Несколько месяцев Станислав Громов не покладая рук вкалывал простым каменщиком на строительстве нового административного здания местного ГАИ. В этом был свой умысел. Во-первых, платили неплохие деньги — поправился семейный бюджет. А во-вторых, воздвижение ментовских стен позволило обзавестись полезными знакомствами с хозяевами полосатых жезлов. От них Стасу стала известна необходимая сумма для приобретения левого водительского удостоверения. Стас почему-то был уверен, что его будущее напрямую зависит от этого документа. Предчувствие не обмануло.
С новенькими правами в кармане Громов по началу понабрался опыта вождения на стареньких «Жигулях» одного кента. Потом устроился в кооперативную хлебопекарню развозчиком хлеба на рыдван «Москвич — каблук». Татьяна встала было на дыбы. Ещё бы! Променять приличную зарплату каменщика на копейки наёмного водителя. Но потом успокоилась, поверив в несуществующие боли в «надорванной» на стройке спине. Стас, кстати, за последнее время очень изменился в лучшую сторону. Спиртным не злоупотреблял, обернулся в добропорядочного семьянина и, кажется, выкинул из головы всяческие дурные мысли. Но его голубая мечта никуда не исчезла. Просто впала в анабиоз. И пробудил её от спячки Его Величество Случай. Всё-таки когда-то это всё равно должно было случиться.
На хозяина хлебопекарни наехал рэкет. И это была ни какая-нибудь дворовая кодла, а уже пустившая многочисленные страшилки о себе, мощная организованная бандитская группировка. Братки раскатывали на быстроходных иномарках, пользовались современными средствами связи, были отлично вооружены и дисциплинированы. Группировка не признавала никаких законов: ни писанных государственных, ни не писанных воровских. Славилась своими жестокими, ещё не нетрадиционными для Российских глубинок, методами закатывания жирных «карасей», коммерсантов то бишь, под свою крышу. Метод был очень эффективен. У строптивого коммерсанта, который отказывался от «делового сотрудничества» с ними, похищали близкого родственника и назначали за него выкуп. В случае отказа могли запросто прислать части тела бедняги грошовой бандеролькой. Кроме рэкета группировка занималась и целым рядом другой «чёрной беспредельщины».
В момент стрелки бандитов с кооператором Стас загружал свой «Москвич» лотками с хлебом. Он лишь краем уха услышал установленную бандитами ежемесячную мзду и едва не рухнул без сознания. С быстротой калькулятора, сложив в голове, сколько это будет в год только с одного булочника, оцепенел просто. А сколько таких карасей по средствам экономических реформ в их городе развелось? До хрена! Вот она вожделенная жирная житуха!
Немного позже в мозгах Стаса созрела безумно-рискованная идея. Громов руководствовался тем, что строить на пустом месте гораздо сложнее, чем обновить уже имеющееся. То есть, Гром решил попросту сместить лидера этого формирования с его командирского места и сам занять это кресло. Каково, а? А идея-то это не на пустом месте вызрела. В одном криминальном чтиве, прочитанном Стасом не так давно, происходило что-то похожее. А почему бы ни попробовать в жизни? Игра стоит свеч! Только нужен помощник. Вдвоём-то сподручнее будет. Конечно же, друг Вася. И Стас поделился своими планами со Стрельцовым. Вася, хоть интеллектом и не блистал, но мыслил трезво.
— Стас, это же верная смерть! — округлил он глаза. — Я такое об этой банде слышал!
— Я тоже наслышан, — согласился с ним Стас. — Но мне известно ещё кое-что.
— Что?
— Главарь их только с виду крут. Внутри же полное фуфло.
— Это-то откуда тебе известно?
— Перетёр кое с кем из его братвы, — ответил Громов.
И он не лгал. Несколькими днями раньше этого разговора с Васей у Стаса состоялся другой базар с одним из членов той самой группировки. Причём, совершенно случайно. А произошло это в кафешке, куда Стас забрёл после работы на чашечку кофе. Зал был переполнен — яблоку негде упасть, за исключением одного столика у окна, рассчитанного на четыре персоны. За ним в полном одиночестве зыркал по сторонам недобрым взглядом накаченный спиртным наголо остриженный мордоворот, бычью шею которого украшала серебряная цепь в палец толщиной, а прикид был чисто бандитским — фирменный спортивный костюм и дорогие кроссовки. Громов не испугался исходящих от быка флюид угрозы и спокойно занял свободное место по соседству с ним, с одним только намерением — спокойно откушать ароматный напиток. Дерзкая, по бандитским соображением, выходка чувака пришлась быку не по душе. Без всяких там словесных объяснений он попытался указать козлюке его место — кулаком по черепу. Но облажался. На глазах переставших жевать и разговаривать посетителей кафе смелый паренёк перехватил зависшую над его головой руку за запястье и тут же применил болевой приём. Побледневший бандит взвыл от боли. По логике далее просто обязана была быть разборка с неминуемым отбиванием ливера нахалюге пятью-шестью парами ног дружков оскорблённого. Все этого и ждали. Но на их удивление крутой даже не прикоснулся к лежащему подле него мобильному телефону, чтобы вызвать помощь, а попросил освободить его руку, после чего кликнул официанта и заказал дорогую финскую водку с хорошей закуской. Потом эти двое мирно беседовали, как два закадычных друга, перемежая разговоры позвякиванием стаканов.
Из пьяных откровений назвавшегося Коляном бандита Стас и узнал, что тот состоит в крутой бандитской команде под предводительством некого Степанищева. Что занимается эта команда разносортными криминальными делами и неплохо живёт. Колян бахвалился, что круче их бригады в городе нет, и им плевать на всех и вся. Вот тут-то Стас и понял, с кем водочку распивает. Спрыгнувший с тормозов Колян жаловался на своего бригадира, мол, жмот он и трус. Недопонимал, за что его братва терпит да ещё подчиняется. Откровенно признался, что многие из бригады давно желают Степанищеву скорейшей кончины. Стас слушал и ушам своим не верил. То, о чём говорил Колян, слово в слово совпадало с эпизодом того самого криминального чтива. «Это знамение! — думал Громов, прощаясь с бухим бандитом. Значит, действовать надо так же, как в книге. Должно выгореть». И в этом он был железно убеждён.
— И он тебе об этом прямо-таки и рассказал? — усмехнулся Василий.
— Рассказал.
Стас пересказал кафешную историю.
— Я чего-то не врубаюсь, что из этого? — выслушав, честно признался Стрельцов.
— Да что ты, какой непонятливый! — разозлился Стас. Это же козырь в наши руки. Авторитет-то у него шаткий. А мы его вообще растопчем в глазах его же братвы!
— И как?
— Очень просто. Ствол к башке приставим и заставим при его же братках сожрать человеческое дерьмо. После этого, какой он бригадир? Им другой нужен. Дерзкий.
— Типа тебя?
— И тебя тоже, Вася. Вместе бал править будем.
И вдруг Васе стало неловко перед другом. Стас-то, оказывается, о нём не забыл. Настоящий друг. А он имел за собой грешок иногда ему не доверять. Нет, надо другу помочь…
— Стас, это и будет той самой жирной жизнью, о которой ты когда-то упоминал? — немного позже спросил Василий.
— Точно, — гордо кивнул головой Стас. — Верняк!
— А про говно человеческое — это ты сам придумал?
— Сам, — соврал Громов.
В самом деле, таким способом книжный супермен расправился с целой шайкой отморозков, У Стаса цель была несколько иной. Но способ оставался в его планах именно таким.
— Думаешь, прокатит? — сомневался уже не Вася, а его внутренний голос.
— Даю сто очков! — заверил Стас.
— Ну, ладно. Дерьмо-то раздобыть не проблема. А ствол где возьмём? Ни денег таких, ни связей у нас нет.
Вопрос стал бы тупиковым, если бы Громов не знал где лежит тот самый ствол.
— Пушку у моего хозяина свинтим.
— Откуда у булочника ствол? — неподдельно изумился Стрельцов.
— Вот это мне не известно, — сознался Стас. — А где прячет, знаю.
— И где?
— В офисе у него прямо над пекарней сейф стоит. Но замки там плёвые, к тому же хозяйство ночью сторожем не охраняется. А сигнализацию я днём отключу. Вот ствол-то в этом ящике и лежит.
«Тульский Токарева» действительно покоился в сейфе булочника и, конечно, в органах зарегистрирован не был. На кой ляд сдался он «хлебному магнату» — одному ему известно. А вот о его существовании Стасу выболтала юная секретарша шефа, которая питала к Стасу, увы, безответные чувства. Стас лично проверил достоверность этой информации, вызвавшись починить забарахливший в офисе телефон. Благо никого в тот момент в помещении не было, и шеф-разиня оставил ящик открытым. Стас смог не только убедиться в том, что пистолет действительно лежит в сейфе, но ещё досконально разобраться в конструкции его замка и системе сигнализации.
— Лады, по рукам. — Василий подал другу «краба».
— По рукам. — Стас пожал слегка влажную ладонь Стрельцова.
На дело пошли следующей ночью. Предварительно днём Стас отключил нехитрую сигнализацию (хорошо всё-таки, что электромеханику в технаре он сдал на отлично) и наметил путь проникновения — не зарешёченное окно, шпингалеты которого держались на честном слове.
Хлебопекарня располагалась в подвале старой, подлежащей выселению трёхэтажки в малолюдном районе города, а офис занимал первый её этаж. Все работы в кооперативе прекращались в десять вечера, а в четверть одиннадцатого всё вокруг погружалось в ночную тишину. Работать можно было неспешно, и не боясь. До шести утра времени навалом.
Стрельцов остался на шухере под балконом квартиры на втором этаже, которая по всем правилам ДОЛЖНА БЫЛА БЫТЬ пустой. Стас же, осторожно подтянувшись на руках, присел на подоконник и занялся створками окна. Пришлось тряхнуть их слегка, чтобы шпингалеты выпрыгнули из пазов. Получилось, и Стас оказался внутри офиса. Замок сейфа повержено крякнул, поддавшись загодя изготовленной из шила отмычке. Громов посветил в зияющее чернотой нутро металлического шкафа прихваченным специально для такого случая маленьким фонариком. Нижняя полка сейфа была завалена какими-то документами. В этой кипе бумаги Стас копаться не стал, ибо то, что ему было нужно, находилось на верхней полке. Громов скоренько упрятал «тотошу» под лёгкую ветровку. Но этим не ограничился. Возникла мысль о запасной обойме. Таковой в сейфе не оказалось. Зато в самый дальний угол всё той же верхней полки булочник под охрану «тэтэшника» заныкал тугой рулончик баксов, перетянутый резинкой. Ну, как тут удержаться от искушения? Никак. «Грины» перекочевали в карман вора. Громов прикрыл дверцу сейфа и шмыгнул в открытое окно. Всё было сработано без помарок. Мусорам не за что будет зацепиться. Отпечатков вор не оставил — в перчатках работал, никем не замечен был — время и место такое. Так что всё должно быть пучком!
Василий обеспокоено топтался под балконом.
— Готово, сваливаем, — коротко бросил ему Стас и, сам нехотя того, взглянул на балкон над офисом. Ему показалось, что там кто-то стоит. И даже, кажется, их взгляды пересеклись. Ему стало по-настоящему страшно.
— Валим! Валим! — почти, что выкрикнул Стас и припустил от дома галопом.
Следом, тяжело отдуваясь, бежал Стрельцов.
Громову не почудилось. На балконе действительно стоял человек — хозяин квартиры, который ни за что на свете не желал менять местожительство. Стоял и всё видел. Отлично разглядел толстяка и мельком второго, лазившего в окно. Вот только слегка затормозил и вызвал милицию лишь после того, как воры растворились в темноте.
Милиция на сигнал отреагировала. Приехали, зафиксировали факт кражи с взломом. Со слов случайного свидетеля, того самого жильца, составили фотороботы подозреваемых. Оповестили о случившемся господина булочника, который сам бы в милицию вряд ли обратился. А теперь уже никуда от них не денешься.
Возглавлявший оперативную группу капитан сунул под нос пострадавшего портреты подозреваемых и поинтересовался, не знает ли он кого-нибудь из них.
— Вот этот, — крючковатый палец булочника воткнулся в одно из изображений. Очень схож с приятелем водителя моей хлебовозки.
— Очень хорошо, — плотоядно потёр руки милиционер. Наклёвывалось раскрытие преступления «по горячим следам», а это для оперов много что значит. — Адресок этого водителя не подскажете.
Работодатель Громова назвал по памяти адрес своего сотрудника. Не мешкая, капитан отправил туда своих людей, а сам продолжил опрос пострадавшего.
— Кроме денег, ничего больше не пропало?
— Нет. Взяли только деньги, — отводя глаза от проницательного взгляда мента, повторил, о чём уже говорил булочник.
Ну, не заикнёшься же, в самом деле, о похищенном незаконно хранившемся оружии. Не полный же идиот, себя под статью подставлять. А деньги? Деньги жалко. Авось отыщут…
— Хорошо, — капитан захлопнул потрёпанную кожаную папку. — Пока свободны. Мы вас ещё вызовем.
Часа в два ночи к Громовым нагрянули менты. На вопрос: «где хозяин?», обескураженная неожиданным визитом людей в погонах Татьяна неопределённо пожала плечами. Да и откуда ей знать, в самом деле, на какой там пруд или озеро уехал рыбачить её муж.
— Значит, на рыбалку отправился? — ещё раз уточнил рыхлый лейтенант.
— Сказал, что на рыбалку, — с замирающим от прокравшегося внутрь страха сердцем, подтвердила она.
— Не с ним ли? — лейтенант всучил в мелко подрагивающие руки Тани фоторобот Василия.
Портрет был очень схож с физиономией друга Стаса Стрельцова.
— Может с ним, а может и без него, — резко побледнела Таня.
Она уже предчувствовала, что-то очень нехорошее.
— Где он живёт? — грубо спросил мент.
Таня знала адрес Стрельцова на память. Назвала.
Даже не извинившись за доставленное беспокойство, и не попрощавшись, слуги закона отвалили восвояси.
То, что привиделось Стасу в темноте, после лёгкой выпивки в честь удачно проведённого дела, просто стёрлось из его памяти. Настроение улучшилось. Чего нельзя было сказать о Васе. Он всё ещё нервничал и дёргался. Не брали его ни водка, ни баксы, которые Стас все целиком отдал ему, как первый гонорар.
— Да не тушуйся ты, — подбадривал его Стас. — Всё на мази прошло. Ты ложись и отдыхай. Вечерком встретимся и обсудим следующий шаг.
Прихватив «отмазочные» рыболовные снасти, Громов отправился домой. Спустя буквально считанные минуты после его ухода на Василия наехала ментовская бригада. Изъяли доллары, которые после ухода Стаса так и остались лежать на столе, и вместе с ними доставили его прямиком в управление.
Отпираться не имело смысла. Вася и без пендалей с затрещинами всё выложил бы, как на духу. Ну, не могут менты без демонстрации своей крутости. Но под этим самым «всё» подразумевалась одиночная работа. Василий наотрез отказывался от участия в этом деле какого-то подельника. Как здоровенный дознаватель не мучался, сколько физической силы не потратил, подозреваемый твёрдо стоял на своём.
— Один я был. Один, — хлюпая разбитым, конечно же, «в результате оказания сопротивления при задержании» носом, повторял Василий. Сдать Громова он почему-то боялся даже больше ментовской экзекуции. Этот страх и заставлял твердить одно и то же:
— Один я был. Один.
Васе казалось, что Стас стоит за его спиной и гипнотизирует взглядом. Посылает в его мозг невидимый код на «одиночку»: «Один! Один!» Вот Вася и заладил, как попугай.
— Двое вас было! Есть свидетель! — упорствовал дознаватель.
— Один я был! Один! — гулким эхом отдавалось от стен кабинета дознания.
— Тьфу ты! — раздосадовано сплюнул дознаватель и, отвесив напоследок подозреваемому сочную затрещину, запер его в кабинете и походкой усталого человека отправился к следователю — тому самому капитану, который и выезжал ночью на вызов, по фамилии Татаренков.
За окнами уже брезжил рассвет. Татаренкову, отбарабанившему суточное дежурство, невыносимо хотелось спать. Но раскрытие преступления «по горячим следам» было намного важнее сна. Потому капитан и накачивался крепким кофе в ожидании того, когда дознаватель с грозной фамилией Отбивайло вытряхнет из подозреваемого имя его сообщника. Отбивайло ввалился в кабинет без стука. Они давно знали друг друга и в неформальной обстановке были на «ты».
— Ну, и что скажешь? — отхлебнув из кружки остывший кофе, спросил Татаренков.
— Да упёрся, блин, один и один. — Отбивайло тяжело опустился на свободный стул. — Может, оно так и есть?
— А свидетель? — задумчиво почесал подбородок капитан. — Утверждает, что двое.
— А показаться ему не могло?
— Вполне вероятно. Но у меня есть ещё один подозреваемый. Водитель хлебовозки ограбленной фирмы. С ним бы почирикать не мешало.
— Не вопрос, — осклабился Отбивайло. — Давай его в мой кабинет. Там и почирикаем.
— Да он, видите ли, рыбку удит, — зло усмехнулся капитан. — А к тебе его переправить не долго.
Татаренков снял трубку телефона с намерением созвониться с дежурной частью.
Стас отпер квартиру своими ключами и на цыпочках прокрался на кухню. Зажёг свет и едва успел затолкать ствол под газовую плиту, как в дверях появилась заплаканная супруга.
— Что стряслось?
Интуиция уже подсказывала о надвигающейся беде.
— Тобой милиция интересовалась, — сорвавшимся голосом сообщила она.
Стас натужено сглотнул и тяжело опустился на табурет у окна. Ему необходимо было остаться одному.
— Иди в комнату, — стараясь держать голос ровнее, чтобы не выдать обуявшего его волнения, попросил он.
Оставшись наедине с собой, крепко призадумался. «Значит, не показалось, что на балконе кто-то был, — размышлял он. — Хотя, почему я так уверен, что менты именно по этому делу ко мне в дом припёрлись…» Хотелось верить, что не по этому. Но обострённое внутреннее чутьё указывало, что в деле вышел прокол. «Если и вправду прокололись, то Вася, вероятнее всего, уже в милиции, — бешено прокручивалось в мозгах. — А если сдаст? Не должен». Чёрт, полный сумбур в башке. Стас решил дождаться повторного визита ментов. В том, что они снова придут, он был абсолютно уверен. А там по их рожам и поведению можно сделать кое-какие выводы.
Ждать пришлось до утра. По внешнему виду людей в погонах что-либо определить было достаточно затруднительно. Их лица вообще ничего не выражали.
— А в чём, собственно, дело? — поинтересовался Стас у плохо выбритого старшины в мятом кителе.
— Там разберёмся, — расплывчато ответил тот.
То обстоятельство, что его не заковали в наручники и не зашвырнули в «собачник» поджидающего у подъезда «воронка» немного успокаивало. Значит, для них он ещё не преступник. Посмотри, что дальше.
Мент с четырьмя звёздочками на погонах и резиновой улыбкой на измученном лице встретил его очень даже вежливо. Предложил присесть, закурить, если есть такое желание. От сигареты Громов отказался. И от своей, и от предложенной ментом. В этом могла скрываться какая-нибудь милицейская уловка. А вот на стуле вальяжно раскинулся с удовольствием. Даже не преминул ногу на ногу закинуть. Словно чувствовал себя здесь абсолютно комфортно. Хотя, было это далеко не так.
— Можно на «ты», без отчества? — взглянул на него Татаренков.
Громов кивнул.
— Где ты провёл сегодняшнюю ночь? — начал допрос капитан.
— На рыбалке, — не задумываясь, ответил Стас.
— Кто-то может это подтвердить?
— Только рыбки, — безвинно улыбнулся Громов.
— Значит, алиби у тебя нет! — не сдержался Татаренков.
— Извините, э…
— Капитан Татаренков, — поздновато представился милиционер.
— Извините, товарищ капитан Татаренков, а в чём меня, собственно, обвиняют, состряпав очень умную физиономию, осведомился Громов.
«Поторопился, идиот!» — мысленно обругал себя Татаренков. Теперь подлавливать не имеет смысла.
— Не обвиняешься, а подозреваешься, — огрубевшим голосом поправился капитан. — В краже с взломом кооператива, где ты работаешь. На пару со своим другом Стрельцовым. Знакомая фамилия?
— Да действительно, он мой друг, — не открестился Стас. — А вот, чтобы он что-то и у кого-то своровал — это я слышу впервые.
— У нас есть свидетель — это раз. А во-вторых, Стрельцов, приятель твой, сдал тебя. Так что отпираться просто глупо, — противно осклабился Татаренков.
«Свидетель, может быть, и есть, а вот, что Васька стукач — это ты блефуешь, падла ментовская!» — промелькнуло где-то краем сознания, а на язык сорвалась сакраментальная фраза:
— Я требую адвоката.
«Вот пидор мокрожопый! — мысленно заводился капитан. — Переправить тебя к Отбивайло, вот тогда будет тебе и адвокат, и суд присяжных!» Но делать это было уже поздно. Может кто-нибудь другой и попёр бы супротив закона, но не законопослушный Татаренков. Если запросил адвоката — значит, по закону должен его получить. «Хотя стоп, — сказал сам себе опер. — Можно же прямо сейчас провести опознание. И если свидетель этого фраера опознает, то…» Сердце милиционера радостно заколотилось.
— Конечно, это твоё право — затребовать к себе адвоката, — смягчившимся тоном согласился капитан. — Он будет немного позже. А пока я попрошу тебя подождать в соседней комнате. Договорились?
Стас лишь плечами пожал. Подождать, так подождать. Не вопрос. Татаренков нажал кнопку под крышкой своего стола. На звонок явился двухметровый амбал в трещащей по швам милицейской форме.
— Проводи человека в соседнюю комнату, — учтиво попросил он его.
Помещение, в которое препроводили Громова, было тесное, грязное и насквозь провонявшее прогорклым запахом дешёвого табака. Из мебели — только одна единственная затёртая задами длинная деревянная скамья вдоль стены. Стас уронил на неё свою пятую точку опоры и сделал безразлично-скучающий вид. Выказывать беспокойство нельзя. Сто очков вперёд, что его одиночество иллюзорное. Как пить дать, в какой-нибудь уголок хитрые менты вмонтировали скрытую камеру и сидят теперь, наблюдают за поведением подозреваемого. Нет уж, дудки! На херне не проведут! Наблюдать за ним, конечно, могли, но в мозги-то не залезешь. А там прокручивалась одна только гаденькая мысль-догадка: «Будут проводить опознание». О неблагоприятном исходе этого следственного действия даже думать не хотелось. Но была какая-то странная надежда на чудо.
И чудо произошло! Случайный свидетель — сухой, жилистый мужик лет сорока с небольшим долго и внимательно прощупывал проницательным взглядом своих серых глаз подозреваемого, словно рентгеноскопию проводил. Наконец, выдал свой вердикт:
— Нет. Не он.
— Не торопитесь. Повнимательнее присмотритесь, — настаивал Татаренков. Может быть, его немного затемнить?
— Нет и ещё раз нет. Определённо, этого молодого человека там не было. Тот, которого прежде мне показывали, был. А этот — нет, — с абсолютной уверенностью заявил свидетель.
— Ну, хорошо. — Капитан взял свидетеля под руку и шагнул с ним к выходу. Пройдёмте ко мне. Необходимо задокументировать результаты опознания.
Они оставили окрылённого счастьем подстрекателя и главного преступника в одном лице наедине с собой. Оформив необходимые документы, капитан Татаренков отпустил свидетеля на все четыре стороны, кинув на прощание дежурную фразу: «Мы вас ещё вызовем!»
Закрыв за мужиком дверь, милиционер под думки выпил ещё пару чашек кофе. А думки, прямо сказать, были не очень весёлыми. Свидетель подозреваемого не опознал, сам преступник утверждает, что был один. Короче, если продолжать поиски второго, который указан в протоколе допроса свидетеля, то, на это уйдёт хрен его знает, сколько времени, и раскрытия преступления «по горячим следам» уже не получится. Тягомотины с розыском второго преступника Татаренкову не хотелось. И он принял самое приемлемое решение. Звякнул в дежурную часть и распорядился вернуть мужика обратно к нему в кабинет. Благо тот не успел далеко уйти, потому уже через десять минут опять сидел напротив капитана. Татаренков вежливо, без нажима попросил его изменить показания. Мол, видел только одного, ныне задержанного. Уже начавший раскаиваться в своём героическом гражданском поступке свидетель, дабы избежать дальнейших малоприятных следственных процедур, дал своё согласие. Очень оперативно документы были переписаны набело. Судьба двух парней была предрешена. Громова освободили, а Стрельцова перевели из КПЗ в ИВС.