Когда Ахальо вернулся к мальчику, тот дремал, обняв мешок с вещами. Чародей остановился в сторонке, достал папиросу и закурил. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, воздух наполнялся утренними звуками: пением птиц и шумом проезжающих неподалеку караванов. Докурив, мужчина втоптал окурок в траву и подошел к мальчику. Осторожно тронув его за плечо, он дождался, пока тот откроет глаза и сказал хриплым голосом:

— Мы дошли до Дуумвирата.

Егор встрепенулся и приподнялся. Ахальо остановил его жестом:

— Погоди, малец. Не спеши. Для начала нам надо придумать, как пройти таможню.

— Таможню? — Егор потер заспанные глаза. — А что с ней такое? С этой таможней?

Ахальо почесал затылок и, немного замявшись, сказал:

— Понимаешь, малец, Дуумвират взимает налог в размере сорока процентов на ввозимое в страну железо. А так как мы везем с собой твою, хм, железную рубашку, то мне не очень бы хотелось расставаться с почти что половиной своего трудом добытого добра.

Егор непонимающе посмотрел на чародея:

— Так давайте не скажем, что мы везем, и все.

Мужчина нервно хохотнул:

— Не все так просто, малец. У этих змеенышей все схвачено. Магия, — пожал он плечами.

— Магия? — переспросил мальчик.

— Не заморачивайся, — нарочито беззаботно махнул рукой чародей. — Предоставь дяде Ахальо разобраться с данным вопросом.

Мужчина задумчиво посмотрел на стремительно розовеющий небосвод и сказал:

— В общем, план таков. Ты пока подремли, особо никуда не высовывайся, а я скоро вернусь.

Пожав плечами, мальчик уткнулся головой в вещевой мешок и закрыл глаза. Через минуту он уже спокойно посапывал — усталость брала свое.

Помявшись с мгновение, чародей тяжело вздохнул и пошел в сторону заставы. Когда он вышел из-за кустов, на тракте стояла вереница караванов. Со всех сторон слышался разный говор, туда-сюда сновали люди, время от времени подходили мутные личности, предлагавшие решить вопрос переправы за двадцать процентов от перевозимого груза. Таких Ахальо посылал сразу далеко и надолго.

Пройдя туда-сюда вдоль караванов, чародей заприметил один обоз, в котором купцы, тихонько переговариваясь между собой, обсуждали участь одного из вьючных животных.

— Да забить ее, и всего делов, Зак! — зычно воскликнул лысый бородач с голым торсом.

— Тише, — шикнул сутулый коротышка. — Ты знаешь, что тут санитарная зона. И за этот кусок дохлятины с нас сдерут втрое больше ее реальной стоимости.

Зак, к которому обращался бородач, высокий чернявый купец со шрамом через все лицо, с сожалением посмотрел на хромого зверя, понуро стоявшего в самом конце обоза.

— Дернул же демон меня купить эту дохлятину, — в сердцах воскликнул он, сжав кулаки от бессильной злобы.

Животное, словно почуяв, что речь идет о нем, отвернуло голову в сторону и притворилось спящим. Два горба бессильно повисли на покрытой тусклыми чешуйками спине.

— Только жрет, срет и спит, — сплюнул бородач.

В этот момент к группе купцов подошел чародей и, кашлянув, сказал:

— Милостивые государи, прошу прощения, что ввязываюсь в вашу великосветскую беседу, таким чудесным…

— Короче, — рыкнул Зак, отчего шрам на его лице налился кровью.

— Я бы хотел предложить таким прекрасным людям… — проговорил чародей, но его вновь прервали, на этот раз сутулый:

— Нам услуги не нужны.

Ахальо тяжело вздохнул и закатил глаза:

— Господа, минутку внимания, и вы все поймете! Речь не о том!

— Ты короче говори, — прорычал Зак. — Тут люди простые, не уразумеют цветастых разговоров.

Ахальо кашлянул и продолжил:

— Я слышал, у вас загвоздка, куда деть животинку, — чародей кивнул в сторону старого зверя. — Готов за символическую плату забрать его себе.

Купцы переглянулись, и бородач спросил:

— И сколько ты за нее дашь?

Мужчина ухмыльнулся и ответил:

— Милостивые государи. Вы не поняли. Избавиться от животного надо вам, а не мне. За сумму, равную пропитанию этой клячи на неделю, я готов забрать его с собой, тем самым избавив вас от ненужных хлопот и налога за забой скота на границе или территории Дуумвирата.

Зак хмыкнул и почесал подбородок. Он посмотрел на сутулого и сказал:

— А парень не промах, да?

Затем предводитель купцов повернулся к чародею и сказал:

— Слышь, мужик, за один полуцельный я отдам тебе этого великолепного зверя вместе с упряжкой, раз ты так запал на эту породу.

— А без упряжки? — опешил Ахальо.

— А без упряжки за пятнадцать грошей, — отрезал сутулый, и купцы рассмеялись.

— Ну, как хотите, — Ахальо пожал плечами и развернулся, сделав вид, что хочет уйти. — Решайте проблемы с этой клячей сами. Как-нибудь без меня.

Сделав несколько шагов вперед, он краем уха услышал яростный шепот купцов и ухмыльнулся.

— Постой, — рявкнул бородач. — Мы согласны, — он оглянулся и понизил голос, — мы согласны отдать тебе его просто так. Без доплаты. Идет?

Сердце готово было вырваться из груди чародея. Он обернулся, кивнул на груженых животных и нарочито небрежным тоном сказал:

— И бурдюк вина в придачу. Идет?

Зак замялся и кивнул:

— Идет. Только маленький!

— Как скажешь, — пожал плечами Ахальо, подходя к застывшему от старости и бессилья животному.

Мужчина погладил зверя по морде, ласково прошелся по обрубкам рогов и прошептал:

— Ну, хороший, не бойся. С Ахальо ты будешь в безопасности.

Он принял из рук сутулого купца небольшой бурдюк с вином и, едва сдерживаясь, чтобы не начать насвистывать веселую песенку, неторопливо пошел к укрытию, где дремал Егор.

Перед тем как свернуть с тракта он занял очередь за одним из обозов и скрылся в зарослях кустарника. Осторожно, чтобы не разбудить мальчика, он сунул руку в мешок и принялся в нем шарить, нащупывая кольчужку. Вскоре его пальцы наткнулись на холодный металл, и чародей аккуратно, стараясь не звенеть железными колечками, вытащил добычу из мешка. Полюбовавшись на матовые отблески света на железе, Ахальо вынул из мешка тряпку и плотно завернул в нее свою награду.

Отойдя в сторонку, чародей присел на траву и закурил. Папироса тлела между его пальцами, а он смотрел на животное и решал в голове какую-то задачу. Докурив, Ахальо с хрустом в коленях поднялся на ноги и со свертком в руках подошел к зверю.

Тот храпнул и, сонно моргнув, посмотрел на человека. Чародей потрепал животное по морде и прошептал:

— Потерпи, мой хороший, это все ненадолго.

Растолкав мальчика, Ахальо весело улыбнулся и сказал слегка заплетающемся языком:

— Д’брое «тро, малец. Наш» оч’редь п’дходит, п’ра пр’ходить таможню.

Егор протер сонные глаза, оглянулся и спросил:

— А завтрака не будет?

Чародей пожал плечами, отбросил в сторону пустой бурдюк из-под вина и сказал:

— Думаю, на той стороне мы сможем найти отличную корчму и как следует перекусить.

Мальчик тяжело вздохнул, встал с вещевого мешка и вопросительно посмотрел на мужчину.

— Нам туда, — махнул рукой в сторону кустов Ахальо.

Егор кивнул и уставился на старого зверя.

— Что это?

Раньше он видел странных чешуйчатых животных, используемых в качестве тягловой силы, но тот экземпляр, что стоял перед ним, был гораздо старше и больнее всех тех, кого он видел ранее.

— Это наш маленький помощник, — Ахальо закурил и потрепал животное по морде.

— Помощник? — переспросил Егор.

— Ага, — кивнул чародей. — Ну ладно, больше ни о чем меня не спрашивай, а то не поспеем к нашей очереди. Пошли!

Он взвалил мешок на плечи, взял животное под уздцы и направился к просвету среди кустов. Егор вяло поплелся следом.

Они заняли свою очередь и терпеливо ожидали, когда к ним подойдет дежурный офицер. Вскоре над ухом засыпающего на ходу мальчика раздался бас:

— Добрый день. Таможня Дуумвирата Адера. Приготовьте вещи на проверку.

Улыбнувшись во весь рот, Ахальо расшнуровал вещевой мешок и приглашающим жестом предложил осмотреть его содержимое.

— Железо, запрещенные магические артефакты, боевую магию везете с собой?

Чародей пожал плечами и помотал головой:

— Нет.

— Кх, — кашлянул солдат. — Документы можно?

Ахальо пожал плечами и вынул из-за пазухи кусок кожи, испещренный надписями. Офицер таможни поднес к пергаменту бледно-голубой кристалл, посмотрел на него, что-то пробормотал себе под нос и спросил:

— А мальчик?

— Мальчик старше десяти лет, — пожал плечами чародей. — Насколько я знаю правила Дуумвирата, после десяти лет дети имеют право пересекать границу без сопроводительных документов.

Таможенник хищно осклабился и буквально пропел:

— Это было до минувшего лета, сударь. В связи с наплывом работорговцев, Дуумвират принял закон номер семь-семь-пять-ноль-один, параграф восемь, пункт два, гласящий, что любой пересекающий таможню ребенок до пятнадцати лет в сопровождении взрослого обязан иметь при себе сопровождающие документы либо иное подтверждение близкого родства сопровождающего его лица. Я ясно излагаю мысль?

Ахальо нахмурился, и, прежде чем он успел что-либо сказать, свое слово вставил Егор:

— Дядя, мы долго еще будем тут торчать, я смертельно устал после ужасного перехода через изменения. Меня сейчас вырвет.

Офицер брезгливо посмотрел на Егора и спросил:

— Это твой дядя?

— Ну да, — пожал плечами Егор. — Дядя Ахальо. Плетемся уже черт знает сколько времени по этим изменениям. А я устал и хочу к маме.

— Моя сестра, — неловко улыбнулся чародей.

— Да, матушка сильно беспокоилась, пока я находился на лечении в Северных землях. Дядя, ты обещал мне целую гору запеченных сладостей. Где они?

Таможенник покивал головой, отдал документы чародею и пробурчал:

— Идите, не задерживаясь, через ворота, и добро пожаловать в Адер.

Ахальо признательно улыбнулся, взвалил мешок на плечи, дернул мула за узду, и они пошли к арке над мостом, через которую совсем недавно прошел предыдущий караван.

— А ты, малец, не промах, — сквозь зубы одобрительно сказал Ахальо. — Еще чуть-чуть, и нас могли бы загрести в казематы.

Что такое казематы, Егор представлял себе с трудом, но все-таки он был рад, что их туда не загребли. Он практически вприпрыжку пробежал под аркой, по краям которой мерцали два кристалла: зеленого и розового цветов. Чародей вел за собой внезапно заупрямившегося зверя, который ни в какую не хотел проходить под аркой.

Ахальо уже был по ту сторону преграды, всем весом навалившись вперед и буквально волоча за собой непокорное животное. Чешуйчатая голова зверюги пролезла под сводом, за ней передние лапы, как вдруг яркий свет на мгновенье ослепил мальчика.

Двери домика, стоящего на берегу реки, распахнулись, и оттуда высыпало буквально с десяток солдат. Голубые плащи замелькали в воздухе, послышались ругань и топот бегущих ног. В следующее мгновение Егор обнаружил себя лежащим в пыли, двое солдат крепко держали извивающегося червем чародея, а еще трое с опаской тыкали в ничего не понимающее вьючное животное пиками.

Проверявший их вещи офицер подбежал к чародею и со всей силы наотмашь ударил его по лицу.

— Так, значит, контрабанду везем, да?

Следующий удар пришелся прямо в живот, и Ахальо принялся судорожно ловить ртом воздух.

— Не бейте его, — заревел мальчик, и слезы потекли по его щекам.

Офицер подошел к зверю, осмотрел его и, кивнув в сторону, подозвал к себе одного из солдат:

— Животное на бойню, этих двоих в дежурку на допрос.

Солдат кивнул и бросился исполнять приказание. Протестующе заревел зверь. Егора подняли на ноги и, не дав сказать ни слова, буквально втащили в пристройку деревянного здания и усадили на стул. Рядом возвышался неотесанный деревянный стол, сбоку от которого сидел парень лет семнадцати с пергаментом на доске и пером в руке. Вслед за Егором ввели потрепанного чародея и усадили рядом. За спинами у них стояло по солдату.

Мальчик повернул было голову, чтобы задать вопрос Ахальо, как тут же почувствовал сильный удар по шее и грозное предупреждение:

— Без приказа не говорить.

Он потер горящее огнем боли место и с ненавистью посмотрел на солдата. На лице последнего застыла каменная гримаса невозмутимости.

Вскоре дверь отворилась, и в душное помещение вошел проверявший их ранее офицер. Он уселся за стол напротив задержанных, сложил руки перед собой и вопросительно посмотрел на Ахальо.

— Ну, — нарушил молчание таможенник. — Будем говорить или будем молчать?

Чародей сплюнул на пол и демонстративно отвернулся к окну. Затем он едва слышно произнес:

— Вы не имеете права задерживать свободного гражданина Адера, члена Корпорации Чародеев, мага Ахальо без объяснения причины.

От такой наглости лицо офицера побагровело и он, едва сдерживая себя, процедил:

— Я бы предложил этому свободному гражданину Адера рассказать все как есть, тем самым оформив явку с повинной, а не ждать отягчающих его совесть доказательств.

— Доказательств? — вскинул брови Ахальо. — Я решительно не понимаю, в чем дело.

— Погоди, — с нехорошей улыбкой пообещал таможенник. — У тебя есть пара минут, чтобы принять единственно верное в твоей ситуации решение, прежде чем твои вонючие доказательства внесут в эту комнату.

— Я решительно отказываюсь понимать, — начал было Ахальо и тут же осекся, едва в комнату вошел один из солдат. В руках он держал окровавленный сверток. От тряпки поднимался пар тепла недавно убитого животного.

Солдат положил сверток перед офицером и также молча вышел. Нехорошо улыбаясь, таможенник развернул тряпицу и вынул из нее позвякивающую кольцами кольчужку Егора. Он разложил находку перед задержанными и, перегнувшись через стол, настолько приблизился к путникам, что Егор почувствовал запах кислого пота и чеснока, разившего все вокруг наповал. Офицер заглянул в глаза чародею и спросил:

— Ничего не узнаешь?

Ахальо недоверчиво посмотрел на кольчужку и равнодушно пожал плечами:

— Первый раз вижу.

Таможенник повернул заросшее черной щетиной лицо в сторону мальчика и ласково проговорил:

— Ну а ты, мой юный друг, узнаешь эту вещицу? Сдается мне, что она твоего размера.

Егор судорожно сглотнул подступивший к горлу комок и медленно покачал головой:

— Простите, я не знаю, что это.

Офицер откинулся на спинку стула, отчего раздался жалостный скрип, пробарабанил пальцами по столу и сказал:

— Что ж, впервые вижу, что бы на моем веку кто-нибудь отказывался от сокровища, равное казне Среднего Северного княжества.

Он ловким движением руки завернул кольчужку обратно в пропитанную кровью тряпку, сгреб ее и бросил на полку справа от себя. Затем он поерзал задом на стуле, удобно устраиваясь, посмотрел на задержанных и не спеша заговорил:

— Именем Дуумвирата я, Крэйк из Северного Лорса, задерживаю тебя, называемого чародеем Ахальо по подозрению в контрабанде железа, а также в работорговле.

— Что? — чародей вытаращил глаза, словно не веря услышанному. — Какая работорговля? И вообще, я этого зверя купил у купцов. Может, это их контрабанда, откуда я знаю!

На небритом лице офицера скользнула улыбка, и он продолжил:

— Косвенно ты признал вину, остальное все докажет выездной суд, который состоится через пять дней в Среднем Лорсе. До этого срока я предписываю арест так называемого чародея Ахальо и сопровождающего его мальчика по имени, — таможенник мельком глянул в подсунутый ему под нос одним из солдат рапорт, — Евгор, и поместить их в тюрьму при сорок втором таможенно-пропускном пункте Дуумвирата.

— Вы не имеете права, — мрачно ответил Ахальо, глядя исподлобья. — Я член Корпорации Чародеев и направляюсь с важной миссией в Высь-Град. Офицер Крэйк, или как там Вас, Вы будете иметь большие проблемы перед лицом Корпорации.

На равнодушном лице таможенника расцвела глумливая улыбка.

— Послушай, сопляк, — просто ответил офицер. — Если бы я верил каждому мудаку, называющему себя чародеем-с-важной-миссией-в-Высь-Граде, то я бы давно уже потерял свою должность. Но, чтобы тебя успокоить, я задам вопрос. Имеются ли при тебе сопроводительные бумаги в приемную Корпорации? Нет? Я так и думал.

— Вот! — прокричал Ахальо, выставив вперед руку с зикхом на запястье. — Вот мое доказательство!

— Боги, что это? — поморщился Крэйк. — Кусок потрепанной кожи? Оставь себе на будущее. Когда будешь подыхать от голода на болотах на добыче склика, тебе пригодится этот кусочек дерьма.

— На болотах? — глаза чародея округлились, и, Егор готов был поручиться, в его голосе зазвучали нотки страха. — При чем тут склик и болота?

Офицер ухмыльнулся и весело проговорил:

— А ты думал, за контрабанду железа тебя погладят по голове и отправят на виллу Дуумвирата Ургуса? Нет, парень. Тебя и твоего компаньона, если только он не жертва работорговли, вас обоих ждет захватывающее путешествие по ту сторону Язвы богов. И уж поверь моему опыту, обратного билета для тебя, по крайней мере, не предвидится.

Крэйк кивнул парню, который все это время что-то записывал на пергаменте, и тот передал ему испещренную закорючками бумагу. Офицер пробежался по ней глазами, что-то чиркнул лежащей на столе палочкой («карандаш», подумал Егор) и с хрустом в коленях поднялся на ноги.

— Что ж, не смею больше злоупотреблять вашим вниманием, — насмешливо проговорил он и обратился к стражникам за спиной у задержанных: — Отведите их в камеру.

Чьи-то руки с силой приподняли Егора со стула и тычками заставили идти вперед. Когда они вышли на улицу, то там вовсю гудел день. По широкому тракту в обе стороны шли обозы купцов, сновали туда-сюда голубые плащи солдат, со всех сторон слышался разнообразный гомон сотен тысяч голосов.

— Что раззявился, пшел вперед, — прорычал над ухом голос, и Егор почувствовал чувствительный тычок в спину. Да такой, что мальчик едва не упал.

— Эй, уважаемый, ты бы поаккуратнее с ним. Он все-таки еще ребенок, — услышал мальчик холодный от ярости голос чародея.

— Поговори мне тут, — стражник ударил Ахальо древком копья в живот и плюнул на спину, когда тот согнулся пополам от боли.

Отдышавшись, мужчина приподнял голову и с ненавистью посмотрел на солдата, но ничего не сказал.

Их провели через тракт к окруженному деревянным забором серому зданию. Часовой распахнул ворота, и они вошли в заплеванный и замусоренный дворик, посреди которого кренилось приземистое здание тюрьмы. Часовой у здания отодвинул засов, навалившись, с трудом оттолкнул дверь, и путников ввели в пропахший сыростью и грязными телами мрачный коридор. Вдоль серых, испещренных похабными рисунками стен чернели проемы камер, запертых массивными дверьми.

Свернув по коридору, один из стражей приказал остановиться и, отодвинув засов, открыл дверь в камеру.

— Милости просим, — презрительно процедил второй и двумя пинками буквально вогнал задержанных вовнутрь. Егор упал на пол, больно ободрав ладошки и расквасив себе нос. Силясь, чтобы не заплакать, мальчик услышал, как за спиной захлопнулась дверь и прошелестел засов.

Он поднял голову и, вздрогнув, увидел несколько пар настороженных глаз, уставившихся на вновь прибывших. В вязком полумраке он различил пять фигур, сидящих на соломенных тюфяках. Один из сидящих встал и с тягучей ленцой подошел к вновь прибывшим. Он был в одной набедренной повязке. На его худом жилистом теле виднелись несколько шрамов, бледная всклоченная козлиная бородка торчала во все стороны, а на черном от загара лице бегали зеленые глазки.

— По делу, аль по беспределу, — голос у него оказался под стать хозяину — бесцветный и дребезжащий.

— По беспределу, — буркнул Ахальо, помогая Егору встать.

Козлобородый обошел их и проблеял:

— Все говорят, что по беспределу. Статья какая?

Отряхнув мальчика, чародей хмуро посмотрел на сидельца и ответил:

— Контрабанда. А тебе что?

— Курево есть? — вместо ответа проронил тот.

— Сам бы покурил с удовольствием, — тяжело вздохнул Ахальо и развел руками.

— А если найду? — замер перед его лицом козлобородый.

— Попробуй, — мрачно сказал Ахальо и щелкнул у него перед носом.

Из-под пальцев чародея брызнули искры, и борода сидельца вспыхнула огнем.

— Ааааа! — заорал тот и бросился мордой на пол, стараясь погасить пламя. — Живьем жгут!

Четверо уголовников молча наблюдали за тем, как их товарищ самостоятельно справится с огнем. Ахальо стоял у дверей камеры, прижав к себе Егора, и исподлобья осматривал каземат.

Когда с тушением бороды было покончено, козлобородый поднялся с земли и, постанывая, захромал к своей братии.

— Он огнем бросается, — пожаловался сиделец, но никто ему ничего не ответил.

Взяв мальчика за руку, чародей прошел мимо сидящих заключенных, которые буквально сверлили их взглядом, и, остановившись около незанятого места, жестом усадил мальчика, после чего сел рядом сам. Егор вопросительно посмотрел на спутника, мол, что делать будем, но тот лишь прижал палец к губам и прикрыл глаза. Мальчик свернулся калачиком и задремал.