Юра одетый лежал в кровати и смотрел в потолок. Он уже наизусть выучил рисунок на досках потолка, каждый изгиб линий древесного волокна. Он привык к тому, что кто-то невидимый каждый раз в его отсутствие, или пока он спит, чистит его платье, шляпу, топит камин, приносит свежую еду и меняет воду в бочонке. Он привык, что с часами постоянно творится какая-то ерунда – они то отстают, то спешат, а то вообще стоят на месте. Он привык к странным нравам здешнего мира, к отсутствию железа, к властному на публике и робкому в душе королю. Он привык, что все его слушают, но никто не рассказывает ему об этом мире. Он целыми днями сидел в комнате, смотря, как за окном кружит снег и заметает собой все вокруг. Несколько раз за прошедший месяц он спускался вниз, чтобы побродить по замку. Но все его хождения заканчивались только одним – расспросами. Каждый считал своим долгом спросить, какие чертоги в обители железного бога, что он предпочитает кушать и на кого любит охотиться, с какими женщинами спит, и что должен сделать Юргиус, как его посланник, в их мире.

Вначале Юра отшучивался, а потом вообще начал избегать компании людей. После ужина с королем, на котором присутствовало человек двадцать придворных, Мигруд потерял к нему всякий интерес. Ему даже не пришлось ничего сочинять – король был увлечен беседой с какой-то придворной дамой и не обращал на присутствующих ровно никакого внимания. Монарх лишь вскользь заметил, что Юргиус может жить в комнате ученика чародея, пока достопочтеннейший Азиф не найдет себе подобающего подмастерья. Достопочтеннейший Азиф поклонился в ответ и сообщил, что отбывает на корпоративный совет чародеев в Высь-Град этой же ночью, и что да, комната в полном распоряжении их небесного гостя. Они вдвоем поднялись на башню, чародей прошел по ступенькам дальше – до своей комнаты, и Юра больше не слышал, что бы старик спускался вниз. Утром его комната на верху башни оказалась заперта. Не птицей же он обернулся и улетел в главенствующую империю этого мира?!

Стук в окно отвлек Юру от этих мыслей. Он встал с кровати и открыл ставни. В комнату влетел сокол, сделал круг и уселся на спинку стула. В клюве он держал записку. Парень с досадой взял кусок бумаги и бросил его в глиняную чашу, в кучу точно таких же, даже не читая. Птица вопросительно посмотрела на Юру.

– Не будет ответа, – буркнул он.

Птица наклонила голову, прокричала что-то и вылетела на улицу.

Он закрыл окно и вернулся за стол. Запустил руку в миску и выудил из нее сегодняшнюю записку. Понюхал. Карамельный аромат вперемешку с мятой. Записок с таким запахом было больше всех. Юра вытряхнул бумажки и разложил их на столе. Получилось три кучки. Две маленькие – в одной три, в другой четыре записки. И третья кучка с одиннадцатью записками. Это была двенадцатой. Он развернул ее и прочитал:

«Герой очей моих, мой ненаглядный. Я только о тебе лишь и мечтаю. Пребудь со мной средь ночи зимней, окаянной. Тебя я жду, тебя желаю».

Он свернул записку и положил ее на место. Стишки дрянные, желания вполне понятные. Если с первыми двумя авторами он оказался знаком, даже весьма близко, то хозяйка третьей записки оставалась для него загадкой. Он не отвечал на эти записки.

Хотя одна догадка все же была. Юра гнал ее прочь, но все указывало на нее. Первые семь записок были от фрейлин принцессы. Они и побывали гостьями в его комнате. Мило посидели, побеседовали. Ничего лишнего не позволяли себе. Все в рамках приличия, расспросы, что да как. Как ему нравится гостить у них? Почему редко бывает на балах? Точнее совсем не бывает. Как ему нравится принцесса?

– Принцесса обручена с графом, – ответил им Юра и закрыл эту тему.

Он не раз, и не два видел, как смотрит на него Милеа. Как краснеют ее белые щеки. Как начинают дрожать голос и ее руки, как только она спрашивала что-то у Юры. Она была для него недостижимым идеалом. И он не хотел оказаться оскопленным и четвертованным за мимолетную шалость, а жил надеждой на возвращение домой, которую вселил в него Азиф, прямо перед своим исчезновением. Именно по этой причине он не отправлял ответы с соколом. Не хотел лишний раз подвергать себя опасности.

Он встал со стула и прошелся по комнате. В углу стоял инструмент, похожий на гитару. Гриф, деревянная овальная дека с акустическими розетками по бокам, восемь нейлоновых струн. Как сказал ему здешний менестрель – из жил какого-то животного. Юра взял инструмент в руки, присел на кровать, взял аккорд и провел рукой по струнам. Инструмент отозвался переливчатой мелодией. Построение аккордов отличалось от шестиструнной гитары, но нотный ряд был тот же. Он поменял аккорд и печально запел:

За стенкой раздалось всхлипывание, затем стук и все стихло. Юра отложил гитару, вскочил на ноги и выглянул за дверь. За ней никого не было. Он постоял, прислушиваясь к тишине, и уже готов был зайти обратно, как раздался скрип двери сверху и знакомый голос продребезжал:

– Юргиус, хватит морозить нос и уши и выискивать гремлинов. Ты все равно их не увидишь. Подымайся, лучше, ко мне.

Сердце в груди парня запрыгало, и он быстрым шагом взбежал по лестнице.

Они сидели за столом с кружками имбирного морса в руках, в огне камина потрескивал огонь, за потемневшим окном кружил снежок и мягко ложился на подоконник. На столе стояла ваза с фруктами, горел огонь свечей в канделябре.

– Да, зима в этом году снежная, – поежился чародей и отхлебнул теплый напиток из кружки.

Он зябко кутался в шерстяной плед и смешно шмыгал носом.

– Ты не поверишь, в Высь-Граде вообще все замело. Дороги в городе, правда, чистят, но, как говорят коллеги, подступы к городу закрыты. Из соседних королевств не ходят караваны до самой весны.

Юра ерзал на стуле от нетерпения. Какие вести принес с собой старый Азиф? Ведь неспроста он говорил о том, что надежда на возвращение существует. Но старику то ли доставляло удовольствие тянуть резину, то ли это была просто старческая привычка.

– Те, кто путешествует по старинке, не смогли добраться до столицы Империи. Хотя таких было всего двое – нищеброды с южных земель, – старик пренебрежительно махнул рукой. – Думали, раз у них снега нет, то его нет и во всем мире?

Азиф довольно хохотнул, шмыгнул носом, отхлебнул морса и продолжил:

– Были там скучные докладчики. Вроде Зэя Самовлюбленного. Тот только и делал, что рассказывал, какой он молодец, и какой он нашел способ по обработке земель для засева нового урожая. А то, что ингредиенты для засева одного поля будут стоить как полугодовой доход нашего королевства, он скромно умолчал. Так еще, гаденыш, половину себе прикарманит от этой суммы, помимо официального гонорара.

– Уважаемый Азиф, это все интересно, – начал было Юра, но чародей его перебил.

– Интересно? Да ни черта это не интересно! Он глупости говорил! Потом дошла очередь до Мазефа. Ну, тот вообще словно…

– Азиф, – умоляюще сложил руки Юра. – Что Вы говорили на…

– Да погоди же ты! – вспылил чародей. – Он вообще не мог и слова связать. Все бе, да ме. И не пойми, что он хотел сказать. Все время кашу жевал.

– А потом? – Юра скучающе смотрел за окно.

– А потом выступил я! – Азиф выпрямился на стуле и победоносно посмотрел на парня.

Юра заметно оживился и устремил свой взор на чародея.

– Ну, – подначил он старика, – рассказывайте, не томите!

– В общем, после этого недотепы Мазефа слово дали мне. Я долго разглагольствовать не стал – сразу перешел к основам, так сказать. Подробно рассказал о нашем с графом походе на дракона, о том, как мы тебя нашли, как с твоей помощью граф победил дракона. О Гионе рассказал, о твоем опыте беседы с богами. Если сказать, что чародеи заинтересовались тобой – мягко сказано. Они просто жаждут повидаться с Юргиусом и поговорить!

Азиф засмеялся и довольно потер ручки.

– Но я удовлетворил их любопытство. Частично. Поведал им твою историю и показал эти, как их, планки, которые ты мне передал в тот вечер.

– И что? – Юра пододвинулся поближе к старику. Он весь превратился в слух.

– Железо как железо, – сухо бросил чародей. – На него даже смотреть не стали. Чародеи – народ богатый, у некоторых даже, говорят, есть медь и серебро. Что им до твоего железа. Ну, потыкали они амеглазом, да на этом все бы и закончилось. Если бы не я.

Тут старик опять захихикал.

– Не томите, Азиф, – взмолился Юра. – Скажите, есть ли надежда на возвращение?

– В общем, твои эти планки, они остались как залог, у Ирдиса. В первый же вечер он провел над ними опыты и потом сказал мне, кстати, только мне, по секрету, – старик самодовольно прикрыл глаза, – сказал, что это не такое железо, какое добывают у нас. И не исключено, что оно обладает какими-то особенными свойствами. Какими, – старик пожал плечами, – он еще не знает, но уверен, что сможет узнать. Кстати, – Азиф широко раскрыл глаза и посмотрел в упор на Юру, – он так же захотел немного твоей крови. Совсем немного. Пробирку.

От этих слов парень поежился.

– Фиг ему, а не моя кровь, – буркнул Юра.

– Но-но, – погрозил ему пальцем Азиф. – Это не кто-то, а сам Ирдис.

– Да мне плевать, сам Ирдис, или не сам, – выплюнул слова Юра. – Я сказал – фиг ему, а не моя кровь.

– Что значит, плевать? – поднял брови Азиф и хлопнул ладонью по столу. – Ты домой хочешь вернуться или нет?

– Хочу! – огрызнулся Юра. – Только пока что не получил ни малейшего намека на то, как это будет сделано.

– Потому что слушать надо, а не перебивать, – передразнил его чародей, скорчив рожу.

– Я слушаю, это ты все тянешь драколича за хвост.

– Никого я не тяну! – вскочил на ноги оскорбленный Азиф. – Это ты кобенишься. Не дам ему кровь, фиг ему, – засюсюкал старик.

– Ладно, подумаю я, – примирительно сказал Юра. – Все-таки прошу учесть, что я не подопытное животное, а представитель homo sapiens, то есть человека разумного.

– Учтем, учтем, – проворчал Азиф. – Все тебе учтем. Я уже не помню, на чем остановился.

Старик в гневе отодвинул от себя кружку и скрестил руки на груди. Продолжать он был явно не в настроении.

– Мне потом зайти? – язвительно спросил Юра и добавил: – Ирдис попросил моей крови.

– Ах, да, – встрепенулся старик и, как ни в чем не бывало, продолжил, – в общем, он будет ставить опыты над куском твоего железа. Понимаешь, ему это очень важно. Он очень могущественный маг, и он бредит новыми изысканиями в сфере чародейства. Представь только, что более десяти, десяти, – на этом слове чародей поднял вверх палец, – процентов заклинаний, известных чародеям – это личные заклинания Ирдиса. И кто, кроме него самого, сможет отправить тебя назад? Скажи, кто?

– Не знаю, – развел руками Юра.

– Вот и я не знаю, – победоносно заключил старик. В общем, вся твоя надежда на Ирдиса.

Юра закатил глаза, вскочил со стула и сказал с нервными нотками в голосе:

– На что надежда-то? На то, что бы превратить меня крякозубра? Или в зеленые сопли выдры? Или что я смогу вернуться домой? Мне что, кроме как кровь отдать, для него сделать? Голым на корпоративе чародеев сплясать?

– Идея, конечно, недурна, – поморщил нос Азиф, – но, может, ты все-таки дашь мне договорить до конца и выслушаешь меня?

Юра опустился на стул и обхватил голову руками.

– Азиф, я Вас уже полчаса как слушаю, – простонал парень и посмотрел на часы. Секундная стрелка опять выписывала кренделя.

– Я опять забыл, на чем остановился, – признался старик.

– Что все заклинания в этом мире сотворил Ирдис, – устало пробормотал Юра.

– Да-да-да, точно, но не все, а десять процентов. Так вот. Есть в его арсенале заклинание, но то, что я говорю тебе – корпоративная тайна, меня за могут и того, – чародей сделал жест, проведя ладонью по горлу. – Ну, так вот. Называется это заклинание Большой Портал Сэлвина.

– А при чем тут Сэлвин, если заклинание изобрел Ирдис? – недоуменно спросил Юра.

– Просто Сэлвин первый, кто остался живым после прохождения через портал, – начал пояснять чародей и тут же продолжил возмущенным голосом: – Не перебивай меня, а то опять запутаюсь! Так вот, Ирдис предложил использовать в твоем случае Большой Портал Сэлвина, потому что Малый Портал Айзика для тебя не подойдет. Для этого от тебя требуется совсем небольшой пустяк. Прийти в Высь-Град, договориться с Ирдисом о цене, и – в путь!

Старик довольно засмеялся и потер руки.

– Старый Азиф обо всем позаботился, – хихикал чародей. – Обо всем. Только придумай, из чего сделают портал. Нужна будет какая-нибудь вещица из твоего мира. Это особенность заклинания – портал работает на причинно-предметной связи между условиями: кто, откуда и куда. Отсюда мы делаем расчетную формулу. Кто – Юргиус. Откуда – из Высь-Града. Куда – в свой мир. Нужен предмет, объединяющий все три условия, который с тобой здесь и сейчас, и был там. Тогда портал будет готов. И ты сможешь вернуться домой.

Юра откинулся на стуле и задумался. Как все просто получается. Прийти к Ирдису, накапать пробирку крови, расплатиться железяками, что в его рюкзаке, и вуаля – он дома. Перспектива хорошая.

– Что ж, – сказал Юра, вставая со стула. – Пойду собираться в путь.

Азиф улыбнулся и недоуменно посмотрел на Юру.

– Юргиус, как ты собираешься путешествовать? Я же говорил про обильные снегопады. Да ты сам посмотри – по улице не пройти, все замело.

– Как, – моргнул Юра, – а Вы разве не откроете для меня портал, чтобы я перебрался в Высь-Град? Насколько я понял…

– Ты все хорошо понял, – тихо проговорил чародей. – Есть одно но во всей этой истории. Сядь, я еще не закончил.

Юра опустился на стул и с тревогой посмотрел на старика. Тот покрутил кружку вокруг своей оси и продолжил так же тихо:

– Дело в том, что для каждого, будь он обычным человеком, королем или чародеем, портал делается индивидуально. Под каждого отдельно. Помнишь магическую формулу кто, откуда, куда? Вот она так и работает, под неизвестное кто. Неизвестно, к каким последствиям может привести заклинание, если порталом воспользуется другой человек. Как показывает практика, через портал обычно проходит тот, кто подставлен в формулу значением кто.

– И что? – не понял Юра. – Сделай для меня портал, и всего делов.

– Не могу, – вздохнул Азиф. – И дело даже не в том, что у меня нет предмета из Высь-Града, а в том, что умей я делать хотя бы Малый Портал Айзика, я бы не сидел в башне на краю мира, в заснеженном королевстве Мигруда…

Последние слова чародей сказал совсем тихо, и сердце Юры защемило от жалости к этому маленькому старому человечку.