Этих людей уже нет на белом свете, как нет и меня: бойкого мальчика Кирюши, застенчивого молодого человека Кирилла, задумчивого мужчины Кирилла Сергеевича — под этим именем живет другой человек.
Нас, прежних, нет и никогда больше не будет — мы остались в своих временах, словно вмерзшие в капельку янтаря букашки.
Наши тени застыли в прошлом и оживают лишь на мгновение — при встрече старых друзей и родственников.
Мы смотрим обрывки лишь нам понятного фильма, узнаем известных лишь нам героев, наш визит в прошлое кратковременен и щемит душу.
Мгновение — и картинки заплывают серым небытием, загорается яркий свет, и мы уходим из зала, оставляя в нем свои тени, которые через несколько лет вновь оживут для поредевшей уже компании.
Мы будем говорить из прошлого молодыми голосами, пить водку с забытыми нынче этикетками, и родственник, который навсегда останется там, скажет нечто смешное или даст тебе шуточного подзатыльника.
И все меньше рядом с тобой людей, понимающих смысл происходящего на экране.
Все стремительнее бежит время, словно после сорока небесные часы пошли быстрее.
И кто-то из нашей компании будет сидеть потом в одиночестве перед тускнеющим экраном, и с болью вглядываться в знакомые лишь ему силуэты ушедших людей.
И взгляд его будет точь-в-точь, как у тех грустных стариков, что мелькнут иногда в веселой уличной толпе — они словно ищут кого-то, и знают, что не найдут.