На рубеже веков капитализм сотворил свое первое чудо XX века, многомиллиардную корпорацию United States Steel. И сегодня, благодаря усилиям американского банкира Дж. П. Моргана и необходимой поддержке магната сталелитейной индустрии Эндрью Карнеги, Америка остается главной капиталистической державой мира. Объемы продаж корпорации United States Steel на сегодня превышают дефицит государственного бюджета США в 1900 году. Еще сто с небольшим лет назад миллиард долларов был всего лишь условной суммой, в которой может измеряться заоблачная «голубая» мечта американского бизнесмена. А сегодня активы фирмы Билла Гейтса, одного из основателей компании Microsoft, оцениваются более чем в 50 миллиардов долларов. В настоящее время существует более 300 долларовых миллиардеров но данным журнала Forbes (на 2007 год по всему миру их около 900 человек, по данным того же источника. — Прим. пер.). По данным исследовательской компании TNS, число «домохозяйств» с доходом более 1 миллиона долларов превышает в США 8 миллионов, без учета стоимости их частных жилых домов.

Если добавить эти цифры к состояниям европейских богачей, разжиревших на нефтяных потоках арабских шейхов Персидского залива, и к холдингам российских олигархов, которые получили свое богатство в результате «приватизации» бывшего имущества Советского Союза, то получится ошеломляющая сумма. Откуда пришло это несметное богатство, исчисляющееся в десятках триллионов долларов? Может, тут помог некий дух с волшебной лампой Аладдина? Или, вопреки здравому смыслу, усилия одного человека смогли создать такой впечатляющий капитал?

Не правы будут те, кто воспримет заголовок этой книги за проявление иронии, желание подорвать какие-либо устои и так далее. Нет. Эта книга написана о человеке, который навсегда изменил формы капитализма и методы их реализации, что, в свою очередь, привело к невероятному и невиданному процветанию США и части остального мира.

Если допустить подобное предположение, то это поставит под вопрос коллективный разум, здравый смысл в целом. Однако повторим еще раз: коллективный разум существует лишь до тех пор, пока его не опрокинут. Но, в конечном счете, история есть изложение цепи неких событий, иногда простодушно перевранных, иногда нет, но в целом соответствующее тому необходимому порядку, в котором ученые их размещают, чтобы понять, что же вообще произошло. Проследить за прошедшими событиями не представляет особого труда, поскольку у историков есть физические данные (имеются в виду не только документальные, археологические изыскания, но и радиоуглеродный метод установления возраста предметов и геолого-химические исследования слоев культурных пород. — Прим. пер.). Нет, именно интерпретация полученных данных часто является причиной ошибок историков. В конечном счете объективность теряется, потому что победитель наконец откладывает меч и берется, условно говоря, за перо.

Сегодня Иосифа Сталина описывают как диктатора, правившего Советским Союзом железной рукой ради своей цели — возникновения социалистического государства под властью (или хотя бы в интересах) некоего пролетариата. На самом деле это была попытка правящей клики, возглавляемой Сталиным, создать новое общество, в котором понятие «экономической справедливости» будет превосходить по значимости то, что на Западе называется моралью.

И это есть фундаментальная ловушка марксизма. Вместо использования плодов труда многих некоторыми немногими предполагается их (плодов) распределение по справедливости среди всех для достижения общего благосостояния народа. Это была попытка Карла Маркса и других перехватить струю течения европейского романтического движения на рубеже XVIII–XIX веков, направить ее в русло философского понимания (и придать этому соответствующую базу). Или же это был воинственный клич французской революции, с ее знаменитым лозунгом «свобода, равенство, братство», которому придали оболочку германской детерминистской философии.

Это звучало достаточно романтично и необычно, чтобы привлечь небольшую часть тогдашней интеллигенции, которая восприняла (мессианский по сути) призыв Маркса к социальной (и экономической) справедливости. Это испугало буржуазию того времени, поскольку этот новый пророк «Ветхого Завета» предрекал неизбежность такого переворота в жизни.

Это не книга о Марксе, который и сегодня еще в некоторых академических кругах считается авторитетным ученым. Нет, эта книга написана о Сталине, о его взглядах на Советский Союз и на мир капитализма, в окружении которого происходил этот эксперимент по созданию «социалистического» общества. Здесь не преследуется цель критиковать или оправдывать его действия, в книге сделана попытка оценить действия этого человека в определенной перспективе последствий. Если посмотреть на Сталина таким образом, можно будет понять, почему уже после полувека после его смерти сохранился неизгладимый отпечаток на современном обществе — пусть отчасти и стертый неумолимым временем — в результате его деятельности. Возглавив стремление людей попасть из России в землю обетованную, он привел в движение все народы на земле. В отличие от Маркса, который сейчас выглядит лишь теоретиком, упрощенно рассматривающим мир вещей, Сталин был прагматиком. Он создал нечто, не существовавшее ранее, — жизнеспособное социалистическое государство.

Маркс предрекал, что приход пролетариата к политической власти неизбежен, а Сталин понял, что только сила может принести желаемые результаты. Жестоко-честный и отчасти цинический взгляд на вещи был воспринят внешним миром как разнузданное варварство. По мнению Сталина, насилие было необходимо, чтобы социалистическая экономика достигла расцвета. Но он не имел ни времени, ни желания ждать, пока пролетариат осознает уготованную ему участь. Как он потом обронит в разговоре с писателем Джоном Гантером, «миллион смертей — это статистика. Одна смерть — это трагедия».

По мнению тех на Западе, кто резко критически относился к Сталину, и тех, кому удалось выжить в условиях советской системы, созданной им, это был человек, абсолютно лишенный морали. Никто не хотел принять мысль, что его целью было создание новой породы людей, лишенных «самости», которые будут способны постепенно обучиться подчинять свои желания и личностное своеобразие общественной пользе в целом. Именно так Маркс описывал людей будущего в своих произведениях, а Сталин решил воплотить это в реальности.

Он увидел себя, после смерти Ленина, единственным оставшимся дееспособным большевиком, который может внести порядок в царящий хаос. Российская империя, которой теперь управляли большевики, объединила совершенно разные народы, различные культуры, религии, языки и обычаи. И он был уверен, что только ему суждено справиться с этой невероятно сложной задачей, поскольку он хорошо знал эту множественность, эту дробность культуры страны. Если удастся великий эксперимент по созданию социалистического государства из того несчастного наследия, что осталось от прогнившего царского режима, то тогда первейшей задачей станет объединение этих разрозненных и порой враждебных национальностей в великую Россию, где, однако, всем будет позволено сохранять важнейшие элементы своей национальной идентичности. Сталин был по национальности грузином и прекрасно знал о центробежных силах, которые могли разорвать Советский Союз еще прежде, чем он создаст прочную основу для развития.

Великие люди обычно не ожидают, что власть преподнесут им «на блюдечке с голубой каемочкой». Не стоит заблуждаться — когда историки лет через сто станут обсуждать век двадцатый, Сталина назовут, пожалуй, самым значительным политиком своего времени. Что же до сегодняшних суждений, когда некогда могущественная империя оказалась выброшенной на свалку истории, то Сталина оценивают лишь по невероятным жестокостям во времена его правления — по отношению к гражданам СССР и стран-союзников. Его достижения похоронены под толстым слоем исторической пыли. А ведь всего за примерно пятнадцать лет, начиная со второй четверти XX века, была создана мощная индустриальная империя. Бесплатное образование стало доступным даже в отдаленных уголках огромной по территории страны. Бесплатная медицинская помощь также стала доступна всем гражданам. А высшее образование не только не требовало оплаты, а строилось на основе выплаты учащимся стипендий. Наконец, всякий трудоспособный человек имел право гарантированно получить работу.

Вот за такое небольшое время одна из самых отсталых стран Европы получила шанс стать современным государством. Московское метро, открытое в 1936 году, было самым лучшим в мире. Плотины с гидроэлектростанциями обеспечивали миллионы людей электроэнергией. Совершить подобный «подвиг Геракла» в короткое время — о, для этого потребовалась строгая дисциплина. И те, кто только пытался противиться этой системе, были раздавлены. Он мог бы сказать: «Вам не сделать революцию в шелковых перчатках». Да, затем последовала гибель миллионов так называемых «кулаков» на Украине, которые противились осуществлению государственной программы коллективизации их частных хозяйств. В Советском государстве вся власть сосредотачивалась в правительстве. Маркс, в своем романтическом представлении о социализме, мог называть пролетариат правящим классом. Но в Советском Союзе правили Сталин и те, кто сумел избежать его чистоте.

И здесь — ахиллесова пята всякого почитаемого или внушающего ужас вождя. Пока он жив, он может поступать, как посчитает нужным, не обращая внимания на возможные вопросы по поводу этого. Но когда он, не терпевший никакой оппозиции в период правления, покидает сцену, там образуется вакуум, который практически невозможно заполнить. Сокрушая всяческую оппозицию своему режиму, Сталин оставил после себя только последователей, но не лидеров, и они оказались не способны самостоятельно мыслить. Политбюро было в своем роде «уанмэн-шоу», театром одного актера.

Для западного человека непросто понять его статус. Ведь он был не человеком, а человеко-Богом. Буквально почти из ничего он выковал современную державу. Да, он сделал это посредством массового устрашения и жестокостей. Но мощь его власти позволила Советскому Союзу после Второй мировой войны стать второй по силе ведущей державой на земном шаре. В Политбюро каждый шаг, предпринятый его наследниками, оценивался в сравнении с тем, как поступил бы Сталин в аналогичных обстоятельствах. Он продолжал оставаться вполне живым призраком. Хрущев был отстранен от власти членами Политбюро из-за того, что они считали, будто он подвержен «волюнтаризму», бросая вызов Соединенным Штатам во время Кубинского ракетного кризиса. Они не принимали во внимание, что США были вынуждены в ответ убрать свои ракеты из Турции, в качестве равноценного обмена quid pro quo. Но Сталин никогда не делал прямых выпадов против США в их полушарии (все Западное полушарие, в соответствии с доктриной Монро, еще во второй половине XIX века было объявлено зоной стратегических интересов США. — Прим. пер.). Сталин всегда применял некие заменяющие средства, если хотел противодействовать колоссу Америки. Подход к ведению «холодной войны», заложенный Сталиным еще в 1950-е годы, мумифицировался, словно в капсуле времени. В отличие от китайского стратега Дэн Сяопина, который вовремя распознал ограниченность возможностей социалистической экономики, наследники Сталина поддерживали заданный курс до последнего, пока режим не рухнул.

Принцип «враг моего врага — мой друг» объясняет суть неправедного альянса между Советским Союзом, Соединенными Штатами и Британией, который имел место во время Второй мировой войны. В тот момент нужно было отбросить идеологию. В те страшные дни 1943 года, когда судьба Европы зависела, похоже, от способности Советской армии остановить германскую армию, до того казавшуюся непобедимой, образ Сталина как безжалостного диктатора был забыт. И Голливуд, и пресса взяли на себя задачу реабилитировать Сталина. Буквально за ночь он стал Дядюшкой Джо, с неизменной трубочкой в уголке рта, защитником свободы и демократии. Вероятно, Сталин немало позабавился такому своему образу. Он ведь прекрасно знал, что до вторжения нацистов в Советский Союз его портрет зачастую висел бок о бок с портретом Гитлера.

Говоря о подписании советско-германского Пакта о ненападении и последующем разделении Польши в 1939 году, Уинстон Черчилль скажет радиослушателям, что не может описать Россию, поскольку «это головоломка, окутанная тайной и помещенная в загадочную оболочку». Да, Черчилль был великолепным оратором, но, несмотря на эту его броскую фразу, не было ничего загадочного в поведении Советского Союза. Это была единственная социалистическая страна в мире. Здесь была отменена частная собственность (на средства производства. — Прим. пер.) и признаны недействительными все внешние долги, сделанные при царском режиме. Эту огромную державу исключили из процесса в момент Мюнхенского кризиса 1938 года, когда Чехословакию просто пустили по ветру. И это Гитлер, опасавшийся войны на два фронта, как в 1914 году, инициировал советско-германский Пакт о ненападении. Сталин принял это предложение, поскольку понимал, что Советскому Союзу нужно еще время для перевооружения, прежде чем нацистская военная машина обрушится на Россию. Конечно, ни Сталин, ни Черчилль не ожидали, что французская армия рухнет так быстро, в течение всего шести недель настоящей войны.

Лицемерие старо как мир. В Ялте президент Франклин Рузвельт, британский премьер-министр Черчилль и Сталин будут поднимать тосты за вечную дружбу. Эти три человека будут причастны к созданию Организации Объединенных Наций, и пять ведущих стран в ней станут отвечать за поддержание мира во всем мире. Согласившись с такой жесткой формулировкой, три Больших Человека продолжали снова и снова поднимать бокалы друг за друга.

Следующим вопросом в повестке встречи стояла судьба Германии и Австрии, с учетом предстоящей безоговорочной капитуляции Германии. При этом, соглашаясь на совместную четырехстороннюю оккупацию общего врага, Германии, при участии французских подразделений, которые уже поддерживали действия американских и британских союзников (не считая «Нормандия-Неман», которая воевала с территории и под руководством СССР. — Прим. пер.), реальные зоны оккупации будут определяться территориями, занятыми союзниками и Советской армией. Это было уступкой со стороны Советского Союза, поскольку основные промышленные районы Германии располагаются в тех зонах, которые предполагалось отдать под оккупацию западным союзникам. Единственное, чего еще добился Рузвельт от Сталина, — это обещания начать войну с Японией в Маньчжурии сразу же после окончания войны в Европе. В качестве возмещения этой уступки Рузвельт согласился на то, чтобы Советский Союз аннексировал Курильские острова и Сахалин (южную часть. — Прим. пер.) и присоединил к Советской империи. Русская кровь не должна быть пролита напрасно. Вызвало ли это соглашение новый тост этих трех глав держав, неизвестно.

Оказалась в подчинении территория Польши, уже занятая советскими войсками. Хотя Черчилль и Рузвельт пытались заручиться от Сталина обещанием провести в Польше свободные выборы, тот держался твердо. В феврале 1945 года военная ситуация в Европе все еще была шаткой и неясной. И так продолжалось до тех пор, пока не Гитлер не покончил с собой в своем берлинском бункере, а германские генералы не согласились на безоговорочную капитуляцию.

У Сталина не было ни малейшего желания разрешить свободные выборы в Польше. Он прекрасно знал о ненависти поляков к России, которая питалась многими веками, не говоря уже о том, что масла в огонь подлила и оккупация страны германскими и советскими войсками в 1939 году. При свободных выборах население поддержало бы довоенное польское правительство, которое находилось в изгнании в Великобритании, а вовсе не выдвинутого Советским Союзом кандидата. Что было еще важнее для Сталина и о чем не знали его новоявленные друзья — это то, что ему было известно о скором создании в США атомной бомбы. Советские агенты проникли и в Лос-Аламос, и в Нью-Мексико, где происходила сборка бомбы, и посылали сообщения в Кремль. Сталин знал также, что и Рузвельт, и Черчилль намеренно скрывают эту информацию от него. На то могла быть одна причина. Они надеялись предотвратить приобретение Россией аналогичного оружия.

Так что Дядя Джо сидел там, среди этих двух представителей высшего класса своих стран, поддерживая важность свободы и демократии во всех только что освобожденных странах. И это Черчилль отметил, еще в начале войны: «Я не для того стал премьер-министром короля, чтобы присутствовать на ликвидации его империи». Были еще и Соединенные Штаты, которые дали независимость Филиппинам после почти полувека господства над этой страной, а также отстаивая диктаторов в Центральной и Южной Америке для защиты корпоративных интересов. 

Вот небольшой отрывок из перевода страшноватой и по-своему значительной книги Грегори Дугласа «Шеф гестапо Генрих Мюллер. Дневники», откуда переводчик того симулякра для дополнительной иллюстрации приводит суждения сбежавшего на Запад Генриха Мюллера о политике США, в связи с действиями генерала Мак-Артура (здесь и далее переводчиком избрана такая форма транслитерации фамилии американского генерала MacArthur, хотя в литературе встречается и следующая: Макартур):

«…Он точно так же бездействует. У них с Рузвельтом были очень странные отношения, и нам известно, как генерал любил деньги. И примерно в этот период он получил полмиллиона наличными от правительства Филиппин. Никто не знает, за что. Рузвельт эвакуировал из Манилы одного Мак-Артура, оставив всех остальных на растерзание японцам. Мы знаем, что Рузвельт боялся Мак-Артура, а генерал как-то сказал, что Рузвельт никогда не скажет правды, если сумеет обойтись ложью.

И вот мы видим повторение 1941 года.

Я спрашиваю: если ЦРУ такое умное и имеет достаточный бюджет, чтобы оплачивать своих шпионов по всему миру, тогда каким образом они или военная разведка в Токио могли проморгать передвижения крупных войск Северной Кореи? Ведь такие вещи не делаются в полной темноте, в конце концов.

Все в ЦРУ склонны винить кого угодно, кроме себя. Мы, те немногие, кто предвидел возможные сталинские действия, теперь чувствуем превосходство над теми, кто раньше старательно избегал нас как чумы.

Вернулся президент очень растерянный и нервный. Будет ли крупная война или только ограниченная агрессия? В любом случае Сталин не на того человека напал. Сейчас он пытается свести с Трумэном счеты за свое поражение при блокаде Берлина, когда Иосиф потерял лицо в глазах всего мира.

Нет, у Иосифа этот прием больше не сработает. Трумэн страшен в своей решимости и гневе, и он вступит в бой гораздо быстрее, чем Иосиф. Сталин любит блефовать, а Трумэн — нет».

Для Сталина подобный язык переговоров был бессодержательным. Еще до начала большой войны независимость и демократия в Польше уже не существовала. Это же относилось и к другим странам Восточной Европы, где правящие режимы стали союзниками гитлеровской Германии.

Да, история повторяется с иронией (или в виде фарса), но все это не вполне соответствует событиям, которые последовали за смертью Сталина. В своем желании распространить советскую систему на Западную Европу ему пришлось бы привести в движение фундаментальные и беспощадные силы, которых до тех пор не мог предвидеть капитализм. И всякий раз, как Сталин пытался достичь своей цели, Соединенные Штаты ему противодействовали. Сегодня эти тогдашние взаимоотношения расцениваются как начало «холодной войны». Так относятся к этому в исторических книгах в США. Советский Союз выступал провокатором, а Соединенные Штаты были простодушной и невинной жертвой. По сути, это было подсознательным желанием Америки всегда противиться какому-либо противодействию, исходит оно от коммунистов или еще от кого-нибудь. И именно это привело к «холодной войне». Но если брать Соединенные Штаты, то война не всегда была «холодной». В ходе войны в Корее погибло около 33 тысяч американцев, а во Вьетнаме, где война продлилась дольше, — около 58 тысяч. Еще более абсурдным является тот факт, что официально Соединенные Штаты не находились в состоянии войны ни с одной из этих стран. Такова была особенность «холодной войны». Соединенные Штаты оказались вынуждены отчаянно бороться против призрака коммунизма. И весь народ был настолько увлечен этим противостоянием, что иногда доходил до грани истерии.

Это был вызов Сталина Западу. Он попытался инициировать конфликт между СССР и США, но удерживать его в тех рамках, откуда невозможно было вырваться — до тех пор, пока Советский Союз не рухнул. Как будто бы он писал сценарий мировой истории на вторую половину XX века, а правящие элиты и в США, и в Советском Союзе вынуждены были играть предписанные им роли. В самом начале 1946 года, через полгода после окончания войны с Японией, Сталин в своем послании к ЦК Коммунистической партии сообщил, что Советскому Союзу в ближайшие годы придется «потуже затянуть пояса» в экономическом смысле, чтобы подготовиться к предстоящей войне с Соединенными Штатами.

Выдавая столь мрачные пророчества людям, которые еще не оправились от четырех лет самой кровопролитной в истории человечества войны, Сталин следовал заветам Маркса. Его аргументация была следующей. В условиях практически полностью некоммунистического мира, который находится притом в состоянии близком к полному банкротству, разогретая капиталистическая экономика США не будет иметь достаточных рынков сбыта. С окончанием войны началось стимулирование производства гражданских товаров, и в первые года четыре после войны экономика США будет успешно наполнять пустые «трубопроводы» в своей стране. Однако после их заполнения, как это случилось перед Великой депрессией, единственным спасением для экономики Штатов может быть военная агрессия. Следовательно, Советскому Союзу следует подготовиться к такому повороту событий. Вместо производства столь необходимых потребительских товаров, советскому народу нужно сделать все, чтобы дать отпор этим планам Соединенных Штатов. Иначе говоря, советской экономике нужно оставаться на военном режиме функционирования, чтобы предотвратить возможные авантюры со стороны США. Самой главной задачей у СССР было создание атомной бомбы, для достижения военного паритета с США. После смерти Сталина в течение почти сорока лет его наследники придерживались той же линии. И только когда президент Рональд Рейган, не слушая советов своих высоколобых и осторожных консультантов, затеял стратегическую оборонную инициативу, названную в прессе с издевкой «Звездными войнами», Советский Союз оказался в таком положении, что уже не мог сохранить военный паритет с Соединенными Штатами, не угробив собственную экономику. В результате произошла попытка переворота против Горбачева, которая провалилась, а затем водружение на трон Ельцина в попытке собрать «крошки со стола».

Если Сталин испытывал своего рода паранойю в отношении намерений Америки, это вовсе не было лишено оснований. По ложному мнению Сталина, да и Ленина, коммунистическое будущее для страны должно было прийти еще при жизни существующего поколения. Одно дело, однако, когда Сталин не пропускал мимо ушей предупреждения Черчилля о грядущем германском вторжении — у Черчилля были веские причины провоцировать войну между Германией и Советским Союзом. А совсем другое дело, когда Сталин не принял во внимание сообщение собственного агента из Токио, Рихарда Зорге. В результате последовала невероятная катастрофа. Две трети советских военно-воздушных сил были уничтожены прямо на аэродромах.

Ни одна из советских дивизий не была в состоянии полной готовности к бою. Значительная часть индустрии, которую Советский Союз создавал в течение пятнадцати лет, была уничтожена в считаные дни, первые дни войны. Нет, Сталин не страдал паранойей в 1946 году. Он был сконцентрирован на мысли о том, насколько Советский Союз был близок к военному поражению.

Была ли «холодная война» неизбежной, как прогнозировал Сталин? В определенном смысле да, была. Две оставшиеся в мире крупнейшие военные державы, СССР и США, смотрели на послевоенный мир сквозь разные линзы. Союзничество во время войны было не более чем браком по расчету, что касается этих двух стран. Принятие резолюции о создании Организации Объединенных Наций, где каждый из постоянных членов Совета Безопасности имел право вето, было не чем иным, как еще одним примером подобного коварного заигрывания. Более того, Сталин не питал особых иллюзий. Капиталистические страны были внутренне враждебны идеям социализма по целому ряду причин. Первое, и самое важное: социализм представлял альтернативу их собственному устройству. Во времена Великой депрессии, еще до Второй мировой войны, в капиталистических странах была колоссальная безработица, тогда как в Советском Союзе была полная занятость. Другая причина состояла в почти религиозной вере Сталина в то, что социалистическое будущее неминуемо для любой капиталистической страны. Следовательно, лидеры капиталистических стран будут бороться за отстаивание своих существенных интересов в рамках собственной системы. Сталин предполагал, что по мере возрастания внутреннего благосостояния СССР произойдет выравнивание условий жизни в этом социалистическом сообществе с капиталистическими странами, что послужит дополнительным фактором угрозы для капиталистических обществ с их эксплуатацией.

А теперь посмотрим на другую сторону монеты — Соединенные Штаты расценивали экспансию коммунизма как угрозу для собственной экономической безопасности. Ведь всякая страна, которая оказывалась в орбите влияния коммунизма, переставала быть рынком сбыта для товаров из США. Капитализму для успеха необходимо постоянно расти. Этот факт стал очевиден в ходе Великой депрессии, когда Соединенные Штаты и другие капиталистические страны ввели дискриминационные ввозные тарифы для защиты своих производителей. Соглашения в Бреттон-Вудсе, запланированные разрушить торговые барьеры путем замены золота на доллар в расчетах, не были приняты Советским Союзом и его союзниками. Если бы коммунисты продвинулись дальше в Европу, это еще намного сузило бы возможности американской торговли, построенной на долларе. Смысл американской послевоенной политики был меньше связан с вопросами политических прав и свобод, чем с экономическими возможностями для американского бизнеса.

Вплоть до 4 октября 1957 года США, имея в наличии обширный арсенал атомных вооружений и средств их доставки, считали себя в достаточной безопасности под защитой противовоздушной обороны. Однако в этот день первый спутник взмыл в космос и кружил на орбите 98 минут, и тут Соединенные Штаты осознали, насколько все серьезно. Для ученых запуск спутника означал открытие двери в космическую эру. А для военных это значило прежде всего воплощение их самых жутких страхов, а именно — создание баллистического оружия. В последние годы Второй мировой Гитлер запустил ракеты V–1 и V–2 на Британию. Эти ракеты были относительно примитивны и не могли поразить строго определенные цели, а иногда даже не взрывались при попадании, но они наводили ужас на гражданское население. Самым кошмарным было то, что от этих германских ракет не существовало никакой защиты. Теперь, с созданием спутника, стало ясно, что возникает военный потенциал межконтинентальных ракет с ядерными боеголовками, которые могут поражать неожиданные цели. Огромные океаны, которые раньше защищали Соединенные Штаты, теперь вдруг сузились до размеров обычной ванны. Итак, наступил момент поворота. Москва и Ленинград оказывались такими же уязвимыми, как Нью-Йорк и Вашингтон.

Результатом стало военное соревнование двух стран, иногда выходящее за рамки логики. Одна страна изобретала более совершенное оружие — и тотчас в ответ другая сторона придумывала еще более совершенное. Хотя уже было ясно, что обе стороны способны многократно уничтожить друг друга. Но если в Соединенных Штатах инновации в военных технологиях могли вполне найти себе применение и в гражданской промышленности, в Советском Союзе, с его строго разграниченной экономикой, таких шансов на проникновение в гражданский сектор экономики у военных технологий не было. За исключением сферы обороны, советская экономика была в застое весь период «холодной войны». Неудивительно, что, когда Владимир Путин унаследовал президентство России от Ельцина, он заявил, что экономика России ничуть не лучше, чем экономика страны третьего мира (не совсем точная цитата. — Прим. пер.).

И наконец, Америка владела абсолютным оружием, недоступным для Советского Союза, — Всемогущим Долларом. Благодаря Бреттон-Вудским соглашениям доллар использовался как официальное платежное средство во всем мире. Все другие валюты соизмерялись с долларом. Цена доллара могла колебаться в отношении других валют, однако он оставался стандартом в денежных расчетах. Получив эту уникальную функцию в мировом денежном обращении, количество долларов в реальном обращении или в депозитах стало неоценимым аргументом. Это позволило Соединенным Штатам наращивать огромный дефицит с торговыми партнерами, и финансирование национальных интересов составило в результате более 8 триллионов долларов. Именно из-за этой уникальной ситуации США способны были годами тратить огромные суммы на оборону, а граждане этой страны жили в самых комфортных условиях.

Когда Советский Союз разделился на разные государства, накопившийся колоссальный внешний долг взяла на себя Россия, крупнейшее государство, в крайне стесненных финансовых обстоятельствах. Неспособность увеличивать производство внутреннего валового продукта поставила рубль в опасное положение. Теперь, пытаясь превратить свою экономику в капиталистическую, необходимо было играть по правилам других капиталистических стран. Все долги засчитывались в привязке к доллару. Есть старая немецкая поговорка, которая гласит: «Золото правит миром». Советский Союз проиграл «холодную войну» — это было страшной неудачей. Если перефразировать другую пословицу — «ни пушек, ни масла». В отличие от Всемогущего Доллара, который мог быть в обращении в любом месте, ценность рубля оказалась ограничена лишь полувеком «холодной войны». Да, пожалуй, немецкая поговорка во многом верна: деньги вращают мир. Или же мир вращается вокруг денег…