Сергей еще раз сверился с показаниями ПАНа. Все правильно. Да и как он мог ошибиться, если за последнюю неделю проверял все десять раз на дню. И вот теперь, сидя в туристическом автобусе, следующем в Париж, убедился во всем еще раз. Убеждаться, собственно, было уже не в чем. Просто нервы. Для того, что задумал, Гардин должен к вечеру завтрашнего, (точнее, уже сегодняшнего дня) оказаться в Париже. Именно оттуда шла необходимая ему линия времени. За окном пролетали ночные пейзажи. Столбики вдоль автомагистрали и дорожные указатели сменяли друг друга в бесконечном мельтешении. Наконец, вдалеке показались огни аэропорта Шарль де Голля. Как раз сейчас прямо над их головами, пересекая автомагистраль, заходил на посадку огромный «Боинг». И вот, в начинающем светлеть небе стали проступать очертания Парижа. В этот город всегда въезжаешь незаметно. Ты видишь обычные дома, обычные улицы и только через какое-то время понимаешь, что перед тобой Париж. Еще Эйфелева башня скрыта за черепичными крышами домов, еще не видно Нотр Дама, но уже понимаешь — это Париж. На уровне ощущений. Еще, вроде бы, ничего не говорит об этом. И дело совсем не во французском колорите. Если уж на то пошло, то тот же Страсбург Гардин считал гораздо более французским, чем Париж. Просто в этом городе есть что-то особенное, что не делает его лучше или хуже, чем, допустим Лондон или Прага, но отличает от них. Что-то, что позволяет безошибочно сказать: да, это Париж!

Когда первые лучи солнца еще только-только осветили крыши и верхние этажи домов, автобус въехал на площадь Конкорд. Это было одно из стандартных мест начала экскурсий по Парижу. Сергей много раз уже ездил сюда с русскими турагентствами Германии, так как это, пожалуй, самый дешевый способ путешествовать по Европе. Да и чему удивляться, если до всего рукой подать. Гардин иногда покупал путевку, но не ходил вместе со всеми за экскурсоводом, а бродил по улочкам сам. Ему нравилось заглядывать в маленькие дворики и узкие улочки, расположенные в стороне от туристических маршрутов. Это доставляло ему гораздо большее удовольствие, чем суматошное перебегание в толпе туристов от одной достопримечательности к другой. Любой город гораздо лучше начинаешь понимаешь, когда смотришь на него не только с лицевой стороны, но и с изнанки. Зачастую только тогда становится понятно, чем на самом деле он там дышит и что из себя представляет. А фасад? Одеть-то на себя можно что угодно. Но как по этой одежде понять, что у города за душой?

Многие города Европы Сергей и сам прекрасно знал безо всякого экскурсовода. Париж являлся как раз одним из таких мест. Ему нравился этот немного взбалмошный и самоуверенный город. Скорее всего, в Сергее говорила тоска и несбывшиеся желания нескольких поколений жителей некогда великой империи, для которых слово «Париж» было чем-то столь недосягаемым, но, в то же время, столь притягательным и родным, что давно стало нарицательным, ассоциируясь с чем-то прекрасным, далеким… Словом, мечта, которой так никогда и не суждено исполниться.

Времени у Сергея имелось предостаточно. Он решил на этот раз не отрываться от группы, а вместе со всеми поехать на так называемую обзорную экскурсию по городу. Фишка, которой пользовались почти все турагентства. Автобусы приезжали в Париж, как правило, рано утром, а заселение в гостиницу предполагалось ближе к обеду. Таким нехитрым способом турагентства убивали сразу двух зайцев: время до заселения в гостиницу, и, собственно, сама обзорная экскурсия, цена за которую автоматически включалась в стоимость путевки. Проводили ее зачастую не экскурсоводы, а сопровождающие от турбюро, поэтому обычно она сводилась к простому перечислению, мол, посмотрите направо — это Мулен Руж, а вот слева очень дешевый магазин сувениров… и так далее. Но, иногда среди сопровождающих попадались действительно знающие люди или просто любители истории. Тогда экскурсия вместо формальной превращалась в действительно интересную.

Вообще, Гардин считал, что слово «любитель» используется явно не по назначению. Ведь не зря оно сродни слову «влюбленный». Человек, влюбленный в свое дело, как правило, способен на гораздо большее, чем тот, кого мы называем профессионалом, то есть человек, специально чему-то обучавшийся и получающий за это зарплату. Естественно, если профессионал еще и влюблен в то, что он делает, тогда ему вообще цены нет. Сергей всегда предпочитал, чтобы экскурсоводом у него был именно любитель, а не «профессионал», просто выучивший наизусть необходимый текст. Тогда простая прогулка по городу легко могла превратиться в незабываемое шоу. А все, кого мы направо и налево называем «любителями» — на самом деле «дилетанты». Вот и нужно называть вещи своими именами.

Несколько часов промелькнули незаметно, и автобус наконец-то подъехал к отелю. Маленькая трехэтажная гостиница была копией сотен точно таких же небольших заведений, разбросанных по всему Парижу. Минимум сервиса, но чистенько. А что еще нужно туристу, целый день бегающему по улицам и нуждающемуся лишь в кровати, чтобы вечером кинуть на нее свои кости? Чтобы дешево, чистенько и, желательно, недалеко от центра или, хотя бы, от станции метро. Данная гостиница целиком и полностью удовлетворяла всем требованиям. И располагалась в двух шагах от Лувра, что устраивало Сергея как нельзя лучше.

Бросив на кровать сумку, Гардин осмотрел номер. Все как всегда: встроенный шкаф в малюсенькой прихожей, сливающейся с комнатой; сама комната, чуть больше этого шкафа; кровать; телевизор напротив нее; душ… Последнее было очень кстати. Неудобство автобусных поездок такого рода в том, что ты всю ночь сидишь и не имеешь возможности нормально даже вздремнуть. Хотя это вопрос особенностей нервной системы. Николай, например, сразу засыпал мертвым сном, стоило автобусу лишь отъехать от станции. И лишь по прибытии на место он открывал глаза, полностью отдохнувшим, будто ночь провел в своей постели, а не трясся в автобусе. Причем вид транспортного средства значения не имел. В самолете он вел себя точно так же. Сергей так не умел. И из автобуса всегда выходил немного разбитым.

Скинув с себя одежду Гардин забрался в узкую кабинку душа и долго стоял под теплыми струями, буквально каждой клеточкой своего тела ощущая, как жизнь снова возвращается к нему. Вытершись большим мохнатым полотенцем и переодевшись в захваченную специально для этого одежду, Сергей подошел к зеркалу. Осмотрев себя, он остался вполне доволен увиденным. Джинсы, темная рубашка с широкими рукавами, тяжелые ботинки, черная короткая куртка… Неброско, скромно и не должно привлечь внимания. Именно то, что нужно.

Отдав дежурному ключи от номера, Сергей вышел на улицу и направился в сторону Лувра. Пройдя мимо пирамиды, ставшей уже давно визитной карточкой этого всемирно известного музея (хотя и была она на несколько веков его моложе), он пересек внутренний дворик и через ворота вышел к набережной Сены. Когда Сергей впервые попал в Париж, то был немало удивлен этой рекой. Выросший на книгах Дюма и на фильмах с участием Жана Маре, он представлял себе эту реку чем-то вроде небольшой грязной речушки. А на деле Сена оказалась большой судоходной рекой с красивыми набережными. Кстати, тоже самое испытал Сергей, впервые попав в Лондон. Темза также оказалась гораздо внушительнее, чем он себе до этого представлял.

Сергей шел неспешно по набережной, высматривая кафе, где можно было бы перекусить. Он с утра ничего не ел, а время перевалило уже за полдень. Наконец он увидел то, что искал — маленькое уютное кафе, с несколькими столиками, стоявшими в тени большого каштана. Заказав яичницу с ветчиной и кофе, Сергей откинулся на спинку стула и стал наблюдать за проходившими мимо людьми. Неужели совсем недавно и он точно также гулял себе по улицам, не имея никакого представления ни о линиях времени, постоянно пересекающихся друг с другом, ни о том, что можно вот так вот запросто перейти из одного временного потока в другой. Ну хорошо, пусть и не запросто, но ведь главное, что можно.

А, вот, интересно, наверняка сейчас по этим улицам гуляет кто-то из другого времени. Его никто не замечает, а он смотрит на диковинный для него мир, впитывая в себя его краски, запахи и звуки. Сергей вспомнил, что с помощью ПАНа можно увидеть и то, кто из таймдайверов где находится. Он, было, потянулся уже к прибору, но в последний момент передумал. А какая, собственно, сейчас разница?

Перекусив, он двинулся дальше по набережной и, перейдя по мосту на остров Сите, вскоре подошел к Нотр Даму. Огромный собор возвышался над набережной. Как всегда, около главного входа толпился народ и целовались парочки. Рабочие мастерили что-то типа импровизированной эстрады — небольшую площадь перед собором часто использовали как место для всевозможных выступлений или митингов. Слева от главного входа стояла внушительная очередь из желающих плюнуть вниз, забравшись на башни Нотр Дама. Очередь, как всегда, двигалась медленно, но люди не теряли надежды исполнить свою заветную мечту.

Повернув направо от собора, Сергей снова перешел Сену по широкому каменному мосту и углубился в узкие улочки, расходившиеся в стороны немыслимыми кривыми линиями. Постоянно сверяясь с картой, предусмотрительно захваченной в отеле, Гардин сумел найти эту не очень презентабельную внешне, церковь Сен-Северин. Широкое приземистое здание занимало собой почти целый квартал, затерявшись среди небольших домов, закрывающих ее своими разноцветными обшарпанными стенами. Обойдя церковь вокруг, он нашел вход и зашел внутрь через небольшую деревянную дверь. Церковь была пуста и погружена в полумрак. Через не очень чистые стекла свет почти не поступал, выхватывая из темноты лишь фрагментами где несколько рядов скамей, где часть колоннады, где простенок с выцветшей фреской.

Немного привыкнув к освещению, Сергей стал различать детали и понял, что церковь гораздо больше, чем ему казалось. Колоннада опоясывала всю центральную ее часть с трех сторон. С четвертой стороны располагался большой алтарь, над которым высоко вверху располагалось небольшое окно. Свет, проходивший через него, создавал впечатление, что это и не окно вовсе, а глаз великана, внимательно наблюдающего за порядком в доверенных ему владениях.

Подойдя к наиболее освещенной фреске, Сергей с удивлением обнаружил, что это великолепная роспись. Причем ужасно старая. Вообще, все тут просто кричало о своем возрасте. Сквозь пыль и поблекшие краски на фреске можно было разглядеть волшебные линии, а цвета, кое-где все же проступавшие наружу, были так нежны, что сразу непроизвольно вспоминались работы кисти Рафаэля. Сергей бы не удивился, если бы так оно и оказалось, хотя он совершенно не помнил, писал ли Рафаэль во Франции или ему с лихвой хватило и Италии.

Пройдя сквозь два ряда длинных деревянных скамей, таких же старых, как и все тут, Сергей выбрал место во втором ряду и сел, откинувшись на низкую жесткую спинку. Если бы он был человеком верующим, или хотя бы умел молиться, он бы, наверное, помолился сейчас. А так он просто сидел и смотрел на образы святых за алтарем. Святые тоже молчали. Может быть, они находились в какой-то полудреме, но, скорее всего, им казалось просто безразлично все, что творилось перед ними. Возможно, все наши дела и горести представлялись им малозначительными и скучными, и они досадовали, что вынуждены висеть тут и выслушивать весь этот бред. Кто знает? Так прошло несколько минут, а может это Сергею лишь показалось, и только несколько секунд промелькнуло с тех пор. В конце концов, так ничего и не дождавшись от смотревших на него святых, он медленно закрыл глаза.