Глава 1

Осень выдалась на редкость скорой и пакостной. На календаре ещё не было и середины сентября, а панорама за окном полностью соответствовала последним дням сей поры. Тяжелые, налитые свинцовой синевой тучи, нависающие над самой головой, периодически опорожнялись то дождем, то снежной крупой, а то и градом, величиной с грецкий орех. И даже порывистые, промозглые северные ветра не в состоянии были разорвать эту небесную блокаду. Впрочем, не очень-то и старались. Больше им нравилось шалить на улицах: гнуть в дугу рано облысевшие кроны деревьев, гонять по разбухшей от изобилия влаги земле городской мусор, забираться под утепленные плащи нормальных горожан и загонять в сырые, холодные подвалы ненормальных, то бишь бомжей и прочее отребье. Таковых хватало и здесь, в городе Н, что в средней полосе России.

Стас Громов, по кличке Гром, не относился ни к «нормальным», ни к отребью. Хотя и имел он много больше, чем «нормальный»: шикарную квартиру в центре города, новехонький 730-ый «БМВ», пухлый «лопатник» с неистончаемым запасом «зелени», крутой прикид… Но всё одно, бригадир одной из преступных крупнейших группировок города, насчитывающей не менее 60-ти бритоголовых отморозков с полным боекомплектом под полами спортивно-кожаного гардероба, и контролирующей не только добрую половину экономики города, но ещё и уровни смертности и рождаемости, а также криминальную погоду в доме — к нормальным относиться просто не имел никакого морального права. Имея же всё вышеперечисленное, чисто физически отторгался от того самого отребья. Вот такой вот представитель, неизвестно какого класса новой демократической Росси.

Сегодня этот самый «представитель» пребывал в явном нерасположении духа. Проснувшись в десять утра на траходроме своих апартаментов, недовольно поморщился, созерцая рядом с собой свою же бывшую одноклассницу — сочногрудую Натали. Вот с кем с кем, а с ней-то спать не стоило. Дочь мента, к тому же сорока ещё из тех. Но после драки, как известно, кулаками не машут. «Бухать меньше надо, тогда и на пиздоболок тянуть не будет!» — строго отчитал он себя уже, будучи в ванной и подставляя накаченные мышцы под упругие жгуты воды.

— Ты закончил? — В дверях нарисовалась заспанная физиономия «жрицы любви».

— Дверь закрой! — и не думая скрывать раздражения, во всё горло рявкнул Громов.

— Фу, какой! — Дверь в ванную захлопнулась с обратной стороны.

Минут через пятнадцать они все-таки поменялись местами. К моменту выхода готовой вновь ринуться в сексуальный бой Натахи, Громов, вопреки её ожиданиям, указал на разбросанное по квартире женское бельё:

— Одевайся.

— Не поняла! — обиженно скривила губы девка. — А как же обещанное утром?

— Я сказал, одевайся и вали отсюда! — сдерживая желание зарядить соске по моське, зашипел Гром.

— Раньше ты таким не был, — нехотя одеваясь, бубнила Натаха. — В школе, помнится, любому за меня морду готов был начистить. А теперь что ты, — она надула щёки и стала похожей на атакующую кобру, — кру-утой!

— Заткнись, а! — Металл в голосе Громова не предвещал ничего хорошего. И Натаха, наконец-то, это поняла и, не проронив более ни словечка, оставила одноклассника наедине с початой бутылкой коньяка.

Громов в это утро напиваться не собирался. Алкоголь в данном случае должен был действовать лишь как стимулятор процесса мышления. А поразмышлять было над чем. Нет, не за ночь с этой балаболкой. О ней, вместе с её папашей ментом, Стас уже успел позабыть. Имелись проблемы поважнее. Точнее одна проблема беспредельный наезд Битюга на новый супермаркет, открывшийся на «подшефной» ему, Грому, территории. Битюг не какой-нибудь дикий отморозок, чтобы не ведать, кому дорогу переходит. Он такой же по статусу бандит, как и Гром, местный, и команда под ним ничуть не хуже громовской. Даже в чём-то превосходит. К примеру, даже тем, что с синяками дружеские отношения поддерживает. А урки — это сила, которую глупо сбрасывать со щетов. Что-то нечистое Битюг замышляет. Точка эта только повод. Причина-то гораздо глубже кроется. «…Хотя ещё неизвестно чем этот беспредел закончился, — Стас допил коньяк и по новой наполнил тонкостенный стаканчик. — Хозяйка точки прекрасно знает, кому по праву принадлежит и запросто самозванца на хер отослать может. Должна…» Но Громов привык доверять своей интуиции даже больше чем здравому смыслу. А она шептала в оба его уха, что что-то ОТВРАТИТЕЛЬНОЕ вот-вот должно случиться.

Размышления прервала заливистая трель мобильного телефона. «Чалый!» блеснула догадка, и полностью оправдалась. Лишь Гром поднес трубу к уху, как его барабанные перепонки едва не разорвались от зычного баса правой руки бригадира:

— Привет, братуха!

— Ты чего разорался? — сморщился как от лимона бригадный. — Возьми на полтона ниже, и по существу. Желательно.

— Стас, базар не для трубы, — резко перешёл на шёпот Чалый. — Срочно встретиться надо.

— Через час на площади! — отрывисто бросил Громов и прервал связь.

Вообще-то, можно было и не встречаться с помощником, ибо по одному только загадочному тону Чалого уже стало яснее некуда об исходе вчерашней стрелки людей Громова с хозяйкой маркета — магазинчик, вне всякого сомнения, отъехал под битюговское крыло. «Ну что ж, — ухмыльнулся Гром, запуская движок своей «бэхи». — Кто к нам с мечом — тому мы по оралу!»

Чалый, 22-ух летний колобкообразный «метр с кепкой» с вечно отекшим лицом и иссиня-чёрными кругами под глубоко засаженными в бритый шишковатый череп глазками-бусинками, выкатился на своих коротких ножках из салона своей «ауди», припаркованной неподалёку от гранитного монумента Великому Вождю Революции, навстречу бригадирской «телеге». Стас не переставал удивляться ошибке Природы ну за что она этого колобочка — кривоножку наградила голосом оперного певца. Чалому больше подошёл бы сиплый да тоненький голосок, а нет — трубит, как дикий слон. Не успел в машину сесть, как от его баса в ней едва все стёкла не посыпались:

— Вот чё, братан!..

— Ты можешь не орать? — умоляюще взглянул на Чалого Громов.

— Да у меня голос такой, — заметно обиделся Чалый, но громкость убавил. — В общем, — много тише, но всё с тем же прослеживающимся беспокойством продолжал он, — Битюг оборзел конкретно. Директриса маркета этого гашенного на крышу битюговской братвы подписалась, а меня с моими братками попросту на хер отослала. Вот такие дела, бригадир, — с глубокой тоской закончил он.

— Да я уже понял. — Громов закурил сигарету и как-то отрешённо уставился в одну точку на лобовом стекле.

— Бригадир, решать надо чё-то, — оборвал затянувшуюся паузу Чалый.

— Есть соображения? — не отрывая глаз от точки, осведомился Стас.

— Ну, стрелку забить. По понятиям разобраться, — полностью уверенный в своей правоте предложил помощник.

Нет! Бригадного такой расклад не устраивал! Неожиданно забурлил в нём адреналин, и переполненная гормоном кровь ударила в голову.

— Не-ет, братишка! — Хищно суженные глаза бандита, словно лазерным лучом прожгли Чалого насквозь. — Битюг борзанул, и мы борзотой ответим! Собирай своих бойцов и погуляй на его территории!

— Слышь, Стас, это по беспределу, получается, — попробовал отбрыкаться помощник. Не очень-то горел он желанием покуражиться на чужих владениях. Одно дело на стрелке от своего бригадного по правую его руку стоять, и совсем другое — самому рамес беспредельно развести.

— Чалый, ты случаем не оглох? — Помощнику показалось вдруг, что беседует он сейчас не с бригадиром своим, а с самим дьяволом с Преисподни. Уж больно глаза его, краснотой затянутые, схожести с нечистью придавали.

— Не-е, — только и смог проблеять перетрухавший помощник.

— Тогда почему ты ещё здесь? Вали! О готовности сбросишь мне на трубу.

Помощника словно сквозняком выдуло. А Стас почувствовал неимоверное облегчение. Да, именно так расплачиваются за наглость — наглючим беспределом. И никак иначе! Но душевное состояние несколько омрачало чисто физическое — голод. Не прислушаться к органу, взывающему к помощи, было бы просто кощунственно. Прислушался и газанул прямиком к ресторану «Золотое Руно», в котором имел обыкновение быть частым гостем.

— Рад приветствовать! — Хозяин заведения, пожилой еврей с вываливающимся из-под жилетки пивным брюхом, двойным подбородком и насаленной прической вроде бы по-дружески, но в то же самое время с опаской похлопал бандита по плечу. Что кушать будем?

— Давай на своё усмотрение. — Стас брезгливо убрал его руку со своего плеча. — И пошустрее. Жрать хочется, едва копыта не отбрыкиваю.

Абрам Антонович не заставил себя долго ждать. На спецсервированном столике для очень уважаемых гостей в мгновение ока появился наваристый борщ, цыплёнок табака и много чего вкусного. Яства вкупе с парой кружек отличного немецкого пива внесли умиротворение в бунтующий желудок бригадира. Расплатившись, Громов вышел из ресторана, поёжился от пронизывающего ветра и промозглой измороси и, втянув голову в воротник куртки, попрыгал через пузырящиеся лужи к припаркованной на стоянке «бэхе». Волна гнева едва не захлестнула его с самой головой, едва он по привычке вставил ключ в замочную скважину водительской дверцы. Мог бы этого и не делать, ибо машина была открыта. Точнее бомбанута неизвестными тати и, причём самым нехитрым способом с помощью стеклореза отверстие напротив «пимпочки» замка, двумя пальчиками потянули её вверх и… Милости просим!

Стас бухнулся за руль и осмотрелся. Конечно же, от магнитолы «Пионер» осталось только пустое гнездо с пучком разноцветных проводов, вделанный в панель подкассетник зиял пустыми ячейками, новомодный антирадар вырвали вместе с зеркалом заднего вида, очень навороченным, между прочим, с часами, термометром и прочими наворотами. Но Грома это беспокоило меньше всего. Больше… Он подсунул руки под водительское сидение, под которым всегда покоился его «Тотошка». Интуиция не ошиблась и в этот раз. Тайник пустовал. Для верности оползал на карачках весь салон «бэхи», заглянул в каждую щёлочку. Хер не хочешь? Ушла волына вместе с опциями. Вдруг гнев сменился полной апатией. Желание сиесекундно поставить на уши всех наркоманов города, а в том, что это их рук дела не было никакого сомнения, вылетело следом за выпульнутым в окно окурком. Ну, вернёт он магнитолу, кассеты, антирадар с зеркалом, но за ствол, ясен перец, никто не подпишется. «Сам виноват, жмот, блях, грёбанный! — костерил себя бригадир. — На сигнализацию бабок пожалел! Вот теперь сиди и жди, откуда твой ствол пальнёт!» Успокаивать себя мыслью о полной стерильности оружия было, по меньшей мере, наивно. Время нынче другое… Думать о плохом не хотелось. Больше — ни о чём вообще! А для достижения этой цели существует самый верный древний способ… «Бэха» притормозила у первого попавшегося по пути коммерческого киоска. Затарившись водярой, Стас вернулся домой уже только с одним желанием. Но прежде чем заправиться по самые, что говорится пробки, всё-таки созвонился с Чалым.

— Как там дело продвигается? — без ощутимого интереса осведомился он.

— Всё чики-пуки! — бойко рапортовал помощник — видно тоже дерябнул для храбрости. — Пацанов подобрал. Вечерком к козлюке загуляем!

— Удачи. И не беспокой меня до завтрашнего полудня.

После этого звонка Гром наглухо отключил мобилу и с наслаждением откупорил первую бутылку.

 

Глава 2

В дверь позвонили. Кроль, паренёк лет двадцати с лицом серо-земельного цвета, провалившимися глубоко в глазницы глазами, взирающими на мир безжизненным взглядом и фигурой узника фашистского концлагеря, прижался к «глазку». Замок незамедлительно отщёлкнулся.

— Проходи, — отстранился хозяин квартиры, пропуская внутрь гостя.

Гость, наркоман по кличке Рыжий — наставник и подельник Кроля не разуваясь, протопал на кухню. Кроль, заперев дверь, подался следом.

— Отработался? — пододвигая подельнику стул, осведомился хозяин притона.

Рыжий с ответом не торопился. Вальяжно раскинув свои чресла на стуле, неспеша достал сигарету, долго прикуривал. И лишь после нескольких смачных затяжек лениво ответил:

— Да-а! И ещё как!

— Не томи, — задёргался Кроль.

— Ломает? — ехидно осклабился Рыжий.

— А то не видишь. — Кролевская физиономия перекосилась от театральной гримасы страдания. — Есть?

— Базаришь, — гость выпустил в потолок тонкую струйку табачного дыма.

— Герыч? — облизнул пересохшие и потрескавшиеся губы Кроль.

Вместо ответа на облезлый кухонный стол лёг целлофановый пакетик с белым порошком. Далее без слов. Заученными до автоматизма движениями каждый взбуторил себе дозу, потом также молча ширнули друг друга и…Полетели-воспарили высоко-высоко над Землею грешной…

Успешно преодолев первый опийный натиск, Рыжий всё-таки с трудом поднялся с полуразвалившегося дивана и вышел в прихожую. Вскоре вернулся с тускло поблескивающим в руке «тэтэшником». Растолкав дружка, наставил ствол точно по центру его лба. Только Кролю было глубоко начхать — он по-прежнему плотно «висел», конечно, игнорируя исходящую от Рыжего опасность. Шарики часто заходят за ролики в отравленном мозге наркомана. Счастье Кроля заключалось в том, что у вооруженного подельника их окончательно не переклинило. Рыжий отвёл пистолет немного в сторону и нажал на спусковой крючок. Мощный «Тульский Токарева» со страшным грохотом выплюнул остроконечную пулю, и она со скоростью 420 м\с с легкостью прошила диван в нескольких сантиметрах от виска Кроля, пробила плинтус и застряла в железобетонной плите перекрытия. Без пяти секунд труп вздрогнул и разлепил слипшиеся веки.

— Ты чё, сов-в-с-сем с-с к-кат-тушек с-съех-хал? — заикаясь, выдавил он.

Рыжий широко улыбнулся и, спрятав пушку в задний карман потрепанных джинсов, разразился диким хохотом:

— Ха-ха! Го-го! Ха-гы! Чё, ха-ха, в штаны наложил!?

— Ты где это взял? — немного оклемавшись, поинтересовался Кроль.

— Там где взял — его уже нет! — отпарировал Рыжий.

— Ну, чё ты? Скажи где надыбил? — противно заканючил его дружок.

— Отработал вместе с прибамбасами в тачке у ресторана, — наконец-то сдался Рыжий. И немного помолчав, гордо добавил: — Кру-у-тая телега!

Кроль вскочил с дивана и возбуждённо замаршировал по комнате.

— Да с этим… — он остановился посередине с задранным к потолку указательным пальцем, потом медленно приставил его к своему виску и изрёк продолжение свое мысли: — Такие филки сделаем!

— Остынь, подельничек! — Рыжего перекосило дьявольским оскалом. — Подумать надо. Пораскидать.

— Надо, — безропотно согласился Кроль, ибо привык доверять более хитрому наставнику.

— А всё-таки ты урод, — после очередной дозы резюмировал о. — Ты же меня завалить запросто мог.

— Мог, — легко согласился Рыжий. — Но не завалил же. А знаешь почему?

— Не-а.

— Патронов жалко! Ха! Гы!

 

Глава 3

Около восьми часов вечера на загородный пустырь начали съезжаться машины: юркие «восьмёрки», громоздкие на вид «БМВ», утончённые «Ауди», то там, то здесь мелькала заляпанная грязью «классика». Всего 12 автомобилей. В каждом по пять членов группировки, поднятых помощником Громова по боевой тревоге. Все, как один в коротких кожаных куртках и лыжных шапочках, натянутых на самые глаза. В бурую жижу пустыря опустилось 60 пар высоких армейских ботинок на толстой резиновой подошве.

По началу Чалый хотел ограничиться двумя десятками своих личных бойцов, но после второй бутылки водки изменил свои планы и подписал на дело практически всю боевую мощь бригады. Да! Это была самая настоящая вооружённая до зубов миниармия, готовая по первому зову приняться за привычную для себя работу: крушить и жечь всё, что попадется на её пути, выкручивать суставы и отбивать ливер и, если потребуется, шпиговать свинцом осмелившихся возразить.

Чалый с удовлетворением осмотрел бойцов, потом отозвал в сторону четверых: Тигра, Храпа, Плотника и Гошу — командиров боевых расчетов. Быстренько раскидав им суть задания, скрылся в чреве своего аватомобиля. Его личное присутствие совсем не обязательно. Командиры получили приказ и донесут его до своих подопечных. А о результатах он узнает немного позже.

Тигр со своими парнями отправился в самый центр контролируемого Битюгом района, остальные команды образовали плотное кольцо вокруг. Начало назначили на половину одиннадцатого. Объекты — круглосуточные торговые точки. Цель — погром с обязательной «визитной карточкой». На всё про всё — не более тридцати минут. Пое-хали!

Ольга Бородина, восемнадцатилетняя девчушка с короткой мальчиковской стрижкой и изобилием косметики на не очень симпатичном личике, но зато потрясной фигуркой фотомодели, спрятанной под зауженное крикливое платьице, со старанием восьмиклассницы подсчитывала дневную выручку, порхая ноготками по клавишам калькулятора. Закончив, с сожалением вздохнула, царапнула по ячейкам кассового аппарата и отрешенно уставилась в чёрный квадрат окна. Она поджидала инкассаторов… Но вместо них в магазинчик ввалился добрый десяток крепышей в чёрных масках. Бедняжка ойкнуть-то не успела — стальной кулачище обрушился на её головку. Миллион разноцветных фейерверков вспыхнуло перед её глазами, и девушка потеряла сознание. Тигр заломил ей руки за спину и связал запястья тонким нейлоновым шнурком. И ещё раз, для большей уверенности, саданул ребром ладони по тонкой шее.

В считанные минуты налётчики разнесли всё вокруг в пух и прах. Скрылись также неожиданно, как и появились, не забыв, однако, прихватить выручку на карманные расходы. Командир вышел последним. В дверях обернулся, окинул взглядом «поле брани», потом вдруг нахмурился и вернулся к перевернутому прилавку. Вынул из нагрудного кармана своей кожанки надорванную посередине долларовую купюру визитную карточку бригады и бросил её на прилавок. Теперь всё нормалёк!

Приблизительно в это же время по аналогичному сценарию были сыграны «спектакли» еще в нескольких торговых точках в районе.

Операция прошла «на мази». Бандиты были уже далеко от места преступления, прежде чем кто-то из невольных свидетелей набрал на диске таксофона заветное «02».

Строго в назначенное время пустырь вновь ожил. После короткого доклада банда разъехалась восвояси.

 

Глава 4

Старший лейтенант милиции Илья Грек, рослый, энергичный, двадцатишестилетний спортсмен-силовик возглавлял в этот вечер патрульный экипаж ПС -43. Раздолбанный «УАЗик» колесил по улицам района, заныривал в грязные переулки, громыхал по колдобинам частного сектора, но ни там, ни здесь не находил ничего противозаконного. Если не считать кучку подвыпивших ублюдков, затеявших разборку за кинотеатром «Русь». Вообще-то это был район патрулирования 11-го экипажа, но он пропал на каком-то вызове, и прояснить ситуацию попросили сорок третий. Операция не заняла много времени, точнее вообще ничего не заняла. Лишь завидев тревожную круговерть синего огня, салаги брызнули в разные стороны. Менты не стали утруждать себя погоней, а, связавшись с дежурной частью, сообщили об исчерпании инцидента.

— Может по пивку, — ненавязчиво предложил сержант Верюгин, самый крупногабаритный из всех членов экипажа.

Возражений не последовало. «УАЗ» лихо развернулся и, взревев движком, покатил в западную часть города, продолжая на ходу сверкать маячками. Экипаж направился в свой район.

— Э- 43, выйти на связь! — довольно громко гавкнула рация.

Грек, восседающий на командирском месте, поднес трубку к губам:

— Э-43 на связи!

— Внимание! Э- 43, а также Э-8, Э-15, Э-20, в районе патрулируемых вами участков совершены бандитские налёты на торговые точки частных предпринимателей! Приказываю разобраться в ситуации на месте и по мере возможности принять меры для скорейшего задержания преступников, — оперативный дежурный назвал адреса магазинов и затребовал подтверждение принятия вызова экипажами.

Старший лейтенант Грек первым дал подтверждение.

— Вот это уже что-то! — он обрадовано похлопал покоящийся на коленях «АКМ», словно вот-вот должен был им воспользоваться. — Давай, разворачивай! — бросил он водителю.

Экипаж прибыл на место через три минуты после принятия вызова. Несмотря на разгулявшуюся непогоду у входа в разгромленный магазин толпились люди. Наряд, растолкав толпу, пробрался внутрь. Ребята много чего повидали на своём веку, потому представшая перед ними картина — перевернутые прилавки, разбитая витрина, выпотрошенная кассовая машина и даже скукожившаяся в углу зарёванная дивчина, мало их удивила. Грек сходу занялся делом.

— Фамилия, имя, отчество, домашний адрес. — Старлей присел на ящик напротив продавца и, приспособив на коленях планшет, щёлкнул авторучкой.

— Бородина Ольга Викторовна, переулок Лебяжий дом 4, квартира 15,- потирая освобождённые кем-то покрасневшие запястья, всхлипывала девчонка.

— Так и запишем. — Илья аккуратно зафиксировал данные.

Ольга понемногу успокоилась и вскоре чётко без запинок отвечала на поставленные милиционером вопросы. Грек заканчивал опрос, когда появился сам хозяин — Пётр Андреевич Денисов — видный предприниматель города. Он растерянно вертел шарообразной головой, пожимал круглыми плечами и, посасывая пухлую нижнюю губу, монотонно бубнил:

— Не понимаю… Ничего не понимаю…Деньги взяли — ладно… Но вот так-то почему?

— Неподалёку у вас тоже свои магазины? — прервал причитания старший лейтенант.

— Два, — механически ответил бизнесмен.

— Вы туда часом не наведывались? — подводил Грек.

— Нет. А что? — Густые брови коммерсанта испуганно взметнулись вверх.

— Да тут кроме этого, — Илья обвёл взглядом помещение, — ещё четыре точно также.

— Какие? — Лёгкие Петра Андреевича жалобно засвистели, выдавая наличие хронического заболевания.

— Сейчас выясним, — охотно отозвался Грек. — Серов, свяжись с дежуркой, выясни.

— Есть! — Стоявший в дверях парень в камуфляже растворился в темноте. Минуты через две вернулся и доложил: — «Теремок», «В подарок», «Люкс». — Серов виновато пожал плечами, — Три, товарищ старший лейтенант.

Не обратив ни малейшего внимания на допущенную ошибку, Грек выжидающе взглянул на Денисова. По выражению лица того и так стало понятно, что всё вышеперечисленное является его собственностью.

— Вот гады! — тяжело просипел коммерсант. — Да что же это такое!

— Расследуем, — тоном «откуда я знаю» ответил командир экипажа.

В разговор вмешалась доселе в разговор не встревавшая Ольга.

— Пётр Андреевич, — она отвела его чуть в сторону и ткнула своим кулачком в жирный живот.

— Что? Что? Что такое? — ошарашено, отпрянул Денисов.

Девушка разжала пальцы: на ладони красовалась визитная карточка громовской группировки.

— Это я потом на прилавке нашла, — опасливо косясь на ментов, шёпотом пояснила она.

Пётр Андреевич с ловкостью фокусника спрятал «метку» в нагрудной карман пиджака.

— Всё в порядке? — завидев замешательство, вмешался Грек.

— Да… Но… Нет, конечно, — потерялся коммерсант — Вам всё равно спасибо.

— Ну что ж, нам пора. А вас ещё в управление пригласят. — Грек шагнул к выходу.

— Конечно. До свидания, — рассеяно попрощался Пётр Андреевич. Он о чём-то напряжённо думал.

Стрельцов терпеливо дождался пока «воронок» свернёт за угол, только потом выбрался из своего «Вольво» и размашисто зашагал к дверям магазина. Он органически не переваривал ментов, хотя в некоторых случаях, например, в данном, конкретном, они были просто необходимы. (Информация о случившемся просочилась мгновенно).

— Кто? — лишь переступив порог, прогремел он.

Денисов вначале вздрогнул всем телом, потом обернулся. Нет! Эмоциям необходим был выход, иначе не миновать Петру Андреевичу горячих объятий Кондратия. И он позволил им наконец-то в полном объёме выплеснуться наружу.

— Кто? Ты спрашиваешь кто? — голодным тигром зарычал он, всем корпусом надвигаясь на Стрельцова. — Это ты должен знать — кто, а не я! Я тебе, за что бабки чехлю, паскуда?

Глаза рассвирепевшего бизнесмена метали молнии, лицо побагровело, вены шеи взбугрились синими шарами, пальцы самопроизвольно сжались в кулак аж до побеления костяшек, и вот-вот он готов был засветить «крыше» по физиономии. Но Битюг опередил его намерение — схватил за лацканы дорогого пиджака, приподнял на уровень своей груди и злобно зашипел:

— Заткни хайло, лошок паршивый! Иначе махом на тебя дубовую шинель примеряю!

Денисов враз остыл и полез с извинениями:

— Прости, прости. Погорячился. Сам всё видишь. Сам всё понимаешь…

Стрельцов поставил его на пол и брезгливо оттолкнул от себя.

— Выкладывай все, как есть! — приказным тоном распорядился он.

— Да я знать ничего не знаю, — замямлил Пётр Андреевич. — Это Ольга с ними это… Ну, общалась… Вот…

Василий переключился на продавщицу:

— Ну а ты, шавка, что скажешь?

Я лиц не видела. Они в масках были. — Глаза девушки уже успевшие просохнуть, вновь наполнились влагой.

— В ма- а-асках! — ехидно передразнил Стрельцов. — Мусорам о чём натрещала?

— Ничего… Фамилия, имя, сколько человек… Честно! — Ольга не сдержалась разревелась пуще прежнего.

— Дура! — сквозь зубы сплюнул бандит.

С ней разговор был окончен.

— Может вот это! — спохватился Денисов и торопливо полез в карман пиджака. Вот.

От красовавшейся на ладони коммерсанта «метки» Битюг осатанел вовсе. И без того раскрасневшаяся физиономия стала похожей на доменную печь, в уголках перекошенного судорогой рта появилась розовая пена.

— Ублюдок! Волчара помойная! Удавлю, падла! — Едва не захлебнулся он собственной слюной.

— Кто? Кого? — оторопел коммерсант.

Стрельцов и не думал разъяснять, кому именно адресованы оскорбления и угрозы. Он одним мощным пинком отворил входную дверь и, ссутулившись, вышел прочь.

— Ничего не понимаю, — пожал плечами Пётр Андреевич. — Ни-че-го!

 

Глава 5

А пьяного в усмерть Громова посетило видение. Вот стоит он посередине, безграничного поля с ковбойским лассо в руках, и несётся мимо него, рыхля копытами землю, стадо диких мустангов. И на боку каждого надпись: «Мысль такая-то». Стас внимательно приглядывается к каждому скакуну и вдруг замечает среди них именно того, которого имеет желание заарканить. Свистит над головой лихая петля — вжик, фьють и… Есть! Попался милок! В следующее мгновение Стас оказывается на взмыленной спине мустанга, хватается за его жесткую гриву, что есть мочи, тянет волос на себя. Встал на дыбы одичавший конь, заржал немилосердно громко, да и скинул с себя седока. Остался Стас на земле лежать, а мустанг под кличкой «Кто Украл Ствол?» быстро сородичей своих догнал. И упылило стадо неведомо куда.

Очнулся Громов, головой туда сюда помотал, в реальность вернулся. За уставленный выпивкой и закусью журнальный столик в зале своей квартиры. И так ему гадко на душе сделалось, куда хуже, чем было, что появилось жгучее желание набить кому-нибудь морду. А кому? Да вот этому хмырю, например, который прямо на него откуда-то снизу пялится. Надо же забрался в стол и лыбится! Вот тебе, урод! Пудовый кулачище пьяного бандита со всего маху отпустился на зеркальную поверхность журнального столика. Словно подкошенные пулемётной очередью солдаты, попадали на пол фужеры и полупустые бутылки из-под водки. Оскорблённая таким неуважением закуска, повыпрыгивала из посуды и перемешалась между собой в немыслимый винегрет. Поверхность же стола, естественно, не выдержав такой силы удара, расползлась тысячами змеек, до неузнаваемости исказив отражение взбешённого лика пьяного бригадира. Легче стало, и агрессия отхлынула, уступив место другому, мирному желанию — прижаться к мягкой женской груди, может даже слезу в неё пустить. А лучше… Короче, бабу мужику захотелось и желательно с мозгами. Чтоб не только ноги раздвигать и покой подмахивать могла, но и поговорить по душам умела. Может Натаху, как «скорую помощь», вызвать? Нет! У этой мозги только на харево заряжены! А Стасу не только свой животный инстинкт утолить хотелось… Стоп! Есть же такая тёлка!.. Но прежде чем взяться за телефон, Громов подобрал с пола бутылку и прямо с горла приговорил её оставшееся содержимое. Вот хорошо! В мозгах сразу просветлело. Даже чувство какой-то непонятной вины перед самим собой появилось — Вроде, типа, нельзя так напиваться. Вредно очень. К слову, Громов пил часто и много, но это отнюдь не мешало ему абсолютно трезво вести дела свои бандитские. Но сегодня он однозначно перебрал… Ладно, коль пошла такая пьянка — режь последний огурец! И баста! Уговорив из другой бутылки всё, что и в ней оставалось — больше для того, чтоб эту самую вину отослать к чёртовой матери, взялся за телефон. В кнопочки глазом прищуренным прицелился и, попадая через раз, всё-таки заветный номерок набрал. После нескольких длинных гудков слух Стаса приласкал записанный на плёнку медовый девичий голосок:

— Вас приветствует модельное агентство «Миледи». Оставьте, пожалуйста, своё сообщение после звукового сигнала… — В аппарате что-то щелкнуло, потом пискнуло, и зависла тишина — началась запись.

Стас успел только своё погоняло в трубку проквакать, как сразу вырубился. Во мглу какую-то провалился. Да не надолго. Только не в действительность выпрыгнул, а в чисто воспоминания. Сначала знакомство с «Миледи» припомнилось — из газетёнки местной. Стас в силу своих возможностей недолго пробивал, что же кроется за покрытым мраком объявлением… И очень удивился, что модельки никто иные, как «девочки по вызову» и «моделируют» они о-го-го как! Да ещё и на дом ездят! Да все со справками от докторов именитых, которым тогда, примерно год назад, ещё верить можно было. Такое в городе Громова ещё в диковинку было. Короче, познакомился и «модельку» себе по душе и плоти выбрал. А как же иначе? Не дрочить же в одиночестве, коли от семьи ушёл. Да и дешёвых уличных прошмандовок нынче харить совсем небезопасно. Сифак-трипак — это так — насморк! А вот СПИД. Этой заразы Громов боялся больше смерти. С самой мамочкой пошептавшись, условились, что адрес клиента под строгой тайной держаться будет, и по одному только зову: «Гром», эта самая «моделька» на адресок и является. Потом картинка эта на череду других сменилась…Свадьба его, сопляка 18-ти летнего… Потом рождение сына… Что-то из совместной жизни с Таней… Было в этой поре и прекрасное — неподдельная любовь к маленькому сынишке, и ужасное полная неподготовленность к семейной жизни… Кадры из семейной хроники поменялись «военной хроникой»… Здорово он комиссаров этих срамных вокруг пальца обвёл! Да потому, что АРМИЯ — это не для Стаса. Ну, не его удел, и всё тут! Ох, и переполошились там все от вояк до врачей. Ещё бы. Не каждый день на призывной комиссии призывники себе вены вскрывают! Потом из-за «волчьего билета», конечно, много обломов было. Самое обидное, что дуракам, каковым его, Стаса Громова, признала врачебная комиссия, до баранки автомобиля, как до Китая раком. А так хотелось. А нет, не сдался Стас. Заработал и права попросту купил. Позже за руль кооперативного фургончика сел… И это кино в голове Стаса прокрутилось в убыстренном режиме. Потом… А что потом? Потом первые шаги по криминальной ниве… Развод с Татьяной… Теперешняя жизнь… Всё, пленка в проекторе кончилась. Нет кина, и свет зажёгся!

Этим всем желание то самое не удовлетворить. Да где же она! Некрасиво это опаздывать на свидание. Уже полностью отделавшийся от всяких там видений-воспоминаний бригадир терял чисто человеческое терпение. Снова за телефон взялся. Но раздались два условных звонка в дверь. То, что надо! Стас поднялся с кресла, и здорово качаясь, поковылял в прихожую. Отчаянно матерясь, довольно долго боролся с вдруг закапризничавшим замком. Получилось, и дверь распахнулась… Громов мгновенно протрезвел. На площадке ослепительно улыбалась настоящая богиня — идеальная фигура фотомодели, со всеми из этого вытекающими, правильные черты лица, огромные, наполненные таинством голубые глаза, чувственный рот, пшеничного цвета волосы, свободно спадающие на красивые плечи и волнующая грудь под легким джемпером. Нет, ну встречались на пути Громова красивые девушки. И не мало. Но эта производила какое-то особое впечатление. С неё картины писать, а не… Что-то ёкнуло в груди Стаса…

— Ты кто? — еле выдавил он из себя.

— Может там, — девушка заглянула через его плечо, — познакомимся?

— А… Ну… Конечно, — хозяин квартиры всё-таки сумел оторвать от красотки взгляд, а вместе с ним и ступни от пола, чтобы посторониться, пропуская гостью внутрь своего жилища.

Девушка неторопливой походкой прошла в прихожую, сняла плащ из тонкой кожи и подав его Стасу, представилась:

— Светлана.

— Стас, — механически обременив этой частью женского гардероба экзотическую вешалку в виде оленьих рогов, назвался Громов.

— Ну что так и будем в прихожей стоять? — с усмешкой, но не оскорбительной, осведомилась Светлана, пытаясь вывести парня из эмоционального шока.

— Фу ты! — наконец-то очухался Стас. — Проходи в зал. Располагайся. Не стесняйся.

Светлана прошла и расположилась в одном из кресел.

— Ты извини за беспорядок, — засуетился вокруг им самим же устроенного свинарника, Громов. — Я сейчас всё уберу. Кофе… Коньяк… Фрукты… Сейчас…

Всё перечисленное действительно вскоре появилось на другом передвижном столике, а от бардака не осталось и следа. Эх, видела бы всю эту суету «клушки вокруг своего выводка» братва громовская — больше нипочём не признала бы Стаса своим лидером. Вряд ли кто-нибудь из них видел его таким. Но факт остаётся фактом!

Громов разлил дорогой коллекционный коньяк, который поклялся никогда не трогать, в крохотные рюмочки и поднял свою. Света накрыла свою ладонью.

— Мы на работе не употребляем, — лишь улыбнулась она.

— Понятно. А я ещё выпью.

Выпил и наконец-то дозрел на давно мучающий вопрос.

— А почему прислали тебя?

— Извини, но твоя, — девушка сделала несколько взмахов руками, — ласточка немного приболела. А я что не подхожу?

— Почему? Подходишь… Просто, понимаешь… Ну, как это тебе объяснить?

— Не надо ничего объяснять, — не смутилась Светлана. — Я всё знаю. Ты у нас клиент особый. Признаешь только проверенных и здоровых. Не беспокойся. У меня со здоровьем всё в порядке.

Не зная, как и отреагировать, Стас ляпнул первое, что пришло на ум:

— Может, потанцуем. Я сейчас музыку поставлю.

— Обязательно потанцуем, только в другой раз, — снова улыбнулась девушка и лёгким кивком указала на настенные часы.

Прошёл ровно час. Лимит исчерпан. С этим в агентстве строго. Работа сотрудниц расписана по минутам. Нагрузка. Ничего не поделаешь. Стас без всякого сожаления расчехлился на две сотни баксов.

— У меня нет сдачи, — испугано смотрела на купюры девушка, словно на столике лежали не американские рублики, а бомба с взведённым взрывателем.

— И не надо, — твёрдо отчеканил Громов.

Денег было и в самом деле не жаль. Проводив гостью, вернулся в комнату, и устало, будто вагон кирпичей в одну харю разгрузил, повалился в кресло. В голове шарахнул атомный взрыв, и ничего не оставалось делать, как срезать ядерный гриб доброй рюмашкой коньяка.

 

Глава 6

После выполнения задания Тигр вернулся домой лишь на рассвете. Снимал кое с кем из братвы нервное напряжение в одном из кабаков. Раскачиваясь, точно былинка на ветру, поднялся на свой этаж, долго искал ключи, потом, грязно ругаясь, долго вставлял ключ в замочную скважину, с четверть часа вертел его туда сюда, наконец замок поддался. Лишь нога его переступила порог спальни, как тело, как было в одежде, так и тяжело бухнулось на диван. Ему давно порядком осточертела такая жизнь, и он время от времени подумывал о вариантах свинчивания из бригады и способах выживания вне неё. Даже готов был устроиться простым слесарем на какой-нибудь завод и существовать на мизерную зарплату. Да чёрт с ним! Зато спокойно. Чтоб каждую секунду своей жизни не ждать пули в затылок, ножа под рёбра, взрыва автомобиля… Чтоб не бояться ментов… Таких же, как и он, сам бандитов…

Тигру хотелось стать обыкновенным серым и ничем неприметным парнишкой. Довела же его жизнь бандитская!

Оцепенение слетело с Тигра вслед за настойчивым верещанием дверного звонка.

— Твою мать! — злобно ругнулся он. — Ну, какого хрена кому и чего понадобилось?

Он сполз с дивана на пол и, прислонившись к нему спиной, сидел не шелохнувшись. Идти в прихожую почему-то не хотелось. Какая-то неведомая сила вжимала его в паркет. Но звонок верещал ещё настойчивее.

— Мля! Череп разнесу! — на полном серьёзе пообещал он тому, кто стоял сейчас за дверью и, придерживаясь за стены, выбрался в прихожую.

Его подвела излишняя самоуверенность, Он еще только- только отщёлкнул замок и не приложил никаких усилий, чтобы открыть дверь, как она распахнулась сама снаружи. Тигр не слышал выстрелов, равно как и никто вокруг. Лёгкий автомат «АСВАЛ» работает бесшумно, но очень эффективно. С десяток горячих «осиных жал» впились в живот и грудь Тигра, откинув его бренное тело на противоположную двери стену, по которой оно и сползло на пол. Он умер без агонии, мгновенно.

Убийца вошёл и закрыл за собой дверь. С полным безразличием, взглянув на окровавленный труп, зачем-то потрогал его носком своего до блеска начищенного ботинка. Подумал. Затем расстегнул «молнию» брюк и помочился на тело. После чего, брезгливо сплюнув на пол, сделал контрольный выстрел в голову. Так, для большей уверенности. Он определённо никуда не опаздывал. Каждоё его действие было неторопливым и размеренным. И даже надорванную по обоим краям долларовую банкноту вкладывал он в ещё тёплые пальцы Тигра с особой тщательностью, словно она могла куда-то из них исчезнуть. И комбинацию цифр на сотовом телефоне набирал смакуя. Он знал, что абонент не ответит, а сообщение зафиксируется на автоответчике. Несмотря на кажущуюся медлительность, заказ был выполнен в течение 16 минут и не секундой больше. Киллер не стал разбрасываться дорогим оружием. Упаковал его в перекинутую через плечо спортивную сумку тёмного цвета и исчез, так же как и появился — незаметно!

— Что соскучиться успел? — ухмыльнулся Чалый, прослушав запись на автоответчике. — Авторитет, блин! «Приезжай, жду!»

Чалый был злее трёх сотен чертей, потому что чувствовал неимоверную усталость паровоза, преодолевшего 3000 вёрст со ста вагонами за собой. По началу он решил наплевать на звонок и завалиться спать. Однако, какое-то чувство необъяснимой тревоги заставило сигануть его в тачку, да ещё выжать из нёё весь максимум. Это чувство не покидало его до конца пути, и было с ним даже тогда, когда он держался за ручку двери тигровской квартиры… Дверь легко открылась. Признаться, Чалый не был новичком в обозрении подобных картин. Всякое за его бандитскую эпопею встречалось, но голова всё равно пошла кругом, и он едва не брякнулся в обморок. Но смог взять себя в руки и хаотично прикидывал свои дальнейшие действия. Мысль о «скорой», ментах отбросил тут же. Лишние проблемы ни к чему. И тут его осенило: «Звонить бригадному!» Кому же ещё? Взгляд упал на циферблат наручных часов. Стрелки показывали без четверти одиннадцать. Длинные гудки хлестали по нервам кожаной плетью. Наконец трубка ожила голосом Громова:

— Слушаю.

— Подъезжай к Тигру на хату. У нас проблемы. — Более он не сказал не слова. Приедет — увидит.

Ожидание не затянулось. Бригадный пожаловал минут через двадцать.

— Что ещё за проблемы? — вломившись в квартиру и ещё не замечая труп, сходу набросился он на Чалого.

— Вот, — Чалый указал на бездыханное тело коллеги.

— Мать моя! — ужаснулся Гром. — Кто его?

Чалый лишь плечами пожал.

— Понятия не имею. Мы расстались ближе к утру. Он первым уехал, потом мне позвонил. Попал на автоответчик… — Чалый выглядел как провинившийся школьник: низко опущенная голова, бесцельное ковыряние носком ботинка в пазах между паркетной плиткой. Нависшую паузу оборвал Стас:

— Так. Больше про это никто не знает?

Помощник неопределенно помотал головой. Громов запер дверь на ключ, снял с вешалки тигровскую куртку и накрыл ею лицо товарища, потом обратился к Чалому:

— Времени прошло достаточно. Кто-нибудь из соседей мог что-то заподозрить. Сам понимаешь, нам этого не нужно. Давай пулей по подъезду и всё пробей. Чувствуешь, пахнет жаренным — вешай любую лапшу. Да не мне тебя учить. Действуй!

Дважды просить Чалого не пришлось. Уж лучше пошататься снаружи с неприкаянным видом, чем ломать голову над тем, как избавиться от трупа. Чалый и не догадывался, как можно это сделать, а вот бригадир знал. В его органайзере под буковкой «С» значилась фамилия человека, которому подобные дела не в обновку. Некий Голованов, в прошлом бывший студент-медик, ныне же внештатный член громовской группировки. Сотня баксов, и трупа нет! Концы в воду! Как это он сделает — его проблемы. Его профессиональная тайна. Стас выкурил подряд две сигареты, прежде чем набрать номер телефона, следующий за фамилией «санитара».

Щуплый очкарик засвидетельствовал своё почтение через полчаса после звонка. Прибыв на место, безотлагательно принялся за работу. Деловито осмотрел «объект», после чего раскрыл принесённый с собой «дипломат». Извлёк оттуда какую-то ветошь и, обложив ею труп, взглянул сквозь толстые, кажущиеся непрозрачными, стёкла очков на стоящего поодаль Громова.

— Помогите, пожалуйста, перенести материал в ванную, — попросил он.

Вдвоём они перетащили труп в ванную комнату. Далее смотреть на процесс было вне сил Стаса, и он отшвартовался на кухню. Присев за стол, закурил, хотя курить-то и не хотелось. Дымил больше для того, чтобы перебить зловоние, тянувшее из ванной. Чертовски разболелась голова. То ли после вчерашнего рандеву, то ли от кровавого сегодняшнего шоу. Так или иначе, встала необходимость в срочном порядке принять «болеутоляющее». В холодильнике нашлась нераспечатанная бутылка «Смирновской». После первого стакана головная боль притупилась, после второго остались лишь её отголоски. А к третьему подоспел Чалый.

— Всё пучком, — возбужденно докладывал он. — Никто ни сном, ни духом. Но я на всякий случай легенду пустил, что хозяин, мол, переезжает. Мы, типа, его друзья… Короче, туда-сюда. Фу, а воняет-то как! — Чалый зажал нос двумя пальцами и презрительно фыркнул.

— Выпей, — кивнул на бутылку Стас.

Помощник не отказался. Дерябнул стаканище.

— Во, блин! Чуть не забыл! — немногим позже спохватился он и выложил на стол ответную «метку» киллера. — Это у него в руке было.

— Ты чего раньше молчал? — как ужаленный подпрыгнул Стас.

— А чё тут такого? — непонимающе повёл плечом Чалый. — Я, например, ни хрена не врублюсь.

— А я вот понял, чья это работёнка, — покачал головой Громов.

— Вау! — осенило и Чалого. — Это же наша метка, только надорван бакс с двух краёв, потому я сразу и не понял. Битюг, сволочь!

— Не сам, конечно. Но его рука присутствует. — согласился Стас.

— Да я этому ублюдку сам мозги вынесу! — вспылил во хмелю помощник.

— Заткнись! — рявкнул на него Стас. — Вынесешь, рыбьи твои мозги. Причастность Битюга недоказуема! А если без разбора, по одному только нашему умозаключению войну затеять, то так в дерьме перемажешься, что во век не отмоешься.

— Не знаю как ты, но я считаю, что он должен быть наказан, — стоял на своём помощник. — Думаю, и братва меня поддержит.

— Слушай сюда! — что было сил долбанул кулаком по столешнице Громов. — Никто, слышишь, никто не должен знать о том, что знаем мы. Понял? Наплети братве что хочешь, но битюговских сюда не пристраивай. Пока. Не время!

— Слушай, а может им сказать, что он гриппом заболел? — не очень остроумно съязвил Чалый.

— Не подкалывай! — осадил его Гром. — Сам понимаю, что всё вскоре вскроется. Но до этого постараемся что-нибудь придумать.

— Что конкретно?

— Да откуда я знаю! — схватился за голову Стас. — Что-нибудь.

Разговор прервался по причине появления в дверях «санитара».

— Я закончил, — сообщил он.

Стас выдал вознаграждение.

— Всего хорошего, — поспешил откланяться тот.

Спустя какое-то время ребята тоже поднялись и вышли в прихожую, в которой не так давно трагически оборвалась молодая жизнь их криминального коллеги. Ничего, ничего не напоминало о трагедии. Лишь, может быть несколько отверстий в стене. Дырки не беда. Дырки заделают…

 

Глава 7

Странно, но с самого раннего утра Стрельцов квасил, как последний алкоголик. Закрывшись на замок в одной из комнат своей квартиры, которая еще и служила командным пунктом его войска, накачивался лошадиными дозами спиртного. Ранее за ним такового замечено не было. Но никогда и не было так херово на его душе, как в это утро. Невесть, с каких краёв накатившая хмарь терзала и рвала его на части. Хотя и понимал Васёк, что затеянная им кампания по устранению конкурентов без жертв не обойдётся, но это не успокаивало.

— Сам виноват, ублюдок! — обращался он к своему заклятому врагу Громову. — Я тебе такое устрою, — по-змеиному шипел он. — Такое… Сам в петлю полезешь, говнюк! Я тебе не прежний толстячок-дурачок! У-у-у! — периодически ещё и завывал Васёк.

Коньяк успокаивал на какое-то время, но потом начиналось обратное его действие.

— Козёл! Овца позорная! — в истошном крике брызгал слюной Стрельцов. — За свой косяк ответишь по полной программе! Я покажу, кто в доме хозяин! — Врезав ещё стаканище, вовсе дошёл до белого каления: — Пидор вонючий! За всё заплатишь, мразь!

Настойчивый стук в дверь прервал его гневную тираду.

— Все! Все пошли на хрен! — во всё горло заорал Василий.

Но человек, стоящий за дверью, не отправился на указанный адрес, а преспокойно вошёл и плотно прикрыл за собой дверь. Василию удалось сфокусировать зрение, и он узнал таки гостя.

— А это ты.

— Да я, — подтвердил своё присутствие Барон и, не дожидаясь приглашения хотя бы присесть, расположился в одном из кресел.

— А как ты вообще вошёл? — слегка припозднился с вопросом Стрельцов.

— Открыл твой замок своими ключами, — спокойно пояснил Барон.

— Профи, хренов, — пробурчал Василий. — А чего это тебя вообще сюда занесло?

Барон нарочно не торопился с ответом. Вытянул из пачки на столе хозяина сигарету, долго не прикуривая, вертел её между пальцами, мял и потрошил. Василий уловил на себе его цепкий, колючий взгляд. Пятидесятитрехлетний уголовник с огромным тюремным стажем, криминальный авторитет, глава единственной на сегодняшний день частной охранной структуры не пожалует просто так. Не иначе с претензиями. Вася это отчётливо понимал, хотя и расслабился. К слову, бароновская контора, прикрытая ширмой законности, ворочала делишками куда покруче, чем охрана государственной и частной собственности. Никто в округе так профессионально, как молодцы Барона, не смог бы выполнить «заказ» К доброму Старшему Другу поздним вечером дня минувшего и обратился господин Стрельцов. Барон отказать не мог по многим причинам, но призадумался. Тревожно ему за Ваську стало. Вроде, как сын ведь…

— Ну, так чё припёрся? — не сбавляя гонора, переспросил Стрельцов.

— Просто проведать решил, — парировал Барон. — А ты, я вижу, время даром не теряешь. — Кивок на заставленный выпивкой и закусью стол.

— Налить? — с большой долей издёвки предложил Васька.

— Благодарю, стараюсь не увлекаться. Печень, — натянуто вежливо отказался Барон.

— Как знаешь. А я вот вмажу. — Порция кофейного цвета жидкости нашла себе приют в васькином желудке. Посасывая кружочек лимона, Битюг не переставал расстреливать Барона косыми взглядами, требующими исчерпывающего ответа на уже дважды поставленный вопрос. Наконец гость открылся:

— Василий, мне очень не нравится, что ты кусаешься с этой командой.

— Чего? — изумился Битюг.

— Мне очень не нравится, что ты кусаешься с этой командой, — с нажимом повторил Барон.

— Тебе что денег не заплатили? — словно от зубной боли скривился Стрельцов.

— Дело не в деньгах. С гонораром всё в полном порядке.

— Ты по ходу в штаны наделал! — гортанно расхохотался Васька.

Уголовник оскорбление проглотил, но не в меру расхрабрившийся Васька и не думал притормаживать на поворотах.

— Да пошёл ты, старый осёл! Ещё учить меня будешь с кем кусаться, а с кем не нужно!

Вот эту неслыханную дерзость Барон снести уже не мог. В одно мгновение из пожилого, больного на вид старикашки, он трансформировался в безжалостного киборга-убийцу с одной единственной программой в голове. Костлявые пальцы урки мёртвой хваткой вцепились в жирное васькино горло и не разжимались до тех пор, пока у наглеца не посинели губы и вывалившийся изо рта язык, не перестал подёргиваться.

— Базар фильтруй, парашник хренов, — на прощание посоветовал уголовник и шагнул к выходу.

Васька, массируя побагровевшую шею, лишь судорожно ловил ртом воздух и беспрестанно икал. Барон обернулся в дверях:

— Не играй с огнём, Вася. Ты можешь недооценить противника.

Мысленно послав хрыча на три известные буковки, Стрельцов поспешил компенсировать недостаток кислорода в организме у раскрытой настежь форточки. Надышавшись вволю, вышел в прихожую. Бык-охранник, призванный оберегать покой своего босса, с выпученными глазами сидел на полу и потирал ушибленный затылок. Входная дверь была заперта на все замки, словно и не открывалась вовсе.

 

Глава 8

Порог родного дома нога Стаса Громова перешагнула ближе к часам четырём вечера. Настроение не в дугу. Мысли в разнобой. Вопросов тьма, и не одного ответа. «Что удумал Васенька Стрельцов? В какую сторону гнёт? За что он так круто с пацаном его обошёлся? Неужели войны захотел? По понятиям, вначале стрелу забил бы… — окутанный клубами ароматного сигаретного дыма, размышлял бригадир, — хотя какие понятия по нынешним временам? Сам, не беспредельничаю что ли? Васька, ежу понятно, не при делах. И братва его, конечно, тоже чистая?.. И всё-таки…

Чего он добивается? Да что это я? Совсем отупел. Знамо чего добивается. Ждёт от меня ответной крови, чтобы мясню развязать. Он за себя синих подпишет, те, естественно не откажут, и тогда нам кабздец — это верняк! Молодец! Хороший вариант. Только не прокатит. Я не такой идиот, чтобы без разбора на ножи лезть… Только бы этот урод Чалый не накосепорил чего…», — истлевший фильтр сигареты обжёг пальцы. Стас подул на ожог и вцепился ими в мочку уха — от боли помогает. От физической. А вот на душе по-прежнему кошки скребутся. Громов прикурил новую сигарету и снова задумался. «Эх, знала бы моя братва, кем мне Стрельцов не так давно приходился. Ведь корешем был… Вместе криминальную ниву осваивать начинали. Ну, прокололись. С кем не бывает? Да и вообще на ком вина, что этот свидетель, блин, долбанный только в Ваську пальцем ткнул, а Стаса вроде и не видел никогда… Так ведь пора забыть об этом…», — в уже переполненной пепельнице сдох очередной бычок, а Стас всё смолил и смолил. И сам того, не замечая, уже мысленно с другом своим бывшим общался: «Эх, Васёк, знаю, что с самого того дня, как ты на нары попал, камень за пазухой держишь. Даже на свиданке, которую я потом и кровью, можно сказать выбивал, со мной общаться отказался и грев отшвырнул. Малявку даже помнится, отписал, чтоб не приезжал я больше. Что же с тобой произошло? В какой же момент ты сломался?»

Не было известно Стасу о том, что невзлюбила Васеньку Стрельцова братия тюремная и загнала в самый дальний угол петушатника, где он свой срок до звонка и мотал под кличкой Василиса Прекрасная. Знал бы, тогда всё на свои места встало бы. Бы…

Мысли оборвал телефонный звонок. Стас снял трубку.

— Алло, я слушаю.

— Привет, красавчик, — донёсся из трубки знакомый девичий голосок, от которого мороз по коже продрал.

— Света…

— У тебя хорошая память.

— Не жалуюсь. Чем обязан?

— Просто сегодня у меня свободный вечер, — прозрачно намекнула недавняя знакомая.

Стас намёк понял и уже, позабыв обо всём на свете, прикидывал, чем же заполнить этот самый свободный вечер. Светлана ошарашила его полной неожиданностью.

— Может, в театр сходим, — предложила она.

— С превеликим удовольствием, — машинально подхватил идею Стас. — Куда за тобой заехать, и во сколько тебе будет удобно?

Девушка назвала адрес и повесила трубку. «Какой театр? Ты что полный идиот? — протестовал внутренний голос Громова — Здесь пацанов твоих кладут, война вот-вот начнётся, а ты по театрам с тёлкой прошвырнуться вздумал?»

— Заткнись? — вслух приказал Громов своему внутреннему голосу, и на этой ноте прения с самим собой были закончены. Увы, в жизни так часто случается — рассудок туманится в самый неподходящий для этого момент. А может это и к лучшему?..

В половине восьмого вечера «бэха» Громова плавно подкатила к подъезду старой пятиэтажной «хрущёвке» в Строгановском переулке. Девушка, как это водится у женщин, немного опоздала. Впрочем, театр они тоже не посетили по причине отъезда труппы на гастроли, что стало поводом для шикарного ужина на двоих в фешенебельном ресторане. Романтическая музыка, игристое шампанское, компания с красивой девушкой на время рассеяли сгущающиеся над головой Громова грозовые тучи. Стрелки часов подползли к четверти первого ночи, когда «бэха» Стаса вновь остановилась у знакомого подъезда.

— Может, зайдёшь на чашечку кофе, — ненавязчиво предложила девушка.

Стас не посмел отказать. Всё-таки он надеялся на продолжение романтического вечера.

В одно мгновение Стасу показалось, что в этой малогабаритной двухкомнатной «хрущёвке», обставленной скромной мебелью, он уже когда-то бывал, и чувствовал себя здесь вовсе не гостем.

— Проходи в комнату, а я пока сварю кофе. — Скинув с себя плащ, девушка исчезла на кухне.

Громов снял верхнюю одежду, разулся и прошёл в комнату, именуемую залом. Примостившись на потертом, но ещё не потерявшем своего шарма кожаном диванчике, принялся за исследование предметов на дамском столике, справа от себя. Больше не из-за любопытства, а для того, чтобы убить время до начала «продолжения романтического вечера», в чём он ни капельки не сомневался. Ничего, что могло бы заинтересовать Стаса, там не было, разве что старая фотография в рамке… Стас взял снимок в руки и поднёс его ближе к глазам. С пожелтевшего от времени глянца лучезарно улыбались в объектив девочки-близняшки в одинаковой школьной форме и белоснежных фартуках с букетиками полевых цветов в руках. Фотография была сделана на фоне облупившегося здания под вывеской: «Средняя школа…», дальнейший текст остался за кадром. Стас бережно вернул снимок на прежнее место.

— Это мы с сестрой. — Светлана вошла неожиданно и незаметно. — Мы близняшки. Были близняшками. — Света поставила поднос с кофейным набором на низенький столик перед диваном и с мокрыми нотками в голосе добавила: — Она умерла от рака…

Вдруг, утонув в своих ладошках, она выбежала из комнаты. Через некоторое время из ванной донёсся шум льющейся воды, плохо перекрывающий рыдания. Громов сидел ни живой, ни мёртвый. Вскоре девушка вернулась к гостю. Прежний лёгкий флирт сменился гранитной холодностью.

— Извини, но я хочу остаться одна, — глядя поверх Стаса, сказала она.

— Конечно…. Да… Я всё понимаю… Всё будет хорошо… — стремительно одеваясь, нёс какой-то бред, обескураженный столь неожиданной развязкой кавалер. Стас не имел ни малейшего представления о том, как вести себя в подобных ситуациях. Женские слёзы всегда вгоняли его в ступор.

— До встречи, — сухо попрощалась девушка.

— Да, да… Пока, — уже с лестничного марша бросил Стас.

Мощная иномарка пулей вылетела на проезжую часть.

 

Глава 9

Кроль ждал в условленном месте. Провалявшись весь день в отходняке, он даже не удосужился выглянуть в окно. А погода-то испортилась окончательно. Холодный северный ветер нагнал к вечеру целую громаду снеговых туч. Огромные снежные хлопья, подхваченные резкими порывами, кружились в воздухе в диком танце. Температура упала на нулевую отметку.

Наркоман, кутаясь в изношенную «пропитку», буцкал себя по бокам, пританцовывал и дул в озябшие ладошки. Кумар ещё не отпустил. Весь организм колошматила противная мелкая дрожь, нечеловечески мутило и даже пару раз вывернуло наизнанку. Отморозок грязно бранился, костеря своего подельника, опаздывающего уже на добрых полтора часа. Наконец-то в блеклом свете уличного фонаря замаячила знакомая фигура.

— Какого хрена! — Налетел на Рыжего Кроль. — Я промёрз здесь в хлам! Твою мать!

— Не ори! — резко осадил подельник. — Надо так. Шифровался я. Мусоров кругом немеренно. Попробуй с этим, — он похлопал себя по карману куртки, — пройди свободно. Менты и так меня на каждом шагу тормозят. Пасут, ублюдки.

— Ладно, проехали, — в знак примирения Кроль смачно сплюнул под ноги. Злость сменилась страшной жаждой раскумариться.

— Давай на вокзал, там левых «бомбил» до хреновой тучи, — торопливо предложил он.

— Не прокатит. Ментов там — метлой мети, — отказался Рыжий. — Попробуем на Проспекте.

Ссутулившись, наркоманы припустили к Проспекту Мира.

Саша Коньков особых финансовых проблем не испытывал. Имея КМС по рукопашному бою, неплохо зарабатывал на вполне официальных турнирах. К тому же дважды в неделю дежурил в охране богатого супермаркета. Короче, на жизнь не жаловался. В свои двадцать пять он жил в собственной квартире и раскатывал на честно заработанной «Ауди». А гонять по ночным улицам города — это было просто его хобби. Закончив тренировку, Саня оседлал своего железного коня и газанул в ночь. Помотавшись в одиночестве, заскучал и решил составить себе компанию из желающих с комфортом, да ещё и бесплатно добраться до конечного пункта следования. Но жмущаяся на автобусной остановке парочка его намерений не поняла и демонстративно отвернулась. Санька лишь улыбнулся и, посигналив влюблённым, свернул на Проспект Мира. Вдруг в ярком свете фар прямо на проезжей части нарисовались две съёженные фигуры. Одна бросилась прямиком под колёса. Коньков резко затормозил и вывернул руль влево. Обошлось. Придурок не остался лежать под колёсами. Но Санька всё же решил остановиться и провести с пешеходами просветительную беседу на тему: «Правила передвижения пешеходов по проезжей части в тёмное время суток». Но выходить и не пришлось. Парни подбежали сами и повисли на ручке правой передней дверцы. стеклоподъёмник бесшумно приспустил стекло.

— Куда торопимся, ребятишки? — тоном инспектора ГИБДД поинтересовался Коньков.

— Да нам срочно в Дмитриевку нужно, — скорчил жалостливую гримасу тот, который несколькими минутами раньше заново родился. — Мы на автобус опоздали, а нас там бабушка голодная ждёт.

Конькову вдруг стало жаль промёрзших внучат, уж больно сердобольный вид у обоих. Хотя кто-то и изнутри и подсказывал Александру, что это чистой воды байка, но видно не достучался до извилин.

— Прыгайте на зад. Подвезу, — согласился он.

— Мы сколько нужно заплатим, — устраиваясь на заднем сидении, в один голос верещали «внучки».

— Поберегите деньги для гостинцев бабушке, — усмехнулся Саша и плавно тронул автомобиль с места.

Дмитриевка километрах в сорока севернее. Совсем пустяк для резвой иномарки. Но почему-то Саше захотелось поскорее доставить припозднившихся «внучат» до места. Возникшее ещё в начале пути НЕХОРОШЕЕ предчувствие уже не давало покоя на середине пути и материализовалось в километрах пяти от пункта назначения. Коньков почувствовал на своём затылке смертельный холод вороненой стали. «Ствол!» — пронеслось в голове. Это нельзя спутать с чем-то другим.

— Тормози! — приказали сзади.

С замирающим сердцем Саша остановил машину у самой обочины. Попытался слегка повернуть голову, но…

— Даже не думай! — Ствол ещё глубже впился в кожу головы.

Коньков напряжённо ждал, что же последует дальше.

— Выходи и не вздумай дёргаться! — приказал тот же голос.

Саша подчинился.

— Руки на крышу и башней туда же! — голос принадлежал тому, кто держал его на «мушке».

Ублюдки, решили поиграть в американских гангстеров. Однако, выбора не было. Пришлось подчиниться и в этот раз.

— Обшмонай его! — приказал Рыжий.

Проворные ручонки его напарника быстренько исполнили приказ. Бумажник с приличной суммой и массивная золотая цепь приобрели нового хозяина.

— В машине проверь! — снова распорядился Рыжий, ни на секунду не теряя контроль над «объектом».

Обыск в салоне автомобиля не принёс положительных результатов.

— Нет там ничего, — разочарованно развёл руками Кроль. — А дальше-то что?

И действительно, а что дальше? Отморозки не спланировали финальную часть операции. По воле рока Коньков сам выбрал трагический исход… Лишаясь своих ценностей, он не тратил время на сожаление. Память молниеносно выдала не менее десятка вариантов разоружения. Но то в теории. А практика только на муляжах. А что в руке этого полудурка? Искусно выполненный макет оружия? А может газовый пистолет или обыкновенная хлопушка? А что если настоящий? Тогда он может запросто проделать в голове отверстие, которое не под силу будет залатать даже самому высококлассному хирургу. Это в кино всё легко и просто…Драгоценные секунды таяли вместе со снежинками на лице Александра. Думать, больше не было времени, и Саша принял роковое для себя решение. Он резко подался всем корпусом влево с таким расчетом, чтобы упасть и лёжа подсечь противника. Но нервы бандита оказались очень слабыми. Ещё при падении Саша получил пулю под правую лопатку. Следующие два выстрела смертельно повредили позвоночник. Коньков рухнул в грязь уже мёртвым.

— Ты что охренел? — стал белее мела Кроль. — Ты же его завалил!

— Сам виноват. Я же предупреждал, чтобы не дёргался, — глупо оправдывался Рыжий.

Всполошённые преступники испуганно позыркали по сторонам. Им повезло. Вокруг не было ни души.

— Что делать-то? — лязгал зубами Кроль.

— Сбросим труп в кювет. До утра точно не найдут! — осенило Рыжего.

Они вдвоём спихнули тяжёлое тело в придорожную канаву, наспех перемешали кровь со снежно-грязевой массой.

— С тачкой как? — осипшим голосом спросил Кроль.

— В пригороде бросим. — Постановил Рыжий.

На том и согласились. За руль сел Рыжий. Водил он отвратительно плохо. Но всё-таки до пригорода добрались без особых проблем. Свернули на грейдер, ведущий на какое-то заброшенное предприятие. Рыжий заглушил мотор.

Прежде чем отшвартоваться восвояси, Рыжий заставил подельника последовать его примеру — стереть свои отпечатки пальцев со всего к чему они прикасались.

— Теперь всё, — удовлетворённо резюмировал Рыжий. — Сваливаем.

Наркоманы благополучно добрались до города и разбежались по домам. Засвеченный ствол остался у Рыжего.

 

Глава 10

Чалый наседал на сотик бригадира. Остервенело матерясь, едва не сотый раз набирал его номер.

— Ну, давай же, давай, возьми трубку, мать твою! — слёзно умолял он бригадира.

Но сотовый Громова продолжал выдавать лишь длинные гудки. В любой другой ситуации помощник не проявлял бы такого упорства, но сложилась крайне щекотливая ситуация. От этого звонка зависело будущее всей бригады. Вот дёрнул же чёрт Чалого пооткровенничать с Гошей — одним из своих приближённых. А тот язык за зубами не удержал. Приехали, короче. Требуют ребятишки кровной мести и всё на этом. Баста! Чихали они на запрет бригадного. «Сам решай! — кричат. — Ты на что поставлен? Не тяни резину!» Не удержать Чалому взбесившуюся толпу. Вот-вот разнесут они в гневе стены арендованного спортзала… Чалый отбросил телефон и обратился ко всем ныне здравствующим командирам бригады:

— Готовьтесь. Встретимся в оружейке. Храп, ты останься.

Оставшись один на один с Храпом, тихим голосом распорядился:

— Саныч, поезжай к Битюгу и забивай стрелку.

— На пустыре? — вопросительно взглянул тот.

— Лучше на сотке. Там поспокойнее будет. Давай на десять вечера. Результат сбросишь на пейджер.

Проводив командира, Чалый удалился в тренерскую — маленькую комнатёнку с вделанным в стену бронированным сейфом. Выудив из него бутылку водки, в два приёма опорожнил её. Стало гораздо легче. Следом на маленький столик лёг автомат «Кипарис» с глушителем и две гранаты «Ф-1». Чалый предполагал серьезную бойню. Ни какую-нибудь там «Зарницу». Но в его душе ещё теплилась надежда на отказ Стрельцова от стрелы. Мало ли по каким причинам. Что ж, надежда умирает последней.

Примерно через час запищал пейджер. «Порядок», — поползла строка.

Без четверти девять тачка помощника Громова подрулила к старому ангару, вначале принадлежавшему разорившемуся авиапредприятию, затем переданное химуправлению под склад ядохимикатов и в последствии выкупленному Громовым и переоборудованному под оружейку. Почти что весь личный состав бригады копошился вокруг длинного оцинкованного стола, заваленного оружием, перенесённым сюда из подземного тайника, здесь же под помещением. Оружия было много и разного. От револьвера до гранатомета. Часовой запер за Чалым калитку в воротах. С появлением второго лица группировки в ангаре воцарилась гробовая тишина: ни голосов, ни лязганье металла, лишь проказник ветер трепал, снаружи наполовину оторвавшийся от крыши лист железа.

— В десять на сотке, — чётко объявил правая рука бригадира.

Помещение вновь наполнилось рабочим шумом.

— Стрелу забили! Ха-ха! Гы-гы! — почище племенного жеребца ржал Стрельцов. Молодцы! Отлично! Ха-ха! Гы-гы! Правило решил мне устроить! Замечательно!..

Огонек, двадцативосьмилетний помощник главаря битюговской банды, в прошлом отмороженный наркоман, ныне законченный алкоголик, принявший вызов от посланца громовских, облегчённо выдохнул. Больше всего на свете опасался он беспокоить своего босса в часы его досуга. А Василий, к тому моменту полностью оправившийся от душевной хандры и последствий незапланированной встречи с Бароном, оттягивался со своими особо приближенными ребятишками, в круг которых, кстати, Огонёк не входил, в одной из частных саун. Огонек застал бригадира под высоким градусом в компании пятерых бандюганов и нескольких пышнозадых шлюшек. Огонёк рассчитывал на худшее, но всё обошлось, даже положенного в таких случаях подзубальника не отхватил.

— Значит, стрелку забили? — проржавшись, переспросил Стрельцов.

— Ага, сегодня в десять на сотке, — кивнул Огонёк.

— Ну что ж, пусть подъезжают.

— Бригаду поднимать? — кисло осведомился помощник Стрельцова.

— Ну, чего там, Васёк?

— Чё за базар? — навострили ушки битюговские кенты из парилки.

— Всё ничтяк, пацаны, гужбан продолжается, — успокоил он их. Плотно закрыв дверь в парилку, откуда кроме гортанных выкриков доносился еще и писк обнажённых шлюх, обратился к Огоньку:

— Не надо никого беспокоить.

— Не понял? — Огонёк обратил свой мутноватый от изрядного количества принятой водочки взор на Битюга. — Это как это никого не беспокоить?

— Ты что глухой? — рассерженным индюком заклокотал Васька.

— Нет, вообще-то, — стушевался Огонёк.

— Тогда пошёл вон отсюда!

На помощника, словно кислоты плеснули, только перегар остался. «Поговорим, злорадно ухмыльнулся он сам себе Стрельцов. — Вернее поговоришь. Шаху свою пожалел? Дерьма хлебануть захотелось? Хлебнёшь…» Всё складывалось именно так, как и задумывал Василий Стрельцов. Как говорится — по плану. Через несколько часов от бригады Громова — главного и основного конкурента, не должно было остаться и мокрого места.

Чуть позже Стрельцов сделал два телефонных звонка со своего мобильного. Первый — своему пастуху, приставленному проверить слушок о пьянстве Громова в одном из кабаков. И другой…

 

Глава 11

— Милиция, дежурная часть! — привычно отрапортавался на телефонный звонок дежурный по части капитан Сомов.

Его завидное спокойствие постепенно сменялось нервозностью.

— Да какая тебе разница, где находится сейчас начальник? — закипал Сомов. Говори, я доложу!

Кажется, капитана достал этот абонент, ибо он сорвался на крик:

— Я сказал — доложу! Выкладывай, твою мать!

Инкогнито оказался на редкость упёртым и категорически отказывался сообщать очень важную, по его мнению, новость кому-либо, кроме начальника дежурной части.

— Он занят! Да пошёл ты!

— В чём дело, капитан? — В дверях, попыхивая «Беломором», стоял майор Рамцов.

— Здравия желаю, товарищ майор! — с телефонной трубкой в руке подпрыгнул Сомов. — Простите, но придурок какой-то достал просто. Кажется, вам чего-то сообщить хочет. — Капитан протянул майору трубку.

— Начальник дежурной части майор Рамцов, — строго официальным тоном представился майор. — Говорите, я слушаю.

По выражению лица начальника Сомов понял, что звонивший хорошо знаком Рамцову. Спустя несколько секунд его догадка оправдалась.

— Здорово, Василий. Рад тебя слышать. Сюрприз, говоришь. Давай, давай, записываю…

Капитан услужливо подал своему начальнику чистый лист бумаги и авторучку.

— Пишу, пишу. Ясно. Сотый километр. В десять. Понял. Хорошо, хорошо. С меня причитается. Всё, бывай здоров!

Рамцов положил трубку на аппарат и сделался самим эталоном серьёзности.

— Слушать сюда! — Он воткнул свой орлиный клюв в картофелину Сомова. — Быстро тревогу по всему управлению! Поднимай всех: СОБР, ОМОН, короче, ты понял! Всех в ружьё! Боевая готовность номер один! Доложишь через десять минут!

Насмерть перепуганный капитан Сомов, что было сил, вдавил тревожную кнопку под крышкой своего стола. Протяжно завыла внутренняя сирена. От стен длинных коридоров гулко отдавался топот несущихся к оружейке бойцов СОБРа, ОМОНа. Бронежилеты… Шлемы… Автоматы с полным боезапасом…Лязг проверяемого оружия… Короткие выкрики инструктажа… На улице рёв прогреваемых дизелей мощных оперативных «КамАЗов»… Сине-красная круговерть проблесковых маячков… «Первый готов!» «Второй!» «Третий!» И тишина. Подготовка закончена.

— Все готовы! — минута в минуту доложил Сомов.

— С богом, ребята. Сегодня наш день! — торжественно дал отмашку майор Рамцов.

Сотый километр излюбленное место для крупных бандитских разборок. Вдалеке от жилой зоны, пустынно и спокойно, Менты сюда не суются. Стреляй, бунтуй вволю, никто тебе слова не скажет. Так было до недавнего времени. Так осталось и для бандитов, лишь потому, что секретный приказ МВД России о физическом устранении членов преступных группировок к ним ещё не успел слиться.

В 22.00 по местному времени громовская группировка во главе с помощником лидера заняла наиболее выгодные позиции на огромной поляне среди лесного массива. Шел снег с дождём, и видимость не превышала двух метров. В принципе, это не проблема. Мощные фары автомобилей создадут необходимое освещение, если таковое действительно понадобится. Громовские терпеливо ждали. Чалый периодически поглядывал на циферблат своих наручных часов, подсвещая себе огоньком сигареты. 22.00 — никого. 22.10 — нет противника. Запаздывают. Ежу понятно, не по понятиям. Ещё минут пять и всё! Стрела выиграна! «Отлично! — в душе злорадствовал бандит. — Слухи о трусости битюговских мигом облетят город, а это их авторитета не поднимет!» Чалый уже полностью настроился на отбой, как вдруг всё вокруг озарилось ярким дневным светом. Толстые лучи мощных прожекторов били неизвестно откуда и скрещивались в центре. Это здорово сбивало ориентировку. Ослепленные боевики шарахнулись назад. Грязно матерились, натыкаясь, то друг на друга, то на свои автомобили. Поскальзываясь, пачками плюхались в грязь. Никто не понимал, что конкретно происходит, но предположение каждого сходилось: их подставили, и, скорее всего, под ментов. Так и было.

— Внимание, вы окружены! Сопротивление бесполезно! Предлагаю сдать оружие и сгруппироваться в центре! При неподчинении — открываем огонь на поражение! рвал глотку в матюгальник молоденький офицер СОБРа, руководивший операцией.

Бандиты неохотно подчинялись. Бросали стволы и семенили в центр.

— Подонки, всех положу! — раненым слоном затрубил Чалый и спустил курок своего «кипариса».

Автомат стрелял бесшумно. Раздался звон разбитого стекла, погас один из прожекторов, кто-то из милиционеров вскрикнул и протяжно застонал. Слева затарахтел ещё чей-то автомат, грохнули одиночные выстрелы — стреляли громовские. Вот этого-то, в принципе, и ждали милиционеры. В ответ заработали их стволы. Вспышки огня слились в один пылающий полукруг. Пули, вжикая, впивались в металл автомобилей. Безжалостно дробили стекло и человеческие кости. Раскурочивали резину и податливую людскую плоть. Крики и стоны дополняли музыку смертоносного оркестра.

Минут через пять огонь прекратился. Уцелевшие бандиты и в мыслях не держали сопротивляться. Они ползали на карачках по чавкающей жиже. Плакали и молили о пощаде. Еще недавно крутые мены превратились в жалкие, обессиленные существа. В воздухе остро пахло пороховыми газами, человеческими экскрементами и кровью.

Бойцы спецподразделений поднимали за шиворот уцелевших бандитов и смачными пинками препровождали их в спецфургон. Особо одарённые получали по зубам цевьём автомата.

— Вставай, быдло!

— Поднимайся, Рембо хренов!

— Пшол, козёл! — Слышалось тут и там.

В живых осталось десять боевиков, трое из которых были легко ранены. У автобуса выставили охрану. Врачи подоспевшей «скорой» оказывали помощь всем нуждающимся — это их долг. В ходе этой операции личный состав УВД потерял убитыми четверых и ранеными двоих. Милиционеры бережно погрузили тела погибших товарищей в «УАЗик», а трупы бандитов небрежно покидали в кузов бортового «КамАЗа». Ни среди мёртвых, ни среди живых не было лидера и одного из командиров. Храп на стрелку опоздал и наблюдал за кошмаром из салона своего подержанного джипа. И ему, конечно, ничего не оставалось делать, как поскорее драпать оттуда. Чалый, Плотник, Гоша разделили участь своих погибших товарищей. А Громов…

 

Глава 12

… Проспал почти сутки. Пробудился только к полуночи. «Вот это номер! удивился он сам себе, но тут же поспешил оправдать сам себя. — В конце концов, отдохнуть тоже нужно» Не слезая с дивана, сладко потянулся и взял в руки пульт дистанционного управления телевизором. Щёлкнул кнопкой. С голубого экрана стреляла глазками очаровательная дикторша местного муниципального телевидения.

— Уважаемые телезрители, предлагаем вашему вниманию экстренный выпуск городских новостей, — несколько встревожено говорила она.

Стас прибавил звук.

— Полтора часа назад силами охраны общественного правопорядка нашего города была успешно проведена операция по задержанию членов крупной преступной группировки. По сведениям пресс-службы УВД в города в результате завязавшейся перестрелки бандиты потеряли убитыми около пятидесяти человек. К сожалению, потери имеются и среди милиционеров. Все данные уточняются. Из того же источника стало известно, что группировка именовалась «Громовской бригадой» по фамилии главаря банды. Более точную информацию мы надеемся получить от наших корреспондентов к утреннему выпуску новостей.

Невыносимая боль сдавила виски Стаса, к горлу подкатил противный тошнотворный ком, комната перевернулась вверх дном.

— Какого хрена! — вырвался из горла сдавленный крик. Гром ничком повалился на пол и обхватил голову руками. «Проспал! Пацанов положили. А я дрых! пульсировало в мозгах. — Твою мать! Кто? Кто разрешил учинять разборку?.. Это же подстава! Чалый! Урод! Да чтоб тебя!» Стас и не заметил, что мыслит вслух, и теперь, вцепившись пальцами в волосы, бегает по квартире. Лишь успел он это осознать, как случилось нечто невообразимое: со звоном вылетело оконное стекло, и на персидский ковёр ручной работы шмякнулся предмет, отдалённо напоминающий заряд РПГ. А впрочем, в полутьме и обыкновенный кирпич можно было принять за гранату. Но это был не камень… Гигантским скачком Громов сиганул через коридор на кухню и, растянувшись под кухонным столом, обхватил затылок руками. Он ждал шипения, треска, потом взрыва. Но ничего этого не произошло. Поднявшись с пола и боязливо прижимаясь к стене, с опаской заглянул в комнату. Пальцы нащупали выключатель на стене. Вспыхнула яркая люстра. В центре гостиной лежала металлическая болванка, на которой воротником был нанизан лист бумаги с крупным неряшливым текстом: «Обкакался? Точно, обкакался!» Многое встало на свои места. Неясным пока оставалось одно: откуда стало известно, что он дома?

В этом жестоком мире нельзя доверять никому, а тем паче соседям. В какой бы шкуре они не ходили. Мария Павловна Терентьева недолюбливала своего соседа-нуворишу, но открыто с ним не враждовала. Зато охотно натрещала двум представительного вида парням с красными корочками, что «этот новый русский приехал поздно ночью, машину бросил во дворе и из квартиры целый день не выходил…» Ещё и пламенно поклялась, что, как только появится — она тут же позвонит по оставленному ей номеру телефона.

Охотник потеряет всякий интерес к своей жертве, если та умрёт сразу, не попав в капкан и не истекая кровью. Волей случая зверь просто спал в своей берлоге, что, кстати, даже приятно удивило охотника.

Это стало началом ТРАВЛИ. Но как она продолжится и чем завершится ни ОХОТНИК, ни ЖЕРТВА не знали. А вообще-то на то и охота.

 

Глава 13

Конькова хоронили на загородном кладбище. Процессия была многолюдной, но скромной — без лишнего выпендрёжа. Гроб с телом Александра несли его друзья по спортклубу: Гена, Борис, Сергей, Володя и Павел. Следом ковыляла заболевшая и в одно мгновение состарившаяся мать погибшего спортсмена, поддерживаемая под руки мужчиной лет шестидесяти — отцом Саши. За ними огромная вереница из родственников, близких, знакомых и просто соседей. Не было среди них Ольги невесты Саши. С ней случился нервный срыв и врачи вызванной «скорой», напичкав её транквилизаторами, порекомендовали полный покой. Девушка осталась под присмотром двух сердобольных бабушек.

После недолгого прощания гроб опустили в могилу, и угрюмые могильщики заработали лопатами.

— Ей лучше уйти, — взглянув на женщину, посоветовал Геннадий, всецело взваливший на свои плечи организацию похорон.

— Да, да, конечно, — согласился её муж и, обняв жену, развернул её спиной к уже наполовину засыпанной могиле. — Пойдём, дорогая.

Женщина механически повиновалась. Отойдя несколько метров, Степан Львович обернулся к ребятам.

— Спасибо, ребята за всё. — В уголках его глаз блеснули слёзы. — Вы заходите потом к нам. Помянуть сына надо. Обычай такой.

— Конечно, конечно, — в один голос пообещали ребята.

— Боря, — Гена обратился к рослому парню в короткой кожаной куртке, — отвези их домой и возвращайся сюда.

— Сделаю, — коротко бросил Борис и зашагал следом за удаляющейся четой.

Могильщики закончили работу и, получив причитающееся вознаграждение, с такими же кислыми физиономиями удалились. Ребята самостоятельно установили мраморное надгробие и обнесли могилу оградой. Молча постояли немного и, не сговариваясь, гуртом направились к выходу, где их уже ждала вишнёвая «семёрка» возвратившегося Бориса.

— По-своему помянуть Саньку надо, — тихим голосом предложил Володя.

— Поехали в кафе, — за всех согласился Боря и даванул на акселератор.

— В ментовку меня уже вызвали, — закусив после поминальной стопочки, сообщил Сергей.

— Да что менты! Для них это очередной глухарь! Закроют дело, не успев открыть! — бурно отреагировал самый плечистый из всех Павел.

— Верно, — согласился Геннадий. — Для органов это всего лишь обыкновенное ограбление с убийством. Может, лет через десять и раскроют.

— Нет, пацаны, — вмешался в разговор Володя. — Так не пойдёт. Надо самим разобраться во всём. Уверен, так будет надёжней.

— С чего начнём? — подхватил идею Геннадий.

— Стоп! Стоп! Это не совсем то место, где можно обсудить этот вопрос. — Паша перевернул свой пластиковый стаканчик вверх дном в знак закрытия беседы в этом кафе. — В клубе всё обсудим. А теперь пора. Ещё к родителям Сани заехать обещались.

Спортсмены дружно поднялись из-за стола и вышли. Трое пропившихся до нитки бомжей тут же заняли их места и, весело переговариваясь между собой, приложились к остаткам спиртного.

 

Глава 14

Майор Рамцов сиял не хуже Рождественской Ёлки. Блестяще выполненная по его наводке и, конечно, под его чутким руководством, операция сулила ему повышение в звании плюс массу других благ и поощрений от вышестоящих инстанций. Потери личного состава его мало омрачали. Что ж, это тоже война. А она, как известно, без жертв не обходится. Лавры уже начали сыпаться на голову майора с сегодняшнего утра. На утреннем совещании его лично поблагодарил глава управления полковник Иванько. Крепко пожал руку и рекомендовал и в дальнейшем держать такую рамку. Это немаловажно. Старый хрыч редко рассыпается в благодарностях. Чаще метелит в пух и прах. Короче, начало положено…

Сладкие грёзы безжалостно оборвал телефонный звонок. Рамцов снял трубку и строго официально представился, полагая, что его снова хотят поблагодарить кто-нибудь повыше самого Иванько. Министр, например… Но это был не министр, и Рамцов даже досадно поморщился, услышав знакомый голос.

— Привет, начальник, — весело пропел Стрельцов. — Как ваше настроение?

— Благодарю, Василий. Твоими молитвами.

— Разговор к тебе, начальник. Не уделишь полчасика?

Рамцов взглянул на часы. Приближалось время обеденного перерыва.

— Можно. Подъезжай в управление. Я тебе пропуск закажу.

— Душевное вам спасибо, — с сарказмом поблагодарил Стрельцов. — Но уж лучше на нейтральной территории.

— Лады, — усмехнулся майор. — Где встретимся?

— В парке.

— Хорошо. В половине двенадцатого.

В назначенное время служебная «Волга» Рамцова припарковалась у ворот Парка Культуры и Отдыха в нескольких кварталах от ГУВД. Стрельцов поджидал в своём шикарном «Вольво». Надо повториться, что Василий Стрельцов ни на дух не переносил милицию, но оперативная необходимость, так сказать… Никуда не денешься. Майор приспустил стекло со своей стороны и натянуто улыбнулся.

— Прошу к нашему шалашу.

Не торгуясь, Стрельцов перебрался в «ментовоз»

— Рад сюрпризу? — весело гоготнул Василий, поудобнее устраиваясь на заднем сидении.

— Безусловно! Как под метлу! — не сдержал эмоций майор.

— И я очень рад. Бандитов необходимо истреблять!

— Надо, Вася, надо…

Язвочка пролетела мимо ушей Стрельцова. Собственно, он здесь пор делу. К нему и перешёл.

— Меня интересует нынешнее положение господина Громова, — серьезным голосом проговорил он. — Проще, где он сейчас?

— А кто его знает, — пожал плечами майор. — Нет ни среди убитых, ни среди арестованных.

— И дома тоже нет, — продолжил за майора Василий.

— И дома тоже нет, — подтвердил Рамцов.

В принципе, иного Василий и не ожидал услышать. Стас далеко не дурак, чтобы после всего происшедшего сидеть дома и ждать. Конечно, слинял. «Ну, ничего, мысленно обратился он к Громову. — Долго бегать тебе не придётся… А вообще-то, я готов поиграть с тобой в кошки-мышки. Это даже забавно…»

— Мы его в розыск определили, — прервал мысли Рамцов. — Разыщем. Никуда не денется.

— Желаю успехов, начальник. — Битюг взялся за ручку дверцы. — Вас, верно, скоро с повышением звания поздравлять придётся?

— Всё возможно, — неопределённо ответил майор и сделал ручкой садящемуся в машину Василию.

«Как же поздравить меня приехал, — думал про себя майор Рамцов, глядя на отъезжающую иномарку. — В Рай на чужих санях уехать хочешь, урка грёбаный! Хотя, каждый занимается тем, чем хочет».

— Трогай, Славик, — обратился он к своему немногословному и нелюбопытному водителю.

«Волга» взяла курс на ГУВД.

 

Глава 15

Гиви Отарошвилли, шестидесятипятилетний вор в законе, глава грузинской криминальной общины В-ского округа России, больше известный под кличкой Папа, очень многим отличался от нынешних коллег по воровскому цеху. Он был приверженцем старых воровских понятий и до сих пор жил по неписанным воровским законам. Авторитет зарабатывал собственным здоровьем в лагерях, да крытках. Семьёй и образованием никогда обременён не был, валютных счетов в заграничных банках не имел. Скромно, без роскоши ютился в снимаемой на средства общака двухкомнатной «ленинградке», терпеть не мог личную охрану, часто прогуливался в одиночестве по паркам и скверам с любимой тросточкой в руках, и только при особой необходимости садился за руль, верно, свое ровесницы «Победы». Однако, это не мешало ему держать в своих руках воровскую кассу грузинской общины и безжалостно лупить по моськам тех, кто пытался воспользоваться ею в целях личного обогащения. Кроме всего прочего Папа выступал в роли Третейского судьи, разрешая самые трудные конфликты и споры, как внутри самой общины, так и на всесоюзном уровне. Он мог щедро поощрять, заслуживших поощрение, и мог строго наказывать, заслуживших наказание. В целом, Папа занимался тем, чем и подобает заниматься настоящему вору в законе. Следил за порядком в доме. Что же касается родной диаспоры, то к её проблемам Гиви относился особо трепетно, так сказать по зову крови. Здесь он не доверял никому. Во всём разбирался лично.

Вот и «малява», пришедшая с города «Н», требовала его личного вмешательства. «Многоуважаемый Гиви, — говорилось в послании, — с огромным приветом к тебе Джохар. Обращаюсь к тебе, как к Старшему Другу и советчику с просьбой…» Последняя заключалась в разрешении территориального конфликта между грузинской и осетинской сторонами. Такие вещи происходят часто и повсеместно, и почти всегда заканчиваются большой кровью. Папа был сторонником мирного урегулирования возникших вопросов и потому, купив билет на ближайший поезд, ждал его отправления, неспеша перекусывая бутербродами с крепким чаем в вокзальном буфете. И естественно, оставив с носом назойливый хвост охраны.

 

Глава 16

Бабок с «мокрухи» наркоманам едва хватило на семь грамм чистого героина. Попытки заработать аналогичным способом, терпели фиаско в самом начале. Копейки с выпотрошенных на рынке пенсионерских кошёльков уходили на перемешанную с укропом «травку», некачественную ханку и прочее подобное дерьмо. Не гнушались наркоманы, если уж ни на что ни хватало, и «колёсами». Но душа требовала настоящего отрыва. А таковой был возможен только при наличии качественной «отравы».

Применить ствол в местах отработки не представлялось возможным, и он пылился в картонной коробке под кроватью Рыжего.

— Тачка нужна, понимаешь, тачка! — убеждал подельника Кроль. — Без неё ни хрена настоящего дела сделать не получится. А вот на колёсах. Бах-бах и всё пучком! Ну, примерно, как в прошлый раз.

— Бах! Бах! — ехидно передразнивал Рыжий. — Забыл сколько говна в штаны тогда наложил?

— Да брось ты об этом, — конфузился подельник.

— Не тушуйся, — подбадривал Рыжий. — Идея мне нравится. Я уже об этом подумывал. Но придётся брать в долю.

— Кого?

— Кота.

— Что за чувак?

— Не сцы, пацан проверенный и с тачкой.

Кроля долго уговаривать не пришлось. Было решено взять в команду третьего. Двадцатичетырёхлетний наркоман, по кличке Кот, плотно сидел на игле, и тоже куковал на нулях, потому в отказ не пошёл. Банда занялась разработкой плана предстоящего дельца.

 

Глава 17

Сразу же после получения «гостинца» главарь уничтоженной преступной группировки Станислав Громов никем не замеченный покинул пределы города. Как не таращилась в окна мадам Терентьева — всё одно проворонила.

Стасу требовалось время для осмысления всего произошедшего и принятия соответствующего правильного решения. Но позорно ретироваться, бросив всё, Громову не позволяла гордыня. Он не трус, не лох какой-нибудь. Что-нибудь придумает, пересиживая пока в глубоком подполье. А это самое «глубокое подполье» находилось в шестидесяти километрах к югу и представляло собой арендованную конспиративную дачу. О её существовании никто, кроме Громова, не знал. Это был секрет бригадира, и сейчас он очень кстати пригодился. Дабы не засветиться ментам, которые его уже, как пить дать, ищут, и волкам, которые, верно, тоже не прочь его поскорее схавать, пришлось напрочь отказаться от услуг сотовой и пейджинговой связей, а так же пустить под пресс и «бэху». Жаль, конечно, тачку. Но никуда не денешься, если хочешь остаться живым. Одним словом, на пока пришлось сгинуть. Средством передвижения до глухого соседнего посёлка с целью затариться продуктами и водочкой, стала раздолбанная, но ходовая «копейка» хозяина дачи, которая была отдана им в довесок к аренде помещения за полной ненадобностью.

Много, очень много было выпитого спиртного за думками. Но все они были бесплодными. Сидеть здесь и ждать с моря погоды, было глупо. Встала вопрос о разведке вражеского движения. Вот только кому доверить такое рискованное задание? Не соваться же самому. И вдруг Стаса посетила светлая, по его мнению, мысль. Хотя и безумная, в самом деле. Но, так или иначе, план был Громовым одобрен…

Светлана, сдав в «кассу» ночную выручку и получив с неё надлежащий процент, одарила дежурной резиновой улыбкой верзилу-охранника в холле и выпорхнула из офиса «модельного агентства» «Миледи». Добираться до дома приходилось, когда как придётся. Внеурочное время девушек излишним вниманием в агентстве не баловали. Денег на такси и маршрутку было откровенно жалко, потому Светлана чаще добиралась до квартиры пешком. Но этим утром она чувствовала смертельную усталость и решила воспользоваться общественным транспортом. На автобусной остановке толпился народ — в массе своей пенсионеры, вечно спешащие то на рынок, то до деток-внучек, то в «собес», а то и вообще неизвестно куда и зачем. Девушке пришлось пропустить несколько маршруток не по собственной воле, а по причине грубого оттеснения от дверей автобуса всё теми же пенсионерами. Не повезло и с вновь подошедшим автобусом.

— Пешком ходить надо, молодая ащо! — посоветовала ветхая бабуся, совсем не по- старчески ткнув Свете в бок.

— Подожжешь ешо, не больно торопишься чать! — поддержала её другая бабулька, не хило разгребающая толпу костлявыми руками.

Зло чертыхнувшись, Света отошла поодаль и принялась терпеливо ждать подхода следующей маршрутки. Вдруг, невесть откуда взявшийся древний, безобразно заляпанный грязью «жигуль» едва не сбил её с ног.

— Эй, куда зенки вылупил, козёл! — завопила девушка.

Машина остановилась в метрах десяти спереди, потом резко сдала назад и тормознула прямо перед ней. Правая передняя дверца распахнулась, и из салона раздался замогильный голос:

— Садись пошустрее в машину!

— Ага, вот только переобуюсь, — ухмыльнулась девушка, потом грубо отшила «бомбилу»: — Да пошёл ты, козлюка!

Больше не проронив ни слова, водитель перевесился на пассажирскую сторону и, силком втащив девушку в салон своего автомобиля, хлопнул дверцей. Машина взяла резвый старт.

— Выпусти! Выпусти, козёл драный! Я сейчас выпрыгну! — забилась в истерике Света.

— Да тише ты, тише. — Парень повернулся к ней так, чтобы она могла получше разглядеть его лицо.

— Стас? — застыла она в изумлении.

— Да, я собственной персоной.

— Я что-то не узнаю эту машину, — сморщила носик девушка.

— Это неважно. Ты посиди тихо, а я потом тебе всё объясню. Договорились?

Девушка лишь плечами пожала. Стас отъехал квартала три и свернул в пустынный дворик. Заглушил двигатель и закурил сигарету. Светлана подёргала ручку дверцы, вероятно намереваясь смыться.

— Постой. — Стас перехватил её за запястье. — Мне нужна твоя помощь.

— Моя? — неподдельно удивилась Светлана.

— Ты не ослышалась. Твоя.

— И чем же я тебе могу помочь?

— Ты вначале выслушай меня, а потом решишь, как быть. Хорошо?

— Рассказывай, — согласилась она.

Повествование заняло чуть более получаса. Почему-то Стас доверял этому человеку, хотя причин для обратного было куда больше. Ну, кто она ему, в самом деле? Однако всё выложил, как на духу.

— Вот такая детектива, — с усмешкой закончил он свой рассказ.

— Да, парнишка ты крученный, — без иронии резюмировала девушка. — А я то здесь при чём?

— Мне нужно знать всё, что происходит в этой своре, — напрямую выдал Громов.

— Твоя фантазия безгранична, — усмехнулась она. — Ты меня в агенты секретные записываешь, да?

— Ну, наверное, так.

— И как же ты это себе представляешь?

— Света, телефон в агентстве с определителем?

— Ну да.

— Тогда, — Стас вытянул из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, — клиенты с этих телефонов должны быть твоими.

Девушка развернула бумагу и округлила глаза.

— Ничего себе! Их тут…

— Света, это не так сложно. Ну, попробуй, пожалуйста.

— А если они не меня выберут, что тогда?

— Не знаю, — честно признался Громов. — Но я больше не вижу никакого выхода.

— Нет, Стас, боюсь, наша сделка не состоится. Туманно здесь всё.

И Стас выдал последний и самый весомый аргумент:

— Да я тебе денег заплачу. Вернее, буду платить до тех пор, пока сам не откажусь от твоей помощи.

Кажется, подействовало, судя по алчному огоньку, вспыхнувшему в глазах девушки.

— Чёрт с тобой! Я согласна. Но ничего конкретно не обещаю. Как мне передавать тебе информацию?

— В следующий понедельник я буду ждать тебя около той же остановки. И вообще — это будет местом нашей встречи. Утро каждого понедельника. Договорились?

— Нет, не договорились, — помотала головой Света.

— В чём дело? — обеспокоился Стас.

— Деньги давай.

— Возьми, — Громов протянул ей несколько сотенных купюр, долларовых, конечно.

— Теперь порядок, — удовлетворённо кивнула Светлана. — Вези меня домой.

Спустя четверть часа «копейка» притормозила у знакомого подъезда.

— Утро понедельника, — на прощание напомнил Стас.

— Чао! — лишь сделала ручкой Светлана.

Стас тронул автомобиль в обратный путь. Вербовка агентки прошла относительно успешно. Но что это давало? Да определённо ничего! Ничего! Стас начал опасное путешествие по лезвию ножа, и причём, вслепую.

 

Глава 18

— Поезд номер 432, сообщением «В» — «Н» прибывает на первый путь к первой платформе. Уважаемые пассажиры, будьте предельно внимательны и осторожны при подходе пассажирского поезда! — гнусавым голосом сообщил вокзальный динамик. Разношёрстная толпа хлынула к вагонам, едва поезд успел затормозить. Гиви последним из прибывших пассажиров выбрался из своего вагона. Переждал на перроне, пока схлынет людской поток, только потом неторопливой походкой, слегка прихрамывая и опираясь на резную трость из красного дерева, зашагал к фасадной части здания вокзала. Привокзальная площадь непривычно пустовала.

Видно, кто хотел отсюда уехать, уже уехал. Кто на чём. Под мачтой освещения, служившей так же и парковкой такси, одиноко притулилась задрипанная «шестёрка». И всё. Больше никакого транспорта. Впрочем, Гиви было всё равно, на чём ехать. Он подошёл к машине вплотную и постучал костяшками пальцев по боковому стеклу. В ответ оно со скрипом сползло вниз.

— Куда едем, дедок? — на вора таращилась пожеванная физиономия с характерным для наркоманов «плавающим» взглядом глаз. Но Гиви не обратил на это ни малейшего внимания. Для подобных ли мелочей?

— Вот суда надо. — Вор сунул под нос водилы тетрадный листок с какими-то закорючками.

Парень прочитал запись, нахмурил жидкие брови, почесал за ухом и, наконец, растягивая слова, промолвил:

— У тебя, дедок, денег не хватит.

— Давай, дарагой, паедем. Всем хватит. — Вор безо всякой осторожности вытянул из кармана плаща пачку новеньких сторублёвок, защипнул несколько купюр и подал их в окно водителю. — Сдачы не надо. За скорост.

— Поехали! — заметно оживился водитель.

Гиви кряхтя, влез на продавленное заднее сидение, и «шаха» вырулила с парковки. «Клиент, что надо!» — радостно прикинул Кот.

Посиневшие от холода Кроль и Рыжий ждали в условленном месте — у одного из подъездов замороженного в строительстве дома на самой окраине города. Оба пританцовывали и хлопали себя по бокам, пытаясь хоть как-то согреться. По общей договорённости Кот должен был в любом случае, один или с «клиентом» подъехать сюда. Первым потерял терпение Кроль.

— У-у! Мать его! Сколько можно ждать? Задубеем здесь! А если вообще не приедет, что тогда?

— Не скули! — огрызнулся Рыжий. — Обязательно приедет. Ну, не получится сегодня, значит, в следующий раз выгорит.

— Насто…ло уже! — расхныкался Кроль.

— Заткнись, и лучше посмотри вон туда, — указательный палец в дырявой перчатке выстрелил из плотно сжатого кулака в сторону дороги. — Вроде он.

— Точно его тачка! — аж подпрыгнул Кроль.

— Давай в подъезд! — скомандовал Рыжий.

Парочка скрылась в зияющем чернотой дверном проёме подъезда.

Всю дорогу Кот внимательно наблюдал за «клиентом». Утомлённый жутким комфортом плацкартного вагона, переполненного людьми, да ещё дохнув бензинового угара в салоне «шестёрки», Папа уснул на четверти пути. И, конечно, ни сном, ни духом не предчувствовал надвигающуюся опасность. Бандит аккуратно подрулил к подъезду и заглушил двигатель.

— Ты кого прикантавал? — недовольно шмыгнул сопливым носом Рыжий, заглянув в салон.

— Не туфти! У него бабок полна шкатулочка! — резко обрубил Кот, очень загордившийся, что срубил стоящий товар.

В этот момент Отарошвилли проснулся. Сладко потянувшись, поправил неизменную каракулевую папаху и взялся за ручку дверцы с намерением выйти. Его опередил Кроль — дёрнув дверцу снаружи резко на себя, попросту вывалил Гиви в грязь. Подскочивший Рыжий, долбанул вора рукояткой «тэтэшника» по затылку. Отарошвилли потерял сознание. Отморозки перетащили обмякшее тело в подъезд. Кот проворно обшарил карманы. Кроме уже известной ему пачки денег, нашёлся ещё и плотненький рулончик «зелени».

— Ни хрена себе! — весело присвистнул Кроль. — Богатенький Буратинко!

Оклемавшийся грузин зашевелился, потом неуклюже сел и пошарил непонимающим, испуганным взглядом по сторонам.

— Тихо, дедуля. Ты только не паникуй, а то бо-бо будет, — угрожающе зашипел на него Кот.

— Малчишки, вы чэго, а? — Вор испугался на самом деле, о чём свидетельствовала испарина, покрывшая его морщинистый лоб.

— Ничэго. Ни-чэ-э го! — в тон ему передразнил Рыжий.

— Отпустыте мэня, а! — взмолился Гиви, в надежде отыскать в душах подонков хоть капельку сострадания.

— Иди, — Рыжий кивнул на светлеющий прямоугольник выхода.

Гиви отполз немного назад, боязливо поднялся и, пошатываясь, попятился спиной к спасительному выходу.

Рыжий хладнокровно поднял «ТТ» на уровень его головы и дважды нажал на спуск. Пули прошли навылет, забрызгав стены и пол кровью и мозговым веществом. Тело грузинского законника завалилось на спину, неестественно выгнулось и, конвульсивно дёрнувшись, замерло. Оглушенный выстрелами Рыжий, поковырялся в ушах, затем, словно американский ковбой, дунул в дымящееся дуло и, убрав «машинку» за пазуху, гнусаво скомандовал:

— За мной!

Подельники последовали за главарем. Уселись в машину и тронулись в путь.

— А это что за хренотень? — Кроль вертел перед глазами оставленную на заднем сидении трость.

— Выброси на хрен, — посоветовал Кот.

— Нет. На что-нибудь сгодится, — решил жадный наркоман.

Труп грузинского вора в законе Гиви Отарошвилли обнаружил случайный прохожий, забредший на стройку по малой нужде.

 

Глава 19

После кошмарного зрелища на сотом километре Храп, забаррикадировался в своей квартире, отключил телефон, на звонки в дверь не отвечал. Он напряжённо ждал, что вот-вот за ним должны приехать. Менты или кто другой. Он полагал, что кто-то обязательно должен заинтересоваться его судьбой. Не помогали ни водка, ни припасенный на всякий случай героин. На пятый день заточения его наконец-то посетили… Галлюцинации. Полсотни зелёных чёртиков в милицейских мундирах выталкивали его на балкон, душили, царапали когтями и лупили жёсткими хвостами, гогоча при этом диким гоготом. Главный в погонах полковника упрашивал сигануть с высотки самостоятельно, без посторонней помощи. Только приняв на грудь грамм триста водки, сумел отделаться от видения. В мозгах вдруг что-то щёлкнуло и сознание прояснилось. Храп трезво осознал, что больше в таком положении он находиться не может, и ему нужна работа. Не дворником, конечно, или там сантехником. А та, к которой он привык. Причалить к какой-нибудь дикой бригаде без заведомых перспектив к росту мог только полный лох. Храп лохом не был, потому принял правильное, как ему показалось, решение приютиться под крылом победителя.

Сомнения и опасения Храпа, которые всё-таки имели место быть, были напрасными. Стрельцов сам лично без особых расспросов принял его в свою бригаду, естественно, пока рядовым быком. Храп прекрасно понимал, что его байка о мизерной зарплате на заводе не прокатила и на четверть. Грядут ещё разноуровневые проверки. Впрочем, он был готов к любому исходу. А может, сейчас бык, а там, чем чёрт не шутит, пока святые спят

 

Глава 20

Друзья покойного Александра смогли собраться вместе только дня через три после похорон на очередной тренировке в спортклубе. Тему приостановленного в кафе разговора возобновил Павел, выдвинув на всеобщее обсуждение своё предложение.

— Мужики, у меня есть мысль. Обратимся за помощью к местной братве. Заплатим им, в крайнем случае. А вообще-то есть другой способ…

— Лучше к президенту, — хмуро пошутил Сергей, поправляя на себе кимоно.

— Серёга, сейчас не до шуток, — одёрнул его Борис, потом с серьёзным видом обратился к Павлу: — Продолжай, что ты там за братву начал.

— Сами понимаете, что с их помощью дело продвинется значительно быстрее, продолжал Павел. — Ну, ладно, с деньгами — это я не совсем верно сказал. Денег у них и так куры не клюют. А вот арендовать им наш спортзал, это получше будет. Помнится, в прошлом году они к нам по этому поводу подкатывали.

— Когда мы их в три шеи выгнали? — с усмешкой уточнил Геннадий.

— Да, ладно. Это в прошлом, — не отступал Павел. — Сдаётся мне, что они клюнут на наше предложение.

В разговор вмешался Володя.

— Идея, конечно, ничего. Но, по-моему, мест, где железо потягать, у них и без нашего спортзала хватает.

— Вова, на халяву уксус сладкий, — напомнил простую истину Павел.

— Ну, может быть и так, — пожал плечами Владимир.

— В принципе, я тоже не против, — заглаживая свою оплошность с неудачной шуткой, поддержал Сергей. — Вот только могут возникнуть проблемы с сенсеем. Если до него дойдёт, что бандюги здесь заниматься будут, нам точно не сдобровать.

— И об этом я тоже подумал, — успокоил Павел. — Предложим заниматься по выходным. Здесь в эти дни только сторож Фролыч. А он, сами знаете, за бутылку шнапса до гроба молчать будет.

— Ладно, мужики, пора на тренировку, — закрыл дискуссию Геннадий. Предложение одобрено. Позже подумаем, как к бандюганам подкатить, и к кому именно. Сейчас ведь их, как кроликов, расплодилось.

— Думать не будем, Я знаю к кому и как, — обнадёжил отец идеи. — Денька через два-три всё устрою.

Стрельцов вызвал к себе своего верного помощника Огонька. Тот поспешил незамедлительно явиться на квартиру к шефу.

— Вызывал, шеф? — стараясь дышать в сторону, осведомился он.

— Вызывал. — Битюг выключил видеодвойку, откуда во весь экран белозубо скалился какой-то голливудский супермен, одним ударом крушащий всё, что попадётся на его пути. Забугорные боевики были страстью Василия, и наслаждаться ими он мог все двадцать четыре часа в сутки. — Короче, поедешь к Айвазу, снимешь с него бабки. Что-то припозднился черножопый, ещё неделю назад расплатиться должен был. Давай, принимайся за работу.

— Уже делается! — воспылал страстью Огонёк, которого хлебом не корми, дай фраернуться, и сделал шаг в сторону выхода.

— Постой, — приостановил его Битюг. — Где этот новенький? Храп, кажется, его погоняло.

— У нашего гаража тусовался, а что?

— Возьми его с собой, — приказал Василий. — Проверь его, может быть он очкун, каких свет не видывал. Всё, теперь ступай.

Лишь только Огонёк покинул апартаменты шефа, тот вновь принялся за просмотр леденящих кровь сцен из жизни американских гангстеров.

Храп и в самом деле тусовался в шефовском гараже, который располагался здесь же, во дворе стрельцовского дома и отличался от всех остальных, натыканных тут же, тем, что был предназначен не для хранения картофеля. В нём и около него постоянно стояли иномарки и крутились парнишки с бритыми затылками в спортивно-кожаной униформе. Старый общаковский джип «Нисан» стоял у гаражных ворот. Вокруг него с тряпочкой в руках крутился Храп. Не подумайте, что он шестерил. Нет. Просто любил хищные иномарки, и очень скучал по своему проданному в связи с конспирацией внедорожнику.

— Прыгай в тачку! — властно скомандовал Огонёк, устраиваясь за рулём. Перетереть кое с кем и кое о чём надо.

Храп заторопился за начальством.

— Куда едем? — Как бы, между прочим, поинтересовался он, заняв соседнее с водительским кресло.

— На Кудыкину гору! — окрысился Огонёк. Этот субъект не внушал ему ни малейшего доверия.

Зависла напряжённая пауза, продлившаяся до самого конца пути. Иномарка подрулила к оживлённому пятачку, заставленному палатками, лотками и коммерческими киосками. В народе этот «привоз» прозвали просто «пятаком».

Эта была одна из торговых точек, работавшая под крышей битюговской команды. Здесь, кроме средней руки коммерсил и старух-лоточниц во всю шуршали «лохотронщики», «каталы-картёжники» и прочая подобная афёра. Настоящие хозяева «пятака» сейчас в лице Огонька и Храпа, деловито вышли из машины и вразвалочку направились к входу. Лишь вошли на территорию, как в руки Огонька попался совсем юный мошенник — мальчишка лет тринадцати. Огонёк схватил его за грудки и, подтянув к себе, угрожающе зашипел ему в лицо:

— Айваз где?

Мальчишка испуганно втянул голову в худенькие плечи и тоненьким голоском пропищал:

— В балке. С пацанами в карты режется.

— Свободен! — сочным подзатыльником Огонёк распрощался с юным аферистом.

В этой игре Фортуна была на стороне Айваза, молодого грузина, хозяина трёх четвертей продаваемого здесь товара. Трусоватый по жизни он даже не допускал мысли, что в силу своей национальной принадлежности запросто может пригреться под тёплым крылышком своих земляков, имеющих немалый вес в криминальном мире всей России. Не допускал, потому и исправно выплачивал установленную таксу. Вот только припоздал в этот раз. Ну, с кем не бывает?

— Два лба! — гордо объявил Айваз и демонстративно швырнул карты на металлический столик, поставленный в центре строительного вагончика, приспособленного под кабинет «директора».

— Твою маму!

— Не везёт!

— Блин! — раздались возгласы.

Напарники по игре, трое безмозглых дегенератов, пребывающих здесь в качестве охраны, неохотно сбросили карты. Неожиданно входная дверь едва не сорвалась с петель, и на пороге выросли гости. Охрана повыскакивала и как по команде сунула руки под мышки, где в наплечных кобурах болтались обыкновенные стартовые револьверы — пугачи в простонародье.

— Спокуха, свои! — выкрикнул Огонек. — Айваз, разборок захотел?

— Что ты, дарагой, какие, такие разборки-мазборки, — замахал руками тот и успокоил своих: — Всо под кантолем, парны!

Дегенераты заняли свои места, но руки продолжали держать на рукоятках пугачей.

— Бабки приготовил? — Облокотившись на столик, Огонёк пыхнул на Айваза водочным перегаром.

— Канечно, дарагой, нэ вапрос! Растянул рот в широкой улыбке чернявый и подал бандиту перетянутый резинкой рулончик купюр. — Здэс всэ, можешь пересчитат.

— Верю на слово, пренебрежительно бросил Огонёк и шагнул к выходу.

— У мэня к тэбэ разгавор ест, — притормозил его Айваз.

— Валяй, — без ощутимой охоты согласился помощник Стрельцова.

— Подхадыли недавна джыгыты одни. Пра ваших спрашивали.

— Кто такие? — заметно напрягся Огонёк.

— Не назвались. Сказали, что позже заглянут.

— Ну что ж, подождём. — Огонёк исподлобья взглянул на одного из охранников. Того, как ветром со стула сдуло. Огонек вальяжно раскинулся на освобождённом месте и задымил сигаретой.

— Можэт по румочкэ, — по- халдейски подмигнул Айваз.

— Базаришь, наливай! — вмиг оживился Огонёк.

Директор быстренько организовал стол, предварительно выгнав своих «комсомольцев» на улицу, дабы они не подавились случаем. Храп остался в балке, но за стол приглашён не был. Была задобрена вторая бутылка «Белого Аиста» под жирный шашлычок, когда снаружи раздался довольно громкий свист.

— Прышли, — перевел сигнал на человеческий язык Айваз.

Огонёк вышел первым. В сумраке холодного осеннего вечера маячили несколько крепких фигур.

— Кто такие и чего нужно? — смело, по причине выпитого спиртного, приблизился к незнакомцам Огонёк.

Один из группы выступил вперёд.

— Нам нужен ваш бригадный, — чётко произнёс он.

— Ха-хо! — хохотнул Огонёк. — А мне бы бабу сейчас! А ну свалили отсюдова, пока звездюлей не отгребли!

— Слышь, ты, — Павел, отстранив плечом Геннадия, вплотную приблизился к бандиту. — Ты не глухой?

От одного его вида у Огонька позорно заурчало в животе.

— Вроде нет, — трусливо попятился он.

— Тогда в чём вопрос? — напирал Павел.

— Ладно, — трухнул бандит. — Вы на колёсах?

Павел кивнул.

— Только одна формальность, — идиотски осклабился Огонёк. — Стволы, тычины и прочее оружие оставить придётся.

Павел миролюбиво задрал руки к чёрному осеннему небу. То же проделали и его друзья. Храп сообразил мгновенно — умело обыскал парней и, даже проявив не лишнее усердие, полазил в их машине.

— Чисто, — по окончании шмона доложил он.

— Поедете за мной, — стараясь восстановить свой начальственный тон, распорядился Огонёк и сел в свой джип.

Пятка в пятку заторопился за ним и Храп. После недолгого экскурса по городу, бандитская машина остановилась у какого-то заброшенного предприятия на выезде из города. В салон «Жигулей» просунулась голова Огонька.

— Ждите здесь, — распорядился он и потопал к своему автомобилю. Иномарка, развернувшись, газанула в том же направлении, откуда и приехала.

— Думаете, приедет? — нарушил вязкую тишину Володя.

— Хочется верить, — в ответ покачал головой Павел.

Ожидание благополучно завершилось на двадцатой минуте. Из того же джипа, сутулясь, вышел жирный тип и направился к «семёрке». Ребята вышли наружу и дружно подошли к главе одной из местных группировок. Переговоры взял на себя Павел. Подавив в себе призрение к этой личности, первым подал руку.

Павел. А это, — он кивнул на группу за своей спиной, — мои друзья.

Стрельцов протянутой руки не пожал.

— Что хотели? — хриплым голосом спросил он.

— Давай в сторонку отойдём, — предложил Паша.

Стрельцов сделал знак рукой своим быкам, замершим в стойке у джипа. Мол, всё спокойно, и отошел вместе с Павлом чуть в сторону. Разговор длился не более пяти минут, после чего бандит, всё так же сутулясь, отправился к своей машине, а Павел присоединился к томившимся в ожидании друзьям.

— Ну и что? — без надежды в голосе спросил Володя.

Павел подождал, пока джип отъедет на приличное расстояние, только потом ответил:

— Обещал подумать и сказал, что найдёт нас сам.

— Обещанного три года ждут, — недовольно пробурчал Сергей, которому эта идея один чёрт была не по душе.

Спортсмены уселись в машину, и Борис поддал газу обратно в город.

 

Глава 21

В оговоренный день и час «копейка» незаметно подкралась к «явочному» месту. Стас заглушил двигатель и, откинувшись на спинку сидения, закурил. Особых надежд на успех в делах агентки он не питал, потому настроился на худшее: либо не разведала абсолютно ничего интересного, либо вообще разорвёт с ним договор. Прошло минут пятнадцать. На автобусной остановке всё та же горстка скучно зевающих горожан и никого нового. Ещё через четверть часа подъехавшая маршрутка увезла в своём чреве и этих.

— Тьфу, ты! — раздосадовано сплюнул Стас и полный разочарования запустил двигатель.

Лишь тронувшись с места, был вынужден вновь остановиться, потому что наперерез его машине шла Светлана.

— Опаздываешь, — полушутя полусерьёзно пожурил её Стас, когда девушка расположилась позади водителя.

— Могла и вообще не прийти! — обиженно фыркнула она и отвернулась к окну.

— Да ладно, я же пошутил, — поспешил загладить свою оплошность с неудачной шуткой Громов. — Не дуйся.

— А я и не дуюсь. Отвези меня домой. Я устала и хочу спать.

Стас перечить не стал и плавно тронул автомобиль с места. Тему разговора возобновил на середине пути.

— Смогла что-нибудь разузнать? — спросил он.

— Что? Что именно? — неожиданно разозлилась Светлана.

— Да не ори ты! — сорвался на крик и Стас.

Подействовало.

— Угости лучше сигаретой, — виновато потупившись и ковыряя ногтём облупившуюся обивку дверцы, попросила она.

Стас из-за плеча передал сигарету и в таком же положении чиркнул зажигалкой. Это было крайне опасно при движении, потому Стас ударил по тормозам, припарковавшись в аккурат под запрещающим знаком.

— Ты неправильно припарковался, — раскуривая сигарету, поучительным тоном заметила девушка. Всё! Она просто достала Стаса своим поведением.

— Так, всё хватит здесь в игрушки играть! — взбурлил он, — выметайся отсюда!

— Ты что сдурел? — испуганно захлопала глазами Светлана и прямо вклеилась в кожзаменитель сидения.

— Мне надоели твои выкрутасы! — продолжал изливаться Стас. — Я не собираюсь платить тебе за просто так! Всё, прощай!

— Была я у них, — выдала весомый аргумент в пользу своей надобности агентка.

— Ну и? — остыл Стас.

— Про тебя ничего не говорили, — она выдержала небольшую паузу, потом продолжила. — Про какого-то убитого грузина говорили. Вроде авторитетом покойный был. Ещё каких-то спортсменов упоминали…

— Ты с кем персонально была? — нетерпеливо перебил Громов.

— Персонально — ни с кем, — обиделась Светлана. — Они нас для стриптиза вызывали. Но главного ихнего там не было. Это точно. Я его пару раз видела и хорошо запомнила. Азиат какой-то был…

— Ладно, всё, всё, — прервал поток уже никчёмной информации Громов.

Девушка умолкла, а Стас, стронувшись с места, задумался о своём. «Не может быть, чтобы обо мне эти волки позабыли, — размышлял он. — Не поверю, что Васька ограничится разгромом моей бригады. Позвоночником чувствую, что это только начало…» Машина едва не проскочила нужный поворот во двор.

— Мне направо, — робко напомнила пассажирка.

Ещё через минуту «копейка» замерла у знакомого подъезда, но Светлана покидать салон не торопилась.

— Что-то не так? — вполоборота обернулся к ней Стас.

— Мне бы денег, — еле слышно изрекла она.

В этот раз Громов не без сожаления расстался ещё с парой сотен баксов. И всё-таки он чувствовал, что агентка ему ещё пригодится и помахать ей ручкой пока ещё рано.

— Постарайся, пожалуйста, в следующий раз подкрасться к САМОМУ поближе, — на прощание попросил он.

— Стас, я не волшебница, — грустно улыбнулась девушка. — Может и не вызовут они меня больше.

— Да, конечно, — помрачнел Стас. — Но всё-таки, ты уж постарайся, если подвернётся случай.

— Постараюсь. — Светлана освободила салон машины от своего присутствия и скрылась в подъезде.

По пути в свою берлогу Громов под завязку затарился спиртным. Думать ни о чём не хотелось. Он просто устал от размышлений. Лучше нажраться до поросячьего визга. Чего, кстати, он и успешно добился по приезду.

 

Глава 22

— Эх, мама радная! Вах! Вах! — хватаясь за голову, сокрушался лидер местной грузинской криминальной общины Джохар Вариладзе. — Какой бэспрэдэл, а! Ты панимаешь?

Другой грузинский авторитет Иго молча потягивал безалкогольный коктейль из хрустального рога. Разговор между ними происходил в кабинете директора одного из городских рынков, в должности которого официально и пребывал Джохар Вариладзе.

— Чего малчишь? — свирепел от бесстрастности своего помощника Джохар.

— А что гаварит? Сагласэн, бэспрэдэл. По всей России бэспрэдэл!

— По всей России бэспрэдэл! — истошно заголосил Вариладзе, вскочив со стула и вплотную приблизившись к Иго. — Папу у нас замачили! Папу! И воры с нас три шкуры живьём спустят!

— Я панимаю, всо панимаю. Чего крычишь. Поспокойнее быть надо. — Вообще, на людях Иго было очень трудно вывести из равновесия.

— Да ты, ишак позорный! — Джохар, вцепившись в лацканы дорогого пиджака соплеменника, едва не стряхнул его со стула. — Ты знаешь чэм это пахнэт? Соображаешь своей ослиной головой?

— Успакойса, — Иго перехватил его запястья и с силой надавил на основания больших пальцев. Натиск ослабел — Джохар отпустил лацканы пиджака соплеменника. — Остын. Папа сам виноват. Никого не прэдупрэдил, что приезжает, и сам без охраны явился. В нашэ время так нэ дэлается.

— Мнэ наплэвать на то, что ты здесь гавариш! — Огромные, иссиня-чёрные глаза лидера общины метали молнии. — Ты найдошь этих падонков! Понял? А нет — я тэбя сам в землю закапаю! Твоя мама!

— Нас всэх закапают, — разглаживая пиджак, поправил Иго. И был прав.

— Сначал тэбя, — пообещал Джохар.

— Я их найду. А ты, — указательный палец Иго с вытатуированным на нём перстнем воткнулся в широкую грудь Джохара. — Мою маму не трогай!

 

Глава 23

Начальника «убойного отдела» ГУВД майора Короленко на заслуженный отдых провожали всем коллективом. Организовали банкетик, наградили почётной грамоткой, пришпилили к мундиру медальку из нержавейки, премировали денежным пособием в размере оклада, конечно, кудряво поздравили и на следующий день позабыли о его существовании вообще. Временно вакансию заполнил майор Рамцов. Как расценивать это назначение Рамцов не знал. То ли как венок лавровый, то ли как веник крапивный. Короленко, оставив пост, перегрузил на плечи временного приемника груз массой в два «глухаря»: разбойное нападение с убийством какого-то спортсмена, и еще более грозное мочилово грузинского законника, неизвестно по каким причинам сюда загостевавшего. Следствие практически ничем не располагало, кроме, разве что, типом оружия, из которого были совершены оба убийства. И всё, больше ничего.

Дело — табак! С чего начать и чем закончить? Над этими вопросами и кумекал сейчас майор Рамцов, осушая вторую бутылку водки в своём новом кабинете. Постепенно, обильно омытые спиртным служебные трудности передвинулись на второй план, уступив место похотливому желанию позабавиться с молоденькой секретаршей прежнего шефа. На воплощение этой идеи в жизнь вскоре и переключился в стельку пьяный И.О начальника «убойного отдела». Первая же попытка соблазна увенчалась для майора полным успехом. Не отличающаяся особой строгостью поведения девица охотно приняла предложение нового Патрона познакомиться поближе, «ради дальнейших успехов в совместной работе», на «ранчо» последнего. Но долг перед Отечеством всё равно висел на шее майора. Правда, пока не перетягивал вес аппетитной девочки.

 

Глава 24

Новоиспечённая банда отморозков куражилась на полную катушку. По самым скромным прикидкам, можно было месяц отрываться без всякой отработки. Капусты было предостаточно. Добычу не делили. Оттягивались всей компанией на хате Кроля.

Рыжий впрыскивал в свои сожжённые вены уже третью дозу героина. Кот кайфоманил коктейлями: доза наркоты под стакан водки. Кроль, напускавшись приобретённого кокаина «по ноздре», мирно сопел на полу. Весело кудахча, вертели голыми задницами снятые за бесценок шлюшки-малолетки. На сей момент, они лишь дополняли интерьер, ибо наркоманы напоминали кучу дров, а с дровами, как известно, сексом не займёшься. Пьяные малолетки не отчаивались — маленько баловали друг друга «по-розовому».

— Ой, мой миленький проснулся! — завизжала одна из малолеток и больно ущипнула за сосок очухавшегося Кроля.

— Пошла на х…! — грубо оттолкнул он «секс-бомбу».

— Выродок! Импотент несчастный! — огрызнулась та и занялась своей подружкой.

Ступая ватными ногами, Кроль перебрался на кухню. Осушив стакан водки, мутным взглядом окинул закопчённые стены и укоризненно покачал головой

— Всё прокумарят и на разлом не оставят, — вслух подосадовал он.

Заныкать энную сумму не удалось. Оставшиеся деньги прибрал Рыжий и сразу предупредил:

— Кто сунется без спросу, тот останется без яиц!

И в доказательство своих слов вставил в «тэтэшник» новенькую обойму.

Кроль рассыпал по загаженному столу порошок кокаина и всунул между пальцев тоненькую трубочку для коктейля. Втянул по полной. Доза приятно обожгла носоглотку. И кроля посетило видение: Он, Кроль, Ангел-спаситель летает по квартире и созерцает такую картину: Приятели корчатся в мучительных ломках и умоляют его, Кроля, жалостливыми голосами: «Разломай!» В ответ он посыпает их головы вожделенным порошком… Все довольны и преисполнены благодарности.

Окрылённый галлюцинацией наркоман осторожно вытащил из-под батареи завёрнутую в газеты трость и, не запирая дверей, покинул притон.

Несмотря на кажущуюся непрактичность вещицы, её не составило особого труда спихнуть аж за штуку «деревянных» лохотронщику на минирынке в нескольких кварталах от кролевской квартиры. С чувством выполненного долга Кроль приплёлся обратно.

 

Глава 25

Иго трезво осознавал, чем может обернуться трагическая гибель законника в их городе, прежде всего для него самого, а уж потом для всей общины. Отмазаться, мол, сам виноват, перед серьёзными людьми не удастся. Люди, даже посерьёзней Джохара, спрашивать будут. И с него! Вариладзе не впервой переводить стрелки…

Проглотив комок злобы и обиды, Иго принялся за работу. Расколов ментовского стукача, узнал следующее: последним живым Папу видел только проводник вагона. Список похищенных вещей не представлял особого интереса для Иго, кроме, разве что, одного пункта — его Иго обвёл красным маркером. Оружие убийства для грузинского авторитета значило не больше пыли. Более ничем увесистым мусора не располагали. Допрос немедленно разысканного проводника не принёс ничего полезного. Мужик повторил всё слово в слово, что говорил для милицейского протокола. Вокзальная шушера и служащие железной дороги вообще ничего не знали. Таксисты тоже отмалчивались.

Призадумался авторитет. Хочешь, не хочешь, а придётся, всецело положиться на своё звериное чутьё, а оно подсказывало ему, что похищенная трость из красного дерева обязательно должна промелькнуть. Это было зацепкой. Хоть какой-то. В очень короткий промежуток времени все скупщики краденного в городе и близлежащих районах были проинформированы о возможном появлении в их руках редкостного экспоната. Заработал чётко отлаженный механизм поиска и в сотни раз быстрее, чем разваливающийся агрегат правоохранительных органов.

 

Глава 26

Витька Череп, двадцатилетний лохотронщик с минирынка, купивший у наркомана трость особых чувств к антиквариату не питал и вообще, вряд ли подозревал, что приобретённая им вещица к таковому принадлежит. Но нутром чувствовал Витёк, что сможет сорвать с этого товара не хилый куш, сдав его знакомой скупщице подобного барахла. Закончив свои тёмные делишки и рассчитавшись с «кассой», весело насвистывая себе под нос какой-то мотивчик, припустил домой. Сегодня провернуть дельце уже не удастся. Поздно. Баба Зина, та самая знакомая скупщица, просто не откроет дверь. А вот с утреца, будет в самый раз.

Череп вошёл в подъезд родного дома и вдруг выскочил оттуда, словно ошпаренный. Заменял ведро кипятка поджидавший здесь своего должника Гном — член битюговской команды.

— Салют фуфлыжникам! — устрашающе оскалился он.

— Здо-о-рово, — одеревеневшим языком промямлил Витька.

— Ну чё, овца позорная! — ухватил его за грудки Гном. — Твой срок истёк. Счётчик охрененно нащёлкал!

— Да отпусти ты, отпусти, говорю! — рьяно отбрыкивался Череп.

Сочная зуботрещина опрокинула каталу в грязь, носок ботинка сорок последнего размера утонул в хлипком животе. Витька, охнув, завертелся по земле волчком. Гном присел возле него на корточки и елейным голоском спросил:

— Ещё?

— Не надо, блин! У-у-у! — елозил в жиже двора мошенник.

— Бобы давай!

— Нету-у!

Натренированный кулак Гнома воткнулся в челюсть Витьки. Хрустнула сломанная кость, и изо рта хлобыстнула тёмная кровь.

— Ты не понял! — входил в раж бандит.

— Да понял я всё, понял! — шепелявил должник.

— Нет, ты не понял! — рассвирепел Гном и ещё сильнее приложился по окровавленной физиономии Черепа. — Я на тебя, пиз…ка ещё время трачу!

— Возьми вот это. — Витька изловчился и вытащил из-за пазухи бумажный свёрток, чем-то напоминающий обыкновенный зонт. — Сдашь, и с лихвой долг покроется.

— Ты чё, сука, меня за пидора держишь! — густым басом заревел Гном. Какую-то палку вместо хрустов суешь!

— Да это… Это… — пытался пояснить Череп.

— Вот что это! — закончил за него кредитор и наотмашь ударил парня тростью по затылку. Тело Витьки вначале встало в «мостик», затем, побыв в такой позе несколько секунд, брякнулось на бок. «Мать моя! Переборщил!» — не на шутку перепугался убийца, лапая шею остывающего должника — пульс на сонной артерии не определялся. Гном поднялся на ноги и осмотрелся по сторонам. Вроде никого. Торопливо запихав трость под плащ, галопом понёсся со двора.

Убийство жалкого лохотронщика, к тому же закоренелого фуфлыжника, более чем часовым испугом на настроении Гнома не отразилось. По его мнению, это было и по сей день остаётся самым радикальным методом наказания подобных Черепу тварей. В сию минуту его сознание теребило совсем другое. «Что в ней такого? — озадаченно вертел он перед глазами трость. — Ну, палка, как палка с набалдашником на конце. Таких на барахолке пруд пруди». Ему ли было знать, что «палка» эта — работа мастеров восемнадцатого века и бесценна она даже тем, что принадлежит к семейной реликвии древней династии Отарошвилли. Такие вещи не продаются, хотя охотников до неё о-го-го сколько! Настоящих ценителей, конечно. Но таковых в кругу знакомых Гнома не было. Хотя, впрочем, один похожий на примете имелся. Долго не раздумывая, Гном, собравшись с духом, отправился к Рифленому.

Вениамин Лобин, по кличке Рифлёный, занимался ничем иным, как скупкой краденого. На том и жил. Навар от перепродажи наваленного в его квартире барахла сейчас был незначительным, по его меркам, конечно, И Венка давно позабыл то благородное время, когда через его руки проходило действительно что-то ценное. И он только печально улыбнулся, получив указание от «вышестоящих инстанций» о немедленном их информировании при появлении сбытчика, пытающегося спихнуть предмет, запечатлённый на фотоснимке, который был вручён Рифлёному лично в руки представителем грузинской мафии. Услуга оценивалась в пять тысяч долларов плюс твёрдое слово джигитов взять счастливчика под свою опеку.

— Чем могу, тем помогу, — ничего не обещающе развёл он руками, провожая «посла» из бывшей союзной республики.

Конечно же, он даже не догадывался, что спешащий к нему в это утро Андрей Рогожкин, он же Гном, настоящий Ангел, дарующий ему Рог Изобилия.

…Затрезвонил дверной звонок. Не снимая с цепочки, Рифлёный приоткрыл дверь. Стоящий на лестничной площадке парень был ему отдалённо знаком.

— Чего тебе? — спросил хозяин квартиры.

— Вещицу одну притаранил. Взглянешь? — опустив присущее бандиту нахальство, попросил Андрей.

Дверь захлопнулась и снова открылась спустя несколько секунд.

— Проходи.

Рогожкин вошёл и окунулся в кромешную тьму. Защёлкнулись за его спиной многочисленные хитроумные замки и задвижки. Через мгновение высоко под потолком зажглась тусклым жёлтым светом маломощная лампочка.

— Проходи в комнату, — хриплым фальцетом приказал скупщик.

Андрей прошёл в комнату, почти, что до потолка заваленную разносортным хламом, среди которого, между прочим, запросто можно было откопать видик или импортный цветной телевизор, и ещё не мало чего полезного в быту. Рифлёный внимательно пригляделся к гостю и наконец-то узнал в нём бандита из битюговской бригады. Поморщился так недовольно, потом, смахнув с дубового стола в центре комнаты какое-то тряпьё, шмыгнул носом:

— Выкладывай.

Рогожкин выложил товар. Сердце Лобина бешено заклокотало в самом горле, затем и вовсе остановилось. Потом вновь затрепыхалось где-то в самом низу живота. Изрезанный морщинами лоб покрылся испариной, изрубцованные оспинами щёки вспыхнули нездоровым румянцем.

— Сколько хочешь? — клещами вытянул он из себя.

— Две штуки, — не обращая внимание на метаморфозу Рифлёного, назначил цену Рогожкин.

Стараясь напустить на себя внешнее спокойствие, Рифлёный отсчитал положенную сумму.

— Порядок! — засиял Андрей. — Ну, пока! Опьянённый неожиданной удачей Гном, намурлыкивая что-то себе под нос, потопал восвояси, естественно даже не подозревая, какие тучи сгустились над его головой. Едва Венка выпроводил гостя, как тут же бросился к телефону.

— Он был здесь… Здесь… У меня… Да, принёс. Трость принес. Гном его кличка. Да, точно Гном. Он из битюговской бригады, — задыхаясь, шептал в трубку Лобин.

По расплывшейся в улыбке физиономии стало ясно, что на том конце провода его похвалили, и обещание будет сдержано.

— Огромное спасибо, — чмокнул он напоследок трубку и, погладив её, нежно положил на рычаги.

 

Глава 27

Иго заметно нервничал. Крупные желваки ходили мельничными жерновами под трёхдневной синей щетиной. Густые чёрные брови то смыкались на орлиной переносице, то взмывали к широкому выпуклому лбу. Огромные карие глаза то прищуривались до узких щёлочек, то становились размером едва ли не с чайное блюдце. Длинные волосатые пальцы с силой вдавливали окурки в переполненную хрустальную пепельницу. Он никогда не курил так много, даже когда был в расстроенных чувствах — за час пять сигарет.

Личность, прибравшая трость, а отсюда и виновная в гибели Папы, была установлена. Разобраться с этим дебилом — плёвое дело. Но он в составе крупной бандитской группировки. Проверенно. И это несколько усложняло акцию кровной мести. Его кореша за него такой хипиш поднять могут, что потом проблем не оберёшься. Это всё-таки непредсказуемая Россия, не родная Грузия. Здесь дипломатия требуется.

Иго поднялся с широкого кресла и вышел в приёмную. Официально Иго Ароношвилли возглавлял богатую торгово-транспортную фирму «Арго-транс», неофициально восседал по правую руку от Джохара Вариладзе. Юная секретарша листала «Плей Бой».

— Соедини меня с Оманом, — на чистом русском и без намёка на акцент приказал он.

— Секундочку, — девушка скоренько набрала на клавиатуре телефонного аппарата нужный номер и взглянула на обеспокоенного шефа: — Говорить из кабинета будете?

— Иди, погуляй, — махнул рукой Иго.

Флиртуя попочкой, секретарша вышла из приёмной.

— Алло, — раздалось на том конце провода.

— Иго, — коротко представился генеральный директор «Арго-транса».

— А, рад прывэтствоват! Чэм могу помочь?

— Можешь организоват мнэ встрэчу с нэким Стрельцовым?

— Вах. Кто эта?

— Нэ валяй дурака. Тебе он прекрасно знаком. Так можешь или нэт?

— Папробую.

— Пазванишь чэрэз десять минут.

— А, вспомнил! — возликовал Оман, состоящий на должности «контактного органа» со славянскими криминальными общинами.

Иго напряжённо ждал ответа на свой запрос. Ждал и терзался в догадках. Что за человек этот Стрельцов. И на какой козе к нему подъехать… Слыхать-то, вроде слыхал о таком, а вот близко знаком не был. Телефон выдал мелодичную трель. Иго сорвал трубку:

— Иго, слушаю.

— Это Оман. Он согласился увидэться с табой сэгодня в шест часов вэчэра в ресторане «Арлекино».

— Вот и хорошо. Всэго тэбэ наилучшэго, — попрощался Иго и повесил трубку.

В назначенное время шикарный белый «Линкольн» Ароношвилли подъехал к ресторану «Арлекино». Сам Иго и двое его бдительных телохранителя в знак добрых намерений оставили оружие в машине. Только полный лох не засёк бы пристальных взглядов прихвостней Стрельцова, ошивающихся у дверей ресторана. «Гость», — для начала определил свой статус Иго.

Стрельцов в окружении пятерых своих отбойщиков, среди которых мелькало жёлтое азиатское лицо, потягивал пиво за отдельным столиком.

— Вечер добрый, — абсолютно не коверкая языка, первым поздоровался Иго.

— Добрый, добрый, — поднялся навстречу Василий.

Обнялись, похлопали друг друга по плечам, словно давние знакомые, хотя и видели друг друга в первый раз — традиция, ничего не поделаешь.

— Я вас внимательно слушаю, — вежливым тоном начал Стрельцов.

Иго сразу перешёл к делу.

— Претензии у меня к твоей братве.

— Какие же? — напрягся Битюг.

— Тебе известно о гибели нашего уважаемого человека в этом городе?

— Слышал, — кивнул Васька. — Приношу свои соболезнования.

От оппонента веяло каким-то жутким могильным холодом, Василий аж непроизвольно передёрнулся. Проницательный Иго просто не мог этого не заметить, потому вёл себя уже много смелее.

— У меня есть доказательства причастности к этому злому делу одного из твоих людей, — твёрдо заявил он.

Лицо Стрельцова побелело, губы оскорблено отвисли вниз.

— Это серьёзное обвинение, — усомнился он. — Факты?

— Гном — это член твоей команды?

— Наш, — не задумываясь, подтвердил Василий.

— Он замешан в убийстве! — остро отточенной сталью прозвенело в воздухе.

Битюг почесал в затылке, пососал нижнюю губу, некрасиво шмыгнул носом и, наконец, вынес свой вердикт:

— Этого мало. У тебя нет никаких доказательств. Я не принимаю обвинения.

— Мы не в суде, — веско заметил Иго, давая понять, что чихать он не хотел на какие-то там прямые доказательства. Стрельцов это понял и замешкался:

— Да… Но я должен сам всё проверить.

— Конечно, — согласился Ароношвилли. — Думаю, что много времени тебе не понадобиться.

Грузинская сторона покинула ресторан первой, оставив Битюга в глубоких раздумьях. В машине Иго зычно расхохотался:

— Гость! Ха-ха! ХОЗЯИН!!!

 

Глава 28

Этим же вечером подопечные Стрельцова с ним же самим во главе вывезли Гнома в заброшенный гаражный кооператив, одно из помещений которого было специально оборудовано под «кабинет вправления мозгов» разного рода косячникам. Вначале над подозреваемым поработали головорезы Васьки, превратив физиономию Андрея в сплошной кровоподтёк. Привязанный ремнями к металлическому стулу, привинченному к бетонному полу, Рогожкин не мог сопротивляться, лишь очумело вращал выпученными глазами. Он абсолютно ничего не понимал и, конечно, молчал. Позже его ввёл в курс дела, сам бригадир, взявшийся за допрос лично.

— Ты что же, сука позорная, братву под чёрных подставить вздумал? — широкая ладонь Стрельцова безжалостно хлестнула по раздувшейся посиневшей физиономии Рогожкина.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — прошептал разбитыми губами первые слова Андрей.

— Ах, ты не понимаешь! — зло зашипел Василий, скручивая бедолаге правое ухо. — Мокрушник позорный! На мокруху втихаря подался.

— А вон ты о чём. Так он должен мне был, но я не хотел его убивать. Просто так вышло. Случайно.

— Он тебе должен был? — неслыханно удивился Василий. — И с каких же пор и сколько тебе чёрные должны стали?

— Да какие чёрные, в натуре! Они мне ничего не должны, а Череп, которого я грохнул, мне штуку должен был.

— Стоп! Какой на хрен Череп. Грузинского авторитета звали Папой. И ты его грохнул, забрал у него трость какую-то и баксов кучу. Ты чё мне мозги впариваешь?

— Да не мочил я никакого Папу! — расплакался Рогожкин. — Я Черепа невзначай завалил. И палку эту у него за долги забрал. Он мне всего-то штуку деревянных должен был

— Короче, так, — тяжело вздохнул Василий. — Если не докажешь, что к смерти грузинского вора не причастен, то готовь попу. Чернявая братва тебе очко другой палкой расковыряет, и я не воспротивлюсь этому. Отпустите его, — приказал он своим людям.

Рогожкина освободили и отвезли домой.

Это сказать легко: «если не причастен, то докажи…». А как вот теперь что докажешь? Не поднимать же покойного Черепа из могилы. А как быть? Да ещё после такой экзекуции башка вообще ничего не варит. Но Рогожкин очень хотел жить и остаться девственным в одном месте. Потому, с грехом пополам заштукатурив побои и пригласив с собой в компанию парочку приятелей из этой же команды — Витальку и Альберта, ранним утречком следующего дня отправился на рабочее место убиенного лохотронщика. Аферисты уже в полный рост морочили головы горстке ещё не до конца проснувшихся покупателей.

— Айда сыграем, дорогая! Идём, идём, родная! Не уходи далеко, испытай свою судьбу! — зычно зазывал катала свою жертву.

— Купите счастливый билетик! Билетик счастливый! — зудел другой.

Альберт отошёл чуть в сторону от своих друзей и свистнул к себе совсем зелёного афериста:

— Эй, поди, сюда!

Пацан недоверчиво покосился на незнакомца, но ослушаться не посмел — вид у того больно крутой! Однако, не спасовал.

— Чё тебе? — нахально уткнув кулачки в бока, осведомился он.

— Ну, ты, — Альберт зажал мокрый носик аферистика между двумя своими пальцами. — Я тебе сейчас…

— Отпу-у-усти пидо-о-ор сраный! — что, было, мочи заголосил мальчишка. — Я сейчас свою крышу позову!

Не обращая внимание на угрозы, Альберт всё так же за нос, подтащил пацанёнка к пацанам.

— Может этот знает чего.

— Послушай, соплячок, — Андрей схватился за заклеенный пластырем нос. Каждое слово отзывалось жуткой болью. — Я долго и много говорить не могу. Скажу только две вещи. Первое: твоя крыша — это мы. И второе: и ответь на все вопросы вон того, — кивок на Виталия, — дядьки. Потом к Виталию: — Ты разжуй ему, что почём. Я не могу — кумпол по швам трещит.

Виталик подхватил мальчишку под мышки и отнёс чуть поодаль. Поставил на ноги и задал первый вопрос:

— Ты здесь всех знаешь?

— Всех, — авторитетно заявил тот.

— И всё, что здесь творится, тебе тоже известно?

— Ну, да.

— Тогда слушай, У кого и что скупил на днях Витька Череп?

— Череп-то? — почесал в затылке мальчишка. — Его вооще-то не видать чего-то.

— Я тебя не об этом спрашиваю! — Лёгкий подзатыльник направил таки разговор в нужное русло.

— А, понял! Ему нарик один дрыну какую-то спихнул. Я сам видел.

— Кто этот нарик? Как его зовут?

— Не, не знаю, — замотал головой мальчишка. — Честно.

Альберт настолько вошёл в роль дознавателя, что и не заметил, как вокруг них собралась целая толпа пятаковских мошенников. В общем-то, допрос так и закончился бы ничем, если бы не раздался писклявый голосок из центра толпы:

— Я знаю!

Мошенники вытеснили вперёд совсем юного беспризорника в трудноподдающемся описанию гардеробе.

— Ты? — недоверчиво переспросил Виталий.

— Я! — гордо задрал нос-пуговку салага. — И даже знаю, где зависают. Они там с блядями уже много дней куражатся.

На смену декораций поспешили остальные из компании Виталия. Рогожкин, напрочь позабыв о всякой боли, активно вмешался в разговор:

— Далеко отсюда? Точно можешь показать? Чего молчишь-то?

Беспризорник зыркнул на него взглядом голодного волчонка и, смачно сплюнув сквозь редкие гнилые зубы, ответил одним своим вопросом на все заданные:

— А полтинник отстегнёшь?

Бандюги прыснули в рукава. А Гном достал из кармана куртки бумажник и, вытянув оттуда вожделенный полтинник, помахал им перед носом смельчака.

— Будет твоим, если покажешь.

Сопляк, не удержавшись, громко захлопал в ладоши, но, быстро укротив свои детские эмоции, серьёзно по-взрослому спросил:

— Вы на колёсах?

— Ага, — всё же не без улыбки кивнул Рогожкин.

— Тогда покатили! — Проводник, гордо оглянувшись на свою братию, засеменил впереди крутых дядей.

Банкет наркоманов полыхал в полном разгаре. Малолетки, полностью освоившись в притоне, даже и не думали его покидать. И очень даже огорчились на хозяина, который собирался выдворить их за разведённый свинарник. Но вскоре он сменил гнев на милость, заключив с малолетками договор, который включал в себя три пункта: уборка хаты, походы за спиртным и, естественно, ублажения по полной программе. Малолетки дали своё согласие.

В это утро в нуль обмазанный Кот вообще поехал по фазе. Угрожая большим кухонным ножом, заставил каждую из шалавок, сделать ему минет. Получив требуемое, занялся ещё и групповым изнасилованием. Рыжий пьянствовал в компании с «Тотошей» на кухне. Ни от кого и ничего не требовал только Кроль. Свернувшись калачиком возле батареи отопления, он медленно, но верно впадал в наркотическую кому.

— Здесь, — беспризорник, без всякого сомнения, указал на обшарпанную деревянную дверь.

— Молодец. Просто умничка, — шёпотом похвалил его Андрей и ещё тише спросил: — Как звать-то тебя?

— Лёхой.

— Вот что, Лёха. Дуй обратно и помни, что ничего не видел, никому ничего не говорил, и вообще никого не знаешь. И друзьям своим это же передай. Усёк?

— Усёк. Ты деньги-то дай.

— Ах, да, — спохватился Гном. — Держи.

Честно заработанный полтинник исчез в самом чреве неимоверно длинного тельника, но мальчишка не спешил прощаться. В нерешительности он топтался на месте. Наконец, набравшись смелости, пропищал:

— А ещё дай.

Виталий и Альберт зло цыкнули, а Рогожкин сжалился. Вытянул из бумажника сотенную купюру.

— На, держи.

Красная бумажка исчезла там же, где и её синяя предшественница, после чего беспризорник пропал, словно его и не было.

Зависла напряжённая пауза, которую оборвал Альберт:

— Чего делать-то будем?

— В гости на чай зайдём, — перекосился Рогожкин.

Дверной звонок, конечно же, не работал. На стук в дверь — ноль внимания. Виталий приложил ухо к двери.

— Куражатся, — с некоторой завистью определил он.

— Я им, мля, покуражусь! — Альберт с разбега ахнул плечом в дверь. Не сказать, чтобы слабые запоры, но натиска не выдержали, и чрево наркопритона распластало свои объятия.

— А ну все на пол! — ворвавшись в комнату, нечеловеческим голосом заорал Гном и наставил свою пушку на первое попавшееся существо сего вертепа. После этого акта все, до кого дошёл этот приказ, послушно уложились моськами вниз.

— Сук на хрен! — распорядился Рогожкин.

Ими занялся Виталий. Собрав в одну кучу, вытолкнул их в прихожую.

— Вы из милиции? — пискнула самая смелая, прикрывая нагую неоформленную грудь грязной ветровкой.

— Так точно, — по-уставному чётко и с положенной твердостью в голосе ответил «блюститель порядка».

— Вы нас арестуете? — всхлипнула другая, стыдливо переминаясь с ноги на ногу и комкая в руках одежонку.

— И посажу в тюрьму, если хоть слово вякнете кому-нибудь, — пообещал «милиционер».

После получения от шалавок честного слова молчать до гробовой доски, Виталик отпустил их с Богом.

— Н-да, — озадаченно протянул Андрей, взирая на кисельные физиономии наркоманов, — от них сейчас, как от козла молока.

— Глянь-ка. — Альберт, перетащивший Рыжего с кухни в комнату, прихватил и лежавший на столе пистолет. — Не хилая игрушка.

Оружие перешло к Рогожкину. Он повертел его в руках, извлёк обойму, проверил затвор, потом вновь привёл оружие в полную боевую готовность. Спрятав за пазуху, резюмировал:

— Крутые дельцы!

— Круче только яйца! — не удержался от прикола Виталик.

— Ладно, давай их в тачку. Сбросим в гараже. А там разберёмся, — в оконцовке решил Гном.

Резиновые тела наркоманов без особой бережливости упаковали в багажный отсек джипа и тронулись в путь.

 

Глава 29

По дороге Рогожкин созвонился со Стрельцовым и попросил его подъехать к тому самому гаражному кооперативу. По приезду на место увидели, что возле гаража припарковано несколько автомашин и в их числе бригадирская «Вольво». Наркоманов быстренько перетащили в помещение и побросали к ногам восседавшего на «экзекуционном» стуле Стрельцова.

— Ты кого приволок? — неслыханно удивился Василий, с изумлением разглядывая, закопошившиеся на полу безумные существа.

— Это они, — еле отдышавшись, проговорил Рогожкин.

— Кто они? — сверкнул глазами Василий. — Кто?

— Ну, эти наркоманы, — замешался Рогожкин.

— Ты что опять дуру включаешь? — вскипел бригадир. — На хрен они мне не упали, твои наркоманы! А ты теперь, Гномик — гомик!

— Да постой же ты, постой! — умоляюще вознёс руки к потолку Рогожкин. — Это они чёрного завалили! Сто очков даю!

— Сами признались? — язвительно поинтересовался Стрельцов.

— Нет пока. Но я их расколю.

— Ну и говнюк же ты, Гном. Нашёл каких-то ублюдков, и подставить хочешь, зашипел бригадный, вплотную напирая на перепуганного Андрея. Тому почудилось, что ощутил он на себе дыхание собственной смерти.

— Шеф, это не так, — попятился он. — Матерью клянусь, не так. Они это. Они продали палку эту Черепу, а он слил её мне. То есть я у него её отнял… Я же уже говорил об этом… А откуда у них эта дрына?.. Палка, блин… Ну, трость эта поганая? Они её у грузина этого надыбили, кокнув того. Вот… А я здесь не при чём. Черепа я завалил — это точно. Не отказываюсь. Так ведь он же фуфлыжник…

— Молчать! — рявкнул лидер. — Мне по херу твоя болтовня. Я должен услышать это от них, а не от тебя. Понял? Если этого не произойдёт, то клянусь тебе, чёрные своими палками тебе задок расковыряют. — После этих слов гаражная дверь с треском захлопнулась, выпустив наружу разозлённого Василия.

Гном с дружками принялись за очень суматошное дело — приводить в чувства раскумаренных, да к тому же пьяных ублюдков. Спецпрепаратов для отрезвления под руками не было, а пинки, толчки, потряхивания и угрозы положительных результатов не дали. Наркоманы лишь изредка что-то невнятно мычали, зато матерились отчетливо. В самый разгар трезвотерапии в гараж бесшумно вошёл Огонёк.

— Э-э, братва, полегче, — притормозил он увлёкшихся мордобоем приятелей. Так не пойдёт.

Бандиты послушно отошли в сторону. Огонёк словно настоящий врач обследовал каждого из пленников и вынес своё заключение:

— Сейчас без толка с ними базарить. Пусть отойдут.

— Да мне бригадный башку снесёт! — взвился Гном.

— Живи пока, в отъезде он, — успокоил Огонёк.

— А скоро они отойдут? — уже ни на что, не надеясь, спросил Рогожкин.

— Вот этот, — Огонёк указал на Кроля, — точно скоро ласты склеит. Ему бы хотя бы кипячёнки вкатать.

— Да какая на хрен кипячёнка! — едва не разревелся кандидат в партию «Голубых Смертников».

— Да успокойся ты, — отмахнулся от него Огонёк. — Ладно, сейчас мы их полечим. Ждите меня здесь.

После недолгого отсутствия Огонёк вернулся с тремя разовыми шприцами в руках, заполненными какой-то жидкостью. Вкатав каждому по полному шприцу, довольно потёр руки.

— Теперь быстрее отойдут. А ещё лучше сгрузить их в холодок. В погреб, например.

— На хрена в погреб? — опять встрял Андрей. — Пусть здесь полежат.

— Сгружай в погреб, я сказал, — с некоторой нервозностью повторил Огонёк. Тебе от них вообще что нужно?

— Чтоб разговаривать могли.

— То-то и оно. В холодке быстрее протрезвеют. А ломать начнёт, всё как миленькие расскажут, только о дозе вспомни. Как стучаться начнут, меня кликнете. Я снаружи буду.

Наркоманов опустили в холодный сырой погреб, здесь же под гаражом. Причём, накатом. Вниз по лестнице.

Ожидание особо надолго не затянулись. Патологическая потребность в наркотическом веществе у наркозависимых больных в народе именуется ломкой. По всей вероятности она и началась у наркоманов, ибо они начали истошно орать и стучать в крышку погреба.

— Проснулись, детки, — обрадовался Гном, стерегущий покой невольников.

Рогожкин отодвинул засов и приподнял крышку. В проёме показалась рыжая голова. Андрей чуть ли не за уши вытянул Рыжего в гараж. Следом показалась еще чья-то башня.

— Попрошу по одному. — Рогожкин резко захлопнул крышку, которая довольно больно саданула по макушке того, кто торопился на свет божий за Рыжим. Он со страшным грохотом отправился обратно вниз по лестнице, довольно изощрённо матерясь на лету.

Рыжий попытался подняться на ноги, но одним ударом ноги в солнечное сплетение Гном уложил его на пол. После чего наркоман уже не отваживался на новую попытку встать. Вдруг в гараже, словно из воздуха вылепился Огонёк. Пятью секундами позже в помещение вошли Альберт и Виталий.

— Я ничего не пропустил? — со злорадной усмешкой спросил Огонёк.

— Не, в самый раз, — плотоядно потёр ладони Гном.

Огонёк присел на корточки подле скукожившегося на полу Рыжего.

— Ломает? — ехидно спросил он.

— А то не видишь! — зло огрызнулся тот.

— Колоться будешь… — начал мысль Огонёк, но закончить её не успел, ибо Рыжий значение первого слова прогнал за «чистую монету».

— А есть чем?

В процесс вмешался жаждающий дожить до глубокой старости с сохраненной в попе девственностью Рогожкин. Увесистый пендаль в челюсть выбил у Рыжего оба верхних резца, от следующего, другой ногой, хрустнула переносица. Он замесил бы его до смерти, не вцепись в его ногу Огонёк.

— Тихо. Без нервов.

— Да я ему сейчас мозги вышибу! — кипятился от этой тягомотины Гном.

— Тихо, я сказал! — прикрикнул на Гнома Огонёк. Тот присмирел, но вот-вот готов был вновь сорваться на мордобой.

— Он тебя убьёт, и это точно, — вполне серьёзно предупредил Рыжего Огонёк. Лучше не зли его. Расскажи всё как есть.

— Да пошли все на хрен! Что вы от меня хотите? Кто вы вообще? — забился в истерике Рыжий.

— А ну заткнись! — пришёл черед Огонька раздавать тумаки, Хотя и бил он поучительно, но довольно больно. После двухминутного урока корректного поведения Рыжий увял, но душераздирающие завывания не прекратил.

— Уясни одно, продолжал Огонёк, не обращая внимания на вой. — Тебе совсем не обязательно знать кто мы. Не надо. Уяснил? Только отвечай на вопросы, и всё.

— Меня ломает, придурок, — умирающим голосом проговорил наркоман.

— Вижу, — кивнул Огонёк. — Буду рад тебе помочь. Разломаю, но только с одним условием — если тупить не будешь.

— Да что говорить-то? — Крупные, с горошину слёзы покатились по впавшим щекам наркомана.

— Во! Начинаешь врубаться! — Огонёк одержав первую победу не расслабился, а наоборот, увеличил мощь своего психологического воздействия. — Смотри сюда, перед носом Рыжего появился небольшого размера целлофановый пакетик с белым порошком. — Это героин. Бля буду, «дядя Герасим».

Наркоман жадно втянул воздух как парус раздувшимися ноздрями. Не учуяв знакомого неуловимого аромата, обиженно отвернул голову.

— Врёшь.

Огонёк облизнул кончик своего указательного пальца и на мгновение опустил его в порошок, потом вынул и провёл им по сухим губам наркомана. Тот лихорадочно заработал языком. Глаза наркомана вспыхнули живым огоньком.

— Вот видишь, не обманываю. И ты не подкачай.

— ???

— Будешь говорить?

— Буду, — купился Рыжий.

Разодрав рот в улыбке, Огонёк обернулся к Рогожкину:

— Прошу, сэ-эр!

Андрей незамедлительно вынул из-за пазухи трофейный «тэтэшник» и помахал им перед распухшей физиономией наркомана, но ничего спросить не успел. Снаружи послышался шум мотора.

— Бригадный приехал, — догадался Огонёк.

Гном, поигрывая пистолетом, обернулся на скрип открываемой двери. В гараж действительно вошёл Битюг.

— Ну что, Гномик-гомик, вазелин уже прикупил? — лишь переступив порог, дико заржал он.

— Повремени, — напыжился Андрей. — Лучше глянь на это, — он подкинул на ладони пистолет.

— И что? — Василий без интереса мазнул взглядом по стволу. — Я что пушку никогда не видел? Тебе ответ держать придётся, не позабыл.

— Я всё сказал. Теперь этот говорить будет. — Гном за шиворот поднял Рыжего с пола и усадил на ввинченный в пол стул. Ткнул ему рукояткой «ТТ» в лоб.

— Твой?

Наркоман тупо уставился на пистолет. Молчал секунд двадцать, потом еле слышно прошептал:

— Мой.

— Где надыбил?

— В тачке одной отработал.

— Кого из него завалил?

— Я! — вздыбился Рыжий. — Я никого не валил!

— Ответ неверный! — Ствол тюкнул Рыжего по затылку.

— Ай! Ой! — пор детски захныкал Рыжий, но всё одно стоял на своём — никого не убивал!

Гном, не раздумывая, впихнул ствол, чуть ли не наполовину в окровавленный рот наркомана и щёлкнул предохранителем.

— Не валил, говоришь, сука!

Рыжий онемел вовсе, лишь с шумом сглатывал слюну. В процесс вновь вмешался Огонёк.

— Не так, Андрюша, — укоризненно качая головой, он отстранил Рогожкина, и сам вплотную приблизился к Рыжему. В его руках снова появился уже знакомый наркоману пакетик.

— Смотри сюда, — издевательски мягко прошептал он в ухо Рыжему и, уронив пакетик себе под ноги, подошвой ботинка втёр наркотик в цементный пол.

Такого зрелища не сможет выдержать ни один наркоман. Исключением не стал и Рыжий.

— А-А! Пидор вонючий! Гад! — взорвался наркоман.

Сохраняя идеальное спокойствие, Огонёк продолжал свой прессинг. Лёгким движением руки, выудив из кармана разовый шприц с прозрачной жидкостью, поводил им перед глазами наркомана.

— Здесь готовый раствор. Вмазаться хочешь?

— Ну, дай! Дай! — взмолился наркоман.

— Дам. Если тупить бросишь.

Стрельцов, Рогожкин и Альберт с Виталием заворожено наблюдали за спектаклем. Это было им в диковинку.

— Я всё расскажу… Всё. Только дай, — шепеляво затараторил Рыжий, разбрызгивая во все стороны кровавую слюну. — Это я грохнул обоих. Я. Из этого ствола. У-уу! — вновь завыл Рыжий.

— Э-э, повнятнее, — попросил Рогожкин. — Это кого это обоих?

— Да! Да! Обоих я! Ну, дай вмазаться! Я же подохну сейчас!

— А ну-ка, ну-ка, — влез в действие Василий. — Это получается, двоих замочил?

— Ага. Мужика, здорового такого, на спортсмена похож был, на дороге замочили. Потом азера какого-то Кот на стройку приволок. Ну, дайте вмазаться, я же всё сказал! — Ломка достигала своего пика.

— Значит, спортсмена и вора грузинского вы замочили, — из всего услышанного подытожил Стрельцов, кстати, становившийся всё более серьёзным. — А машина у спортсмена, какая была?

— Иномарка. «Ауди», кажется. Мы ее потом в при въезде в город бросили.

— «Ауди», — прищурился Битюг и усмехнулся самому себе. — А ствол, говоришь, где надыбил?

— В «Бэхэ» у ресторана. Тёмная такая. Номера даже помню. 333, во! Ну, дайте же, бля, вмазаться!

Номера тёмной «бээмвухи» были хорошо знакомы господину Стрельцову, равно как и её хозяин. Стрельцов просиял. Одна преподлая мыслишка родилась в его голове, но пока он держал её при себе.

— Ну, чё, я отвезу козлюк к чернявым? — свободно вздохнул Рогожкин.

— Нет, — твёрдо отрезал Василий.

— Не понял! Они же меня…

— Не сцы кипятком. Всё пучком будет. А пока, пусть этот отморозок все, что говорил, на плёнку повторит. Потом запись ко мне завезёшь.

— А с этими что делать? — Гном перевёл взгляд с Рыжего в пол, подразумевая тех, кто ожидал своей участи в погребе.

— А сам как думаешь? — лишь усмехнулся бригадный, и, не сказав более ни слова, вышел прочь. Он уже прорабатывал в мозгах свою гениальную мысль. Она была очень забавной…

— Ну и что там? — поинтересовался не расслышавший разговора Огонёк.

— Да на плёнку все, что сказал этот придурок записать надо, — пожал плечами Рогожкин. Потом обратился ко всем:- Пацаны, у кого-нибудь диктофон при себе есть?

Японский аппаратик всегда носил с собой Альберт. Он безропотно передал его Андрею.

— Братан, — обернулся к Огоньку Рогожкин. — У тебя лучше получится. Не в службу, а в дружбу.

— Да завсегда, пожалуйста! — широко улыбнулся Огонёк. — Слышь, а чё потом?

Рогожкин молча провёл ребром своей ладони по собственной шее.

— Ясненько, — весело кивнул Огонёк и вновь занялся издевательством над уже отдающим концы Рыжим.

— Ну, как делишки? — обратился он к нему

— Плохо, — еле слышно отозвался Рыжий.

— Ладно, сейчас подлечим. Держи. — Огонёк протянул ему вожделенный шприц. К наркоману, словно электрический ток подвели. Отпущенной пружиной он взмыл к потолку вслед за взметнувшейся туда же рукой Огонька. Не успел. Не перехватил. Зато на пол шмякнулся, и сил подняться у него уже не оставалось.

— Тут вот какое дело, — причмокнул губами Огонёк. — Ещё раз повторить всё надо. Слово в слово.

— Да пошёл ты на хрен!

— Как знаешь. — Огонёк вознёс руку со шприцем над макушкой наркомана и большим пальцем надавил на поршень. На кончике иглы показалась первая капля. Затем её вытеснила следующая. Потом третья, и вскоре раствор весёлым ручейком побежал на голову Рыжего.

— Не надо этого делать! — из последних сил заорал наркоман. — Я всё повторю!

— Молодец. — Помощник Стрельцова щёлкнул кнопкой записи на диктофоне. Приступай. Рыжий слово в слово, как и было, приказано, повторил всё ранее изложенное. Только неторопливо. Отчётливо. Огоньку понравилось. После окончания записи Огонёк бросил к ногам наркомана шприц. В мгновение ока он оказался в трясущихся руках Рыжего. Несмотря на тремор рук, игла точно вонзилась в капилляр на тыльной стороне ладони, и раствор растёкся по жилам.

— Ну, как? — минутой позже осведомился Огонёк.

— Да что-то ничего нет, — взволновался наркоман.

Огонёк зашёлся булькающим хохотом:

— Да ничего и не будет! Ха-ха-ха! Это вода. Обыкновенная водичка. Понял?

— Урод! Козёл! Пидор! — посыпались оскорбления.

Мощный удар ботинком в голову заставил наркомана замолчать.

Братва поступила с бандой отморозков-наркоманов очень даже гуманно. Их не расстреляли, не закопали живьём и не четвертовали. Просто, накачав лошадиными дозами наркотиков, выбросили у одного из бараков на окраине города. Диагноз судебного эксперта после вскрытия был един для каждого — передозировка опия! Обычный для наркоманов конец.

Так закончилась жизнь, а вместе с ней и криминальная карьера НЕЛЮДЕЙ.

 

Глава 30

Прошло два дня. Стрельцов прикидывал о светлом будущем своей бригады, как вполне легальной, частной охранной структуре, томно откинувшись в шикарном кожаном кресле своего нового, недавно оборудованного из нескольких крупногабаритных квартир в новом доме, офиса. К этому он стремился. Ради этого, в общем-то, и затеял всю эту разборку с конкурентно способной группировкой Громова. Теперь группировки нет. Путь свободен. Сфера влияния расширена вдвое. Блеск! Ну, прижать пару-тройку блудливых шаек к ногтю, да связями нужными обрасти — это дело времени. Вот только одно ну никак не давало покоя господину Стрельцову — невесть куда запропастившийся бригадир разгромленной банды. Этот человек ещё не расплатился по личным счетам с Василием. Деловое, как говорится, само по себе, а личное само собой. Это обстоятельство жгло Битюга изнутри. Громова необходимо было срочно разыскать и подкинуть ему несколько приготовленных сюрпризов. Впрочем, может вполне хватить и одного. Вот только необходимо его найти. Далеко от прикормленного места этот зверь не уйдёт психология у него не та. Но сидеть и ждать, когда он сам объявится — уже нет никакого терпения. Пора! Пора приступать к активным действиям, не надеясь на ленивых ментов. Сам, конечно, он не станет в поте лица заниматься розыском. Имеются для этого людишки. А как только разыщут этого ублюдка, так сразу и начнётся у него весёлая жизнь… Некий Зубилин, программист-компьютерщик по образованию, на совесть потрудился. Классную липу изготовил — пара кассет с «чистосердечным признанием» в убийстве спортсмена на одной и грузинского вора на другой, лежали в сейфе Стрельцова и поджидали своего часа. По мнению Стрельцова этого доказательства должно было с лихвой хватить, чтобы разъярённые волки растерзали свою жертву. Те или другие. Кому больше повезёт. Ну, если, вдруг, удача им не улыбнётся, то есть ещё менты. Может и они к этому времени маленько подшустрят. Этой липой, конечно, их не купишь. Но можно будет что-нибудь повесомее для них придумать. «Так, всё, пора начинать поиск!» — твёрдо решил Василий и безотлагательно принялся за дело. Вызвал к себе своего персонального телохранителя Чена, то ли китайца, то ли корейца по нации. Парнишку шустрого, силой и умом природой не обделённого, пусть и неказистого с виду. Внешний вид ещё ничего не значит. Жёлтый, низкорослый, узкоглазый — это всё не беда. Самое главное — исполнительный. В лепёшку расшибётся, а дело сделает. Свою башку под пули подставит, ради сохранения жизни босса. Впрочем, на то и телохранитель. Работа у него такая — собой рисковать и особые поручения шефа выполнять. Этот азиат, надо сказать, не всегда присутствовал при своём хозяине, но по первому зову появлялся незамедлительно. Загадка какая-то. Одним словом, Восток дело тонкое…

— Слушаю, шеф, — Чен появился как всегда быстро и незаметно.

— Работёнка есть для тебя особая. Знаешь Громова?

Азиат кивнул.

— Так вот. Он пропал куда-то, но духом чую, что поблизости он где-то. Его надо аккуратно, не спугнув, выпасти. Всё понял?

— Прошу прощения, шеф, а милиция разве не занимается его розыском?

— А, — отрешенно отмахнулся Василий. — Эти без посторонней помощи только ханыг вязать умеют. А знаешь что. Давненько они мне по счёт Громова никакой информации не шлют. Загляни и туда. Только помни, чтоб всё без шума и пыли. Как только возьмёшь его на «мушку», сразу мне сообщишь. Действуй.

Последнего слова секьюрити уже не слышал — так же незаметно исчез из кабинета шефа, как и вошел в него.

Да уж, задал шеф задачку своему телохранителю! Бедолага с ног сбился, разыскивая безбригадного генерала. Весь город исколесил вдоль и поперёк. Всё объехал — от бомжатников до моргов. Нет нигде Громова. Как в воду бригадир канул. Чен третьи сутки не слазил со своего верного железного коня «Мерседеса». Тачка, конечно, комфортная, но домашняя постель лучше.

«Мерс» точила быстроходная, медленной езды не переносит. А тут, как назло, пробка на пути образовалась. И всё из-за долбаной погоды. Подморозило с утра, асфальт коркой ледовой покрылся. Забуксовали машины на подъеме и всё, пприехали. Елозит впереди колонны какой-то грузовик, шины что есть мочи протирает, а не на сантиметр вперёд не продвигается. И вырос за ним хвост длиннющий. И одним из замыкающих звеньев в нём «Мерседес» Чена. Намертво прижал его спереди маршрутный «ЛИаЗ». Сзади «девятка» в бампер целует. Как не ругался азиат, как не грозился тупому водиле автобуса морду набить, всё равно эффект нулевой. Прочно он в пробке засел. Нервы Чена искрили оголёнными электрическими проводами, рука сама собой под мышку лезет, где в подмышечной кобуре «Стечкин» покоится. Нет, нельзя этого делать — выйти из тачки и перестрелять всех на хрен! Глупо это. Большие проблемы потом возникнуть могут. Надо держать себя в руках… Вдруг справа от машины Чена показался свободный островок парковки. Это намного лучше припарковаться и убежать куда-нибудь, пока пробка не рассосётся, а потом вернуться и продолжить путь. Вот только мест-то уже не осталось, где бы мог затаиться Громов. Но всё одно искать надо! Это приказ! А приказы шефа не обсуждаются…

Чен втиснул своего «мерина» в узенькую щель между бортами «УАЗика» и «Москвича». С грехом пополам покинув салон, юркнул в первую попавшуюся дверь с фасадной части панельной пятиэтажки. Яркая неоновая вывеска в холле гласила: «Сотовая компания «Трейвсвязь» и приглашала всех желающих поскорее влиться в огромную армию пользователей сотовой сети. Бегающие взад вперёд разноцветные огоньки вдруг разожгли в сером веществе мозга Чена костёр озарения. «Труба Громова!» — огромным снопом искр взметнулась мысль. Конечно же, как же он сразу не догадался просмотреть распечатку звонков с мобильного этого человека. Это же идея. Вариант, причем, возможно, заведомо выигрышный. Кому-то звонил, кого-то предупредил о своём исчезновении… Чен поправил изрядно помявшийся в машине шикарный кожаный плащ, застегнул его на все пуговицы, провёл пятернёй по смоляному ёжику волос и кошачьей поступью, даже предварительно не постучав в дверь с табличкой: «Оператор связи», небрежно толкнул её двумя пальцами.

— День добрый, — слегка прислонившись к полукруглой пластиковой стойке, отгораживающей оператора от клиентов, располагающим тоном поздоровался азиат. И улыбнулся в надежде, что сидящая за компьютером в профиль милашка боковым зрением уловит его восточную улыбку и откроет свой анфас. Однако все его старания очаровать юную особу были напрасными — её глаза были по- прежнему устремлены лишь в монитор компьютера. Ну что ж…

— Здравствуйте, — с каменным выражением лица сухо официально поприветствовал её Чен.

Вот так надо было с самого начала. Такие куклы реагируют только на начальственный тон. Киска встрепенулась и представила посетителю всю прелесть своего макияжа.

— Слушаю вас, — захлопала она накладными ресничками и улыбнулась ему дежурной улыбкой, словно обычному клиенту.

Чен обычным клиентом выглядеть не желал, потому, не раздумывая сунул ей под нос пресловутую красную корочку, с разворота которой сурово взирал на мир очень серьёзный майор милиции. Улыбка слетела с губ милашки и на лице, кажется, отразился некоторый испуг.

— Чем-то могу вам помочь? — немного дрогнувшим голоском спросила она.

— Я прошу прощения, — откашлялся липовый майор. — Моё ведомство интересует распечатка звонков вот с этого сотового телефона. — На клавиатуру компьютера спланировал лист из записной книжки с комбинацией цифр. Девушка мельком взглянула на бумагу, потом с подозрением уставилась на «мента». Её испуг был только внутренним, неосознанным. Сейчас девушка смогла перебороть в себе это чувство, и её вид стал прежним — непроницаемым.

— А вы, из какого ведомства будете? — смело спросила она.

Чен скрипнул зубами, что могло выдать его раздражение. Но к его счастью, слабинка осталась незамеченной постороннему взгляду.

— Из налоговой инспекции.

— Да-а? — недоверчиво протянула девушка.

Нервная система азиата и без этого была на пределе, а тут ещё эта курица. Всё, он не выдержал. Перешёл в психическую атаку.

— Заруби на своём прекрасном носике! — устрашающе зашипел он. — По одному моему звонку сюда съедется вся налоговая полиция города и перевернёт эту конторку вверх дном. И, поверь мне, обязательно отыщет какое-нибудь нарушение. Не поздоровится всем! И тебе в том числе. Это информация на заметку. Я не хочу, чтобы у вас были неприятности, потому предоставьте мне то, что я требую. Ну, а если ты сама не в состоянии помочь правоохранительным органам, тогда я обращусь за помощью к твоему шефу, сославшись на тебя, как на пустое место. Ты поняла, что я имею ввиду? — Такого напора азиат не ожидал даже сам от себя, но ставки сделаны, и блефовать поздно. Нужно играть до конца. Каким бы этот конец не был.

— Я сейчас посмотрю, — повержено пропищала девушка и запорхала пальчиками по клавишам компьютера.

«Прокатило!» — облегчённо подумал про себя Чен.

— Вот здесь за последний месяц, — она подала «менту» распечатку и быстро отдёрнула руку, чтобы тот не заметил, как дрожат её длинные ухоженные пальчики. — Но он уже давно не звонил. И его лимит истекает…

— Благодарю, — поспешил откланяться Чен.

Хипиш мог привлечь внимание сотрудников охраны, а встречаться с безмозглыми секьюрити азиату не хотелось. Пружинистой походкой он вышел на улицу. Прошло достаточно много времени, а пробка на дороге ещё не рассосалась. Наоборот, вереница из нетерпеливо сигналящих и чадящих бензиновым угаром автомобилей стала ещё длиннее. Не без труда пробравшись в свой агрегат, Чен принялся терпеливо изучать столбцы цифр на распечатке. Да, звонков за последний месяц было вагон и маленькая тележка! К тому же девушка оператор не обманула — в последнее время Громов никому не звонил. Пробивать адреса по имеющимся номерам телефонов было просто бессмысленно. На это уйдёт куча времени, а что это даст? Вполне возможно, что и ничего. Снова замкнутый круг. Чен ещё раз пересмотрел столбцы и вдруг заметил среди комбинаций цифр очень даже знакомую. Звонок был осуществлён сравнительно недавно. И звонил господин Громов в «модельное агентство «Миледи». Азиат прекрасно помнил этот номер телефона, и вообще знал, что собой представляет это «модельное агентство» — приходилось пользоваться услугами «моделек» и ему, и его братве. Там, в «Миледи» могли знать, куда делся Громов. Глядишь, какой-нибудь блядёшке в порыве страсти и выложил, где его можно найти. Короче, это был шанс, и стоило им воспользоваться!

Дико заржал под капотом табун лошадей, и «Мерседес», вопреки всем существующим правилам дорожного движения вырулил на тротуар. Сбивая попадающиеся на пути мусорные урны и прижимая к витринам испуганных прохожих, понёсся на всех парах. Водитель, по всей видимости, куда-то очень спешил, ибо проигнорировал «гибэдэдэшника» на перекрёстке, который, впрочем, лишь для видимости взмахнул полосатым жезлом и более никаких действий по задержанию злостного нарушителя ПДД не предпринял.

Не просто так азиат разогнал своего железного коня до сотни. Интуиция заставляла давить его на акселератор. Предчувствовал он, что на верном пути. А своей обострённому шестому чувству Чен доверял, как самому себе. Ещё бы! Ведь благодаря нему он сейчас имеет то, что имеет. Кем он был до недавнего времени? Чужестранцем- торгашом на местном рынке. Да к тому же разорившимся до нитки по вине местной мафии. Вот тогда и подсказала ему интуиция, что пара- тройка выбитых у рэкетиров зубов привлечёт внимание их главного, который присмотрится к его способностям. Так и вышло. Правда, Василий Стрельцов вначале хотел закопать его живьём в отместку за своих изувеченных быков, но потом передумал. Оценил его по достоинству и сделал персональным секьюрити и… порученцем в особо важных делах… Вот вам и интуиция.

Чен адрес конторы знал. Вот только вошёл в агентство не с парадного входа терпеть не мог азиат востроглазые объективы видеокамер, а с чёрного, который предназначался для сотрудников и находился с жилой стороны дома на первом этаже первого подъезда. Тому, что лестничную клетку неторопливо вымеривает шагами здоровяк, Чен не удивился. Это охранник, и здесь его пост. Мало ли что может случиться. И габариты охранника — рост под два метра, вес не менее ста килограмм, азиата не напугали. Он мог легко отправить его на тот свет одним точным ударом. Но убивать Чен не хотел. Однако, немного покалечить верзилу всё-таки придётся. Ведь не пропустит он просто так. Охранник, заприметив желтокожее существо довольно хлипковатого вида в прикиде под крутого, прущего прямо туда, куда посторонним вход воспрещён, смело встал на его пути. Живая гора, прямо.

— Ты куда это собрался? — громыхнул он.

— Туда, — спокойно ответил азиат и нырнул ему подмышку.

Охранник попытался сгрести наглеца в охапку. Но тот, словно угорь, выскользнул из клешней и… потерялся из поля зрения. Пока охранник зыркал по сторонам, Чен не очень сильно ткнул ему двумя своими растопыренными пальцами в позвоночник — в аккурат на уровне 2–3 шейного позвонка. Ухнув, как старый филин, мужик мешковато осел на пол и закатил глаза. Чен пощупал пульс на сонной артерии и остался доволен. Будет жить, но очнётся не менее чем через полчаса и со стерильной памятью. Проверенно на практике ещё много веков назад, да не гденибудь, а в Стране Восходящего Солнца. Чен время даром не терял. Обыскал охранника. Газовый пистолет в подмышечной кобуре оставил на месте — не страшна эта пукалка, а вот хитроумный ключ из кармана его брюк вытащил. Замок поддался легко, и уже через несколько секунд Чен вошёл внутрь помещения. Расслабляться не стоило. Наверняка, кроме вырубленного охранника здесь имеется ещё с десяток таких же. На всякий случай азиат снял свой «Стечкин» с предохранителя, но из кобуры вынимать не стал. Это он успеет сделать за долю секунды. Если понадобится, конечно. Пропетляв по лабиринтам коридоров, наткнулся на приоткрытую дверь. Заглянул в щёлочку. Да! То, что нужно! Судя по евроубранству, кабинет принадлежал кому-то из начальников этого заведения. Точнее, начальнице. Мамочке. А вот и она. Откуда-то из боковой двери появилась и села за огромный дубовый стол. Шикарная женщина — вся в соку, что называется. Вот с ней и надо поговорить. Она знает очень много, и, конечно, не откажет в любезности пообщаться с гостем… Чен проскользнул в кабинет и защёлкнул за собой дверной замок.

— Ты кто? Как сюда попал? — напугано подскочила с кресла дамочка.

Азиат молчал, он придумывал, кем же ему представиться. Вдруг, сам не хотя того, задал встречный вопрос:

— А ты кто?

— Я то? Я хозяйка агентства! — чуть ли не в полный голос крикнула женщина.

Чену ничего не оставалось делать, как шокировать хозяйку внешним видом «Стечкина». Что он и блестяще проделал. И эффективно. Дамочка словно язык проглотила, но её руки действовали отдельно от мозга. Они нащупывали под крышкой стола кнопку вызова охраны. Чен засёк это незаметное движение и наставил свою пушку точно по центру её лба.

— И не думай вызывать сюда своих гоблинов, не то мне придётся тебя пристрелить, — как можно серьёзнее предупредил он.

Желание вызвать для помощи охрану у женщины отпало, и она мирно сложила руки на столе, хотя об этом её никто не просил — сама догадалась. Но Чену стало ясно, что это какая-то очередная уловка дамочки, и задушевного разговора с ней, скорее всего не получится. Опять придётся давить на психику. Что ж, если надо, то так и будет.

— Короче так, — развязанным блатным тоном начал азиат, — мне нужно знать с которой из твоих шлюшек в последний раз трахался господин Громов. Только не говори мне, что ты его не знаешь.

— Ну, ты! Это тебе не справочное бюро! — снова закричала дамочка, видно подзабыла, что по желанию хозяина оружия, оно может и выстрелить. Чен напомнил, приставив пистолет к вспотевшему виску женщины.

— Я тебе мозги вынесу, если ещё раз закричишь.

— Хорошо, хорошо, — зашептала Мамочка, и вдруг прониклась к опасному гостю полным доверием. — Я знаю, кто ты. Ты такой же мафиозник, как этот Громов. И его я знаю, потому что он у нас клиент особый…

— Конкретно на вопрос, — напомнил Чен.

— Ах, да. Но я не могу так сразу дать тебе такую информацию. Но у нас всё записывается, на всякий случай. Поднять запись?

— И побыстрее.

Дамочка пододвинула к себе какой-то толстый журнал, полистала его немного и, наконец, нашла нужную запись.

— Светка к нему выезжала в последний раз. У меня всё строго. На всякий случай, — повторила она.

— Где эта шалавка, — сузил и без того узкие глаза азиат.

— Сейчас вызову.

— Только без глупостей. — «Стечкин» сместился с виска дамочки на выпрыгивающую из глубокого декольте шикарную грудь.

Дамочка связалась с кем-то по телефону и попросила пригласить в её кабинет некую Светлану. Путана появилась через минуту. Вот тебе раз! Знакомая личность! Неплохо она стриптиз отплясывала на последней поляне! Девушка тоже узнала азиата и сошла с лица.

— Какие люди! — встретил он её радушной улыбкой, за которой скрывался хищный оскал зверя. — Это значит, ты с Громовым пихалась не так давно?

— У нас с ним ничего не было, — надтреснутым голоском проблеяла девушка.

— Да мне по фигу, было или не было! — вскипел Чен. — Где он сейчас? Он оставил тебе свои координаты?

— Нет. Я не знаю где он. — Ресницы путаны мелко задрожали, и в уголках глаз показалась влага.

— Правду говоришь? — Ствол переметнулся на девушку.

— Честно. Я ничего не знаю.

Чен просто очень сильно устал, потому и не уловил в голосе девушки фальшь.

— Пошла отсюда! — немногим позже приказал он ей.

Светлана спиной покинула кабинет своей начальницы. Чен спрятал оружие в кобуру и отрешённо уставился в окно, выходящее на автобусную остановку. «Может, врёт эта шалавка?» — где-то краем сознания промелькнул вопрос. На него ответили Мамочка:

— Светка лжёт. Она с ним потом ещё встречалась.

— Где? Когда? — встрепенулся Чен.

— Услуга за услугу, — неожиданно расхрабрилась Мамочка. — Я тебе скажу, где и когда. И даже сообщу, если он вдруг опять появится, но не за просто так.

— Крыша нужна, — догадался азиат.

— Точно, — сокрушённо покачала головой дамочка. — От шелупони всякой отбоя нет.

— Будет тебе крыша, — твёрдо пообещал Чен. — А теперь говори.

— Она встречалась с ним не очень давно. Он подъезжал за ней к автобусной остановке на старом таком «жигуле». Я вначале не знала, что это он. Но потом, почуяв неладное — не должны мои девочки на стороне никаких романов заводить правило такое, приставила к этой остановке, — Мамочка кивнула за окно, — своего человека. Он и потом приехал. Через неделю. И мой человек его узнал. Вот так.

— Отлично! — огнём жизни вспыхнул Чен.

— Оставь номер своего телефона, и я тебе позвоню, как только он вновь объявится, — предложила хозяйка вертепа.

— Не надо, — оказался Чен. — Я сегодня же пришлю сюда своих людей.

— Так я могу рассчитывать на твою помощь с крышей? — не отставала мамочка.

— Я дважды не повторяю! — отрубил азиат и шагнул к выходу. У двери приостановился. — Да, вот ещё что. Девку эту не трогай. Пусть работает, как работала. Пригодится ещё.

— Хорошо, — кивнула дамочка.

Но покинуть кабинет без маленького инцидента Чену всё-таки не удалось. Лишь он открыл дверь, как в кабинет ввалилась охрана. Видно Светка подсуетилась. Здоровенные мужики с резиновыми дубинками в руках обступили Чена со всех сторон. Справиться с этой толпой было достаточно проблематично, даже для Чена, мастерски владеющего целым комплексом восточных единоборств.

— Спокойно, мальчики! — пришла на помощь дамочка. — Это мой гость. Пусть уходит.

Охрана сняла окружение, и Чен беспрепятственно покинул агентство.

Спустя четверть часа к автобусной остановке подкатил старенький «Форд Сиерра». А Чен уже докладывал боссу радостное известие по телефону.

— Молодец! — похвалил своего телохранителя Василий. — Не упусти его!

 

Глава 31

Громову снился сон. Море, южное солнце, золотистый пляж. Очень симпатичные девчонки играют на песке в волейбол. Они утомились и присаживаются отдохнуть. Жарко. И им хочется пить. Они достают из контейнера со льдом по большой бутылке «пепси» и утоляют ледяным напитком свою жажду. Стас лежит на горячем песке неподалёку от них. Ему тоже ужасно хочется пить, и он тянет свою руку к их контейнеру. Как вдруг одна из девчонок заряжает ему жёстким кожаным мячом точно в лоб… Бац!!!

Стас проснулся весь мокрый и, оглядевшись, понял, что лежит на полу. С кровати свалился. В голове сумбур и во рту бяка. Это сколько же времени он бухает? Да с того самого дня, как в последний раз встречался с агенткой. Ничего себе. А какой сегодня день недели?

— Боже ты мой! — вслух ужаснулся Громов, вспомнив, что с того самого времени прошла ровно неделя.

Понедельник. Он должен быть на явочном месте, и срочно!

Скоренько приведя себя в относительно божеский вид и залив тяжёлый дух похмелья каким-то дешёвым одеколоном хозяина дачи, выскочил на улицу и вприпрыжку помчался под дощатый навес, под которым ютилась прокатная старушка. Погода и не думала налаживаться. Холодный порывистый ветер гонял по серому небу многотонные клубы хмурых туч, готовых вот-вот разразиться пеленой нудного осеннего дождя. В общем-то, погода свиданию с девицей не благоволила. Сама Природа шла наперекор затеям Громова. Только плевать ему было на её капризы. Он влез в салон и крутанул ключ зажигания. Как следует непрогретый двигатель, бренча клапанами, вытянул «жигуль» с раскисшей грунтовки на чёрную полосу асфальта.

Агентка взяла в привычку опаздывать, и Стас к этому уже начал привыкать. Может поэтому, а может потому, что его, проспиртованный за неделю пьянки мозг работал со скрипом, Стас отнёсся к очередному опозданию Светланы, как к должному.

— Поехали! Поехали! — едва захлопнув за собой дверцу, выкрикнула она.

Словно кем-то подстёгнутый, Стас, ни о чем, не расспрашивая, пришпорил своего старого коня. Светлана вела себя крайне беспокойно: постоянно оглядывалась по сторонам, ёрзала на сидении и кланялась каждому встречному автомобилю. До Громова наконец-то дошли исходящие от неё флюиды тревоги — всё-таки мозг понемногу возвращался к нормальному ритму работы, — и он резко дал по тормозам. Тормозные колодки, хоть и потёртые, мгновенно заблокировали диски, и «жигуль», несколько раз вильнув по дороге, остановился, как вкопанный. Пассажирка больно ударилась головой о переднее пассажирское кресло.

— Придурок! Осёл! — налетела она на водителя. — Ты же меня убить мог!

— Заткнись! — рявкнул в ответ Стас, да так, что заложило собственные уши. — У тебя, что глисты завелись, или за тобой кто-то гонится?

— Да пошёл ты на хрен, понял! И, вообще отвали от меня! — Дикой козой она выпрыгнула из салона и припустила прочь.

Стас собрался было вдогонку, но свихнувшаяся баба к моменту его выхода из машины уже затерялась в лабиринтах дворов.

— Дура! Шлюха! — в сердцах выкрикнул он ей вслед, и устало прислонился к капоту своей машины. Ему стало наплевать на всё. Тем паче на какой-то занюханный «Форд Сиерра», пулей пролетевший мимо него и ещё окативший с ног до головы грязью из дорожной лужи.

 

Глава 32

Внеочередное, экстренное толковище воров в законе состоялось некоторое время спустя после трагической гибели Папы на одной из подмосковных дач. На сходняке, в качестве исключения присутствовал родной брат убиенного вора в законе Вахрам Отарошвилли. На повестке дня стоял только один вопрос — кому отдать право мести за убийство законника. По неписанным законам заниматься этим должно было само сообщество, но Вахрам настаивал на передачи этого права ему.

— Закон гор. Кровь за кровь! — пояснил он.

Обсуждение надолго не затянулось. Всё-таки традиции надо чтить. Хочет разбираться — пусть разбирается. Как говорится, баба с возу… Так внутри себя думал каждый из присутствующих на сходняке воров. Конечно, вслух эту мысль никто не высказывал. В общем, постановили, что сообщество в эти дела соваться не будет. Братишка разберётся своими силами. На этом сходняк закрыли.

Вахрам незамедлительно созвонился с Джохаром Вариладзе и назначил дату своего приезда за головой убийцы. Не долго думая, Джохар переправил стрелку на Иго Ароношвилли. Тому ничего не оставалось делать, как принимать удар на себя, всё-таки он глава своеобразной службы безопасности общины.

Время торопило, а ответа от господина Громова всё ещё не было. Признаться честно, Иго, занявшийся в это время некоторыми другими делами, немного расслабился в отношении разборок со Стрельцовым — не насел на него круто. Теперь же наступил момент истины. Сразу после звонка Вариладзе, Иго, пригласив с собой своего племянника — детину метр девяносто ростом, отправился прямиком к Василию в его новый офис. Благо пробить этот адресок с его-то связями было пустяковым делом.

Шепнув охране при входе в офис что-то на ушко, парочка преспокойно проследовала в кабинет Стрельцова. Вошли без стука.

— Это мой племянник Рубен, — представил Иго застывшего в дверях шкафа.

— Очень приятно. — Василий не посчитал нужным в этот раз даже встать из-за стола для приветствия. В конце концов, он здесь хозяин, и эти гости вообще незваные — нежданные. «Блин, всю охрану повыгоняю, — зло подумал Василий. Какого хрена их сюда пропустили». Но сейчас было уже поздно. Визитёры в его кабинете. Не выставлять же их отсюда. Лишних проблем ещё не хватало…

Иго развалился в одном из кресел напротив стола Василия и, закинув ногу на ногу, без разрешения закурил.

— Я думаю, пора и ответ давать, уважаемый. — Тонкая струйка ароматного табачного дыма, ударившись об лицо Василия, расползлось вокруг его физиономии кудрявым облаком. — Времени прошло предостаточно.

— Мне нужно ещё немного времени, — поморщился Стрельцов. — У меня есть человек на подозрении, но необходимо всё перепроверить.

— Завтра приезжает близкий родственник покойного, — не принимая во внимание просьбу Стрельцова, продолжал Иго. — И я буду вынужден сообщить ему, кто у меня на подозрении. Этот человек тебе хорошо известен. Сам понимаешь, чем всё это пахнет.

Василий ощутил резкий дискомфорт: лоб покрылся испариной, и во рту всё пересохло. Он непроизвольно облизнул сухие губы, чем и выдал себя.

— Срок тебе до сегодняшнего вечера, — поднимаясь с кресла, громко произнёс Иго. — Не уладишь свой вопрос, значит, будет война! Это номера моих телефонов. Иго бросил на стол закатанную в пластик визитку. — Звони.

Не сказав больше ничего, Иго вместе со своим племянником оставили кабинет Василия. Ситуация выходила из-под контроля. Мясня с чёрными в планы Стрельцова никак не вписывалась. Мощная, разветвлённая, великолепно вооружённая диаспора в одну минуту раздавит Васькину банду, как паршивого таракана. Нет! Этого допустить нельзя. Пока Василию нужен мир. Вот окрепнет, поднимется на ноги, тогда любые чёрные по боку будут. А пока… Василий уже успел пожалеть о том, что не отдал на растерзание чернявой братве либо Гнома, либо тех наркоманов, а затеял эту долбаную охоту с собаками. И от Чена больше никаких вестей. Эх, вот если бы он Грома не только засёк, но уже и выпас, вот тогда было бы кого отдать чернявым. И доказательства имеются… Случаются же чудеса на свете! Только Василий о своём телохранителе подумать успел, как тот появился в его кабинете собственной персоной и с довольной улыбкой на лице.

— Шеф, мои люди выпасли его, — преисполненный чувством гордости за себя, доложил он.

— Где он? — подпрыгнул Стрельцов.

— Где конкретно, скоро и это выясним, Но известен автомобиль, на котором он раскатывает по городу.

— Что за машина?

Чен назвал марку автомашины и регистрационный номер.

— Отлично! — просиял Стрельцов. — Пока свободен. Но особо не расслабляйся, ещё можешь пригодиться.

— Операцию по его дальнейшему поиску можно сворачивать? — недоверчиво покосился на шефа азиат.

— Этим займутся другие люди. Всё, свободен.

«Линкольн» Иго не отъехал и на квартал, как по салону разлилась заливистая трель автомобильного телефона. Водитель-телохранитель снял трубку и передал ее Патрону.

— Уважаемый, это Стрельцов, — колыхнул мембрану голос Василия. — Проблема уже решена, но вам придётся вернуться ко мне.

— Еду, — неохотно бросил Иго и отключил связь.

А может, ты его подставить хочешь? — выслушав наколку, грузинский авторитет прожёг Стрельцова пронзительным взглядом. В ожидании ответа он постукивал ребром аудиокассеты по поверхности стола.

— Обижаешь, — так, словно у него разом заболели все зубы, скривился Стрельцов.

— Я извинюсь перед тобой лично, если это действительно тот человек, — спустя некоторое время задумчиво проронил Ароношвилли. — Итак, его точные координаты.

— Ну, точно мне неизвестно, я уже говорил. Но машину вам не сложно будет отыскать.

— Ну, если это всё, то до свидания, — приподнялся с кресла Иго. — Только знай, что мы всё проверим. И эту кассету тоже.

— Я могу дать вам очень хорошего специалиста для идентификации голоса, торопливо предложил Василий.

— У нас есть свой человек. — По лицу Иго всё ещё блуждала тень недоверия, и он снова опустился в кресло. — А как запись оказалась в твоих руках?

— Это детали, — отпарировал Василий.

— И всё-таки? — не отступал Ароношвилли.

— Да он сболтнул об этом по пьяной лавочке в одном моём кабаке, — не проиграв заранее такой оборот дела, на ходу выдумал Битюг.

— Да! И кому же?

— Я могу свести тебя с этим человеком, — блефовал Василий.

Времени на эту колготню не оставалось, и Иго отказался от предложения Василия.

— Ладно, я верю тебе, но всё равно кое-что проверю. — На этот раз Ароношвилли полностью оторвал свой зад от кресла и направился к входной двери.

Стрельцов проводил его до самого холла.

— Всего хорошего, — подал он руку на прощание.

— Пока. — Жест Иго проигнорировал.

— Стоит доверять этому человеку? — уже в машине засомневался племянник Иго.

— Найдём и всё проверим. — Ароношвилли хлопнул по плечу водителя. — Поехали.

«Линкольн» мягко отшвартовался от парковки перед офисом Василия Стрельцова.

 

Глава 33

— Не-е! Хватит с меня этой игры в шпионов-разведчиков! На фиг надо? Вымеривая размашистыми и не очень твёрдыми шагами квадратные метры своего логова, и систематически прикладываясь к полупустой бутылке «Абсолюта», вслух размышлял Громов. — Чего я добиваясь? Справедливости? Да какая в пень справедливость! Точно, окончательно мозги пропил, герой, блин! Рембо малосольный! Штирлиц грёбаный! Давай, бери в руки берданку и отправляйся к Василию на разборки… Да нужен ты ему, как козе баян! Он своё дело сделал сдвинул меня к параше, а сам место у окна занял. Тьфу ты, блин, уже на зоновский жаргон перешёл. А что? До тюрьмы уже рукой подать… — Стас замер посередине комнаты и с сожалением взглянул на уже пустую бутылку. Не заметил, как допил. Отбросив её за большей ненадобностью, присел на старый, обтянутый дерматином диванчик и продолжил свой грустный монолог: — Да, да, мой милый друг, твой фейс уже наверняка на каждом углу висит, и мусора активно ведут поиски исчезнувшего главаря банды. Найдут и влепят по 209–210 УК РФ от 10 и более… — Громова даже передёрнуло от этой мысли, и вдоль позвоночника заструился холодный пот. Перспектива «небо в клеточку, штаны в полосочку» его не устраивала. — Так, надо рвать из этого города. Навсегда. Хоть куда.

Но возникла ещё одна проблема — деньги. Их у Стаса оставалось совсем ничего. Получалось, что чтобы навсегда исчезнуть из города, нужно вновь в него вернуться. Хотя бы для того, чтобы разжиться бабками. Квартиру продать, например. Возвращаться не хотелось, но и иного выхода просто не было. Откинув все чёрные мысли, Громов завёл машину с мигающей красной лампочкой на приборной панели, указывающей на то, что топлива в баке кот наплакал, и рванул в холодную осеннюю ночь.

Инспектор ГИБДД лейтенант Тимур Травников в силу острой нехватки штатных единиц заступивший в одиночное дежурство на пост 1475, этому обстоятельству был только рад. Наклёвывалась весьма прибыльная халтура. Работы — сущий пустяк. Засечь за время дежурства старую «копейку» с известными ему номерами, если таковая вообще появится, конечно, позвонить по одному номеру телефона и… получить оставшуюся сумму вознаграждения. Заказчик очень серьёзный. Кинуть не должен. А, впрочем, три сотни баксов уже в кармане, и их никто не отбирает в любом случае. Конечно, связываться с чернявой братвой немного рискованно, но поздновато об этом думать. Джентльменский договор уже заключён. Так что придётся ночку не поспать.

Ухудшающиеся погодные условия и приближающееся тёмное время суток несколько затрудняли выполнение задачи — видимость-то не ахти. Но был и плюс — малая оживлённость этого участка трассы, благодаря чему каждый проезжающий мимо автотранспорт можно было разглядеть досконально.

Травников плюхнулся в мягкое кресло патрульной «девятки», включил магнитолу и, лениво поглядывая на дорогу, закурил. Через некоторое время вдалеке еле заметно мелькнули огоньки. Конечно же, это был автомобиль. С каждой минутой огни становились всё ярче и отчётливее. Уже можно было не сомневаться, что по трассе на предельно высокой скорости движется легковая машина. Инспектор лишь успел приоткрыть дверцу, чтобы выйти и получше рассмотреть машину, как лихач на старой «копейке» пулей пролетел мимо. Но зрение Травникова не подвело. Машина была зарегистрирована именно под тем номером, который и интересовал заказчика.

— Да он ещё и бухой! — в запале выкрикнул лейтенант и, подчинившись ментовскому инстинкту, запустил двигатель, дабы вдарить за пьяным водителем в погоню. Но потом, улыбнувшись самому себе, заглушил мотор и неспеша вынул из внутреннего кармана кителя новенький сотовый телефон — подарок заказчика.

— Объект движется по юго-восточной трассе по направлению к городу! — громко и отчётливо отрапортовал Тимур в трубку телефона.

В этот вечер Фортуна была на его стороне.

А Громов и не заметил милицейской машины. Разгорячённая спиртным кровь прямо закипала от ощущения высокой скорости, доставляя ему немыслимое удовольствие. Однако, у черты города животная радость уступила место человеческой рассудительности, и стрелка спидометра с отметки «140» сползла на отметку «50» встреча с гибэдэдэшниками могла спутать все карты. Вдруг старушка зачихала, закашляла и заглохла.

— Вот ведь блин! — Громов в сердцах врезал кулаками по баранке, отчего бензина в баке, естественно не прибавилось.

Ничего не оставалось делать, как продолжить путь пешком. Он уже взялся за ручку дверцы, как вдруг мощный луч света больно ударил по глазам. Стас зажмурился и закрыл лицо руками.

— Это ещё что за херня! — помотал он головой, пытаясь стряхнуть резь в глазах.

Чья-то рука распахнула дверцу снаружи, вцепилась в воротник его куртки и одним рывком вытряхнула из салона в огромную лужу. Стас, хапнув изрядную дозу грязной, вонючей воды, едва не захлебнулся. Этот кто-то не позволил. Поставил на ноги, но и разобраться в ситуации не позволил — сокрушительный прямой удар в центр лба отключил сознание.

— Его в машину, тачку в кувэт, — вполголоса распорядился высокий коренастый грузин лет тридцати пяти.

Двое других помоложе бросились выполнять распоряжение старшего. Сначала втащили обмякшее тело в свой микроавтобус, потом, цедя сквозь зубы отборную русскую матерщину, столкнули «Жигули» в кювет. Старший уже поджидал их за рулём минивэна…

— Порядок! — весело гоготнул он, когда его соплеменники влезли в салон.

Мощные прожектора на крыше японского микроавтобуса погасли, включился ближний свет фар, и автомобиль тронулся в путь.

Пленника доставили на территорию вещевого склада фирмы «Арго-транс» и сгрузили в тесную каморку, заваленную каким-то инвентарём. Удар был настолько сильным, что попытки привести пленника в сознание традиционными способами оказались тщетными. Пришлось вызвать «неотложку». Пожилой доктор с лицом пройдохи-выпивохи вкатил «перебравшему другу» несколько внутривенных инъекций, после которых тот открыл глаза.

— Огромное вам спасибо, — выпроваживая за дверь эскулапа с двумя сотнями рублей гонорара в кармане замызганного халата, поблагодарил Иго.

Прикрыв за доктором дверь, обернулся к вставшему на четвереньки «перебравшему другу». После минутной паузы спросил:

— Ты Стас Громов?

— Да, — ничего не соображая, механически ответил Стас. — А вы кто такие? И почему я здесь?

Ароношвилли не ответил. Выйдя за дверь, отключил диктофон. Ему очень хотелось быть хоть в чём-то уверенным, иначе он просто никогда не простил бы себя.

Специалист, нанятый Иго, вероятнее всего был менее опытен, чем Зубилин. Идентичность голосов после его экспертизы составила 98 процентов, что намного превышало потолок Васькиного «химика». Иго немного успокоился.

Стас вновь впал в забытьё, но какая-то доля мозга, отвечающая за мышление, всё же продолжала функционировать, но, к сожалению, на блуждающий по ней вопрос: «кто эти люди?», ответить не могла.

Вахрам пожаловал ранним утром следующего дня в офис Ароношвилли, вежливо откомандированный туда Джохаром. От одного только его взбешённого вида у Иго пропал всякий интерес к жизни.

— Ты ответиш за смэрт маего брата! — сходу налетел он на Иго. — Я тваю голову сныму, понял!

— Тише, дорогой. Спокойнее, уважаемый, — как можно мягче принялся успокаивать его Иго. — Всо в парадкэ…

От последней фразы Иго крупное, смуглое, под трёхдневной щетиной лицо Отарошвилли-младшего перекосилось в страшной гримасе.

— В парадкэ!? — разбрызгивая во всё стороны вязкую слюну, бешено заорал он. Мой брат погип в тваём городе! Ты это называешь парадком?

— Выслушай меня! — перекрикнул его Иго. — Сдэлай одолжение и прояви уважение к хозяину дома!

Вахрам заметно стушевался. Если честно, весь этот спектакль под названием «кровь за кровь» разыгрывался сугубо для столетнего, сражённого маразмом отца, который заладил о голове убийцы, как испорченная пластинка. Подавай ему голову неверного, и всё на этом. Попробуй вбить в его зашлакованные склерозом мозги, что сейчас времена такие, что убивают не только криминальных авторитетов, но даже президентов. Чихать он на это не хотел. Отца ослушаться — это большой грех. Вот и поехал Вахрам за головой убийцы. Он уже подумывал о том, не поймать ли какого-нибудь бомжа и не устроить ему казнь перед камерой…

— Ну, я слушаю тэбя. Что можешь сказать?

— Я нашёл убийцу. Послушай. — Щёлкнув кнопкой на диктофоне, Иго включил запись. По окончании липового признания, Иго продолжил: — Мой специалист сравнил настоящий голос этого человека и голос на плёнке. Сходство стопроцентное. Конечно, этого может быть мало. Но ты можешь лично послушать его. Он на маём складэ.

О-о! Всё сложилось как нельзя лучше! Искать никого не придётся. Сойдёт и тот, кто на складе Иго. Какая разница? А плёночка приложится к видеозаписи казни. Для полоумного отца семейства, жаждающего кровной мести этого будет больше чем достаточно.

— Поехали на твой склад! — воинственно прогремел Вахрам.

Вместе с вспыхнувшей высоко под потолком полудохлой лампочкой к Громову вернулось сознание. Стас, лишь только что приоткрывший глаза, был вынужден вновь и закрыть. Даже тусклый свет этой лампочки больно воздействовал на сетчатку просто глаза привыкли к темноте, вот и всё.

Кто-то большой и сильный выгреб его за шиворот из каморки и поставил на ноги. Его же руки поддерживали Стаса в вертикальном положении со спины. Он стоял в каком-то большом полупустом ангаре перед двумя навороченными кавказцами. Одного он смутно припоминал по первой встрече в каморке, а вот второй незамедлительно представился:

— Мэна зовут Вахрам. Я радной брат убитого табой Гиви.

Как бы не коверкался русский язык, но смысл произнесённых кавказцев слов отчётливо дошёл до сознания Стаса. На него навешивали убийство, которого он не совершал.

— Я никого не убивал и вообще не знаю никакого Гиви, — хотя и убеждённый в том, что никто ему не поверит, всё-таки воспротивился обвинению Стас.

Зависла густая вязкая пауза, в течении который каждый из присутствующих здесь думал о своём.

Громову хоть и было не до размышлений, но всё же где-то на подкорковом уровне его головного мозга вырисовывалась блеклая тень драматурга, чьему перу принадлежит эта драма. Но мысль ещё не успела оформиться и принять четкие очертания, продолжала бродить там рваным облаком. Гораздо больше в данный момент времени Стаса осаждало другое — как выплыть из этого дерьма? Кавказцы, как пить дать, не собираются оставлять его в живых. Самосуд устроить хотят. Здесь они и судьи, и прокуроры, и адвокаты. Ничего путёвого в голову не лезло. Оставалось ждать удобного момента, чтобы дать от чурок дёру. Другого было просто не дано.

Вахрам прикидывал, где лучше казнить неверного, и какой способ для этого избрать.

Иго боролся с вновь обострившимися сомнениями в отношении истинности убийцы. Не верилось ему, что этот человек убийца. Но ничего поделать он уже не мог. Вахрам полон решимости расквитаться с этим парнем за смерть брата — на лице это у него написано. «Да чёрт со всем этим, — наконец решил он. — Главное, своя шкура целая».

— Ты гавариш, что нэ убивал? — сорвал паузу Вахрам.

— Нет, — без тени сомнения ответил Стас.

— Слушай. — Вахрам включил запись на диктофоне.

— Да! Это я, Стас Громов вальнул этого грузишку. А то наплодились здесь, понимаешь! Думают, что они здесь хозяева! — гулким эхом отразился от стен его собственный голос.

В том, что эта запись качественно смонтирована не было никакого сомнения. Но как доказать это горячим кавказским парням? Они и слушать не станут. Им хватит и того, что у них имеется. Вот только откуда эта липа? Кто её автор? Тень подозреваемого в глубинах мозга Громова пока ещё не хотела принадлежать кому-то конкретно.

— Ну, и что ты на это скажэш? — приподнял за подбородок свесившуюся на грудь голову пленника Вахрам.

— Я не виновен, — сказал всё, что мог сказать Громов.

В следующую секунду ужасающей силы удар в лицо опрокинул его на спину. Даже джигит не смог его удержать.

— Шакал паршывый! Позорная сабака! — обрабатывая скорчившееся от боли на полу тело Стаса ногами, — плевался Вахрам.

Он забил бы его до смерти, если бы вовремя не опомнился. Не здесь, и не так.

— Грузы эго в машину, — приказал он джигиту, который некоторое время назад служил для тела Стаса подпоркой.

Мужик подхватил Стаса под мышки и поволок во двор, где поджидал японский минивэн, возле которого крутились ещё двое лиц кавказской национальности. Они помогли своему соплеменнику погрузить пленника в салон. Потом один сел за руль, а эти двое расположились в креслах по обе стороны от лежащего на полу в проходе Громова. В их руках появилось оружие — скорострельные иракские «узи». Место рядом с водителем за стеклопластиковой перегородкой занял Вахрам. Усевшись поудобнее, примостил на коленях маленькую видеокамеру и кивнул водителю. Автобусик выехал за ворота фирмы «Арго-транс».

На каждом повороте, дорожной выбоине Стас перекатывался с одной стороны на другую и каждый раз получал увесистый пинок то в грудь, то в спину. Однажды ему удалось- таки перехватить носок ботинка одного кавказца. Тот просто озверел.

— А ну, сабака паршивый! Я тэбэ сэйчас!

— На, пристегни эго. — Другой передал напарнику милицейские наручники.

Стальные кольца больно впились в запястья. Боль не мешала Стасу думать. Вот только варианты спасения никак не приходили на ум, а драгоценное время ускальзывало вместе с выброшенными из-под колёс километрами пути.

Конвоиры на некоторое время отвлеклись от пленника.

— Гдэ едем? — Сидящий справа от Громова отодвинул шторку на окне и позыркал по сторонам.

— А хрэн его знаэт. — Левый высунулся в проход и обернулся к заднему стеклу.

Шествующий в метрах двадцати «Форд» не вызвал у него ни малейшего подозрения. Мало ли машин едет по трассе в том же направлении, что и они.

Василий Стрельцов, как лицо в деле заинтересованное, конечно же, просто не мог не наблюдать за всем, что произойдёт между Громовым и кавказцами. Наблюдение вёл всё тот же послушный Чен, который уже вклинился в план босса, и ещё один бык, из чьей машины велось наблюдение за объектом возле автобусной остановке у агентства «Миледи».

Неожиданно в голове Стаса родилась идея, не самая лучшая и беспроигрышная, но иных не было.

— Ребятки-и-и. — жалобно заскулил он.

— Чэго тэбэ? — отозвался тот, что справа.

— Мужики, в туалет сильно хочется. И по- маленькому, и по-большому не мешало бы.

— Пшол к псам! — был ответ на просьбу.

— Ну, что вы, как нелюди, — канючил Стас. — Описаюсь же. Да чего доброго в штаны наложу.

Для пущей убедительности Стас пустил порцию горячей жидкости по штанине и довольно громко испортил воздух.

— Фу-у! — сморщил нос левый конвоир.

Правый склонился над пленником и удивлённо объявил:

— Да он в бруки писает! И, вроде, накакал даже!

— Сволочь! — прокомментировал поведение Стаса левый и постучал в окошечко между кабиной и салоном.

Стеклопластик плавно отъехал в сторону.

— Он тут в штаны гадит, — как первоклашка учительнице пожаловался старшему левый конвоир.

Вахрам коротко выругался на своём родном диалекте, потом приказал на русском:

— Вывэди, Этого ешо нэ хватало.

Свернув на обочину, минивэн остановился. «Форд» преспокойно совершил объезд и скрылся за поворотом. Недовольно бурча себе под нос, один из конвоиров выбрался через боковую дверь наружу, и через несколько секунд его физиономия засвидетельствовала своё почтение в проёме распахнутой задней двери.

— Выходи, маму твою!

Елозя задницей по полу и помогая себе лопатками, Стас вывалился наружу и сумел подняться на ноги.

— Делай сваи дэла, только бэз шуток! — Ствол «узи» нацелился на грудь пленника.

— Да какие шутки? Сейчас обделаюсь.

Снять брюки со скованными за спиной руками было довольно проблематично.

— Ты бы на минуту браслетики снял, а, — с мольбой в голосе попросил Стас. Не могу я так, сам видишь.

— Эх ты, чэго захатэл, — фыркнул конвоир. — Дэлай так.

— Не получиться, — констатировал Громов. — Тогда у меня есть другое предложение. Сними с меня штаны, а когда я все дела закончу, подотрёшь мой зад. Идёт?

— Ах, ты, мраз! — не вытерпев такой дерзости, боевик зарядил Стасу автоматом в поддых.

— Что ж, придётся в штаны, — скорчившись от боли, засипел Громов, и ещё эффективнее, чем в прошлый раз испортил атмосферу.

Он уже потерял всякую надежду на успех задуманного предприятия, как вдруг боевик сжалился.

— Ладна, хрэн с табой! — Поковырявшись ключиком в замке, расстегнул наручники.

— Вот спасибо… Я сейчас, — разминая руки, бубнил Громов.

— Скарэй давай, — торопил боевик, поправляя переброшенное через плечо оружие.

Стаса не надо было торопить и подгонять. Он и так всё сделал молниеносно. Ударом кулака в пах переломил противника пополам, потом приложил его лицо об своё колено. Боевик выключился. Стас успел разоружить его, как на шум прибежали второй конвоир и сам Вахрам с оружием в руках. Стас полоснул из трофейного «узи» по их ногам. Несколько пуль насквозь прошили стопы конвоира, ещё с пяток вжикнули по асфальту в миллиметре от ботинок Вахрама.

— Ты что? Ты что? — трусливо отпрыгнул он в сторону.

— Брось пушку! — По-звериному оскалившись, прорычал Стас.

Пистолет упал к ногам Громова. Он отфутболил его под автобусик.

— Зови водителя! — приказал Громов. — И пусть выбросит своё оружие.

— Эй, за рулом! — громко позвал Вахрам. — Бросай оружие и иди суда!

Водитель не посмел ослушаться приказа старшего и с задранными вверх пустыми руками занял место рядом с Вахрамом. Раненный в ноги боевик пытался подняться, но, вскрикнув от острой боли, повалился на спину и замолчал.

— Ты всо равно умрош! — В глазах Вахрама плясали дьявольские огни.

— Слушай ты, недоделанный! Я никого не убивал и знать не знаю, кто есть твой брат, — начал было, Стас, но потом понял, что не стоит терять на это время. Всё равно не поймут.

Конечно, можно было отправить всех этих кавказцев к их праотцам одним только нажатием на курок «узи». Но Стас убивать не хотел. Они ни в чём не виноваты. Двое уже безопасны. А вот эти…

Громов замахнулся и с силой обрушил «узи» на голову Вахрама. Тот кулём рухнул на асфальт. Водителю хватило одного удара кулаком в лоб, чтобы он тоже отключился.

Наконец-то можно было, как следует осмотреться. Куда же его привезли? До города не меньше пятнадцати километров, трасса пустая, вдалеке чернеет лес. Только туда. Пока туда, а там видно будет. Но прежде чем уйти отсюда, Стас обшарил карманы Вахрама. Ничего ценного в них не обнаружил, кроме мобильного телефона. По нему позвонил в милицию и коротко сообщил о нападении на автомобиль за пределами города. Упомянул о раненых. После чего стер свои отпечатки пальцев с телефона и оружия, побросал их рядом с валяющимися кавказцами и припустил в сторону леса.

«Форд Сиерра» ждал появления микроавтобуса довольно долго. Наконец, потеряв всякое терпение, Чен приказал быку развернуться и ехать обратно.

— Мать моя! — На лице водителя «Форда» застыла печать изумления.

— Что там? — Чен пытался рассмотреть, что же такое там произошло, что могло так удивить его быка. Разглядев лежащих без видимых признаков жизни кавказцев, напряг голосовые связки в диком крике:

— Валим отсюда!

В 10.10 по местному времени на пульт дежурного ГУВД поступил сигнал о вооружённом нападении на автомобиль за пределами города. Оперативники сумели уточнить координаты и выехали на место. По прибытию оказалось, что все потерпевшие срочно нуждаются во врачебной помощи на госпитальном уровне. Но и в больнице от кавказцев ничего путёвого о бандитском налёте на их автомобиль узнать не удалось. Подстреленного взяли на операционный стол, остальные с трудом вспомнили, как их зовут. Но милиционеры без работы себя не оставили. Очень скоро потерпевшие превратились в обвиняемых. Закон суров к тем, кто без специального разрешения посмел вооружиться. Короче, одно дело прикрыли, другое возбудили…

 

Глава 34

Пока Чен добросовестно пас чернявую братву, в делах легализации стрельцовской группировки наметились первые вехи успеха. Обивание бесчисленных бюрократических порогов и преодоление множества административных рогаток вверенным лицом шефа принесли-таки положительные результаты. На столе Василия лежала гербовая бумага со всеми необходимыми подписями и печатями, дающее официальное разрешение властей города на открытие в городе частного охранного предприятия «Беркут», генеральным директором которого значился Василий Степанович Стрельцов. Надо отдать должное щедрости Василия. Он не поскупился и выложил за этот документ едва ли не половину всей казны группировки. Но ладно, бабки дело наживное, и пущены они в дело. Сожалеть об этом не стоит. Всё хорошо: и первоначальный штат имеется, и те лохи, которые под крышей стрельцовских когда-то работали, под ней и останутся, только на законном основании, и офис фирмы в грязь лицом не ударит… Но возникла ещё одна проблема. Какая же охрана без оружия? Оружие было, и много. Только разрешения на него не было. Вот этим вопросом как раз и занимался Василий Стрельцов, ведя телефонные переговоры с каким-то офигительно важным лицом ГУВД, на тот момент, когда в его кабинет вошёл несколько встревоженный персональный секьюрити.

— Да, конечно, жду вас в воскресение на своей даче. Там всё и обсудим. Всенепременно. Всего хорошего. До встречи. — Василий положил трубку на аппарат и взглянул на топчущегося в дверях Чена. — Проходи.

Чен боязливо пристроился в самом дальнем кресле.

— Чего, как в штаны наложил? — созерцая какой-то виноватый вид азиата, и сам нахмурился Василий.

Предчувствовал он что-то нехорошее, и вот точно…

— Громову удалось бежать, — тихим голосом проговорил Чен.

Азиат ожидал разноса с матерными оскорблениями, возможно рукоприкладством и уже приготовился понести незаслуженное наказание. Но к его удивлению этого не произошло. Стрельцов воспринял дурное известие довольно спокойно.

— Как это произошло? — с задумчивым видом спросил он.

Чен рассказал и о том, с какого момента он начал слежку, и о том, что чернявая братва уже повезла Стаса на казнь, и о том, что после случилось в дороге. Василий внимательно выслушал и пришёл к выводу, что никакой ошибки в работе его людей нет, просто Громову каким-то образом неслыханно подфартило. Вот и всё. Надо отметить, что настроение Василия этим происшествием испорченно не было. Скорее, наоборот. Оно стало лучше, чем было. В Стрельцове вспыхнул азарт охотника. Охота становилась всё острее и интереснее.

— Так, дорогой ты мой. — Стрельцов приобнял верного телохранителя за плечи. Придётся начать всё заново.

— То есть заново искать его след? — уточнил азиат.

И правильно понял. Василий утвердительно кивнул и добавил:

— Но помни, чтобы он ни сном, ни духом о хвосте. Возьмёшь след — известишь меня. Давай работай.

— Шеф, а может завалить его самим без лишних выкрутас, — робко предложил азиат.

Ну, никак не ожидал Чен, что это наиболее приемлемое и менее хлопотливое в исполнение предложение вызовет в Патроне бурю гнева.

— Пошёл вон! — до кончиков ногтей побагровел Битюг. — Выполнять, что приказано! За любую самодеятельность башкой своей ответишь!

Бедняга Чен и сам не понял, как оказался за дверями шефовского кабинета. Немного придя в себя, принялся обдумывать новый план поиска чудом спасшегося зверька. В том, что последний снова объявится, Чен почему-то не сомневался. Азиат не был близко знаком с Громовым, так видел его пару раз издалека. Но его тонкая восточная интуиция ещё тогда подсказала ему, что этот человек целеустремлён, упорен и очень опасен. Ведь с какой-то целью он вернулся в город в первый раз? Цель им, вероятнее всего, не достигнута. Значит, возможна вторая попытка. Да не возможна, а точно будет! Теперь уже Чен был в этом больше чем уверен.

Вскоре план в его голове созрел и заключался в круглосуточном наблюдении за несколькими точками, где объект реальнее всего может засветиться. Основных точек было несколько, и Чену пришлось подобрать себе помощников. За одной из этих точек он наблюдал лично…

Стрельцов вдруг ощутил смертельную нехватку свежего воздуха. Он прямо задыхался в царстве асфальта и бетона. Душа рвалась к общению с природой. Хотя погода и не благоволила отдыху на лоне природы, но Василию было на это наплевать. У него есть великолепный тёплый загородный дом в сосновом бору. Вот туда он и отправиться. И срочно. Тем более его нужно немного обжить после долгого отсутствия, ибо в выходные принимать там высокого гостя. Всё! Решено за город!

По недавно оборудованной в офисе внутренней связи Стрельцов вызвал к себе охранника. Здоровенный детина с косой саженью в плечах и минимумом мозгового вещества в приплюснутой черепной коробке явился через минуту.

— Слушаю, шеф, — застыл он в дверях, гоняя во рту огромную глыбу жвачки. Ну, натуральный верблюд.

— Так. Пошли людей на мою дачу. Пусть к вечеру приведут ее в порядок. Выполняй.

Детина вытиснилась из кабинета. «Натуральный дебил», — с презрением подумал Стрельцов и поймал себя на мысли о необходимости срочной кадровой зачистке.

 

Глава 35

До спасительного леса Стас добрался сравнительно быстро. Да вот только был ли он спасительным? Холодный, сырой, вымерший он был верной гибелью для обессиленного, голодного человека. Оставаться здесь, значило умереть через сутки. Идти в город — подвергнуть себя не меньшей опасности, но там был шанс выжить. Один из ста, но он был. Звериным чутьём Стас чувствовал, что опасность теперь будет подстерегать его на каждом шагу. Вне всякого сомнения, что на него устроена охота. Вот только, сколько ещё собачьих свор пустятся по его следу?..

Выбора не было. Он должен вернуться в город. Но кто его там примет? Кому он нужен? Друзьям? Многих уже просто нет в живых, если вообще их можно назвать друзьями, а оставшиеся, как пить дать, трут шкуру на тюремных нарах. Родителей в этом городе нет, а если даже вздумать перебраться к ним, то его путь всё равно лежит через этот город — без денег и этот план не выгорит. Есть ещё многочисленные девочки-подруги. А эти сдадут его, едва он переступит порог дома хоть одной из них. Отпадает. Ещё один человек… Да! Он не сдаст его любому врагу, он обязательно поможет. Нужно добираться до этого человека…

Стас тронулся в путь. Он вышел из леса ещё засветло, а вот до окраины города добрался только ближе к полуночи. Крался окольными путями, избегая оживлённых участков и автомобильных дорог, через овраги, горы, поля. В рваной одежде, исцарапанный, перепачканный грязью и окончательно выбившийся из остатков сил вошёл он в маленький дворик какого-то ветхого, деревянного двухэтажного дома. Дом оказался жилым, судя по узкой полоске света, выбивающейся из-под запертой изнутри двери единственного подъезда. Долбиться в неё и просить о помощи не имело смысла. Канули в Лету те добрые времена, когда голодный нищий вызывал сострадание, и его могли обогреть, накормить и дать ночлег. Сейчас, в лучшем случае вызовут милицию, в худшем — просто убьют, и никто искать не станет. Но идти больше нет сил, да и гораздо опаснее ночью появляться в городе в таком виде. Нужно дождаться утра…

Стас обошёл дом с другой стороны и наткнулся на ещё одну дверь, открытую, болтающуюся на одной петле. Заглянул в чёрный проём. В нос резко ударил смрад сырого подвала. Лучше в нём, чем на улице. В непроглядной тьме, на ощупь спустился вниз по довольно крутой лестнице. Шуршала под ногами бумага, с треском отскакивали от ног пластиковые бутылки, и всё внизу хлюпало и чавкало, словно не пол это был, а какой живой организм. По стене свернул в узкий коридорчик, прошёл по нему немного и резко остановился. Откуда-то справа доносилась человеческая речь. И подвал был обитаем. Стас пошёл на голоса и вскоре наткнулся на маленькую, плотно прикрытую дверцу, за которой кто-то и находился. Толкнул рукой, она со скрипом отворилась. В тесной, убогой клетушке, по стенам которой змеились трубы, освещённой керосиновой лампой, за перевернутым вверх дном деревянным ящиком прямо на цементном полу сидели четверо бомжей. Жалкие лохмотья, когда-то бывшие одеждой, лишь немного прикрывающие их грязные тела, спутавшиеся, свалявшиеся волосы, длинные ногти и совершенно пустые глаза придавали им сходства с древними пещерными людьми. Но говорили эти люди на вполне современном русском языке и кушали не мясо мамонта, а отбросы с человеческого стола. От запаха давно немытого человеческого тела, отходов человеческого организма, обитатели подвала не утруждали себя походами на дальняк — нужды справляли здесь же, и помоев, которые они аппетитно уплетали Громова вывернуло наизнанку. На рыгания обернулся самый старший на вид и самый длинноволосый мужик.

— Бомж? — жуя беззубым ртом, вполне миролюбиво осведомился он.

— Что — то вроде этого, — проблевавшись, ответил Стас.

— Если бомж, значит свой, — констатировал патлатый. — Проходи, присаживайся.

Громов вошёл и сел немного в сторонке от трапезничающих.

— Поди, жрать хочешь? — сопереживающее уставился на него рыбьими глазами другой, на плечи которого была накинута проеденная молью и стоячая от грязи женская шаль. Не дожидаясь ответа, он пододвинул к новенькому консервную банку с желеобразной массой. Стаса вновь прополоскало.

— Значит, не голоден, — сделал он из этого вывод и, запустив в банку крючковатые пальцы, подцепил ими небольшое количество «хавки» и с наслаждением отправил в слюнявый рот.

— Не хочешь хавать, значит спать ложись, — распорядился патлатый. — Завтра прикинем, кто ты есть такой. Новенькому выделили уголок под трубами у стены на куче ветоши. Спустя минуты три-четыре бомжи закончили ужин, погасили лампу и тоже улеглись. Комнатёнка наполнилась гортанным храпом, кашлем и другими звуками, сопровождающими крепкий человеческий сон.

В первоначальной полудрёме Стас думал о человек, к которому держал свой путь. Конечно же, это была его бывшая супруга Татьяна. Была ли у Стаса любовь к этому человеку? Была, но не любовь, а скорее юношеская влюблённость. Любовь, но особая, родилась потом, после появления на свет сынишки, которого Стас боготворил и по сей день, хотя обстоятельства не позволяли ему в последнее время видеться с ним вообще. Любовь к матери его ребёнка — вот это и есть его особое чувство к Татьяне. Оно и сейчас сохранилось. Если б не было этого чувства, не ушёл бы он из семьи… Он знал, кем станет, и подвергать риску этих людей не хотел, не имел права…

Постепенно дрёма переросла в глубокий сон. Стасу показалось, что проспал он не больше двух часов. Пробудился оттого, что кто-то больно тыкал его в бок. Это был патлатый.

— Э-э, братишка, вставать пора.

Громов резко сел и больно ударился головой об трубу.

— У, блин! — схватился он за ушибленное место.

— Ничего, бывает, — усмехнулся патлатый.

Удар стряхнул остатки сна, и в голове, кажется, просветлело.

— Сколько сейчас времени? — Громов завертел головой по сторонам, словно хотел найти мифические для этого жилища часы.

Патлатый задумчиво закатил глаза к потолку и предположил:

— Братья ещё не вернулись, значит часов восемь.

— Утра?

— Утра! Ха-ха! — зашёлся булькающим смехом патлатый. — Вечера. Долго ты спал.

— Понятно. — Громов поднялся на ноги и шагнул к выходу. — Ну, я пошёл.

— Иди, — разрешил патлатый. — За ночлег заплатил. Вольному воля.

Стас вначале недоуменно взглянул на бомжа, потто неосознанно перевёл взгляд на своё тело и ужаснулся, увидев, чем заплатил за ночлег. Собственной одеждой. Он остался в одних трусах.

— А… Как же я пойду?

— Да, — покачал головой патлатый. — Точно замёрзнешь. Ну, да ладно. Одежонка у тебя вполне приличная была, но она, как ты уже понял, в наш общак отошла. Сейчас найду для тебя что-нибудь.

Бомж, кряхтя, приподнялся со своего места и принялся копаться в куче старого белья под собой. Наконец, вытащил оттуда в огромных дырах джемпер, такие же по состоянию брюки в широкую полоску и стоптанные калоши.

— Вот одень и иди. Уж не обессудь.

Стас и в мыслях не держал устраивать суды-разборки. С благодарностью даже надел свой новый костюм, попрощался и поспешил наружу. На улице снова было темно — вечер. Идти опасно, но выбора не было. Больше ночевать в бомжатнике желания не было.

Благо, что бомжей в нынешние времена развелось хоть пруд пруди, и вообще, на них практически перестали обращать внимание. Потому никто из припозднившихся жильцов дома номер 56 по улице Суворова даже и не взглянул в сторону полупьяного отребья, шмыгнувшего в один из подъездов.

Главный наблюдатель в красной «восьмёрке», припаркованной на предподъездной парковке, вошедшего в подъезд бомжа просто проигнорировал. Уж очень не схож он был с «объектом»

 

Глава 36

Уложив сына спать, Татьяна приняла душ, разогрела уже успевший остыть ужин и в ожидании Игоря взялась за вязание. Игорь пока что гражданский муж. Отношения между ним и Таней официально ещё не зарегистрированы, но, по всей видимости, уж недалёк тот день.

Таня познакомилась с Игорем около полугода назад. По началу худощавый, долговязый очкарик, вызвавшийся помочь ей донести с магазина набитые снедью авоськи, не вызвал в Тане абсолютно никакого интереса, и она даже представить себе не могла его рядом с собой, даже как друга, не то что бы, как супруга. Но от помощи не отказалась. Уж слишком тяжела была ноша. Представление об этом человеке резко изменилось после получасового разговора в пути — Игорь показал себя умным, воспитанным, интеллигентным молодым человеком. А проявленная у дверей квартиры галантность — поцелуй руки и вежливая просьба не отказать в следующем свидании, просто растопили лёд в сердце молодой женщины. Татьяна поняла, что Игорь именно тот человек, которого она так долго ждала, и он будет примерным семьянином и любящим отцом для Андрюшки. Поэтому, когда Игорь, спустя два месяца после их первой встречи, предложил ей выйти за него замуж, она не отказала. Лишь попросила немного повременить с ЗАГСом.

— Андрейка к тебе должен привыкнуть, понимаешь. Для этого необходимо время, пояснила она. — Поживём пока в гражданском браке.

Игорь согласился и на следующий день переехал к будущей жене.

А вот Андрюшка к другу мамы не очень-то торопился привыкать и категорически отказывался называть его папой, абсолютно по-взрослому заявляя, что у него один отец, и зовут его Стас Громов. Вот так. Таня всецело положилась на великого доктора, имя которому Время. Оно призвано было разрешить эту проблему.

Игорь относился к Андрею, как к родному сыну. Где-то баловал дорогими подарками, а где-то строго по-отцовски и наказывал. В скором времени отношения между ними потеплели, но не настолько, чтобы мальчишка позабыл родного отца. А вообще-то Татьяна и не настаивала на этом. В общем, жизнь продолжалась.

Игорь неплохо зарабатывал в какой-то фирме, специализирующейся на продаже квартир. Бизнес, конечно, не совсем чистый, но, слава богу, не криминальный. Хватит. Криминал уже разрушил первую её семью, и Татьяне совсем не хотелось вновь вступить в эту реку. Но не могла она тогда, совсем юная и всем сердцем влюблённая, даже предположить, что её возлюбленный Стасик, потянется к преступной романтике. Не могла. А так случилось. Стас ушёл без скандала, оставив свою квартиру жене с ребёнком, и из-за этого крупно повздорив со своими родителями — те даже в другой город переехали в знак протеста поступку сына. Но это в прошлом. Татьяна старалась об этом не вспоминать. До появления в жизни Тани Игоря, Стас исправно навещал сына, помогал материально, а потом вдруг исчез. Месяца два, как не показывается. Ну, пропал, да и Бог с ним. Таня криминальной погодой в городе не интересовалась, потому ни о делах Стаса, ни, тем более, о его нынешних бедах, естественно, не знала.

Игорь запаздывал. Без четверти девять, а его всё нет. Таня отодвинула лёгкую занавеску и выглянула в окно. Темно, холодно, пустынно. А что это вон та машина ещё со вчерашнего вечера прямо под их окном стоит, словно ждёт кого-то. Ей вдруг стало страшно. Чтобы отвлечься от внезапных дурных мыслей, принялась заново разогревать ужин. Игорь холодное не любит…

Заверещал дверной звонок. Наконец-то! Таня выбежала в прихожую и отщёлкнула собачку замка. О, каково же было её удивление, когда вместо пусть непривередливого в одежде, но всегда аккуратного и опрятного Игоря, увидела она топчущегося на пороге спившегося, помятого, немытого и небритого ханыгу в каких-то лохмотьях. А звали его Стас Громов.

— Ты? — Глаза Татьяны сделались большими от удивления.

— Я, — кивнул Стас. — Можно войти?

— Да… Но… Я скоро буду не одна, — наконец нашлась Таня.

— Я не помешаю, — поспешил заверить Громов. — Мне бы себя в порядок привести, покушать и переночевать.

После таких запросов не грех было и по морде схлопотать, но добродушная Таня сжалилась над падшим человеком.

— Проходи.

Стас вошёл в некогда свою собственную квартиру.

— Ну, и пахнет же от тебя, — поморщилась бывшая супруга. — Ты что в помойках копался?

— Может быть, — неопределённо ответил Стас. — Мне бы в душ.

— Да уж, не помешает. Халат и всё необходимое найдёшь в ванной.

— Огромное спасибо, — уже через дверь в ванную поблагодарил Стас.

Ну, чего там? — вырывал бинокль из рук Чена его напарник по наблюдению здоровяк с пудовыми кулаками по кличке Рапс. Азиат лишь отмахнулся от него локтями.

Из трёх наиболее важных объектов наблюдения Чен взял на себя самый, на его взгляд, ответственный, где, опять таки же, по его мнению, Стас мог объявиться в первую очередь — квартиру его бывшей жены. Две другие точки — агентство «Миледи» и жилище путаны Светки, пасли быки из набранной им команды. Не исключалось, что Громов мог появиться и в любом другом месте, и Чен, хоть и сводил эту вероятность к минимуму, но и здесь доверяя своей восточной интуиции, всё-таки подстраховался. Ещё с десяток наиболее вероятных мест появления «объекта» пасла нанятая местная шелупонь. За всё время дежурства не поступило ещё ни одного сигнала. И здесь тишина. Сквозь полупрозрачные занавески на окнах третьего этажа пока что различима только одна женская фигура.

Нет ни малейшей смены декораций. Азиат уже готов был отложить бинокль, в который вёл наблюдение, как вдруг в прихожей, а она тоже просматривалась отсюда, появился мужской силуэт. Чен настроил резкость. Высокий, одет в какие-то лохмотья. Лица не разобрать. Чёрт, отошёл в непроглядный сектор!

— Ну, чего ты там вперился? — сгорал от нетерпения Рапс, которому больше всего на свете хотелось сейчас выпить водки и трахнуть подружку, нежели мёрзнуть в холодном салоне «восьмёрки».

— Гость появился, — прояснил обстановку азиат.

— Дай глянуть! — повис на приборе Рапс.

— Нечего там смотреть. Ушёл уже. — Чен с раздражением оттолкнул от себя здоровенную тушу.

— Да пойдём и выясним, что за гость, блин! — С абсолютной решимостью здоровяк распахнул дверцу со своей стороны.

— Сидеть! — зашипел азиат и, перевалившись на водительскую сторону, занимаемую Рапсом, аккуратно, без звука, вернул дверцу в прежнее положение. — А вообще-то, можешь идти, если есть желание париться в «обезьяннике» с отбитым ливером. Только завидев твою уголовную рожу, баба роту ОМОНа по телефону запросит.

— Да ну, на фиг, — обиделся Рапс, но присмирел.

От горячей воды Стас порядком разомлел и даже заснул здесь же, в ванной. Очухался оттого, что вода попала в дыхательные пути. Прочихавшись и прокашлявшись, выбрался из воды и осмотрел себя в большое настенное зеркало. Да-а!

Куда же делся голубоглазый красавчик с накаченной фигурой? На сей момент, зеркало отражало сгорбленного, с заплывающим левым глазом, всего исцарапанного и заросшего дремучей щетиной беглого каторжника. С вздохом сожаления Громов принялся приводить себя в порядок, насколько это было возможно, конечно. Слова Тани: «скоро буду не одна» — имели под собой реальную основу в виде мужской бритвенной системы «Жиллетт», лосьона после бритья и дополнительной зубной щётки в стаканчике. Мужские средства гигиены вызвали в Громове ни что-нибудь, а самое настоящее чувство ревности. Но Стас сумел взять вверх над этим дурацким чувством. В конце концов, он же уже давно подозревал о присутствии мужчины в этом доме. Теперь в этом можно было не сомневаться. Да вообще, какое он имеет право ревновать? Никакого. Таня свободный человек, и обязана устроить свою личную жизнь. Ревность-то вроде в себе переборол, но осадок в душе неприятный всё равно остался. Однако, он не помешал выбриться «Жиллеттом», спрыснуть щёки лосьоном, да и ещё, ко всему прочему, влезть в мужской халат на два размера меньше его. В таком виде и перебрался на кухню. Таня возилась у плиты.

— Сядь, поужинай. — Она поставила перед ним тарелку с борщом. Потом подала ароматный кофе. И всё-таки она оставалась великолепной хозяйкой.

Сытный ужин и тепло сделали своё дело.

— Сын как? — засыпая за столом, спросил Стас.

— Нормально. Сейчас уже спит. И ты ложись. Я постелила тебе на диване.

— Да, да, — пробормотал Стас.

И уже не помнил, как очутился на диване. Он не слышал, как вернулся с работы Игорь, не слышал и разговора между двоими на повышенных тонах. Он ничего не слышал. Он крепко спал.

А вот Чену в тот момент было совсем не до сна. Он терялся в догадках. Кто этот мужик? Кем приходится хозяйке квартиры только-только появившийся в квартире доходяга-очкарик? Ну, с этим ботаником, то хрен с ним. А вот первый? И куда он пропал? Чёрт, каламбур полный. Пойти разобраться что ли… Во время квартира окунулась в полный мрак, а то точно пошёл бы и проверил, кто есть кто… А теперь ничего не оставалось делать, как ждать рассвета. Глядя на откинувшегося на спинку кресла и храпящего как паровоз Рапса, Чен незаметно для себя тоже уснул.

Громов проснулся от присутствия постороннего в комнате, в которой он спал. То была Таня.

— Доброе утро, — хмуро улыбнулась она.

— Доброе. — Сладко потянулся Стас. Ну, не сдержался.

Заведённая с вечера после разговора и Игорем Таня, не могла больше сдерживать себя.

— Стас, ответь, что тебе от нас нужно? — срывающимся голосом спросила она.

Стас задумался. А что ему действительно нужно? Попросить у неё денег? Даст, конечно, не откажет. Но он понял, что не сможет этого сделать. Гордость что ли мужская… Тогда что ему нужно? Неожиданно к Стасу вернулась мысль о продаже собственной квартиры. А что, может Таня и может в этом помочь.

— Мне квартиру свою продать нужно и очень срочно, — после паузы ответил он.

— Квартиру, — укоризненно покачала головой Татьяна — Допился. И до квартиры добрался.

Стас лишь кивнул в ответ. Пусть будет так. Оно и к лучшему. Подробности ни к чему.

— Есть покупатель? — вдруг насторожилась Таня.

— Нет.

— Игорь может тебе помочь, — выпалила Таня, потом как-то виновато пояснила: Ну, я живу с этим человеком.

Сейчас Стаса меньше всего волновало то, с кем живёт Татьяна. Важно, что этот сожитель может ему помочь.

— Это очень хорошо. А где он сейчас.

— Он уже ушёл на работу и Андрейку в садик увёл. Так что тебе придётся подождать до вечера.

— Да я не прочь. Приду вечером.

— Не надо никуда ходить. Оставайся здесь. А мне тоже пора.

— На работу?

— Да, — уже с прихожей отозвалась Таня. — А ты никому дверь не открывай. У своих есть ключи. Договорились?

— Договорились.

Хлопнула входная дверь, поскрежетал ключ в замочной скважине и всё… Тишина.

Чен встрепенулся от холодка, пробравшегося под одежду. Открыл глаза, похрустел шейными позвонками, восстанавливая кровообращение в занемевшей части тела, и взглянул на вделанные в приборную панель часы. Электронное табло высвечивало четверть десятого. Тихо, но крепко выматерившись, поднёс бинокль к глазам. Тихо в квартире. Нет никаких движений. Вот теперь каким образом выяснить, есть там кто-нибудь или квартира пуста? Конечно же, послать туда напарника. Чен больно ткнул мирно сопящего Рапса в бок. Ноль эмоций — тот продолжал бдеть в оба ока сладкие сны. А вот очень чувствительный щелчок по кончику носа не только разбудил его, но и привёл в ярость.

— Ты чё, бля, в натуре!

— Пора вставать, — с завидным спокойствием отреагировал на бурные эмоции Чен. — И работать. Сходи и выясни, есть кто-нибудь в квартире или нет. Только не засветись.

Что-то набуркивая себе под нос, Рапс отправился выполнять приказ. Минут через десять вернулся и доложил:

— Нет там никого. Всё тихо за дверью. Может, пожрать смотаемся?

— Еда в машине. Здесь и покушаешь, — обломал все надежды Рапса на горячее питание азиат.

Зло, сверкнув на Чена глазами, Рапс принялся за осточертевшие беляши и остывший в термосе кофе.

Рутину многочасового ожидания прервал подкативший около семи вечера патрульный милицейский «УАЗик». Скорее всего, кто-то из жильцов дома взъелся на длительно торчащую возле дома машину с двумя подозрительными лицами в салоне и вызвал милицию. Ничего дурного в этом нет. Время нынче неспокойное. Теракты и всё такое прочее. Мало ли что…

— Эй, — сержантик с юношеским пушком под носом и самым настоящим «Калашниковым» через плечо постучал в боковое стекло «восьмёрки» со стороны водителя. Рапс приспустил стекло.

— Сержант Коровин. ППС, — приложил он руку к виску. — Предъявите, пожалуйста, ваши документы и документы на автомобиль.

Рапс без всякого на то желания подал менту техпаспорт «восьмерки» и своё водительское удостоверение. Было уже достаточно темно, и сержант, подсвещая себе фонариком, принялся за изучение документов. Видно, что-то ему в них не понравилось.

— Пройдёмте в нашу машину, — не возвращая бумаг, потребовал он.

— Сержант, ты совершаешь большую ошибку, — генеральским тоном вмешался Чен.

— Пассажир, и вы приготовьте документы. Тоже пойдёте со мной. — Коровин левой рукой настежь распахнул дверцу, а правой недвусмысленно передёрнул затвор автомата. Серьёзно за дело взялся.

— Спокойно, сержант, свои! — Развёрнутая красная корочка в вытянутой руке азиата оказала своё магическое действие.

— Прошу прощения, товарищ майор, — сконфуженный сержант вернул документы.

— Ничего страшного, сержант, — убирая липовое удостоверение, улыбнулся «майор». — Вы на службе, и мы на службе. Так что всё в порядке.

— Ещё раз извините! — взял под козырёк лопухнувшийся милиционер и отвалил к своему ментовозу.

— Фу-у, — минутой позже перевёл дыхание Рапс.

Чен лишь усмехнулся.

Незапланированная встреча с органами отвлекла наблюдателей. Молодая женщина с ребёнком и дохляк-очкарик вошли в подъезд ими незамеченными.

— Говоришь, квартиру продаёт? — чуть ли не в тысячный раз переспросил Игорь, поднимаясь по лестнице.

Такая заинтересованность в обычном для Игоря вопросе, так сказать, рабочем, очень удивляла и раздражала Таню. Она никогда не видела его таким возбуждённым. Просто в последнее время у Игоря немного не клеилось на работе, и он сидел на мели. А деньги он любил, и умело укрывал от Татьяны львиную долю своих теневых доходов. Чувствовал он, что жирный кусок ему с громовской квартиры обломится, потому и не мог держать себя в руках.

— Продаёт, продаёт! — раздражённо отмахнулась от него Татьяна. Разговаривать будешь с ним, не со мной!

Та же машина всё на том же месте, да ещё милицейская рядом с ней вызвали в женщине необъяснимую тревогу.

— Интересно, какую цену заломит? — не унимался очкарик.

— Да заколебал ты, блин! — не сдержалась Таня. Ну, достал просто!

Знакомство двух мужчин состоялось довольно прохладно. А вообще-то, и не за чем им было брататься. Сухое, чёрствое рукопожатие и обмен именами. Атмосферу не разрядил и выставленный по случаю коньяк под хорошую закуску. Беседа имела чисто деловой характер и большую часть проходила в отсутствии женщин и детей. Андрея, после пятиминутного общения с отцом, Татьяна уложила спать, как он не сопротивлялся. И сама легла.

— Я найду тебе покупателя. Завтра же. Цена — десять тысяч долларов, — после первой рюмки коньяка и выслушанного рассказа о квартире, выдвинул свои условия Игорь.

Стас задумчиво рассматривал янтарные капельки на стенках своей рюмки.

— Ну, чего молчишь? — занервенчал Игорь. — Мало?

Мог бы и не спрашивать. 10 тонн за его апартаменты — курам на смех. Но по виду Игоря было ясно, что это окончательная цена, и торговаться не имело смысла.

— Ладно, пойдёт.

— Порядок! — плотоядно потёр руки очкарик.

— Наливай. — Громов кивнул на удлинённую бутылку «Белого Аиста».

Игорь живо наполнил рюмки, а вместо тоста спросил:

— А с мебелью, что делать будем?

— Там договоримся, — осушив свою рюмку, ответил Стас.

— Хорошо. — Поморщившись, очкарик уговорил свою порцию.

Она и стала для него лишней. Игорь перевёл разговор совсем в иное русло.

— Знаешь, о чём я тебя попрошу, — периодически встряхивая головой, мямлил он. — Ты это… К Таньке больше не приходи… Вот… Мы скоро с ней распишемся… И Андрейка мне как сын… Вообще, забудь о нём.

Громов еле сдерживал в себе желание вернуть сползшие на кончик заалевшего носа очки на переносицу путем боксёрского апперкота.

— Игорёк, ты немного перебрал, — с металлическим оттенком в голосе заметил Стас, — Но уясни одно и запомни навсегда: С Татьяной мы расстались, и обратно к ней я не вернусь. А вот сын был моим и моим останется.

— Извини, извини. Не то ляпнул, — всё-таки смог трезво осознать перегиб палки Игорь. — Поздно уже. Пойдём спать. А завтра в три часа дня подъедешь на свою квартиру. Я с покупателем чуть позже.

— Слышь, мне, бля буду, надоело здесь торчать! — часам к одиннадцати вечера взорвался продрогший до костей Рапс. — Давай, пойдём и оторвём им все бошки!

— Заткнись, сука! — перекрывая децибелы голоса напарника, рявкнул Чен.

Он и сам порядком вымотался, но предчувствие успеха заставляло его терпеливо ждать. И пока не почернели окна в наблюдаемой квартире, не отрывал он глаз от окуляров бинокля. Очкарика он смог изучить детально, а вот второй мужик то прикрывался доходягой, то низко отпускал голову, то подставлял на обозрение свою широкую спину. «Клопа бы им туда подсадить», — то и дело мелькала в голове Чена завидная мысль. Но такового оборудования при себе у него не было. Некоторые сходства гостя и «объекта» улавливались, но только этого для поднятия тревоги было недостаточно. И Чен принял решение поутру рассмотреть «объект» воочию, если повезёт, конечно. Или, на худой конец, расспросить о нём либо бабу, либо доходягу-очкарика. Кто первым из подъезда выйдет. Нависшую паузу снова сорвал Рапс:

— Ты как знаешь, а я сваливаю! — решительно заявил он и предпринял попытку сквозануть из машины.

— Ещё одно лишнее движение, и я вынесу тебе мозги! — по змеиному зашипел азиат, и для большей убедительности положил на свои колени тускло поблескивающий в отблеске лампочки под козырьком подъезда, даже от одного вида леденящий кровь, «Стечкин».

Рапс уловил, что азиат далеко не блефует. Потому, откинувшись на спинку сидения, кротенько умолк.

В половине шестого утра занудливо запищал будильник. Игорь нащупал кнопку и вдавил её до отказа. Повалявшись ещё немного, поднялся, обошёл раскладушку с похрапывающим на ней Громовым, вышел в коридор и заглянул в комнату Татьяны. Обняв сынишку, она сладко спала. Очкарик что есть силы напрягал память, пытаясь вспомнить за каким хреном он завёл будильник на такую рань. Активизировав затуманенную алкоголем память (Игорь спиртным не увлекался, и даже мизерная доза алкоголя вызывала у него провалы памяти) контрастным душем и чашечкой крепкого кофе, наконец-то вспомнил. Ну, о сделке с Громовым он и не забывал, а вот о том, что возможного покупателя можно застать дома только утром, сейчас и припомнил. Вообще-то он на 98 процентов был уверен, что покупатель клюнет на эту хату. Цена Игоря — тридцать штук баксов — для него, покупателя, это сущий пустяк. Короче, игра стоит свеч. В накладе никто не остаётся. Этот алкаш получит свои десять штук, и скатертью ему дорога. Клиент получает почти, что задарма шикарную квартиру, а он, Игорь, за вычетом некоторых расходов восемнадцать штук американских рубликов чистенькими.

Игорь оделся и бесшумно вышел на лестничную площадку. Запер квартиру и спустился вниз по лестнице. До входной двери в подъезд оставался метр, как вдруг некто со спины обнял его за шею и, прижав к себе, жарко зашептал в самое ушко:

— Будь умничкой, не кричи и не дёргайся, а то мне придётся сделать тебе больно.

Так и есть. Это бандитское нападение. Игорь слышал от кого-то, что грабители подстерегают свою жертву в подъезде дома рано утром и грабят до нитки. И если попытаться оказать сопротивление, то могут и убить. Вот теперь убедился на собственном опыте. Бандит был вооружён чем-то острым, напоминающим нож. Кончик оружия щекотал Игоря за ухом.

— Возьмите всё: часы, деньги, цепочка золотая есть, — дрожащим голосом предлагал Игорь, чувствуя, как позорно дрожат его колени.

— Ничего не надо, — от всего предложенного отказался грабитель. — Ответишь на несколько вопросов, и свободен.

Запрос несколько странноват. Но выбора нет.

— Задавайте свои вопросы, — облизнул пересохшие губы Игорь.

— Кто остался в квартире, из которой ты только что вышел? Только без обмана. — Острая сталь надсекла кожу за ухом.

— Там осталась моя будущая жена, её сын и муж её бывший. Честно.

— Как зовут бывшего мужа?

— Стас Громов.

— Вот и ладненько, — обрадовался грабитель. — Сколько ещё времени он будет находиться там?

— Сегодня в три часа он поедет к себе на квартиру.

— Цель?

— Продать хочет. Я ему покупателя нашёл, и с ним туда приеду.

— Молодец, — похвалил грабитель. — Значит так. С тобой абсолютно ничего не произошло. Ясно?

Очкарик непроизвольно икнул в ответ.

— Будем считать, что уяснил. И второе: у тебя сегодня выходной. Ты никуда не едешь, понял?

— Ик…

— Ну, всё. А теперь иди и не оглядывайся. — Игорь почувствовал несильный толчок в спину.

Уже на улице его осенило, что бандит в подъезде по душу Громова. Говорила Таня, что он из такой же гвардии. Было до боли обидно за сорванную сделку, а ещё страшнее за собственную шкуру. Нет уж. Он сделает так, как ему приказали. Уж лучше синица в руке, чем нож под рёбра.

Чен вышел только тогда, когда дохляка и след простыл. Часы в «восьмёрке» показывали десять минут седьмого, когда в опочивальне Стрельцова ожил мобильный телефон. Звонок Василия не разбудил. Он проснулся гораздо раньше его. Не привык ещё спать на новом месте, на даче.

— Алло, — ответил он.

— Это Чен, — представился абонент. — Я засёк его. В три часа дня он отправится на свою квартиру.

— Отлично! Веди его до конца и сам никаких действий не предпринимай. Смотри за всем, что произойдет. Всё, до связи.

Чену объяснять не надо. Он давно всё понял. Хозяин приготовил «объекту» очередной сюрприз, а он, Чен, должен доложить об итоге.

Василий отключил связь. Что ж, настало время для другой своры гончих. «Спортсмены не так умны, — прикидывал Битюг, расхаживая по спальне в махровом халате и тапочках, — к тому же обозлены. Особо ничего проверять не станут. Должны клюнуть на липу». Так, пора действовать!

Не было и семи часов утра, когда по звонку Босса на ковёр явился ещё не протрезвевший со вчерашней пьянки Огонек. Беднягу здорово штормило, и он еле держался на непослушных ногах. Для начала Василий прочистил ему мозги.

— Вот козёл позорный! Алкаш хренов! Дебил недоделанный! — сыпал он оскорбления на голову Огонька. — Побираться пойдёшь, выгоню на хрен!

— Дав, ладно, чего уж там, — виновато потупился помощник.

— Хер с тобой, — смягчился шеф. — Даю тебе задание. Не выполнишь — пойдёшь дерьмо в сортирах разгребать.

— Сделаю! Все, как скажешь, сделаю. — Огонька резко мотнуло вправо, и он едва удержался от падения.

— Поезжай в город и разыщи тех спортсменов. Помнишь их?

— Помню. — У Огонька, как при первой встрече с крепышами, позорно заурчало в животе.

— Отдашь им вот эту кассету, — Битюг вложил в терзаемые тремором пальцы Огонька сфабрикованную запись признания. — И скажешь, чтоб срочно позвонили мне на мобильный. И пусть не затягивают. Всё. Иди, выполняй.

— Ну, я поехал? — жутким перегаром выдохнул Огонёк.

— Фу-у! — отвернулся Василий. — Ты ещё здесь?

Через тридцать секунд от помощника остался только винный дух.

 

Глава 37

Свою машину, «девятку», Огонёк по пьянке умудрился продуть в карты, потому и раскатывал на общаковском джипе. Тачка хоть и старая, но много круче, чем даже новые детища российского автопрома. Огонёк «гибдэдэшников» не боялся — всегда имел в заначке сотню зелёных — по той причине чаще садился за руль под газом, нежели трезвый. Въехав в город, даже не задумываясь над тем, в каком именно спортивном клубе, а в городе их было несколько, он может найти нужных ему ребят. Просто наугад, подрулил к первому попавшемуся на пути — «Силе». Перемалывая челюстями мятные пластинки, вышел из машины и блатной походкой направился к входу в невзрачное двухэтажное строение, в котором и располагалась «Сила». Проходя мимо афишной тумбы, приостановился, разглядывая красочный плакат, на котором сошлись в поединке двое мускулистых парней. Надпись на плакате приглашала всех желающих стать зрителями захватывающего турнира по рукопашному бою на приз зрительских симпатий. Огонёк с отвращением поморщился и сплюнул себе под ноги. Он ненавидел спорт с его дурацкими правилами. Он боготворил животную силу в массе, симпатизировал мощи толпы. А один на один в честном бою — это для лохов, не для него!

Огонёк поднялся по небольшой лестнице на крыльцо и взялся за ручку стеклянной двери, сквозь которую было видно, как расхаживают по вестибюлю крепкие ребята в кимоно, подпоясанные разноцветными поясами. У бандита как-то разом пропало желание посетить эту тусовку, но разгребать дерьмо в сортире, было не лучшей альтернативой. Поэтому, оставив дешёвое фраерство за дверью, вошёл-таки в помещение. Здесь выставляться не стоило даже толпой, не то чтобы в одиночку. Огонёк помнил печальный опыт своей братвы, однажды нагло вломившейся к спортсменам покачать мышцу. Долго они потом с бюллетеня не слазили. У спортсменов это называется в три шеи. «И чего вообще шефу моча в голову ударила искать этих ребятишек, — недоумевал Огонёк подходя к гардеробной стойке, за которой белела чья-то макушка. — Может, в бригаду их хочет переманить?»

— Здравствуйте, — на собственное удивление вежливо поздоровался он со старичком за гардеробной стойкой.

Старичка все звали просто Фролыч, и занимал он здесь должность сторожа, а сегодня подменял приболевшую гардеробщицу тётю Валю. Фролыч только минуту назад принял на грудь антистрессовые сто грамм, но взгляд его уже успел осоловеть.

Слушаю вас, — уставился он на посетителя, стараясь дышать немного в сторону.

— Мне бы узнать есть тут у вас такие… — начал Огонёк и вдруг запнулся. Если бы он даже знал имена тех ребят, то уже давно забыл бы их.

— Какие? — хитро прищурился старичок.

— Ну, во. — Огонёк надул щёки и, выпятив грудь вперёд, присел на полусогнутых ногах, этим самым, демонстрируя, каких именно по комплекции ребят он ищет.

— Тута все такие, — гордо ответил Фролыч, — В залу поднимись и найди там кого нужно.

Огоньку ничего не оставалось делать, как прислушаться к совету старичка. Словно к эшафоту подошёл он к лестнице, ведущей на верхний этаж, и занёс ногу на первую ступеньку. Но удача в этот день повернулась к нему лицом. Вниз по этой же лестнице сбегал парень. Тот самый, против кого протестовал кишечник Огонька в один из вечеров на пятаке. Огонёк не успел посторониться, и Паша в лёгкую задел его плечом.

— Извините, — извинился спортсмен и намеревался продолжить свой путь.

— Можно тебя на одну минуту, — остановил его Огонёк.

Паша остановился и с высоты своего роста несколько удивлённо посмотрел на вдатого чудака.

— Ну, говори.

— Отойдём. Разговор к тебе есть, — несмело предложил Огонёк.

— Пойдём.

Они отошли в дальний конец вестибюля.

— Ты меня помнишь? — Огонёк сделал маленький шажок в сторону, чтобы спортсмен смог получше его разглядеть.

— Вспомнил. Это мы с тобой к вашему шефу ездили, — качнул головой Павел.

— Точно, — подтвердил Огонёк. — Так вот, он просил передать вам вот это, — он торопливо вложил в руку Павла аудиокассету и клочок бумаги с какими-то цифрами, — и ещё позвонить ему. Номер на листке. Ладно, я пошёл.

Огонёк заторопился на выход. Уж очень неуютно он здесь себя чувствовал.

Павел повертел кассету в руках, потом засунул её под кимоно и вгляделся в цифры на бумаге. Настроение вдруг стало никаким. Он вернулся к стойке.

— Фролыч, я позвоню, — бесцветным голосом попросил он.

— Конечно. — Сторож поднялся со своего стула и вышел в фойе.

Павел снял трубку старого, перемотанного изолентой телефонного аппарата на столе гардеробной, и набрал на диске номер, записанный на переданном ему клочке бумаги.

Абонент ответил без задержки.

— Меня попросили позвонить по этому номеру, — прикрывая ладонью зарешёченное окошечко телефонной трубки, приглушённо сказал он.

— Спортсмен? — уточнили на том конце провода.

— Да.

— Помнится, вы обращались ко мне за помощью…

— Я помню.

— Так вот. Беспредельщика мы этого нашли. На кассете, которую вам передали, он обо всём рассказывает. А чтоб поговорить с ним лично, поезжайте на, — Василий продиктовал адрес, — сегодня к трём часам дня. Там его и найдёте.

— Понятно. А что с нашей стороной договора.

— Уладите свои дела, потом встретимся и всё обсудим. — Абонент повесил трубку.

Раздираемый всякого рода сомнениями, Павел вернулся в зал. Протиснувшись сквозь плотную толпу болельщиков и зрителей, отправился в раздевалку, но дойти до неё не успел. Судья вызвал его на ринг.

Этот турнир не был каким-то особенным, и победа в нём не сулила никому никаких дорогих призов. Приз был один — зрительские симпатии. А вообще-то, он много дороже всего самого ценного. На Павла Донцова рассчитывала вся команда «Силы».

Павел занял место в «красном» углу, «Синий», напротив — Костя Рубашкин, классный боец из соседнего клуба. Бабахнул гонг. В первую же минуту боя всем, включая даже непрофессиональных зрителей, стало ясно, кому будет принадлежать победа. Донцова словно подменили: замедленная реакция, отвратительная техника, никакой реактивности, сплошные ошибки. Рубашкин словно с манекеном резвился. После первого раунда, вокруг здорово побитого Донцова, сгрудились его друзья.

— Соберись, Паня, — теребил его за плечо Володя.

— Да что с тобой, словно юнец дерёшься, — недоумевал Борис.

— Проснись же, наконец! — слышалось отовсюду.

Но ничего не помогло. И оставшиеся раунды Павел проиграл, и команда «Силы» потерпела фиаско. Что ж, это спорт. Должен быть победитель, и проигравший.

— Ладно, на зимних встречах возьмём реванш, — в раздевалке утешал друга Геннадий.

— Проиграл, с кем не бывает, — похлопал Павла по плечу Володя.

— Да ерунда это всё! — неожиданно громко выкрикнул Павел.

В раздевалке воцарилась гробовая тишина.

— Не понял! — через некоторое время пронзил её голос Бориса. — Ты что этим хочешь сказать?

— Сейчас объясню, — перешёл на шёпот Павел.

Спортсмены обступили его плотным кольцом.

— Сегодня утром меня перехватил посыльный от братвы, ну, помните, обращались мы к ним за помощью.

Ребята закивали. Донцов продолжал, всё так же шёпотом:

— Так вот. Они передали мне кассету, вот, — Павел полез под мокрое от пота кимоно и вытащил оттуда переломанную надвое кассету, за которой нескончаемым хвостом тянулась «изжёванная» лента. Вот, ё моё!

— И что на ней? — Кассета перешла в руки Володи, и он пытался привести её в порядок, безрезультатно, конечно.

Паша лишь плечами пожал.

— Теперь неизвестно. Но есть ещё адрес, на котором этот тип появится в три часа дня.

— Не нравится мне всё это, — переодеваясь в адидассовский спортивный костюм, пробурчал Сергей.

— Ладно, ребятки, — встрял в разговор Борис. — Съездим на адресок. Поговорим с этим типом. А там понятно будет. Вообще-то я слышал, что братва своё слово железно держит.

— Это в книжках так написано, — с сарказмом заметил Сергей.

— Хорош базарить попросту. Время терять не будем. На месте всё выясним. Поехали. — Борис первым покинул раздевалку. Остальные двинулись за ним.

Стас не торопился выпутываться из сладких сетей сна. Уж очень приятно было ему томиться в них, но внутренние часы всё-таки заставили разорвать их и выплыть в реальность. Кстати, поторапливали и настенные. Старые, но надёжные, они всегда шли верно — никогда не запаздывали и не убегали вперёд. Сейчас стрелки показывали два часа дня ровно.

Стас в одних трусах и босиком прошлёпал в ванную, с наслаждением принял контрастный душ и до покраснения кожи растёрся махровым полотенцем. Фейс ещё оставлял желать лучшего, но ничего не поделаешь. Зализывать раны ещё будет время, а пока пора браться за дело. Громов вернулся в комнату и мысленно поблагодарил свою бывшую супругу. На стуле, рядом с раскладушкой, аккуратной стопкой вздымалась его старая одежда: потёртые джинсы, рубашка и короткая кожаная куртка. Под стулом приютились «адидассовские» кроссовки. Смотри-ка, не вышвырнула вещи мужа, сохранила. Ну, умничка, просто. Стас с удовольствием облачился в этот гардероб и по привычке сунул руки в задние карманы джинсов. Ну, Танька, ну, молодец! В одном кармане полтинник, в другом сложенный вчетверо тетрадный лист. Стас развернул бумагу и узнал красивый почерк Татьяны.

«Стас, — писала она, — пожалуйста, поскорее завершай свои дела и оставь нас в покое. Ключи от квартиры оставишь у тёти Оли». Подпись отсутствовала.

Прежде чем уйти, Громов заглянул в комнату Татьяны. На прикроватном столике в рамке стояла фотография сына. Стас взял её в руки и вслух попрощался с Андрюшкой:

— Пока, сын. Надеюсь, что ещё увидимся.

Соседка по лестничной клетке необъятная тётя Оля открыла свою дверь только после третьего звонка. Не дав ей опомниться, Стас всунул в её пухлые ладони ключи и, махнув на прощание, поскакал вниз по лестнице.

Всё время, проведённое в квартире, некогда своей, теперь принадлежавшей Татьяне, Стас чувствовал себя в полной безопасности. И всё то, что с ним произошло за последнее время, там воспринималось, как кошмар, приснившийся после прочтения на ночь кровавого гангстерского боевика. Теперь же, вновь оказавшись на оживлённой улице, он корнем каждого своего волоса почувствовал нависающую над собой угрозу. Всё его поведение: вжатая в воротник куртки голова, косые взгляды на прохожих, старание держаться более безлюдных мест контролировалось больше подсознательным уровнем, инстинктом самосохранение, если хотите.

Добираться на другой конец города, где и находилась его квартира, пешком было довольно долго, а время уже поджимало. К счастью он очень быстро поймал «бомбилу» — только вышел со двора и вытянул перед собой развёрнутую пятидесятку.

Водитель бежевой двадцать четвёртой «волги» оказался парнем словоохотливым, но Стас разговора на пустые темы не поддерживал. Лишь назвал адрес, куда его нужно отвезти. Впрочем, водила не обиделся и под мелодию, льющуюся из старенького приемника, пулей доставил его на место. Расплатившись, Громов юркнул в свой подъезд и поднялся на этаж. Осторожно, на цыпочках, вдоль стеночки, постоянно озираясь по сторонам. Он очень боялся ментовской засады, но выбора у него не было. Но милиция разыскивала главаря группировки, как говорится, постольку поскольку, надеясь на русское авось. Авось где-нибудь на улице подцепят. Наблюдение за квартирой Громова было установлено, но лишь на одни сутки. По истечению этого времени засаду сняли за неимением практической возможности держать там милиционеров — были дела поважнее.

Вот она, дверь его квартиры. Стас машинально пошарил по карманам в поисках ключей. Из груди вырвался сдавленный стон отчаяния. Откуда же в этой одежде они могли оказаться? Связка на музыкальном брелке осталась в той одежде, которой он расплатился за ночлег в бомжатнике. Вот уж чёрная полоса, так чёрная полоса.

— Земляк, проблемы? — раздался голос за спиной Стаса.

Стас обернулся. Обычный спортивной комплекции парень. Лицо добродушное. Агрессии не выражает. Может, поможет чем…

— Да вот ключи где-то посеял, — растерянно похлопал по свои карманам Стас.

— Здесь живёшь, что ли? — снова спросил парень.

— Здесь.

Более молодой человек вопросов не задавал. Его натренированный кулак, проделав короткий путь от плеча хозяина до лба Громова, стремительно вернулся обратно. Громов просто рухнул без сознания, но не на пол, а на руки парня, которого звали Геной. Геннадий взвалил на свои плечи нелёгкое тело и приглушённо присвистнул. С верхнего и нижнего этажей раздались ответные сигналы. Значит, всё в порядке. Геннадий начал спуск. Следом шёл дежуривший этажом выше Володя. На нижнем этаже их встретил Павел. Сергей подстраховывал подъездную дверь, А Борис сидел за рулём заведённой «семёрки» у самого подъезда. Безвольное тело Громова запихнули в салон между передними и задними сидениями, расселись сами и Борис дал по газам.

Операция прошла тихо и спокойно. Никто ничего не заметил. Так показалось спортсменам. В самом деле, за ними неусыпно следило зоркое око азиата из салона всё той же «восьмёрки». Чен понятия, не имел, те ли люди схватили «объект» или не те. Потому созвонился с Патроном.

— Какая машина? — поинтересовался Василий.

— Вишнёвая семёрка, — ответил азиат.

— Всё идёт по плану, — успокоил Стрельцов. — Продолжай вести наблюдение.

«Восьмёрка» повисла на хвосте Бориных «Жигулей».

Спортсмены выехали зав город и свернули в безлюдный из-за непогоды дачный посёлок. Остановились на самой глухой улице. Здесь их никто не должен был увидеть. Но по воле рока этот сектор великолепно просматривался с дороги, в оптику, конечно. А Чен и не расставался со своим биноклем.

Ребята вытащили Стаса из машины, усадили на землю, несколькими пощечинами Павел привёл его в чувства. Пока что калечить, а тем более убивать его никто не собирался. Спортсмены были настроены только на откровенный разговор.

— Зовут как? — начал допрос Павел.

— Стас Громов, — мотая звенящей, как медный колокол головой, ответил Громов.

— Вот что, Стас, — продолжал Павел. — Ты вроде парень-то неплохой, на какой ляд бандитизмом-то промышляешь?

— Ребята, я вас не понимаю, — честно признался Громов.

— Не понимаешь? — подступился к нему Борис. — Убийца поганый.

История повторялась. И здесь Стаса наконец-то осенило. Он понял, кому принадлежит сценарий этого триллера. Конечно же, Васенька всё устроил. Вот подлец. Интересно, убийство кого в этот раз на него повесят?

— Ребята, я никого не убивал. Это подстава, понимаете, — горячо начал Стас. На вид вроде пацаны не глупые, выслушать должны.

— Типичное оправдание убийцы, — перебил его Володя.

— Да выслушайте же, наконец! — взмолился Стас, приложив руки к сердцу.

— Рассказывай. — Сергей присел рядом с Громовым на корточки и сделал жест своим ребятам: тихо.

Громов рассказал о том, что с ним недавно приключилось, и о кассете упомянул. В общем, ничего не утаил. В конце спросил:

— Это Стрельцов вас на меня натравил?

— Фамилии мы его не знаем, — ответил Сергей. — Но он из бандитов, это точно. И кассета у нас тоже была.

— Вот видите, ребята, меня здорово подставили.

— Верим тебе. — Сергей протянул Стасу раскрытую ладонь. — Не держи на нас зла. Нас тоже понять можно.

— Да нет никакого зла, — махнул рукой Стас.

— Короче, Стас, — вмешался в разговор Борис. — Придётся тебе до города пешочком дойти. Здесь напрямую не так далеко. Просто у нас в машине нет свободного места.

— За меня не переживайте, я доберусь, — успокоил Стас.

Спортсмены уселись в машину и укатили восвояси, а Стас, облегчённо выдохнув, медленно побрёл вдоль пустынных дачных домиков. Куда конкретно, он пока не знал…

Чен, наблюдавший за всем происходящим, готов был взорваться. Ожидаемого не произошло. Эти соплежуи отпустили «объект» на все четыре стороны, а сами возвращаются обратно в город. Необходимо срочно связаться с шефом и доложить ситуацию.

Азиат выхватил из кармана мобильный телефон и забегал пальцами по клавиатуре.

— Шеф, у нас проблемы, — встревожено заговорил он.

— Какие ещё проблемы? — спросили на обратном конце провода.

— Парни отпустили объект и возвращаются в город.

Стрельцов громко и крепко выматерился в трубку, портом отдал приказ:

— Валите на хрен этих ублюдков, и чтоб ни один живым не остался!

В это время окончательно запутавшийся во всём, усталый и голодный Рапс распевал себе под нос песню Михаила Круга «Владимирский Централ».

— Слушай сюда, — прервал певца Чен, — Хватай ствол и выметайся наружу!

— Не понял? — Челюсть Рапса удивлённо отвисла вниз.

— Автомат под задним сидением. Выходи и стреляй по вишнёвой «семёрке», терпеливо пояснил Чен

— А-а! — обрадовался Рапс. Наконец-то подвернулось что-то стоящее. Можно и косточки поразмять.

Рапс скоренько достал из-под заднего сидения укороченный «Калашников» и выпульнулся на улицу.

Человек, стоявший посередине дороги с широко расставленными ногами и прицеливающийся из автомата в приближающуюся машину со стороны походил на киноактёра, снимающегося в эпизоде остросюжетного боевика: Каменное выражение лица, холодный взгляд рептилии, полная уверенность в движениях. Но это была не съёмочная площадка, а Рапс не был артистом…

Расстояние между автоматчиком и легковым автомобилем неумолимо сокращалось. 80 метров… 70… 50… 30. Застрекотал «Калашников», выплёвывая из себя конусовидные жала с горизонтальным столбом чёрного порохового дыма. С десяток пуль попали в моторный отсек, но ещё большее количество, раскрошив лобовое стекло, причинили смертельный вред пассажирам «семёрки». Потерявшая управление машина, вылетела с дорожного покрытия и, несколько раз перевернувшись в воздухе, приземлилась в кювет на крышу. Двигатель давно заглох, но колёса по инерции продолжали вращаться. Рапс хотел полоснуть по машине ещё одной очередью, но сухой щелчок известил об истощении боезапаса.

— Ха! Всех наповал! — вернувшись за руль «восьмёрки», возбуждённо похвалился Рапс, зыркая на азиата нездорово блестящими глазами.

— Поехали отсюда поживее, — заторопился Чен.

Рапс ошибся. В живых остался Сергей…

Утро для Стрельцова началось с неприятного известия. Звонил силовик из местного ГУВД, с кем на ближайшие выходные была назначена «встреча без галстуков» и напрямую, без обиняков, заявил, что решить вопрос о получении лицензии на огнестрельное оружие не может по причине подмоченной судимостью репутации будущего генерального директора. От ленча, конечно, отказался, сославшись на занятость. В конце телефонного разговора посоветовал обратиться к чиновнику областного значения. Василий вежливо извинился за доставленные хлопоты, повесил трубку и очень кучеряво выматерился. Чиновник областного значения — это вам не местное начальство. К нему подход особый нужен, да и сдерёт он в пять раз больше. К тому же, он абсолютно не знаком, и для подготовки почвы под ним требуется куча времени. Открываться без этой самой лицензии не имеет смысла. Коммерсанты, руководители фирм и организаций, подопечных Стрельцову уже начали обзаводиться собственными службами безопасности, вооружёнными, кстати. И многие уже заявили, что не нуждаются в бандитской опеке. А вот подписать контракт с вполне легальной охранной структурой были бы не прочь. А что «Беркут» без законного оружия. Едва вылупившийся из яйца цыплёнок. Не больше того. Что делать? Как быть? Бандитскую деятельность пора сворачивать. Не за горами время, когда менты вплотную и за Васькину бригаду возьмутся. Этого Стрельцову не хотелось. У него были другие дальновидные планы. Успокоился Василий и отдал распоряжение своим людям о начале прощупывания почвы под этим хреновым областным чиновником.

Потом звонил Чен. И тоже не обрадовал. Эти лохи-спортсмены оказались чистоплюями и отпустили зайчика гулять на все четыре стороны. Видно, смог он из них слезу вышибить. Ну, ничего, Чен уже должен был из них их тупые мозги повышибать.

А тут и сам азиат явился. Уставший, как собака.

— Как это случилось? — первое, что спросил у него Василий.

Чен рассказал всё, что видел.

— Я так и подумал. Ну, ладно. Повезло ему, но это не означает, что он будет жить спокойно.

— Не понял, шеф? — напрягся азиат. — Что, опять его искать?

— Не опять, а снова.

— Да ну его на хрен! — не сдержался Чен. — Пусть менты им занимаются.

— Ты гений! — просиял Василий. — Конечно, пусть им менты и займутся. А мы им немного поможем.

— Как?

— Мои заботы. А ты начинай всё заново.

Василий и не думал посвящать своего верного пса в детали внезапно родившейся в его голове идеи. Он пёс, и его дело идти по следу. Держать нос по ветру, как говорится. А Василий сам знает, что делать. Только кое-что уточнить требуется.

— Где ты его в первый раз выпас? — спросил он у Чена.

— У терпимника, — ответил Чен. — У него там с блядёшкой одной амуры, кажется.

— Это хорошо. Сдаётся мне, что он именно к ней в этот раз загуляет. Ты как думаешь?

Азиат неуверенно пожал плечами.

— Вполне возможно.

— Короче, мне с этой лярвой побеседовать надо. Тащи её ко мне.

Азиат неслышно вышел из кабинета шефа. «Надо будет назначить его начальником службы безопасности», — провожая телохранителя взглядом, подумал Стрельцов.

Чен хоть и очень устал, но не расслаблялся. Он получил новый приказ и должен его исполнить. Бабу эту хозяину притащить? Притащит — не вопрос.

Взяв с собой на всякий случай здоровенного бугая Костяна по кличке Пресс, Чен теперь уже на собственном «мерине» отправился в терпимник к мамочке. Но та лишь виновато взглянула на него. Ушла девочка, не отпросившись. Куда? Неизвестно. Вот хрен этой Мамочке, а не крыша!

Следующая остановка была у квартиры путаны. Её пасли старожил группировки Иннокентий Глаголин по кличке Кеша и новенький Храп. У них было другое задание следить за появлением «объекта». Вот пусть им и занимаются. Мало ли что, вдруг объявится. А доверять им особо важное задание не стоит. Испортят всё, потому как мозгов у них мало. Чен сам возьмётся за это дело.

Кеша доложил, что «объект» не появлялся, а баба уходит рано утром и приползает вечером никакая.

— Продолжайте наблюдение, — приказал Кеше азиат и отъехал немного в сторону от серой «девяносто девятой», в которой и бдели Кеша с Храпом.

До вечера оставалось не так уж много времени. Можно и подождать. Тем более в тёплом, комфортабельном «мерине». Это вам не дубовая «восьмёрка».

 

Глава 38

Гриша Любимов обожал молоденьких девочек, а вот тратиться на них из своего кармана просто терпеть не мог. Да и зарплата бармена в обросшей долгами кафешке раскошеливаться не позволяла. Однако, его должность имела свои плюсовые стороны. Во-первых, это кафе посещали не особо блещущие умом, но зато потрясной сексапильности девочки. С такими, аттестованный средней школой Гриша, очень быстро находил общий язык. Во-вторых, всегда под рукой дешёвое пойло из-под стойки за счёт заведения. В-третьих, накаченные спиртным девочки, и так-то не страдающие комплексом целомудрия, вовсе раскисают. Ну и внешность Гриши после пятого стакана прямо как магнитом притягивала этих пьяных клушей.

Последние несколько дней Грине не везло. Ляльки, все как одна, жаловали в кафе с кавалерами, а связываться с последними Любимов не имел никакого желания. Вообще-то была одна сексапильная особа. Здесь она зависала уже третий день. Приходила с утра, напивалась так, что «мяу» произнести не могла и вечером выползала. Пусть мяукать она и не могла, а вот бармена-ухажёра в первый же день отчётливо на три буковки послала. Гриша не торопил события, глядишь, и захочется ей сильного мужского плеча, а здесь Гриша тут как тут. По-правде, на данный момент выглядела она далеко не возбуждающе. Ну, сами понимаете, женщина в запое. А звали её Светланой.

Света добровольно оставила работу в «агентстве», хотя Мамочка почти, что силой её удерживала. Нет. Светлана не просто ушла, она сбежала сломя голову. После встречи с желтокожим азиатом её преследовал страх вновь с ним повстречаться. Этот человек нагнетал на девушку животный ужас. Светлана не была глупой девчонкой, чтобы свято верить в то, что затеянная Громовым игра в шпионов продолжиться вечно. Она предчувствовала, что скоро всё закончится, и чем-то плохим для неё, для Светы. Так и вышло. Мафия ищет Стаса — это железно, и попытка выйти на него через неё далеко не последняя. Об этом она тоже догадывалась. Глупо было, конечно, надеяться, что, бросив работу, она сможет уйти от мафии. Но оставаться в агентстве было ещё страшнее, чем, например, сидеть в этом кафе. По крайней мере, тут хоть нализаться до положения риз можно, а потом и море по колено… Но до каких пор так может продолжаться? До известных — пока не кончаться деньги, а они, как известно, сродни воде. Затем всё вернётся в прошлое. Она снова останется без крыши над головой, промёрзшая и голодная свернётся калачиком в углу зала ожидания, её снова будут пользовать поганые мусора за место в «обезьяннике» и миску вонючей баланды. О, господи! Злой рок неотступно следует за ней по пятам…

Семье Соколовых завидовали белой завистью все односельчане. Все сорок дворов тихого живописного селения с красивым названием Маковка, что в ста пятидесяти верстах от областного центра Южно-Уральского региона. Семья была крепкой, дружной и работящей. Выросшие в деревне мать и отец с раннего детства приучали своих девочек к суровым условиям сельского быта. Близняшки не чурались самой чёрной работы, не росли белоручками. Но не мешало им это учиться на круглые пятёрки, и не портила работа подаренную им самой природой красоту. «Ух, какие невесты подрастают!» — каждый раз улыбалась им при встрече единственная во всём регионе дальняя родственница по отцовской линии тётка Поля, жившая через три дома от них. Но ни Света, ни Оля пока что замуж не торопились. Голубой мечтой обеих были театр и кино. Они мечтали стать актрисами. Но в дом Соколовых постучала беда…

Роман Игнатьевич Соколов, отец девочек, готовил свой трактор к посевным работам. Занятие рукам привычное, каждое движение отлажено до автоматизма — с юности, как никак, знаком с этой техникой. Но что-то там произошло, что навсегда останется тайной. При запуске двигателя раздался мощный взрыв, унесший жизнь лучшего механизатора коллективного хозяйства.

Ирина Валентиновна, супруга покойного Романа Игнатьевича, потерю перенесла мужественно. Горевала, конечно, плакала по ночам, чтоб народ не видел. А днём не до слёз было — своё огромное хозяйство, да полсотни колхозных коров её рук дожидались. Для девочек потеря отца была невосполнимой утратой, но время, как известно, лечит. Время — самый лучший терапевт. А вот об актёрской карьере можно было забыть. Теперь не до этого стало. Школа, дом, ферма. Ведь мало помалу здоровье матери разлаживаться стало, и девочкам приходилось подменять её на дойке колхозных коров. Но девочки окончили школу с золотыми медалями, но, естественно, никуда не поехали, остались в родном селе.

Беда, она никогда не приходит одна. Спустя три с половиной года после трагедии с отцом, неожиданно тяжело заболела Оленька. Врачи областной больницы выставили роковой диагноз — злокачественное новообразование молочной железы. Не помогли Оле ни лекарства, ни воздух деревенский. Молниеносное течение болезни вознесло её на небесную сцену.

Второго удара Ирина Валентиновна не выдержала — стала выпивать. В один из холодных январских вечеров, будучи в изрядном подпитье, не дошла до дома. Свернулась клубочком возле чьего-то забора и замерзла насмерть.

Нетрудно представить себе состояние Светланы. Она крепилась до весны, но оставаться здесь, уже не было никаких сил. Света продала дом с хозяйством за смешную сумму заезжим таджикам, собрала свои немудреные пожитки, чмокнула в дряблую щеку тётю Полю и села в автобус, который довёз её до областного центра, с железнодорожного вокзала которого отходил поезд на Москву.

Но добраться до заветного уголка ей, видно, было не суждено никогда.

На одной из станций в купе к Светлане подсели две порядочные на вид девушки блондинка в короткой кожаной куртке и брюнетка в джинсе.

— Привет, — мило улыбнулась блондинка и подала Свете ручку. — Меня зовут Катя.

— Здравствуйте, — застенчиво пожала ладонь Соколова. — Света.

— Аля, — приветливо кивнула брюнетка.

Слово за слово и к вечеру девушки сделались подругами. Соколова поведала новым подругам свою трагическую судьбу. Те прониклись вниманием и даже всплакнули, чем окончательно и расположили к себе доверчивую провинциалку.

— И куда ты теперь? — промачивая краем носового платка уголки глаз, спросила Катерина.

— В Москву. Хочу поступить в театральное училище.

— Да! — оживилась брюнетка Аля. — А я учусь в Щукинском на третьем курсе. У меня есть кое-какие связи. С радостью помогу.

— Вот здорово! — радостно захлопала в ладоши Света и тут же посчитала эту встречу знамением. О, как она ошибалась!

Следующий час Аля рассказывала о столице и о студенческой жизни в очень радужных тонах. Света слушала с раскрытым ртом и округлёнными глазами. Она уже была счастлива…

— Давайте выпьем за будущее Светы! — с задоринкой предложила Катя.

— А что, это идея! — поддержала её Аля.

— Я, вообще-то, не пью, — не твёрдо отказалась Светлана.

— Придётся научиться, — поучительным тоном сказала Катя.

— Только чуть- чуть, — сдалась Светлана.

— Я сейчас до вагона-ресторана. — Аля поднялась и вышла из купе.

Вскоре вернулась с бутылкой водки и бутылкой сухого вина.

— Водочку нам, а вино будущей актрисе, — весело подмигнула она.

Разлили, выпили и…

Очнулась многострадальная Светлана на жёсткой скамье совсем незнакомого вокзала в кофточке, разодранной юбке, туфлях на босу ногу, без кошелька и документов. Из всех пожитков осталась только фотография сестёр-близняшек многолетней давности.

Светлана опрометью бросилась в линейное отделение милиции. Дежурный старшина, рыхлый сорокалетний мужик с пропитой рожей, измерил потерпевшую оценивающим взглядом, после чего, недослушав, прогавкал:

— Пошла вон, потаскуха!

Двое последующих суток провела девушка всё на том же вокзале. Днём бродила вдоль железнодорожных путей, на ночь устраивалась в самом отдалённом уголке зала ожидания. Продрогшая и голодная, с потухшими от обиды и разочарования глазами походила она на затравленного зверька, чудом спасшегося от погони и оказавшегося в незнакомом месте. Кто-то из сердобольных пассажиров подкармливал нищенку, кто-то отдал платок с собственного плеча.

На третий день бесцельно шатающуюся по опасной зоне бомжиху путеобходчики доставили всё в то же отделение милиции, да не к дежурному, а к самому начальнику — капитану Лаптеву, тридцатипятилетнему пройдохе и бабнику.

— Кто такая? — похотливо взглянув на девушку, осведомился капитан.

Соколова назвалась и рассказала обо всём, что приключилось с ней в поезде.

— Значит, документов нема, — подытожил Лаптев.

— Нет, — свесила голову Светлана.

— Плохо. — Капитан поднялся с кресла, вышел из-за стола и встал в полный рост перед съёжившейся девушкой. — Вот что, Соколова. Сейчас я распоряжусь, чтобы тебя отвели в душ, покормили и переодели. Потом, зайдёшь ко мне.

Капитан снял трубку телефона, и что-то в неё неразборчиво шепнул. Через минуту в кабинет вошла мужеподобная женщина в синей униформе служащей вокзала.

— Наталья Сергеевна, — обратился к ней капитан. — Покажите девушке душевую, найдите что-нибудь из одежды и накормите.

— Пойдём, — кивнула Свете Наталья Сергеевна.

Под контролем женщины девушка принимала душ, переодевалась в какие-то поношенные одежды, жадно съела две чашки постного борща в раздаточной вокзального кафе и ею же была конвоирована в кабинет начальника линейного отдела милиции.

— Теперь о деле, — сходу начал Лаптев. — Пока будешь работать разнорабочей при вокзале. На ночь я найду тебе место. А будешь себя хорошо вести, помогу восстановить твои документы. — Он лукаво улыбнулся.

— Я вас не совсем понимаю, — испуганно взглянула на милиционера Светлана. Мне нечем вам заплатить.

— Есть чем, — разверз рот до ушей Лаптев.

— Но…

— Есть чем, крошка, — повторил капитан. — И будешь делать это тогда, когда я захочу.

До Светы наконец-то дошло, куда клонит ублюдок в милицейской форме.

— Нет! — категорически заявила она.

— Что? — изумился Лаптев и, не раздумывая, залепил девушке звонкую оплеуху.

Соколова хотела закричать, но широкая, отвратительно воняющая дешёвым табаком ладонь капитана накрыла её рот. Дальше всё происходило как в кошмарном сне. Светлана лишилась того, что берегла для единственного и любимого, как делают это все порядочные девушки, прямо на замызганном рабочем столе начальника линейного отдела милиции. И, конечно, с ужасной болью — душевной и физической.

— Работать начнёшь с сегодняшнего дня, — приводя себя в порядок, говорил Лаптев. — Ночевать будешь в КПЗ. Прости, но лучшего пока предложить не могу. А отказываться будешь, махом в тюрьму упрячу. Молись на меня, дура!

Соколова молчала, лишь изредка всхлипывала. Да что она могла сказать? Выбора-то не было.

Свету устроили разнорабочей при вокзале. Ночлегом стал женский «обезьянник». Питалась она в раздаточной вокзального кафе — днём. Ужинала вонючей баландой в своём новом доме. Однажды вечером в ужине ей было отказано тем самым старшиной, который прогнал её в первый раз.

— Нет для тебя сегодня хавки! — демонически расхохотался он. — Вот дашь, тогда и покушаешь!

— Скотина! — первый раз в жизни выдавила из себя ругательство Светлана.

— Чего? — Старшина за волосы выволок её из камеры и затащил в дежурку. Изнасилование продолжалось несколько часов подряд.

— Кому скажешь, убью, — пригрозил старшина и запихнул её обратно в «обезьянник».

Естественно, Светлана испугалась. Жизнь потеряла для неё всякий смысл. В кого она превратилась? В жалкую потаскушку. Над ней глумился капитан, не упускал случая попользоваться и старшина. И так могло продолжаться до скончания дней, не повстречайся на её пути Мила, в один из дней случайно проезжавшая по привокзальной площади…

Света подметала оттаявшую от снега привокзальную площадь. В дырявом ватнике и резиновых сапогах выглядела он далеко не фотомоделью. Но Миле приглянулась.

— Ты кто такая? — выйдя из машины, спросила Мила.

— Вам то что? — продолжая махать метлой, огрызнулась девушка.

— Да ничего. — Мамочка села в автомобиль и укатила восвояси. В этот же день она разузнала о девушке всё, что хотела разузнать. А ранним утром следующего дня просто выкрала её с вокзала и увезла к себе в «агентство».

Так Соколова стала девушкой по вызову. Впрочем, терять было уже нечего. Зато появился реальный шанс заработать денег, и призрачный — всё-таки осуществить свою мечту. Она не стала любимицей Мамочки Милы. Та относилась к ней, как к рядовой своей девочке. Но правда помогла с документами и жильём авансом. И, верно, всё получилось бы именно так, как и задумала Светлана, но случай свёл её с особым клиентом агентства. Случилось то, что случается почти, что с каждой девушкой. Светлана влюбилась в Громова по самые уши, как школьница. Это чувство было для неё новым, и как она не старалась обуздать себя, но, увы, бесполезно. Её всё больше и больше тянуло к Стасу. Но он больше не появлялся. Тогда она сама назначила ему встречу. Как помнится, они встретились… Что-то было в этом человеке, что резко отличало его от других мужчин — он не был похотливым самцом, от которых она так устала.

Чувства не охладели даже тогда, когда она узнала, кто он есть на самом деле, и в какую историю влип. Светлана просто не могла отказать ему в помощи. Ну, а поломалась так, ради приличия. И не ради денег…

Теперь мафия ищет Стаса и, наверное, её тоже…

— Девушка, не желаете отдохнуть? — Любимов решил попытать счастья в очередной раз.

Светлана подняла на него осоловевшие глаза.

— Отвали, козёл!

— Грубиянка, — обиженно фыркнул бармен и отошёл за стойку. Соколова тяжело поднялась и, качаясь, вышла из кафе.

Пока что ей было куда идти. Она шла и бормотала себе под нос:

— Он придёт ко мне… Я признаюсь ему… И мы вместе убежим от мафии… Придёт… Придёт…

Сквозь дымку алкогольного тумана показалась торцевая часть дома.

— Придёт… Придёт…

Ждать пришлось долго. Чен уже терял терпение. Но вот в сумерках осеннего вечера из-за угла вырулила пьяная девица. Азиат узнал в ней ту, которую и ждал. Так, пора действовать. Сам он, конечно, скручивать деваху не пойдёт. На кой ляд тогда здесь нужен Пресс. Для интерьера что ли? Ни хрена, пусть работает.

— Слушай сюда, — толкнул он в бок Костяна. — Вон ту бабу видишь? — Палец азиата указывал на приближающуюся женскую фигуру.

— Ага, — разглядел-таки Костян.

— Как только она войдёт в подъезд, — продолжал инструктировать Чен. — Войдёшь следом, аккуратненько вырубишь её, только смотри, не перестарайся, и конспиративно доставишь её в машину.

— Не понял, как? — Чену показалось, что он услышал, как заскрежетали в голове Пресса извилины, в результате задействования очень редкого для этой особи процесса мышления.

— Незаметно, — сквозь зубы процедил телохранитель Стрельцова.

— А-а, понял. — Механизм в черепе Костяна вновь отключился на неопределенный срок.

Девушка вошла в подъезд, за ней Пресс. Он не задержался.

— Идиот! — Чен обречённо уронил голову на руль, дабы не видеть, как безмозглый Пресс во всеувиденье несёт на руках, словно невесту, девушку к машине. Только марша Мендельсона не доставало. Костян бережно уложил свою ношу на заднее сидение, галантно закрыл дверцу и плюхнулся в соседнее водительскому кресло.

— Ничего бабёнка, — шумно сопя, оценил он. — Я её по темечку бух, и нормалёк.

Азиат никак не отреагировал. Запустил двигатель и взял с места с пробуксовкой. По дороге созвонился с шефом и доложил об успешном выполнении задания.

— Молодчина, — похвалил Стрельцов. — Подъезжай на дачу. Жду. Спустя полчаса «мерин» азиата плавно подрулил к высоченным воротам в трёхметровом железобетонном заборе, огораживающем виллу господина Стрельцова от бренного мира сего. Охранник на вышке дал отмашку своим коллегам внизу, и ворота бесшумно отъехали в сторону, пропуская внутрь машину личного секьюрити Битюга. Василий ждал на крыльце. Облачённый в теплый спортивный шерстяной костюм и кроссовки, с тонкостенным стаканчиком виски в руках, всеми своими габаритами и важностью напоминал он сейчас государственного мужа в период отпуска.

В этот раз Пресс не церемонился — выволок еще не пришедшую в себя девушку за плечи из «Мерседеса» и потащил по ступеням наверх. Словно мешок с мукой бухнул под ноги Василия и присоединившегося к нему азиата. Отступив на шаг назад, замер в выжидательной позе, в надежде на похвалу.

— Урод! — зарычал на него Василий. — Разве так с женщинами обращаются? Неси её в подвал и очень осторожно.

Сконфуженный таким приёмом, Костян вновь превратился в страстно любящего жениха, вносящего свою избранницу в храм любви.

Подвал дачи Стрельцова представлял собой великолепно оборудованный спортивный зал с новейшими спортивными причиндалами, бассейном и кондиционерами.

— Положи её туда, — Василий указал на гору матов в углу. — И свободен.

Пресс выполнил приказ и удалился.

— Значит, это та самая тёлка, с которой Стас амуры закрутил, и есть? посерьёзнел Стрельцов.

— Она самая, — подтвердил Чен.

— Что ж, очень хорошо. Только она неживая какая-то.

— Во-первых, она пьяная. Во-вторых, Пресс ее слегка оглушил, — пояснил азиат

— Пойдём-ка, посмотрим на неё поближе, — предложил Василий.

К счастью голова Светы выдержала пудовый кулачище Пресса, и после нескольких пощечин Чена сознание к девушке вернулось. О, господи! Снова эта жёлтая рожа, и этот главный мафиозник рядом с ним. Вот и выполнила она задание Стаса. Ближе чем сейчас, и быть не может. Короче, мафия её нашла… Соколова приподнялась и смогла сесть на маты. В голове сплошная орудийная канонада, и хочется пить, аж язык к нёбу прилип…

— Здравствуй, красавица, — ласковым голоском поздоровался с неё Василий. Как самочувствие?

Света не ответила, а так хотелось наговорить этим сволочам кучу гадостей. Больше — матерно облаять этих ублюдков, чему она, кстати, прилежно выучилась за время работы в агентстве. Ничего не поделаешь — издержки профессии.

В кармане азиата соловьём залился сотовый телефон.

— Извините, — взглянул на шефа Чен и, получив одобрительный кивок, отошёл в дальний угол спортзала, на ходу вынимая из кармана трубку.

— Молчишь? — продолжал разговор Василий. — Дурочку из себя гнуть будешь? Напрасно. Лучше сразу признайся, где прячется Громов.

Девушка словно язык проглотила. Вернулся Чен.

— Шеф, — обеспокоено взглянул он на Стрельцова. — У меня проблемы возникли. Мне нужно отлучиться.

— Что ещё за проблемы? — недоверчиво взглянул на него Василий.

— Личного характера, — отпарировал Чен. — Очень нужно.

Чен нагло врал. Никаких личных проблем личного характера у него не возникло. Просто представился случай конкретно отвиснуть с одним приятелем и славянскими тёлками. А он так устал.

— А да ладно, чёрт с тобой. Поезжай, решай свои проблемы, но всегда будь на связи. А вот ещё что. Кто-нибудь наблюдает за квартирой этой леди?

— Конечно. Там Кеша и этот новенький. Храп, кажется, его погоняло.

— Замечательно. Всё, пока можешь быть свободен.

Азиат пружинистой походкой покинул спортзал, а Василий вновь занялся потерявшей дар речи проституткой.

— Ну что ж, продолжим. Так, где же находится господин Громов?

Взгляд Василия лазерным лучом полоснул по Светлане. Безрезультатно. Она продолжала упорно молчать. Конечно, Василий морг разговорить эту сучку привычным для себя способом — мордобоем. Но ему не нужна была инвалидка. Девушка должна была стать сговорчивой и послушной…

Стрельцов отошёл к двери и громко позвал охранника в холле. Тот незамедлительно явился.

— Стереги её, — приказал Василий и отправился в свой кабинет на втором этаже особняка. Свой кабинет Битюг отделал морёным дубом, мебель дорогую расставил и разной чудо-техникой офисной напичкал. Удобно, комфортно и вполне современно. Василий неспеша подошёл к вделанному в стену несгораемому бронированному сейфу, набрал секретный код, который знал только он, открыл дверцу и запустил в металлическое чрево руку. Появилась на свет божий маленькая чёрная коробочка, следом другая, побольше, и последним обвеялся кондиционированным воздухом большой чёрный пистолет.

Василий закрыл дверцу сейфа, спутал код и сел за свой стол. В маленькой коробочке, изнутри отделанной мягким поролоном, лежала ампула из тёмного стекла, в которой плескался всего один миллилитр сильнейшего психотропа. Но и этого количества было вполне достаточно, чтобы развязать любой, на сотни узлов завязанный язык. Так называемую «сыворотку правды» Василий приобрёл за большие деньги на чёрном рынке с целью накачать ею кого-нибудь из своей банды, чтобы знать какие сквозняки поддувают внутри её. Признаться по чести, в действие этого препарата он не очень-то верил. Пришла пора проверить легенду о «сыворотке правды». Ну и ладно, что этой чести удостоится проститутка из терпимника. Это дело поважнее будет. В другой коробочке лежали несколько десятков ампул с сильным наркотиком, и это тоже предназначалось девице — под наркотой, как шёлковая будет. Василий закрыл коробочки и взял в руки пистолет.

Идея была гениальной. Вначале под действием «сыворотки правды» бабёнка всё, как на духу выложит о господине Громове, потом зомбированная наркотиком, подложит ему паленый ствол сразу, как тот появится у неё. Этот способ очень часто применяли герои американских боевиков, которые так любил Василий. А дальше дело техники. Звонок в милицию, и «глухари» раскрыты. И господин Громов сгниёт у лагерной параши. Об этом Стрельцов позаботится. А в том, что Громов к бабе этой придет, Вася был уверен на сто десять процентов. Интуиция подсказывала. Оставалось только спуститься обратно в подвал и ввести девахе отраву. А заниматься этим предстояло специалисту по внутривенным инъекциям — Огоньку.

Огонёк в то время в поте лица занимался всеми криминальными делами бригады: разборки, мзда с подшефных и прочая бандитская деятельность. Закрома пополнял. Они пустовать не должны. Деньги, как воздух, нужны. Ничего, отвлечётся на пару часиков. Всё для дела. Стрельцов связался с ним по телефону и затребовал к себе.

— Еду, — усталым голосом ответил помощник. Утомился он очень, ведь что было сил старался, даже с пьянками на время завязал. Уж очень хотелось ему в новой фирме при прежней должности остаться.

Не прошло и четверти часа, как в кабинете Стрельцова появился Огонёк.

— Пойдём со мной, — сходу развернул его бригадный, попутно всучивая ему в руки небольших размеров полиэтиленовый пакет.

Спустились в подвал.

— Эй, ты, — Стрельцов подозвал к себе охранника. — Найди мне шприц, быстро.

Быка как ветром сдуло. Девушка всё в той же позе продолжала сидеть на матах и молчала. Не плачет, не кричит, на помощь не зовёт.

— А это что за куколка? — раздвинул губы в похотливой улыбке Огонёк.

— Меньше будешь знать, дольше будешь жить, — грубо ответил Василий. — Свяжи её.

Сказано — сделано. Огонёк обмотал девушку вдоль и поперёк детскими скакалками из спортинвентаря и на всякий случай заткнул рот матерчатым кляпом. Пока он занимался девицей, охранник раздобыл где-то несколько лент медицинских шприцев. В аптеку, что ли съездил.

— Свободен, — махнул ему Василий.

Охранник с обидой в душе удалился. Телка ему понравилась, и он уже планировал порезвиться с ней, пусть даже после этих двоих. А оно вон как получилось…

— Ширни-ка её для начала вот этой гадостью, — Василий вынул из коробочки ампулу тёмного цвета.

Огонёк без лишних слов вкатал девице внутривенную инъекцию. Миф относительно «сыворотки правды» для Стрельцова развеялся. Светлана выболтала всё: и как с Громовым познакомилась, и как он её завербовал, и какие чувства она к нему питает, и в конце своего рассказа твёрдо отчеканила:

— Он придёт и спасёт меня!

Стрельцов не особо удивился прыти Громова, ибо знал характер этого человека.

— А теперь нашыряй её наркотой, — немногим позже приказал он своему помощнику.

Не проблема. Сделал всё, как было приказано. Девица вмиг обернулась в зомби. Василий надиктовал ей схему её действий и всунул в руки завёрнутый в носовой платок пистолет.

— А ну, повтори, — после того, как Огонёк освободил её от скакалочных пут, приказал Василий.

— Как только он у меня появится, подложить ему оружие, — механическим голосом повторила Светлана и взглянула на Василия помутневшими глазами.

— Умничка, — улыбнулся Василий.

Огонёк смотрел на всё это недоумевающее, но подробно расспросить обо всём шефа не решался. В принципе, это его дело. Пусть творит всё, что захочет.

— Теперь слушай ты. — Стрельцов отвёл Огонька немного в сторону. — Отвезёшь её домой, — он назвал адрес, — там дежурят наши пацаны. Передашь им, чтобы качали её наркотой через каждые три часа. Не хватит отравы, пусть звонят мне. Доставим — не вопрос. Ну, а остальное они сами знают. И ещё. — Стрельцов вынул из кармана своих спортивных брюк какой-то, размером со спичечный коробок, приборчик. — Это радиомаячок. Штука дорогая, так что смотри, не потеряй.

— А чо с ним делать? — раскрыл рот Огонёк. Ну не силён он был в шпионских игрушках.

— Сейчас. — Стрельцов перевернул коробочку и отделил от её дна штуковину, напоминающую канцелярскую скобку. Затем подошёл к Светлане и приспособил микрофон за воротник её блузочки. — Короче, отдашь приёмник пацанам. Вот эту коробочку. Так им легче будет своё задание выполнять. Да, ствол не забудь. — Он передал матерчатый свёрток помощнику. — Втолкуй им, что машинка должна быть в квартире бабы. А то, не дай бог, ещё у себя оставят. Я позже им позвоню и всё сам проверю. Всё, вези её обратно.

— А ствол-то заряжен? — убирая «тэтэшник» в карман своей куртки с опаской поинтересовался Огонёк.

— Заряжен, — ответил Василий. — Только пальнуть из него она не сможет — ума не хватит.

Огонёк, поддерживая зомбированную девушку за талию, вывел её из спортзала. «В это раз всё будет чики-пуки», — потирая руки, заверил сам себя Стрельцов.

Огонёк доставил девушку на указанный адрес, передал Кеше лично в руки все причиндалы и вложил в его уста подробные инструкции шефа. С тем и отвалил. Пацаны едва успели завести Светлану в квартиру, как подал голос мобильный телефон Глаголина.

— Алло, — ответил Кеша.

— Тебе всё передали? — строго спросил Стрельцов.

— Да. Я всё понял.

— Как там новенький себя ведёт?

— Да нормально всё.

— Его посвящать в дело не нужно, — настоятельно порекомендовал Битюг.

— Понял. — Трубка запикала короткими гудками.

А вообще-то, Храп с самого начала дежурства понятия не имел, чего они здесь ошиваются и кого ждут. Ему это было по барабану. Главное — есть работа, а он не любопытный. Надо, значит надо…

 

Глава 39

Улица вымершего в связи с непогодой дачного посёлка после энного количества поворотов вывела-таки чумазого, еле державшегося на ногах Громова к окраине городской мусорной свалки, раскинувшейся на площади в несколько гектаров. За отсутствием должного финансирования работы по утилизации мусора были давно прекращены, и он, не сожжённый, неутоптанный и отвратительно смердящий целыми горами вздымался тут и там. Но это нисколько не мешало одичавшим собакам в компании с шумным вороньём набивать свои брюха остатками с людского стола или просто с наслаждением копаться в нём без всякой с того пользы.

По слухам здесь могли обитать очень зловредные и далеко негостеприимные бомжи, убить человека которым, всё равно, что два пальца описать. Не хватало только стычки с кем-нибудь из этой огромной гвардии. Громов старательно обходил груды мусора и другие подозрительные места, где, по его мнению, вероятнее всего могла произойти встреча. Но от соблазна заглянуть во вросший в землю старый вагончик-бытовку с заколоченными ржавыми железными листами окнами, не удержался Скорее не из-за любопытства, а по причине того, что в его животе кишка объявила войну кишке, а тело сплошь покрылось противными мурашками холода. А из коротенькой трубы на крыше вагончика еле заметно курился дымок, и тянуло со стороны этого жилища жареным луком и ещё чем-то съестным.

Дверь была не заперта. Стас приоткрыл её и заглянул внутрь. Промёрзшее тело обдало живительное тепло. Вагончик был разделён на две половины. Одна под амбарным замком, другая от запоров свободная.

Но прежде чем обследовать, судя по всему, жилую часть помещения, Стас погрел руки над раскалённой до красна печкой-буржуйкой в тамбуре между секциями. Здесь, равно как и в жилом секторе, было темно, и чтобы получше рассмотреть этот закуток Громов приоткрыл дверцу печи. В свете выбивающегося из железного нутра пламени обнаружил рядом с буржуйкой вязанку нарубленного штакетника, в углу стоял топор и древняя керосиновая лампа — «летучая мышь». Запалив от головешки фитиль лампы и настроив его на определённую высоту, чтобы свет был поярче, начал исследование жилой секции. Вдоль её стен стояли две железные кровати, в самом центре кособокий стол, на котором выставил свой помятый алюминиевый бок чайник, и исходила ароматом жареной картошки с луком большая закопченная сковорода. Не долго думая, Стас принялся за еду, используя вместо ложки собственные руки. На тот момент он не задумывался над тем, что еда кем-то приготовлена и уж, конечно, не для гостей. Он утолял голод. Выскоблив сковороду, присел на одну из кроватей, притулился на стенку и незаметно для себя закемарил. Но сон его был недолог. Пробудился гость незваный от чьего-то громоподобного баса и крепкой хватки за грудки.

— Кто таков, и какого хрена здесь делаешь?

Громов невольно съёжился. Справиться с двумя дюжими, заросшими дремучей волоснёй мужиками он, конечно, смог бы. Но не сейчас.

— Чего молчишь? — сверкнул глазами мужик, державший его за грудки, при этом ещё и хорошо встряхнув.

— Мужики, я… Я сейчас всё объясню, — мямлил Стас.

— Я тебе щас объясню! — Кулак-гиря завис над самой громовской макушкой.

— Постой, Слава, постой, — предотвратил жестокую расправу второй мужик, перехватив руку товарища за запястье.

— Ну, чего ещё, — недовольно пробурчал Слава.

— Так нельзя. Пусть скажет, если есть что сказать.

Слава презрительно хмыкнув, отпустил нахалюгу и занял кровать напротив.

— Рассказывай, — обратился к Стасу его спаситель.

Естественно, Стас даже и не думал рассказывать этим бичам свою трагическую историю, а, облегчённо переведя дух, на ходу сочинил очень даже актуальную для наших дней историю: киданули при обмене жилья, бомжевал по подвалам, выгнали и оттуда, уснул в мусорном контейнере и оказался здесь.

— Ну, ладно, — поразмыслив, изрёк спаситель. — Зовут-то как?

— Стас.

— Пётр. — Спаситель протянул изуродованную заусенцами и трещинами грязную ладонь.

Громов ответил рукопожатием.

— А это, — Пётр кивнул на Славу. — Вячеслав. Друг мой.

— Очень приятно, — глупо улыбнулся Стас.

— Вот что, Стасик, — почесал в затылке Пётр. — Ты всю нашу еду сожрал — это раз. И если хочешь здесь жить с нами, то придется работать.

— Где? — не понял Громов.

— Еду в огородах собирать, воровать то бишь. Штакетник оттуда же тырить для дров. Вещички полезные со свалки в дом нести, — охотно пояснил Пётр. — Согласен или как?

Пока что выбор был невелик.

— Да, — кивнул Стас.

— Тогда дуй на дачи за картохой и помидорами, — распорядился Пётр.

Видно здесь он был за главного, ибо Слава больше не вмешивался, только недобро поглядывал на нового поселенца. Громов кочевряжиться не стал. Нарыл-таки килограмма два картофеля, обливаясь потом, больше от страха быть замеченным каким-нибудь садоманом, которому на капризы природы попросту начихать. С помидорами ничего не вышло. Поснимали уже урожай, и если в городе по погребам не расфасовали, тио попрятали в дачные домики. Ну, не вскрывать же их, в самом деле! Впрочем, Пётр и Вячеслав остались довольны и этой добычей. К возвращению новенького они пожарили новую порцию картошки из запасников отсека, что был под замком. Любезно пригласили и его. Ну, как тут откажешь?

После еды Стасу стало известно, что у бичей похожие на его легенду истории. Петю киданули с жильём, а когда он учуял подвох, жестоко избили и пригрозили убить вовсе, если вздумает в милицию обратиться. Славу облапошили так же, и то же избили. По всей вероятности их обрабатывала одна команда. Потом от них ушли жёны с детьми, и они, потеряв всякую надежду на справедливость и утратив веру в людей, поселились здесь. С той поры минуло два года.

А Громов проживал в этом доме уже несколько дней. Слухи о кровожадных бомжах, обитающих здесь, развеялись. Кроме их троих это место никто не облюбовал. Так что они были здесь полными хозяевами. Стас прилежно исполнял всевозможные поручения по хозяйству, обжился и уже привыкать к новой жизни стал. Конечно, остаток своих дней можно было провести и здесь. А что? Тихо, спокойно, сухо и тепло. Никто больше за ним не гонится с целью отомстить за «убитых» им родственников и друзей. Василий, когда никогда, потеряет к нему интерес, и всё будет в ажуре. Здесь найти его будет очень трудно.

Но над одним человеком, ставшим ему очень дорогим, который даже не догадывался об этом, нависла угроза. Её Стас спинным мозгом чувствовал. Как не старался он забыть этого человека, схоронить глубоко в себе чувства к нему, ничего не получалось. Он понял, что любит Светлану. В какой момент это произошло, он не знал. И не думал об этом. Она в опасности! И он должен спасти её! Вперёд, на врага за святое чувство! Он выдернет её из когтей опасности, и они уедут вместе далеко-далеко отсюда.

Едва за окном начало смеркаться, Стас собрался в путь-дорогу.

— Ты куда это, на ночь, глядя? — поинтересовался Пётр.

— Мужики, спасибо вам за всё. Я в долгу не останусь. Обязательно вернусь. А сейчас мне надо идти, — на одном дыхании выдал Стас и, не оглядываясь, вышел из вагончика.

После встречи с Огоньком Кеша, и так-то немногословный, вовсе сделался немее рыбы. Каждые три часа он выходил из машины и скрывался в подъезде. Вернувшись, тупо глазел на какой-то прибор, размером со спичечный коробок. И молчал, молчал, молчал. Да ну и хрен с ним, пусть молчит, коли нравится. Храп, дабы хоть как-нибудь развеяться, повадился в близлежащий магазин, где тарился «пепси» и чебуреками. Пивка бы не мешало глотнуть, но Кеша с первого часа строго настрого запретил употреблять на дежурстве спиртное. Александр Александрович Храпцов уже и счёт времени потерял, а они всё сидели и ждали то ли чего-то, то ли кого-то. Бабу какую-то до квартиры проводили, пьяную в усмерть. Хрен ли ей там делать? Эх, сюда бы её, покувыркаться, кровушку застоявшуюся разогнать…

Стемнело. Кеша взглянул на наручные часы, тяжело вздохнул и собрался покинуть салон машины. Пришло время вкатать бабёнке очередную дозу отравы и чуть ли не в сотый раз повторить суть задания. Хреново, что всё приходится делать самому, а этот Храп, блин, как китайский болванчик здесь сидит. Но сказано, не посвящать, значит не посвящать. Ладно, хоть бабу до квартиры помог довести. И на том спасибо. Иннокентий отключил приемник, приспособленный на панели, и уже раскрыл дверцу, но зло чертыхнувшись, снова захлопнул её со своей стороны. В свете лампочки под козырьком подъезда отчётливо просматривались несколько фигур в пятнистой камуфляжной форме. Кто такие, Глаголин не знал. Может менты, может какая другая служба, но рисковать не стоило. А вдруг и вправду мусора. Остановят, найдут к чему придраться… Лучше переждать. Кеша снова включил приёмник, из которого, как и прежде, доносились только эфирные помехи.

Света с большим трудом разомкнула налитые свинцовой тяжестью веки. Кругом было темно и пусто. И тишина… Ужасающая напряжённая тишина. Исчезли измучившие её головная боль и головокружение, куда-то пропал леденящий кровь визг и свист внутри неё. Организм словно умер. Светлана попробовала пошевелить рукой конечность абсолютно потеряла всякий вес и чувствительность. И не только рука. Все части тела были какими-то чужими. Она смогла подняться с софы и, как ей показалось, взлетела. Естественно, то было остаточное действие наркотика, но отравленный мозг воспринимал это как действительность. К тому же кору головного мозга будто простерилизовали. Она не содержала абсолютно никакой информации, кроме той, которую заложил туда толстяк с отвратительной физиономией и систематически подкрепляемой ещё одним гнусным типом. Но сейчас от этих голосов осталось только эхо. Ещё полчаса назад Светлана готова была выполнить вклиненное в её мозг задание, и сделала бы это, влейся в её кровь очередная доза наркотика. Но этого, как помнится, во время не произошло, вследствие чего концентрация наркотика в крови начала постепенно снижаться. Организм запустил сложнейшую систему самозащиты — усиленно выводил из себя яд. Но до полного очищения ещё было далеко. Однако, кое-какие светлые промежутки в сознании уже обозначились медленно восстанавливалась память, возвращалась чувствительность, но все её действия были ещё механическими. Она всё также механически зажгла в комнате свет и подошла к зеркалу. Эмоциональный шок, вызванный отражением в нём, ещё процентов на сорок отрезвил разум. Перед зеркалом стояла не Светлана. В зеркале отражалась сама смерть. Смерть с пустыми, ввалившимися в глазницы глазами, с одряблевшей желтушной кожей, с заострёнными от обезвоживания чертами лица, с всклокоченной шевелюрой. Внутри Светланы проснулся вулкан ненависти к тем людям, которые медленно убивали её. Один из этих подонков где-то рядом, и вот-вот должен появиться здесь вновь. Но нет! Она не позволит ему больше прикоснуться к себе. Она убьёт его. Девушка ни на миг не забывала об оружии, ведь оно было главной частью её предыдущей программы. Теперь в её голове была другая программа, и назначение большого чёрного пистолета стало иным. Светлана никогда не имела дела с оружием. Но как бы это не показалось странным, её руки с ловкостью стрелка-профи проверили обойму, передёрнули затворную раму, дослав патрон в патронник, сняли механизм спуска с предохранителя. Всё! Оставалось только ждать эту мразь, чтобы спустить курок.

Входная дверь была закрыта. Кеша отпирал её конфискованными у Светланы ключами. Но в этот раз девушка облегчила ему задачу — отщёлкнула замок.

Громов не бежал, он летел как ветер по трассе, ведущей в город. Стас проигнорировал окольные пути, сейчас ему было наплевать на собственную шкуру. Ежеминутно обостряющееся чувство угрозы жизни любимого им человека начисто отрубило инстинкт собственного самосохранения. Он несся, чуть ли не по центру дороги, не замечая плотного потока тревожно сигналящих ему автомобилей, не замечая усталости и биение перегруженного сердца, не ощущая, как холодный сырой воздух рвёт его лёгкие. Он не видел впереди себя ничего, кроме того места, где без его вмешательства может произойти трагедия. И вот это место выросло перед ним. Вот этот дом, тускло освещённая предподъездная площадка. Стоп! Там какие-то люди, и их форменная одежда вызывает подозрение… Менты? Охрана? Пожарные? Кто? А плевать, кто бы ни был… На долю секунды сбавивший обороты маховик бега вновь раскрутился на полную катушку. Впрочем, толпившиеся у подъезда сотрудники вневедомственной охраны, подвыпившие по поводу дня рождения своего командира, на протиснувшегося в подъезд бича внимание не обратили. Мало ли, какие люди живут в этом доме. Да и они не службе. Они ждут своего товарища, который в одной из квартир этого подъезда уламывает свою подругу на стольник. Он, этот стольник, сейчас нужен им больше воздуха. До бичей ли разных?

Лестничный марш… Один, второй… Да сколько же их? Ну, наконец-то. Вот и знакомая дверь. Стас толкнул её плечом, и она открылась. В прихожей было темно. На стене нащупал выключатель, перевел рычажок в верхнее положение. Вспыхнула люстра. Он ожидал увидеть труп Светланы в луже крови, или ещё какой-нибудь кошмар. Но ничего подобного там не было. Дверь в комнату была прикрыта. Стас устремился туда. Но он не приложил ни малейших усилий, чтобы открыть её. Дверь распахнулась сама. На пороге с пистолетом в вытянутой руке стояло существо мало похожее на живого человека. Вурдалак из голливудского ужастика. Но кем бы ни был этот человек, он был вооружён. И ствол был направлен точно в грудь Стаса, и указательный палец правой руки существа уже ласкал спуск. Мгновение, и адская машинка, громко ругнувшись, выплюнет смертельный комочек свинца в латунной оболочке. И он без труда преодолеет слабое сопротивление водянистого человеческого тела, и, попав внутрь его, превратит всё, что попадётся на его пути в сплошной кровавый фарш. Погибать Громову жутко не хотелось. В следующую секунду он кулём свалился на пол, подкатился под ноги существа и своим телом сбил его с ног. И вдруг что-то тяжёлое рухнуло сверху на его голову, и в мозгах, будто рубильник вырубили. Стало темно и тихо. Просто Стас не успел заметить, как существо реактивно поднялось с пола, сорвала со стены массивную бронзовую вешалку и, не разобравшись, кто есть кто (всё-таки отрава ещё действовала), сбросила её вниз с высоты собственного роста. Её бегства из квартиры с истеричным завыванием Стас уже не видел и не слышал.

Мужики у подъезда дождались своего дружка и, весело переговариваясь, отвалили продолжать вечеринку. Видно, выгорело у них. Кеша собрался, было выключить приёмник звуковых сигналов с «клопа» и со значительным опозданием отправиться в очередную «командировку», как вдруг из мизерного кружочка динамика донеслись звуки, насторожившие Иннокентия. Совсем не обязательно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что в квартире появился посторонний, и между хозяйкой и гостем, вероятнее всего, завязалась схватка, иначе, что же это за грохот и сопение? «Проверить!» — хлестнуло по Кешиным извилинам. Мало ли что. Может, с кровати грохнулась. А может… Кешу даже передёрнуло.

— Сиди в машине и не дёргайся! — отрывисто бросил он Храпу и вывалился из машины, на ходу заталкивая свою любимую игрушку — новенький «Зиг — Зауэр» — за пазуху.

Мухой взлетев на нужный этаж, лоб в лоб столкнулся с истошно орущей бабой, которая ещё совсем недавно была кротким и послушным зомби. Она кинулась ему на шею, нежно так обняла и приласкалась, словно ребёнок, что-то, ласково нашёптывая в самое его ухо. Опешивший Кеша грубо отпихнул её от себя. В какое-то время их взгляды пересеклись. Соколова снова ошиблась, приняв Глаголина за Громова. Нет, только не он! Она сойдёт с ума, если ещё секунду пообщается с этим уродом! Организм сам не позволил этому случиться — просто вырубил сознание, и всё. Девушка распласталась на шахматном полу лестничной клетки.

— Чёрт! Мать твою! — приглушённо выругался Кеша и, оставив вырубившуюся бабу без внимания, заглянул в квартиру.

С Громовым Кеша был отдалённо знаком, но обиду на него в глубине души затаил. А всё после того, как Стас на пендалях выставил его, Кешу, хорошо поддатого, из кабака, в котором Глаголин решил учинить разборку с халдеем. Да не просто выставил, ещё и пригрозил, что если тот появится здесь ещё раз, то Стас отстрелит ему яйца. В том состоянии, в котором Кеша застал своего обидчика в квартире этой блядёшки, всё могло случиться с точностью до наоборот. Сейчас Кеша мог отстрелить Стасу его мужское достоинство из ствола, валяющегося рядом с ним. Но личные обиды в сторону! У него есть приказ немедленно сообщить шефу о появлении Громова. Пора!

Кеша ринулся, было обратно в машину, где между сидениями случайно оставил свой телефон, но, споткнувшись о тело девушки, слегка притормозил. А что делать с ней? «Вообще-то, бабёнка ничего, если приумыть да переодеть», — мелькнула похотливая мыслишка. Более не размышляя, Иннокентий сгрёб её в охапку и с этой ношей потрусил вниз по лестнице. Поместив её на заднем сидении в полулежащем положении, зло сверкнул глазами в сторону Храпа.

— На зад, живо!

— Не понял? — напрягся так удобно расположившийся в переднем кресле Храпцов.

— Прыгай на заднее сидение, я сказал! — проревел Кеша и наставил на несмышленого напарника свой «Зиг-Зауэр», который успел вытянуть из-за пазухи у квартиры путаны, и так и не засунул обратно.

Выбора у Храпа не было. Он быстренько перебазировался на заднее сидение.

Кеша набрал номер сотового телефона шефа. Стрельцов ответил, чуточку помедлив.

— Это Глаголин. Кеша, — представился Иннокентий. — Объект в квартире шлюхи. Кажись, она ему по башне чем-то заехала. Я не разобрал. Но он вырубленный — это точно. Чего дальше-то делать?

— Наблюдай со стороны за всем, что произойдёт! — приказали на том конце провода.

— А что произойдёт? — полюбопытствовал Кеша.

— Менты приедут, — коротко пояснил Стрельцов и прервал связь.

Глаголин внутренне сжался от этих слов. Он ненавидел милицию и не очень-то хотел с ней встречаться, но гнев Василия был куда страшнее милиционеров. Кеша запустил двигатель и отогнал машину метров на двадцать от подъезда, ближе к выезду со двора.

Комиссия из областного УВД обрушилась на майора Рамцова, как снег на голову в середине лета. Никого заранее не предупредив, завалились серьёзные дяди с большими звёздами на погонах и лампасами на штанах прямиком в кабинет совмещающего две должности майора и принялись за разнос. Вообще-то свирепствовал только один — генерал — лейтенант Володин, два других генерала лишь молча кивали седыми головами и хмурились в знак солидарности с шефом. Володин же гневался не ради профилактики. На него самого обрушился девятый вал с самого министерства. Сам министр МВД требовал от него немедленного раскрытия убийства грузинского законника Гиви Отарошвилли, в противном случае… Не трудно догадаться, что могло произойти со служебной карьерой пятидесяти восьми летнего генерал-лейтенанта.

— Хреново ты, майор, со своими обязанностями справляешься! — опустив всякого рода формальности-официальности, бушевал Володин, раздувая широкие ноздри. Времени прошло достаточно, а ты всё глухорятину жрёшь!

— Товарищ генерал-лейтенант, я совмещаю должность начальника дежурной части и начальника отдела раскрытия убийств, — попытался оправдаться острым дефицитом времени Рамцов. Ох, и глупо это было с его стороны. Оправдание прошло по боку.

— Да мне наплевать, сколько должностей ты занимаешь! — пуще прежнего взбесился Володин. — Ты отвечай на вопрос: почему убийство до сих пор не раскрыто?

— Товарищ генерал-лейтенант…

— Молчать, майор! — брызнул слюной высокий начальник. — Короче так. Если через неделю дела в суде не будет, пойдёшь рядовым в ППС! Я ясно выражаюсь?

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант! — вытянулся в струну майор, в душе же отсылая кабинетчика туда, откуда тот пришёл, причём через известный орган.

— Одна неделя! — в дверях обернулся Володин и погрозил майору пальцем.

Остальные генералы повторили жест председателя комиссии и следом за ним покинули кабинет Рамцова.

В принципе, одна хитрая задумка в отношении раскрытия этого убийства у майора Рамцова была. Он разыгрывал даже не одну, а целых две комбинации. Первая: поймать какого-нибудь бомжа-забулдыгу, как следует отпрессовать его и заставить взять на себя убийство Папы. И вторая: подсунуть труп «убийцы», застреленного при задержании, предварительно раскрасив его лицо очередью из «Калашникова».

С бомжом всё как-то не получалось, и вторая комбинация попала в разработку. Но… Задумка всё ещё была в зародыше. Рамцову в действительности не хватало времени. Он всё откладывал это дело на завтра, на послезавтра, но после налёта комиссии решил начать воплощение этой идеи немедленно. Но опять пришлось отложить на завтра, потому что рабочий день уже подходил к концу, а вечер майора был занят — по телевидению транслировали футбольный матч. Рамцов был фанатом футбола, и ради того, чтобы поболеть за любимую команду у голубого экрана, пожертвовал бы даже своей собственной карьерой. Короче, в этот вечер ему было категорически наплевать на дела служебные и, тем более на семейные. В домашнем халате и тапочках, с бутылочкой пива в руке прилип он к экрану телевизора. Он не замечал никого и ничего вокруг себя. Всё его внимание было сконцентрировано на лупцующие мяч фигурки. Отвлечь его не могла, как ни старалась, и любимая жена Ляля, в одиночку занимающаяся ремонтом квартиры и по этому поводу ропщущая на мужа, и дочь Наташа, постоянно шныряющая из своей комнаты в зал, где стоял телевизор, в поисках то предмета своего гардероба, то запропастившуюся куда-то косметичку. Наташа готовилась к очередному свиданию с очередным кавалером. Её лёгкое поведение с противоположным полом очень не нравилось ни отцу, ни матери. Наташа меняла парней, как перчатки, и с каждым умудрялась переспать. Слабость своего передка девка оправдывала якобы случившимся в школе изнасилованием, но фамилию насильника называть отказывалась, дабы не бередить душевную рану.

Итак, майор Рамцов отключился от мира сего перед телевизором, его супруга, ругая мужа, клеила обои, дочь собиралась на свидание, а минуту назад молчавший телефон в прихожей вдруг как-то тревожно зазвонил. Натали, находившаяся в тот момент в непосредственной близости от аппарата, сорвала трубку:

— Алло! Алло! Пусик, это ты?

Может, Стрельцов и был для кого-нибудь пусиком, но только не для неё, это точно.

Василий сухо официальным тоном попросил пригласить к телефону майора Рамцова. Наташа недовольно скривила губки, но, положив рокочущую эфирными помехами трубку рядом с аппаратом, заглянула в зал.

— Па, тебя к телефону.

— Кто? — не отрываясь от экрана, спросил Рамцов.

— Да откуда мне знать! — вспыхнула дочурка, раздосадованная тем, что звонок не принадлежит её любимому Пусику. А вот-вот должен был позвонить и пригласить её спуститься к подъезду. Теперь линия занята, и неизвестно на какое время. Может сорваться её рандеву. Вот и разозлилась.

Майор, скрепя сердце, оторвал свой зад от кресла и вышел в прихожую.

— Майор Рамцов, — по привычке представился он в трубку.

— Вечер добрый, товарищ начальник, — приблатнённым тоном поприветствовал милиционера бандит.

По тону Рамцов и узнал Стрельцова.

— Чего тебе? — недовольно пробурчал он.

— Сюрпризик для тебя приготовил, — интригующе продолжал Стрельцов. — Только действуй быстро, не то упустишь своё счастье.

— Говори конкретнее, — занервенчал Рамцов.

— Уговорил. Говорю конкретно по делу. Господин Громов тебе известен? Знаю, что известен. Всё ещё ищите его и не можете найти. А он вас дожидается вот по этому адресу. Записывай, начальник.

Рамцов задёргался в поисках карандаша и бумаги. На выручку пришла любимая доченька — подала свою записную книжку из ридикюля, уже перекинутого через плечо в ожидании звонка Пусика, и авторучку. Майор с благодарностью взглянул на дочь и пробасил в трубку:

— Записываю.

Стрельцов выдал наколку. Рамцов размашисто черкнул на листке и даже не поблагодарив наводчика, повесил трубку. Информация была гораздо важнее футбола. Трансляцию матча ещё повторят, а преступник, от задержания которого зависит судьба майора, ждать не станет. Вот на кого майор и спишет всех «глухарей»! Действовать немедленно! Рамцов набрал номер дежурной части, представился и отдал срочный приказ. Дождавшись от дежурного подтверждение принятия приказа, потребовал машину к подъезду и начал быстро собираться. Записная книжка лежала на телефонном столике. Наташа выдрала лист с записью отца и спрятала свою собственность в ридикюль. Ну, уж очень любопытной она была, потому и прочла написанное. Фамилия и имя преступника, отчёркнутые двумя жирными линиями, подействовала на неё странным образом. Она вдруг разревелась.

— Что такое, доченька? — переполошился отец.

— Папа, это он, это он, — по-киношному всхлипывала Натали.

— Кто он? — не понял Рамцов.

— Громов. Это он изнасиловал меня в школе, — роняя крупные, выдавленные слёзы, закончила фразу Натали.

Вот уж балаболка ещё из тех! Не было этого! Громов, хоть и мечтал поиметь её в школе, но опасался папашу мента. Уж потом, много лет спустя, он осуществил свою мечту. И то не путём насилия, а по обоюдному желанию. Просто Наташа решила отомстить любовнику за тот утренний облом и грубое выставление из квартиры.

— Почему ты молчала до этого времени? — пароходной сиреной взревел майор, у которого уже зародились личные амбиции к господину Громову.

— Папа, я боюсь его. И сейчас боюсь, — продолжала лить крокодильи слёзы Натали.

Рамцов размяк. Очень он любил свою дочь, какой бы она не была.

— Успокойся, маленькая моя, — обнял он её за плечи и нежно погладил по волосам. — Он за всё ответит!

Ровно через три минуты после получения приказа на указанный адрес выехала штурмовая бригада СОБРа.

Лампочка сознания в многострадальной голове Громова наконец-то пронзила живым лучом густой, липкий мрак пустоты. Стоная и охая, придерживая при этом ушибленное темя, Стас поднялся на ноги и пару раз мотнул головой. Вроде бы полегчало, и в мозгах просветлело. Память со скрипом восстановила эпизоды из недавнего боевика-ужастика, разыгравшегося в этой квартире. Вот только, сколько времени с этого момента минуло, и куда подевалась главная героиня, всё ещё оставалось для Стаса тайной. Оставленное тем чудовищем оружие ввергло Громова в шок. Из миллиона «тотошек» он узнал бы свой. Да, это был именно его «Тульский Токарева», украденный из его машины. Но как он здесь оказался? Если бы стены умели вещать человеческим языком, они о многом бы рассказали. Но такого феномена ещё не было зарегистрировано. Ответить на этот вопрос мог только один человек, и его необходимо было срочно разыскать. Стас затолкал пистолет во внутренний карман куртки и вышел на лестничную клетку. Не зная точно, куда держать путь, спустился на нижний этаж и приоткрыл подъездную дверь. Снаружи было темно, но далеко не пустынно. Двор буквально кишел людьми. Он не мог разглядеть их отчётливо, но по приглушённым выкрикам и бряканью чего-то металлического понял, что там довольно большая вооружённая группа. Кто может безбоязненно передвигаться в любое время суток по городу с оружием? Конечно, менты! Стас внутренне похолодел. Не было ни малейшего сомнения, что милиционеры устраивают здесь засаду, и не было никакой уверенности в том, что они не прошмонают подъезды. С этой братией Стасу встречаться хотелось меньше всего. Неизвестно по чью они душу, но лучше этот катаклизм переждать. Вернуться в квартиру? Схорониться на чердаке? Нет, подняться наверх он просто не успеет, ибо менты уже спешат к подъезду. Чёрт, они всё-таки приняли такое решение. И тут Стас отчётливо услышал свою собственную фамилию. Менты говорили о нём. Они идут его арестовывать! Громов отпрянул от входной двери и ударился спиной обо что-то металлическое. Повернулся, пошарил рукой и наткнулся на какую-то металлическую скобу. Дверь! Это дверь в подвал! Выбора ему не оставили. Он рванул скобу на себя, дверь с трудом, но поддалась, и в лицо пахнуло плесенью и кошками. Слету вниз по скользкой лестнице. Поскользнулся, выронил из кармана ствол… Некогда искать его в темноте… Дальше стандартный узкий коридорчик. Бегом по нему… И стоп! Коридор заканчивался глухой бетонной стеной. Путешествие закончилось. Капкан, кажется, захлопнулся…

Командовал штурмовой группой СОБРа тридцати двух летний капитан Лопатин. Распределив своих бойцов на всех возможных путях отхода особо опасного преступника, командир лично возглавил группу из шести человек, которая должна была штурмовать квартиру, где на сей момент, и должен был находиться тот самый особо опасный. У открытой подъездной двери он молча поднял руку вверх. Группа замерла в ожидании следующего немого приказа. Лопатин ткнул пальцем в грудь ближнего к себе старшего сержанта Образцова, затем жестом указал ему, куда следует ему идти — в подвал. Старший сержант кивнул и немного посторонился, пропуская вперёд товарищей. Когда нога последнего из них взяла две ступеньки первого лестничного марша Образцов, подсвещая себе мощным фонарём в одной руке и оружием наизготовку в другой, начал спуск в указанное командиром помещение.

То, что происходило сейчас в подъезде, до слуха Громова не долетало. И он из-за тишины, малость успокоившись, старательно прикидывал как же отсюда выбраться. Впрочем, выбор был невелик. В какую дверь вошёл, в ту и придётся выходить. Стас уже приподнялся с корточек и отлип от стены, как вдруг был вынужден вновь склеиться с ней. Шуршание обуви, крепкие матюги и яркий, широкий луч света, шаркающий по стенам, полу и потолку, наглядно говорили о том, что помещение тщательно обследуется. Рано или поздно, свет выхватит из тьмы съёжившуюся у стены фигуру и тогда… Если повезёт, то многочисленные переломы, если нет, то короткая автоматная очередь куда-нибудь в живот… Оставался единственный выход… Стас подпустил милиционера на минимальное опсно-близкое расстояние к себе, затем в стремительном прыжке отклеился от стены и ударил его коленом в солнечное сплетение. Парень коротко охнул и грузно осел на пол. В следующий удар — ребром ладони по шее — Громов вложил лишь полсилы. Не приведи господь убить! Нормально. СОБРовец полностью отключился, но дышал равномерно. Стоило поторапливаться. Стас на всякий случай погасил фонарь и отшвырнул его в сторону, потом быстро снял с милиционера камуфляжную куртку, брюки, берцы, стянул с лица маску. Всё это, за исключением обуви, натянул поверх своей одежды, благо размер позволял. Подобрал с пола выроненный спецназовцем «АК-СУ» и двинулся на выход. Узнать в Громове особо опасного преступника в этом наряде было крайне сложно.

Стас был уже у двери, когда в подъезде раздались голоса раздосадованных пустышкой бойцов спецназа.

— Неужели смотался, сволочь! — удивлялся голос с хрипотцой.

— А может, там его и не было вообще, — предположил кто-то осипший.

— Надо ещё раз прочесать весь периметр. Сантиметр за сантиметром, — на ходу распоряжался хриплый. — Морда нам его знакома. И чуть что, ребята, напоминаю на поражение его, гада.

У самого выхода Лопатин окликнул старшего сержанта:

— Образец, чего у тебя там?

Громов вовремя сообразил и гнусавым голосом ответил:

— Нет там никого, кроме дохлых крыс!

— Ладно, выбирайся оттуда. Будем прочёсывать периметр, — не уловив ничего подозрительного, скомандовал Лопатин и последним из пятёрки вышел на улицу.

Спустя некоторое время лже-милиционер без помех выбежал туда же и растворился в темноте осенней ночи.

Кешу колотила крупная дрожь. Ещё бы! Столько ментов вокруг, а он их страсть как не любит. Казалось ему, что они без всякого разбора вытряхнут его из машины и насуют хорошенько по мордасам. Блин, беспредельщики ещё те! Всякий раз, когда мимо машины пробегали бравые ребятушки в камуфляже и с автоматами наперевес, Кеша инстинктивно пригибался. А Храпу, по всей видимости, было всё по барабану. Он совсем некстати подшутил над Кешей:

— Ты чё, мля, богу молишься?

— Заткнись, козёл! — сквозь зубы процедил Глаголин, распрямляясь после очередного поклона и устремляя свой взор в сторону подъезда, откуда гурьбой вывалились СОБРовцы. Кеша напряг зрение, хотя больше ему хотелось зажмуриться, и не открывать глаз до тех пор, пока весь этот кошмар не кончится, но приказ шефа, есть приказ. По логике среди ментов просто обязан был быть закованный в наручники и сгорбленный под градом ударов господин Громов. Но там его не было. «А ну и хер с ним! Пора отваливать!» — рассудил Иннокентий и запустил двигатель. Но не тут-то было. К машине, размахивая оружием, бежали спецназовцы. Кеша благоразумно заглушил мотор. Драпать было глупо. Пальнут ещё чего доброго.

Один из спецназовцев распахнул снаружи водительскую дверцу и просунулся в салон.

— Кто такие? — после беглого осмотра грубо спросил он.

Надо отдать должное Кеше в том, что он даже изрядно перетрухав, всё-таки быстро нашёлся.

— Да, это, командир, я здесь кореша с бабой в родилку отвезти собрался, Кеша кивнул на заднее сидение. — А тут чего-то суматоха поднялась.

— А ну, дай я гляну! — влез другой громила и посветил фонариком в салон.

Храп зажмурился от слепящего света, а всё ещё вырубленной Светлане было всё поровну. Кешу спецназовец рассмотрел в свете включившегося при открытии двери фонаря на стойке.

— Не-а, — помотал головой громила. — Этого тут нет. Я того физиономию хорошо знаю.

— Ладно, поезжайте. — Спецназовец с силой захлопнул дверцу.

Кеша без промедления оживил мотор и дал газу. Выехав со двора, остановился и дрожащими пальцами набрал на мобильнике номер Патрона.

— Слушаю, — через минуту ответил Стрельцов.

— Это Кеша, — ломающимся голосом произнёс Иннокентий. — Здесь полно мусоров, но объекта среди них нет.

— Не понял! — бабахнуло в трубке.

— Сто очков — они его не взяли… — Кеша намеревался сказать ещё что-то, но трубка выдала сигналы отбоя. Глаголин чертыхнулся и бросил трубу на панель.

— Кеш, а чё это, вооще, за херня кругом творится, а? — всё-таки решился прояснить запутанную ситуацию Храпцов.

— Не твоего ума дело! — огрызнулся Кеша, и что было сил топтанул на газ. Но по причине перелива топлива машина заглохла. Попытки повторно запустить закапризничавший двигатель пока что были тщетными.

Ряженый милиционер Громов без всяких проблем покинул очень опасный двор. Выбрался на проезжую часть и осмотрелся по сторонам. Стоило поторапливаться. Ведь скоро вырубленный им в подвале спецназовец очнётся, и бог его знает, какая у него память. Да и вообще, менты народ далеко не глупый. Догадаются, что к чему и бросятся на поиски. На своих двоих далеко не уйдёшь. Нужна машина. Стоп… В метрах двадцати от него тщетно пыталась завестись какая-то машинёшка. Не раздумывая, Стас потрусил к ней. Водила яростно крутил колюч зажигания и очень изощрённо ругался. Пассажиров на заднем сидении Громов просто не разглядел. Одним рывком «спецназовец» распахнул дверцу и наставил на опешившего водителя автомат.

— Подвинься, — без всякой агрессии попросил он.

Водитель, словно загипнотизированный удавом кролик, подчинился беспрекословно — перелез в соседнее кресло. Человеку в камуфляже с натянутой на лицо маской, вооружённому короткоствольным «Калашниковым», двигатель подчинился с первого раза. «Девяносто девятая» с пробуксовкой взяла старт.

Звонок Кеши просто взбесил Стрельцова. У Василия не было оснований не верить Глаголину. Птичка вновь упорхнула. «Видно, мусора не очень-то торопились», пришёл к своему выводу Василий.

— Ну, ничего, быдла, сам ко мне на коленях приползёшь! — хищно сузил глаза Битюг.

У него имелся резервный вариант отлова фатально везучего Громова. Конечно, абсолютно нечеловеческий, но Василию было на это наплевать. Стас безгранично любит своё дитя, и не оставит его в беде… Так, кому же поручить эту операцию? Конечно, можно кликнуть пару тройку быков и они махом доставят отпрыска сюда. Но они быки, и мозги у них говяжьи. Накосепорят ещё чего-нибудь, лишнего шума наделают, кучу дров наломают. Ба! Да как это он запамятовал? Ведь у него же под рукой умничка Чен. Этот сделает всё правильно. Стрельцов взялся за телефон.

К тому времени классно оттянувшийся с шикарными бабёнками, сытый и довольный жизнью азиат возвращался на службу. Звонок телефона застиг его на полпути к даче шефа. Он опять ему срочно понадобился. Что ж, он готов. «Мерин» Чена прибавил прыти, и через полчаса личный секьюрити уже беседовал со своим боссом.

— Слушай внимательно и запоминай, — внушал ему Василий. — Сейчас отправишься к бывшей жене Громова и притащишь сюда его щенка. Живым, понял.

— Прошу прощения, шеф, но там…

— Кроме него меня никто не интересует. Это твои проблемы. Только, чтоб всё тихо и аккуратно.

— Всё понял, — коротко кивнул азиат и плотно прикрыл за собой дверь шефовского кабинета.

Спокойствие азиата сейчас было только внешним. Внутренне его колотил озноб. Конечно, убить человека для него ничего не стоило. А вот если этот человек женщина? Ведь придётся же убивать. Не отдадут ему просто так ребёнка. Ну, тот дохляк-очкарик — это плёвое дело. Дал ему по башне и дела с концами. Всё-таки мужик. А с юбкой? Чену никогда не приходилось убивать женщин, и он понятия не имел, какого это в психологическом плане. Боялся, что не справится. А делать придётся наверняка.

За раздумьями и подъехал к дому, за которым сам недавно вёл наблюдение. Сейчас пост здесь был снят. «Рапса бы сюда, — нервно барабаня пальцами по баранке, прикидывал Чен. — Да этот козёл куда-то подевался…» И вдруг азиата пронзила догадка. Был человек, которому поровну кого замочить: мужика, бабу, ребёнка… И дежурил он сейчас у дома шлюхи. Развеется немного. За это время ничего не случится. Азиат уверенно набрал номер мобильного телефона Кеши…

Стас гнал по пустым, часто неосвещённым и изобилующим дорожными погрешностями улицам родного города. Города, в котором вырос и стал отмороженным бандитом, немалую часть которого в недалёком прошлом держал в страхе и повиновении. Но город стал чужим и опасным. И вёл машину не крутой бандюган, а затравленный чуть ли не до смерти человечишко, существо на грани сумасшествия. У него не было точного маршрута. Он не знал конечного пункта назначения. Он просто убегал. Убегал от всех и от всего. Убегал от пугающей неизвестности.

Неизвестно сколько времени могла продолжаться эта сумасшедшая гонка, если бы не случай, который содрал со Стаса липкую паутину болезненного состояния. Отрезвил его разум. На одном из поворотов Стас не справился с управлением, и «девяносто девятка» на полном ходу перескочив невысокий бетонный бордюр, вылетела на тротуар. Благо, что на пути оказался старый раскидистый тополь, в который и тюкнулась носом машина, иначе влетела бы в стену жилого дома. Несмотря на высокую скорость, серьезных повреждений «жигулишка» не получила — двигатель продолжал мягко урчать. Громов наконец-то вспомнил, что кроме него в машине есть ещё человек. Он ему не нужен. Стас не хочет причинить ему вреда. Пусть идёт себе с миром, а вот с машиной ему придётся попрощаться. Обстоятельства вынуждают.

— Мужик, — обратился он к онемевшему от ужаса водителю, сидевшему справа от него. — Ты иди.

Водила не шелохнулся. Всё его внимание было сосредоточенно на автомате, ствол которого всю дорогу упирался ему в бок. Стас только сейчас сообразил, что управлял машиной одной левой рукой, правой же держал на прицеле водителя. Но удивляться неожиданно открывшемуся каскадёрскому таланту, не было времени.

Громов повесил автомат на шею и повторил просьбу. Водитель разморозился, и в следующую секунду его словно ураганом вынесло прочь. Стас выжал сцепление и включил заднюю передачу. Но машина с места не тронулась, колёса крутились в воздухе. «Девяносто девятка» запрыгнула на какой-то сук тополя. Громов переключился на нейтраль и, выбравшись из салона, подошёл к машине спереди. Попробовал приподнять за бампер. Получилось, и передние колёса коснулись земли. Стас собрался, было сесть за руль, как вдруг распахнулась задняя дверца, и из салона вывалился мужик. И не один. Следом за собой выволок какую-то пьяную бабёху, выставил её впереди себя, словно щит, и приставил к горлу нож. Лиц было не разобрать, а холодное оружие Стас заметил сразу. Чёрт, что это ещё за люди? И за что он хочет её зарезать?

— Брось автомат на землю! — истерично завизжал мужик и сделал несколько шагов назад, увлекая за собой и свою жертву.

Стас механически снял со своей шеи автомат и бросил его в метре от себя на землю. Парочка тем временем оказалась в секторе, освещённом задними фонарями «девяносто девятки». В их красном свете Громов узнал в незнакомце члена своей разгромленной команды. Это был Храп. А чиркнуть пером по горлу он собирался… Светлане. Некогда было строить версии, что да как. Девушке угрожала опасность. Его любимой девушке. До автомата он дотянуться не успеет. Пока что перевес на стороне Храпа. И здесь Стаса осенило. Своим появлением он должен вызвать в Храпцове эмоциональный шок, ввергнуть его в замешательство и выиграть момент. Громов сорвал с себя маску, сделал решительный шаг вперёд и своим обычным «бригадирским» голосом приказал:

— Храп, отпусти девушку!

Стас всё рассчитал правильно. Храпцов и в действительности растерялся, ослабил хватку, и тело девушки змейкой сползло по его туловищу вниз. Вот он момент, и упускать его нельзя! Громов в гигантском прыжке припечатал подошву спецназовского ботинка к грудной клетке Храпа. Тот завалился на спину, и Стас оказался на нём верхом. Нож отлетел куда-то в сторону, а предплечье Громова уже сдавливало горло Храпцова.

— Отпу-усти! — еле слышно прохрипел он.

Стас вовремя опомнился, убрал руку с шеи, но слазать с него не торопился. Сан Саныч узнал своего бригадира.

— Гром, отпусти меня! — взмолился он. — Я вообще, не в понятках…

— Сейчас ты мне всю объяснишь, — зло шипел Стас. — И как оказался в машине, и откуда здесь эта девушка.

— Гром, я в натуре ничего не знаю. Да, я работаю в бригаде Битюга… Но и ты меня пойми…

— А кто же тогда знает?

— Кеша всё знал. Точно. Но он мне ничего не говорил.

— Кеша — это, который сбежал недавно? — уточнил Громов.

— Он.

Вообще-то, по законам криминального мира Храпу безо всякого можно было оторвать голову. За предательство. Но Стас вдруг резко охладел к нему. Поднялся на ноги, подобрал автомат и, больше не обращая внимания на предателя, занялся Светланой. Она была без сознания. Храп не торопился сваливать восвояси. Всё что-то нудно оправдывался. Громов не слушал. Он перенёс Светлану на заднее сидение «девяносто девятой» и сам уже сел за руль. Но вдруг в салоне заиграла мелодия мобильного телефона. Стас нашёл его на полу. Аппарат, видно, принадлежал сбежавшему Кеше. Громов включил связь и поднёс трубку к уху.

— Кеша, это Чен, — сказал абонент. — Жду тебя через двадцать минут на улице, он назвал улицу и дом, — не задерживайся. Есть для тебя работа.

Этот адрес был очень хорошо знаком Стасу. Там жили его бывшая жена и сын. Спинномозговыми корешками Громов почувствовал надвигающуюся на них опасность. Теперь он всё окончательно понял. И менты были частью какого-то хитрого плана Стрельцова. Но не удалось его подставить. И теперь Василий пытается выманить его, Стаса, через жену и ребёнка. Их жизни под угрозой! И он должен знать эту угрозу в лицо.

— Кто такой Чен? — наставляя на Храпа «АК — СУ», дико сверкнул глазами Стас.

— Это, кажется, личный отбойщик Битюга, я точно не знаю, — проблеял Храп.

Всё, время с Храпом терялось даром. А каждая секунда может стоить жизни дорогих ему людей. Стас закинул автомат на соседнее сидение, и сам прыгнул за руль. «Девяносто девятка» резко сдала назад, едва не задавив Храпцова, потом вырулила на проезжую часть и мгновенно скрылась из вида.

Сан Саныч постоял ещё немного и галопом понёсся в обратную сторону.

 

Глава 40

После знакомства с Громовым Игорь каким-то странным образом, необъяснимо для Татьяны поменялся не в лучшую сторону. Всегда спокойный, уравновешенный, ласковый, просто миленький Игорёша обернулся в озлобленного, хмурого параноика, обвиняющего свою будущую супругу во всех смертных грехах. Как не пыталась Татьяна выяснить причину столь резкой смены настроения Игоря, всё бесполезно. И лаской пробовала, и словом добрым просила рассказать о своих проблемах — ничего не помогало. Игорь упорно отмалчивался о причинах своей метаморфозы. Ко всему прочему он постоянно нарывался на скандал, и в последнее время это ему удавалось, ибо Татьяна тоже нервенчала. Дело даже доходило до взаимных оскорблений. В этот вечер семейная склока вспыхнула из-за пустяка. Куда-то запропастились тапочки Игоря. Он обрушил на Татьяну целый шквал оскорблений, грязно ругался, и всё это в присутствии маленького Андрея. Но то еще, куда не шло. Игорь перешагнул все пороги — отвесил женщине щедрую оплеуху. Татьяна в сердцах назвала его психопатом, разревелась и закрылась с сыном в комнате. Женский и детский рёв из-за закрытой двери ещё хлеще заводил Игоря. Он как ошалелый носился по квартире, изрыгая проклятия, молотил кулаками по стенам, и вообще, сметал всё на своём пути. Вот до чего могут довести человека деньги.

Чен нетерпеливо поглядывал на часы. Пора ему уже и возвращаться, а задание ещё не выполнено. И куда провалился этот ублюдок Кеша? За полчаса, а именно столько времени прошло после звонка Глаголину, можно было дважды обернуться туда обратно. Из окон квартиры на третьем этаже, куда и был командирован Чен, доносились брань, ругань и плач. Это ещё более нервировало азиата. Всё! Ждать больше нет никакой возможности. Придётся идти самому. Чен прибег для полного концентрирования своего сознания на выполнении поставленной задачи к специальной дыхательной методике, применяемой перед боем в восточных единоборствах. Вроде, помогло. Азиат легко выпорхнул из «Мерседеса», и, не запирая его на охранное устройство, уверенным шагом вошёл в подъезд. Поднялся на нужный этаж, нашёл нужную дверь и прилип к ней ухом. Как и предполагал, в квартире свирепствовал ураган семейного скандала. Впрочем, это многим облегчало проблему проникновения внутрь её. Есть повод вмешаться уставшим за день соседям, которым очень хочется спать, а этот шум им мешает. Азиат вдавил чёрную пуговку дверного звонка.

Злоба Игоря достигла своего пика, и скопившимся негативным эмоциям необходим был выплеск. В противном случае его просто разорвёт на части. Звонок в дверь был спасительным для Игоря. Вот сейчас он оторвётся на том, кто стоит за дверью и настоятельно просит впустить его, по полной программе. Игорь рванул в прихожую и рьяно набросился на замок. Едва не вырвав его с корнями, освободил дверь от запоров, и широко распахнул её. Он готов был наброситься на гостя с кулаками, но случилось обратное. Гость, которого он и не успел толком разглядеть, сам засветил ему кулаком под кадык. Этого было вполне достаточно, чтобы хлипкий очкарик, поперхнувшись собственной кровью из раздробленного горла, отдал богу душу. Чен подхватил бездыханное тело и аккуратно уложил его на пол в прихожей. Без шума. Заперев дверь на замок, чтобы, не приведи ещё кого-нибудь сатана, приблизился к двери в комнату, из-за которой доносились детский плач и женские всхлипывания. Легко расправившись с немудреным запорным устройством, шагнул в комнату. Женщина в слезах сидела на кровати с зарёванным ребёнком на руках и гладила его по голове, пытаясь успокоить. Увидев в своей квартире незнакомца в чёрном кожаном плаще, вначале оторопела. Но материнский инстинкт подсказал ей, что её ребёнку угрожает опасность, и исходит она от этого человека. Татьяна, словно тигрица, грудью встала на защиту своего чада. Но что она могла сделать с натренированным азиатом? Выцарапать ему глаза? Вполне возможно, если бы успела хотя бы дотянуться до него. Не успела. Только поднялась с кровати, как тут же замертво упала на пол. Чен обескровил её головной мозг резким ударом в область сонной артерии. «Оказывается совсем не сложно убить женщину, — удовлетворённо отметил он про себя. — Просто нужно представить, что убиваешь мужчину». Перепугавшийся Андрейка, не помня себя, спрыгнул с кровати, упал на пол и кубарем закатился под кровать. Плакать он уже не мог — страх парализовал его голосовые связки.

— Малыш, пойдём со мной, — присел на корточки азиат, просовывая руку в убежище мальчишки. — Пойдём, пойдём…

Стас на полном ходу влетел во двор и затормозил у самого подъезда, едва не протаранив припаркованную к нему иномарку. Позади обозначились какие-то шевеления. Громов обернулся и увидел, что Светлана пришла в сознание, села и очумело вертит головой.

— Сиди здесь тихо, — вполголоса приказал Стас, снимая автомат с предохранителя.

— Ты кто? — испуганно взвизгнула девушка.

— Да тише ты, — зашипел Стас. — Стас я. Стас.

— Ой, Стас! — по-детски обрадовалась Соколова. — Я тебя так ждала. Куда ты подевался? У меня так болит голова. Стасик…

— Потом, Света. Всё потом, — выпрыгивая из салона с оружием наизготовку, бросил ей Громов.

Через пятнадцать секунд он уже стоял у закрытой двери. Прислушался. Никаких подозрительных звуков, но внутреннее чутьё подсказывало ему, что он опоздал, что трагедия уже произошла, но всё-таки кто-то ещё нуждается в его защите. Не раздумывая, он высадил плечом дверь и тайфуном ворвался в квартиру. Не замечая труп Игоря, вбежал в комнату Татьяны. Увидел её, лежащей на полу, и сразу понял — она мертва. Убийца сидел на корточках спиной к нему и шарил руками под кроватью. Он был настолько занят, что даже не расслышал шум в прихожей. Присутствие в комнате постороннего почувствовал уже позднее. Быстро вскочил на ноги, в развороте выхватил из-под плаща пистолет, намереваясь выстрелить навскидку. Но Громов опередил его. Короткая очередь из «АК-СУ» уложила его на пол рядом с остывающим телом Татьяны. Стас никогда не был сторонником убийства. Вся его пресловутая жестокость и безжалостность были наигранными, ведь тогда того требовало его положение в преступном мире. Но и сейчас он не чувствовал угрызений совести. Он убил не человека, он лишил жизни НЕЛЮДЯ, посмевшего поднять свою грязную лапу на МАТЬ его ребёнка. Стас опустился на колени и заглянул под кровать, словно знал, что там прячется его живой сын.

— Сынок, иди ко мне, — тихо позвал он в темноту.

Андрейка, узнав родной голос отца, выкарабкался наружу и бросился ему на шею. Он не мог ни говорить, ни плакать, лишь учащенно отрывисто дышал, и всё его хрупкое тельце пронизывала мелкая дрожь.

— Всё, мой хороший. Всё уже закончилось, — крепко прижимая его к себе, шептал Громов.

Пора было уходить отсюда. Шум в квартире мог привлечь внимание ещё бодрствующих соседей, и они могли вызвать милицию. Второй раз может и не повезти. Стас с ребёнком на руках шагнул к выходу. Но в этот момент у продырявленного пулями желтокожего запиликал сотовый телефон. Всё также, прижимая Андрейку к себе, Громов вытащил из кармана плаща убитого сотик и попутно извлёк из него же кожаный довольно пухлый портмоне. Деньги пригодятся в любом случае. Телефон продолжал настойчиво пиликать, но Стас отвечать не торопился. Вышел из комнаты, снял с вешалки в прихожей детскую курточку и женский плащ. Заметил труп очкарика с раздробленным горлом, но останавливаться подле него не стал — ему уже ничем не поможешь. Только на лестничной площадке второго этажа включил связь.

— Чен, твою мать! Ты куда запропастился? Ты взял щенка? — Голос Стрельцова вызвал в Громове волну ненависти. Он ответит за всё!

— Твой ублюдочный поджопник передаёт тебе горячий привет из ада! А ты жди меня! — громко и членораздельно сказал в трубку Стас.

— О, чей голос я слышу! — даже очень обрадовался Василий. — Жду тебя, мой ненаглядный, на своей даче.

Стас ничего не сказал в ответ. Бросил телефон под ноги и безжалостно раздавил его толстой подошвой спецназовского ботинка.

К моменту возвращения Громова, Светлана более или менее пришла в себя. Она хотела что-то сказать Стасу, но он опять оборвал её.

— Не говори ничего. Возьми ребёнка. Накинь на него куртку и сама оденься. Стас усадил на её колени безмолвное дитя, положил рядышком вещи, захлопнул заднюю дверцу, обошёл машину спереди и сел за руль. Автомат пристроил между передними креслами. «Девяносто девятая» завелась без каприз. Отъехав на безопасное расстояние, остановил машину, и устало сложил голову на руль. Вызов брошен. Он должен ехать на последнюю в своей жизни разборку. Но рисковать жизнями двух дорогих ему людей он не имеет никакого права. Их нужно оградить от опасности. Но куда, куда их отвезти? В какое место спрятать? От мыслей отвлёк голос Светланы.

— Стас, это твой сын? — спросила она.

— Да, — не оборачиваясь, ответил он.

В их разговор вмешался отдалённый рёв тепловозного клаксона.

— Света, у тебя есть родственники или близкие друзья? — трогая машину с места, поинтересовался Стас.

— Здесь у меня никого нет. И вообще, есть только дальняя родственница в Южно-Уральском регионе…

Вопрос был решён. «Девяносто девятая», лихо, развернувшись, дала по газам в сторону железнодорожного вокзала.

В кабинет Василия ввалился запыхавшийся и облепленный грязью Кеша. Он прямо искрился от лютой ненависти.

— Скотина! Выблядок поганый! — медведем-шатуном ревел он. — Замочу, скотина!

— Кто? Кого? — Стрельцов едва не рухнул со своего кресла, здорово обескураженный вольготным поведением обыкновенного быка.

— Бригадир, это я не тебе, — перестав дрыгать конечностями, вовремя опомнился Иннокентий.

— Ещё бы мне! — хмыкнул Стрельцов. — Ты откуда такой нарисовался?

Кешу мучила жажда. Облизывая сухие губы, он пожирал глазами графин с водой на столе Василия. Стрельцов догадался о желании Глаголина и позволил ему испить водицы. Осушив полграфина прямо из горлышка, Иннокентий успокоился и очень красочно описал шефу совсем свежий эпизод из своей личной жизни.

— Сдаётся мне, что это и был Громов, переодетый в мента, — в концовке резюмировал он.

— Очень даже может быть, — согласился Василий. — Узнаем от него самого. Чуть позже.

— Не понял? — нахмурился Кеша.

— И не надо тебе ничего понимать. Иди, приведи себя в порядок. Позову, если понадобишься.

Отослав Кешу, Василий по рации связался с охраной на всех имеющихся на даче постах и распорядился препроводить гостя к нему в кабинет. Без оружия, естественно. И желательно без мордобоя. Имел Василий страстное желание напоследок пообщаться со своим заклятым врагом.

Вокзал жил своей обычной жизнью. Приходили и уходили поезда, оживлялся и вновь засыпал перрон. Стас, Светлана и Андрей попали в «мёртвый час» — время, когда до ближайшего поезда ещё далеко, и на всех сотрудников вокзала и пассажиров нападает дрёма. Всем всё по барабану. Стражей порядка из линейного отдела не видно вообще. Залили за воротник и дрыхнут себе в комнате милиции. Диспетчер зашторил своё окошечко и тоже потчует в обнимку с микрофоном. Пассажиры, всё равно, что предметы интерьера, путеобходчики в здание вокзала не заходят. Коммерческие киоски закрыты «на санитарный час». Кассиры становятся менее злыми и раздражительными, а главное, почему-то, чрезмерно доверчивыми. Днём бы Екатерина Семёновна Белкина, дежурный кассир, не на грош не поверила бы молодому человеку в камуфляжном милицейском комбинезоне с очень уставшим лицом, вещающему её печальную историю женщины с ребёнком, которая приехала в гости к родственникам, а их не оказалось дома, вследствие чего они оказались на улице и стали жертвами разбоя…

— … Пострадавшие обратились в наше отделение милиции, — продолжал сочинять «милиционер». — Мы во всём разобрались, преступников задержали. А вот женщине и её ребёнку необходимо уехать домой. Сложность в том, что преступники выбросили сумочку с документами, и найти её не удалось. Как бы её отправить?

Днём бы Белкина затребовала подтверждение в ГУВД, но на дворе стояла ночь, и Екатерина Семёновна хотела спать. Потому, даже милицейское удостоверение у милиционера не попросила предъявить.

— Деньги-то есть? — вот что она спросила.

— Есть, — кивнул Стас.

— Куда им ехать, и как их фамилии?

— Сейчас всё уточню. — Громов отошёл от окошечка и присоединился к «жертвам уличного разбоя», ожидающим на жёстких скамьях.

— Мне нужна твоя фамилия и город, до которого тебе нужно добраться, обратился он к Светлане.

— Стас, ты хочешь, чтобы я уехала вместе с твоим сыном? — вместо ответа спросила девушка.

— Да. И это не обсуждается. Так фамилия и город?

Светлана назвала всё, о чём просил Стас. Громов вернулся к окошечку билетной кассы, и всё передал Белкиной. Расплатившись деньгами желтокожего, попросил кассира ещё об одной маленькой услуге.

— Вы уж посодействуйте по своим каналам, чтобы их не особо беспокоили в дороге. Им и так порядком досталось. Я бы сам, но время поджимает.

— Хорошо. Я об этом позабочусь, — пообещала Екатерина Семёновна и зашторила окошечко.

Стас подсел к Светлане и погладил по голове уснувшего на её руках сына. Потом передал девушке билеты и деньги.

— В дороге вас не тронут, но старайтесь всё-таки не попадаться на глаза милиции, — вполголоса говорил он. — Денег достаточно. Вам хватит…

— Стас, а когда ты к нам приедешь? — перебила его Светлана.

— Куда? — механически спросил Громов.

— В маковку. Это… — и она взахлёб начала объяснять, как добраться до её родного села.

Стас слушал, и эта информация откладывалась где-то в подсознании. Независимо от его желания. А сможет ли он воспользоваться этой информацией? Пригодится ли она ему? Скорее всего, нет… Мёртвые в земные путешествия не отправляются…

— Ты всё запомнил? — строго взглянула на него Светлана.

— Да, — качнул головой Стас.

Девушка уронила голову на его плечо Стаса и еле слышно прошептала:

— Я люблю тебя.

Признаться в том же Стас просто не мог. Он размякнет, а во вражеский стан нужно идти с холодным сердцем.

— Береги сына, — лишь сказал он и, резко поднявшись, не оборачиваясь, зашагал прочь.

Стас знал, где располагается дача Стрельцова. В километре от неё остановил машину и вышел наружу. Циклон, обосновавшийся здесь ещё с начала сентября, и не думал отступать. По-прежнему дул холодный, пробирающий до самых костей ветер, по-прежнему из громоздящихся над самой головой туч, заполнивших, кажется, всё небесное пространство, сыпались все известные виды осадков. И без того тёмная осенняя ночь, была чернее, чёрного. Природа параллельно с человечеством сходила с ума…

Стас стоял у машины до тех пор, пока его кожа не покрылась пупырышками холода, а зубы непроизвольно начали выбивать чечётку. Он не строил иллюзий в отношении своей мифической победы над врагом. Трезво осознавал, что в этой грязной игре без всяких правил он проиграл. Шансов на выживание у него нет. Чудес на свете не бывает… Но ещё не поздно сдать назад. Развернуть машину и отправиться на вокзал, сесть вместе со Светланой и Андреем в поезд и навсегда уехать из этой криминальной клоаки. Нет! Этого не случится. Вызов брошен им, и он должен ехать!

Громов сел за руль, краем глаза покосился на автомат и усмехнулся самому себе, понимая, насколько он сейчас бесполезен. В следующую секунду «девяносто девятая» сорвалась с места.

У ярко освещённых десятком мощных прожекторов ворот стрельцовской дачи переложил автомат на свои колени. А вдруг он сможет им воспользоваться? Смешно… Машину окружили откуда-то повыскакивавшие обвешанные оружием волкодавы- охранники. Стас не успеет взять автомат с колен, как рой пуль превратит и его, и машину в сплошное решето. Автомат остался лежать на коленях. Недолго. Один из охранников распахнул водительскую дверцу и, наставив на Стаса короткий ствол «узи», преспокойно конфисковал оружие. Другой с дебильной улыбкой на губах за шкирку вытащил его из машины и, не удержавшись от соблазна, врезал ему коленом в поддых. Громов скорчился от острой боли, в то же самое время, ожидая получить ещё с десяток ударов. И получил бы. Но в разборку вмешался старший охранник — детина ростом под метр девяносто, затянутый в защитный армейский камуфляж с карабином через плечо.

— А ну! — прикрикнул он на разгорячённого быка. — Без мордобоя было приказано!

Взяли его под белые ручки, и повели к шефу.

Двое не менее дюжих мордоворота подхватили скорченного Стаса подмышки и так поволокли внутрь усадьбы Василия. Позади, управляемая кем-то из охраны, шуршала шинами по асфальтовой дорожке, покоцаная «девяносто девятая». На небольшом перекрёстке машина ушла направо к гаражу, а Стаса поволокли по левой дорожке, ведущей к коттеджу Василия. До крыльца «избушки» оставалось несколько метров, как вдруг на всю округу раздался душераздирающий крик:

— Убью, су-у-ка!

Конвоиры обернулись и увидели несущегося к ним на всех парах Кешу. Им стало понятно, что так разозлило Кешу. Конечно, убитая «девяносто девятка». Машина, она, как жена… Глаголин подскочил к повисшему на руках конвоиров Стасу, вырвал его из их цепкой хватки и пошёл от всей души отрываться. Замесил бы до смерти, но встрял один из конвоиров.

— Всё, хорош! — Толкнул он в грудь Глаголина. — Шеф приказал живым доставить.

Стрельцов, оповещенный охраной о прибытии «дорогого гостя», уже спустился в холл. Втащили Громова.

— Я же приказал без телесных повреждений! — нарочно грозно набросился он на своих быков, увидев во что, превратился ещё не подживший фейс Громова.

— Это не мы, — хором пошли в отказ охранники.

— А кто же? Фонари-то у него свежие.

— Это я. — В дверях виновато топтался Кеша. — Он мою тачку в хлам превратил и самого чуть не пристрелил. Это он, я его узнал. Бригадир, отдай его мне. Я его кишки ему на шею намотаю! Он по ходу и Храпа уже где-нибудь замочил!

— Все свалили отсюда! — властно махнул рукой Василий на своих быков.

Никто из них приказа ослушаться не смел. Вышли. Громов оставшийся без подпорок, брякнулся на пол.

Василий отошёл в дальний угол холла, где за пластиковой стойкой размещался небольшой бар с огромным ассортиментом качественного спиртного. Налил себе немного виски в тонкостенный стаканчик, вышел из-за стойки, прихватил в свободную руку высокий стульчик, стоявший здесь же, у стойки, и вернулся к Громову. Сел, закинув ногу на ногу, отпил глоточек ароматной жидкости, только потом начал разговор.

— Ну, здравствуй, дорогой. Ты уж извини, что не предлагаю тебе выпить. Времени у нас с тобой на это нет.

— Да я с тобой на одном гектаре хезать не сяду, — разлепил разбитые губы Стас.

Оскорбление пролетело мимо ушей Василия. Собака лает — ветер носит.

— Ничего мне сказать не хочешь?

— Падла ты. Это весь тебе мой ответ.

Василий даже бровью не повёл.

— Ну, если это всё, что ты хотел сказать, то будем прощаться. Я вот только думаю, как с тобой проступить: ментам сдать или своим пацанам отдать? Кеше, например. Нет, ментам я тебя не отдам. За кровь моего Чена ты должен расплатиться собственной кровью. Это по понятиям будет.

— О каких понятиях ты говоришь? — Стас смог подняться с пола и, покачиваясь, стоял на своих ногах перед восседающем на мягком стуле Стрельцовым. — О понятиях вспомнил? Грязные игры без правил — это, по-твоему, понятия.

— Какие игры, Стас? — усмехнулся Василий. — Это случайность. Да и сам ты виноват. Кто же ствол в наше время в машине оставляет? Догадался, значит, по чьему «фасу» тебя травили. Кстати, кроме ментов, хозяина оружия, из которого завалили самого грузинского законника, его кореша до сих пор ищут.

— На тебе кровь женщины, матери! И я тебя с того света достану! — уверенно пообещал Стас. — И клал я с прибором я на твоих чёрных!

— Вот на том свете и встретимся. — Василий слез со стула и снова отошёл к барной стойке. — Только ты отправишься туда немедленно, а я через лет пятьдесят. А на счёт крови твоей бабы, я ее не убивал. С убивцем ты рассчитался. Жаль, хороший был парень. Большие надежды подавал. Всё, Стас, прощай. Меня ждут большие дела.

— Какие же? — Громов просто оттягивал свой предсмертный час, умирать-то не хотелось.

— А почему бы и не сказать тебе, какие? — Василий допил виски и снова плеснул в стаканчик. — Честный бизнес, Стас. Хватит с криминалом вязаться.

— Это ты что ль будешь честным бизнесменом? — Стас сплюнул жидкую кровь прямо себе под ноги. — Бизнесхрен ты, а не бизнесмен!

— Надоел ты мне и поздно уже. Короче, прощай!

Стрельцов громко позвал охрану. Те двое, что притащили сюда Стаса, явились как молодцы из сундука.

— Выведите его отсюда, — приказал он им. — И подождите снаружи. Да, и пусть Кеша войдёт.

Быки исполнили всё, как было велено. Кеша не вошёл, он собачкой вбежал.

— Так я кончу его? — встал он в стойку, и точно завилял бы хвостом, если б он у него имелся.

— Конечно. И увези это быдло куда-нибудь на болото, чтоб не вонял здесь поблизости.

— Понял. — Кеша повернулся к двери.

— Стой! — остановил его Василий.

Стрельцову хотелось быть на сто десять процентов уверенным, что Громова больше нет в живых. Сам он присутствовать на казни просто не мог. Психологически не мог. И сам не знал почему. Нужно было какое-то доказательство его смерти. Но какое? Не голову же Кеша должен был принести. Ага! Посетила таки светлая мысль! У Стаса на правом плече имелась татуировка в виде сползающего со скалы варана. Точно такая же красовалась на том же месте и у Стрельцова. Только рептилия у Василия карабкалась вверх по камню. Эти рисунки абсолютно ничего не символизировали. Тогда ещё друзья Вася и Стас набили их по пьяному делу у одного спеца-кольщика. Хотели, чтоб одинаковые, но по причине такой же загазованности профи получилось так, что рептилия Стаса уползала в тень, а Василия стремилась к солнышку. Василий даже пошутил по этому поводу: «Я, Стас, люблю свет, а значит, жить долго буду. А ты?» — и взглянул на наколку. Громов промолчал.

Воспоминания этого давнего эпизода из жизни и расшевелили воображение Василия.

— Кеша, на правом плече этого козлюки тату имеется. Так вот, принесёшь кусок кожи с рисунком после того, как утопишь его в болоте.

— Всё понял, шеф. — Кеша выпрыгнул в ночь.

На крыльце столкнулся с Храпцовым.

— Братуха! — воскликнул Глаголин. — А я уж думал этот козёл тебя мочканул.

— Заколеблется! — огрызнулся Храп. — Куда его братва поволокла?

— В гараж! — потёр ладони Кеша. — Я его сейчас на болото вывезу и замочу его там.

— Я с тобой, — решительно настроился Храп.

— У шефа спросить бы надо, — засомневался Глаголин.

— Да ну, брось, ты чё? Это ж, вообще, не вопрос. Шефу поровну, кто его повезёт. Поехали, — убедил таки Храп.

— Ладно, — махнул рукой Кеша. — Погнали. Замочим козлюку, и шкуру с него сдерём.

— Не понял? — выразительно взглянул на него Храп.

— Шеф приказал наколотую шкуру с его правого плеча содрать в качестве доказательства его смерти. Я так понял, — пояснил Кеша.

— Не вопрос, сделаем! — весело откликнулся Храпцов.

Быки уже привели Громова к гаражу, успели спеленать по рукам и ногам и заклеить рот скотчем. Уложили его на асфальт и зло подшучивали над подобием китайского болванчика.

— На чём повезём? — спросил Кешу Сан Саныч.

— «Семёрка» в гараже стоит. В её багажник и упакуем, — отозвался Иннокентий.

Он вёл себя предельно по-дружески с Храпом, ибо чувствовал за собой вину, оставив кореша один на один с врагом. Теперь зализывал. Только Храпу было откровенно начихать на это. Охранники помогли запихнуть Стаса в багажник «семёрки». Не очень комфортно, конечно. Ну, ничего, не долго ему мучаться осталось. Кеша бросил на заднее сидение «узи», арендованный во временное пользование у одного из охранников, и сел за руль. Храп разместился на переднем пассажирском сидении.

Болото находилось в десяти-двенадцати километрах от дачи Стрельцова. Добрались без проблем. Кеша заглушил двигатель, но фары оставил включёнными и пошёл отпирать багажник. Храп присоединился к нему немного позже с «узи» на плече. Вдвоём они вытащили Стаса из багажника и уложили у самой кромки опасной трясины. Того, что случилось в следующую секунду, Кеша даже не успел понять. Храп, не снимая оружия с плеча, выпустил в его грудь короткую очередь. Окровавленное тело Кеши отбросило в чёрную жижу, и через минуту с чавканьем и хлюпаньем болото сожрало свою жертву.

Сан Саныч освободил своего бывшего бригадира от верёвочных пут, отодрал с губ липкую ленту.

— Ни о чём меня не спрашивай, — сразу упредил он всевозможные вопросы. Раздевайся до пояса.

До Громова наконец-то дошло, что он спасён, и сердце его радостно забилось, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Он молча снял с себя милицейскую куртку, свою кожанку и рубашку. Тело мгновенно заколотилось в диком ознобе. Храп тем временем нашёл в салоне «семёрки» медицинскую аптечку, в «бардачке» нашёлся перочинный нож.

— Плечо давай, правое, — распорядился Храпцов, прокаливая лезвие ножа на огне зажигалки.

Громов всё-таки позволил себе задать один вопросик.

— А для чего?

— Рептилию твою резать будем, — коротко пояснил Храп.

Стас догадался, кому понадобился кусок кожи с его плеча. Сан Саныч действовал, как профессиональный хирург. Вначале обработал операционное поле йодом из аптечки и только потом безжалостно пошёл кромсать плоть. Стас терпел боль, стиснув зубы. Но ни разу даже не ойкнул. Когда операция была завершена, Храп аккуратненько уложил кровавый лоскут кожи в целлофановый пакетик из-под бинта, а самим бинтом наложил на плечо повязку.

— Садись в машину, — бросил он Стасу и сам сел за руль.

Спустя пять минут «жигуль» выкарабкался на трассу. Проехав по ней не больше километра, остановился на обочине.

— Выходи и сгинь отсюда навсегда, — глядя в лобовое стекло, приглушённо сказал Храп.

Громов вылез из машины и ещё долго стоял под холодным ветром и дождём, размышляя, куда ему податься. Где-то слева дробно простучал колёсами тяжёлый товарняк. Там проходила железная дорога. Туда он и пошёл.

Вернувшись в «резиденцию» Стрельцова Храп прямиком направился в кабинет шефа. Василий, отчаянно борясь со сном, ожидал палача. Но вместо Кеши к нему заявился грязный как чёрт Храп.

— Ты откуда здесь? — удивился Василий. Судя по предположению Кеши, Громов вроде как замочил его где-то.

— Да всё в норме, — улыбнулся Храпцов, — Я ушёл от него тогда, но он не ушёл от меня сейчас.

— Не говори загадками! — прикрикнул на него раздражённый Василий.

Сан Саныч рассказал ему басню о том, как ему удалось чудом спастись от мужика с автоматом в милицейском камуфляже, как он добирался до сюда, как повстречал на крыльце Кешу и изъявил желание присоединиться к нему, чтобы расправиться с этим ментом…

— Вот мы и поехали с Кешей, — продолжал с жаром лепит Храпцов. — На болото его уже привезли, развязали, а он, подлюка, Кешу в трясину столкнул. А я в него очередь из «узи». Он тоже в болото. А мне Кеша по дороге о наколотой шкуре у этого мента говорил. Мол, содрать её надо. Я насилу труп этого мусора из болота вытянул, и вот, — он подал Стрельцову целлофановый пакетик с лоскутом кожи.

Василий не побрезговал развернуть его и рассматривал, поднеся очень близко к глазам.

— Хм, — наконец довольно хмыкнул он. — Значит, говоришь, Кешу в болото этот засранец спихнул.

— Точно. Я ничего не успел сделать, — в скорби свесил голову на грудь Сан Саныч.

Актёр, право слово!

— Ну что ж, у каждого из нас своя судьба, — философски заключил Василий и махнул в сторону двери, что означало для Храпа: «пошёл вон».

Оставшись наедине с собой, Стрельцов наконец-то вдохнул полной грудью. Выпив полстаканчика ликёра за упокой всех душ, лёг спать. Впервые за последнее время его сон был безмятежным.