Мне исполнилось одиннадцать, когда бабушка рассказала о ведьмах, чародеях и, конечно, магии. Это случилось после того, как я разбила горшок. Вроде бы ничего такого: горшок как горшок, новый можно купить за парочку медяков в деревне. У меня всегда все ломалось в руках. Моя родительница часто закрывала на это глаза, давно махнув рукой на ловкость внучки. Однако, в тот раз бабушка отреагировала по-другому...
Я все помню очень хорошо, словно это было вчера: я стою возле печи, хочу наклониться, чтобы собрать осколки, но неожиданно на моем запястье смыкаются длинные худые пальцы, и я встречаюсь с тяжелым, мрачным взглядом бабули.
- Я случайно,- плаксиво протягивает одетая в светлое платье девчушка и шумно шмыгает носом - меня тогда сильно испугал взор выцветших карих глаз. Да так, что озноб прошелся щекотливой волной по телу.
- Пойдем,- говорит и тянет меня за собой.
А я упираюсь. Мне становится страшно, неприятно, будто рядом не бабушка, а чужой человек... И чужак тянет меня, приговаривая "Пойдем". Настойчиво, с повелительными нотками.
- Горшок... я уберу...
- Не важно. Подождет.
И я сдаюсь - позволяю увести себя: сначала мы покидаем дом, потом идем к полю, за которым начинается лесной массив. Я тогда подумала, что бабушка ведет меня туда, в чащу - скормить голодному зверью непутевую девицу. Но нет - мы останавливаемся на островке условной границы нашего огорода и пшеницы... Гляжу на бабушку - она стоит и неотрывно смотрит на море колосьев, колышущееся под легкими дуновениями ветра.
- Ба?
- Настя, давно пора было тебе сказать...
- Я случайно разбила горшок! Не хотела, честно слово! - и слезы к глазам подкатывают, начинает щипать нос - еще немного и расплачусь.
- Горшок? - недоумение в её взгляде исчезает через пару секунд.- Ах, да... горшок. Ничего, новый купим. Я этот давно хотела выкинуть, но руки все не доходили.
- Так, ты не злишься? А о чем тогда хотела поговорить? - начинаю допытываться - любопытство всегда было и остаётся неотъемлемой чертой моего характера.
- Тебе здесь нравится? - слова она сопровождает жестом рук, словно хочет обхватить поле и лес, и небо... все вокруг.
- Да. Нравится.
- Мне тоже,- на губах расцветает нежная улыбка.- Ни разу не пожалела, что выбрала это место. Покой на закате лет - самое то после шумной столицы,- рассказывает, глядя на желтое живое море.- Знаешь, Настя, ты необычная девочка. И это не потому что моя внучка, нет... В тебе есть частица Всевидящей.
- Это делает меня особенной?
- Да,- кивает бабушка.- Это дар богини, и его надо беречь. Осторожно развивать. Самое главное, никому о нем не рассказывать, потому что существуют вещи, о которых другим людям лучше не знать.
- А есть еще особенные люди?
- Конечно, есть. Мы называем их Одаренными, но все привыкли звать ведьмами, колдунами, чародеями, шаманами.
- Значит, получается, что я обладаю магией? - меня захватывает восторг от того, что говорит бабушка. Быть особенной, владеть магией - мечта любого ребенка, а у меня не просто мечта. Сбывшаяся мечта.
- Хм, если утрировать, то да - твой дар можно назвать магией,- подумав немного, согласилась бабушка.
- И я могу изменять погоду? Вызывать духов? Летать? Владеть стихиями?! - вопросы сыпятся из меня один за другим, а пока я говорю, бабушка терпеливо слушает.
- Не совсем... все то, что ты перечислила по большей части является выдумкой, никто не может обладать такими способностями,- и заметив мой пригорюнившейся вид, ласково добавляет.- Хотя погоду менять не сложно.
- И вызвать молнию? - в моих глазах снова пылают факелы восторга.
- Да.
- И гром?
- Это тоже,- она тепло улыбается внучке, и улыбки, согревающей, словно стакан горячего топленого молока в зимний вечер, мне сейчас не хватает... всегда будет не хватать.
Той беседой бабушка сделала первый шаг к тому, чтобы научить меня управлять Даром. Так она называла мои способности.
Уже потом я узнала, что такое внутренняя сила (или энергия).
О, нет, погоду я менять не умею и вызывать духов тоже. Все оказалось куда сложнее, чем думала одиннадцатилетняя девочка - никаких волшебных палочек, огненных шаров, летающей метлы и волшебства. Магия трудный процесс, отнимающим много сил и времени, как до, так и после заклинания.
В первое время после смерти бабушки я забросила занятия, но, помня ее наказ, вернулась к столь нелюбимому делу ...
Да, наверное, я единственная ведьма, недолюбливающая магию, однако, эти длинные заговоры, символы, медитации, настраивающие на нужный уровень, амулеты... ох, лучше не вспоминать!
Поэтому целительство, одна из самых "легких" форм использования Дара, давалась мне без труда. Её я щелкала как орешки, даже порой гордясь своими небольшими достижениями
- Кхе! Кхе!
Я вернулась в реальность, услышав надрывной кашель, с хрипом вырывающейся из легких - это Ада, одна из "ведьм". Она больна, тяжело больна. И я ей смогла облегчить боль, если рядом были бы соответствующие травы... но под рукой только рваное, грязное одеяло и стружки.
Просить наших охранников бесполезно - они только рады, если количество колдуний, населяющих Ло, сократится на парочку голов.
Ада замолчала - теперь она просто лежала, сжавшись в комок, пытаясь справиться с ознобом, который то и дело сотрясал ее хрупкое слабое тело.
Я подползла к ней и укрыла одеялом. Знаю, что толку мало, но хоть что-то ... Глядя на бледное осунувшееся лицо, покрытое бисеринками пота, на вздрагивающие веки и потрескавшиеся губы, я и сама не заметила, как положила ей руку на лоб, ощутив влажную горячую кожу.
А потом ...
Внешне могло показаться, что я сижу, положив руку на лоб страдалицы. Однако, это первое впечатление обманчиво. Внутри меня творилось неописуемое: заходили волны. Сперва слабые, они становились все сильнее и сильнее. Словно, в теле плескался океан. Доселе спокойный, он сейчас пришел в неистовое состояние.
Слова заговора я придумывала сама. Точнее они просто возникали в голове и произнесенные мысленно пропадали, уступая место другим.
Для меня время замедлило свой бег, стремительное течение Кроноса превратилось в патоку, что лениво текла вперед...
В мире Ло прошло не больше двух минут, а для меня десять. И когда океан внутри затих, так же внезапно, как и проснулся, и я открыла глаза - ничего не изменилось: Сестры на голубом небе, неспешный ход телеги, сопровождающийся поскрипыванием деревянных колес, приглушенная беседа солдат и пульс Ады, который я чувствовала прикосновением.
Ада спала - провалилась в один момент в забытье, в то самое, где нет боли. Она заслужила немного покоя и отдыха, пусть спит... Я же снова привалилась спиной к прутьям клети и попыталась собрать разбегающиеся мысли в кучу, из которой уже потом построить более-менее логическую цепочку.
"Ощущение океана" посещает меня не впервые, такое и раньше было: просто оно в один момент пробуждалось и также резко засыпало. Все мои попытки вызвать его самостоятельно провалились. И вот, спустя четыре месяца с прошлого раза, я снова ощутила эту силу, перетекающую во мне и требующую выхода... Одновременно завораживающее и страшное чувство.
- Ада заснула,- я посмотрела на Катерину - она первый раз со мной заговорила за сутки нашего путешествия.- Как у тебя это получилось?
- Получилось что? - еще один бабушкин наказ, после занятий и уборки, хранить секрет за семью замками, никому ни слова, иначе... Хм, иначе окажешься в клетке с другими девицами на пути в суд Единого, где тебя скорее всего признают ведьмой и предадут смерти, перед этим вволю наигравшись в камере пыток. Подобное, должно было случится, если всплывет секрет наружу, но в следствии моего невероятного везения, я попала в эту передрягу, ни сказав никому ни словечка.
- Ты знаешь, о чем я.
- Нет, не знаю.
- Ты заставила ее заснуть,- буравила меня взглядом голубых глаз Катерина - ее слова привлекли внимание и других членов "экипажа".
- И каким образом? - спокойно спросила у нее я.
- Магией,- грозным шепотом ответила дочь нашего священника, блеснув загадочно глазами.- Ты ведьма.
- Ты тоже,- пожала я плечами.- Иначе не выиграла бы бесплатную поездку в столицу.
- Ты настоящая ведьма.
- Я ведьма ровно настолько, насколько и ты. Так что оставьте меня, коллега, в покое - я устала после проведения этого сложного ритуала,- и как еще яд не капает с моего языка?
Катерина замолчала, видимо, обдумывая услышанное... Я в свою очередь поудобней устроилась в уголке, собираясь чуток подремать. Происшедшее отняло много сил, правда, сразу это и не заметно.
Пару раз наши взгляды с Катериной встретились: иногда она искоса на меня поглядывала, все также с подозрением и капелькой злобы.
Понимаю отчасти, хочет отсюда выбраться, а уж если одна из нас точно ведьма, и охранники об этом узнают, то ... ничего не будет. Наивно и глупо полагать, что кого-то отпустят. Раз нас посадили вместе в одну клетку и везут уже вторые сутки, то отпускать точно не собираются. Разве что, на тот свет.
Невольно в памяти всплыл вчерашний сон, не весь - только обрывки сновидения. Мне снился тот день, когда меня забрали, немного исковерканный, как отражение реальности в кривом зеркале, но суть не менялась - церковь, ведьма, столица и суд.
Правда, во сне меня доставили в Тагун сразу же: вытащили из клетки и поволокли в зал суда, чтобы я предстала перед очами главы церкви. Больше никого не было - в столицу я пребыла одна, в своей персональной ... кхе ... карете. Разбирательство отсутствовало, пытки тоже - старик, ряженный в белое шелковое платье, долго смотрел на меня, затем подозвал своего помощника, что-то сказал ему. А потом подошли двое, взяли меня под руки и увели куда-то...
Конец сна я не досмотрела - разбудили нас еще до восхода Старшей. Сопровождающие решили, что раз они не спят, так и ведьмы спать не должны.
Я еще помню ощущение после сна: пяткам холодно, как будто я ходила по мокрой траве или, может, влажному камню, тело била мелкая дрожь, но понять от чего: утренней сырости или сна, сложно было сказать. В чем могу быть точно уверена, так это в том, что после сна во мне снова загорелся огонек надежды.
Идиотка, конечно. Однако, ощущение "все будет хорошо" стойко держалось, а я привыкла доверять своей интуиции. Главное, чтобы в этот раз она меня не подвела. В первый и заодно последний.
Вторые сутки пути подходили медленно, но верно к концу. Ничего кроме широкой ленты дороги посреди пустоши, желтой, сухой, испещренной оврагами, будто шрамами.
Начинало темнеть. Старшая давно скрылась за горизонтом, Младшая, также клонясь все ближе к земле, тускло освещала наш путь: слабенький розоватый свет исходил от маленького диска, одинокого, оставленного на небе своей сестрой. Небо со стороны запада уже темнело - вечерняя синева набирала силу, в то время, как дневная голубизна сдавала позиции, постепенно растворяясь в теплых тонах заката.
- Остановимся здесь на ночлег! - Арвинг - наш командир, ткнул пальцем в свободное от оврагов место, расположенное как раз недалеко от дороги.
Приказ был воспринят на ура, и уже через некоторое время сопровождающие расседлывали лошадей, собирали хворост для костра, осматривали местность и, наконец, проявили внимание к нам.
- Эй! - Константин, тот самый, солдат, который вытащил меня в то злополучное утро из кровати, остановился близко от решетки и потыкал рукоятью большого ножа в бок Аде.- Живая?
- Да,- вместо Ады, что снова зашлась в приступе кашля, ответила я.- Живая она.
- Рот закрой, мразь. Я не с тобой разговариваю,- сверкнуло лезвие, описав серебряную дугу, когда мужчина, сопровождая свои слова, подкинул нож вверх. Поймал его, оскалился в мою сторону и ушел, сплюнув через левое плечо.
Суеверный, урод!
Уж я бы наслала на тебя порчу... знала бы только, как насылать! И валялся бы ты от боли в животе или груди, или ...
Я тонко улыбнулась: знаю одну травушку, вызывающие очень бурные реакции в желудке, да и не только в нем. Мне бы только связку кошачьего хвоста, и к котелку пустить! Уж веселые поиски кустиков на абсолютно голой дороге, гарантирую!
После того, как сами солдаты поужинали, пришел черед нашей трапезы. Конечно, слово "трапеза" помпезно в этой ситуации, я бы даже сказала излишне, потому что все, что нам дали, это: кусок черствого хлеба и немного пресной каши. Но, когда поела ты только с утра, даже такая скудная еда покажется королевским ужином.
Затем рыцари Единого распределили дежурство: одни с удовольствием растянулись возле костра, а другие заступили на свои посты до того, как загорится Симон [6]Симон - название месяца.
. После будет смена.
- Как ты себя чувствуешь? - краем уха услышала вопрос Викты, адресованный проснувшейся только что Аде.
- Лучше, намного лучше ... - ответила та и принялась за свою порцию скудного ужина.
Мы редко разговаривали между собой, и этот вечер не стал исключением. Мне казалось, что девушки бояться беседовать, думая, что навлекут на себя гнев сопровождающих. Отчасти это было правдой - Арвинг мог жестоко наказать пленницу за то, что она всего лишь повисит голос. Он сам об этом рассказал, и я, как все остальные, склонна верить его словам ...
В подобном молчании мы и легли спать: каждая свернулась в своем уголке, желая поскорей забыться. Я подтянула к себе дырявое, пропахшее чем-то кислым одеяло и закрыла глаза. Прошло немного времени, прежде, чем я погрузилась в легкую дремоту, из которой меня вырвал мужской грубый голос:
- Эта мне нравится,- и глухой отзвук, когда рукоять кинжала встретилась с железными прутьями клети.
Я не открыла глаз, просто лежала, стараясь не дышать, и слушала ... со скрипом отворилась наша темница, затем тяжелые шаги, звон оружия на наборном поясе, и крик Викты, когда ее схватили за волосы и потащили к выходу.
Клетка закрылась, крик девушки резко оборвался, а я так и продолжила лежать неподвижно, лишь стиснула кулаки так сильно, что остались красные следы полумесяцы ...
Заснула только под утро, но очень скоро меня разбудили, и мы отправились дальше.
Викты среди нас не было.