Действующие лица
А л л а.
Д и м а.
Ж е н щ и н а.
Ч е л о в е к с г а з е т о й.
П е р в а я с т у д е н т к а.
В т о р а я с т у д е н т к а.
Сцена представляет заднюю площадку троллейбуса с несколькими сиденьями, высоким ящиком кассы. Окошки покрыты густыми узорами мороза. Вечер, поэтому пассажиров не очень много. В течение всего действия троллейбус в движении, и время от времени на лица пассажиров падают яркие лучи света уличных фонарей.
На самом последнем сиденье, возле кассы, — А л л а и Д и м а. Они, видимо, только что вошли. Перед ними — ч е л о в е к с г а з е т о й. Развернув ее, он погружается в чтение.
Д и м а (берет Аллу за руку). Лапки закоченели? Сейчас мы их потрем, подуем, подышим…
А л л а. В какой это сказке — дунул, плюнул и… Что произошло?
Д и м а. Мне в детстве не рассказывали сказок. Так я к ним и не привык.
Человек с газетой громко кашляет.
А л л а (понизив голос). Смотри, это, наверно, волшебник. Днем он работает бухгалтером, чтобы замаскироваться.
Д и м а. Точно! Самая подходящая профессия для волшебника. Поэтому ими так часто интересуется ОБХСС.
А л л а. Тише! Он услышит.
Д и м а. Плевать. Выйдет из троллейбуса, и больше ни он нас, ни мы его…
А л л а. Да нет, я говорю, вдруг он услышит…
Д и м а, Учти, в нашем городе семь миллионов прохожих. Мало ли кто из них что услышит!
А л л а. Ой, Димка…
Д и м а. Кстати, с кем из этих семи миллионов ты пропадала всю прошлую неделю?
А л л а. Ты же знаешь.
Д и м а. Опять?!
А л л а. Дима, мы обо всем поговорили. Я все сказала.
Д и м а. Хватило недели?
А л л а. Он же не знал… и заранее купил билеты в театр. В «Современник». С нагрузкой… Вот мы и были два раза в театре. Не пропадать же билетам…
Д и м а. И ты ему это сказала? И он тебе поверил?
А л л а. Я сказала, что… что иду с ним в последний раз.
Д и м а. Месяц тому назад он разорился на билеты в кино. Кажется, вы еще не были в цирке и в консерватории?
А л л а (мягко). Дима, ну не сердись… Ты же должен меня понять…
Д и м а. Я не понимаю, неужели так трудно сказать кому-то «да» и кому-то «нет».
А л л а. Кому-то… может быть. Но ведь это не «кто-то». Это ты… и он.
Д и м а. Можешь сказать мне «нет». Я не побегу за билетами в Большой театр.
А л л а. Я тебе сказала «да»…
Д и м а. И целую неделю…
А л л а (быстро). «Да» не нужно объяснять. А вот «нет»… Особенно если говорить это человеку, с которым дружил…
Д и м а (перебивает). Ну ладно. Я его не знаю, но раз ты с ним дружила, значит, он не дурак и сделает соответствующие выводы. Кончим этот разговор. Но я все-таки хочу тебя предупредить: если он еще раз выкинет что-нибудь подобное, учти, я превращусь в волшебника. И исчезну. Раз и навсегда.
А л л а. Нет-нет. Больше он мне не позвонит…
Г о л о с в о д и т е л я (в микрофон). Октябрьская улица.
Алла быстро поднимает голову. Входит пожилая ж е н щ и н а с чемоданом и узлом. На ней большой платок с кистями, повязанный поверх пальто.
Ж е н щ и н а (растерянно оглядывается). А до вокзала-то я доеду? Миленькие, скажите, до вокзала доеду, а? В эту сторону или наоборот?
А л л а (поспешно). Доедете, доедете.
Женщина ставит чемодан на пол.
Д и м а. Если рейс не изменился.
Ж е н щ и н а. Как — изменился? (Подхватывает чемодан.)
Г о л о с в о д и т е л я. Следующая — техникум.
Ж е н щ и н а (поднимает голову, как бы в поисках микрофона, громко). Голубчик, скажите, до вокзала я доеду, а?
Г о л о с в о д и т е л я. Доедете, не волнуйтесь. Я вас предупрежу, когда будет остановка.
Женщина ставит чемодан, облегченно вздыхает.
А л л а (напряженно). Дим, нам еще далеко?
Г о л о с в о д и т е л я. Следующая — техникум. Здесь готовят специалистов приборостроения. В здании техникума выступал с речью товарищ Фрунзе на собрании рабочей дружины. Рядом с техникумом находится комбинат бытового обслуживания, лучший в районе.
Д и м а. Ого!
А л л а (беспокойно). Дима, давай выйдем.
Д и м а (шутливо). Оторвалась пуговица? Или сломался каблук?
А л л а. Пойдем пешком!
Д и м а. Значит, не сломался. Но ты хочешь его сломать. Не рекомендую. Лучший в районе комбинат бытового обслуживания уже давно закрыт.
А л л а. Давай выйдем, Дима!
Человек с газетой с шумом переворачивает лист и снова углубляется в чтение.
Д и м а (мягко). Зачем, Аллочка? Скажи. Ведь мороз.
А л л а (смешавшись). Я люблю мороз…
Д и м а (улыбаясь). Это твоя единственная отрицательная черта. А я было уже начал пугаться, что ты — идеал без недостатков.
Ж е н щ и н а (уместив наконец чемодан и узел, роется в кармане, вытаскивая мелочь). Ох, что за цены такие неудобные: три копейки да копейка… поди отыщи эту копейку — и махонькая такая, и юркая, и без нее не обойдешься…
Д и м а (оборачиваясь). А вы, мамаша, три трехкопеечные да пять копеек суньте. Как раз будет.
Ж е н щ и н а. Три… да пять? Это как же?
Д и м а. А за чемоданчик. Он тоже едет.
Ж е н щ и н а. Ах ты, батюшки! Верно ведь! Извините, граждане.
Д и м а. Знаю, бывает.
Ж е н щ и н а. Все ведь я как — с внучком езжу. В руках вроде много, а платить не полагается. А он еще как крик подаст — весь троллейбус подпрыгивает. Голосистый у меня внучонок. (Перебирает на ладони мелочь.) Смотрите-ка! И как раз одни копейки попадаются, когда не надо! Три да одна… Вот так и выходит: мой внучонок с таким голосом бесплатно ездит. А чемодан стоит и молчит. Из головы у меня вон, что платить надо.
Г о л о с в о д и т е л я. Техникум!
А л л а (пытается встать). Идем скорее, Дима!
Д и м а (удерживая ее). Доедем, Аллочка, пустяки остались!
Входят п е р в а я и в т о р а я с т у д е н т к и, с папками, в модных высоких одинаковых шапочках.
П е р в а я с т у д е н т к а. Этот? Точно?
В т о р а я с т у д е н т к а. Этот, этот. Я расписание наизусть знаю. И в стекло посмотрела.
П е р в а я с т у д е н т к а. Ну, проверим. Воображаю, какая потеха!
В т о р а я с т у д е н т к а. Прекрати!
Г о л о с в о д и т е л я. Следующая — Косой переулок. Старинный район, который населяли когда-то персонажи драматурга Островского.
А л л а (Диме, нервно). Не нужно было меня удерживать, не нужно…
Д и м а (прислушиваясь к голосу водителя). Погоди, Алла…
Г о л о с в о д и т е л я. Здесь еще сохранились домишки с показной роскошью фасадов и пудовыми воротами. За ними гнездилось стяжательство, мещанское презрение к достоинству человека и господствовал единственный кумир — деньги.
П е р в а я с т у д е н т к а. Ух ты!
В т о р а я с т у д е н т к а. Ну что, я говорила?
Г о л о с в о д и т е л я. На углу Косого переулка стоит церковь постройки конца семнадцатого века, архитектурный памятник, охраняется государством.
П е р в а я с т у д е н т к а. Он что, по конспекту чешет?
В т о р а я с т у д е н т к а. Про эту церковь он вчера не говорил… Смотри-ка, а я даже внимания не обратила. Стоит гриб, а, оказывается, конца семнадцатого века.
П е р в а я с т у д е н т к а. Он, наверное, в выходной по маршруту лазает, выглядывает, где что. Или в библиотеке копается.
В т о р а я с т у д е н т к а. И охраняется государством. А мы на ней в четвертом классе углем писали: «Валя плюс Маня равняется любовь до гроба, дураки оба».
Д и м а. Аллочка, ну ты чего?
Алла отвернулась, перчаткой трет окно.
Ж е н щ и н а (задумчиво). Конечно, религия тут ни при чем. Руки народные эту церквушку строили. Сколько поколений прошло, а труд народный остался. По камушку небось складывали. Поэтому и охраняется государством.
В т о р а я с т у д е н т к а (женщине). Нет, тут больше. Тут не только труд. Тут творчество, произведение искусства, вечная красота.
П е р в а я с т у д е н т к а. Есть предложение оплатить проезд, а потом продолжать разговор об искусстве.
В т о р а я с т у д е н т к а (достает из папки кошелек). У меня есть мелочь.
П е р в а я с т у д е н т к а. Ладно, плати, раз ты меня заставила двадцать минут на морозе именно этот троллейбус дожидаться.
Ж е н щ и н а. И мне вот тоже… мне тоже билеты оторвите…
Д и м а. Аллочка, не обижайся. Я просто не хочу, чтобы ты отморозила нос.
А л л а. А я хочу выйти. Понимаешь — выйти!
Д и м а. Я зазевался. Это водитель виноват — болтает без умолку.
Алла молчит и упрямо смотрит в окно.
В т о р а я с т у д е н т к а (берет у женщины с ладони мелочь). А-а, вот у вас есть копейка. Это мне сдачи, у меня девять, три трехкопеечные. (Опускает в кассу и отрывает билеты.)
П е р в а я с т у д е н т к а. Можно занимать места?
Первая и вторая студентки садятся на одно из сидений.
Д и м а (Алле). Ну ладно, если хочешь, сойдем на следующей. Не понимаю, что за каприз. (Отворачивается.)
Ж е н щ и н а (опускает мелочь в кассу, отрывает билет). Ну вот, и на меня и на чемодан…
Д и м а (машинально, женщине). Еще копеечку.
Ж е н щ и н а. Еще?
Д и м а. Вы опустили десять и три — тринадцать копеек, а нужно четырнадцать.
Ж е н щ и н а. Да, конечно, тринадцать. Только ведь эту одну копейку я хотела опустить, а девушка…
Д и м а. Вы уже целую остановку все хотите опустить и все церемонитесь. Опустите, и дело с концом.
Ж е н щ и н а. Так ведь я же объясняю…
Д и м а (нетерпеливо). Ничего не надо объяснять. Стоите у нас над душой и объясняете, вместо того чтобы платить.
Ж е н щ и н а. Я заплатила!
Д и м а. Не надо ловчить. То вы насчет чемодана ловчили, теперь хоть одну копейку, но урвать у государства!
Алла оборачивается.
Ж е н щ и н а. Я… копейку… урвать…
Д и м а. Ну ладно, кончим разговор. Сегодня один копейку не положит, завтра второй… а людей в городе семь миллионов. Государство вам доверяет, а вы ловчите.
П е р в а я с т у д е н т к а (оборачиваясь). В чем дело?
Д и м а. Ничего особенного. Она под шумок «забыла» опустить копейку.
В т о р а я с т у д е н т к а (оборачиваясь). Это мы у нее взяли. Сдачи.
Д и м а. Я что-то не заметил.
П е р в а я с т у д е н т к а. А почему это вы должны все замечать?
Д и м а. А потому, что здесь нет кондуктора, чтобы за вами наблюдать.
В т о р а я с т у д е н т к а. А почему это за нами нужно наблюдать?
Д и м а. А потому, что не все еще поняли, что государство надеется на вашу честность.
Ж е н щ и н а (отступая). Я… копейку… урвать… (Опускается на краешек чемодана.)
П е р в а я с т у д е н т к а (Диме). Знаете, оставьте громкие слова. А то тарахтите и слушаете только себя. Мы ж вам сказали, что взяли копейку сдачи.
Д и м а. А я не заметил!
Ч е л о в е к с г а з е т о й (не оборачиваясь, из-за листа). Я заметил.
Д и м а. Как это вы могли заметить что-нибудь, кроме своей газеты?
В т о р а я с т у д е н т к а (Диме). Послушайте, у вас что, плохое настроение?
П е р в а я с т у д е н т к а (второй студентке). Оставь в покое его личную жизнь. Наверное, тоска зеленая.
В т о р а я с т у д е н т к а. Точно. Но дело в том, что он эту зеленую тоску возит с собой в троллейбусе и на других распространяет.
П е р в а я с т у д е н т к а (негромко). Увидишь, он сойдет на Косом переулке.
В т о р а я с т у д е н т к а (вздыхает). Такой молодой…
Негромко смеются.
Д и м а (Алле). Даю тебе честное слово, я на самом деле не заметил.
А л л а. Верю…
Г о л о с в о д и т е л я. Косой переулок.
Д и м а (встает). Ну, пошли.
А л л а. Нет.
Д и м а. Что?
А л л а. Мороз.
Д и м а. Ты же хотела!
А л л а. Доедем. Пустяки остались.
Д и м а. Что с тобой сегодня?
А л л а. Я вдруг подумала, что могу сломать каблук.
Г о л о с в о д и т е л я. Следующая — универмаг. Работает до девяти часов вечера. Есть продовольственный отдел. Возле универмага можно сделать пересадку на метро, троллейбусы третий, восьмой, автобусы сто двенадцатый и первый. Маршрут сто двенадцатого удлинен, он идет до Новых районов. На площади вчера открыт новый подземный переход.
П е р в а я с т у д е н т к а (второй студентке). Я ошиблась. Не сошел.
В т о р а я с т у д е н т к а. Значит, он решил воспользоваться удлиненным маршрутом сто двенадцатого.
Смеются.
А л л а (Диме, неожиданно оборачиваясь от окна). Тебе правда в детстве не рассказывали сказок? Почему?
Д и м а (пожимая плечами). Очевидно, моим родителям это не приходило в голову.
А л л а. Ни разу? Ни одной сказки?
Д и м а. Не помню. Может быть, на меня они просто не производили впечатления. Жизнь намного интереснее сказок. И заметь, в ней не происходит никаких чудес.
А л л а. Да. Лягушка не превращается в царевну. Чудище не оказывается зачарованным принцем…
Д и м а (подхватывает). Но зато аленький цветочек продается в любом цветочном магазине и стоит всего рубль. Вместе с глиняным горшком.
А л л а. А я взрослая, Дима, но очень люблю сказки. Что же мне теперь делать?
Пауза.
Д и м а (тихо). Любить меня. Я реальный.
Ж е н щ и н а (вдруг). Я… копейку… урвать…
П е р в а я с т у д е н т к а. Микрометры там разные, фотоэлементы, спектральные анализы ни к черту не годятся…
В т о р а я с т у д е н т к а. Что?
П е р в а я с т у д е н т к а. Я думаю, какой бы прибор приспособить к этому троллейбусу.
В т о р а я с т у д е н т к а. К нашему троллейбусу?
П е р в а я с т у д е н т к а. Вот-вот. Тебя не раздражает, что в него беспрепятственно может влезть такой… копеечник?
В т о р а я с т у д е н т к а. Это мысль. Сигнализатор с электроразрядом. Как схватится за поручень — его по лапе!
Смеются.
П е р в а я с т у д е н т к а. Ну вот, а ты тройку по фотоэлементам схватила.
В т о р а я с т у д е н т к а. Случайно.
П е р в а я с т у д е н т к а. Хотя тут фотоэлемент не подойдет. Реагирует только на внешние качества. Мы с тобой перекрываем световой луч точно так же, как этот. (Кивает в сторону Димы.)
В т о р а я с т у д е н т к а. Копеечник! Да, вот тебе случай, когда никакие приборы не определят дефекта… никакие приборы, кроме нас, людей.
П е р в а я с т у д е н т к а. Утешайся. За тройку.
В т о р а я с т у д е н т к а. Ехидна. Не стоило даже показывать тебе этого водителя.
П е р в а я с т у д е н т к а. Кстати, он молодой? Или старый?
В т о р а я с т у д е н т к а. Не знаю.
П е р в а я с т у д е н т к а. А как же ты его узнала в лицо, когда троллейбус подходил? Ты сказала, что посмотрела в стекло.
В т о р а я с т у д е н т к а (упрямо). Не знаю.
Г о л о с в о д и т е л я. Универмаг.
П е р в а я с т у д е н т к а (едко). Голос красивый.
В т о р а я с т у д е н т к а (сердито). Дело не в голосе!
Г о л о с в о д и т е л я. Следующая — вокзал. Внимание, кто спрашивал вок…
В тот момент, когда голос водителя обрывается, человек с газетой резко складывает газету и встает. И вдруг все пассажиры как бы от неожиданного толчка троллейбуса наклоняются в одну сторону.
Д и м а. Что такое!
Ч е л о в е к с г а з е т о й (Диме, останавливаясь возле него). Молодой человек, вы, возможно, запомнили, где находится лучший в районе комбинат бытового обслуживания?
Дим а. А?
Ч е л о в е к с г а з е т о й. Так вот, я хочу вам дать совет запомнить это хорошенько. И если вы соберетесь сшить себе костюм или возникнет нужда в художественной штопке прожженного сигаретой пиджака, никогда, слышите — никогда не обращайтесь в этот комбинат. Дело в том, что я там работаю главным закройщиком. Упаси бог, вы не досчитаетесь одного сантиметра материи или кусочка нитки. А мы, то есть наш комбинат, дорожим своей репутацией. Нас наверняка оскорбит недоверие. Нанести обиду ничего не стоит. Но зато потом ее никакими силами нельзя взять обратно. Даже художественная штопка не может восстановить нормальную фактуру ткани. Прощайте. Я надеюсь, что больше никогда вас не встречу. (Хочет выйти, но двери закрыты.) Водитель! Выпустите меня!
Шум раскрывающихся дверей. Ч е л о в е к с г а з е т о й выходит. Пауза.
П е р в а я с т у д е н т к а (как бы очнувшись). Мы стоим… Красный свет?
В т о р а я с т у д е н т к а (негромко). Нет, сейчас зеленый.
П е р в а я с т у д е н т к а (тихо). И он… молчит. Водитель. Что-нибудь сломалось?
Снова толчок троллейбуса. Все пассажиры наклоняются в одну сторону, как будто троллейбус неожиданно тронулся.
В т о р а я с т у д е н т к а (настороженно). Что-то случилось.
П е р в а я с т у д е н т к а. Да нет, уже едем.
В т о р а я с т у д е н т к а. Он никогда раньше так не дергал.
Д и м а (Алле). Неприятно. Этот с газетой все-таки подслушал наш разговор.
А л л а (без выражения). Плевать. Вышел из троллейбуса, и больше ни мы его, ни он нас не увидит.
Д и м а (взглянув на нее). Я говорю, он все-таки подслушал.
А л л а. В нашем городе семь миллионов прохожих, мало ли кто из них что подслушает.
Д и м а. Аллочка, учти, я парень простой и не люблю, когда зря лезут на стенку.
А л л а. Я не лезу на стенку.
Д и м а. Вот так.
Пауза.
П е р в а я с т у д е н т к а (второй студентке). Почему он молчит?
В т о р а я с т у д е н т к а. Кто?
П е р в а я с т у д е н т к а. Твой водитель.
В т о р а я с т у д е н т к а. «Мой водитель»…
Д и м а. Что-то холодно. (Оглядывается.) Дует откуда-то.
А л л а. Двери открыты.
Д и м а (громко). Эй, водитель! Двери! Двери забыл закрыть! Церкви семнадцатого века замечает, а что делается у себя под носом, не видит!
А л л а (бесцветно). Замолчи, Дима.
Д и м а. Его же оштрафуют.
А л л а (так же). А может, это не важно. Может быть, это совсем не важно.
Д и м а. Что?
Шум закрывающихся дверей.
А л л а. А вот все это… копейка, штраф…
Д и м а (медленно поворачивается, внимательно смотрит на Аллу). Ты, кажется, что-то сказала?
А л л а. Замолчи, Дима.
П е р в а я с т у д е н т к а (второй студентке). У тебя нос покраснел. Дать пудру?
В т о р а я с т у д е н т к а. Дай лучше вон той девице. По-моему, у нее покраснело все лицо.
П е р в а я с т у д е н т к а. Я бы на ее месте носила паранджу.
Д и м а (Алле). Что-что?
А л л а. Я сказала: «Замолчи, Дима».
Д и м а. Мне это не понравилось.
А л л а. Этого никто не любит.
Д и м а. Ты все-таки лезешь на стенку?
А л л а. Да.
Д и м а. Не советую.
Пауза.
П е р в а я с т у д е н т к а (дует на стекло и трет его перчаткой). Мы уже подъезжаем к вокзалу. А он молчит.
В т о р а я с т у д е н т к а. Собственно, он совершенно не обязан ничего говорить. Объявил остановку, и все.
П е р в а я с т у д е н т к а. Ну, знаешь, зачем же мы тогда мерзли на остановке и пропустили шесть других троллейбусов?
В т о р а я с т у д е н т к а. Я тебя приглашала не на концерт. Просто человек умеет работать с душой.
П е р в а я с т у д е н т к а (чуть смущенно). Интересно, что можно сказать о вокзале…
В т о р а я с т у д е н т к а. Что его построил архитектор Рерих. Что вокзал — не просто здание, а ворота города. Первый гостеприимный дом для пассажиров, последний привет для отъезжающих.
П е р в а я с т у д е н т к а (глядя на вторую студентку). Это что, ты…
В т о р а я с т у д е н т к а. Это он сказал вчера.
П е р в а я с т у д е н т к а. Интересно… а как же люди, все, которые ехали в троллейбусе? Как они на это реагировали?
В т о р а я с т у д е н т к а. Сначала стало тихо… А потом все, кто выходил, понимаешь, все как один почему-то говорили: «До свидания!»
П е р в а я с т у д е н т к а. А сегодня? Он тоже это скажет?
Д и м а (Алле, резко, чуть громче). Ну ошибся! Случайно! Одной копейки не разглядел! Водитель этот меня сбил своими рассказами! Внимание отвлек! Живьем меня теперь есть? Ты разберись-ка, в какие времена вот так из-за копейки целое дело человеку пришивали? Что-то у тебя замашки старомодные! Попахивают одним коротеньким популярным словечком!
А л л а (гневно). Замолчи, Дима!
Д и м а. Ты…
Г о л о с в о д и т е л я (немного хрипловатый, звучит иначе, резче, напряженнее). Вокзал. Кто спрашивал вокзал? Вам выходить.
Ж е н щ и н а. Ох… уже! (Вскакивает, схватывает узел, потом вдруг быстро подходит к Диме.) Молодой человек! Вы… вы вот насчет копейки… Не думайте, что я цену-то копейки не понимаю. Я лет-то с десяток по копейке на трудодень получала… По одной копеечке! В старых деньгах… (Неожиданно кладет руку Диме на плечо.) Вы вот расстраиваетесь… Теперь копейка, конечно, другая стала, и ваше беспокойство я поняла. Попервоначалу обиделась, а после… так я скажу: мало чего в жизни бывает. Ну и ладно. Уж не сердитесь на меня, глупую. Не будете? А?
Первая и вторая студентки оборачиваются.
Нужно, чтобы все теперь было хорошо… (Отходит, берет в другую руку чемодан.) До свидания… Поезжайте спокойно, граждане… (Выходит.)
П е р в а я с т у д е н т к а (резко, стремительно встает). Пойдем!
В т о р а я с т у д е н т к а (растерянно). Это конечная остановка… Нам надо вернуться. Мы же проехали, чтобы послушать.
П е р в а я с т у д е н т к а. Нет! За новый рейс надо платить! Вот в его присутствии!
В т о р а я с т у д е н т к а. Они сейчас выйдут…
П е р в а я с т у д е н т к а (указывает на Диму). Он?! Он поедет спокойно! Слышала, что та женщина сказала? Он поедет спокойно! Его не надо упрашивать! (Идет к дверям.)
В т о р а я с т у д е н т к а (встает, идет за первой студенткой). Тогда скорее! Поможем ей хоть донести чемодан! (Проходя мимо Димы.) А тройку по фотоэлементам я исправлю! (Наклоняется и говорит прямо в лицо Диме.) Даю честное слово! (Выбегает вслед за первой студенткой.)
А л л а (встает, говорит с трудом). Пошли…
Д и м а (медленно поднимается). Пошли? Как это понимать? После твоего «замолчи»? Я умею кидать мозгами. Парень неглупый.
А л л а (тихо). Нет, ты глупый парень, Дима.
Д и м а (жестко). И все же — «пошли». Куда?
А л л а. Мы должны выйти из этого троллейбуса. Это конечная остановка.
Пауза.
Д и м а. Так. Постой здесь, пожалуйста, пару минут. Пока я скроюсь за ближайшим углом. (Поворачивается и уходит.)
Алла растерянно делает шаг к дверям. Пауза.
Г о л о с в о д и т е л я. Осторожно! Я закрываю двери!
А л л а (громко). Нет! Нет!
Г о л о с в о д и т е л я. Я закрываю двери.
А л л а (поворачиваясь и глядя в ту сторону, где предполагается кабина водителя). Я должна выйти! (Покачнувшись как бы от толчка тронувшегося троллейбуса, садится на сиденье.)
Г о л о с в о д и т е л я. Куда выйти? Зачем?
А л л а (отчаянно). Это конечная остановка!
Г о л о с в о д и т е л я (мягко). Да. Это конечная остановка. Это начало нового рейса. Улица, по которой мы едем, мне очень нравится. На ней горят розовые неоновые огни. Впереди на остановке нет ни одного пассажира. Мы не остановимся и не откроем дверей. Мы будем ехать и ехать вперед.
А л л а (машинально прислоняется к окну, смотрит в узкую протертую в инее щелочку и вдруг резко). Мы сворачиваем! Мы сворачиваем с рейса! (Кричит.) Игорь!
Г о л о с в о д и т е л я (по-прежнему мягко). Да. Но что делать. Я везу тебя домой. Если б я мог, я довез бы до самого парадного. Но я всего лишь троллейбус. Я могу ехать только там, где есть провода.
А л л а (встает). Не надо! Ведь тебе объявят выговор!
Г о л о с в о д и т е л я. Я не могу оставить машину. И не могу оставить тебя. Хоть я и обещал тебе больше не звонить. И не покупать билетов в театр.
А л л а. Остановись! Открой двери!
Толчок как бы из-за остановки троллейбуса. Алла хватается за поручень.
Г о л о с в о д и т е л я (негромко). Если только… ты на самом деле хочешь уйти… извини…
Алла молчит.
Советская площадь. Тебе отсюда два шага.
Пауза.
Открыть двери?..
Алла стоит неподвижно.
З а н а в е с