Первому секретарю

ЦК КПСС Н. С. Хрущеву

Глубокоуважаемый Никита Сергеевич,

Отрадно, что за последнее время ряд важнейших сторон организации нашей жизни подверглись по-настоящему открытому и критическому рассмотрению. Это сразу привело к тому, что люди получили больше уверенности в правильности пути, по которому идет развитие нашей страны.

Но вопросы организации нашей науки почему-то по-прежнему остаются в тени. Надо прямо сказать, что тут у нас неблагополучно.

Поэтому я с большим интересом прочел только что опубликованную передовую в «Коммунисте» под заголовком «Наука и жизнь». Это хорошая статья, так как она первая, в которой так прямо и правильно ставится диагноз ряда заболеваний нашей науки, хотя средства их лечения не разбираются. Но есть, мне думается, еще более существенная критика, которую можно выдвинуть и не только против этой статьи, но против очень распространенного у нас упрощенного понимания связи науки и практики.

Принято считать, что главная задача науки — это разрешать насущные трудности, стоящие перед нашим хозяйством. Конечно, наука непременно должна это делать, но это не главное. По-настоящему передовая наука — это та наука, которая, изучая закономерности окружающей нас природы, ищет и создает принципиально новые направления в развитии материальной и духовной культуры общества. Передовая наука не идет на поводу у практики, а сама создает новые направления в развитии культуры и этим меняет уклад нашей жизни. Я говорю о тех, созданных наукой, фундаментально новых направлениях, как в свое время, например, было радио, а сейчас — атомная энергия и антибиотики. Эти направления были созданы на базе новых научных открытий и теорий, сделанных в лабораториях и помимо запросов повседневной практики. Конечно, решение этих проблем тесно связано с запросами жизни, но эта связь не тривиальна, что видно хотя бы из того, что обычно эту связь понимают и правильно оценивают только постепенно сперва «ученые» и значительно позже «практики».

Вспомним, как многие годы пренебрежительно относились у нас практики к научным работам но атомному ядру, так как не видели в них реального и быстрого выхода в жизнь. Если науку развивать по рецепту узкого практицизма передовой «Коммуниста», то никогда бы человечество не могло найти путей к использованию атомной энергии. Только смелое выдвижение и решение учеными таких новых проблем делают науку в стране по-настоящему передовой и ведущей.

Идти в науке по новым путям труднее и хлопотливее, их не сразу находят, и в поисках не раз приходится заходить в тупик. Поэтому тут нельзя бояться неудач, тут требуется смелость, размах и дерзание. Вот эти-то условия нам пока и не удается создать, и нужно откровенно признать, что тут мы явно уступаем капиталистическим странам.

В рядовых научных исканиях, основанных на решении насущных запросов практики, где обычно работа может быть организована по хорошо установившемуся плану, где чиновничий бюрократический метод ее организации не особенно мешает работе и где сразу выявляется рентабельность полученных результатов, у нас дело идет неплохо и даже настолько хорошо, что успехами в этих работах у нас в научных учреждениях часто прикрывают отсутствие крупного и передового творчества.

Я глубоко горюю о таком положении вещей. Несомненно, творческих сил у нас достаточно и все упирается в вопросы организации. Для развития передовой науки нужно, во-первых, поднять на щит фундаментальные теоретические научные проблемы; во-вторых, для этого нужны более культурные и продуманные условия научной работы, чем те, которые существуют у нас сейчас. Нужно помнить, что очередных передовых проблем в науке немного и немного людей, которые любят и умеют их решать. Поэтому главное — тут нужен тщательный отбор кадров и умная забота о них.

Сейчас Академия наук по заданию Совета Министров отбирает ведущие проблемы во всех областях науки. Сперва казалось, что будут отбирать как раз эти передовые проблемы, которых в каждой области науки на очереди не больше двух-трех. Но на деле оказалось иначе. Ужо принято 80 проблем, и самых разнообразных по характеру. Большинство из них не относятся к тому роду ведущих проблем, о которых я говорю. Ряд ведущих проблем среди них даже отсутствует. Например, среди [принятых] проблем есть такая важная, но не принципиальная проблема: «Борьба с браком на электровакуумных заводах», однако отсутствует проблема прямого превращения энергии сгорания угля в электроэнергию. Это фундаментальная проблема современной электрохимии сейчас, в связи с возможностью эффективной кислородной газификации угля, приобретает более актуальное значение. Я лично думаю, что не пройдет и нескольких десятков лет, как она будет решена, и тогда это революционизирует энергетику, так как изменит облик современных электростанций, их кпд возрастет, они будут проще, не будет паровых машин, котлов и пр.

Наблюдаемое теперь у нас боязливое и холодное отношение наших ученых к новым фундаментальным проблемам не случайно. Оно связано с тем, что <...> ученого у нас запугивали, уж больно часто и много и зря его «били», и больше стало цениться, если ученый «послушник, а не умник». Происходит это потому, что оценивается работа ученого бюрократическими методами, а но научной общественностью. Благодаря нездоровому засекречиванию результатов научной работы теперь мнение общественности совсем исключается. Понятно, что в таких условиях у нас не могут расти передовые ученые.

Основной стимул каждого творчества — это недовольство существующим. Изобретатель недоволен существующими процессами и придумывает новые, ученый недоволен существующими теориями и ищет более совершенные и т. д. А активно недовольные — это беспокойные люди, и по складу своего характера [они] не бывают послушными барашками, т. е. такими, какими любят ученого наши бюрократы, ибо с ними наименее хлопотливо работать.

Конечно, спокойнее ехать на покладистом мериле, но на бегах выигрывает норовистый рысак. <...>

Искренне уважающий Вас Академик П. Капица