Будет глупо отрицать, что выходка Демиана не привела отца в восторг. Ахо отвел клыкастого в кабинет, где и всыпал ему по первое число (не бил, конечно, но ругал громко и отчетливо, даже подслушивать под дверью не пришлось). Деми не только за драку с Томасом досталось (которую он кстати затеял на глазах у всех, в том числе и Князя), а вообще — за все прекрасное, за раздолбайство, за исключение из университета, за плохие оценки в школе и так далее. Около часа клыкастый выслушивал все то, что накопилось у отца на душе. Вышел мрачный, как туча, и заперся у себя в комнате. Я отправилась утешать клыкастого младшего, мама же успокаивать старшего.

На этом в принципе конфликт мог бы быть исчерпан, по сути. Ахо и Демиан позже помирились бы, и все стало бы как прежде, но было одно большое НО. А именно, статья в газете, которую опубликовали спустя два дня, после драки.

Мое многочисленное семейство завтракало. Демиан с унылым видом ковырял сваренные вкрутую яйца (конечно, его же лишили карманных денег), мама беседовала с дядей Виталиком, Зиночка отвлекалась на переписывание со своим принцем смс-ками, Сорша с мрачным выражением лица разламывала подгорелый тост, только наверное Жанна и я пребывали в достойном расположении духа. Ахо спустился к завтраку позже всех.

— Дорогой, что-то случилось? — поинтересовалась Лиза, заметив, в каком недобром духе пребывает ее супруг. Тот ничего не ответил, только положил перед Демианом утреннюю газету со словами «читай».

Клыкастый отвлекся от потрошения завтрака и углубился в чтение. И знаете, интуиция мне шепнула, что опубликована там вовсе не хвалебная ода в честь наших мужчин. Все также молча, Демиан передал газету мне. Я пробежала глазам по строчкам.

Именно об этом и предупреждал Томас. Слухами полнится Нижний Мир, а такие тем более быстро разлетаются по стране. Что Демиан и Томас подрались видели многие, о том, кто начал драку никто особо тоже не сомневался… как и положено «вкусной» новости, она тотчас обросла различными слухами (в большинстве случаев немыслимыми) и попала в печать. Кто ее рассказал журналистам, не написано. Аноним. Но суть такова: Демиан, сын известного дипломата, доверенного Князя, жестоко избил Томаса — он же у нас мирный посланец Южных Земель. А все потому что наша семья (как оказалось) хоть и выступает за мир во всем мире (тут я, конечно, утрирую), но единственный сын Ахо явно на стороне тех, кто одобряет войну с южанами. Дальше шла еще какая-то глупость насчет того, что юноша тем самым придает пример другим рьяным противникам наших соседей. Напоследок журналист проехался по самому Демиану, написав и о том, что его выгнали из университета, и что клыкастый предпочитает образ жизни «золотой молодежи»… Громки, пафосно и … неприятно. Мне, в том числе.

Газета пошла по кругу.

— И что же будет? — поинтересовалась потом мама.

Ахо пожал плечами.

— Не знаю.

— Мы можем написать опровержение. Половину ведь переврали, — продолжала возмущаться Лиза. Ахо хмыкнул и посмотрел на сына.

— Разве переврали? Нет, его действительно вышвырнули из университета, действительно, он пропадает черт знает где на своих вечеринках, и он действительно подрался с Томасом. Другой вопрос, что это выставили не в самом лучшем свете.

— Кто по-твоему мог это рассказать журналистам?

— Догадываюсь кто. Недоброжелателей хватает, — Ахо добавил в кофе два кубика сахара. Помешал содержимое чашки ложкой. — Боюсь, история действительно наделает много шума. Потому будь готов, Демиан, внимания к твоей персоне будет хоть отбавляй, — мне показалось, или Ахо даже доволен, что все так вышло? Хотя может быть такой урок научит клыкастого держать себя в руках.

— Переживу, — буркнул Демиан.

Пережил, как же.

*****************

Когда он ей позвонил, Сорша направлялась в парк. Пары закончились, погода стояла хорошая и домой совсем не хотелось возвращаться. Поэтому она решила посидеть немного в тенечке, почитать книжку, может быть прикупить себе мороженое. Малиновое. Его как раз подают в вафельном стаканчике и поливают сиропом на выбор.

Адам вызвался ее провести, но Сорша отказалась. Ей уже наскучила его компания, и если в первое время он был действительно интересным собеседником, то теперь она в принципе была согласна с Леной и ее заявлением, что Адам зануда. Есть в нем-то что-то такое. Настойчивая зануда.

Звонок Князя стал по себе неожиданностью. А уж когда он попросил Соршу прийти к нему в больницу… Она даже не подозревала, что он помнит ее. А уж тем более, имя.

По дороге в больницу Сорша купила букет полевых цветов. С пустыми руками ей казалось приходить некрасиво. Она пожаловала, когда Князь сидел в кровати и просматривал что-то на планшете. Заметив девушку, улыбнулся и попросил ее пройти.

— Садись, Сорша.

Он изменился. Она слышала, что он болен, но не думала, что настолько серьезно. Сорша помнила этого немолодого, но крепкого мужчину год назад — он хорошо себя чувствовал, хорошо выглядит. А сейчас перед ней сидел старик… похудевший и уставший, но по-прежнему… Князь.

— Оставь это, — отмахнулся он, когда Сорша хотела было присесть в книксене. — Присаживайся. Хочешь? — мужчина показал ей на тарелку, где под пленкой лежал нарезанный на кусочки кекс с вишней. — Испекла моя дочь. Выпечка у нее получается лучше, чем воспитание детей.

Сорша взяла себе самый маленький кусочек и покрутила его в руках.

— Зачем вы меня пригласили?

Князь сцепил пальцы в замок, внимательно посмотрел на Соршу.

— Скажи, ты любишь моего внука?

Вопрос, мягко говоря, выбил ее из колеи. Несколько секунд Сорша молчала, разглядывая пол, а затем осторожно заговорила.

— Не знаю… Я хотела, чтобы у него все хорошо сложилось, хотела его поддерживать, помогать ему… но у него оказалось слишком много тайн. Не знаю. Нам было хорошо вместе, мне было, по крайней мере. Но Дрейк не доверял мне. И потому вряд ли это можно называть любовью… Почему вы спрашиваете?

— Ты хорошая девочка. Дрейку повезло, что он тебя встретил. Пока ты была рядом, я мог за него не волноваться.

Сорша усмехнулась.

— Не очень хорошая видимо, раз он скрывал от меня так много.

— Думаю, на это были свои причины. Ты для него много значишь, я в этом уверен. Самое страшное, это услышать от близких людей, что ты их разочаровываешь. А Дрейк наслушался этого от своей матери.

Сорша в ответ только пожала плечами и откусила кусок от выпечки. Она вяло жевала кекс, Князь же что-то печатал на планшете.

— Вас Дрейк попросить со мной поговорить?

— Нет, я сам захотел, — он мотнул отрицательно головой, поднял на нее темные глаза. — Видишь ли, скоро меня не станет, — мужчина произнес эти слова спокойно, Сорша же невольно вздрогнула. — И мне важно знать, что с Дрейком будет рядом тот, кто поддержит его. Это будет непростое для него время. Мой внук может натворить всяких глупостей.

— Он говорит, что со своей опекой я напоминаю ему его мать…

Князь не сдержал улыбки.

— Дрейку не хватает тебя. Поверь мне. И матери ему не хватает… — вздохнул. — Но проще ведь послать кого-нибудь, чем признаться, что он тебе нужен, не так ли?

Сорша ничего не ответила. Только кивнула. Да, действительно проще. Для Дрейка, тем более. Ему всегда было легче огрызаться и грубить. Доводить ее до слез, чем поговорить по душам. А потом извиняться, ласково целуя и гладя по волосам, приговаривая, что он просто грубый дурак и чтобы она не воспринимала его вспышки гнева близко к сердцу.

— Вкусный пирог. У нее действительно хорошо получается печь, — лучше, чем ладить со своим сыном. — Спасибо вам за откровения. От Дрейка я бы вряд ли дождалась честности.

Князь, помолчав немного, тихо ответил.

— Я просто хочу хотя бы в последний раз сделать все правильно…

*****************

Вы же помните, что Демиан у нас теперь знаменитость? И что он решил, что небольшое происшествие с Томасом и вышедшая статья о его скромной, но весьма драчливой персоне, никак не повлияют на работу клыкастого. Ага, не повлияют. Демиана и раньше никто не считал за образцового работника, а уж теперь тем более. Две недели клыкастый младший терпел насмешки за спиной, косые взгляды, слухи, сплетни и прочее. Потом его терпению пришел конец. Он повздорил еще с какой-то шишкой (нет, до драки не дошло), но теперь на работу с папочкой путь заказан.

И что у нас теперь, как вы думаете? Конечно, очень недовольный отец и его сплошное клыкастое разочарование.

Ахо отчитал Демиана (как всегда очень громко и отчетливо) и поставил ему условие — до конца месяца найти работу. Иначе… вот, что будет иначе наш посол не сказал. Но вряд ли, что-то приятное.

— Да, что он сделает? — бухтел Демиан, сидя перед телеком. — Найти до конца месяца работу. Кем я пойду работать без образования, а? Уборщиком? Нет, спасибо.

В этот момент я сидела рядом и внимательно изучала газету на предмет объявлений о поиске сотрудников. Не скажу, что клыкастый горел желанием заниматься этим сам. Я бы даже добавила, что для Демиана такое развитие событие самое лучшее. Нет, ну, а что? Ходить на работу не надо, да и…

— Лена, я знаю своего отца, — клыкастый вырвал у меня из рук газету, глянул на отмеченные маркером объявления. — Что это? Ты что издеваешься? Курьер? Он забрал у меня машину. Как я курьером буду работать?

— Ножками, ножками, Демиан, — отозвалась я с раздражением. Жутко бесит, когда он начинает строить из себя непонятно что.

Демиан только отмахнулся.

— Я тебя умоляю. Он простит меня скоро. Всегда прощает. Пройдет недельки две-три, я поделаю вид, что ищу работу, схожу может быть на парочку собеседований, и все. Папа всегда так. Сначала кричит, ругает, но потом быстро отходит. Что он мне сделает? Из дома выгонит? — усмехнулся. — Остынет и возьмет обратно ассистентом. Все будет тип-топ, можешь не сомневаться.

Вот, и что с такой самонадеянностью делать полагается? Я оставила ему газету и поднялась наверх. Сегодня у нас дома стоит небывалая тишина. Мама повезла Зиночку и дядю Виталика за покупками, Жанна пропадает где-то со своей благотворительностью, Ахо на работе задерживается… остались только я, да Демиан. А еще Сорша.

— Твой брат самонадеянный идиот, который считает, что ему все полагается приносить на блюдечке с голубой каёмочкой. Как будущий психолог скажи, как мне с этим бороться?

Сорша отвлеклась от своей книги.

— Дай ему по голове, — спасибо за совет. — Чем-нибудь увесистым, желательно, — например, твоими многочисленными учебниками.

— Просто… меня так раздражает, когда он начинает корчить из себя невесть что. И думает, что ему все обязаны помогать и проталкивать вперед.

— Да, это неприятно, — отозвалась Сорша. — Обычно в таких ситуациях помогают кардинальные меры. Ну, когда приходится всего добиваться самому. Правда, Демиану это вряд ли грозит. Папа всегда относился к нему … мягко, что ли. Даже слишком.

— Мне бы хотелось, чтобы он стал более ответственным. Повзрослел, что ли… Не знаю. Просто он ведет себя, как ребенок порой.

— Есть такое, — кивнула Сорша. — Но я даже не знаю, что может его изменить. Если только перерастет это.

Перерастет? Ага, лет в восемьдесят. Я остановилась перед шкафом, стала стягивать с себя гольф. Как же порой с Демианом сложно. Я тоже вовсе не сахар, но все же… стоит нашим отношениям хоть немного наладиться, как вот тебе раз, новый поворот сюжета.

Кстати, насчет неожиданных поворотов в сюжете…

Иначе, о котором предупреждал Ахо, настало через полторы недели. За это время Демиан, конечно же не нашел работы. Да что там говорить, клыкастый, уже и забыл о том, что следует искать и для чего? Сидит себе целые дни дома. Вечером уходит к Дрейку. Ему, как я говорила, все окей. Ништяк. Папа все потом разрулит.

Мы ужинали. Тихо и мирно. Ничего не предвещало беды, перемен и сложных отношений отцов и детей. Только, как оказалось, это было затишье перед грозой.

— Демиан, ты нашел работу?

Клыкастый, размазывающий пюре по тарелку (такое которое заливают кипятком и настаивают несколько минут. У мамы оно получается на ура), поднял взгляд на отца. Мотнул отрицательно головой.

— Нет, но я все еще в поисках…

— Я кажется, дал тебе время до конца месяца.

— Даа… и я недавно вот смотрел газету, и … думал сходить на несколько собеседований. Там… — посмотрел на меня, ожидая подсказки. А что я? Чем помогу? — курьера… или … еще кого-нибудь.

Врать у Демиана получалось не очень. То есть совсем из рук вон плохо.

— Замечательно, — холодно произнес Ахо. — Нисколько не сомневался, что мой сын воспримет мои слова всерьез.

— Да ладно, пап, я найду работу. Не идти же мне в официанты или курьеры? Или продавцы? Это же … же… не для меня. Лучше подождать и поискать вариант получше. Тем более, мы же не нуждаемся в деньгах, не так ли?

Ахо с ним согласился.

— Не нуждаемся.

— Так значит, я могу еще поискать… или ты меня может снова ассистентом возьмешь? — с надеждой поинтересовался.

Посол смерил сына внимательным взглядом.

— Нет, не возьму. Я тебе говорил, Демиан, если ты не возьмешься за ум, то мне придется принять меры, — все присутствующие в комнате отложили приборы и жадно слушали беседы. Это о каких таких мерах он говорит? — Мне неприятно видеть, как ты бездельничаешь. И это после того, как тебя вышвырнули из университета, как ты устроил драку с Томасом, после твоего отвратительного поведения в посольстве… Всякому терпению приходит конец. Пришло и моему. Придется тебе взяться за ум. Я больше не хочу, чтобы ты сидел у меня на шее.

Демиан ошарашенно смотрел на отца. Мама открыла было рот, чтобы успокоить своего супруга, но тот поднял предупреждающе руку. Не сейчас.

Мы с Жанной переглянулись. Похоже она подумала о том же, что и я — клыкастого ждут серьезные неприятности.

— Ты что меня из дома выгонишь? — выдавил из себя шутку Демиан. Несмешную, кстати.

Неожиданно Ахо улыбнулся. Ой, это совсем-совсем не к добру.

— Именно. Я даю тебе семь дней, чтобы ты собрал вещи и нашел себе другое жилье. Одолжу денег на первое время. Но и только… Придется тебе научится самостоятельности и ответственности таким образом, раз слов моих не понимаешь, — а затем поднялся из-за стола и вышел из столовой.

Стояла хрупкая тишина.

— Он же это несерьезно, да? — повернулся ко мне Демиан. — Он же так шутит, да?

— Я с ним поговорю. Он перегнул палку, считаю, — следом за Ахо нас оставила и Лиза.

Клыкастый же стал нервно кромсать котлету по-киевски.

— Думаю, это все небольшое недоразумение, — попыталась я приободрить Демиана. — Он просто все еще злиться на тебя, что ты баклуши бьешь… Только и всего. Ахо запугивает тебя.

— Вряд ли, — произнесла Жанна с сомнением. — Я вообще, впервые вижу своего сына в таком состоянии. Готовься к переезду, Демиан. Он не шутил.