяся кровать, окруженная рваным, криво висевшим пологом. Сквозь дым и чад было видно, что комната не используется, придя в такое состояние со времени взятия замка Тормаханом.

Скорее их враг проводил здесь вечера, читая батальные истории или прочищая мозги своим генералам, когда не разрабатывал планов кампании и не участвовал в битвах. Но — если довериться слухам — где он проводит те три часа своего короткого отдыха? Может ли человек не иметь места для частной жизни?

Брайот резко обернулся. Его челюсть отвисла, волосы на руках и подбородке встали дыбом, он отступил на шаг назад. Прямо по направлению к нему из полутемного коридора плыла узкая бледная голова, увенчанная ореолом серых локонов.

— Спальня хозяина? — спросила голова, спускаясь, чтобы посмотреть в глазок. — Не похоже, что Тормахан пользуется ею. Разве ты слышал, что он спит в походных штаб-квартирах?

— Черт, — Брайот отодрал язык от неба и побагровел. — Черт побери! Ты чуть не вспугнул меня! Эта комната — хитрая штучка, сквозь стены слышны все звуки. Ты сказал, что он не отдыхает? Но разве он не участвует в оргиях со своими союзниками? Нет, он должен нуждаться во сне…

— Говорят, ему достаточно трех часов. И никто не может побеспокоить его в это время… — Голова Далмаска повернулась, чтобы посмотреть с другого угла. — Но он не обычный человек…

Чародей оставил на лестнице свой шлем, длинный плащ укрывал его до пят, способствуя появлению странной иллюзии.

Дверь в комнату с треском распахнулась, заглушив последние слова колдуна. Пришел черед Далмаска отпрянуть со стоном и искаженным от ужаса лицом.

На пороге спальни стоял великан. Он занимал собой весь проем двери в ширину и в высоту. На мгновение он помедлил, внося в комнату свой сложный высокий шлем. Пространство комнаты разом уменьшилось, словно не в силах вместить столь грозное и враждебное ей присутствие. Личность вошедшего не вызывала сомнений.

В три шага огромный мужчина очутился в центре спальни, не замечая того, что стояло на его пути. Обломки трещали под его тяжестью, остальное было отброшено в сторону. Его дыхание напоминало дыхание хищного зверя. Кривой меч с широким клинком ярко светился в его левой руке, и даже свежая кровь не омрачала этого блеска.

Брайот любовно смотрел на великолепное снаряжение, забрызганное кровью. В мире, где люди довольствовались тонкими рапирами и носили кожаные туники, обшитые металлом, или панцири из китового уса и даже дерева, этот гигант, похоже, тратил баснословные суммы для своей защиты. Окба была бедна железом, но на Тормахане красовалась чудесная кованая кольчуга. Может, вовсе не волшебный меч, а огромные размеры и снаряжение стали залогом его непобедимости?

Но как мог мужчина подобных размеров ускользать столь легко? В лабиринтовом лесу Западной Ирии Завоеватель оказался отрезан от главного войска, его личная охрана была перебита. Окруженный, он отстреливался с вершины холма до полуночи. С двух сторон он был защищен большими камнями, а с третьей — грудой тел своих друзей и врагов. Во время паузы в сражении стрелок противника забрался наверх и увидел, что Тормахан исчез.

Исчез, хотя не было ни одного колдуна, живого или мертвого, рядом с ним. Не нашли следов его тела и среди трупов, разбросанных по кругу его противниками. Но через несколько часов он вновь появился, собрав рассеянный отряд, и удерживал высоту до подхода новых сил. Как? Глядя теперь на легендарную фигуру, Брайот понимал, почему наемник вселяет подобный ужас. Очевидно, Далмаск также знал и верил всем легендам.

Массивная голова повернулась. Копьеносец отпрянул назад, так как этот шлем, похожий на сову, с нащечными пластинами, скрывавшими лицо, казалось, смотрел прямо на него.

Однако Тормахан не только не видел Брайота, но даже не догадывался о секрете фриза, покрывшего его сторону стены. Гигант вслушивался в лязг битвы на нижних этажах. Внезапно он устремился к двери. Его сочащийся кровью меч оставил на полу узкую полоску влаги. Мужчина снова нагнулся и вышел наружу.

Брайоту пришлось чуть ли не волоком тащить колдуна по коридору. Когда тяжелая каменная плита затворилась за ними, Далмаск почти задыхался.

— Да что, черт возьми, происходит с тобой? Неужели ты так испугался?

— Да. Я не хотел поднимать шума. Но мои чары не могут ни повредить ему, ни защитить нас от него.

— Надеюсь, это нежелание попробовать свои силы не было вызвано страхом, так? Вспомни, его неуязвимость никогда не была по-настоящему проверена.

Брайот постарался вложить в свои слова как можно больше убедительности, подавив свои собственные сомнения.

— Он здесь наверху, потому что попался в ловушку. Могу поспорить, наши уже сражаются на лестницах. Мы должны следить за тем, как бы ему не удалось опять скрыться… Проклятие! Мне нужно было удостовериться, что граф Вебба занял все этажи.

— Иди, если нужно. Я послежу за ним.

— Оставить тебя — здесь? Если ты испортишь, если издашь хотя бы звук…

— Я умру. Что м-может быть проще?

У Брайота не было выбора. Почти никто из офицеров Веббы не знал колдуна, и его могли по ошибке прикончить. Пришлось положиться на страх Далмаска. Копьеносец, затаив дыхание, поднял плиту. Другой мужчина медленно скрылся из вида, лестница вновь погрузилась в темноту. Брайот начал спускаться.

Далмаск нашел низкую нишу и уселся в ней, уперевшись коленями в стену. Отсюда он увидел Тормахана, который вернулся с полудюжиной мужчин и стоял за порогом двери. Двое из них были ранены; эти проковыляли в комнату и легли среди обломков на полу.

Тяжелая дверь оставалась полуоткрытой. За ней мелькали кричащие люди. Время тянулось медленно. Далмаск сжал свои острые колени, чтобы как-то облегчить их судорожное положение. Его глаза высохли и покраснели, словно он не моргал несколько часов.

Внезапно дверь распахнулась. Четверо вооруженных мужчин, кренясь, вошли в спальню, всецело занятые своими тяжелыми ранами. Только один из них остался стоять настороже, повернувшись лицом к порогу. Он упал первым, сбитый с ног Тормаханом, который ворвался в комнату сразу же вслед за этим.

Первый, второй, третий — он наносил смертельные удары. Воины в красно-желтом падали вниз, сраженные своим предводителем.

Комната поплыла в тумане перед глазами Далмаска; пол был устлан трупами. Один из двух мужчин, которые вошли первыми, был уже мертв. Второй привстал на колени, сгибаясь под тяжестью топора. Тормахан не спеша приблизился к нему. Изумление воина было разбито вдребезги ударом меча, который раскроил ему лицо и череп.

Затем Завоеватель невозмутимо подошел и сел на край постели. Он снял шлем. Далмаск увидел копну желто-белой гривы, забрызганные кровью безмятежные черты; глаза, горящие, как драгоценные камни.

Рядом послышался шорох. Колдун резко повернул голову, едва не повредив мышцы шеи. К нему в проход втискивался Брайот. Далмаск поморщился. Хорошо, что он не был напуган его приближением. Он бы обязательно прыгнул, и в замке появились бы еще два трупа.

Брайот выпрямился, чтобы посмотреть в глазок. Внезапно он гневно наклонился к колдуну с громким и растерянным шепотом.

— Черт побери! Куда он подевался?

— Тсс! — неистово прошипел Далмаск. Звуки битвы снаружи, возможно, заглушили слова копьеносца. Он тотчас же взглянул в свой глазок.

Тормахана в спальне не было.