Было бы болото, а черти найдутся. Охотник редко вспоминал слова бывшего наставника, но сейчас одно из любимых присловий отца Бенедикта само прошмыгнуло к нему в голову. Дарк давно привык, что в небольших городках к наемникам относятся с опаской и стараются обходить их стороной. Как припрет — прибегают с раскрытыми кошельками, лишь бы извести очередную «страхолюдину», а стоит выполнить заказ — отводят глаза и трижды плюют вслед. Но чтобы вот так, с раннего утра, дружной толпой и когда он уже и без того уходит из города…

Игнорировать топот десятков ног за спиной и дальше стало невозможно. Дарк развернулся и поочередно обвел взглядом лица идущей за ним толпы. Никто не смотрел прямо на него. Кое-кто делал вид, что предельно заинтересован тучами на небе, остальные таращились на своего предводителя. Возглавлял процессию красномордый бугай в серой хламиде, подпоясанной грязной веревкой. На ногах хлопали легкие не по погоде сандалии. Из коротковатых, не по росту, рукавов торчали мощные волосатые руки. Немолодое, покрытое седой щетиной лицо производило неприятное впечатление. В остром взгляде читалась нехорошая сосредоточенность, которую Дарк принял за скрытую злобу. Такое не у каждого наемного убийцы увидишь, а этот ведь, судя по одеянию, еще и религиозный фанатик.

Ножи были под рукой, но Охотник пока не стал привлекать к ним внимание. Размеры главного противника позволяли заподозрить в нем некоторую неповоротливость. Дарк же хорошо знал свою скорость реакции и мог дать такому медведю немного форы.

Стоящая за бугаем толпа оживилась едва слышными шепотками. «Будет, братцы мои! Сейчас он сделает, вот увидите», — донеслось до Охотника с правого фланга, и он внутренне собрался.

Главарь шайки действительно двинулся в его сторону. Дарк решил подпустить соперника как можно ближе и только потом бить. Наверняка. Когда другого выхода уже не останется.

Шаг, другой, третий. Волосы под шляпой намокли от пота, арбалет за спиной подрагивал от частого дыхания. Толпа замерла с такими восторженными лицами, словно наблюдала битву небесного воинства с исчадиями преисподней. Четвертый, пятый, шестой. Охотник небрежным движением выставил вперед левую ногу, высвобождая ее из складок кожаного плаща и открывая доступ к потайным карманам.

Подойдя на расстояние удара, бугай резко выбросил руку вперед и схватил Дарка за плечо. В глазах потемнело, но не столько от боли под сжимавшими его пальцами, сколько от внезапно накатившей дурноты. Охотник захлебнулся воздухом, дернулся и увидел, что у мужчины в хламиде закатываются глаза.

— В лесу найдешь, что не искал, преда…

На этот раз воздухом захлебнулся сам верзила. Чуть не потеряв сознание от напряжения, Дарк вывернулся из цепкой клешни и, сразу обретя прежнюю легкость движений, ребром ладони ударил нападавшего в горло. Когда тот согнулся в попытке вдохнуть, добавил мощный удар ногой. Противник опрокинулся на землю и, свернувшись крючком, закашлялся в грязь.

Не теряя времени, Охотник отскочил на несколько шагов и выхватил оружие. С арбалетом в одной руке и длинным кинжалом в другой закрутил головой, высматривая, с какой стороны последует новое нападение.

Толпа, однако, рассеялась и утратила былую сплоченность. Большая часть людей сгрудилась вокруг поверженного главаря. Несколько человек побежали обратно в город, выкрикивая что-то о лекаре и помощи. И только один старик в лохматой овечьей рванине обратился к нему самому:

— Дурак ты! Вестник Дэнуц хотел одарить тебя предсказанием. Ну да зачем оно такому псу бешеному? Вали к чертям в лес. Авось Граф там тебе хвост прищемит.

Арбалет Дарк не опустил, пока не добрался до первых деревьев. Никто из собравшихся, похоже, не собирался его преследовать, а все их внимание сосредоточилось на приведении в чувство своего треклятого Вестника. Провались они все в ад! Прорицатели обычно ведут себя скромнее.

Мужчина развернулся и уставился на темные стволы перед собой. Впереди его ждало дело поважнее любых игр в пророчества.

Лес встретил Охотника неприветливо. Дарк не рассчитывал на теплый прием хозяина здешних мест, но и не думал, что сопротивляться ему начнет сама природа. Все здесь, от деревьев до самого захудалого камня, будто сговорилось против него.

Дарк вышел из города рано утром. Путь от Куртя-де-Арджеш до замка составлял чуть больше двадцати километров. Каких-то три часа быстрой ходьбы, если бы не погода. На небе почти сразу сгустились тучи, которые через полчаса прорвались нудным снегом. Холодная морось оседала на полях шляпы, накапливалась и стекала вниз, заслоняя обзор. Пришлось замедлиться, чтобы не пропустить нападение под прикрытием непогоды. Они это хорошо умеют, твари. Особенно высшие — те, что сами способны оборачиваться туманом и управлять осадками.

Цель наконец была так близка, что не терпелось приступить к ее уничтожению. Подумать только, этот псих пообещал ему десять тысяч золотых монет за голову «обычного рыжего оборотня» и двадцать тысяч — за «не вполне обычного вампира». За всю карьеру избавителя от нечисти никто не предлагал Охотнику таких сумм. А деньги оставались тем немногим, что его действительно интересовало.

Ветка ели, которую Дарк придержал, чтобы пройти мимо, извернулась и впилась иголками в руку. Охотник выругался, отсек дрянь от ствола и тут же получил другой веткой по спине. Быстро развернулся и оступился, споткнувшись о камень. Еще один тычок в спину — и земля ушла из-под ног. Упал лицом в ручей, взметнув вверх тучу грязных брызг. Кинжал в руке не пригодился, на него никто не нападал. Охотник вскочил на ноги и встряхнул головой, силясь избавиться от застрявшего в носу запаха прелой листвы. Именно с него все и началось. Тогда он тоже растянулся буквально на ровном месте.

Приезд новенького в монастыре Сакро-Конвенто обычно вызывал большой интерес. Воспитанники приюта облепляли каменную галерею вокруг двора и прятались за колоннами. Высматривали, вынюхивали, с кем им предстоит жить дальше. Годы спустя Дарк и сам будет участвовать в этом ритуале, но тогда он, цепляясь за руку отца Бенедикта, ступил во двор впервые.

Странно, что в безоблачной Италии для монастыря не нашлось места под солнцем. Большую часть времени мальчики проводили под темным небом на холодном ветру. Возможно, сказывалось расположение монастыря у подножия горы. Сам Дарк пребывал в уверенности, что виной тому злосчастная судьба живущих здесь детей.

Главная обитель францисканского ордена собирала пятилетних сирот со всей округи. Здесь их кормили, одевали, учили работать и забывать, кто они. Метод чистого листа срабатывал десятилетиями. Отвечавший за воспитание юных умов отец Бенедикт никогда не рассказывал подопечным об их происхождении. Иностранные языки, история, география, теология — что угодно, кроме сведений, откуда они и почему здесь оказались. Кто-то сопротивлялся, другие легко поддавались, но к моменту ухода во взрослую жизнь все считали Сакро-Конвенто единственным домом.

С Дарком было проще.

— Ты помнишь своих родителей? — спросил его наставник, пока они тряслись на телеге по дороге в монастырь.

Мальчик молча помотал головой. Память заполняла темнота, которая рассеялась только с приходом облаченного в коричневую рясу старика. Теперь он хватался за морщинистую ладонь и косолапо переставлял ноги по каменным плитам. Дождевая вода на них скапливалась большими лужами, в которых плавали гниющие опавшие листья.

Во дворе их встречал отец-настоятель. Шепот за его спиной выдавал прячущихся за колоннами крытой галереи воспитанников. Дарк попятился, но уткнулся спиной в колючую рясу наставника. Его шепот ободрил. Мальчик тряхнул головой и двинулся к центру двора, не обращая внимания на лужи под ногами. Одна из них скрывала яму. Ступив в нее, Дарк неуклюже взмахнул руками и с криком опрокинулся вперед, окатив грязью стоявшего перед ним главу монастыря.

По галерее побежал шумок сдерживаемого хохота. Лицо настоятеля посерело и утратило благостное выражение. Подбежавший сзади отец Бенедикт помог Дарку подняться и вытереть лицо. В носу поселился запах прелых листьев, от которого невозможно было избавиться.

— Заберите своего колченогого неумеху, Бенедикт, — прошипел настоятель, утираясь белоснежным платком, какого Дарк никогда больше ни у кого из монахов не видел. — И пусть ваш любимчик не приближается ко мне, пока не научится нормально ходить.

— Любимчик, любимчик, — зашелестело, понеслось по галерее.

— Любимчик, любимчик, — выкрикивали они, когда на следующее утро макали его носом в другую лужу.

В ней тоже плавали потемневшие сморщенные листья. И от нее также несло прелым запахом гниения.

— Ты сам отвечаешь за свою судьбу, — сказал отец Бенедикт, когда нашел его хнычущего и мокрого в подвале. — Пойдем, я покажу тебе, что можно сделать собственный выбор. Мы тоже не всегда ратовали за мир и по сей день помним, с чего начинали.

Так он впервые попал в оружейную. Орден францисканцев отказался от использования оружия еще в семнадцатом веке, но по-прежнему хранил свои трофеи в прекрасном состоянии. Если наставник хотел тем самым пробудить в мальчике смирение, то он ошибся. Мягкий блеск начищенных кинжалов заворожил Дарка. Богато инкрустированные рукоятки он не заметил, а вот острота идеально заточенных лезвий пробудила внутри неясное томление, сродни тому, что испытывают подростки при виде пышногрудой девицы. Единственный в оружейной арбалет выглядел и вовсе чем-то волшебным. «Обязательно стрельну! Пусть хоть во дворе потом подвесят», — пронеслась в голове шальная мысль.

Наружу Дарк вышел просветленным. Отныне он знал, чего хотел, и был готов за это бороться.

Очередной корень вылез из земли прямо под ногой Охотника. Дарк споткнулся и снова чуть не растянулся плашмя.

Черт бы побрал этот лес вместе с его хозяином! В городской таверне Охотник наслушался немало историй о здешних местах. Людские предания он, однако, привык делить на три, а то и на десять, а потому порядком удивился, когда они оказались правдой.

Деревья, кусты и ручьи тут действительно жили своей жизнью. Ветки неожиданно изгибались и хлестали по лицу. Колючие побеги вырастали посреди дороги, преграждая путь. Ели, стоило отвернуться, могли придвинуться и зацепиться за шляпу или плащ. В сапогах давно хлюпало от невесть откуда взявшейся воды. Местная живность шуршала прошлогодней листвой, преследуя Охотника от самой опушки.

То и дело тянуло схватиться за арбалет, проверить, на месте ли кинжалы. Несколько раз Дарк останавливался, поправляя отяжелевший потайной карман внутри шляпы. В оружие, что дал ему заказчик, он не верил, но, как и обещал, спрятал его там, где никому не придет в голову искать.

Такие мелочи, конечно, не могли отвратить от цели, но настроение быстро испортилось. Веселый задор, который обычно сопровождал предвкушение охоты, улетучился, уступив место настороженной собранности.

Не хватало еще, чтобы остальные мифы тоже оказались правдой. Слишком странным представал в них здешний вампир. Ни одной жертвы среди местного населения, зато постоянные крупные поставки продовольствия и вина в замок. А еще этот оборотень, что предпочитает волчью ипостась человеческой, у него в прихлебателях. Говорят, часто ковыряется в мусоре. Встречным объясняет, что ищет газеты, потому что любит читать, но кто ж ему поверит? Всегда и везде появляется на четырех лапах, вместо двух.

История с газетами выводила Охотника из себя больше остального. Казалось бы, куда проще пойти и купить нужное, чем лишний раз подставляться. Зачем? Бравирует? Или вампир настолько жаден, что не хочет тратиться на увлечения мохнатого приятеля? Но, если верить слухам о его богатстве, хозяин замка может легко позволить себе купить здешнюю типографию вместе с землей, на которой она стоит. Даже не заметив столь незначительной траты.

Обычно Дарк не отличался стремлением анализировать мотивацию нечисти. С некоторых пор он утратил нравственные ориентиры, а мир для него свелся к круговороту денег, оружия и выпивки. Охота не была долгом, а просто приносила хорошую прибыль. Правда, так было не всегда. Когда-то и он верил в сказки о героях, одерживающих победу из высших побуждений.

Отец Бенедикт мог рассказывать сказки часами. Когда за окном бушевала буря, мальчишки собирались в круг в темном дормитории и замирали, слушая волшебные истории об искателях приключений и чудесных спасениях принцесс от драконов. В легендах добро испокон веков побеждало зло. Любой ужас оказывался с позором повержен, а если какая нечисть и выживала, то уползала в свою смрадную нору посрамленной и бессильной.

Дарк слушал предания с укромного места на подоконнике, где он устроил себе подобие гнезда из старого тряпья. Мальчик верил в правдивость рассказываемых историй, словно сам был их свидетелем. Днем он таскал тяжелые ведра с ледяной водой, скреб посуду на кухне и стирал белье в огромном тазу наравне с другими обитателями приюта. Во сне он превращался в героя и махал мечом направо и налево, в одиночку повергая ниц всех драконов в округе.

Мечта о подвигах манила назойливо и упрямо. На территории монастыря приключения его не находили, поэтому первым делом мальчик выкопал лаз под ограждающей стеной. В расположенном неподалеку городе Ассизи драконов тоже не водилось. Зато нашелся человек, разделявший страсть Дарка к оружию. Какое-то время кузнец присматривался к мальчонке, что жадно следил за его работой. Потом сделал своим помощником. Позже стал давать парню уроки владения оружием.

Жизнь начала налаживаться. Теперь дважды в неделю, едва на монастырь наползала тьма, Дарк нырял в свой лаз и несся к дому кузнеца. Помогал доделывать срочные заказы, отливал заготовки на завтра, а потом с замиранием сердца приступал к тренировкам. Ковщик вряд ли мог считаться мастером боевых искусств, зато имел под рукой множество прекрасных колюще-режущих образцов. Кроме того, он умел разделывать барана несколькими простыми движениями.

Мешки с соломой, что заменяли противников, Дарк научился побеждать довольно быстро. А когда кузнец, вдохновленный его успехами, расчувствовался и подарил плохонький кинжал, мальчик смог тайком тренироваться и в монастыре. В любое время суток, едва выдавалась свободная минута, он практиковался в метании оружия. Умение приходило с опытом, и скоро Дарк попадал ножом в цель с десяти метров.

Когда в октябре 1886 года ему исполнилось пятнадцать, он точно знал, что пойдет в рыцари. Драконов и принцесс в реальном мире, конечно, не встретить, но подвиги во имя Короны и Папы казались вполне достойной заменой детским фантазиям.

Вечер преподнес имениннику сразу несколько сюрпризов. Отец Бенедикт вручил Дарку рекомендательное письмо, адресованное главе канцелярии Ватикана. Усохший до состояния кураги старик лично передал конверт юноше в руки и троекратно облобызал воздух рядом с его щеками. Мальчик едва ли не впервые в жизни растрогался и порывисто обнял учителя. От волнения остаток вечера прошел как в лихорадочном бреду.

Потом никак не удавалось уснуть. Над головой, под самым потолком, кружились заманчивые картины предстоящих странствий и свершений. Они будоражили ум и прогоняли всякий сон. Достав из-под кровати кинжал, мальчик пошел во двор, чтобы попрактиковаться в метании оружия с закрытыми глазами.

В коридоре было непривычно холодно. Сквозняк всегда гулял по галереям замка, но этот холод ощущался иначе. Он пронизывал изнутри, сковывал движения, останавливал сердце. Металлическая рукоятка кинжала охладилась настолько, что обжигала загрубевшую кожу ладони. Изо рта вырывался пар. Юноша начал дрожать и постукивать зубами. Происходило нечто странное, о чем явно стоило рассказать старшим.

Миновав ведущую во двор лестницу, Дарк двинулся дальше по коридору к кельям старших монахов. Дверь в комнату отца Бенедикта была приоткрыта, и оттуда наружу проникал неровный, мерцающий свет. Наставник, по-видимому, не спал, коротая время за книгами. Чем старше он становился, тем меньше времени проводил в постели, опасаясь упустить утекающее сквозь пальцы время.

Перед самым входом Дарк остановился и спрятал кинжал в складках одежды. Ночные вылазки воспитанников порицались монахами ничуть не меньше оружия. Сколь бы убедительными не выглядели для мальчишек причины прогулок в темноте, с установленными правилами приходилось считаться. Любая провинность сурово каралась. Юноше не хотелось задержаться в монастыре из-за наказания за двойной проступок.

Келья слабо освещалась единственной масляной лампой, но гостю хватило и этого, чтобы в ужасе замереть на пороге. Отец Бенедикт действительно сидел за столом, разложив перед собой фолиант в полуистлевшем переплете. Но читать сейчас он вряд ли бы смог. Голова свесилась набок под неестественным углом, остекленевшие глаза смотрели в потолок, а из приоткрытого рта доносилось едва слышное затрудненное дыхание. Над выгнутой фигурой старика склонилась еще одна, более темная.

Дарк вскрикнул, и существо отпрянуло, прервав трапезу. С белых клыков рубиновыми каплями стекала кровь, язык суетливо облизывал напрягшиеся в хищной улыбке губы. Мальчик сам не помнил, как метнул нож в сторону ужасного лица. Лезвие вошло точно в правый глаз твари, но та даже не вздрогнула. Тонкий, мелодичный смех прозвучал в комнате подобно рождественскому колокольчику. «Так это женщина?» — успел подумать Дарк до того, как провалился в ватное тяжелое беспамятство.

Похороны наставника он пропустил, сидя в келье под замком. По монастырю поползли слухи о неблагодарном любимчике, и настоятель предпочел запереть мальчишку до приезда властей. Разбираться в его версии событий здесь никто не хотел. Всем просто не терпелось избавиться от подозрительно угрюмого воспитанника. «Куда я, по-вашему, слил его кровь?» — хотел проорать в лицо старшему наставнику Дарк, но по своему обыкновению промолчал.

Ночью будущий Охотник взломал дверь и покинул монастырь, в последний раз протиснувшись в лаз под стеной. С собой он уносил старинный арбалет из оружейной. На его месте в подвале лежало рекомендательное письмо отца Бенедикта. Стать рыцарем Дарк больше не мечтал.

Прошло двенадцать лет с тех пор, как мужчина занялся собственным промыслом. Он привык называть себя Охотником и давал хорошую скидку на уничтожение вампиров. Особенно после случая, который во второй раз отнял у него наставника. Того, что окончательно изменил его мир.

За кустами кто-то громко фыркнул, и Дарк заметил между ветками рыжую волчью морду. Пасть кривилась в насмешливой ухмылке. Следом из кустов вышел худой тип с бледной, донельзя самовлюбленной физиономией, которого Охотник без труда определил как цель номер два.

— Вот, кстати, и тот, о ком я тебе рассказывал, — пролаял оборотень в сторону вампира, грассируя так, что позавидовал бы любой француз. — Еще и обсудить хорошенько не успели, а он уже в гости зайти порывается.

Лицо Графа сохраняло предельно вежливое выражение. Не изменилось оно и после того, как вампир на лету поймал стрелу, выпущенную Охотником из арбалета.

Пришло время прибегнуть к тяжелой артиллерии. Дарк выхватил из ножен старинный серебряный кинжал. На кого из противников напасть первым? На паскудно ухмыляющегося оборотня? Или на демонстративно спокойного вампира, что с преувеличенным вниманием присматривается к маленькой дырке на своем плаще?

Из двух зол авантюрная натура Охотника выбирала худшее. И лучше оплачиваемое. Отбросив сомнения, Дарк подскочил к Графу. Короткий замах, быстрый удар — в прошлый раз похожая тварь от такого не увернулась. Вампир, не глядя, перехватил оружие. Металл зашипел и потек между его пальцами, падая на землю блестящими каплями. С каких пор кровососы не боятся серебра? Неужели это особое свойство высших тварей?

— Разделяю вашу озабоченность ситуацией, — Граф, слегка скривившись, помахал в воздухе рукой, от которой исходил густой пар. — Случившееся мне тоже весьма неприятно. В более спокойной обстановке я, пожалуй, объяснил бы вам детали показанного фокуса, но, кажется, сейчас вы не способны адекватно воспринимать информацию.

Дарк с готовностью подтвердил собственную неадекватность и тут же снова бросился на противника. На этот раз с голыми руками, но вооруженный утробным агрессивным рычанием.

Вррык с интересом прислушался и решил взять исторгнутый Охотником звук на заметку. Пока Влад будет гонять упрямца по поляне, можно и потренироваться.

— Аррррх! — упоенно выводил оборотень.

— Ааааарррх! — вторило ему оригинальное исполнение, автор которого нарезал круги по мокрой траве в тщетной попытке схватить увертливого вампира.

Черная фигура почти не двигалась, но в последнюю секунду таяла перед глазами. Хозяин леса то и дело превращался в легкую, почти прозрачную дымку и появлялся на несколько шагов дальше.

Внезапно Дарк увидел себя со стороны и резко затормозил посередине поляны. Трудно понять, как мерзавцам удалось настолько сбить его с толку. Нужно было срочно восстановить дыхание и утраченный статус-кво.

Вампир тоже замер и теперь стоял напротив в столь непринужденной позе, что походил на уставшего от жизни дворянина на прогулке. Оборотень перестал издавать звуки, словно его тошнит, и лежал под кустом, демонстрируя полное отсутствие интереса к происходящему.

Странные они какие-то. Охотник никак не мог придумать хлесткую первую фразу. Такую, чтобы перечеркнула язвительностью его предшествующее недостойное поведение.

Да, у него и вправду полный арсенал! Арбалет, ножи, кинжалы и еще непонятная штука в шляпе. Похожа на шкатулку с металлом внутри, но материал он определить так и не смог. Очередной амулет от странствующих торговцев?

Темный загар противника говорил о многих часах, проведенных под солнцем. Он был высок и широкоплеч, но двигался легко и пластично, выдавая в себе мастера ближнего боя. Сощуренные карие глаза, энергичный рот и упрямый подбородок почти терялись под массой закрывающих лицо волос. Охотник предпочитал сильную небритость и спутанные патлы длиной до плеч.

Развязка явно затягивалась. Вдоволь насмотревшись на незнакомца и его вооружение, Граф решил, что пора возобновить беседу:

— В полной мере удостоверившись в том, что вы именно тот, о ком мне намедни рассказывали, я со всей ответственностью заявляю, что слухи о вашем профессионализме несколько преувеличенны.

Витиеватость высказывания не замедлила отразиться непониманием на лице чужака. Влад вздохнул и снизил градус высокопарности:

— Иными словами, вот мы и встретились, уважаемый… э-э-э… к сожалению, мы друг другу не представлены. Меня, к слову, зовут Влад. Но вы можете называть меня просто Графом. Наблюдая в ваших глазах беспокойство по поводу затянувшейся прелюдии, перейду к главному. Каким ветром занесло вас, сударь, в мои края и что вам здесь нужно?

Противник, по-видимому, отошел от словесного напора и соорудил в ответ нечто достойное:

— Вероятно, ветер был попутный, иначе я бы не встретил здесь вас. А надо мне не так и много — победы.

— Ах да, сладкое слово «победа», — усмехнулся Граф. Замысловатая манера изъясняться передалась собеседнику, и это забавляло. — Как много я помню честолюбивых молодых людей, что положили жизни ни за что. К примеру, за идею избавления затхлого местечка от старого вампира.

Влад уставился на мужчину, силясь понять, в курсе ли тот, насколько он покривил душой при у поминании жертв.

Соперник лишь приподнял уголки губ в вежливой улыбке.

— Приятно иметь дело с противником, знающим себе цену. Но погодите хоронить Охотника, пока он не умер. После — сколько угодно раз.

— В ваших словах и облике мне чудится классическое монастырское воспитание, — предположил Граф. — Сиротствовать изволили? При каком именно приходе?

У Охотника дернулся правый глаз, а нос сморщился, как от неприятного запаха.

— Не вижу смысла идти навстречу вашим подлым желаниям, — отрезал мужчина. — Не пытайтесь втянуть меня в светскую беседу, я здесь не за этим. Предлагаю быстрее со всем покончить. К сожалению, я вряд ли смогу смертельно поразить вас с первой попытки. Ни серебро, ни святой крест, похоже, не страшны вам, как того требуют легенды.

— И на чем же тогда будет проходить наша, с позволения сказать, дуэль? — Граф скрестил руки на груди и впервые посмотрел на противника с интересом. Признать свою слабость и остаться на поле боя способен далеко не каждый. — Может, сойдемся в рукопашной, как в старые добрые времена делали наши предки?

— Как вам будет угодно, — холодно произнес Охотник, отбрасывая в сторону снятый с плеч плащ.

Вампир в ответ медленно стянул с рук лайковые перчатки и бросил их в сторону Дарка. Предметы гардероба подлетели к Охотнику и попытались дать ему пощечину. Одним точным движением схватив перчатки, мужчина размотал со шляпы плетеный шнурок и перевязал трепещущую ткань. Перчатки упали на плащ. За ними последовала и осиротевшая шляпа.

— Граф, оставьте ваши фокусы. Мне тоже хочется бросить в вас арбалетом, но это выглядит забавой, недостойной взрослых противников.

Охотник вынул из-за спины еще пять кинжалов, метательный нож, кортик и стилет и демонстративно сложил оружие на землю.

— Только предупреждаю, уважаемый, я неплохо боксирую, — в следующую секунду вампир появился прямо перед Дарком и залепил ему точный хук слева.

В тот же момент плащ упал с его плеч и рассыпался по поляне черными паучками, которые поспешили убраться прочь.

— Так он не промокнет, — Влад с удовольствием отметил на лице соперника признаки зависти.

Над поляной, выбранной полем боя, тучи перестали сдерживаться и разразились полноценным ливнем вместо вялого снега. Управление погодой входило в число приятных сторон статуса высшего вампира. А дождь как нельзя лучше подходил его нынешнему настроению.

Мигом вымокший Охотник отразил следующий удар и попытался правой рукой заехать Графу по лицу. Влад резко дернул носом, спасая его от агрессии.

— Кошмар! — выкрикнул Дарк, входя в раж. — Да у вас нос сам по себе. Это от ветхости?

Пока вампир переваривал критику, Охотник быстро повторил маневр. На этот раз носу от наступательной операции отвертеться не удалось. Граф на шаг отступил и отчаянно захрюкал, будто больной насморком носорог. Ответный хук справа тоже прошел блистательно.

Охотник поначалу согнулся, но, сжав зубы, снова пошел в атаку. Ребром ладони он резко ударил Графа по шее. Влад рыкнул и пригнулся к земле, попутно сбив Дарка с ног взмахом левой руки. Тот рухнул на землю, но успел ухватиться за сапог на ненавистной ноге и свалить за собой и Графа.

Растеряв остатки аристократичности в пылу драки, вампир покатился по траве вместе с Охотником, пиная его коленями и норовя дотянуться до шеи. Дарк нащупал ворот камзола и, пользуясь им как удавкой, попробовал припечатать Влада к земле. Раздался треск рвущейся ткани. Противники покатились дальше, воротник остался мокнуть под дождем.

— Любимый камзол, — только и успел возопить Граф, на крутом вираже отрывая Дарку рукав.

Одной рукой мужчина схватил вампира за штанину, а другой отчаянно затряс в тщетной попытке избавиться от оторванного рукава. Вовремя заметил налитые кровью глаза Графа и его опускающуюся голову. Постарался уклониться от предназначенного ему удара, но не успел.

— Глядите-ка, — развеселился противник, — в былые времена я таким ударом быка сваливал, а этот только слегка ориентацию потерял.

— Зачем вы били быков головой? — через силу улыбнулся Охотник, у которого уже болело все, что только можно. — И не надо меня недооценивать. Моя ориентация по-прежнему при мне, что бы вы там не хотели себе думать.

Резко рванувшись и оттолкнув вампира, он откатился в сторону и поднялся на ноги. Граф растаял серебристым туманом. Но только для того, чтобы появиться позади Охотника и, приподняв его над землей, начать основательно душить.

Вцепившись противнику в руки, наемник попытался высвободиться. Хватка у вампира была железной. Тогда Дарк брыкнул наугад назад. Соперник непроизвольно попятился, и ноги Охотника коснулись земли. Он сразу с силой оттолкнулся от обретенной опоры, вкладывая в движение весь свой вес. Более тяжелая весовая категория сработала отлично. Дарку удалось свалить соперника. Более того, он приземлился на него сверху и мстительно ткнул вампира локтями в живот.

«Это уже выходит за всякие рамки дозволенного», — подумал Влад, спихивая с себя потную тушу. Некоторое время оба воина лежали на земле, а потом одновременно вскочили.

Как ни странно, противнику удалось основательно потрепать высшего вампира. Вот что значит драться почти честно.

Настал момент воспользоваться чужими эффектными приемами. Собравшись с мыслями после достаточно болезненного удара, Граф врезал Дарку по носу.

Подавившись от неожиданности, тот одной рукой схватился за переносицу, а другой с оттяжкой дал вампиру в глаз. Лицо Охотника светилось ликованием в предвкушении фингала на ненавистной физиономии.

Синяк появиться и правда не замедлил. Из-за ускоренной регенерации свежие ссадины у вампиров проявлялись моментально. Влад теперь светил фонарем под левым глазом.

Рявкнув от злости, Граф двинул в контратаку. Подкрался на расстояние удара и изо всех сил лягнул противника по коленной чашечке. Дарк непроизвольно подогнул ногу и остался в позе аиста. Несколько секунд он сверлил вампира взглядом, а потом, осатанев от злости и боли, ринулся вперед, нанося удары обеими руками с бешеной скоростью. Уворачиваясь, Влад схватил Охотника за уши и с силой потянул к земле, но поскользнулся на мокрой траве и выпустил соперника. Расстройство координации породило мысль, что на сегодня боевых действий, пожалуй, достаточно.

Дарк выпрямился, переводя дух. Смотрящий вбок кончик носа покалывало ритмичными ударами пульса.

— Ну и? — осведомился он у взлохмаченной твари, созерцая такую же деформацию носа и синяк под глазом.

— Ну и, — в тон ему повторил вампир, стараясь восстановить дыхание. — Предлагаю на сегодня покончить с этим.

— Поддерживаю, — сквозь зубы выдавил Охотник и совершил свой финальный маневр.

Шляпа удачно лежала у самых ног Графа. Прыжок — и вот Дарк выхватывает изнутри черную коробочку. Нажать сбоку, щелчок, теперь плотно прижать к телу. Да хоть к той же ноге, чуть выше пижонского сапога…

В голове у Влада сверкнули синие молнии и грянул гром, какого он никогда раньше не слышал. Деревья, небо и земля причудливо кувыркнулись и замельтешили, словно утратили понятие о том, где им следует быть. Удара о землю вампир не почувствовал. Тело одеревенело до такой степени, что казалось чужим. Совершенно обессиленный, Граф лежал в кустах и наблюдал за тем, как над ним светлеет небо и прекращает идти дождь. Удерживать заслоняющую солнце облачность с каждой секундой становилось все труднее.

Противник прихромал полюбоваться на его гибель. Влад хотел сказать ему что-нибудь ехидное на прощание, но губы только шлепали, будто забыли, как произносить нормальные звуки. Давай уже, добивай! Только бы Вррык не полез к нему, лохматая скотина. Мал еще, глупый. Отца так и не нашел. Медальон вон поддельный на шее таскает, дурак, в кожаном мешочке. Не теряет надежды.

Охотник склонился, держа в вытянутой руке свое страшное оружие. На этот раз он целил вампиру в лоб.