В доме Тони звонил телефон.

– Убейте меня, но я не подойду, – сказала Четтина.

Четтина пребывала в расстроенных чувствах. День сегодня начался с того, что Тони ввалился с упаковкой пива в руках и спросил:

– Ты погладила мои рубашки?

Тони вбил себе в башку, что рубашки должна гладить исключительно жена, потому что служанки не вкладывают в это занятие души.

– Да, Тони, я их погладила, они в корзине с глаженым бельем.

– Все-все?

– Все-все.

– Так уж и все.

Тони надевал на барбекю рубашки из индийского шелка и каждые четверть часа менял их, поскольку под мышками появлялись пятна от пота.

– Да, Тони, все.

– И конечно, опять не накрахмалила?

– Нет, Тони, не накрахмалила.

– Почему? – капризно протянул Тони и обернулся к кузинам, которые явились помочь в подготовке к вечеринке. – Без крахмала воротнички у рубашек из индийского шелка становятся мягкими…

– Мне нравятся мягкие, Тони.

Тони смирился. Но внезапно выражение его лица изменилось.

– А почему это пиво не в холодильнике?

Четтина посмотрела на пиво.

– Потому что оно туда не помещается, Тони. Холодильник и так весь забит твоим пивом.

– У тебя на все готов ответ, да? Так я тебе и поверил, что не помещается! Я тебе миллиард раз говорил, что ты должна укладывать пиво в холодильник так, – Тони руками изобразил, как надо укладывать пиво в холодильник, – и тогда оно влезет как миленькое…

– Я укладывала…

– Как ты их укладывала?

– Тони, я нигде не могу найти майонез, – вмешалась Валентина.

Тони схватился руками за голову, как если бы она у него внезапно закружилась, и выскочил в кухню.

Четтина взглядом поблагодарила Валентину за избавление от Тони. И в это мгновение зазвонил телефон.

– Убейте меня, но я не подойду, – повторила Четтина.

– Может, это тот американец, что был прошлый раз? – предположила Чинция.

Четтина сморщилась, вспомнив идиотскую задумку Тони.

– Какой американец? – спросила Минди.

– Тот, которого ты пыталась закадрить, – ответила Алессия.

– Никого я не кадрила, – возразила Минди, и щеки ее вспыхнули.

– Правда ведь, она на него глазела? – Чинция решила найти поддержку у тети Кармелы.

– Если она говорит, что не глазела, значит, не глазела, – отвернулась тетя Кармела.

– Черт возьми, – сказала Рози. – Если бы Стив его только увидел, он сразу навешал бы мне оплеух. Он ужас какой ревнивый. Я вообще не понимаю Стива. Сначала он хочет, чтобы я одевалась женственно, а потом меня же еще и лупит за то, что на меня все пялятся.

– Он прав, Рози, ты одеваешься чересчур женственно. Из кухни донесся звук бьющихся бутылок.

– Я же говорила, они не влезут, – пробормотала Четтина, с тоской уставившись в окно.

– Мать вашу так, я порезался! – заявил Тони, появляясь из кухни. Он оглядел лениво рассевшихся женщин и поинтересовался: – Вы меня, конечно, извините, милые дамы, но у меня к вам небольшой вопрос. Вы что, оглохли, не слышите, что телефон надрывается?

– Мы подумали, что ты захочешь сам ответить, Тони, – попыталась оправдаться Валентина. – Не понимаю, с чего ты на всех бросаешься как бешеный.

– Взбесишься тут с вами!

Тони поднял трубку:

– Да?

Он послушал немного и побледнел. Ни слова не говоря, вернул трубку на аппарат.

Окинул женщин невидящим взглядом.

Те вопросительно уставились на него.

– Мать вашу так… – пробормотал Тони.

– В каком смысле? – спросила Четтина. Она взяла вазу, стоявшую в центре стола, сдвинула ее в сторону, потом подумала и вернула на прежнее место.

– Мать вашу… Это был американец.

– Американец? – переспросила Минди, вскакивая на ноги.

– Он сказал, что приведет с собой Леонарда Трента. Такая звезда в моем доме! Я и мечтать об этом не мог!..