Раз погружение в память лечит, успокаивает тревогу, тащит из сердца ее длинную иглу — Романов сильно потер лицо, помассировал веки, вздохнул, — надо продолжать. Изопьем, так сказать, чашу до дна…

— Я бы сказала — это начало всего, милый, а вовсе не конец. Я понимаю, поверь мне, очень хорошо понимаю тебя, — сказала Сандра. — Понимаю тяжесть твоей утраты.

— Я верю, — прокаркал пересохшим горлом Леша.

— Но… но это лишь начало твоего… — она прищурилась, подбирая слова. — Твоего ужаса.

— Ужаса? — недоверчиво усмехнулся Леша. — Почему — ужаса? Может, это начало чуда? Волшебного изменения моей жизни?

— Может, и так, — согласно кивнула Сандра. — Ты расскажи, а мы потом и решим.

— Рассказать? — и неожиданно недобрая усмешка искривила его губы. — А почему я должен тебе вообще что-либо рассказывать?

Он поднял на нее вдруг потемневшие, незнакомые глаза. Чужие глаза.

— А ты уйди, — спокойно сказала Сандра, обращаясь к кому-то в глубине Лешиного сознания: — Уйди на время, пожалуйста. Дай нам поговорить. Никто тебя никуда не гонит и не хочет гнать. Мы просто беседуем. Просто говорим. Ему надо выговориться, сам знаешь. А то ведь все это добром не кончится. А кому это надо? — Она пожала плечами. — Ни мне, ни тебе. Да и не ему.

Ночь в Лешиных глазах мигнула, поколебалась мгновение и растаяла.

— Может, водочки? — тоскливо спросил он, зябко передернув плечами.

— Отчего ж! — улыбнулась Сандра. — Непременно! Куда же мы без водочки…

Первым возникло неверие. Неверие в гибель Сережи. Похороны в закрытом гробу. Почему? Продиктовано состраданием — не дать увидеть изуродованное катастрофой тело? А может, и не было никакого тела? Кто его видел? Опознали армейские должностные лица. А вдруг это продуманная секретная операция? Лазари вычеркивают из списка, создают ему новую личность?

Леша понимал, с одной стороны, всю бредовость такого сценария, подходящего лишь для голливудских средней руки боевиков. Но, с другой стороны… кто его знает? Не мог Лазари взять и уйти так просто и глупо.

«Мы же заговоренные, Романыч, ты же знаешь!» — подмигивал он, вылезая без царапины из перевернувшейся на повороте и смятой до неузнаваемости «Ауди ТТ»; планера, вошедшего в пике и чудом угодившего в огромный стог сена; выпутавшись из застрявшего в кораллах акваланга. «Мы же заговоренные…»

Конечно, заговоренные! Не мог уйти — и все тут! С ним произошло что-то непонятное. Неизвестное. Загадочное. Мы просто этого еще не понимаем… но поймем, обязательно поймем! Естественно, никому ни слова, ни намека — запишут в психи мгновенно. Будем думать и ждать… Чего ждать? Пока неизвестно, но будем.

Мысль эта со временем только крепла, отвоевывая себе место в рациональности сознания, пока не стала приобретать черты уверенности. Уверенности в скором чуде. Немного подождать, и случится чудо. Случались ведь чудеса? И продолжают случаться. Немного терпения.

Все равно это было неожиданно. Пугающе неожиданно. Телефонный звонок посреди ночи. Сколько ночных звонков выпадает на врачебную долю? Без счета, часть профессии. Телефон у кровати прозвонил длинно и требовательно, заставив подскочить, вырывая из сна.

Лешино встревоженное «Алло!» осталось без ответа. Молчание, шорох и стон статических помех, словно возродилась к жизни старая междугородняя связь.

— Алло! — повторил Леша, просыпаясь окончательно.

Шорох статики усилился до воя. Вой нарастал, терзая слух, но не было сил оторвать трубку от уха. Он достиг пронзительного максимума, и через него совершенно отчетливо прозвучало:

— Заждался, Романыч?

— Заждался, Серый, — тихо ответил Леша и просиял широкой улыбкой.

— Ну, тогда скоро буду.

— Когда, Серый, когда? — Рука на трубке побелела от напряжения.

— Не знаю, Леха, не от меня зависит. Здесь все непросто.

«Где?» — хотел спросить Леша, но не спросил — боялся получить ответ.

Связь прервалась.

Сколько он простоял с мертвой трубкой, прижатой к лицу, Леша не знал, но когда ранний серый свет забрезжил сквозь ставни, он тряхнул головой, и тело ответило тупой мышечной болью и судорогой в ногах.

— Он стал приходить к тебе, милый? — Сандра мягко гладила его по руке.

— Да. — Леша отрешенно кивнул. Поискал глазами водку, выпил, как воду, глотками, полстакана. — Дай сигарету, пожалуйста…

Как соскучились тело, душа по затяжке!

— Он всегда приходит в одной и той же одежде. Которая была на нем в день его… ну, когда это с ним случилось.

— Что случилось, милый?

— Господи! — раздраженно дернул ртом Леша. — Ну ты же понимаешь прекрасно!

— Ладно, — не стала настаивать Сандра.

— Черный этот мотоциклетный костюм — кожаная куртка, специальная такая…

— Угу, — кивнула Сандра.

— Шлем снимает — обычное лицо, Сережкино. Глаза вот… — он передернул плечами и глотнул еще водки.

— Не снесет тебя, милый? — встревожилась Сандра. Уровень в бутылке падал стремительно.

Его взгляд был абсолютно трезвым.

— Как будто воду пью… И еще сильный запах бензина. Постоянный. Его, наверное, тогда бензином залило… ну, в тот момент. И еще — мотоцикл. Мотоцикл всегда рядом. Я его не вижу, но он где-то поблизости.

— Скажи, Леша, — она запнулась. — Он… он показывает тебе… волшебный мир?

— Нет-нет. Мы беседуем. Просто беседуем о жизни. С кем мне еще было говорить? До тебя, конечно. И еще — он дает мне советы.

— Вот как? — настороженно спросила Сандра. — И что за советы?

— По бизнесу. Большей частью по бизнесу. Он знает, что случится, как себя вести и что предпринимать. Он видит будущее. И никогда не ошибается.

— Да? — недобро улыбнулась она. — И относительно нас он тоже дает советы?

— Нет, — задумчиво покачал головой Леша. — Ты единственная, кроме его… бывших близких, кого он не видит. Теперь я понимаю почему. Ты смогла уйти. Нашла в себе силы вернуться. Теперь ты закрыта от них.

— Ты прав, милый. И ты тоже должен найти в себе силы.

— Я не в коме! — отрезал Леша.

— И чем твое состояние лучше? — сочувственно улыбнулась Сандра.

— Я… я в ясном сознании, — растерянно возразил он.

— Часть твоего сознания пока принадлежит не нашему миру. Это состояние ты называешь ясным?

Леша смешался.

— Он ведет меня, наш бизнес вперед…

— Он ведет тебя путем, известным лишь ему одному, — наклонившись вперед, перебила его Сандра. — Понимаешь?! Лишь ему. Куда тебя заведет этот путь, ты не можешь знать.

— До сих пор он вел меня к процветанию, — возразил Леша.

Сандра фыркнула:

— Если это для тебя синоним слова «вперед».

— Я не могу его оставить, — упрямо сказал Леша. — Я его здесь удержал…

— Ты его и должен отпустить. Ты должен восстановить порядок вещей. Иначе его восстановят без тебя, понимаешь?

Леша опустил голову, губы сжались в плотную линию.

— Я не могу сейчас, милая, прямо сейчас не могу… Сейчас все поставлено на кон… От меня зависят люди, много людей, в конце концов!

Сандра вспыхнула:

— Ты не понимаешь, что на самом деле стоит на кону?! Бизнес, сотрудники… — фыркнула. — Ты стоишь на кону! Ты!

Она наклонилась к нему и нежно поцеловала в щеку.

— Я тебя люблю. Но я люблю тебя, а не мистера Хайда, в которого ты неизбежно превратишься.

Она встала. Леша продолжал сидеть сутулясь, не поднимая глаз.

— Я не могу жить с человеком, который принадлежит миру мертвых. Это все равно что оплакивать его при жизни.

— Я…

— Ты придешь, если найдешь в себе силы. Ты придешь, а я буду тебя ждать.

— Долго? — детский, глупый вопрос. Но дверь за ней уже закрылась.