Он И сейчас отчетливо помнил, как он проснулся от собственного крика, сидя на кровати. Его квартира. Его спальня. Его кровать. Белье сбилось в один мятый влажный ком. Запах крови?! Померещилось, слава богу…

В ту ночь он больше не заснул, как и не мог уснуть сейчас — сердце бухало в висках, руки тряслись.

Ну и сон, твою мать! Откуда? Почему? Чем он навеян и о чем предупреждал?

Он не смог разгадать ни тогда, в ту ночь, в которую привиделся ему этот кошмар, ни в ночь нынешнюю — ночь воспоминаний.

Воспоминания, воспоминания… Почему они его одолели? Нет, Сандра учила: «Почему — вопрос неверный. Спрашивай себя — зачем?»

Зачем именно сегодня его мучают воспоминания? Зачем?

В кино воспоминания — стандартный образ подведения итогов. Леша покачал головой — нечего пока что подытоживать. Так, что еще? Ничего! Никаких веских причин: куда ни глянь — безоблачный горизонт.

От Поплакова сообщили — проект идет полным ходом, все пучком. Все пучком, да только Сандра ушла… все хорошо, только очень тоскливо и тревожно. Одним словом — все хорошо, да ничего хорошего.

Леша невесело улыбнулся.

Если бы сон привиделся ему сегодня, вчера — было бы логично. Незадолго до завтрашнего эфира, а не… когда это было? Когда он приснился? В расцвет «Периода Сандры», вот когда! И почему он ей сразу не рассказал? Не доверял? Впрочем, сейчас уже не имеет значения. Тогда он собирался идти к Левону, советоваться — уж очень был напуган реалистичностью сновидения. Но представил, как тот свесит носатую голову набок, посмотрит косо — точь-в-точь недоверчивая ворона: «Колись — на кислоту подсел, дружище?», и раздумал.

Влад Лау, его передача… в ней нет ничего общего с тем ночным кошмаром! Солидное ток-шоу. Острые дебаты — да; брань и ругань в прямом эфире — да. Максимум — особо экспансивные противники успеют схватить друг друга за грудки, но мгновенно вмешаются ассистенты…

Время прошло, а сон, стоит лишь о нем подумать, встает перед глазами в мельчайших деталях. Лицо Духина, искаженное судорогой… Брр!

Кстати, сон — вполне в духе современности. Может, перенести на бумагу, запатентовать идею да и продать каналу «Мы»…

Поднялся с кровати — все равно не уснуть! — вышел на балкон.

Пентхаус возвышался над старой приморской застройкой времен британского мандата, словно замок феодала над ленными деревнями.

Ночь пропиталась душной влагой. Ровный постоянный шум города без перерыва создавал привычный фон. Мерцание бесчисленных разноцветных огней обрамляло черный провал моря.

Их отношения с Духиным стали иными сразу после… сразу после того, как Лазари «изменился».

Леша криво усмехнулся — обтекаемый, удобный термин он придумал, ничего не скажешь…

По правде говоря, они с Сашей никогда не были близки. Каждый из них дружил с Сережей. Он удерживал их вместе, как атом кислорода в молекуле воды удерживает два атома водорода — гремучих и взрывоопасных. Духин поначалу пытался вести фирму по своему пути, постоянно возражал. Пришлось напомнить, в чем заключаются обязанности медицинского директора. Конфликт. Мыльные страсти по Духину.

«Ты мне указал место, как какой-то… какому-то псу!» Да, указал. И правильно сделал — генеральный может быть только один. А если их два — то нет ни одного!

Духин попытки руководить оставил, все чаще стал проповедовать идеи несовместимости бизнеса и медицины. Его излюбленный девиз — «где начинаются деньги, кончается медицина», и тому подобная прекраснодушная чушь. Вернулся в общественную больницу — поначалу на четверть ставки, потом — на половину. Начались конфликты в семье — жена вовсе не хотела отказываться от маленьких радостей жизни, да и дочь тоже. Народничество их не прельщало совершенно. В конце концов она ушла, забрав дочь, к оптовому торговцу обувью, миллионеру. К сожалению, познакомил их именно Леша, на очередном приеме. Знакомил-то супружеские пары. Кто же знал, что Аня Духина так умело использует свои плюсы — хрупкую фигуру, фиалковые глаза и длинные пшеничные локоны — и лихо уведет мужика от его стокилограммовой коровы, давно променявшей секс на стряпню? Но Духин во всем обвинил только его (кого же еще? Не себя же!). Разразился скандал. Вылили друг на друга все накопленное годами.

Леша досадливо поморщился — стыдно вспоминать, что он только ни нес… Духин, правда, был не лучше. Правду говорят — не делай бизнес с друзьями, потеряешь одно из двух. Разругались вконец. Закономерно хлопнула дверь. Навсегда.

Лешу во всей этой истории волновали акции Духина. Его тридцать процентов. По стандартному договору у Духина не было другого выбора, как продать их доктору Романову. Анька могла только слюной истечь… А Духин возьми и обдури всех — нашел нестандартное решение, ай да сукин сын!

Разболелась голова. Надо заставить себя заснуть, принять таблетку и заснуть. Завтра тяжелый день и в завершение — эфир.

Но заставить себя лечь Романов не мог. Печаль лежала на сердце, вызывая к жизни бесконечную ленту воспоминаний.

Часто мы не в состоянии объяснить странную тревогу, беспокойство, внезапно охватившее нас без всяких, казалось бы, на то причин. Постфактум это состояние часто называют предчувствием. Причины меж тем есть всегда, но не всегда дано их осознать, понять угрозу суммы событий, накопившихся в параллельной, неосознанной реальности, готовых ее прорвать, ворваться лавиной в повседневную жизнь, навсегда изменив ее ход.