Завязка

Первые абзацы приключенческих романов пишутся приблизительно в одном стиле: интригующая обстановка, экспрессия, загадочные или трагические происшествия... Например, так: «Тьма благоприятствует смерти. Вот что не раз повторяли его учителя и о чем он никогда не забывал». Или так: «Глава первая, в которой неизвестный корабль с неизвестным капитаном бороздит неизвестное море в поисках неизвестного острова». Или уж, на самый крайний случай, вот так:

– Мы поднимаемся?

– Нет, напротив, опускаемся!

– Хуже того, мистер Смит, мы падаем!

Весьма приятно, когда начало повествования столь эффектно. Но вот если твой собственный корабль, скрученный блуждающим гравитационным вихрем и превращенный в наглядное пособие по элементарной топологии, падает в объятия неизвестной планеты – приятные ощущения, как правило, не возникают, скорее уж наоборот: эмоции бывают исключительно отрицательными. На аэростатах в соответствующей ситуации принято сбрасывать за борт балласт, на шхунах рубят стоячий такелаж и наиболее опытные морские волки лезут в рундучки за чистыми рубахами, в самолетах же пилоты срочно жмут на кнопки аварийного катапультирования.

Ничего подобного Роман не мог себе позволить – особенно рубить такелаж. Ему до слез было жалко новенький грузовой ВН-43700, ласково именуемый «Венечкой», а в редкие минуты раздражения – «веником». Он получил «Венечку» всего десять месяцев назад и успел привязаться к трудяге-грузовозу. Они уже побывали вместе на Мицаре – отвозили резервуары для отловленной живности зоологам, а на обратном пути прихватили три тонны чистейшего европия для заводов на Ио. Во втором полете – к Бете Змееносца – они транспортировали массу разнообразной автоматики на одну из планет этой странной звезды. Третье путешествие, к Ригелю-14, заканчивалось плачевно и на значительном удалении от Земли.

Изувеченный «Венечка», местами напоминающий смятую фольгу от шоколадки, почти удачно свалился на лесную прогалину. Роман раздумчиво помассировал ушибленный лоб, пытаясь выудить из сумбура мыслей хоть одну сколько-нибудь дельную, и сумрачно поиграл клавишами пульта.

– Да-а, – изрек он наконец. – Сели мы с тобой, друг мой «Венечка», в преогромную поганую лужу. И всего-то парой пустячков отделались: чуть-чуть преобразился внешний вид (этакий, понимаешь ли, звездный поп-арт, родная мать не узнает), нет герметичности между отсеками – ладно, это-то поправимо, – горючее драгоценным шлейфом рассеялось по ближнему космосу, а самое прелестное – нет и не будет связи с Базой. Давай-ка проверим с тобой атмосферу, воду и что там еще по инструкции полагается. Надеюсь, хотя бы такие простейшие манипуляции мы в состоянии проделать?..

 

Глава первая

Немного предыстории

Как всегда, в первый день лета были назначены турниры. Эльмиты, страстно любившие всевозможные праздники, готовились задолго до назначенного дня. Бойцы приводили в порядок доспехи и полировали оружие, мастера кулачного боя размачивали наручные ремни, музыканты наигрывали новые мелодии, поэты слагали баллады. Те же, кто собирался участвовать в празднестве лишь в качестве зрителей, украшали Большой город, сплетая в пышные гирлянды цветы и ветки, развешивая штандарты, расшитые именами и эмблемами победителей турниров прошлых лет. Самой нарядной, без сомнения, становилась площадь возле мужского Дома Собраний, где рыцари перед боем давали клятву чести – сражаться, не применяя недозволенных приемов. Отсюда уходили на ристалища, и сюда же возвращались победители – получать награды и звания из рук Старшин. Здесь же состязались певцы и поэты, поскольку их искусство не требовало ни специальных помещений, ни каких-нибудь особых условий: свободное место да внимательные слушатели – вот и все, что им было нужно.

На этот раз эльмиты собирались устроить невиданный дотоле праздник. Ведь Светлый Маг, добрый чародей и непревзойденный лекарь, наконец-то отыскал в горных ущельях огромную залежь злат-камня, единственного средства против Злой Смерти.

Ходили слухи, что болезнь эту наслал Мрачный ярл – правитель далекой подземной страны; только в его царстве не знали ужаса, обрушившегося на соседние земли. Злая Смерть, или просто Болезнь, косила беспощадно. Самым страшным считали ее незаметное приближение. Когда начинались первые обмороки и судороги, больной был уже обречен. Через несколько минут по всему телу выступали черные пятна, быстро становившиеся кровоточащими язвами. Привычным способам лечения они не поддавались. И когда на коже не оставалось здорового места, несчастный умирал от нестерпимой боли и потери крови.

Люди бежали из городов и деревень, пытались прятаться в лесах, но Злая Смерть настигала беглецов и там. Поселения опустели, прекратились шумные и веселые базары, которыми с незапамятных времен славилась столица эльмитов, были позабыты летние турниры. Воцарились страх и запустение.

Но вот однажды на Совет Старшин явился Светлый Маг со своей синеглазой дочерью по имени Поющий Цветок. Колдун объявил, что нашел средство от Злой Смерти, испытал его на заболевшей дочери и уже вылечил ее. В доказательство девушка сбросила накидку, закрывавшую ее до щиколоток, и обнажила руки со следами подсохших язв. Волшебным лекарством оказался редкий минерал, драгоценный злат-камень. Старшины немедленно раскрыли перед Светлым Магом городские сокровищницы. Маг предупредил, что самоцвет может вылечить от силы десять – пятнадцать больных, после чего теряет свой блеск и мутнеет. Сильнее всего действуют необработанные камни, поэтому нужно искать новые залежи.

По стране помчались быстроногие гонцы, объявляя радостную весть. Все, кто еще держался на ногах, запрягали быков и ехали к целителю, подбирая по дороге тех, кто уже не мог передвигаться сам. В Большой город хлынули больные. Многие умирали в пути, но тот, кто дошел, был спасен.

Ни один человек не знал, как исцеляют Светлый Маг и Поющий Цветок, потому что больных первым делом погружали в сон. На лечение требовалось всего несколько минут, затем через день таинственная процедура повторялась, и кровоточащие раны затягивались молодой здоровой кожей.

Отец и дочь изнемогали от усталости, обходя переполненные улицы и площади. Через несколько дней прибыли знахари из соседних стран, чтобы обучиться приемам врачевания. Светлый Маг поделился секретом, взяв с них клятву ни при каких обстоятельствах не посвящать в тайну злат-камня Мрачного ярла и его клевретов.

В эти дни дочь Мага стала всеобщей любимицей, ибо борьбе со Злой Смертью она отдавала все силы. Если ее не держали ноги, она добиралась до больной ползком; судороги и боль отступали, едва девушка прикасалась натруженной ладонью к щеке какой-нибудь несчастной.

И настал день, когда в Большом городе вновь зазвучали песни, зашумела ярмарка, заулыбались люди. С эпидемией было покончено. Теперь Светлый Маг мог отправляться в горы, чтобы пополнить опустевшие сокровищницы эльмитов. На случай новой вспышки болезни в городе осталась Поющий Цветок.

Дни летели за днями, а от доброго знахаря не было никаких вестей. Прошел сезон холодных дождей, наступили теплые дни цветения. И однажды утром перед женским Домом Собраний (ибо цветение – время, когда страной управляют женщины) появилась удивительная птица, прилетевшая с далеких гор. Опустившись на ветку, она стала похожа на огромное розовое яйцо, поросшее пухом. Плоский широкий хвост ее кудрявился алыми перьями, а шею птицы обматывал длинный древесный лист, испещренный тайнописью.

Совет женщин призвал на площадь дочь Мага, которая одна могла прочитать письмо отца.

«Обращаюсь к правящему Совету, – разбирала знаки Поющий Цветок. – С помощью вождя морбуэлей найдено то, в чем нуждается народ эльмитов. Дочь моя вольна покинуть Большой город и вернуться в родной дом. Когда созреют ягоды лахуа, присылайте горных дел мастеров и возчиков с быками. Дочь моя покажет дорогу. Счастлив народ эльмитов!»

Послушная приказу отца, Поющий Цветок исчезла из города на следующий же день, отказавшись от провожатых. Эльмиты, вспомнив, что до начала правления мужчин и турниров осталось всего четыре руки дней, рьяно принялись готовиться к торжеству. Ликованию не было пределов: победа над Злой Смертью и чарами Мрачного ярла, находка запасов лекарства, дарующего безопасность, приход долгожданного лета – и любимые всеми состязания!

Итак, наступил первый день лета.

 

Глава вторая

Размышления

Роман чесал в затылке уже третий раз, надеясь активизировать умственную деятельность. Обстоятельства складывались точнехонько по рецептам классических рассказов. В наличии имелась вся стандартная атрибутика: космический корабль с поврежденным двигателем, разбитые передатчик и аппарат дальней связи, которые, если верить рекламным проспектам, должны действовать даже в том случае, если их утопить в лаве; да вдобавок, как водится, подвернулась подходящая планета, населенная разумными существами гуманоидного типа. Когда-то в максималистской своей юности, обнаружив подобный набор, Роман пренебрежительно фыркал и откладывал книгу для младшего брата. Но теперь, похоже, повесть придется дочитать до конца...

Роман потянулся было к затылку в четвертый раз, но передумал: так и облысеть недолго.

– А не испить ли мне родниковой водицы? – сказал он, спрыгивая с порога входного тамбура. И сам себе назидательно посоветовал: – Не пей, братец Иванушка, козленочком станешь...

Ручей был точь-в-точь таким же, как на Земле, – прозрачный, студеный, с мелким песком на дне и лениво шевелящимися водорослями. Песок, впрочем, оказался темно-коричневым. Роман черпал воду ладонями и пил до тех пор, пока у него не заныли зубы мудрости. Тогда он вернулся к кораблю, неодобрительно покосился на потерявший подобие всякой определенной формы кормовой отсек, вздохнул и повалился в мягкие лопухи.

– Роби-роби-робин-зон!.. – фальшиво пропел он, устраивая ноющие от перегрузок косточки поудобнее. – А что? Похоже. Весьма и весьма. Во-первых, помощь мы вызвать не можем? Не можем. Во-вторых, искать нас будут где? Правильно, где угодно, только не здесь. В-третьих, контакт третьего рода может закончиться чем? Ужином, и, боюсь, на ужин подадут исключительно меня. Нет, это не Рио-де-Жанейро...

Впрочем, насчет ужина он явно перегнул. Роман испустил очередной глубокий вздох и уставился в зенит.

Приближался вечер. Небо темнело, приобретая все более глубокий лиловый оттенок. Из-за леса поднималась ровная гряда облаков, скрывая закатное зеленое светило. Лучи его освещали лишь высоко плывущие облачные клочки, окрашивая их в сочный изумрудный цвет.

– Подведем итоги первого дня, джентльмены, – обратился Роман к соседним кустам за неимением лучшей аудитории. – Что мы имеем в активе? В активе, судари мои, мы имеем отличный воздух, превосходную питьевую воду и запас продуктов земного происхождения примерно на месяц. В пассиве же, господа... Ладно, перечислять не стоит. И без того скверно.

Роман сел и уткнулся подбородком в согнутые колени. Пора бы вернуться в корабль – не ночевать же на полянке! Но ему совершенно не хотелось двигаться. Сидеть бы вот так и сидеть до самого рассвета... Интересно, светло ли здесь ночами? Три луны как-никак... Нет, все, хватит.

Роман лениво поднялся и потянулся, со вкусом похрустев отдохнувшими суставами. Меньшая сила тяжести давала ощущение легкости, и землянин чувствовал себя в этом мире прямо-таки всесильным. Потоптавшись на месте и оглядев напоследок потемневший лес, он поплелся в каюту.

Почти всю короткую ночь Роман проворочался на постели. И так, и эдак прикидывал он свои скромные технические возможности, поминая недобрым словом известный закон зловредности: количество запасных деталей всегда обратно пропорционально потребности в них. Ему нужна была всего-навсего одна линза фокусировки луча связи, но как раз ее-то в запасе и не имелось. Зато колец для крепления линзы обнаружилось целых пять. Разве это куда-нибудь годится!..

Можно, конечно, попытаться вырастить новый кристалл (на это уйдет год), обработать и отшлифовать вручную (еще два-три месяца)... Можно и поискать подходящий минерал... Роман прекрасно понимал, что с его познаниями в области геологии и оптики оба варианта немыслимы и отпадают полностью.

Новый космический Робинзон садился, вставал, пил холодный морс и горячий чай, снова ложился и в сотый раз думал о том, что спасение так близко – всего лишь наладить связь! – и так недоступно...

Убедившись, что с бессонницей бороться бесполезно, Роман сдался ей на милость, открыл входной люк и пристроился в тамбуре, намереваясь встречать первый рассвет на новом месте жительства.

 

Глава третья

Турнир

С первыми лучами солнца Большой город наполнился звуками. Шелестели отдергиваемые драпировки на окнах, скрипели отодвигаемые двери, из домов доносилось пение девушек, примерявших праздничные наряды. Ребятишки, которым в дни турниров разрешалось надевать костюмы рыцарей, с радостным визгом шныряли по улицам, путаясь у всех под ногами, или с воинственным кличем сражались игрушечными мечами. Почтенные отцы семейств, снисходительно-одобряюще глядя на будущих воинов, предавались воспоминаниям о собственных победах, одержанных в дни юности. Матери озабоченно проверяли, все ли в порядке: хороша ли дочь в новом платье, нет ли лишней складки на плаще у супруга, не успел ли самый младший вываляться в песке – и, наконец, достойно ли выглядят они сами. Только убедившись, что семья может с честью выдержать сравнение с другими, матери разрешали отправляться.

Со всех сторон в город спешили странствующие менестрели, воины и борцы. Стряхнув дорожную пыль и освежив лица в прохладном ручье, они заполняли улицы и площади, смешиваясь с жителями столицы. Многих узнавали и приветствовали, осыпая душистыми листьями желтого дерева.

Одним из последних в город вошел высокий юноша в поношенном алом плаще. Голубые глаза и белокурые волосы его непривычно контрастировали с ореховым загаром, покрывавшим лицо и руки. Матово-серебристая кольчуга изящного плетения обличала в нем рыцаря, а висящий у пояса музыкальный тингури – певца. Левое запястье облегал боевой браслет – широкая полоса кожи с двумя продольными бронзовыми лезвиями. Сложенный остриями клинка внутрь меч оттягивал пояс слева. Казалось, юноша колеблется в выборе вида состязаний.

– Рыцарь-Поэт! Рыцарь-Поэт! – кричали вездесущие мальчишки, узнав в смуглом путнике знаменитого на всю страну сочинителя баллад. А он чуть грустно улыбался им в ответ. Стайка девушек в цветастых накидках засыпала его дождем цветов, а самая смелая украсила голову юноши голубым венком. Так он и шел по улицам – со смущенной улыбкой, с цветами в волосах и лепестками на плечах.

Рыцарь-Поэт не был в Большом городе целых два года – с тех пор как победил в последнем турнире. До начала состязаний оставалось немало времени, и юноша брел по знакомым улицам, рассматривая праздничное убранство. Он и не заметил, как добрался до многолюдного базара.

Прямо на земле разноцветными полосами стелились циновки, и на них раскладывалась и расставлялась всевозможная всячина. Горой громоздились крашеные бычьи шкуры, подобно перинам лежали десятки опахал и накидок из пушистых бычьих хвостов, сияли полированные рога, из которых полагалось пить бодрящий сок черного яблока. Вороха тончайшей ткани излюбленных эльмитами тонов – красного и сиреневого – вздувались при малейшем ветерке, похожие на волшебные костры. В огромном загоне ревели боевые и вьючные быки, взбудораженные непривычной суматохой. Нестерпимо слепило глаза тем, кто засматривался на рыцарские доспехи, разложенные на деревянных решетках: щиты, кольчуги, кирасы, шлемы, огромные мечи и тонкие кинжалы... Все это звенело, бренчало и звякало, внося свою лепту в общий шум. А рядом раздавались восторженные «Ах!» и «Ой!» деревенских девушек, выбиравших запястья, головные обручи, ожерелья, застежки и филигранные пуговицы к новому платью. Крики, скрип волокуш и скрежет колес, мычанье и рев – все сливалось в веселый гул. Ярмарка кипела, ворочалась и играла всевозможными красками, наполняя восторгом сердца простодушных эльмитов.

Ровно в полдень серебряный звон перекрыл шум праздника: сотни бубенцов возвестили начало турнира. На площади зазвучали торжественные фразы старинной клятвы: «Клянусь своей рыцарской честью и своим родовым именем свято соблюдать правила поединка, завещанные нам предками. Клянусь верно и справедливо, достойно и благородно носить завоеванное звание рыцаря. Клянусь!» Рукояти мечей дважды ударили о щиты, и бойцы двинулись на ристалища, сопровождаемые толпами зрителей.

На площади воцарилась тишина. Эльмиты устраивались на траве, на каменных приступках и прямо на дощатой проезжей дороге, готовясь слушать певцов.

Участники состязаний выстроились в круг, и один из Старшин отворил дверцу огромной клетки. Выпорхнувшая стая розовых птиц с пронзительным щебетом закружилась над площадью: у каждой на шее висел медальон с порядковым номером. Хорошо обученные птицы опустились на плечи менестрелей, давая им возможность снять медальоны. Тот же самый Старшина позвонил в колокольчик, и пернатые жребии послушно вернулись в клетку.

Рыцарь-Поэт бросил взгляд на доставшийся ему номер. Он должен был выступать самым последним – пятым в пятой руке. Прицепив жребий к шнурку плаща, рыцарь смешался со зрителями. Вперед вышел первый певец.

Отбросив назад лиловую пелерину, он высвободил из складок ткани самиури – панцирь морской черепахи, выполнявший роль резонатора, с натянутыми поперек него струнами. Склонив голову к плечу и перебирая струны, менестрель запел. Самиури звенел и трепетал, рождая мелодию моря: плеск набегающих волн, свист штормового ветра, раздраженное шипение пены среди никогда не просыхающих камней... Песня рассказывала о черепахе, живущей на дне Великого моря, о рыбах, порхающих подобно птицам в подводных садах, о Желтой Морской Змее, которая обвивает неосторожных рыбаков и уносит их в потайные гроты... Летящие со всех сторон цветы были наградой певцу.

Менестрели сменяли друг друга, и зрители жадно ловили каждый звук, каждое слово. Они слушали баллады о сказочных странах, о таинственных лесах и знойных пустынях, о смелых рыцарях и прекрасных девушках, о добрых волшебниках и удивительных животных, которые живут далеко-далеко от Эльмитио... Одни поэты воспевали мудрых правителей, другие – своих возлюбленных, третьи – Большой город, где живут приветливые и веселые люди.

Солнце уже клонилось к закату, когда наконец пришла очередь рыцаря-Поэта, и на площади стало так тихо, что даже легкое дуновение ветерка казалось непозволительно громким. Тингури застонал и заплакал, вторя скорбным словам.

Женщины, не стесняясь, вытирали мокрые щеки, да и у мужчин блестели глаза: почти каждая семья недосчитывалась родственников, друзей и соседей.

Завороженные песней, эльмиты не заметили появления худого изможденного мужчины в пропыленной одежде. Темно-серые потускневшие глаза его еле выглядывали из-под сведенных страданием бровей, всклокоченная борода спускалась до пояса, и дрожащие пальцы непрерывно теребили ее седые пряди. Когда смолкли последние такты мелодии, незнакомец вышел в центр круга.

– Светлый Маг! – благоговейно произнес Старшина. – Мы рады видеть тебя на нашем празднике. Но что случилось с тобой? Отчего странен твой вид?

– Дочь... Моя дочь... – только и смог выговорить знахарь.

– Поющий Цветок возвратилась домой по твоему желанию, ее нет среди нас. Что встревожило тебя?

– Мою дочь похитили, – с трудом сказал несчастный отец. – Мрачный ярл задумал недоброе. Он хочет узнать от девочки, где находится рудник злат-камня. Мрачный не остановится ни перед чем, и если Поющий Цветок откроет ему тайну, народ эльмитов погибнет.

– Девушку нужно спасать! – воскликнул Старшина. – Медлить нельзя.

– Я стар. Мне не дойти до горных владений Мрачного, – начал было Светлый Маг, но Старшина жестом прервал его.

– Пойдут молодые и отважные, – торжественно объявил он. – Три победителя турнира – самый сильный, самый ловкий и самый добрый сердцем, – вот кому будет назначено идти на подвиг. Один рыцарь будет избран немедленно. Эльмиты! – обратился он к зрителям. – Вы все слышали, какая беда обрушилась на нас. Кто же более всех достоин награды? Кто отправится за девушкой?

– Рыцарь-Поэт! Рыцарь-Поэт!.. – в один голос вскричали эльмиты. – Право принадлежит ему!

– Подойди, рыцарь-Поэт, – мягко произнес Старшина, и певец, порозовев от смущения, приблизился. – Второй год подряд ты побеждаешь соперников, с тех пор как получил право участвовать в состязаниях, и нет тебе равных в твоем благородном искусстве. Поэтому прими заслуженную награду.

С этими словами Старшина взял из стоявшей перед ним полупрозрачной каменной вазы рубиновый аграф в виде птицы с распростертыми крыльями и сколол им ворот алого плаща, покрывшего плечи победителя взамен старого. Рыцарь-Поэт поклонился, а зрители восторженно зашумели, приветствуя своего любимца.

– Как и все мы, ты слышал, что случилось, – продолжал Старшина, когда толпа утихла. – Чувствуешь ли ты себя достаточно сильным? Согласен ли ты идти на край света, подвергая жизнь лишениям и опасности?

– Ради спасения Поющего Цветка я готов на любые испытания! – пылко воскликнул юноша и взялся за рукоять меча. – Клянусь сделать все, что в моих силах и даже более того, ради свободы и счастья дочери нашего Учителя, ради моего народа!

– Благодарю тебя, добрый юноша, – промолвил старый знахарь. – Я не могу помочь тебе своим волшебным искусством, но верю, что горячее сердце и благородная душа совершат невозможное, и ты вернешь мою дочь. Ведь два года назад ты получил награду сразу в двух состязаниях!

– Я поклялся, – гордо повторил юноша и отошел в сторону, считая, что говорить больше не о чем.

Эльмиты, взбудораженные небывалыми событиями, не расходились, ожидая будущих спутников рыцаря-Поэта. Вскоре в конце улицы, что вела на окраину Большого города, показалась шумная толпа. Впереди шел новый сильнейший боец страны. Голубой плащ прилипал к его мокрым плечам и спине, по прядям черных волос на лоб стекали струйки пота. Приблизившись к Дому Собраний, победитель преклонил колено, как того требовал обычай от людей, не носящих рыцарского звания.

– Эльмиты! – снова заговорил Старшина. – Действительно ли этот человек показал себя самым умелым в бою на мечах, самым сильным в борьбе и самым отважным в кулачном бою?

– Да, да, это так! – дружно закричали пришедшие с ристалища.

– Действительно ли этот человек достоин награды? – продолжал Старшина.

– Достоин, достоин!.. – отвечали по ритуалу зрители.

– Отныне ты – рыцарь, – отчетливо произнес Старшина древнюю формулу, подавая победителю боевой рыцарский браслет, – и останешься им до самой смерти, если только поступками своими ты не окажешься недостоин высокого звания.

Выдержав положенную паузу, Старшина продолжил:

– Ты честно завоевал плащ сильнейшего. Отныне имя тебе – рыцарь Сильные Руки.

Две девушки поднесли новоиспеченному рыцарю синий плащ, сапфировый аграф в виде крылатого дракона и великолепный кинжал, в рукоятку которого также были вставлены крупные сапфиры.

– Благодарю вас, эльмиты. Благодарю вас, Старшины, – самодовольно сказал Сильные Руки, поднимаясь на ноги и охорашиваясь.

– Рыцарь Сильные Руки! Согласен ли ты идти в подземное царство Мрачного ярла, чтобы спасти несчастную пленницу и отвести беду, нависшую над нашим народом? – спросил Светлый Маг.

Окинув быстрым взглядом толпу и мгновенно сообразив, что отказ будет расценен как низость и трусость, рыцарь величественным жестом прижал ладони к груди.

– Моя сила и мое сердце служат добру, – с пафосом произнес он. – Я готов выйти на бой против Мрачного!

– Твоим товарищем будет рыцарь-Поэт, – продолжал знахарь, указывая на юношу в алом плаще.

Сильные Руки пренебрежительно смерил взглядом худощавую фигуру спутника и недвусмысленно скривил губы.

Тем временем на площади появился победитель состязаний в ловкости и смекалке. Это был невысокий молодой мужчина с тренированным телом гимнаста. Узкие, чуть раскосые глаза его хитровато смотрели из-под рыжеватых бровей, не скрывая торжества. Только что он выполнил сложные упражнения на канате, первым выбрался из каменного лабиринта, без единого ожога прошел полосу огня и правильно определил среди незнакомых плодов съедобные. Кроме того, ему пришлось решать логические задачи, разводить огонь, не имея никаких приспособлений, и ловить чрезвычайно пугливую ящерицу нинао, живущую в густых папоротниках.

По установленным правилам самый ловкий получил в награду золотистый плащ и топазовый аграф-звезду, древний эльмитский символ мудрости. Вручая боевой браслет, Старшина наделил победителя новым именем – рыцарь Звезды.

Узнав о предстоящем подвиге, рыцарь Звезды не колебался ни секунды. Горделиво выпрямившись, он с воодушевлением поклялся отдать всю силу ума, а если потребуется – и жизнь для блага своего народа.

Через час в мужском Доме Собраний напутствовали трех рыцарей. Все, кто знал хоть что-нибудь о стране Мрачного ярла, а также о землях, которые предстояло пересечь отважным путникам, рассказывали об удивительных растениях, гнилых болотах, неприступных скалах и ни на что не похожих существах, с которыми им предстояло встретиться.

На закате жители Большого города провожали рыцарей. Нарядные эльмиты вышли далеко в поля, чтобы как можно дольше видеть своих героев. Три яркие фигуры – алая, синяя и золотая, – удаляясь, становились все меньше и меньше, пока не превратились в крошечные точки и не скрылись за лесом.

 

Глава четвертая

Затянувшийся отдых

Набираясь сил перед дальней дорогой, Роман бродил по окрестностям. Защитный легкий скафандр для работ в реакторе из предосторожности он все же почти не снимал. Каждый день приносил массу интересного и неожиданного. То Роман натыкался на съедобные плоды, цветом и формой напоминавшие баклажаны, но висевшие на колючем безлистном дереве; то, бредя по течению ручья, он находил тихую заводь, в которой не хватало разве что стрекоз и кувшинок, и, сбросив скафандр, с удовольствием купался; то, гуляя по лесу и собирая растения, он вспугивал каких-то мелких зверюшек, которых ни разу даже не разглядел как следует: так быстро они исчезали в зарослях...

Но больше всего ему нравились летающие цветы. В первое утро своей робинзонады Роман увидел, как, согретые встающим солнцем, цветы разворачиваются, плавно поднимаются в небо и парят, слегка покачиваясь, и счел их здешними бабочками. Но нет – прелестные создания оказались все же растениями. Они не пугались протянутой руки, не разлетались, если Роман шел по поляне... В полдень цветы еле виднелись, порхая выше деревьев, а к вечеру постепенно опускались, словно утомленные долгим полетом, сворачивались в серые комочки и покрывали землю точно россыпь горошин. Они никогда не перелетали на другие поляны, и это было странно – ведь сильному ветру ничего не стоило забросить их далеко от родного места; но цветы с поразительным упорством держались своей территории.

«Не мешало бы наконец познакомиться с аборигенами, – изредка напоминал себе Роман, валяясь на песке и жуя очередной кисло-сладкий «баклажан». – Глядишь, и помогут чем-нибудь».

Но не было сил сбросить дремотное оцепенение, владевшее им после аварии.

– Скоро я превращусь в кустик, – лениво предполагал вслух потерпевший. – Обрасту листиками, зацвету, а там, может быть, и плодоносить начну. Укоренюсь, в общем. Как вы считаете, господа, могу я здесь укорениться?

«Господа» молча шевелили ветвями, и понять это шевеление можно было по-разному: и как утвердительный ответ, и как полное несогласие.

– Заманить бы сюда кого-нибудь из жителей, – мечтал Роман все так же вслух. – В корабле стационарный лингвист, каюта, уютная коечка...

Однажды ему в голову пришла первая здравая мысль, и это означало, что бездействие надоело окончательно. Среди груза для Ригеля-14 должны были находиться «жаворонки» – многофункциональные летающие разведчики.

– Хватит разлагаться! – решительно скомандовал Роман. – Подъем!..

 

Глава пятая

Отступник

Если бы ему самому позволили выбирать попутчиков, рыцарь-Поэт никогда не остановился бы на тех, кого послала судьба. Спору нет – обоих по праву назвали первыми. Но что касается чисто человеческих качеств – доброжелательности, дружелюбия, простой вежливости, наконец, – тут рыцарю Сильные Руки и рыцарю Звезды похвастаться было нечем. Казалось бы, что им делить? Три победителя, каждый в своем виде состязаний; все трое получили награды; всем троим поручено одно и то же дело. Так нет же: двое дружно презирали третьего – слабейшего, как они считали.

– Зачем нам навязали этого заморыша, рыцарь? – спросил Сильные Руки, нарочито игнорируя присутствие рыцаря-Поэта.

– Он будет досадной помехой, – согласился рыцарь Звезды. – Что он может? Только распевать песенки да сочинять стишки! А нам нужны ловкость, сила, отвага! Какой толк от боевого меча, если он слишком тяжел для этой тощей руки. Впрочем, я надеюсь, что при первой же опасности сей менестрель покажет нам свою хилую спину и удалится, оставив поле боя тем, кто умеет держать оружие. Не правда ли, мой юный друг? – обратился он с издевательски-изысканным поклоном к молчавшему юноше.

В ответ рыцарь-Поэт лишь сильнее стиснул зубы.

– Он не смеет ответить, уста его скованы и запечатаны испугом, – насмехался рыцарь Звезды. – Если он молчит даже с нами, то что же будет, когда перед ним окажется настоящий противник?

– Ты ведешь себя недостойно, рыцарь, – еле сдерживая гнев, ответил юноша. Рука его судорожно стиснула рукоять меча. – Не годится оскорблять того, кто не желает отвечать тем же. Для ссор сейчас не время.

– Наш юный друг недоволен, – тем же тоном продолжал рыцарь Звезды. – Он сердится. А почему, позволь спросить тебя, ты не желаешь ссоры?

– Да неужели ты не видишь, рыцарь, – пробасил Сильные Руки, – что менестрель уже хватается за меч? Неужели ты не боишься, что он смело вызовет тебя на поединок? На твоем месте я бы не рисковал дразнить нашего умудренного опытом друга!..

– Нас троих послали спасать пленницу, – не обращая внимания на издевку, резко произнес рыцарь-Поэт. – Когда девушка окажется в безопасности, я готов сразиться с каждым из вас в любое время и любым оружием. А до тех пор, рыцари, не следует ссориться.

– Да кто ты такой, чтобы указывать нам, что мы должны делать, а чего не должны? – разозлился Сильные Руки. – Будь благодарен судьбе и Старшинам, что тебе дозволено идти с нами. А когда мы вдвоем приведем девчонку домой, можешь спеть под ее окном серенаду! Да не забудь сложить балладу о наших подвигах во имя справедливости.

– Да, это единственное, что ты можешь сделать без ущерба для здоровья, – подхватил рыцарь Звезды.

– Благодарю за совет. Я не премину им воспользоваться, – сдержанно ответил юноша, и рыцарь Звезды негодующе фыркнул.

– Ну и соратник, нечего сказать! – воскликнул он, обращаясь к рыцарю Сильные Руки. – Он даже не способен оскорбиться, как подобает мужчине.

Рыцарь-Поэт чуть замедлил шаг и отстал. Он по-прежнему слышал грубый смех, но слов уже не разбирал. Уязвленная гордость боролась в нем с чувством долга. Проучить оскорбителя дело чести, это так. Но что скажет несчастный отец, узнав, что вместо освобождения девушки рыцари затеяли распри? Рыцарь-Поэт решил, что пошлет вызов обоим своим недругам, когда сдержит клятву.

К вечеру следующего дня рыцарям надоело издеваться над юношей. Забредя в первую попавшуюся деревню, они отыскали Приют путников и расположились в саду, потребовав подать вяленое мясо, фрукты и перебродивший сок черного яблока. Развалившись на циновках, они пустились в громогласные воспоминания о турнирах – и вскоре вокруг них собрались любопытные, чего, собственно, фанфароны и добивались. Подзадоренные общим вниманием, Сильные Руки и рыцарь Звезды хвастались напропалую, вызывая удивление неискушенных слушателей.

– А отчего же молчит ваш спутник? – спросил кто-то, когда языки рассказчиков начали заплетаться. – Может быть, ему тоже есть что поведать?

Сильные Руки обидно захохотал.

– Ему похвалиться нечем, – объявил он. – Вот разве что своими песенками?

– Но я вижу на его плечах плащ победителя, – настаивал спросивший.

Взгляды всех обратились на рыцаря-Поэта, который неторопливо прихлебывал отвар трав.

– Как твое имя, благородный рыцарь, если ты соблаговолишь открыть его? – задал вопрос хозяин Приюта путников.

– Я рыцарь-Поэт, – ответил юноша. – Если уважаемое собрание пожелает меня слушать, я готов отплатить за гостеприимство и спеть.

– Не тот ли ты рыцарь, который два года назад исполнял на празднике балладу о дочери Озерного короля, а вслед за тем победил самых опытных воинов?

– Тот самый, – подтвердил юноша.

Толпа вокруг двух хвастунов мгновенно рассеялась; каждый стремился протиснуться поближе к знаменитому певцу. Раздосадованные исчезновением слушателей, рыцари с новыми силами набросились на еду, сопровождая ее обильными возлияниями.

Убедительная победа над соперниками польстила оскорбленному самолюбию певца. Он достал тингури и, дождавшись тишины, запел ту самую балладу, которая принесла ему успех. За ней последовала вторая, потом третья... Как только певец замолкал, поселяне кричали: «Еще, еще!..» Наконец рыцарь-Поэт отложил инструмент.

– Да простит мне уважаемое собрание – я немного устал, – объяснил он извиняющимся тоном.

Довольные жители разошлись по домам, не обращая больше внимания на совершенно захмелевших рыцарей, которые темпераментно продолжали говорить, не слушая друг друга.

Возле рыцаря-Поэта остался хозяин Приюта. Он принес для гостя новое блюдо тушеного мяса и чашу свежего отвара.

– Благодарю тебя, любезный хозяин, – сказал юноша. – Твоя забота смущает меня.

– Это я должен благодарить тебя, славный рыцарь, – учтиво ответил хозяин. – Ты оказал нам большую честь своим приходом и доставил не сравнимую ни с чем радость, согласившись показать свое искусство. Наше отдаленное селение не могло даже предполагать, что когда-нибудь прославленный рыцарь-Поэт посетит нас. Смею ли я спросить, что привело тебя в эти края?

– Я и... мои спутники, – чуть запнувшись, объяснил юноша, – идем в страну Мрачного ярла.

– Не стану спрашивать о причинах, заставляющих вас идти своей волей в логово негодяя, – заметил хозяин, – наверняка они очень важны, но я обязан предостеречь тебя. В полудне пути отсюда лежит долина Шепчущих Голосов. Ее легко узнать – это высохшее русло реки, поросшее низкой желтой травой. Опасайтесь ее: долина – страшное место.

– В чем же заключается опасность, добрый хозяин? И не проще ли пойти другой дорогой, если долина так ужасна, как ты говоришь?

– Долина Шепчущих Голосов тянется в обе стороны на много дней пути. В нашем селении жил старик, который пришел с той стороны... До конца дней своих он вел бессвязные речи о зовущих голосах, о земле, кричащей под ногами, о жутком шепоте, преследовавшем его даже здесь. Но я слышал, что человек со смелым сердцем может пересечь долину – нужно только не отступать и не говорить ни слова, пока идешь по желтой траве.

– Благодарю, добрый хозяин, – повторил юноша. – Может статься, ты спасаешь нам жизнь.

– Мой долг – предупредить, – ответствовал хозяин не менее учтиво. – Тем более такого дорогого гостя.

Рыцарь-Поэт встал и подошел к примолкшим хвастунам.

– Каковы ваши намерения, рыцари? – спросил он. – Отправимся ли мы в дорогу теперь же или остановимся на отдых до утренней зари?

Сильные Руки, зычно всхрапывая, не реагировал на вопрос; рыцарь Звезды с трудом разлепил опухшие веки.

– Дерзкий мальчишка, – пробормотал он, тщетно силясь подняться, – мы не нуждаемся в отдыхе и сейчас же выходим! Эй, друг, пробудись...

Он попытался растолкать спящего, но, потеряв равновесие, повалился рядом с ним. Промямлив что-то совершенно невразумительное, он моментально уснул.

– Значит, остаемся до утра, – подытожил юноша, брезгливо отворачиваясь.

Утром рыцарь-Поэт вынужден был изнурительно долго ждать пробуждения спутников. Он давно позавтракал, а рыцари все не могли поднять головы с циновок. Потом они без конца требовали то одно, то другое и придирались к хозяину, упрекая его в негостеприимстве.

Наконец рыцари тронулись в путь. Сегодня они не зубоскалили и не потешались над юношей, а шли угрюмо, то и дело хватаясь за гудящие головы и растирая помятые лица.

На полпути к долине рыцарь-Поэт рассказал попутчикам то, что узнал от хозяина. Рыцари слушали его сначала вполуха, пренебрежительно, но потом посерьезнели.

– Шепот... Голоса... Нашел чем пугать! – завел было старую песню Сильные Руки, но рыцарь Звезды оборвал его:

– Ну-ну, друг мой. Пусть в словах мальчишки только ничтожная доля правды, но пренебрегать осторожностью не следует.

Рыцарь-Поэт отметил про себя, что тон рыцаря Звезды резко изменился – из насмешливого стал озабоченным.

Едва изумрудное солнце, пройдя опаляющий зенит, покатилось к равнине, долина Шепчущих Голосов открылась путникам во всем своем пугающем великолепии. Впечатлительному рыцарю-Поэту почудилось, будто поперек дороги разлеглась гигантская плоская, покрытая желтым мехом змея. Она словно дышала, чуть заметно раздувая бока, и следила подслеповатым полузакрытым глазом за остановившимися путешественниками.

– Кто пойдет первым? – спросил Сильные Руки, облизывая почему-то пересохшие губы. – Может быть, ты, рыцарь Звезды?

– Когда нужна сила, мудрость молчит, – возразил рыцарь Звезды, не выражая желания трогаться с места. – Кто знает, чем опасна долина. Мне кажется, твоя сила сейчас надежнее моей хитрости.

Они препирались бы бесконечно, но рыцарю-Поэту стало невыносимо стыдно за них, таких заносчивых и хорохорящихся на публике и таких жалких здесь, перед лицом неведомой опасности.

– Разрешите мне, рыцари, – сказал он, и оба спорщика воззрились на него с недоумением, словно к ним обратился придорожный камень. – Вы называли меня обузой – так я не хочу быть ею. И помните – ни слова, ни звука!

Юноша отвернулся и, не дожидаясь согласия, зашагал вперед. Поступь его изменилась: она стала мягче и бесшумнее. Рыцари переглянулись и, снисходительно пожав плечами, двинулись следом. Сильные Руки украдкой перевел дыхание.

Когда до края долины осталось не более тридцати рук шагов, послышались странные звуки: тихие, похожие на женские, мужские и детские голоса, произносившие невнятные слова на неизвестном языке. Одни рассерженно шипели, другие торопливо жаловались на горькую обиду, третьи успокаивающе лепетали и звали за собой, удаляясь... Точно племя гигантов скрывалось на дне пересохшей реки в гуще вялой травы.

С каждым пройденным шагом шепот усиливался, раздавались вздохи, вскрики, стоны и даже, казалось, истерические рыдания. Рыцарю-Поэту хотелось зажать уши; ему чудилось, что лучше оглохнуть навсегда – лишь бы не слышать голоса, рвущие нервы в клочья. Оглянувшись на спутников, юноша понял, что и они чувствуют себя не лучше: рыцарь Звезды зажимал себе рот ладонью, а Сильные Руки, полиловев и вытаращив помутневшие глаза, дико озирался по сторонам, то и дело вздрагивая. А ведь они еще только приближались к краю долины...

Первый же шаг рыцаря-Поэта вниз по склону едва не стал последним. Земля под сапогом дико вскрикнула, и юноша еле удержался на ногах. Чудом не закричав, он перевел дыхание и шагнул второй раз. Склон отозвался глухим ревом. Третий шаг – и от пронзительного визга едва не лопнули барабанные перепонки. Казалось, ноги ступают по обнаженным телам пытаемых мучеников.

Дальше стало еще хуже. Три пары ног вызывали такую непереносимую какофонию, что рыцари остановились и обмотали свернутыми плащами головы, оставив открытыми лишь глаза. Идти стало немного легче, особенно когда они добрались до дна долины: здесь голоса звучали почему-то слабее.

Рыцарь-Поэт и рыцарь Звезды понемногу осваивались. Что же, пусть земля рычит – ведь это всего лишь звук! Но Сильные Руки не выдержал испытания. Как только его спутники ступили на склон, ведущий вверх, вновь раздались жуткие протяжные вопли, и вслед за ними закричал силач.

Рыцари обернулись: их соратник карабкался туда, откуда они только что спустились. Сорванный с головы плащ победителя волочился за ним, как ненужная тряпка. Сильные Руки, обезумев, выкрикивал только одно слово: «Не-е-ет!..», и густой бас его срывался на визг, а обрадованные голоса громогласно повторяли за ним на разные лады: «Нет, нет, нет!» Каждое такое «нет» точно кнутом подстегивало насмерть перепуганного рыцаря.

Два путника, сжав зубы до хруста, с трудом сдерживались, чтобы не последовать за беглецом. Вот в последний раз мелькнули его огромные сапоги – и наступила тишина. Она была так неожиданна, что оглушала не меньше голосов. Не чуя под собой ног, рыцари выбрались наверх – они не слышали даже собственных шагов. Только отойдя на порядочное расстояние, они обернулись. Далеко-далеко на равнине виднелась темная фигурка – Сильные Руки все еще бежал, подгоняемый собственным криком.

– Невероятно... – выдохнул рыцарь-Поэт, разматывая плащ. – Действительно, можно лишиться разума.

Рыцарь Звезды долго дергал золотистую ткань непослушными пальцами, прежде чем она поддалась усилиям. Лицо его казалось белее цветов лахуа, губы совершенно посинели.

– Уйдем отсюда поскорее, – даже не сказал, а прошелестел он.

Рыцарь-Поэт не имел ничего против.

– Теперь нас только двое, – заметил он немного погодя.

– Трусишь, мальчишка? – злорадно рассмеялся опомнившийся рыцарь Звезды. – Может, желаешь вернуться? Беги, не смею задерживать. Вся слава достанется мне одному, и песни будут слагать только обо мне!

Рыцарь-Поэт с досадой вздохнул. Пережитый страх ни на зернышко не изменил его спутника.

 

Глава шестая

Предательство

Перелопатив вручную три десятка ящиков, Роман откопал заветные футляры с птичкой на клапане. Вытащив один «жаворонок», он настроил его на большой экран в рубке и установил радиус действия триста километров.

– Лети, мой орел! – напутствовал он «жаворонка». Когда разведчик скрылся за деревьями, Роман поспешил к экрану.

Первоначально пейзаж был знаком: продолжительные прогулки дали пилоту представление об округе. Сплошной лес, разрезанный на куски ручьями и речушками, да кое-где небольшие лужайки. Почти все они пестрели цветами, и только на трех не росло ничего – ни былинки, ни цветочка, – лишь голая рыжая земля. Роман машинально отметил, что даже окружающие деревья отворачивали ветви в сторону, предпочитая простору тесноту. На одной такой проплешине почти в центре выделялось темно-коричневое пятно. Роман опустил «жаворонка» пониже и рассмотрел мертвую птицу. Видимо, она уже давно лежала тут – оперение местами полиняло, а сама она высохла и превратилась в мумию.

– С этим разберемся потом, – пробормотал Роман, посылая «жаворонка» дальше.

И снова на экране чередовались поляны, ручьи... Постепенно лес поредел, появились протоптанные дороги, которые петляли по перелескам и опушкам, не забираясь в глухие чащи.

– Дороги – это хорошо... Пахнет цивилизацией. Значит, скоро отыщется и местное население. Стоп, стоп! Что там за Мамаево побоище?

Роман впился взглядом в экран и повел «жаворонка» круто вниз. В том месте, где дорога сворачивала, огибая купу развесистых кряжистых деревьев, дрались семеро.

Двое мужчин в развевающихся алом и желтом плащах отбивались мечами от наседающей пятерки оборванцев с дубинами и топорами. Роман даже протер глаза – защищавшиеся словно сошли с иллюстраций учебников истории: мечи, латы, кольчуги... Строго говоря, это были не совсем латы и не совсем кольчуги, но предназначались они явно для защиты от холодного оружия. Уж в этом-то Роман разбирался – недаром несколько лет в колледже занимался в группе «Русские витязи», возрождавшей старинные боевые искусства. «Витязи» сами клепали себе в мастерских доспехи – от рейтарских до снаряжения римских легионеров, ковали оружие – преимущественно сабли, мечи и даги-кинжалы, изучали приемы. Так что для Романа слова «кираса», «экзерциции с клинком» и стойка «манир об един палаш» были не пустым звуком. Бой на поляне он мог оценить как специалист.

– Сражаются всерьез, а силы неравны. Вдобавок, кажется, красавчик в желтом увиливает...

Воины действительно сражались по-разному. Молодой мужчина в алом плаще не прятался за спину своего союзника – даже наоборот, успевал парировать некоторые удары, тому предназначавшиеся. Совершенно иначе вел себя «желтый». Он расчетливо подставлял «алого» и не раз прикрывался им от нападавших, хотя освященный веками бой спина к спине был бы намного безопаснее.

Роману страстно хотелось помочь «алому», и он проклинал свой грузовой корабль, не имеющий скоростного флигера. Сотню километров до места схватки он отмахал бы за десять минут! Руки просто чесались от желания почувствовать упругий взмах клинка, плечи заныли, припомнив тяжесть зерцального доспеха. Но ему оставалось лишь смотреть.

Ситуация на экране изменилась. Один из атакующей пятерки, потеряв топор, скорчился у ног сразившего его «алого». Обладатель самой сучковатой дубины, воспользовавшись оплошностью «желтого», нанес ему мощный удар, по счастью скользящий. Тот отскочил и, упав наземь, быстро-быстро пополз в кусты. Убедившись, что его никто не преследует и враги заняты напарником, «желтый» вскочил на ноги и пустился наутек, то и дело суетливо оглядываясь.

– Бросил! Сбежал! – вознегодовал Роман, подскочив на месте.

Оставшийся на поле брани юноша (по крайней мере Роману казалось, что боец очень молод) сражался теперь с четырьмя, и, надо сказать, весьма успешно. Второй противник, выронив дубину, схватился за разрубленное плечо и рухнул. «Алый» отскочил к дереву и не подпускал оборванцев: меч в его руке крутился восьмеркой, образовав неодолимую преграду. Улучив момент, он выхватил из-за пояса кинжал (во всяком случае, Роман счел таковым металлическую полосу с заостренным концом, упором для ладони и тремя кольцами для пальцев) и ударил того, что наступал на него слева. Выпустив рукоятку топора, нападавший прижал руки к ране и мучительно медленно, качаясь из стороны в сторону, осел на землю.

Юноша в алом плаще, очевидно, порядком устал, движения его становились менее уверенными и точными. Вот он оступился, покачнулся – и тут же дубина опустилась на его голову. Юноша зашатался, беспомощно уронив руки, и двое с яростными воплями ринулись вперед, чтобы добить жертву. Роман в отчаянии привстал и стиснул край пульта – но тут «алый» пригнулся и стрелой метнулся между противниками. Через несколько шагов он остановился – уже безоружный – и обернулся. А двое, хрипя и выплевывая кровь, пытались извлечь глубоко вонзившиеся клинки. Но удары были нанесены опытной рукой, и вскоре на поляне остался стоять лишь победитель; его окружали пять неподвижных тел.

– Вот это боец! Ну и парень! – в восторге вскричал Роман.

Юноша тем временем устало стер кровь со лба и выдернул свое оружие из тел убитых. Несколько раз воткнув в землю лезвия, он счистил с них следы крови и тщательно протер пучком травы. Внимательно оглядев место, где исчез «желтый», и побродив среди кустов, он нахмурился, посмотрел вдаль, точно надеялся увидеть там трусливого товарища, и зашагал прочь.

Роман осторожно поднял «жаворонка» и повел его следом. Юноша в алом шел по прямой, никуда не сворачивая, и Роман с невольной радостью приметил, что путь его лежит мимо разбитого корабля.

– Но сидеть и ждать мы не будем, не так ли? – строго спросил Роман свое отражение в стекле экрана и подмигнул ему. – Пожалуй, имеет смысл встретить его в пути, в привычной ему обстановке.

 

Глава седьмая

Знакомство состоялось

Громко насвистывая, Роман ломился сквозь путаницу ветвей, стараясь производить побольше шума. Наблюдая за юношей-аборигеном по наручному экрану, он с удовлетворением увидел, что тот хотя и насторожился, но отступать или сворачивать не собирается.

На прогалину они вышли одновременно – утомленный путник в сером от пыли плаще и землянин в своем блестящем подобии доспехов. Более всего оставленные Романом части скафандра и защитного комплекта походили на латы римского легионера, защищая тело от шеи до бедер и оставляя свободными руки. Дополняли импровизированный наряд шлем, наспех посеребренный хозяином, и обувь того же цвета – мягкие сапоги из водоотталкивающего пластиката. Роман хотел было украсить свой экзотический головной убор плюмажем, но потом решил, что это уже чересчур.

Незнакомец остановился, выжидающе глядя на землянина. Только тут Роман сообразил, что аборигены невелики ростом: юноша приходился ему ниже плеча. Нарочито неторопливо землянин протянул руки вперед, показывая пустые ладони. «Алый» подошел ближе, отцепил от пояса меч, что-то сказал и, приняв боевую стойку, сделал совершенно земной приглашающий жест. Роман покачал головой, расстегнул пояс скафандра и продемонстрировал полное отсутствие оружия. Юноша внимательно осмотрел пояс, смерил Романа удивленным взглядом и снова произнес что-то. Роман показал на свой рот и уши и выразительно развел руками.

– Аос левиор, – внятно повторил юноша. – Аос левиор? – И, видя, что его не понимают, попытался объяснить.

– Вао левиор, – сказал он, указывая по очереди на себя, свой меч и кольчугу. Затем, дотронувшись до «лат» Романа, он спросил: – Аос ди левиор?

– Н-да. Объяснились, – почесал за ухом Роман. – Левиор, – кивнул он, тронув меч. Приложив ладонь к груди, он добавил: – Левиор. – И отчаянно замотал головой. Чуть подумав, он показал на себя и представился: – Роман. Ро-ман.

– Ро-ман, – повторил юноша и, коснувшись двумя пальцами левого плеча, произнес: – Левиор Тано.

– Левиор Тано... Очевидно, «левиор» – военное звание или титул, а Тано – имя? Пусть будет так.

Юноша снова указал на Романа, обвел рукой горизонт и вопросительно посмотрел новому знакомому в глаза. Присев на корточки, Роман изобразил на земле прямую линию, свой корабль и идущих к нему двух человечков: побольше и поменьше.

– Левиор Тано, – прокомментировал он, рисуя маленькую фигурку. – А это я, Роман.

Землянин встал и махнул рукой в ту сторону, где томился покалеченный «Венечка».

– Левиор Тано и Роман, – повторил он и для верности пошевелил пальцами, изображая, как они туда пойдут.

Тано, поколебавшись, согласно кивнул, и новые знакомые тронулись в путь. По дороге Роман показал своему спутнику маленький экран, на котором среди зелени выделялись две крохотные фигурки – красная и серебряная.

– Левиор Тано и Роман, – объяснил он недоумевающему юноше, одновременно поражаясь, как много можно сказать всего двумя словами, если помочь себе выразительной жестикуляцией. Тано, что-то сообразив, поднял глаза к небу и заметил «жаворонка». Сделав удивительный по красоте плавный жест, соединяющий летуна и наручный экран, он вопросительно взглянул на чужака. Роман засмеялся и кивнул. Догадливость Тано удивила его: ведь юноша впервые видел подобное устройство!

Они шли, присматриваясь друг к другу. Правда, немного мешала разница в росте. Роману нравился открытый взгляд Тано, его легкий шаг привычного к долгой ходьбе человека, уверенные скупые движения: ни лишнего жеста, ни суетливого любопытства. Тано разглядывал незнакомца точно старого друга, с которым не виделся много лет, – дружелюбно, с улыбкой, словно подмечая мельчайшие изменения в знакомом облике.

Часа через два Роман заметил, что Тано дышит тяжелее и все чаще смахивает рукавом испарину. Остановившись, землянин жестами предложил ему передохнуть. Завидев дерево со знакомыми «баклажанами», Роман устремился к нему. Набрав столько, сколько смог удержать в руках, он принес их усталому Тано. Аппетит не подкачал: юноши моментально уничтожили сочные плоды. Заморив червячка, Роман встал.

– Сиди, сиди, левиор Тано, – сказал он вскочившему было юноше и, положив тому руку на плечо, заставил сесть. – Я поброжу вокруг. – И он махнул рукой на окружающие заросли.

Казалось, Тано понял. Он снова сел, провожая глазами гиганта в блестящей одежде.

А Роман вскоре набрел на круглую поляну – одну из тех, без единой травинки. Осторожно, пробуя сначала ногой пересохшую и растрескавшуюся почву, он сделал четыре шага к центру. Внезапно у него запершило в горле, глаза заволокло красной пеленой. Роман охнул, попытался крикнуть, но закашлялся, а кашель тут же перешел в сипение: удушье перехватило горло, пальцы скрючило судорогой.

– Тривель! Тривель! – услышал он словно сквозь вату, и тут его рванули назад за локти. – Аос тривельта!

Тано, сгибаясь под тяжестью теряющего сознание Романа, буквально выволок его за пределы страшного круга. Больше часа Роман лежал в тени, приходя в себя и наблюдая, как посиневшие было кисти рук постепенно обретают обычный цвет. Покашливая, Тано принес пригоршню мелких мясистых листьев и, размяв их, несколькими каплями сока смочил пострадавшему губы, а влажной массой обложил лоб и виски. Два листа он разжевал сам.

Когда Роман наконец смог без поддержки подняться, он впервые в жизни почувствовал, что у него противно дрожат и подгибаются колени.

– Спасибо тебе, Тано, – сказал он с чувством, дотронувшись до руки спасителя. – По-моему, ты вытащил меня из оч-чень неуютной могилы.

Левиор Тано слов, естественно, не понял, но догадался об их смысле. Указывая на поляну, он о чем-то заговорил – взволнованно, убеждающе. Роман уловил знакомое «тривель».

– Тривель? – переспросил он.

Вместо ответа Тано сделал вид, что падает в обморок, раз-другой дернулся и затих. Встав, он снова повторил «тривель», поочередно указывая на Романа, поляну и место, где только что лежал сам.

– «Тривель» – значит «смерть», – осенило Романа. – Выходит, я обязан тебе жизнью? Но, как всякий герой приключенческих романов, в долгу я не останусь и тебе еще пригожусь... Пойдем, Тано. – И он потянул юношу за рукав. – Ужасно неудобно разговаривать всего четырьмя словами, ты не находишь? Вот когда мы с тобой доберемся до корабельного лингвиста...

 

Глава восьмая

Почему бы и нет?

Искалеченный корабль выплыл из сумерек, тускло сияя в свете выползающей первой луны. У Тано широко раскрылись глаза: его потрясли размеры невиданного сооружения. Он обошел вокруг корабля дважды, задрав голову и робко ощупывая пальцами металл. Дав ему вволю налюбоваться, Роман открыл люк, и подступающую ночь разогнал яркий луч света. Тано даже зажмурился – так резок был переход от полумрака. Землянин мягко и настойчиво подтолкнул спутника.

– Идем, Тано, – пригласил он, не заботясь о том, что «алый» не понимает ни слова. – Это мой дом, а ты – мой гость. Входи же, не бойся!

Тано чуть заметно напрягся и шагнул в выходной тамбур. Роман последовал за ним.

В корабле гость вел себя сдержанно: сел, куда указали, съел и выпил то, чем угостили, от добавки вежливо отказался. С интересом осматривался, но с места не вставал и ни к чему не притрагивался. Только когда Роман принес две клейкие ленты с пупырышками мнемодатчиков и хотел пристроить одну из них на лоб Тано – тот запротестовал, и хозяину пришлось подать пример. Тогда Тано успокоился и послушно подставил голову.

– А теперь – спать. Утром проснемся и будем разговаривать, как подобает двум хорошим друзьям, ибо, я надеюсь, мы уже стали ими, – болтал Роман, увлекая гостя в отсек лингвиста. – У нас тут две коечки, и мы на них превосходно отдохнем. Ложись, Тано, мой юный друг. Впрочем, мы с тобой, кажется, ровесники... Колыбельную я тебе петь не буду, слухом судьба меня обделила, а уж голосом и подавно...

Измученного боем и долгой дорогой Тано уговаривать не пришлось. Он живо сбросил сапоги, плащ, отстегнул пояс – но меч, видимо по привычке, положил рядом под рукой.

– Спи спокойно. – И Роман первый блаженно смежил веки. Тано незамедлительно сделал то же самое, и через несколько минут в отсеке слышалось ровное дыхание двух спящих.

Утром Роман проснулся раньше Тано. Некоторое время он лежал, прислушиваясь к новому языку, вложенному за ночь в его память. Слова, которыми он так удачно объяснялся с Тано, оказались угаданы не совсем точно. «Тривель» действительно означало «смерть, гибель», но «левиор» переводилось как «рыцарь», а Тано – «Одинокий». «Вао» и «аос» представляли собой местоимения – соответственно «я» и «ты».

Заметив, что гость открыл глаза, Роман прервал лингвистические упражнения.

– Приветствую тебя, Одинокий рыцарь! – весело провозгласил он, спуская ноги на теплый пол, и рассмеялся, увидев полные изумления глаза.

– Но вчера ты не понимал меня и не говорил на нашем языке! – встревоженно сказал Одинокий и невольно потянулся к оружию. – Или уста твои и глаза лгали?

– Ни слова лжи не слетело с моих уст! – ответил Роман, невольно переходя на стиль Ричарда Львиное Сердце. – Я действительно не понимал твоей речи, рыцарь. За ночь, которую мы провели вместе, я выучил твой язык. И помогли мне вот эти ленты. – Роман коснулся полоски с датчиками. – Кстати, можешь отцепить свою – она больше не нужна.

– Так ты колдун, Сверкающий рыцарь? – сдвинул брови Одинокий.

– Нет, друг мой, я не колдун – да и не рыцарь, кстати. Как бы объяснить тебе попонятнее... Знаешь ли ты, что такое звезды и как далеки они от твоей земли?

– У моего народа есть древнее предание, – все еще хмурясь, начал Одинокий рыцарь. – В давние времена, много цветений назад, звезды находились гораздо ближе друг к другу, чем сейчас. Каждая звезда была целым миром, и обитали возле них разные народы. Пока люди жили дружно, звезды были счастливы. Но когда начались войны, раздоры и предательства – звезды разгневались и разлетелись в разные стороны. Только когда в мире исчезнут ложь и насилие, звезды простят людей и снова приблизятся друг к другу.

– Превосходно, рыцарь! Тогда ты поймешь меня. Дело в том, что я попал к вам с другой звезды, из чужого мира. Если пожелаешь, ночью я покажу тебе свое солнце. Понимаешь, мой народ умеет делать много такого, чего не умеете вы. И жилище мое – это вовсе не жилище, а металлическая птица, которая переносила меня от звезды к звезде. С птицей случилась беда, и она больше не может взлететь. Эта же беда не позволяет мне позвать на помощь других жителей моей страны. Ты понимаешь меня?

– Мне трудно поверить в правдивость твоих слов, смутны твои речи. Но все, что я вижу, – и твоя одежда, и чудесное жилище (или птица?), и ты сам, – заставляет доверять ушам своим. Могу ли я чем-нибудь помочь тебе, Сверкающий рыцарь?

– Да не рыцарь я, – засмеялся Роман. – То, что ты принимаешь за воинские доспехи, всего лишь скафандр. Защитная одежда, вроде твоей кольчуги, только служит совсем иным целям. Лучше расскажи мне, Одинокий рыцарь, как зовется твой народ, с кем и почему ты сражался недавно в лесу и кто такой мужчина в желтом плаще, который вероломно оставил тебя на поле боя?

– Страна моя называется Эльмитио, а жители ее – эльмиты, «люди земли». Мы не любим войны и не трогаем соседей, но не желаем быть ничьими рабами, поэтому учимся сражаться и носим оружие. Лучшие воины получают звание рыцаря.

Одинокий задумался, и Роман нетерпеливо спросил:

– А почему вы оказались вдвоем в лесу?

– Что ж, я поведаю тебе, Сверкающий, то, о чем ты спрашиваешь. Мой народ послал трех рыцарей на поиски похищенной девушки. Она находится в подземных лабиринтах Мрачного ярла, жестокого и коварного правителя. Один из рыцарей... отстал в пути. Второй покинул меня во время нападения лесных бродяг. Это бывшие временные рабы ярла, которые не могут вернуться в свои дома с клеймом позора. Не осуждай их, у них нет иного выхода, кроме грабежа.

– Но ты убил всех, рыцарь.

– Смерть для них – милосердное избавление. Я же буду помнить этих несчастных до конца дней своих.

Оба замолчали. И вновь Роман заговорил первым:

– Послушай, Одинокий рыцарь! Ты остался один, и некому помочь тебе. Позволь мне пойти с тобой! Хоть я и не знаком с обычаями и нравами вашей земли, но оказать помощь могу. Силой меня природа не обидела, ловкостью тоже, и коварных правителей я не выношу. Решай, рыцарь!

– Нет, – сурово ответил эльмит и встал. – В жилах твоих течет кровь чужого народа. Ты не носишь звания рыцаря. Я верю, ты хочешь помочь. Но меня и еще двух рыцарей эльмиты избрали на турнире. Ты же – пришелец с далекой звезды, ты не эльмит и не должен вмешиваться в дела моего народа.

– Ошибаешься, рыцарь! – возмутился Роман. – Если каждый будет защищаться в одиночку, его легко уничтожат. Только помогая соседу, можно добиться счастливой и спокойной жизни. Только вместе можно противостоять силам зла. Только вместе, слышишь, рыцарь?

– Не гневайся, – уже мягче сказал эльмит. – Я не могу взять тебя с собой. Лишь удар сталью о сталь рождает искры; лишь рыцарь имеет право идти на бой.

Роман настаивал, уверял эльмита, что вдвоем будет веселее идти, что ему все равно нечего делать – исправить птицу он не сумеет, что, наконец, он с детства мечтал спасти прекрасную девушку из лап Кащея Бессмертного или кровожадных космических флибустьеров. Все было напрасно. Одинокий рыцарь твердо стоял на своем и не соглашался взять в попутчики чужака.

– Я все равно пойду с тобой! – сказал наконец Роман. – Я не могу оставить тебя одного. Буду идти по твоим следам – до тех пор пока не понадобится моя помощь. Посмотрим, как ты отвергнешь протянутую руку!..

 

Глава девятая

Последнее слово

Одинокий рыцарь шел быстро, но настойчивый чужеземец упрямо шагал по пятам. Он следовал за рыцарем в некотором отдалении, не приближаясь, но и не отставая. Одинокий часто оглядывался, в душе удивляясь тому, что беспокоится о незнакомце. Сверкающий понравился ему, и про себя Одинокий даже жалел, что они не могут продолжать путь вдвоем.

«Все-таки он идет, – размышлял с досадой рыцарь. – Он идет один, но со мной. А если действительно случится что-то непредвиденное? Имею ли я право принять его помощь? И что делать, если я стану нужен ему? Но рыцарь всегда защитит слабого, или... А он упорно идет со мной...»

Завидев впереди коричневые силуэты, сидевшие рядком поперек дороги, Одинокий замедлил шаг. Сверкающий, ощутив неладное, в свою очередь пошел быстрее и почти бегом догнал рыцаря.

– Что случилось? – спросил он.

– Я ожидаю тебя.

– Ты изменил свое решение, Одинокий рыцарь? Я могу сопровождать тебя?

– О нет, друг мой. Но впереди – Сидящие, и я не хочу, чтобы они причинили зло тебе, а ты – им. Я еще раз прошу тебя вернуться к сломанной птице. Путь полон опасностей, и мне будет жаль, если ты попадешь в беду, Сверкающий.

– Уговоры напрасны, – обидчиво возразил чужак. – Ты заботишься обо мне, а о себе заботиться не разрешаешь. Оставить друга в трудную минуту недостойно. Я не уйду. И довольно об этом! Лучше объясни, кто такие Сидящие и что это за посиделки посреди дороги.

– Сидящие – это просто Сидящие, – невразумительно изрек юноша. – Мудрецы, не общающиеся с людьми. К ним нельзя прикасаться, иначе они потеряют силу и погибнут. Но приближаться к ним опасно – взглядом Сидящие могут задушить дерзкого.

– Как это – задушить?

– Просто прикажут тебе не дышать.

– Так что же – сойдем на обочину?

– Нет. Пройдем по дороге между ними, держась рядом: сразу на двоих у них не хватит силы.

– Вот видишь, а ты еще не хотел брать меня! – упрекнул Роман. – Пригодился ведь!

– Идем.

Тесно прижавшись друг к другу, юноши шли прямо на Сидящих. Уже отчетливо различались неподвижные загорелые руки, поджатые ноги, наголо бритые головы и немигающие глаза. Сверкающий осторожно обнял товарища за плечи.

Как только до ближайшего Сидящего осталось три-четыре шага, тот медленно опустил веки и исчез. Это было так неожиданно, что юноши застыли на месте. Один за другим, словно повинуясь неслышной команде, Сидящие пропадали, и вскоре дорога опустела.

Рыцарь и Роман растерянно огляделись. Далеко-далеко позади возникли те же самые фигуры – Сидящие попросту переменили насиженное место, не желая вступать в конфликт.

– Кажется, удушение откладывается, – с облегчением пошутил землянин. – Но теперь назад ходу нет, как ты считаешь?

Рыцарь промолчал.

– Придется мне сопровождать тебя, – не унимался Роман.

– Уходи, – не поднимая глаз, попросил Одинокий. – Я поклялся выполнить долг рыцаря и выполню его. Ты связываешь мне руки своим присутствием. Возвратись. Это не будет трусостью и бесчестием – ты не обязан следовать за мной. Ты не эльмит, пойми!

– А теперь послушай меня. Хорошо, пусть я не эльмит. Пусть я не добивался права быть защитником девушки. Но я мужчина! Помогать другим, бороться с несправедливостью, сражаться со злом – долг не только рыцаря, но и каждого мужчины. По крайней мере на моей планете это так. И я не уйду. Я не могу предаваться безделью, зная, что тебе в этот момент может грозить опасность.

Одинокий в раздумье покусал губы.

– Нет, – сказал он наконец. – Сожалею, но – нет.

 

Глава десятая

Топь

Начиналось кольцо страшных болот, которыми Мрачный окружил свои владения. Прежде здесь расстилались чудесные луга, поросшие лиловыми поющими цветами. Но по приказу правителя временные рабы перекопали русло реки тысячами каналов – и теперь глазам путников открывалась буро-желтая трясина, подернутая редким пухом травы-серебрянки.

– Старики советовали остерегаться этих мест, – пробормотал Одинокий, силясь рассмотреть хоть что-нибудь сквозь полосу трепещущего студенистого тумана, опоясывающего болота.

Мгла вздыхала и ухала, омерзительно пахла и время от времени озарялась оранжевыми вспышками: то загорался болотный газ. Обернувшись, Одинокий уловил слабый отблеск возле огромного серого валуна.

– Сверкающий вновь следует за мной, – с досадой заметил Одинокий. – Упрямое создание! Я же объяснил ему, что чужаку, тем более не рыцарю, не подобает вмешиваться в дела народа эльмитов. Впрочем, надеюсь, он не пойдет далее...

И, не обращая более внимания на назойливого спутника, Одинокий рыцарь шагнул в топкое месиво. Ил мягко чавкнул, расползаясь под сапогами.

Густая жидкость обволакивала колени, липла к полам подвернутого плаща, тянула назад и вглубь. Рыцарь с трудом передвигал ноги, продираясь сквозь спутанные подводные корни. Каждый шаг сопровождался удушливой волной зловония. Пройдя сквозь туман и заметив невдалеке кочки, Одинокий свернул к ним. Клочки относительно надежной почвы служили пристанищем ярко-зеленым кустам. Толстые морщинистые ветви слабо шевелились, хотя воздух был неподвижен.

– Это именуется зеленцами, – сказал Одинокий машинально и вздрогнул: щупальца-ветви стремительно рванулись на голос, пытаясь схватить пришельца. Раздалось резкое шипение, напомнившее Одинокому свирепых горных змей араусов: те точно так же атаковали зазевавшихся путников.

Рыцарь двинулся дальше, старательно огибая кочки. Болотная тропа уходила все глубже, нащупывать ее становилось все труднее. Одинокий погрузился уже выше пояса, и каждый вдох требовал неимоверных усилий. Дурнопахнущая жижа, неуклонно поднимаясь, душила его в своих страшных тисках. В глазах темнело, эльмит брел почти наугад и только крохотным уголком сознания с удивлением отмечал, что и не предполагал в себе столько сил.

Сапог, соскользнув с невидимого корня, провалился в яму. Одинокий потерял равновесие и, пошатнувшись, отпрянул, ненароком коснувшись ближайшего зеленца. Мгновенно мягкие щупальца свернулись в тугой клубок и с силой рванули юношу в сторону от тропы, не успев, однако, оплести добычу. Одинокий судорожно забарахтался, пытаясь найти исчезнувшую опору, и инстинктивно ухватился за «ветку» маленького зеленого монстра, росшего на крайней кочке. Щупальце вытянулось и задергалось, стараясь освободиться. Раздалось сочное чмоканье – и зеленец, не удержавшись ногой-корнем, очутился рядом с рыцарем. Одинокий увидел, что остальные «кусты», разом прекратив шипение, потянулись к попавшему в беду малышу. Они отчаянно извивались, но короткие щупальца не доставали до захлебывающегося зеленца. И тогда над болотом пронесся горестный, почти человеческий многоголосый стон...

Одинокий не колебался ни одной лишней секунды. Подняв над головой обмякший грязно-зеленый комок, он размахнулся и выбросил его на кочку, погрузившись при этом усилии до самых плеч. Облако кусачей мошкары облепило взмокшее лицо, и эльмит тщетно пытался отогнать беспощадных кровопийц грязной ладонью.

– Держись, друг! – раздался близкий крик.

Повернув голову, Одинокий увидел, что к нему, разбрызгивая месиво, спешит Сверкающий. Он резво прыгал по кочкам, и Одинокий хотел уже крикнуть, предупреждая об опасности, но промолчал: зеленцы ловко уворачивались от тяжелой блестящей обуви и скручивали щупальца в спирали, даже не пытаясь схватить или оттолкнуть. Последним прыжком Сверкающий оказался рядом со спасенным зеленцом, уже запустившим ножку в почву. Длинные руки незнакомца, протянувшись к утопающему, выдернули его за воротник и уложили под «куст».

– Извини, если что-нибудь сделано не по этикету, – сказал гигант. – Я ведь не знаю, как у вас подобает спасать рыцарей.

Сверкающий встал во весь рост, чуть не наступив на съежившееся маленькое щупальце.

– Осторожно! – вскочил Одинокий. – Это – живое!..

– Ну и дела-а... – удивленно протянул между тем Сверкающий, глядя через плечо. Эльмит невольно посмотрел туда же и тихо ахнул.

Через трясину тянулась необычная дорога. Она изгибалась и петляла, соединяя кочки и пересекая топь. Зеленое полотно ее из прочно переплетенных щупалец слегка вздрагивало, теряясь в прибрежном тумане.

– Дорога ждет нас, – сказал Одинокий и первым ступил на тропу. Сверкающий, недоверчиво качнув головой, последовал за ним.

– Никогда не видел ничего подобного, – признался он. – А ты не боишься, что они заманивают нас в ловушку?

– Нет, – ответил Одинокий не оборачиваясь. – Только люди додумались платить злом за добро. Одно недоступно моему пониманию: почему они не пытались сбросить в болото тебя?

– Их, видимо, обманул скафандр. Ну, мои доспехи, – засмеялся чужак. – Это же металл! Вот забияки и решили, что я несъедобный!

Эльмит с сомнением покачал головой, но спорить не стал.

Долгое время они шли в полном молчании. Мягкая плетенка прогибалась и раскачивалась, и путникам никак не удавалось попасть в такт ее движениям. Выбравшись наконец на твердый берег, обессилевший Одинокий остановился, поджидая землянина. Найдя поблизости бочажок с чистой водой, оба юноши долго смывали с себя засохшую вонючую грязь, избавляясь от въедливого запаха.

Сняв с запястья боевой браслет, Одинокий рыцарь протянул его Сверкающему.

– Отныне ты рыцарь, – произнес он твердо, – и останешься им до самой смерти, если только поступки твои не окажутся недостойны высокого звания. И знай, что, совершая подвиг, рыцарь должен объявлять свое имя. Я нарекаю тебя – Звездный рыцарь!

– Благодарю за честь, – отозвался Звездный серьезно, осторожно натягивая браслет. – Как я догадываюсь, ты принимаешь меня в компанию. Ну, так что – идем спасать вашу принцессу?

 

Глава одиннадцатая

Через пески

До наступления сумерек двое шли в дюнах, казавшихся нескончаемыми. Ноги тонули в пепельном песке, мельчайшие частички которого набивались в рот и скрипели на зубах. В конце концов Звездный опустил сильно нагревшийся щиток шлема, а Одинокий прикрыл воспаленные глаза ладонью и поглубже натянул капюшон.

Деревья, торчавшие среди плоских барханов, выглядели ужасающе. Высохшие, изглоданные жаждой и жгучими ветрами, они казались древними чудищами, замершими в ожидании жертвы.

– Однажды я видел похожий лес у нас на Земле, в Калифорнии, – сообщил Звездный. – Он окаменел от времени. А здесь что стряслось?

– Рассказывают, что на этом месте были тенистые леса, – еле слышно выговорил Одинокий пересохшими губами. – Но Мрачный ярл заставил воду покинуть долину, и песчаные бури засыпали деревья. Если ветер и освобождает их, то ожить они не могут.

– Сколько же успел напакостить, негодяй! – не удержался Роман. – Там болота, здесь пустыня – и все его рук дело! Да еще и девушек похищает. Кстати, он что – жениться на ней возжелал?

– Нет, причина иная. Когда остановимся на отдых, я расскажу тебе все. Должен же ты знать, благородный рыцарь, ради чего идешь на подвиг!

Ночь рухнула на пустыню внезапно. Кажется, только что зеленый эллипс солнца освещал путникам дорогу, устилая песок густо-изумрудными тенями; и вот уже лишь три крохотные бледные луны одна за другой выплыли в лиловое небо, стараясь рассеять мрак. Резко похолодало.

– Давай устраиваться на ночлег, Звездный, – предложил эльмит и первым начал собирать сучья для костра. Его спутник расчистил место возле причудливо изломанного куста, порылся в заплечном мешке и извлек большой кусок невиданной прозрачной ткани. Расправив, он аккуратно развесил ее на ветвях. Одинокий тем временем высек огонь и теперь раздувал его краем плаща.

– Зачем это? – указал эльмит на ткань.

– Утром в ней соберется вода, – пообещал Звездный и в свою очередь поинтересовался: – Скажи мне, рыцарь, здесь может водиться какая-нибудь живность? Что-нибудь ползающее, прыгающее, бегающее... словом, кусачее.

– Не знаю, – подумав, ответил эльмит. – О владениях Мрачного ярла ходит много легенд, о них поют баллады и рассказывают страшные истории. Но что в них правда, а что выдумка...

– Примем меры предосторожности, – пробормотал Звездный и вытянул из мешка толстый малиновый жгут, усеянный с одной стороны крохотными белыми шариками. Разложив жгут вокруг песчаного ложа шариками наружу, он соединил его концы подобием белой пряжки.

– Вот и все. Теперь ни одна тварь близко не сунется. – И Звездный уселся возле костра, протягивая к огню начинающие зябнуть руки.

Эльмит тоже опустился на песок. Он сидел совершенно неподвижно и смотрел, как ловкие язычки пламени слизывают с уродливых кусков дерева остатки растрескавшейся коры.

– Скажи, Одинокий рыцарь, – нарушил молчание чужак, – почему ты носишь такое печальное имя?

– Мы вышли в путь втроем, – нехотя ответил эльмит. – Два рыцаря отступили и повернули назад. Я остался один...

– Но ведь теперь нас двое!

– Ты все же не эльмит, добрый рыцарь, и мне очень жаль.

– А до этого странствия у тебя было другое имя?

– Да. Меня называли рыцарь-Поэт.

Одинокий отцепил от пояса овальную серебристую пластину, положил ее перед собой и дотронулся до матовой поверхности пальцем. Металл ответил звуком, похожим на вздох. Эльмит вновь и вновь прикасался к тингури, и родилась мелодия – странная, напоминающая вой ветра и плеск воды, тяжелые шаги человека и крик потревоженной птицы... И Звездному показалось, что он очутился возле разбитого «Венечки», на берегу лесного ручья. Он хотел о чем-то спросить, но не успел: эльмит запел. Собственно, это была не песня, а скорее мелодекламация, но слова так естественно сливались с музыкой, что разделить их было бы невозможно.

пел Одинокий рыцарь, —

Эльмит перевел дыхание.

– А зачем ярлу злат-камень? – спросил Звездный. – Или он тоже собирается лечить людей?

– Ему нужна власть над миром, и волшебный самоцвет – могущественное оружие. Если латники ярла обнаружат и захватят рудник, народы лишатся единственного лекарства от ужасной болезни. Захочет ярл – и они будут жить, не захочет – они исчезнут с лица земли.

– Это... это же чудовищная жестокость! Это отвратительно и подло! – возмутился Звездный. – И ты еще не хотел брать меня с собой! Да за такое гнусное дело его в порошок стереть мало!

Эльмит улыбнулся горячности спутника, помолчал и снова дотронулся до тингури.

Одинокий резко отодвинул тингури в сторону и поднялся.

– Я сдержу клятву, – произнес он сурово. – Никогда эльмиты не будут вымаливать крохи жизни у Мрачного ярла!

Рыцарь порывисто перешагнул через шнур, но тут же рухнул на песок, корчась от боли и зажимая руками уши. Гигант-землянин, подхватив эльмита на руки, внес его внутрь круга. Рыцарь тут же опомнился.

– О-ох, – простонал он. – Что со мной было?

– Защита сработала, – виновато ответил Звездный. – Не успел остановить тебя, извини.

– Я не пострадал, добрый рыцарь... Сейчас мы оба более всего нуждаемся в отдыхе, и потому предлагаю теперь же лечь спать. Путь предстоит неблизкий.

 

Глава двенадцатая

Поединок

Занималась зеленая заря. Одинокий проснулся первым и с удивлением увидел, что ткань на ветвях приняла форму чаши и полна воды. Эльмит с опаской покосился на спящего спутника: к колдунам он всегда относился недоверчиво.

Почувствовав на себе взгляд, Звездный заворочался, открыл глаза и потянулся.

– Доброе утро, коллега! – весело сказал он. – Как там наша водичка? Набралась?

– Влаги достаточно, – ответил эльмит. – Но я не хочу пробовать твой колдовской напиток.

– Чудак, это же обыкновенная роса! – рассмеялся Звездный. – Кстати, ты не откажешься позавтракать?

– Я привык подолгу не есть, – пожал плечами эльмит. – А ты?

– Силы нам понадобятся, поэтому – вот, смотри. – Звездный достал из кармана желтую пластинку и пакетик белых крупинок. С тихим щелчком пластинка развернулась в бокал, и гигант зачерпнул им воду. Затем он бросил в него одну крупинку, и вода во мгновение ока помутнела и загустела.

– Пей, и не обессудь за скудость угощения. – Звездный протянул спутнику бокал. – Может быть, на вкус гурмана это не слишком аппетитно выглядит, зато питательно.

Одинокий принял в ладони сосуд и не без колебания пригубил. Тягучее питье было чуть кисловатым и пахло неведомыми травами. К удивлению эльмита, чувство голода и жажды исчезло почти мгновенно.

– Не думай, рыцарь, я не волшебник, – заметил Звездный, повторяя свои манипуляции. – Есть такая наука – химия. И никаких фокусов-покусов!

Остаток воды перелили во флягу Одинокого, землянин разомкнул шнур, смотал его и спрятал в мешок вместе с чудесной тканью.

– Ну что, трогаемся? – спросил он нетерпеливо.

– Идем, – согласился эльмит.

Пройдя десятка три шагов, путники обогнули дюну и наткнулись на двух мертвых чудищ. Коричневые ящеры с алыми веерами длинных шипов на спинах лежали на песке, изрытом кривыми когтями в агонии.

– Пригодилась, значит, защита. – Звездный не скрывал удовлетворения.

– Да, если бы не твой заколдованный шнур, то мы бы уже сохли, нанизанные на их спинные шипы. Яд пустынного ящера убивает на месте.

– А почему на шипах? Они что, изволят есть только вяленую человечину под пикантным соусом? Или это, так сказать, продуктовые заготовки к осенне-зимнему сезону?

Больше до самого полудня не было произнесено ни слова. Вокруг тянулись все те же серые пески, и только тени идущих, переползая с холма на холм, вносили некоторое разнообразие в пейзаж. Там, где они ныряли в ложбины, утомленным от солнца глазам мерещились зеленоватые лужайки, и приходилось отворачиваться, чтобы не впасть в искушение.

– Не пойму, опять мне чудится или на самом деле там деревья и какая-то постройка? – спросил наконец Звездный, показывая на расплывающийся в знойном мареве горизонт.

– Не мерещится. Я вижу оазис Рыцарских Ворот, – кивнул Одинокий. – Нам предстоит сражаться.

– С кем?

– С теми, кто их построил: с воинственным кланом кочевников. Это обычай.

– Да зачем же? – недоумевающе вопросил чужак. – Разве нельзя свернуть и пройти мимо, не встревая в драку?

– Рыцарские Ворота не положено обходить. Поединок с хозяевами Ворот – дело чести. Таков наш закон, – холодно возразил эльмит.

– А-а... Ну, если закон – тогда другое дело, – охотно согласился Звездный. – Надеюсь, я тоже могу принять участие в потасовке? Поразмяться после долгой ходьбы не грех.

– Ты безоружен. У тебя только боевой браслет.

– Как-нибудь обойдусь, – усмехнулся Звездный. – Не уроню чести рыцаря. Кое-что умеем... А оружие напрокат не выдается? Безобразие, никакого сервиса.

Когда путники подошли к Воротам, жаждущая схватки дружина уже выстроилась по обе стороны утрамбованной площадки.

– Стойте, благородные рыцари! – прокричал одетый в грязно-белый плащ воин, исполнявший обязанности герольда. – По обычаю вы должны назвать свои имена, выбрать оружие для трех поединков и сразиться во славу своего властелина, своей страны или иной цели.

– Согласно обычаю нас должен приветствовать вождь клана! – резко ответил эльмит и выпрямился во весь свой небольшой рост.

Дружинники разомкнули ряды, и верхом на снежно-белом быке выехал рослый рыцарь. Золотой шлем его был увенчан сжатым кулаком, выточенным из черного камня. Желтый плащ ниспадал с плеч, закрывая круп боевого зверя. На левом боку висел тяжелый широкий меч.

– Я рыцарь Черной Руки, – рявкнул всадник. – Ваши имена!

– Я – Одинокий рыцарь, – ответил эльмит, слегка наклонив голову.

– Я – Звездный рыцарь, – представился Роман, в точности скопировав жест и тон Одинокого.

– Твоим соперником буду я! Мне надоели хилые недомерки, попадавшие последнее время в нашу долину! – объявил рыцарь Черной Руки. – Назначаю три схватки: на копьях, на мечах и на кинжалах. Где твое оружие?

– При мне, – ответил Звездный, демонстрируя мускулистые руки. – Вот оно.

– Ты издеваешься?!

– Ничуть. Или ты боишься? Тогда возьми запасной меч.

– Верно ли я понял тебя? Ты собираешься сражаться голыми руками? – встрепенулся Одинокий. – Речи твои уязвляют сердце. Ты погибнешь!

– Не беспокойся, друг. Одолжи мне только перед боем твой плащ: смотри, как его цвет бесит этого милого белого бычка!

Одинокий расстегнул рубиновый аграф, и мягкая ткань послушно соскользнула с плеч.

– Я буду сражаться первым, – заявил эльмит с несвойственным ему высокомерием. – Противника изберите сами. Все три схватки на мечах. – И потянул из ножен обоюдоострый клинок.

На середину ристалища вышел приземистый боец. Медные пряди волос клочьями торчали из-под шлема, такая же рыжая поросль покрывала его мощный торс и крепкие руки. Проделав ритуальные движения мечом, рыжий бросился на эльмита, но лезвие лишь рассекло воздух: Одинокий легко увернулся и ответным ударом срубил фигурку быка, украшавшую шлем бойца. Почувствовав издевку, тот вновь атаковал противника – и опять меч встретил лишь пустоту. Эльмит выскользнул из-под удара и рассек ремень, стягивавший медный нагрудник рыжего. Рассвирепев, рыжий с яростным ревом рванулся вперед – и, оглушенный, рухнул наземь: меч Одинокого плашмя опустился на его затылок.

– Выставляйте другого бойца, – потребовал победитель, скрывая довольную улыбку.

Сопящего рыжеволосого оттащили в тень, место его занял худощавый юнец. Горящие азартом глаза были единственной движущейся деталью на бесстрастном лице. Сняв шлем, юноша перехватил спадающие на лоб черные волосы полоской ткани, поднял меч и двинулся на эльмита.

Одинокий теперь вел себя осторожнее и не подпускал юношу близко. Довольно долго оба кружили по ристалищу – присматриваясь, делая ложные замахи и обманные движения. Наконец черноволосый осмелел и обрушил на эльмита каскад выпадов и ударов, которые, однако же, по-прежнему не достигали цели. Одинокий отскакивал, падал и перекатывался, причем проделывал это настолько играючи, что в целом поединок напоминал отлично срежиссированный спектакль. Но в какой-то момент сверкающий вихрь внезапно оборвался, и зрители едва успели заметить, как меч юноши-кочевника, глухо звякнув, отлетел далеко в сторону. Одинокий сделал еле уловимое движение и отсек выбившуюся из-под ленты противника прядь.

– Прошу прощения, благородный рыцарь, но мне кажется, именно эта прядь помешала тебе точнее направить последний удар, – учтиво произнес эльмит. – Без сомнения, твое мастерство велико, и поединок с тобой был для меня честью.

Юноша побледнел, почтительно поклонился и, отступив, смешался с дружиной.

– Теперь будешь иметь дело со мной! – заносчиво крикнул рыцарь Черной Руки. – Вот только сначала разделаюсь с этим. – И он небрежно указал на Звездного рыцаря.

– Повремени похваляться, недостойный рыцарь! – вспыхнул оскорбленный эльмит.

– Придется поучить его правилам хорошего тона, – с притворным сожалением вздохнул Звездный, сбросил с плеча мешок и поднял алый плащ. – Совершенно одичал в своей пустыне – на людей бросается! Да еще и невежа.

– Поединок с тобой будет короток, – пообещал рыцарь Черной Руки, забираясь на быка и взвешивая на руке копье. – Хой, пошел!..

Одинокий с плохо скрываемым волнением следил за товарищем. А тот, обмотав полой плаща правую руку, спокойно ожидал столкновения.

Белый бык, взрывая шипастыми подковами землю, мчался, угрожающе опустив голову и выставив рога, удлиненные бронзовыми наконечниками. Чуть выше рогов тускло блестело лезвие копья.

В момент, когда острия почти коснулись Звездного, взмах плаща заставил быка метнуться в сторону. Землянин сделал странное движение кистью свободной руки... Осадив разъяренное животное, Черная Рука растерянно разглядывал копье – вернее, его обломок. Он так и не понял, что произошло. Только Одинокий успел заметить, как его друг попросту разрубил древко ребром ладони.

– Теперь я буду биться пешим, рыцарь, ибо копье мое сломано, – сказал Черная Рука, и Звездный кивнул, соглашаясь.

Рыцарь Черной Руки спешился (оруженосцы накинули толстую цепь на шею быка и оттащили его за ворота), обнажил меч и отшвырнул ножны. Звездный стоял, расставив ноги и скрестив на груди руки, безмятежно насвистывая старинный боевой марш. На запястье поблескивал обнаженный браслет.

Практически безоружный воин вызывал у дружинников самые низменные чувства. Зрители выли и орали, подбадривая предводителя.

– Нанеси ему свой знаменитый боковой удар, рыцарь!

– Разруби пришельца от ушей до поясницы!..

– Не давай пощады, руби – чего ждешь!

– Бей без жалости, Черная Рука!..

Одинокий подался вперед и сжал кулаки, страшась увидеть гибель соратника, спасшего ему жизнь. Черная Рука поднял меч и очертил им несколько кругов над головой, потом размахнулся... Звездный стремительно прыгнул прямо под меч, пронзительно и дико вскрикнул и, описав руками полукруг, с размаху ударил ими по лезвию. Опешившие дружинники шарахнулись прочь, уворачиваясь от осколков: оружие рассыпалось на мелкие части.

– Проклятый колдун! – заорал в страхе Черная Рука. – Его не берет лучшее железо!

– Защита без оружия, вот как это называется. И нечего на меня глазами сверкать – мог бы выбрать меч и попрочнее. Тоже мне, вояка с детской игрушкой!

Черная Рука не слушал. Жестом он подозвал кого-то из толпы, и ему подали цепочку с замысловатой фиолетовой фигуркой. Незадачливый вождь угрожающе потряс ею.

– Мой талисман одолеет тебя, – торжествующе заявил он и благоговейно надел цепь поверх доспехов. – Твои руки ослабеют, глаза затуманятся, и колдовские чары рассеются. Этот талисман победил уже четырех чародеев, ты будешь пятым!

– Не хвались, на рать идучи, хвались, с поля едучи, – ухмыльнулся Звездный. – И не медли многоречивый рыцарь, ибо мы спешим, а ты меня задерживаешь. Нападай же, или я потороплю тебя доброй оплеухой!

Черная Рука, отшвырнув обломок клинка, выхватил два кинжала и ринулся в бой. Звездный, словно поддразнивая противника, по-боксерски приплясывал вокруг него. Он зорко стерег каждое движение Черной Руки, и любой взмах кинжала не достигал цели – два-три пальца все время разделяли металл и тело. Наконец терпение вождя клана лопнуло: набычившись и выставив вперед кинжалы так, что они напоминали рога, Черная Рука ринулся очертя голову на врага, и тут произошло непостижимое. Звездный метнулся в сторону и вверх, благополучно миновав лезвия, и в прыжке нанес молниеносный удар согнутыми ногами и ребром ладони. Черная Рука растянулся на земле без чувств, шлем и кираса его были смяты страшной, невероятной силой.

Одинокий перевел дух, приблизился к Звездному и заметил, что браслет его окрасился кровью.

– Оцарапался об эту ржавую жестянку. – Звездный кивнул на бездыханного противника, отвечая на немой вопрос.

– Бой окончен, – заключил Одинокий, обращаясь к дружине, приводившей в чувство поверженного воителя. – Мы намерены продолжить свой путь.

– Ну уж нет, – злорадно хохотнул очнувшийся Рыжий. – Вас двое, и теперь вы как победители должны сразиться между собой – или не уйдете отсюда.

– Это невозможно! – попытался было запротестовать Звездный, но эльмит жестом остановил его.

– Ваше требование противоречит обычным правилам, но мы согласны выполнить его, – сухо произнес Одинокий и, еле заметно шевельнув губами, шепнул: – Делай как я.

Рыцари разошлись по краям ристалища, повернулись лицом к центру и медленно начали сходиться. Когда они оказались совсем рядом, Одинокий рыцарь поднял правую руку и Звездный повторил его движение, не понимая, что задумал эльмит. Короткий взмах – и рука Одинокого, рассеченная одним из лезвий браслета, обагрилась кровью.

– Зачем... – вырвалось было у Звездного, но эльмит с силой прижал свою рану к запястью чужака, и кровь их смешалась.

– Отныне и навеки мы кровные братья, – объявил он во всеуслышание. – Законы предков запрещают сходиться в битве рыцарям одной крови, и этот запрет вам не нарушить!

Дружинники угрюмо расступились, освободив дорогу. Проходя под аркой Ворот, эльмит сорвал со стены огромный шлем с изображением черного кулака и швырнул его наземь. Один из воинов метнулся было следом – его удержали.

– Пожалуй, благородный рыцарь, мы составили с тобой неплохой дуэт, – заметил Звездный.

Эльмит согласно наклонил голову, мимолетная улыбка осветила усталое лицо.

 

Глава тринадцатая

Водяные

Рыцари шли до тех пор, пока Ворота не превратились в расплывчатое пятнышко у горизонта. Пот и песок на лицах спеклись в шершавую корку.

– Передохнуть бы, – намекнул Звездный.

– Я чувствую поблизости воду, – откликнулся Одинокий. – Ты еще в силах идти, брат мой?

– Конечно, – обиделся гигант. – Я только предложил. А что, ты хочешь взять меня на ручки?

Местность заметно изменилась. О пустыне напоминали лишь редкие проплешины песка, выглядывавшие из-под длинных плетей ползучих растений. Среди них торчали пучки травы, на вид мягкой и сочной. Звездный не преминул сорвать травинку, за что немедленно поплатился изрезанными пальцами.

– Черт знает что, – в сердцах ругнулся он, разглядывая руку. – Прямо-таки пила, а не травка!

Одинокий промолчал, сберегая дыхание.

Потянулись пологие холмы, покрытые кудрявым жестким кустарником. Обогнув ближайшие заросли, рыцари увидели чистейшую речку, сверкавшую на солнце, словно ларец с изумрудами. К воде спускалась очаровательная полянка. Растительность на ней – очевидно, в виде одолжения – оказалась не агрессивной: не царапалась и не резала ладони.

– Виану-соло (пресная вода)! – выдохнул эльмит.

Рыцари бросили пожитки и ринулись к воде. Они пили – и никак не могли напиться, обмывали окровавленные руки и разгоряченные лица, отфыркивались и производили массу шума, не заботясь, слышит их кто-нибудь или нет.

Наплескавшись вволю, рыцари вышли на берег. Следовало заняться ранами: подсохшие было в пути, они снова кровоточили.

– Дай руку, – попросил эльмит, и Звездный, рывшийся в мешке в поисках аптечки, послушно протянул ладонь.

Эльмит крепко взял ее, пристроил на согнутом колене и, нагнувшись, затянул сквозь зубы какую-то ритмичную мелодию. Палец очерчивал круги вокруг раны. Лоб его покрылся капельками пота, эльмит тяжело задышал – и когда отпустил руку, то на ней оказалась лишь тонкая розовая полоска: рана закрылась. Порезы на ладони тоже подсыхали на глазах.

– Вот это терапия! Здорово, – поразился Роман, с изумлением рассматривая заживленное место. – А сам?

– Сейчас, – ответил эльмит, приходя в себя.

Он сел поудобнее и проделал то же самое со своим запястьем, на этот раз с меньшими усилиями.

– Когда врачуешь свои раны, всегда легче, – пояснил он. – Другому, да еще с твоим ростом – сложнее. – Он помолчал и озабоченно добавил: – Кажется, брат мой, я допустил оплошность. Мы смывали кровь прямо в реке. Опасность грозит нешуточная.

– А у вас тут водятся пираньи? – заинтересовался легкомысленный Звездный.

– Я не знаю, кого ты имеешь в виду, но в наших реках, особенно там, где есть отмели и островки, живут водяные людоеды-эльвиану. У них бледная кожа, белые волосы и зеленые глаза. Они чуют кровь в воде на огромном расстоянии, и не сдобровать тому, кто попадется на их пути. Эльвиану раздирают жертву ногтями и пожирают ее живьем.

– Бр-р-р! – скривился Звездный. – Вот нечисть, не к ночи будь помянуты!

– У них есть одно слабое место: они не переносят свет и тепло. Если что-то задержит эльвиану на берегу до восхода солнца, то они гибнут.

– Значит, время у нас есть. До заката далеко. – И Звездный растянулся на траве, подложив ладони под голову. – Отдохни, добрый друг мой, ты ведь еле стоишь на ногах.

Одинокий последовал совету.

– От эльвиану все равно не скрыться, – пробормотал он убежденно, силясь приоткрыть слипающиеся глаза. – Они будут идти на запах крови до первых проблесков зари...

Звездный рыцарь очнулся, когда последние лучи солнца скользили по глади потемневшей речки. Рядом беспокойно вздрагивал спящий Одинокий.

– Вставай, друг! – тряхнул его за плечо землянин, и эльмит открыл глаза. – Если здесь действительно живут водяные, нам придется несладко. Мы чуть не опоздали!

Одинокий вскочил на ноги, и в ту же минуту, словно только этого и ожидая, зеленое зарево погасло.

– Надо нам уйти подальше от воды на всякий случай, – вслух подумал эльмит.

– Верно, оставим простор для маневра; и у нас есть защита, – напомнил Звездный, доставая наощупь знакомый шнур.

– Эльвиану передвигаются медленно, но никогда не приходят поодиночке, – с сомнением сказал Одинокий. – Их десятки, а то и сотни. Справится ли твоя волшебная веревка?

– Попробовать-то можно, – заметил Звездный. – А то в случае чего – легкой рысью от напасти, мы ведь прилично передохнули.

Рыцари расположились на вершине одного из холмов. Наступила ночь, но они не спали, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в рассеянном свете маленьких лун. Звездный срезал ножом по кругу кусты и траву, выкладывая из них своеобразный кольцевой барьер.

– Вот они... – прошептал Одинокий, зрение которого было намного острее. Его спутник поспешно вошел в круг и замкнул концы шнура.

Зрелище напоминало исход привидений из древних замковых развалин или могил заброшенного кладбища. Белесые силуэты словно плыли, фосфоресцируя в темноте; глаза их казались зелеными огнями.

– Многовато, – сказал Звездный, доставая из кобуры бластер. – Действительно, мощности может не хватить.

Цепь зеленых глаз растягивалась, охватывая кольцом вершину холма. Эльвиану, бесшумно приближаясь, уже тянули к путникам худые руки с кривыми длинными ногтями.

– Они идут через защитное поле и даже не морщатся, – сквозь зубы процедил Звездный. – Выходит, они не белковые существа, а натуральная нежить? Ну и планетка, нечего сказать. Чистое средневековье! А окружают по всем правилам военной науки: улепетывать, по-моему, некуда.

– Что будем делать, брат мой? Ведь им не страшно любое оружие, они бесплотны, как туман.

– Туман, говоришь? – Звездный перевел рычажок бластера на максимальную длину пламени. – Это хорошо, что туман... Пусть подойдут поближе. Сейчас мы им устроим поздний ужин на траве!

Первые ряды водяных людоедов уже просачивались сквозь срезанные ветки, когда струя нестерпимо яркого огня опалила зеленую баррикаду и подожгла ее. Эльвиану заметались, но огненный вал, стремительно разгораясь, оттеснял их все дальше и дальше от рыцарей. С омерзительным визгом эльвиану отступали, и вскоре последние силуэты исчезли из виду.

– Гостям был оказан слишком горячий прием, – хмыкнул землянин.

– Ты притянул небесный огонь, брат мой? – поинтересовался уже ничему особенно не удивлявшийся эльмит. – Или это все та же «хи-ми-я»?

– На этот раз физика. Тоже весьма полезная наука.

Остаток ночи путники провели на холме. Не желая, чтобы их застигли врасплох, они запаслись хворостом и дремали по очереди, вполглаза, но эльвиану так больше и не появились. Несколько кучек белесой слизи, подобно выброшенным штормом медузам, лежали на покрытой пеплом земле, постепенно высыхая и превращаясь в мутную пленку. То были останки эльвиану, слишком близко подошедших к огню.

 

Глава четырнадцатая

Священный лес

Низкорослый кустарник к полудню сменился рощами; среди обычных деревьев выделялись красками и формой несколько диковинных. Да и деревья ли то были? Толстый алый ствол поднимался ровной колонной на два локтя от земли; далее он делился на полтора десятка ветвей. Те, в свою очередь, расходились, образуя пустотелую клетку-сферу, и смыкались на вершине. Только там появлялись листья – роскошный веер узких желтых полос, развернутых в горизонтальной плоскости. Издали деревья напоминали реквизит жонглеров: десятки ярких мячей, неведомо для каких целей накрытых плоскими тарелками.

– Забавно, – заметил Звездный, разглядывая деревья.

– Сомневаюсь, брат мой, что это будет забавно. Кажется, мы забрели в Священный лес колдунов. Колдуны же не слишком любят, когда их беспокоят, хотя бы и по неведению.

– Куда ни сунься – везде колдовство, – вздохнул Звездный. – А как у вас здесь насчет драконов?

– Всякое рассказывают, – рассеянно ответил Одинокий, пристально разглядывая пейзаж.

– Ладно, драконы так драконы, колдуны так колдуны, – согласился Звездный. Да и что ему оставалось? – А если мы с ними встретимся? Каков церемониал приветствий? Надо ли изобразить что-нибудь этакое – например, помахать шляпой, шаркнуть ножкой или пасть ниц – и как себя вести, чтобы не разгневать хозяев?

– Делать, что прикажут. Брать, что дают, однако весьма осторожно. Отвечать, когда спросят. Не возражать.

– Ясно, – подытожил Роман. – Не дразнить гусей, значит.

Мох под ногами упруго пружинил, гася звук шагов. Лес, казалось, дышал, перебирая мягкими ветвями золотисто-зеленые солнечные лучи. Влажные испарения поднимались от земли, обволакивая идущих теплой сыростью. Кое-где багровели огромные чаши одиноких цветов – из них изливался прямо-таки одуряющий приторный аромат. Влага вчерашнего дождя заставляла их лепестки трепетать и переливаться голубовато-желтыми огоньками. Рыцари то и дело вытирали испарину и чувствовали себя как в заросшем аквариуме. Если бы из подлеска навстречу Роману выплыли золотые рыбки – его это ничуть не удивило бы. Любая несуразность казалась в этом сказочном мире в порядке вещей.

...Они появились внезапно. Только что роща была пуста, солнечные лучи прошивали ее насквозь, – и вдруг возникли безмолвные фигуры в красных бесформенных балахонах, подпоясанных жгутами из желтых листьев. Лица скрывались под уродливыми масками: перекошенные глаза, торчащие кривые зубы, висящие ниже плеч уши, вывернутые рваные губы... Ожившие офорты Калло, да и только.

– Интересно, а на самом деле у них нормальные лица? – не утерпел Звездный. – А то я уже собираюсь испугаться.

– Молчи... – еле слышно шепнул эльмит, побледнев.

Колдуны сомкнули круг. Было что-то неприятное в их тяжелом молчании. Тишина буравила уши, наполняя голову болью и звоном.

– Я не могу шевельнуться, – с трудом выговорил землянин.

– Я тоже. Не противься их воле.

Воздух в промежутке между ними и колдунами помутнел и приобрел ядовито-голубой оттенок. Голубизна, стягиваясь к центру, окутывала рыцарей, пеленая их подобно паутине и не давая двигаться. Вскоре они оказались как бы внутри тугого кокона, спинами друг к другу. Но дышать стало легче.

– Что там делают твои? – спросил Звездный и поразился: голос звучал глухо, точно уходил в толстое верблюжье одеяло.

– Стоят.

– Мои тоже. И долго будут продолжаться смотрины? Или они собираются навечно украсить нами свою полянку?

– Зачем вы нарушили покой нашей обители, чужеземцы? – задало вопрос одно страшилище.

– Мы сделали это непреднамеренно и просим прощения, – вежливо ответил Одинокий. – Другая дорога в горы нам неведома.

– Вы же сами назвали нас чужеземцами – так не требуйте знания неизвестных нам обычаев, – добавил Звездный. – Мы не кричали, не бросали мусор и не топтали газоны. Я, между прочим, даже не пел!..

– Для чего с вами оружие? – последовал новый вопрос.

– Защищать обиженных, помогать слабым, – с легким удивлением сказал эльмит.

– И нападать на беззащитных, – продолжила в тон ему другая маска.

– Никогда! – в один голос возразили пленники.

Из-за спин красных балахонов раздались звучные шлепки, и к ногам неподвижных рыцарей натужными рывками выбралось странное существо. Более всего оно напоминало жабу размером с шахматный столик, но передвигалось на тонких ногах кузнечика. Ножки то и дело подламывались, и жаба шлепалась наземь: этот-то звук и слышали путешественники. Обойдя вокруг пленников и обнюхав их ноги, жаба вновь скрылась в толпе.

– Вы сказали правду, – объявила первая маска. – Запаха лжи нет. Но в Священный лес не дозволено приносить орудия смерти. Снимите их и бросьте на землю.

Голубая дымка растаяла, и рыцари обрели свободу, хотя и весьма относительную. Одинокий отстегнул меч, Звездный снял браслет, благоразумно стараясь не вспоминать о бластере. Колдун в самой кошмарной маске простер над оружием руки – и металл, налившись сначала красным светом, а потом желто-белым, растекся тяжелой лужицей.

– Вам нужна помощь? – полувопросительно-полуутвердительно заметил один из колдунов, снимая маску и подавая остальным знак сделать то же самое. Под масками оказались самые обычные лица – старые и молодые, улыбчивые и озабоченные, доброжелательные и настороженные. – Что ищете вы в нашей стране?

– Мы разыскиваем девушку, которую похитили по приказу Мрачного ярла, – ответил Одинокий. – Ярл надеется завладеть тайнами Светлого Мага...

– Так вы те самые рыцари, которых избрали на турнире? – спросил старик, чьи седые волосы были украшены узким золотым обручем с овальным смарагдовым глазком, символом солнца. – Глядя на твоего спутника, этому трудно поверить.

– Я один из них, – коротко сообщил эльмит, не вдаваясь в подробности, – а Звездный рыцарь – мой кровный брат, хотя он и не сражался за право идти на подвиг.

– Так-так, – кивнул старик с обручем. – И вы, разумеется, желали бы узнать, где искать пленницу. Но имейте в виду, рыцари: здесь помогают не каждому, кто этого просит, а только достойным.

– Испытайте нас! – предложил Одинокий, и Звездный рыцарь согласно кивнул. – Мы не рассчитывали на вашу помощь, но она не будет лишней.

– Сегодня вечером, рыцари, когда на небо взойдет первая луна, будьте готовы. А пока – идите туда. – Старик показал им на крайнее дерево-клетку.

Рыцари переглянулись и отправились в указанном направлении.

– Не то комфортабельный коттедж на две персоны, не то вертолет местных умельцев-изобретателей, – пошутил Звездный, разглядывая красно-желтое переплетение.

– Что такое вертолет?

– Такая штука, в которой летают, – пояснил гигант.

– Я слышал, что колдуны умеют подниматься в воздух, но сам никогда не видел, как они это проделывают.

– Надеюсь, мы не взлетим в этом лукошке, – заметил Звездный, пролезая между прутьями внутрь сферы. Одинокий последовал за ним. Настил, служивший полом, оказался достаточно просторным, чтобы на нем смогли улечься оба рыцаря, не особенно стесняя друг друга.

Спать им совершенно не хотелось. Они лежали и рассматривали висящую под «потолком» и по стенам всякую всячину. Вырезанные из камня изображения цветов и птиц, деревянные маски, высохшая шкура арауса и подвески из когтей ящеров, серебряные чаши и медные черпаки – принадлежности неведомых обрядов – обильно украшали... что? Гостиницу? Святилище? Камеру предварительного заключения? Вопрос оставался открытым.

Когда стемнело, за ними пришли.

Рыцарей привели на ту же поляну, где проходили первые переговоры. Колдун с обручем щелкнул пальцами, и над землей закружились огромные светящиеся жуки, а в центре поляны возник идеально ровный серебряный круг с множеством ножек, изваянных в виде человеческих фигур с воздетыми руками. На середине своеобразного стола лежали блюдо с аппетитными на вид фруктами, кучка драгоценных камней, связка желтых листьев, испещренных угловатыми знаками, великолепная корона, усыпанная винно-красными самоцветами, моток кожаных ремней, кувшин с водой, бронзовая треугольная рамка с натянутыми струнами... Испытуемые в некотором недоумении рассматривали любопытную выставку.

– Подойдите, рыцари, и возьмите то, что вам больше нравится, – предложил старик.

Звездный рыцарь шагнул было вперед, но, поймав предостерегающий взгляд эльмита, остановился. «Осторожно брать, что дают», – вспомнилось ему.

– Мне, например, очень нравится корона, – дипломатично сказал Звездный, – прекрасная ювелирная работа! Но только зачем она мне? Разве что полюбоваться вблизи. А вот листья... Что на них написано? – Он поднес связку к самым глазам, стараясь рассмотреть непонятные знаки.

– Древние гимны, – ответил старик. – Ты умеешь читать наши священные письмена?

– Пока нет, – признался Звездный. – Но я хотел бы научиться.

Одинокий рыцарь еле заметно кивнул. Пока все шло достаточно гладко.

– Твой выбор хорош, – признал старик. – Он свидетельствует о том, что тебя интересуют не дешевые жизненные блага, а знания. А что выберет твой брат по крови?

Вместо ответа Одинокий взял со стола бронзовую рамку. Тронув пальцами струны, он тихо заиграл одну из своих любимых мелодий.

– Мы не ошиблись в вас, – торжественно изрек колдун, когда музыка оборвалась. – Но впереди еще два испытания. Продолжим.

Старик вновь щелкнул пальцами, и серебряный стол пропал. А из темноты донеслись неприятный визг и хлопки; на свет, тяжело взмахивая крыльями, вылетел средних размеров дракон – ни дать ни взять прапрапрадедушка земных крокодилов. Был он неказистый, бурая чешуя и потрепанные кожистые складки шеи придавали животному неопрятный вид. С туловища стекала жидкая грязь, словно дракона только что с трудом извлекли из любимой лужи. И вот теперь, злой на весь мир, он летел нагонять страх на шатающихся по белу свету непосед и испытывать их нервы на прочность.

– А вот и Горыныч! Как по заказу!

Звездный рыцарь, к несчастью для зверя, воспринял угрозу всерьез. Заслонив могучей спиной безоружного друга, Роман улучил момент и вцепился животному в мотающийся тощий хвост. Вспомнив любимого в детстве Тома Сойера, вертевшего дохлых крыс на веревочке, он немедля применил прием к летучему ящеру. Дракон трепыхался, отбрыкивался и отмахивался, он даже плевался оранжевым пламенем и жалобно кулдыкал, но все его попытки вырваться были тщетны. Гигант крутил несчастное пресмыкающееся над головой, азартно свистел и выкрикивал непременное присловье древнерусских витязей: «Ах ты, поганое чудище, не уловивши бела лебедя – да кушаешь!..»

Дракон обреченно закатил глаза и обмяк. Звездный рыцарь потерял наконец интерес к молодецкой забаве и выпустил изрядно помятый хвост. Дракон по инерции пролетел через поляну и шлепнулся к ногам старого колдуна.

– Что ж вы всего-навсего одного аллигатора выпустили? – поинтересовался гордый победитель. – Или это у вас последний, реликтовый экземпляр? Тогда, может, зря я его так?

Колдун усмехнулся и потрепал за ухо очнувшегося дракона. Тот ошарашенно тряс головой, икал и повторять атаку не собирался.

– Ситуация проясняется, – шепнул Звездный эльмиту. – У нас это называется «брать на испуг». Прости, но я действительно посчитал его опасным противником!

– Данной мне властью отменяю третье испытание, – объявил старик с обручем. – Следуйте за мной.

Он ввел рыцарей в одну из сфер-клеток. В центре пола светился отполированный до немыслимого блеска заостренный серебристый стержень. Листья снаружи с шелестом опустились, закрывая просветы между прутьями.

– Сними эту чашу, – указал старик эльмиту. – И поставь на острие.

Одинокий исполнил приказ. Непонятным образом чаша не падала – словно гигантский лотос, распустившийся над озером, она покачивалась на тонкой серебряной ножке.

– А ты принеси синий кувшин.

Звездный с трудом подал требуемое: сосуд оказался невероятно тяжел.

– Лей.

Из кувшина не вылилась, а прямо-таки выкатилась громадная капля ртути. Старик провел над чашей ладонью, и стержень завибрировал. Чаша начала вращаться – сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее. Ртуть растеклась по стенкам, образуя вогнутое зеркало. По нему побежали белые линии, сплетавшиеся в замысловатые фигуры. Середина зеркала вздулась пузырем и лопнула; в образовавшемся кратере появилось изображение.

По знаку старика рыцари склонились над чашей. Они всматривались в малиновые скалы, увитые колючими лианами с огромными листьями: каждый из них мог послужить эльмиту плащом, а его другу – пелериной. Еле приметная тропка вела в пещеру – видимо, обитаемую.

Изображение дрогнуло и исчезло. Опять вздулся пузырь, а когда он лопнул – картина изменилась.

Тронный зал Мрачного ярла был вырублен в толще скал. Пол, причудливые колонны, возвышение для трона и сам трон составляли единый монолит с горным массивом. Устланный шкурами неизвестных Звездному животных пол искрился от разбросанных светящихся кристалликов. Большие друзы кристаллов того же минерала, вкрапленные в потолок и стены, давали ровное и достаточно яркое освещение. На троне расположился Мрачный собственной персоной при всех регалиях – с двумя жезлами, в венце и мантии. Перед ним стояла худенькая невзрачная девушка. Мрачный, морща жирное лицо, что-то втолковывал ей, но пленница равнодушно смотрела в сторону. Видимо, подобные беседы проводились не впервые и успели наскучить не только девушке, но и самому Мрачному. Правитель взмахнул жезлами крест-накрест, и два мгновенно подбежавших латника увели пленницу.

Низкие подземные коридоры сменялись темными залами, в которых слонялись, пели, пили и дрались дружинники Мрачного – и снова тянулись коридоры... Звездный и Одинокий, как старательные школяры, считали повороты и запоминали переходы. Наконец латники вошли в пещеру, стены которой зияли черными провалами. В один из них втолкнули девушку, и выход задвинули тяжелой каменной глыбой; лишь небольшая щель оставалась сбоку.

– Запомнили? – спросил старик, когда чаша остановилась, а ртуть стекла на дно.

– Да. Благодарим тебя, добрый чародей, – сказал эльмит. – Мы свободны?

– Разумеется. Прежде чем вы отправитесь в путь, хочу дать совет. Не доверяйте Мрачному; еще ни разу с уст его не слетало правдивое слово.

– Охотно верю. С такой черной душой невозможно быть человеком чести, – ответствовал Звездный. – Но вы отобрали у нас все оружие...

– Разве все? – непритворно удивился колдун, и взгляд его уперся в некую выпуклость скафандра.

Звездный покраснел.

– Не смущайся. Я знаю: ты скрыл его с самыми лучшими намерениями. И не беспокойся. Оружие у вас будет, какое пожелаете.

Старик снял со стены плоское блюдо и провел над ним рукавом. На матовой поверхности обнаружились вдруг два желтых пояса, пять медных колечек, соединенных изумрудным глазком в единый перстень, и шероховатый кусочек бронзы в форме маленькой ладони с растопыренными пальцами. Пальцев почему-то было шесть.

– Возьмите. Пригодится в борьбе с Мрачным.

– Спасибо тебе, колдун. Но что нам делать с этими сувенирами? – спросил Звездный, не обращая внимания на отчаянную мимику Одинокого, напоминавшего о почтении. Старика же манеры землянина, казалось, забавляли.

– В двенадцати тысячах шагов отсюда увидите развалины старой башни. В подземелье башни найдете дверь, окованную железом. В ваших руках ключ. Как пользоваться остальными дарами – знает твой друг. Идите и хорошенько запомните: пока Мрачный ярл владеет хотя бы одним злат-камнем, эльмитам не будет покоя. Ибо тот, у кого есть один злат-камень, хочет иметь два, и алчность правителей не знает предела.

– Благодарим тебя от всего сердца, – сказал Одинокий рыцарь, опускаясь на одно колено и склоняя голову. Звездный сделал то же самое.

– Добрый путь вам, доблестные рыцари! – смягчился суровый старик. – Да будет вам удача. Постой-ка... – И он набросил на плечи Звездного невесть откуда взявшийся аметистового цвета плащ с капюшоном. – Твой наряд слишком заметен издали. Ступайте же!

Выбравшись наружу, рыцари изумились: от порога начиналась и терялась вдали за деревьями бесконечная вереница светящихся жуков.

– По-моему, этот фарватер обозначили для нас. Нам ясно дают понять, чтобы мы не задерживались до утра, – прокомментировал Звездный.

– Так чего же мы ждем? Вперед, и пусть враги трепещут! – подхватил эльмит.

 

Глава пятнадцатая

Подарки

Р. Желязны, Р. Шекли

Собственно, остатками башни бесформенную груду обломков можно было назвать только с огромной натяжкой. Лишь чудом сохранившийся угол сторожевой площадки да невесть как уцелевшая часть стены, через узкую бойницу которой успело вырасти внушительных размеров дерево, свидетельствовали, что замшелые ныне камни были некогда величественной постройкой.

– И где тут искать вход в подземелье? – сокрушенно вздохнул Звездный, обойдя развалины по второму разу. – Нигде ни малейшего намека. Сюда бы лозоходца с ореховым прутиком...

– Ко мне, брат мой! – окликнул эльмит, и Звездный поспешил на зов. Его друг, стоя на коленях, заглядывал в узкую щель.

– Мне кажется, там лестница, – сказал он, выпрямляясь.

– А ну, дай-ка я. – Звездный, покряхтывая, разбросал грубо обтесанные глыбы. Обнажились ступени – расколотые, поросшие мхом и мелким оранжевым лишайником, – явно уходящие куда-то вглубь.

– Если своды уцелели, то добраться до двери – пара пустяков. Коридор расчистим быстро, – вслух рассуждал Роман. – Ну что, соберемся с силами – и за дело?

– Хорошо, – согласился Одинокий и блаженно вытянулся на мягком моховом ковре.

– А что все-таки подарил нам добрый кудесник? – спросил землянин.

– Прости меня, брат мой, я совсем забыл... – И эльмит подал другу кольцо. – С помощью талисмана Желаний ты можешь получить любую вещь, стоит только представить ее себе и приложить кольцо камнем ко лбу. Действует столько раз, сколько в нем тонких колечек.

– Мгновенная материализация мыслей, – пробормотал Звездный, переводя смысл сказанного в привычные понятия. Он бережно подержал затейливую вещицу в сложенных ладонях и вернул эльмиту. – Волшебная палочка... Пусть лучше будет у тебя – ты умеешь обращаться со всякими чудесами.

Эльмит, не возражая, спрятал кольцо и достал желтые пояса, сплетенные все из тех же листьев.

– А эти пояса делают владельца невидимым, – пояснил он. – Они отводят глаза, и враг видит не тебя, а дерево, придорожный куст, большой камень... Да и другу не разглядеть тебя.

– Шапка-невидимка, значит, – засмеялся Звездный, примеряя пояс. – Стандартный сказочный набор! А меч-кладенец, как водится, придется добывать своими силами. Жаль только, кони богатырские у вас тут не бегают, а то отловили бы сейчас парочку...

Он застегнул пряжку, и Одинокий увидел, как его спутник исчезает, сливаясь с камнями и мхом.

– Это ж надо! – восторженно произнесла пустота. – Действительно, как в сказке. Мимикрия почище, чем у осьминога. Ну, и как я выгляжу, коллега?

– Никак не выглядишь, брат мой. Можешь ли ты описать, на что похож ветер?

Миг – и смеющийся Звездный уже убирал пояс в один из многочисленных карманов.

– Полезная вещица, – сказал он. – Старик знает толк в экипировке. А откуда тебе известно, как обращаться с волшебным снаряжением?

– Чародеи есть у каждого народа, и все их магические предметы действуют примерно одинаково. Талисманы Желаний и прячущие пояса давал эльмитам Светлый Маг, отец Поющего Цветка.

– А почему тогда он не снабдил вас такими вещами?

– Нельзя. Ведь мы шли за его дочерью. Он не имеет права помогать нам. Таков Закон.

– Использование служебного положения в корыстных целях строго карается... – непонятно произнес Звездный и встал. – Ладно. Лекция окончена, приступаем к практическим занятиям.

Одинокий взялся было за ближайшую глыбу, но гигант молча отстранил его и принялся за дело сам. Тяжелые камни летели из-под его рук, точно комки сухой земли, и проход быстро освобождался. Чуть позже и Одинокий подключился к работе: он принимал обломки и отбрасывал в сторону.

– Дальше чисто, – сказал наконец Звездный, выпрямляясь. – Лестница кончилась, ход поворачивает, и завала в нем нет.

– Нужен свет! – сообразил эльмит. – Подожди, я сейчас!

Одинокий поспешил к зарослям лиловых растений с пышными гроздьями белых цветов, издававших тяжелый неприятный запах. Тряхнув ветки, рыцарь подхватил упавшего с них жука, посадил его на длинную сухую ветку и, довольный, вернулся в развалины.

– Это тот, светящийся, – пояснил он. – Подходит?

– Вполне. Не улетит?

– Нет, он сейчас сонный. Пошли?

И рыцари углубились в узкий, овального сечения коридор. Стены покрывал все тот же лишайник, ноги ступали по жесткому крошеву. Но скоро и то и другое исчезло; местами гладкий камень даже сохранил следы былой полировки.

Коридор еще раз повернул, теперь уже налево, и окончился стеной, в которой виднелась круглая металлическая дверь.

– Идем на таран? – предложил Звездный.

– У нас же есть ключ. Посвети мне, брат мой.

В ярком свете надкрылий насекомого рыцари пядь за пядью обследовали дверь. Наконец в самом низу, отбив камнем патину, эльмит разыскал углубление, имевшее вид шестипалой ладони. Достав бронзовый ключ, он осторожно вложил его в скважину и толкнул дверь. Та не шелохнулась.

– Надо произнести заклинание, – нравоучительно изрек Звездный, наваливаясь на препятствие огромным плечом. – А ну-ка! Сим-сим, открой дверь!..

К немалому удивлению обоих дверь сдвинулась с пронзительным скрежетом, отдавшимся глумливым эхом где-то впереди. Рыцари поочередно протиснулись в отверстие и замерли: они оказались в просторном зале, стены которого терялись во мраке. То здесь, то там скудный свет выхватывал из темноты забрала шлемов, наконечники копий, щиты, кольчуги, арбалеты...

– Ну и арсенал! – восхищенно присвистнул Звездный. – Армию вооружить можно. Ай да колдун, знал, куда послать!

Не тратя слов, Одинокий выбрал узкий стилет, отличный короткий меч по руке и ножны к нему. Звездный заткнул за пояс нож с широким лезвием и костяной рукояткой. Подумав, он прихватил и увесистый, ощетинившийся гранеными шипами шар на кованой цепи. Меч себе, как ни искал, Роман подобрать не смог: все они были для него коротки.

– Больше ничего не пригодится? – спросил он эльмита. Тот отрицательно покачал головой. – Тогда уходим.

Выйдя в коридор, они прикрыли за собой дверь и хотели было вынуть ключ, но тот не вылезал из гнезда, даже когда его поддели кончиком ножа.

– Придется оставить так. Замаскируем вход, – предложил Звездный.

Выбравшись на воздух, они долго забрасывали камнями лестницу, пока не убедились, что руины приняли более или менее первозданный вид.

– Не мешало бы помыться, – вздохнул Звездный, глядя на свои почерневшие исцарапанные ладони. – И полон рот песка, точно я стены зубами грыз.

– Я слышу поблизости журчание ручья, – сообщил эльмит. – Идем, брат мой.

Вскоре и Звездный уловил плеск воды, доносившийся из гущи диковинных растений. Высокие стебли, скрывавшие эльмита с головой, были покрыты массой крупных пурпурных листьев в виде неправильных сердечек, опушенных нежными волосками. В центре почти каждого сердечка рос ослепительно белый лепесток, свернутый воронкой. Волны дурманящего запаха кружили головы. Облизнув губы, Звездный ощутил вкус соли, точно стоял на морском берегу.

– Не хватало только, чтобы вода оказалась соленой, – с досадой заметил он.

Эльмит, опередивший землянина, уже опустился на песок и пил, зачерпывая пригоршней.

– Не соленая, – выговорил он между глотками. – Это от цветов.

Рыцари долго мылись, стряхивали с одежды каменную пыль и оттирали руки размятыми листьями – оказалось, те отлично мылились.

– Ну-с, коллега, – начал Звездный, выплевывая последние песчинки, – я предлагаю идти по ручью. Он течет в нужном направлении.

– Согласен, – отозвался эльмит и помахал руками, обсушивая пальцы.

Взбаламученный ручей вновь стал прозрачным. Звездный сорвал крупный лист и бросил его в поток.

– Про-о-сти, хозяин дорогой, но я иду вслед за-а во-о-дой!.. – пропел он, устремляясь за пляшущим на воде темным корабликом под белым парусом.

 

Глава шестнадцатая

Кордон

Пурпурные заросли становились все выше и гуще, но вдоль ручья оставалась узкая полоска влажного песка, свободная от растений. Солнце давно перевалило за полдень и теперь медленно спускалось к горизонту, надеясь спрятаться за ним от собственного зноя.

Густая поросль поредела и как-то незаметно отступила, открыв равнину, перечеркнутую широкой полосой воды. Идеально ровные берега преграды намекали на ее искусственное происхождение. Сотни земляных холмиков в шахматном порядке выглядывали из воды, и на каждом красовался мощный зеленец. По сравнению с хилыми экземплярами, обитавшими на болотах, эти выглядели великанами: массивные туловища мерно раскачивались; яркие толстые щупальца, обшаривая окружающее пространство, шумно рассекали воздух. Сидели они так близко друг к другу, что часто сцеплялись, и тогда начиналась борьба: кто кого перетянет. Впрочем, довольно быстро зеленцы опознавали своих, и узел щупалец, досадливо шипя, расплетался.

– Похоже на пограничную заставу, – скривился Звездный. – Вряд ли они нас пропустят.

– Да, незаметно пройти не удастся. Только говори потише, брат мой, – они бросаются и на голос.

Эльмит потер лоб, соображая.

– Попробую пробраться невидимкой, – сказал он наконец и потянул из-за обшлага желтый пояс. – Не страшись, я буду осторожен.

Подоткнув повыше полы плаща и застегнув пряжку, Одинокий исчез. Роман с интересом смотрел, как вода у берега пошла кругами. Невидимые ноги ступили в промежуток между двумя кочками. Зеленцы на мгновение застыли, а потом метнулись в пустоту. Ноги зашлепали в обратную сторону, уже не скрываясь.

– Ничего не выходит, – отдышавшись, сказал эльмит. – Они чувствуют тепло человеческого тела. Может быть, попробовать сплести клетку из прутьев? Зеленцы не трогают неживое дерево...

– А если они полезут в клетку или попросту утопят тебя вместе с ней? Нет, так не годится. Говоришь, ветки их не интересуют? Давай-ка проверим для вящего спокойствия...

Звездный, обломив сучок с одинокого чахлого деревца, размахнулся. Брошенная деревяшка пролетела между двумя стражами, едва не задев их, и упала в воду. Щупальца незамедлительно среагировали на звучный всплеск, но сучок не вызвал ни малейшего интереса: очевидно, запах дерева был им знаком.

– Отлично. Мы пройдем мимо них, не прячась, с открытым забралом и высоко поднятой головой (ты даже не представляешь себе, насколько высоко...), как и подобает доблестным рыцарям, – обрадовался Звездный.

– Что ты задумал на этот раз?

– Мы с тобой сыграем в детскую игру. Дай-ка талисман Желаний: обзаведемся инвентарем. Можно было бы, конечно, потребовать приличный мостик – но лучше не оставлять следов, не так ли?

Эльмит, недоумевая, протянул ему кольцо.

– Я мог бы и смастерить все, что нужно, – сказал Звездный, с трудом втискивая мизинец в тонкие ободки. – Но здесь нет ни подходящих деревьев, ни даже ржавого гвоздя.

Гигант старательно зажмурился и наморщил лоб, представляя требуемое. Потом он прикоснулся смарагдом к точке между бровями. Воздух у его ног задрожал, вспыхнул сиреневым огнем – и на земле возникли четыре деревянных шеста; на одном конце каждого была прикреплена овальная дощечка шириной в три ладони и длиной в четыре. Примерно в середине шестов находились широкие треугольные выступы.

– У нас это называется ходули, – объяснил Звездный, с видимым удовольствием рассматривая деревяшки. – Правда, на нашей планете такими вот опорами, – он указал на овалы, – не пользуются. Но нам с тобой придется идти по воде, а дно наверняка илистое – как бы не завязнуть.

Возвращая эльмиту талисман, землянин обратил внимание на то, что в кольце осталось четыре ободка, а камень уменьшился.

– Смотри, добрый рыцарь!

Звездный поставил два шеста вертикально и, подтянувшись на руках, утвердился на приступках. Чуть наклонившись вперед и пропустив ходули под мышками, он зашагал по лугу, забавно переставляя деревянные негнущиеся «ноги». Пройдя немного, он повернул обратно и спрыгнул на землю.

– Ты моментально научишься, – подбодрил он эльмита. – Ты ведь сильный и ловкий, а ходьба на ходулях не требует особых усилий. Только сначала я проверю, как на такой способ передвижения посмотрят ваши взбесившиеся каракатицы.

Звездный подошел к воде, снова взгромоздился на ходули и двинулся к ближайшему зеленцу, стараясь не шлепать слишком громко. Когда он подошел к холмику почти вплотную, зеленец забеспокоился и потянулся к источнику тепла. Но добраться до человека страж не мог. Щупальце его случайно коснулось ходули – и Одинокий напрягся, приготовившись к броску, но все обошлось: зеленый отросток равнодушно скользнул мимо.

– Итак, проблема решена, – констатировал Звездный, вернувшись из рекогносцировки. – Осталось тебе потренироваться, добрый мой друг, – и дорога свободна.

Эльмит оказался понятливым учеником. К утру он управлялся с ходулями не хуже наставника. Правда, наука обошлась ему в три лиловых кровоподтека и одну ссадину через всю щеку, но зато путь в царство Мрачного ярла был открыт.

В полном молчании, делая маленькие шаги, чтобы зря не будоражить зеленцов, рыцари пересекли препятствие. Заботливо припрятав в кустах ходули, они долго отдыхали, растирая плечи, ноющие от непривычных движений. Выпив по бокалу тонизирующего земного «киселя», путники двинулись к возникшей на горизонте малиновой полоске гор.

 

Глава семнадцатая

Аррэльгусы

— Ваша планета, – разглагольствовал Звездный, приноравливаясь к шагу эльмита, – просто какое-то тридевятое царство, тридесятое государство. Тут тебе и Змеи Горынычи, и добрые волшебники, и похищенные красавицы – даже шапка-невидимка есть. А вот как насчет домовых, гномов, эльфов и прочих персонажей? Тоже имеются?

– Я не знаком с вашими названиями, – отозвался Одинокий, в очередной раз спасая плащ от колючих ветвей. – Объясни.

– Домовые – это сказочные маленькие существа, хранители домашнего очага. Гномы – хозяева подземных сокровищ, а эльфы – крохотные добрые человечки, живущие в лесных и полевых цветах. Бывают еще саламандры – духи огня, ундины – водяные, сильфы – духи воздушной стихии. Лешие хозяйничают в лесу, кикиморы на болотах, русалки живут в море... В Ирландии обитают духи, главное занятие которых – шить башмаки на одну ногу или ухаживать за доверчивыми барышнями. Есть добрые духи, а есть и злые – только и знают, что пакостить. Каждый народ на заре веков заводит свою собственную мифологию и рассказывает побасенки – устное народное творчество, так сказать.

– Я понял тебя. Могу поведать, что похожие создания есть и у нас. Морбуэли, например. Это худые существа, похожие на эльмитов, но с неимоверно сильными руками. Они кочуют в горах и отыскивают драгоценные камни. Подчиняются только магам, а с остальными не желают даже встречаться. Кстати, именно морбуэль помог Светлому Магу отыскать рудник злат-камня. Возле небольших селений живут витинголы: они ростом всего с локоть и покрыты желтой короткой шерсткой. Самая любимая их игра – таскать у людей мелкие предметы: башмаки, пояса, украшения... Потом они привязывают украденное к своим усам – у них невероятно длинные усы – и оставляют на дороге. Когда хозяин хочет подобрать вещь, витингол дергает усом, начинает бегать, и очень доволен, если человек долго и безуспешно ловит свое имущество. А уж если удалось схватить шутника, приходится аккуратно распутывать усы, а то витингол может рассердиться и выжить из дома невежливого. Но вообще-то они веселые и безобидные существа и часто выходят поиграть с человеческими детьми. А в реках обитают эльвиану – ты их видел.

– О да, очаровательное знакомство, – согласился Звездный, – на всю жизнь светлые воспоминания.

– Далеко отсюда, у горячих озер, – продолжал эльмит, – растет плачущая трава. На ней нельзя спать – она отбирает у человека память. На солнце из нее выступает сок, потому траву и называют плачущей. А еще по ночам из леса прилетают сольвисы. Они похожи на огромных птиц, только вместо пуха и перьев покрыты чешуей, и глаза у них красные, громадные. Они крадут грудных детей и оставляют сиреневое яйцо, из которого вылупляется маленький сольвис. Дело в том, что от человеческой пищи они вырастают намного разумнее, чем обычно. Если мать похищенного ребенка хорошо ухаживает за подкидышем, то сольвис возвращает дитя и забирает окрепшего птенца. У ребенка же навсегда остаются две-три чешуйки на груди, вот такие. – Одинокий оттянул ворот кольчуги. На смуглой коже переливались всеми оттенками сиреневого три ромбовидные пластинки.

– Выходит, и тебя крали? – изумленно захлопал ресницами Звездный. – Значит, они на самом деле... А я-то...

– Тихо! – Эльмит предостерегающе поднял руку. – Ты ничего не слышишь, брат мой?

Звездный прислушался.

– Шелест какой-то, – сказал он неуверенно. – И жалобный свист. Что бы это могло быть?

– Я слышу то же самое. Наверно, где-то поблизости змеелюди, аррэльгусы. Они никогда не причиняют вреда эльмитам.

Миновав густой колючий кустарник, рыцари вышли на прогалину. Она была заполонена необыкновенными существами, похожими одновременно на пресмыкающихся и людей. Мощные мускулистые тела извивались на влажной земле; человеческими были только головы да шесть крохотных пальчиков (по три с каждой стороны) на уровне... груди, надо полагать. Голые затылки глянцево сияли, блеклые глаза не мигали, прижатые полупрозрачные уши непрерывно шевелились. Блестящим карминным потоком змеелюди выписывали на поляне огромную восьмерку; в центре каждой петли лежал мертвый аррэльгус. Изломанные, избитые, покрытые ранами и запекшейся бурой кровью тела вызвали у рыцарей жалость и негодование. Смерть существ явно была насильственной.

– Прощаются с погибшими? – предположил Звездный.

Одинокий ответить не успел: погребальный свист оборвался и десятки голов повернулись к ним.

– Мы не станем мешать, – успокоил аррэльгусов эльмит. – Сочувствуем вашему горю. Но ответьте: их убили?

Лоснящиеся головы закивали в ответ.

– Кто виновник их смерти? – еле сдерживая гнев, продолжал рыцарь.

Яркие хвосты, изогнувшись, указали на восток.

– Неужели дружинники Мрачного ярла?

Змеелюди утвердительно наклонили головы.

– Можем ли мы оказать вам помощь? – допытывался эльмит.

Аррэльгусы отвернулись, и туловища их вновь зашелестели по поляне. Вот «восьмерка» распалась на два кольца, и в центре каждого змеелюди принялись копать могилы. Происходило это очень своеобразно: сначала аррэльгус проделывал неглубокий туннель и скрывался в нем целиком, затем следовал резкий рывок, пласт почвы взлетал вверх и образовывалась канавка, после чего следующий аррэльгус повторял все сначала. С каждым разом могила углублялась примерно на толщину змеиного туловища.

– Много они так не нароют, – шепнул Звездный. – Не стоит ли помочь?

– Не знаю. Попробуй.

– Позвольте мне, – осторожно сказал землянин и вытащил нож. – Так будет быстрее.

Змеелюди отползли от ямы. Звездный, встав на колени, начал копать. Разрыхленную лезвием землю он выгребал ладонями и ссыпал рядом. Выкопав глубокую могилу, рыцарь хотел было повторить операцию возле второго тела, но увидел, что там уже орудует мечом эльмит.

Готовые могилы змеелюди засыпали до половины листвой и цветами, с силой встряхивая деревья. Рыцари помогли опустить в них погибших, и аррэльгусы ударами хвостов во мгновение ока забросали ямы землей.

– Продолжим путь, брат мой, – сказал эльмит, но не успел сделать и шага, как был окружен змеелюдьми.

– Чего вы хотите? – остановился он.

Один из аррэльгусов коснулся пальчиком груди эльмита и вопросительно посмотрел ему в глаза.

– Я из страны эльмитов, – ответил Одинокий, – а брат мой прибыл издалека.

Змеечеловек поочередно дотронулся до путников, а затем указал на горизонт.

– Да, мы идем к Мрачному, чтобы восстановить справедливость. Он держит в заточении дочь нашего народа, и долг рыцарей – вывести ее из темницы.

Аррэльгусы, сплетясь в огромный клубок, возбужденно засвистели на разные голоса – словно оркестр духовых народных инструментов настраивал сопилки и флейты, играя каждый свой мотив и перебивая друг друга. Наконец совещание окончилось, и один из аррэльгусов молниеносно скользнул в кустарник. Не успели рыцари сосчитать до пяти, как он возвратился, держа тонкими пальчиками сплетенный из травы шнурок с подвешенной к нему продолговатой безделушкой. Поднявшись на хвосте, змеечеловек хотел дотянуться до лица Романа, но не сумел – и тогда поднес предмет к губам эльмита.

– Как ты думаешь, эту штуковину надо съесть или облобызать? – совершенно серьезным тоном спросил Звездный.

Одинокий, сообразив, что от него требуется, дунул – и над поляной разнесся свист, почти неотличимый от того, которым общались между собой аррэльгусы.

– Благодарим вас, друзья, – сказал эльмит, принимая подарок. – Если понадобится, мы призовем вас на помощь.

– А я обойдусь без свистка, – рассмеялся землянин. – Можете запомнить мой боевой клич, ибо я заядлый голубятник.

Он свистнул так оглушительно, что у эльмита заложило уши, а змеелюди шарахнулись кто куда. Правда, они тут же вернулись.

Одинокий достал свой тингури и заиграл что-то протяжное. Аррэльгусы слушали, словно околдованные, и скоро головы и туловища в едином ритме раскачивались в такт наигрышу. Продолжая выводить мелодию, рыцарь зашагал прочь; Звездный присоединился к нему, посылая змеелюдям на прощание воздушные поцелуи.

– Спой что-нибудь, душа моя, – попросил землянин, когда поляна осталась далеко позади. – Хочешь – старинную балладу, хочешь – свой новый шлягер. Надо думать, ты уже сочинил романс о наших похождениях?

Эльмит на мгновение задумался, потом тряхнул белокурыми волосами и запел.

Звездному представилось, что рядом с ним идет один из беловолосых скандинавских скальдов и поет он не о какой-то неизвестной королевне, а о Финдабайр, дочери короля Айлиля...

Эльмит меж тем продолжал, и баллада его повествовала о молодом пастухе, который пел немудреные серенады под окнами королевны; о том, как девушка дала пастуху слово выйти за него замуж; как об этом узнал Король Горы и, чтобы не допустить неравного союза, обратился к чародею, повелителю туч. Чародей вызвал страшный ливень; небольшая речушка, на берегу которой встречались влюбленные, разбушевалась и вышла из берегов, затопив узкую горную долину...

– Грустная история, – сказал растроганный песней Звездный. – Знаешь, у нас на Земле есть похожие легенды. Видимо, барышни всего Большого Космоса ведут себя одинаково легкомысленно, влюбляясь наперекор выбору родителей, и суровые папочки-короли тоже не редкость... Тш-ш! Слышишь? – перебил он сам себя.

– Давно слышу, – безразличным тоном отозвался эльмит. – Это аррэльгусы. Думаю, они будут сопровождать нас на всем пути. Не зря же нам преподнесли свисток!

– Обрели союзничков, – хмыкнул Звездный. – А нужен ли нам почетный эскорт?

– Они очень сильны и ловки, – пожал плечами Одинокий. – Каждый в случае надобности с легкостью задушит пустынного ящера.

– Ладно, не прогонять же их. Может, и правда пригодятся. Мало ли что в дороге случается...

 

Глава восемнадцатая

Ловушка

– А ты замечаешь, друг мой, что чем ближе мы подходим к горам, тем больше произрастает вокруг всякой колючей и ядовитой дряни? – осведомился Звездный, вытирая кровь с разодранной щеки. – Если так пойдет дальше, то наши плащи и собственные шкуры рискуют превратиться в две порции сицилийских спагетти!

Одинокий, бормоча сквозь зубы невнятные проклятия, продирался через заросли следом за землянином. Тот шел напролом, прикрывая незащищенное лицо локтем. Стена ветвей, ощерившаяся длинными кинжалообразными шипами, охраняла подходы к малиновым скалам. Словно в насмешку кусты были усеяны гигантскими нежно-розовыми цветами с алой чашечкой. Ими, впрочем, следовало восторгаться на расстоянии: при малейшем прикосновении обожженная кожа вмиг покрывалась болезненными волдырями. А впереди ожидали своей очереди сплетения большелистых лиан («Надеюсь, хотя бы они не будут пить из нас кровь», – изрек по их адресу землянин)...

Довольно скоро путники разгадали тайну причудливой окраски скал. Все чаще встречались россыпи огромных валунов; бока их усеивали малиновые пузырчатые лепешки, солнцелюбивые растения, как ни парадоксально – неядовитые. Плотно прижимаясь к неровностям камней, они ползли за лучами зеленого солнца, жадно поглощая свет и тепло.

– А если наступить на такую лепешку? Что скажешь, коллега?

– Можно испытать. Когда дойдем до скал, поневоле придется шагать по ним. Ты же видишь, брат мой, склоны сплошь покрыты ими.

– Вот и я об этом толкую. – Звездный осторожно тронул лепешку закованной в металл ногой, затем прижал подошвой – и ощутил, как яркий ползун нетерпеливо отталкивает помеху, выбираясь на свет. – Все в порядке, – доложил он. – Они только с виду нервируют, а так не кусаются и не бодаются, лишь слегка сопротивляются. На крутых тропинках и осыпях придется быть поосторожнее.

Ползунов все прибавлялось, им уже не хватало места на камнях, и они теснились вокруг пятен солнца на земле, превращая их в пухлые подушки. Рыцари инстинктивно огибали малиновые скопления, стараясь ступать по чистому месту. И как только впереди открылась свободная от «лепешек» поляна, Звездный без колебаний пошел напрямик. Одинокий рыцарь чуть замешкался, запутавшись в упругих силках зарослей, – лишь поэтому он успел заметить, как под ногами его спутника разверзлась земля. Отчаянным усилием падающий уцепился было за край ямы, но пласт земли тут же вывернулся, и Звездный исчез.

– Ты цел, брат мой? – Одинокий бросился к яме.

– Не подходи! – глухо донеслось со дна. – Это не просто провал. Искусственная ловушка! Хорошо хоть не слишком глубоко...

Донеслось отчетливое бульканье, резко запахло сладковатой гнилью.

– Ну и мерзость... Словно сточная труба лопнула, – проворчал землянин.

Уловив тревогу в его голосе, Одинокий, невзирая на предупреждение, растянулся на самом краю и свесил голову вниз.

– Что происходит... – начал он и тут же замолчал, разглядев, что творилось в колодце.

Сквозь стены круглой ловушки крупными каплями сочилась густая белая жидкость, собираясь в ручейки и стекая на дно. В образовавшейся луже стоял Роман, тщетно пытаясь взобраться на комья обрушившейся земли. Под тяжелой обувью они крошились, и рыцарь снова и снова соскальзывал вниз.

– Похоже на смолу, – бормотал он, с трудом вытаскивая ноги. – Такая же густая. Я здесь словно муха на липучке.

– Сейчас я тебе помогу. – Одинокий поднялся. Несколькими взмахами меча он обрубил две толстые лианы и, не обращая внимания на острые шипы, спустил их в яму. – Хватайся!

– Бесполезно... – Звездный погрузился в белое месиво уже по колени. – Я слишком тяжел. Только стащу тебя следом за собой, и все. Попробуй привязать лианы к чему-нибудь.

– Деревья далеко. Но потерпи немного. – И Одинокий поспешно принялся наращивать импровизированные канаты.

Привязав их к корявому стволу ближайшего уродливого дерева с полопавшейся корой, рыцарь сбросил свободные концы в западню. Лианы натянулись, но выдержали: Звездный, увязнувший почти по пояс, повис на серо-зеленых стеблях, силясь подтянуться и освободить ноги. Но отвратительная «смола» не спешила расстаться с добычей. Одинокий, попробовав тянуть лиану, быстро убедился: ему не под силу поднять друга даже на ладонь. И тут он ощутил, что стебли понемногу сползают обратно в яму.

Неужели ослабевают узлы? Эльмит оглянулся и похолодел. Мнимое дерево, поочередно вытягивая из земли короткие толстые корни, двигалось к ловушке. Продольные щели, принятые рыцарем за обычные трещины в коре, ощетинились тройными загнутыми шипами, похожими на когтистые птичьи лапы. На конце каждого когтя подрагивала белая маслянистая капля.

Одинокий снова метнулся к яме, еще раз схватился за лиану. Натужно хрипя, он ухитрился поднять Звездного почти на два локтя – но пальцы сами собой разжались. Стало нечем дышать; эльмит в бешенстве рванул ворот – и ногти его царапнули по плетеному шнурку. Рыцарь поспешно выдернул свисток и дунул что было сил.

Мощный толчок отбросил его в сторону. Ошеломленный эльмит увидел, как два аррэльгуса оплели ожившее дерево своими телами. Красные кольца сжимались, и ствол возле них набухал, раздувался, шипы конвульсивно втягивались и вновь высовывались, капли срывались с них и разлетались во все стороны. Наконец раздался неприятный звук рвущейся ткани, дерево разом треснуло по всей длине – белая жидкость, такая же, как та, что заполняла ловушку, хлынула зловонными струями на поляну. Змеелюди выпустили сморщенную пустую оболочку из смертоносных объятий и заскользили к яме. Обвив хвостами ближайшие валуны, они исчезли в провале; туловища их напряглись и плавными рывками поползли кверху. Опомнившийся эльмит подбежал к ловушке как раз вовремя, чтобы протянуть руку Звездному, поднятому почти до края.

– Уф-ф, – отдуваясь, сказал спасенный. – Пожалуй, еще немного – и я навсегда был бы погребен в этом жутком гнойнике... – Его передернуло. – А у тебя, я вижу, тоже шло сражение? Что это за пакость?

– Да, они... Куда же вы? – окликнул эльмит аррэльгусов, но те, не оборачиваясь, исчезли среди камней. – Если бы не их помощь, брат мой, вряд ли мы оба ушли бы живыми от стража колодца.

– Постараемся быть предельно осторожными, – резюмировал Роман. – Кто знает, какие еще сюрпризы приготовил нам Мрачный!

 

Глава девятнадцатая

Горная тропа

— Не находишь ли ты, брат мой, что эта тропа схожа с виденной в волшебном зеркале? – спросил эльмит на следующий день.

– Ты прав, друг, – согласился Звездный и махнул рукой направо. – Смотри. Видишь скалу, похожую на помятый рыцарский шлем? Я еще тогда приметил ее.

Они двигались друг за другом, причем по большей части землянин шел впереди – после настойчивых уговоров.

– Пойми, – втолковывал он другу, – в этом нет ничего обидного для тебя. Ведь мой скафандр крепче твоей кольчуги, он рассчитан на любые экстремальные ситуации, его не пробьет стрела, не сдавит аркан и не прокусит ни один буйный дракон, буде Мрачному заблагорассудится спустить такового на нас. И имей в виду: тот, кто идет в арьергарде, тоже подвергается немалой опасности. Не так уж мало здесь любителей нападать сзади, исподтишка.

Предосторожности, принятые путниками, были не напрасны. Не единожды попадались им замаскированные западни наподобие той, в которую так некстати угодил Роман, только устроенные уже человеческими руками. В кустах таились самострелы, заряженные тяжелыми дротиками и нацеленные на тропу. По обочинам смердели гниющие трупы зверей, неосторожно ступивших на служившие спуском лианы.

– Смотри, ловушки насторожены вновь, – заметил эльмит. – Значит, их часто проверяют!

– Да, приближаемся к земле обетованной.

Огибая один такой самострел, Одинокий подошел слишком близко к краю обрыва и чуть не попал в другой капкан: невинный с виду камень под его ногой повернулся вокруг своей оси, и Звездный еле успел удержать друга от падения в страшную ловчую яму, дно которой было усеяно заостренными металлическими прутами.

– Довольно примитивно, – отметил землянин, срубая длинную сучковатую ветку. – Рассчитано на невнимательных или на животных. Могли бы придумать что-нибудь поинтереснее.

Одинокий тоже вооружился палкой. Теперь друзья проверяли каждый камень, каждое мало-мальски подозрительное дерево, каждый куст, чьи ветки нависали над тропой. Хорошо хоть, что малиновым ползунам вполне хватало поднимающихся все выше скал – на дорогу они почти не выбирались.

– Пожалуй, настало время воспользоваться волшебными поясами, – предложил спустя некоторое время Одинокий. – Мрачный ярл чрезвычайно осторожен и вполне мог расставить часовых уже здесь, вдали от подземного дворца.

Превратившись в две бесплотные тени, рыцари перестали прятаться при каждом шорохе и наступать тем самым на мозоли своему самолюбию. Только очень внимательный глаз мог бы заметить, как под невидимой обувью гнутся травинки и приминается земля – но для этого надо было бы подойти вплотную к путникам. А уж они бы не растерялись, не так ли?..

Вскоре рыцари получили возможность убедиться, что стали невидимками очень и очень своевременно.

– Обрати внимание, брат мой, на две скалы справа – те, что напоминают формой Рыцарские Ворота. Видишь, между ними?..

– Словно кокон повис на трех паутинках, – подтвердил Звездный. – Того и гляди, проклюнется очередное чудо-юдо, поскольку бабочек ожидать не приходится.

– Это сторожевое гнездо, – объяснил Одинокий. – Там постоянно находятся самые зоркие дружинники Мрачного ярла. Говорят, у них есть колдовские глаза, с помощью которых они видят все, что делается в округе.

– Вполне возможно, – кивнул землянин. – После зеркала в лесу колдунов я готов поверить даже в существование у вас мистических радаров и портативных нейтронных аккумуляторов магического образца. Равно как и в Змеев Балауров, джиннов, троллей, серебряные башмачки и вообще во все, что только может привидеться. Порой мне кажется, что я задремал и вижу фантастический сон, в котором перемешались сказки, легенды, рыцарские романы и бред воспаленного воображения. А что ты скажешь насчет чересчур длинных ушей? Не может ли охрана еще и услышать нас?

– Об этом мне ничего неизвестно. Но осторожность не помешает. Будем говорить тише.

Пройдя сотни две шагов, рыцари оказались среди кустарника, облепившего крутой склон, и внезапно их оглушил дикий птичий крик. Казалось, они попали в громадную стаю – но самих птиц видно не было. Приглядевшись, рыцари заметили, что на каждом кусте, мимо которого они проходили, висело нечто, похожее одновременно и на клетку, и на гнездо, сплетенное из ветвей. В каждом таком сооружении металась и истерически верещала птица.

– Лучших сторожей не придумаешь! – застонал Звездный, пускаясь рысью. – Такой гвалт – все равно что открыто брошенный вызов: дескать, «иду на вы!».

– Это очень чуткие создания, – пояснил Одинокий, когда птичий пост остался далеко позади. – Обычно они живут на вершинах самых высоких деревьев или над обрывами, так как не любят, чтобы их тревожили. Стой! Кто-то приближается...

Донесся тяжелый топот. Рыцари прижались к нагретым валунам и с некоторым беспокойством наблюдали, как мимо них, громыхая второпях надетыми доспехами, промчались стражники. По-видимому, они отдыхали где-то неподалеку и теперь, заслышав птичью тревогу, спешили установить причину.

– Хороши бы мы были, если бы не замаскировались, – заметил Звездный, когда дружинники скрылись и опасность миновала. – А что, если нам подождать их возвращения и прогуляться вместе? Может быть, удастся узнать что-нибудь полезное.

– Подслушивать – занятие для презренного мошенника, а не для рыцаря, – брезгливо поморщился Одинокий, – но я согласен. Ты прав: ради девушки можно поступиться гордостью.

Ждать пришлось долго. Очевидно, стражники в порыве служебного рвения обыскивали все окрестные канавы, ямы и рощицы. Наконец они угомонились и повернули обратно, обсуждая непонятное происшествие. Рыцари пропустили отряд вперед и отправились следом, стараясь ступать как можно мягче. Впрочем, это оказалось необязательным: стражники шаркали ногами, поднимая пыль, громогласно чихали и спорили, что же потревожило птиц. После оживленной дискуссии они пришли к выводу, что причиной испуга стал какой-нибудь мелкий хищник.

– И все же надо смотреть в оба, – подытожил один из караульных – видимо, старший: шлем его украшала золоченая драконья голова. – Болтают, что эту ведьму, дочку колдуна, отправились спасать лучшие рыцари. А другой дороги, кроме как наша, им не найти. Они же не птицы, чтобы перелетать через горы! Значит, появятся здесь. И горе нам, коли мы их упустим! Ярл прикажет содрать с нас кожу и наполнить ее жуками-вонючками!

– Не беспокойся, Желтый Дракон, – посоветовал старый коренастый воин с отрубленным ухом и покровительственно похлопал его по плечу. – Ты еще молод и многого боишься. А я вот слыхал, что эти хваленые рыцари давно разбежались кто куда, и даже следов их не найдешь. Среди жителей равнин, ковыряющихся в своей грязи, не родилось еще ни одного храбреца, подобного нам, воинам гор. Только на турнирах эльмиты могут размахивать мечами. Все они жалкие черви и слизняки... Кто из них осмелится явиться в подземное царство?

Окончить фразу он не успел. Твердая рука рванула его за плечо, и перед глазами самоуверенного дружинника вырос гигант в сверкающих латах. Тяжелый шипастый шар со свистом рассекал воздух над головой.

– Мы осмелились явиться сюда! – рявкнул он. – И осмелимся проникнуть в вашу грязную нору! И душу вытрясем из вашего поганого ярла, если он хоть пальцем тронет девочку!

Опешившие поначалу стражники с воплями ринулись на чужака, но рядом с ним в то же мгновение появился второй рыцарь. В руке его блеснул меч, и один из дружинников повалился на дорогу, за ним последовал командир. Двух других гигант попросту стиснул в объятиях, отнюдь не дружеских, а когда разжал руки – воины покорно составили компанию своим затихшим в пыли соратникам. Металлический шар размозжил голову тому, который зашел эльмиту за спину и пытался всадить ему кинжал под ребро. Последние двое обратились было в бегство, но опытный рыцарь настиг их и заставил повернуться лицом.

– Защищайтесь! – крикнул он, поднимая покрасневший меч. – Еще никто не посмел оскорбить мой народ безнаказанно! Да, мы не любим воевать, но не вам, подлые убийцы и похитители девушек, обвинять нас в трусости!..

В считанные секунды бой закончился. Несколькими точными ударами эльмит расправился с вяло сопротивлявшимися дружинниками. Отряхнувшись, он подобрал выпавший из ножен в пылу сражения стилет.

– Их нельзя было оставлять в живых, – виновато сказал он, раскаиваясь в своей горячности. – Они нас видели.

– Правильно, – подбодрил его Звездный. – Кроме того, я очень не люблю тех, кто норовит напасть сзади. Отдышись, а я спрячу их.

Пока эльмит приходил в себя, гигант, не долго думая, подтащил тела к обрыву и скинул в пропасть. Потом он забросал следы крови на дороге песком и камнями.

– Ищущий да не обрящет, – удовлетворенно сказал он и обернулся к другу. – Ты в порядке?

– В полном, – ответит тот, уже перенявший манеру разговора спутника. – Не забудь о поясе. Будем надеяться, что нас не успели заметить. Интересно, скоро ли хватятся пропавших?

Сторожевые гнезда возникали все чаще: то подвешенные к скалам, то словно прилипшие к деревьям, то просто висящие высоко в воздухе без видимой опоры. Не раз на дороге появлялись дозоры латников, и тогда рыцари замирали на обочине. А тропа взбиралась выше и выше, обвивая своими изгибами отвесные стены, скользя мимо глубоких расщелин и сумрачных провалов, раздвигая непроходимые заросли тесно переплетенных сучьев. Изредка из-под самых ног выскакивали вспугнутые зверьки, и сердитый их писк долго слышался вдали. А однажды Роман едва не наступил на громадную трехлапую змею, гревшуюся на самом солнцепеке и совершенно неотличимую от грязно-бурого песка. Одинокий по этому случаю сообщил, что пресмыкающееся чрезвычайно ядовито.

 

Глава двадцатая

В лабиринте

Только к вечеру рыцари в полнейшем изнеможении позволили себе устроить привал: через несколько сотен шагов тропа заканчивалась, упираясь в необозримый каменный массив. Монолит стены был рассечен естественным гротом – очевидно, служившим входом в подземное царство. С боков его и над ним скалу усеивали прикованные человеческие скелеты.

– Парадный подъезд с кариатидами? – шепотом спросил землянин и сам же ответил себе: – Да. Дошли...

– Не нравится мне, брат мой, что возле них нет никакой охраны. Слишком все с виду открыто и беззаботно.

– А мы и не полезем без предварительной рекогносцировки. Давай посидим вот здесь, в тени, где никто не споткнется о наши вытянутые ноги, и понаблюдаем. Что-нибудь мы наверняка увидим.

Расчет оказался правильным. Часа через два, когда дневное светило совершенно скрылось за потемневшими скалами и только одна вершина еще зеленела в последних лучах, из ворот вышел отряд дружинников. Четверо из них с трудом несли огромный, изумительной работы меч, подходивший разве что сказочному великану – даже Роману он был бы не по плечу. В полной тишине они спустились вниз по тропе до первого поворота, поставили меч вертикально, рукоятью вниз, и отбежали назад.

Широкое синеватое лезвие засветилось, разгоняя приближающиеся сумерки. Чем темнее становилось вокруг – тем ярче разгоралось сияние, превращая обычную дорогу в нечто фантасмагорическое.

– Неплохо придумано, – шепнул Звездный. – Даже если не предусмотрены никакие другие охранные меры – кто дерзнет проскользнуть мимо такого? Любой испугается и повернет назад.

– Ты тоже испугался бы?

– Мы с тобой – другое дело. Я имел в виду того, кто случайно оказался бы в этих местах.

– Случайно сюда не забредают. Тот, кто оказывается здесь, отлично знает, зачем пришел к воротам. Слабым и робким нет места в преддверии подземелья. Думаю, что меч заколдован и не просто светится...

– Возможно, ты и прав. Одно другого не исключает. Испытаем?

Землянин подобрал небольшой камешек и метнул его, целясь в точку рядом с мечом. Лезвие молниеносно качнулось, и на тропу упали две половинки камня.

– Твоя правда. Но по крайней мере мы уже внутри охраняемой зоны – и это отлично: стража надеется на защиту и может вести себя более беспечно, чем днем. Через некоторое время попробуем проникнуть внутрь.

– На сей раз первым пойду я – и не противься, брат мой. Я лучше тебя вижу в темноте.

Когда мрак сгустился настолько, что Звездный не мог разглядеть пальцы собственной вытянутой руки, рыцари осторожно приблизились к таинственному входу. В последний раз оглянувшись на призрачное голубое сияние, они ступили под высокие своды туннеля.

Темная порода чуть фосфоресцировала. Шаги отчетливо звучали, отражаясь от грубо обработанных стен, – пришлось остановиться, чтобы обмотать сапоги Одинокого и металлизированную обувь Романа обрывками тряпок. Двигаться приходилось не спеша – коридор то и дело поворачивал под самыми неожиданными углами, и рыцарям требовалась немалая ловкость, чтобы не задеть торчащие отовсюду каменные зубцы. Потолок то уходил вверх, то понижался до такой степени, что землянину приходилось нагибаться, дабы не набить шишку об острый выступ. Потом туннель круто пошел вниз – и рыцари волей-неволей вынуждены были придерживаться за стены, не желая поскользнуться.

– Ты хоть что-нибудь видишь в этой кромешной тьме, друг мой? – полюбопытствовал спустя некоторое время Звездный, облизывая поцарапанный обо что-то палец.

– Почти ничего. Но мне кажется, впереди как будто светлеет?

– Будем наготове.

Одинокий был прав: вскоре на бугристых стенах заиграли слабые мечущиеся блики. Костер горел в боковом ответвлении, и подле него сидели трое дружинников. Они разогревали на огне куски мяса, собираясь ужинать. Не дыша, рыцари пробрались мимо опасного места и опять погрузились в спасительную тьму.

– Пока я не замечаю ничего похожего на то, что мы видели в зеркале, – признался Одинокий.

– На это не стоит рассчитывать. Стражники вели девушку из тронного зала ярла, верно? Вот оттуда нам и придется начинать. Достаточно просто, не так ли? Главное – найти тронный зал.

– К нему должна вести самая роскошная дорога, брат мой, если судить по тем сокровищам, которыми ярл так любит окружать себя.

– Пока еще ни о какой роскоши не может быть и речи. Мы всего-навсего в наружном лабиринте, и до внутренних покоев нам так же далеко, как до моего разбитого корабля.

Вскоре коридор превратился в путаницу удваивающихся и учетверяющихся проходов, переходов, перемежаемых гротами, пещерками, крохотными озерцами ледяной воды, естественными мостиками и бездонными колодцами. Рыцари недоумевали, как сами подземные жители находят верный путь в этих бесконечных переплетениях без единого луча света. Они тщетно искали хоть какие-нибудь признаки указателей или просто пометок на стенах. Время от времени рыцари слышали голоса перекликающихся стражей и пытались подойти ближе, но жители подземелья неизменно исчезали прежде, чем рыцари могли хотя бы увидеть их.

Свернув в очередной раз в боковой коридор, рыцари вынуждены были остановиться: путь им преградил широкий поток. Вода текла совершенно беззвучно; в глубине ее двигались белые искры. Очевидно, на дне таилась неведомая жизнь.

Послышался низкий глухой гул, постепенно перешедший в рев. Казалось, он наполнил собой все подземелье: стены вздрагивали, сотрясаемые мощными раскатами. Роман развеселился, представив заблудившегося или застрявшего среди тьмы слона, громогласно орущего с перепугу.

– Неужели сигнал тревоги? – забеспокоился он вдруг. – Может, они наткнулись на наши следы?

– Вряд ли, – с сомнением ответил Одинокий. – Какие могут быть следы на камнях... Это что-то другое. Слушай!..

– Лестесао! – слышались отдаленные крики. – Лестесао инскер луи амата!

– Они сообщают, – перевел Одинокий, и голос его дрогнул, – что лестесао выходят на охоту за живыми душами.

– Это еще что за вурдалаки?

– Впервые слышу о них, брат мой. Но полагаю, что ничего хорошего ждать не приходится: о чем-то обыденном не стали бы предупреждать столь грозно.

– Ты прав, Одинокий рыцарь. Это либо какие-то местные охотники за скальпами, либо сторожевые звери – и тогда лучше не попадаться им на пути. Одно хорошо: вся охрана наверняка попрячется в свои норы, и мы можем действовать свободнее...

Одинокий неожиданно тронул спутника за локоть. Роман оглянулся – и замер. Вода в реке, только что бывшая чернее сажи, озарилась ярким переменчивым светом. Искры, мерцавшие глубоко внизу, всплывали к самой поверхности, собираясь в плотные клубки. Чем крупнее они становились, тем более резкими и суетливыми делались их движения. Некоторые из них, ставшие похожими на огненные мячики, уже пытались выпрыгивать из воды. А снизу поднимались все новые и новые скопления белых искр.

Прижавшись к стене, рыцари со смешанным чувством опасения и любопытства наблюдали, как первые вынырнувшие «мячики» прилипали к стенам грота и расплющивались наподобие морских звезд. Потом они приподнимались на мгновенно удлиняющихся ножках, отталкивались – и стремительно летели вдоль туннеля, напоминая землянину росчерки метеоров летними ночами.

Одинокий рыцарь настойчиво потянул спутника за руку. По-прежнему прижимаясь к самой стене, друзья медленно двинулись прочь от опасного места, но лестесао множились подобно каплям приближающегося тропического ливня. Вскоре не осталось ни одного коридора, в котором не летали и не ползали бы огненные головастики. Пока друзьям удавалось уворачиваться от наиболее шустрых, но так не могло продолжаться бесконечно.

Первым попался Одинокий. Он вжался в обжигающий подземным холодом камень и с брезгливым ужасом смотрел, как маленькое серебряное чудище ползет по его груди, не причиняя пока ни малейшей неприятности. Мягкие, почти невесомые ножки ощупывали ткань, и рыцарь отворачивал лицо, чтобы лестесао ненароком не коснулся обнаженной кожи: инстинкт берег его от опасности. Все кончилось благополучно – видимо, пропитанный потом и грязью плащ пришелся созданию не по вкусу, и оно одним легким прыжком перемахнуло на противоположную стену.

Звездный нашел в полутьме пальцы друга и крепко сжал их. Но через мгновение ему самому пришлось туго. На этот раз два лестесао опустились на его плечо и поползли вниз, к руке, не защищенной металлом. Они двигались слишком целеустремленно, и землянин заподозрил неладное – но слишком поздно догадался, что целью был его расцарапанный палец...

Точно раскаленные щипцы заплечных дел мастера коснулись кожи. Звездный зашипел от боли и попытался сбросить омерзительное существо, но рука уже не слушалась, немея и наливаясь страшной болью. А со всех сторон на добычу налетали новые огненные звезды, и вскоре землянин оказался почти погребен под толстым слоем шевелящейся дряни. Одинокий пытался отогнать лестесао мечом, но их было слишком много, а близкие стены мешали как следует размахнуться. Тогда он попробовал счистить хищников со скафандра лезвием – они на удивление легко отлипали, но тут же вновь кидались в общую кучу.

– Огонь... Попробуй огнем... – послышался из-под светящейся кучи голос. – Порождение мрака должно бояться огня!..

Одинокий на секунду задумался, потом вынул талисман Желаний и приложил его ко лбу. Сиреневая вспышка озарила подземелье, и в руках рыцаря оказалась связка факелов. Два из них ярко полыхали. Отшвырнув остальные, Одинокий поднес факелы к скоплению хищников. Маневр произвел ошеломляющий эффект: лестесао, словно искры взметенного шквалом костра, разлетелись врассыпную. Туннель опустел.

Одинокий наощупь расстегнул пояс стонавшего спутника. При дымном свете факелов Звездный осмотрел свои руки – лицо, к счастью, почти не пострадало. Тыльные стороны кистей выглядели так, словно их протравили кислотой: обнаженные мышцы, кровь, свисающие лохмотья кожи...

– Красиво обработали... Будь другом, рыцарь, – у меня в мешке лежит плоский черный футляр. Достань и открой. Найди серебристый баллончик. Да, этот. Дай-ка его мне.

Роман попытался взять регенератор сам, но тут же выронил его и закусил губу.

– Не м-могу, – сказал он. – Видишь... на одном конце белую воронку? Нужно держать баллончик так, чтобы... направь отверстие мне на руку и медленно веди над ободранными местами. Будет брызгать прозрачная жидкость.

Одинокий выполнил просьбу. На его глазах мелкие капельки расплывались, покрывая изуродованную руку блестящей пленкой, которая тут же становилась матовой и неотличимой от кожи. Когда правая рука обрела нормальный вид, Звездный взял прибор и вторую руку привел в порядок самостоятельно. Обработав напоследок две раны на щеке и шее, он убрал баллончик в футляр.

– Теперь понятно, почему ночью туннели не нуждаются в патрулях, – подытожил он, чувствуя, как страшная боль отступает. – Эти милые зверушки обгложут до чистого скелета любого, кто окажется в неположенном месте не вовремя. Как говорится, кто не спрятался – я не виноват. А утром они либо сами возвращаются в воду, либо их загоняют обратно огнем. Мы вполне можем воспользоваться ночным временем, чтобы проникнуть дальше в лабиринт. Вооружимся факелами – и в путь!

Не опасаясь более встречи с охраной, рыцари смело шли вперед, освещая дорогу. Хищные «звезды», появлявшиеся вдали, моментально исчезали, едва завидев колеблющиеся языки пламени. Больше в подземелье, по-видимому, не было никакой живности – либо она вся забилась в норки и расщелины.

– Чувствуешь, брат мой, воздух как будто стал иным? – спросил вскоре Одинокий рыцарь.

Звездный потянул носом.

– Не ощущаю разницы, – признался он.

– Мне кажется, в нем стало меньше влаги. И появилось что-то, чего раньше не было, – какой-то незнакомый запах.

– Да и лестесао пропали... Не нравится мне эта обстановка. Такое чувство, точно тебе смотрят в спину. Не успокаивает даже наша невидимость – ощущаешь себя беззащитным перед неизвестным. Здешняя живность больше полагается на нюх и теплочувствительные органы, а не на зрение...

– А мне чудится, что потолок придавливает нас сверху и не дает вздохнуть полной грудью.

Туннель снова раздвоился. Друзья выбрали правый коридор. Стены вскоре сблизились настолько, что Звездный с трудом протискивал широкие плечи между темно-вишневыми плитами, носившими следы более тщательной обработки, нежели предыдущие проходы. Многие камни шевелились, и путники благоразумно старались держаться подальше от них.

– Того и гляди рухнет, – прошептал Звездный, становясь на четвереньки и пролезая под нависшей глыбой. – Может быть достаточно громкого слова или неосторожного движения. Эх, не тот коридор мы выбрали!

Лаз снова расширился, и рыцари смогли встать на ноги. Стены здесь мерцали отраженным светом факелов, создавая иллюзию дворцового великолепия. Вглядываясь во тьму уходящего вниз прохода, Одинокий на миг отвлекся и наступил на квадратный камень, несколько выделявшийся своим цветом среди других. Камень покачнулся и встал ребром; рыцарь отскочил в сторону.

– Берегись! – крикнул он другу, но предостережение запоздало.

Плиты на стенах зашевелились, отделились от своего ложа и посыпались вниз. Без сомнения, ловушка сработала как положено: рыцари были бы убиты на месте, если бы не случайность. Одна из плит падала почти ребром вниз, и Звездный успел сильным толчком ладоней изменить угол падения так, что плита наклонилась и заклинилась между полом и стеной, образовав нечто вроде односкатной крыши шалаша. Это спасло рыцарей от града более мелких обломков, но теперь они сидели на корточках, тесно прижавшись друг к другу, и ждали конца камнепада.

– Это моя вина, – нарушил молчание Одинокий. – Мое невнимание навлекло на нас беду.

– Чепуха! – резко ответил Роман. – Кто мог предвидеть капкан? Я бы точно так же наступил на рычаг, поэтому не вини себя ни в чем. А сколько раз тебе приходилось выручать меня, помнишь – когда я вляпывался в истории? Подождем немного. Как только обрушится все, что должно рухнуть, попробуем выбраться. И не унывай, кровный мой братец. Еще не вечер!

Одинокий хотел возразить, что вечер уже прошел и на исходе ночь, но промолчал, ибо смысл сказанного стал ясен.

Наконец грохот сменился шуршанием сыплющихся последних песчинок, и друзья приступили к делу. Дышать стало тяжелее, вековая пыль забивала ноздри; пришлось погасить большой огонь и подсвечивать себе лучиной, отщепленной от рукоятки факела. Прикрывая рты ладонями, рыцари подносили слабый огонек ко всем щелям, отыскивая приток воздуха. В том месте, где пламя замигало, решено было пробиваться наружу.

Звездный попробовал вытаскивать камни по одному, но быстро отказался от своей затеи: вынутые обломки некуда было складывать, они грозили заполнить все убежище – а на их место сразу же сползали другие. Следовало придумать что-нибудь более конструктивное.

– А почему бы тебе не пустить в ход свой маленький ручной огонь? – предложил Одинокий. – Он может плавить камни?

– Ты просто молодец! Мне это не пришло в голову.

Звездный достал бластер, отрегулировал пламя так, чтобы оно имело максимальную температуру при минимальной ширине язычка.

– Спрячься за моей спиной, – посоветовал он Одинокому и опустил забрало шлема, включив охлаждение и поляризатор. – Сейчас здесь будет очень жарко, так что держись.

Завал оказался не слишком велик, и землянин справился с ним довольно быстро. Камни багровели и слипались, образуя достаточно прочный свод. Но температура в крохотном убежище поднялась настолько, что Одинокий потерял сознание. Когда проделанный лаз немного остыл, землянин привел эльмита в чувство, и рыцари ползком выбрались в по-прежнему мерцающий туннель.

– Назад путь отрезан. Надеюсь, тупика здесь нет, – подвел итог Роман. – Идем!

 

Глава двадцать первая

Очередное препятствие

Прошло еще два часа. Блуждания в подземельях успели основательно надоесть обоим рыцарям. Они уже соскучились по солнцу, свежему воздуху и аромату цветов. Трижды им встречались коридоры с ловушками, подобными той, из которой они недавно выбрались, – путники обходили квадратные камни стороной. Ход неуклонно вел вниз, и землянин про себя думал, что они находятся уже гораздо ниже уровня почвы. Толща каменного свода над головой давила почти ощутимо, мешая думать и рассеивая внимание.

«И все же мне невероятно повезло, – втихомолку убеждал себя Роман. – Вот это авантюра! Куда там Вольдемару, который плюхнулся всего лишь на планетку песков и лишайников, где за ним не охотилась даже мошкара по причине полного ее отсутствия. Ребята на Земле могут не поверить...»

Вспомнив Землю, он вздохнул. Удастся ли вообще когда-нибудь рассказать друзьям о похождениях?

– Тупик, – прервал его раздумья эльмит, и землянин поднял голову.

Глазам предстал сумрачный каменный мешок. Не успели рыцари повернуть назад, как раздался гулкий скрежет – и огромная базальтовая плита, сдвинувшись вокруг своей оси, точно дверь, наглухо перекрыла проход.

– Опять попались. А интересно, почему капкан сработал? Кажется, мы ни на что такое не наступали и не нажимали?

Землянин попробовал налечь плечом на плиту, и ему показалось, что камень поддается нажиму, но тут вскрик Одинокого приковал его к месту. Из узкого отверстия в отдаленном углу выдавливалось, подобно зубной пасте из тюбика, что-то белесое, извивающееся, показавшееся Роману похожим на гигантского земляного червя, обесцвеченного долгим пребыванием без света. На переднем конце червя находились два полушария величиной с куриное яйцо – ровная их белизна увеличивала сходство.

Внезапно кожа чудища словно взорвалась изнутри – из десятков возникших отверстий потянулись такие же белесые отростки. Они толстели, удлинялись на глазах и, в свою очередь, расчленялись, постепенно заполняя все свободное пространство.

Рыцари отступили к плите, загородившей дорогу назад. Одинокий хладнокровно потянул из ножен меч.

– Хоть здесь не так много места, – процедил он сквозь зубы, – но его хватит, чтобы обрубить этой дряни лишние конечности.

Как только ближайшее щупальце достигло ног Одинокого, последовал мастерский выпад, и на полу зашипела черная маслянистая пена. Остальные отростки бросились в атаку, а голова с белыми «глазами» отпрянула в угол. Словно живая сеть, белесые щупальца пытались накрыть противника. Рыцарь завертел мечом, лезвие засверкало, и пол покрылся извивающимися дряблыми обрубками. Но из уцелевших щупалец лезли новые отростки. Сапоги рыцаря разъезжались на вытекшей пузырящейся жидкости.

Звездный невольно сравнил мерзкую гадину с Лернейской гидрой, и это натолкнуло его на дельную мысль. Покрепче сжав факелы, землянин попробовал ткнуть огнем в одно из еще живых валявшихся щупалец. Обрубок конвульсивно скорчился и мелко задрожал. Реакция здорового отростка оказалась не менее молниеносной: судорожно свернувшись в узел, он превратился в небольшую бородавку на теле червя, от которого только что отпочковался.

Издав громогласное злорадное «Ага-а-а!», Звездный начал наносить беспорядочные удары во все стороны. Жуткая бесцветная сеть, извиваясь, отступала, белоглазый червь заметался из стороны в сторону – но убраться в свою нору ему мешали отросшие щупальца. Одинокий рыцарь опустил меч, не желая зря поганить благородный клинок, и отобрал у друга один факел. Червь, понукаемый пламенем, втягивал отростки со всей возможной скоростью и наконец скрылся в щели.

– Пригляди за ним, чтобы он не вздумал высовываться. – Землянин передал эльмиту и свой факел. – Не ровен час, прищемлю бедолаге хвостик!

Эльмит кивнул и опустил огонь к самой норе. Роман, напрягая великолепную мускулатуру, уперся ногами в пол, а спиной – в тяжелую плиту. Та дрогнула и медленно-медленно пошла в сторону, норовя опять закрыться.

– Скорее, друг! – позвал Звездный, и эльмит, не мешкая, протиснулся в образовавшуюся щель. Подобрав большой камень, он вставил его между плитой и стеной, и землянин благополучно выбрался из страшного мешка. Почти тут же распорка треснула и раскололась, стена сомкнулась.

– Чем дальше, тем интереснее, – съязвил Роман. – Не успеешь соскучиться, как тебе тут же подбрасывают что-нибудь этакое.

Покинув коварный тупик, рыцари вскоре добрались до коридора, стены которого были выложены аккуратно обработанными плитами. Полоски швов между ними подсвечивали дорогу вкрапленными кристалликами, несомненно такими же, которые показывало магическое зеркало.

– Приближаемся к земле обетованной, друг мой. Раньше мы брели с тобой по задворкам, а вот теперь выходим к парадному крыльцу. Гасим факелы и превращаемся в неуловимых ниндзя!..

 

Глава двадцать вторая

Добрались

Вскоре послышался отдаленный рев, похожий на тот, каким извещали о ночной опасности. На этот раз шум не сопровождался воплями, и рыцари решили, что он знаменует собой отмену «комендантского часа» – видимо, лестесао возвращались в свой вечно темный мир.

Действительно, в коридорах замелькали подземные жители. В большинстве своем они носили латы, но были среди них и люди в обычных одеждах. Одинокий, улучив удобный момент, объяснил, что те, у кого пояс расшит зелеными листьями, а на плечах пурпурный плащ, занимаются земледелием, носящие красные плащи с белым воротом – торговцы одеждой, а обладатели накидок, испещренных разноцветными полосами, – охотники. Точнее, сами они, конечно, не портняжничали, не охотились и не выращивали овощи и фрукты: всем этим занимались простолюдины из долины Межгорья и временные рабы, в подземный город не допускаемые. Жители подземелий заботились лишь о доставке продуктов, тканей и прочего к Нижним Воротам, а оттуда – в кладовые владыки.

Слуги, надрываясь под тяжестью нагруженных носилок, сновали по галереям, словно хлопотливые муравьи, работающие исключительно во благо своего муравейника и муравьиной королевы. Совсем редко встречались представители знати – одетые в серебристые вычурные костюмы слуги со всеми наивозможнейшими знаками почтения носили их в чем-то, напоминающем гамаки на широких лямках. Еще один слуга шел впереди и отгонял прохожих с дороги гибким хлыстом. На языке эльмитов жители подземного царства назывались «морбусаруэль» – «живущие-под-горами», сами же себя они пышно именовали сао-луивиора – те, кто владеет всем.

По мере того как рыцари приближались к центру города, галереи становились просторнее, своды их поднимались выше, а освещение усиливалось: на перекрестках подземного мира горели огромные костры, по стенам полыхали факелы, и количество светящихся кристаллов увеличивалось. Звездный обратил внимание, что сао-луивиора ходили в основном поодиночке, редко – по двое и совсем никогда втроем. Исключение составляли шумные ватаги латников, галдящие возле костров или праздно шатающиеся наперекор общему движению. Приходилось зорко следить за такими компаниями, чтобы вовремя разминуться с ними.

Одинокий рыцарь пояснил, что еще отец отца Мрачного ярла страшно боялся тайных заговоров и потому издал закон, запрещающий собираться в группы больше чем из двух человек. Исключением была охрана (очевидно, военные перевороты в этом мире еще не вошли в моду), носильщики и приглашенные на дворцовые праздники. Такое положение причиняло жителям массу неудобств: например, мать могла брать с собой на прогулку только одно дитя; если рождался малыш – спешно устраивали для него отдельный закуток, а уж при родах акушерка моментально оставляла женщину одну, как только новорожденный появлялся на свет; если в доме бывал редкий гость – кому-то из хозяев приходилось покидать не только комнату, но и саму пещеру; когда нужно было делать работу, требующую больших сил, ее выполнение затягивалось на много дней и месяцев.

– Мне такая жизнь кажется невыносимой, – добавил в заключение эльмит, – но сао-луивиора привыкли к ней и считают свои законы единственно правильными, а жителей соседних стран и даже собственных поселян презрительно называют стадными животными, неспособными понять всей прелести уединенного времяпрепровождения.

– Пусть им от этого будет лучше, – пожал плечами Звездный. – Нас их законы не касаются. Впрочем, мы как будто ничего и не нарушаем, ибо путешествуем вдвоем?

– Скоро нарушим, – в тон ему заметил эльмит. – На обратном пути нас будет трое.

Навстречу рыцарям из боковой галереи вынырнул отряд вооруженных стражников. Пришлось поспешно ретироваться в ближайшее ответвление прохода. Друзья осмотрелись и поняли, что коридор, в котором они оказались, играет в подземельях роль улицы с жилыми домами – только вместо последних здесь были пещеры. Входы в них закрывали плотные серые занавеси из бычьих шкур. Почти у каждой двери возились ребятишки, похожие на выросшую в сыром погребе бесцветную траву. Звездному стало нестерпимо жаль их – живущих без солнца, не имеющих права затеять веселую возню, потому что настоящая куча мала никогда не получится всего из двух мальчишек.

Рыцари прошли мимо детей и углубились в сложную систему переулков, тупичков и площадей, выбирая те из них, которые, по их скромному разумению, могли привести к дворцу владыки. Пройдя бесчисленное множество закоулочков, они наткнулись на вереницу слуг, несших горы уже знакомых Роману «баклажан». Здраво рассудив, что фрукты предназначены либо для кухни, либо для недолговременного хранения, рыцари пристроились в хвост процессии.

Как вскоре выяснилось, слуги действительно направлялись во дворец. Странно было смотреть на них – исполняющих одну и ту же работу, но ведущих себя при этом так, словно они никогда не были знакомы между собой. Если не удавалось уклониться от лишнего соседства, они с редким упорством задирали головы и рассеянно рассматривали какую-нибудь точку на своде, неизбежно спотыкались, падая и роняя ношу. Привычно вставали, подбирали рассыпанное, нарочито не обращая внимания на коллег, занятых возле них тем же делом.

Рыцари теряли терпение – так медленно двигались носильщики. Теперь, когда они пробрались во владения Мрачного, их сжигала жажда немедленных действий. Но приходилось ждать и вести себя осмотрительно.

Галереи, по которым они следовали, походили одна на другую, и все же ни в одной из них рыцари не узнали путь, которым вели в темницу девушку Поющий Цветок. Вполне могло оказаться, что пленников держат где-то в нижних ярусах подземелья.

Любому путешествию, как известно, рано или поздно приходит конец. Друзья ощутили сильный ток горячего воздуха, насыщенного ошеломляюще вкусными ароматами, и поняли, что приближаются к кухне. Слуги перешли на быстрый шаг, демонстрируя усердие, и носилки поплыли мимо толстого бородача, отмечавшего каждую кучу плодов зарубкой на специальной дощечке.

Дальнейшее продвижение продуктов рыцарей не интересовало, и они свернули в сторону. Пройдя через открытую дверь в соседнее помещение, они очутились в огромном зале, первом из целой анфилады. Чад и пар едва не заставили их расчихаться: здесь жарилось, варилось и пеклось такое количество еды, словно город населяли только потомки Гаргантюа и Брюхана-Опивалы. Мальчишки-поварята ворочали в невероятных размеров котлах деревянными мутовками, резали длинными ножами листья и стебли, коптили пласты мяса над чудовищными жаровнями.

Пристроившись возле корзины с какими-то зелеными ягодами, рыцари приготовились ждать. Прикрыв полой плаща край корзины, Звездный намекнул другу, что не мешало бы встать на довольствие Мрачного ярла и позавтракать. Одинокий не стал возражать, и порядочно проголодавшиеся друзья быстро поубавили количество ягод.

Утолив голод, рыцари решили осмотреться. Они довольно быстро разобрались в расположении входов и выходов. Кухни тянулись непрерывной цепочкой, и по одну их сторону находились кладовые. Готовые блюда на больших подносах уносили куда-то вглубь.

Поразмыслив, Одинокий и Звездный отправились на разведку. Следуя за поварами, они проследили, как еду раскладывали на круглых каменных плитках, служивших тарелками, украшали ягодами, крошечными фигурками зверей и птиц – и передавали другим слугам. Те, в свою очередь, уносили их в одну из галерей, а навстречу им плыла опустошенная посуда.

– Подождем, пока ярл окончит трапезу, – прошептал Одинокий в самое ухо Звездному, хотя кухонный гам перекрывал любой звук и можно было кричать в полный голос.

Но минуты ожидания грозили сложиться в часы, конца переменам блюд не было видно. Наконец рыцари не выдержали. Роман побарабанил пальцами по плечу товарища.

– Мы напрасно теряем время, – сердито сказал он. – Кажется, Мрачный сел за стол всерьез и надолго. А вдруг у него пир по высокоторжественному случаю исчезновения прыщика на державном носу! Давай попробуем пройти дальше.

Одинокий кивнул и двинулся вслед за слугами. Звездный присоединился к нему.

В галерее царила суматоха, и рыцарям потребовалась вся их ловкость, чтобы не налететь на мчащегося с подносом какого-нибудь очумелого прислужника. Но никто из метавшихся в коридоре даже близко не подходил к вычурному порталу, отделявшему покои ярла от служебных помещений. Все яства устанавливались на широкие каменные столы, а оттуда их забирали придворные рангом повыше.

Рыцари не преминули заглянуть в трапезную, откуда доносились голоса, чавканье и шарканье ног. Здесь так же, как и в городе, каждый был сам по себе. Крохотные столики на одного и на двоих почти не оставляли в зале свободного места. Причудливо и пестро наряженные придворные, преданно глядя в рот своему господину, даже не пожирали, а прямо-таки истребляли непрерывно подаваемую на столы снедь, точно личного врага.

Мрачный сидел на возвышении один, и обслуживала его одна-единственная молодая девушка. Ярл уплетал жареную птицу, а обглоданные кости швырял в своих подданных, которые расплывались в счастливой улыбке, получая довольно-таки неаппетитные знаки внимания владыки.

Люди за столами непрерывно менялись – одни, наевшись, вставали (если были в состоянии проделать это самостоятельно, а осоловелых и неудержимо икающих оттаскивали за портьеры специальные добрые молодцы) и уходили, на их место тут же спешили рухнуть другие. Наконец и сам ярл смахнул со стола посуду, величественным жестом подобрал мантию, издал звучный рык и тяжело поднялся.

Тотчас появилась еще одна девушка. Мрачный положил ей на плечо руку и прошествовал в соседние апартаменты. Рыцари, немедленно проскользнув вдоль стены, последовали за правителем.

Похоже, ярл не утруждал себя пешим хождением: рыцари успели увидеть провисший чуть ли не до самого пола гамак и согнувшихся носильщиков. Девушка семенила сзади, приподнимая полы волочащегося облачения.

Рыцари догнали слуг и пошли за ними, чуть отставая. Попутно они заглядывали во все двери, попадавшиеся на глаза. Запомнились гроты, в которых пели разодетые бледные красавицы и в медленном танце изгибались пленительные тела танцовщиц, а одна комната поразила настолько, что рыцари остановились. Звездному показалось, что они попали в музей скульптуры. Словно внутрь колоссальной пустотелой друзы хрусталя поместили другой кристалл – густо-кровавый рубин, струящий загадочный свет. И в багровых его лучах купались статуи – девичьи и юношеские тела в изящных позах. Внимательно присмотревшись, рыцари с изумлением поняли, что статуи на самом деле живые. Они еле заметно дышали и украдкой меняли положение, когда уставали. Роман подумал, что этот паноптикум предназначался для услады взора повелителя, если ему вдруг вздумается после вкушания лакомств дать пищу помутневшим очам. Но Одинокий рыцарь, лучше осведомленный о патрицианских нравах местных обжор, высказал предположение, что это скорее всего гарем Мрачного.

Оторвавшись от созерцания, рыцари заторопились за ушедшими вперед. Носильщики сменялись возле каждой двери, едва не роняя при этом тушу ярла.

– Интересно, что будет, если они его все-таки не удержат? – не утерпев, шепнул спутнику Роман.

– Мрачный чрезвычайно жесток, как и все трусливые люди. Говорят, что самая мягкая кара – это назначение на пост отведывателя новых ядов, приготавливаемых придворным знахарем. Владыка имеет возможность самолично убедиться в действенности любой отравы. И если осужденный остается жив – на плаху отправляется составитель некондиционной продукции.

Девушка, шедшая позади, обеспокоенно оглянулась, и Одинокий замолчал, многозначительно сжав руку товарища. Решив, что ей померещилось, девушка поспешила за своим господином.

 

Глава двадцать третья

Союзница

Казалось, галереям не будет конца. Слуги изнемогали, а из гамака доносился урчащий храп – ярл мирно дремал и переваривал поглощенные кушанья. Но вот процессия достигла опочивальни. С величайшими предосторожностями слуги переложили сонного правителя на ложе – к сожалению, он проснулся и со злостью пнул ногой того, кто оказался поблизости.

На беду удар достался девушке, расправлявшей мантию. Бедняга не смела даже заплакать, она по-прежнему улыбалась – только губы дрожали от обиды, да в глазах промелькнули опасные огоньки.

А ярл жаждал зрелищ. Он сделал неопределенный жест мясистой рукой – сверкнули ногти, украшенные на концах отшлифованными самоцветами-кабошонами. В покои скользнула миниатюрная танцовщица, облаченная в полупрозрачный хитон огненного цвета – словно язычок пламени возник перед ложем. Она закружилась на одном месте, все ускоряя движение и одновременно что-то напевая без слов. Поднятые руки заструились подобно туману, выползающему из болот. Постепенно в причудливый танец включилось все тело – оно словно переливалось из одной формы в другую, не задерживаясь на чем-то определенном.

Убаюканный сладостным видением, ярл снова захрапел. Танцовщица остановилась, взметенные кружением одежды медленно опали, и девушка исчезла так же бесшумно, как и появилась. Слуги на цыпочках вышли, вслед за ними выскользнула обиженная девушка.

Носильщики поспешно удалились, и возле порога осталась только служанка. Устало вздохнув, она опустилась на пол перед дверью повелителя, всхлипнула, потерла набухшие слезами глаза и начала растирать ушибленную руку. Вдруг она почувствовала, как чьи-то невидимые пальцы зажали ей рот – и в тот же миг ее крепко и бережно взяли за плечи. Тихий голос прошептал на языке эльмитов в самое ухо:

– Не пугайся, красавица. Мы не обидим тебя.

Девушка испуганно забилась, потом затихла. Ладонь тут же разжалась.

– Кто вы? Почему я вас не вижу? Покажитесь!

Галерея казалась пустой. Зашуршала ткань – и перед напуганной девушкой появился белокурый эльмитский рыцарь. Он ободряюще улыбнулся и, оглянувшись, сказал:

– Ты понимаешь меня? Не шуми и не зови на помощь. Рыцари не воюют с женщинами. Нам нужен Мрачный ярл, вернее – одна его пленница.

Девушка слабо пошевелила руками.

– Почему ты говоришь «нам»? И кто держит меня?

– А ты не испугаешься? Тогда смотри.

Рядом с маленьким рыцарем возник второй – огромного роста, в рваном сиреневом плаще, под которым сияли невиданные доспехи.

– Ну-ка, где твой ушиб? – спросил он.

Девушка протянула руку, удивляясь собственной смелости. Гигант достал черную шкатулку, извлек из нее белый шарик и сжал его над посиневшим локтем. Что-то слабо фыркнуло, девушка ощутила прохладу – и боль отступила.

– Колдун! – засмеялась она. – Или ты знахарь?

– Ни то, ни другое, моя дорогая, – ответил рыцарь, убирая свой шарик. – Это дорожная аптечка. Но нам лучше опять стать невидимыми. Вдруг кто-нибудь появится и помешает нашей приятной беседе!

Девушка покачала головой.

– Никто сейчас не посмеет сюда прийти, – сказала она, – до тех пор, пока я не позову. Покой ярла не дозволено нарушать. Разве что советник...

– Чудесно, – обрадовался рыцарь. – Послушай, красавица, как твое имя?

– При рождении меня назвали Зариа-сая, что значит «та, что подобна свету». А здесь меня называют Ярло-дин-ума.

– «У ног господина», – перевел Одинокий рыцарь. – Зариа-сая звучит гораздо приятнее.

– А кто вы такие? Что вы здесь делаете?

– Мы пришли сюда за девушкой, которую слуги Мрачного похитили в сезон цветения. Меня зовут Одинокий рыцарь, а это – мой кровный брат. Имя ему – Звездный.

– Я часто вижу одну пленницу, она не из наших. Ее приводят в тронный зал, и Мрачный ярл подолгу с ней говорит... Он что-то требует от нее, а она даже не смотрит в сторону ярла.

– Ее-то мы и ищем, – заволновался Одинокий. – Где она, как добраться до темницы? Помоги нам, Зариа-сая.

– С радостью. Мне ее очень жаль. Она так тоскует по солнечному свету! Однажды я упросила стражу у Нижних Ворот выпустить меня, чтобы повидаться с матерью. Она принесла мне цветок, и я украдкой передала его пленнице. Как она была рада!..

– Как попасть в темницу? – перебил ее Звездный. – Нам показалось, что дорога туда ведет через тронный зал.

– Так и есть, – кивнула девушка. – В зале две двери, через которые выводят осужденных: одна из них дверь Смерти, вторая – дверь Отверженных.

– А откуда выходят невиновные?

Девушка горько засмеялась.

– У Мрачного ярла не бывает невиновных, – сказала она. – Ярл всегда найдет, за что наказать. А казнить или заточить – зависит от настроения нашего повелителя, да будет он править, пока стоят горы.

– Можно ли сейчас пройти в тронный зал? – спросил Одинокий.

– Попробуйте, – с сомнением сказала Зариа-сая. – Только берегитесь Сай-ши-амата. Он могущественный колдун, сам ярл боится спорить с ним. Сай-ши-амат знает все, что делается на земле и под землей, он видит сквозь стены и слышит, как над горами летают птицы, он посылает беды и смерть. Никто не смеет ослушаться его приказа.

– Сай-ши-амат, «тот, кто повелевает душами»... – задумчиво повторил Одинокий. – Не нравится мне это.

– Если бы он был так могуч, – перебил его Роман, – и действительно повелевал душами, то давно заставил бы Поющий Цветок рассказать все, что она знает.

– Пожалуй, в твоих словах есть резон, – согласился Одинокий и снова спросил: – Как найти дверь Отверженных?

Девушка со страхом указала на темно-красную занавеску в углу опочивальни.

– Через эту дверь можно попасть в тронный зал, – пояснила она. – По левую руку от трона две двери. Вам нужна та, которая ближе к повелителю.

– Благодарим тебя, Зариа-сая, за помощь. И за цветок для пленницы тоже.

– Подождите! – Девушка умоляюще сложила руки. – Помогите мне выйти наверх, не оставляйте здесь!

– Но ведь ты говорила, что стража выпускает тебя?

– Одна я не смогу далеко уйти. Меня вернут и жестоко накажут. А мать заставят приносить втрое больше ягод, чем она может собрать. Но если меня похитят – ее не обвинят в том, что она прячет дочь.

– Хорошо, – решительно пообещал Одинокий рыцарь. – Но сначала мы освободим пленницу, а потом вернемся за тобой. Ярл может проснуться в любую минуту, и если тебя не окажется на месте – поднимется шум.

Девушка покорно кивнула, и рыцари, застегнув желтые пояса, исчезли. Зариа-сая с вновь пробудившимся страхом смотрела, как под ногами невидимок приминалась шерсть на выстилающих пол опочивальни шкурах. Опустившись на колени, она разворошила тонкими пальцами мех, уничтожая следы.

Закончив работу, девушка отползла на свое место. Не успела она принять привычную позу, как перед ее взором предстала тощая фигура в красном балахоне, подпоясанная сплетенным из листьев поясом. Она вздрогнула и зажмурилась: то был страшный Сай-ши-амат, выходец из священного леса колдунов.

– Смотри мне в глаза, – ровным голосом потребовал колдун, и девушка подняла ресницы. – Кто был здесь только что?

– Я никого не видела, – набравшись храбрости, ответила Зариа-сая. – Да и кто осмелится помешать отдыху ярла?

– Ты лжешь, – все так же ровно сказал колдун.

Девушка затрепетала, но сделала вид, что оскорблена.

– Я ни на мгновение не сомкнула глаз, Сай-ши-амат, – возразила она. – Никто не проходил мимо меня. Я бы увидела!

– Меня ты не успела увидеть, – уточнил колдун и задумчиво произнес: – Сейчас я разбужу Мрачного.

Девушка вскочила.

– Не смей! – прошипела она, не на шутку перепугавшись за новых друзей. – Мой господин спит!

– Прочь с дороги, девчонка, или я уничтожу тебя! Мне покорны стихии – и не тебе, ничтожная, перечить всемогущему Сай-ши-амату!

Отшвырнув девушку, колдун прошел к ложу ярла и бесцеремонно потряс его за плечо.

– Ярл! – окликнул он. – Проснись! Во дворце твоем враги!

Послышалось сонное мычание.

– Очнись, если не хочешь, чтобы тебя зарезали сонного!

Ярл отмахнулся от колдуна и зарылся глубже в подушки.

– Здесь никого не было... – пролепетала Зариа-сая, дрожа от страха. Впервые она осмелилась заговаривать с ужасным советником ярла.

Сай-ши-амат щелкнул костлявыми пальцами, красную занавеску словно невидимой рукой отнесло в сторону – и колдун прошел в галерею.

Рыцари тем временем стояли посреди тронного зала. Все было так, как показало зеркало: груды светящихся кристаллов, колонны, звериные шкуры... На возвышении возле трона что-то сияло мягким желтым светом. Подойдя ближе, друзья увидели диадему ярла, увенчанную дивной красоты самоцветом.

– Вот он, единственный злат-камень, которым владеет Мрачный! – благоговейно сказал Одинокий.

– Очень красиво, – признал землянин. – Так ты говоришь, именно с помощью таких камней Светлый Маг прекратил эпидемию?

– Удивительно, что нет ни одного стража, – продолжал Одинокий. – Казалось бы, драгоценности владыки должны охраняться денно и нощно.

– От кого? Чужих здесь не бывает, а свои до того запуганы магическими штучками Сай-ши-амата, что не смеют даже и помыслить о прикосновении к чему-либо подобному. Я думаю, этот советник ярла, судя по его имени, владеет приемами гипноза.

– Как это?

– Он может силой мысли заставить человека сделать все, что угодно: повиноваться, украсть, сказать правду, потерять рассудок, убить... и потом забыть об этом.

– Да, я слышал о подобном колдовстве, – сказал маленький рыцарь. – Светлый Маг тоже умеет приказать человеку уснуть – но он не использует свою силу во зло. Это страшно – такая власть над людьми в руках злодея.

– Не слишком, – возразил Звездный. – Не знаю, как у вас, а на Земле многие могут противостоять гипнозу. Нужно иметь большую силу воли или вовсе не иметь никакого представления о таких фокусах. Но если человек знаком с ними и заранее испуган – воля его ломается подобно сухому прутику.

Ближайшая дверь выпустила рыцарей в скудно освещенный коридор. Оставалось только припоминать дорогу, и друзья отсчитывали шаги, поворачивали в нужную сторону, спускались по щербатым каменным ступенькам и опять шли по сумрачным коридорам. На удивление мало стражников попадалось им, и Одинокий рыцарь счел это добрым знаком. Дважды они проходили возле пещер, оборудованных под казармы, – там отдыхали и тренировались стражники. На скрещениях галерей стояли часовые – мимо них приходилось красться.

У входа в темницы рыцари остановились: дорогу преграждала живая цепь латников. Их было много. Кто-то сидел на корточках и азартно дулся с соратниками в нечто вроде «пристеночка», используя в качестве монет квадратики меди, да изредка мелодично позванивало серебро. Кто-то слонялся от стены к стене, двое ссорились, и еще двое с вялым интересом следили за развитием конфликта. Рыцари отошли назад.

– Слишком близко стоят, – посетовал Роман. – Не пройти.

– Четыре руки без двух, – пересчитал противников Одинокий. – Не хотелось бы поднимать шума. Подождем?

– Согласен. Будет же у них обеденный перерыв.

Время шло, скука брала свое: три стражника задремали, привалясь к стене; в ссору ввязались еще двое – остальные, радуясь хоть какому-то развлечению, окружили их кольцом, надеясь на небольшую потасовку. Но тут, растолкав подчиненных, в круг вошел старший. Он резко взмахнул кулаками перед самым носом спорщиков, рявкнул что-то неразборчивое – вроде «Вот я вас!..». Ссора угасла, латники уныло расползлись по местам.

Не успел старший удалиться, как из-за угла выметнуло фигуру в красном. Латники засуетились, повскакивали с мест, замерли и понурили головы. Колдун остановился прямо перед ними.

– Смотрите мне в глаза! – приказал он. – Проходил ли здесь чужой?

– Мы не видели никого, – странно тусклым голосом ответил старший. Он смотрел прямо перед собой, и глаза его были похожи на крупную серую гальку – вряд ли он вообще видел что-нибудь.

Колдун обвел взглядом остальных.

– Я чувствую зло, – заговорил он свистящим шепотом. – Зло среди нас... Оно проникло во дворец оттуда, снаружи... Оно близко, очень близко. Я видел следы. Никто не видел их, но я – я видел. Следы вели сюда, в темницы. Зло пришло за своей приспешницей, дочерью врага нашего властелина. Стерегите ее, не упустите ее – и беда минует подземное царство!

(«Ручаюсь, ту же самую несусветную чушь он нашептывал на кухне и в опочивальне, – прокомментировал Роман. – Как бы он не перепугал нашу очаровательную союзницу...»)

Колдун исчез так же быстро, как и появился. Латники замотали головами, словно стряхивая липкую паутину внушения. Старший, откашлявшись, отдал неслышный приказ. Все стражники, кроме четверых, вразнобой затопотали в темноту огромной пещеры, служившей казематами, – наверное, пересчитывать пленников. Распластавшиеся в течение нескольких минут на стене рыцари воспользовались освободившимся проходом и прошмыгнули за ними.

Дождавшись, пока караульные покинули темницу, рыцари наощупь нашли нужную им тяжелую монолитную дверь. Стража удалилась в казарму, и на посту осталась та самая четверка. Вздыхая и почесываясь, они расположились на полу и вскоре послышались раздраженные голоса: ссора возобновилась.

– Ты заметил? Трое из них до этого ругались у всех на глазах, так что небольшой мордобой не удивит их начальника. Подожди меня здесь. – И Роман, не дожидаясь ответа, отправился к латникам.

Одинокий затаил дыхание, не совсем точно представляя себе, что собирается предпринять Звездный.

Долго ожидать представления ему не пришлось. Двух латников неведомая сила приподняла за шивороты и с явственно слышимым треском сшибла головами. Вторая пара вскочила на ноги и, не пытаясь даже разобраться в происходящем, обратилась в паническое бегство, но была настигнута, награждена безжалостными затрещинами и повержена, после чего умиротворенно успокоилась на холодном полу подле своих уже пристроенных возле стенки коллег.

– Ну, как? – поинтересовался гигант, возвратившись к двери темницы. – Все-таки невидимость имеет свои преимущества. Пусть командир хорошенько накажет их за буйство на посту! Вместо того чтобы бдить, они беспечно передрались... Ай-ай-ай, верно?

Вцепившись в край плиты, рыцари изо всех сил потянули ее, и старания их увенчались успехом. Со скрежетом щель увеличилась, и Одинокий прошел в камеру. В углу на груде грязных тряпок сидела Поющий Цветок. Она поджала ноги и враждебно смотрела на приоткрытую дверь.

– Нас прислал твой отец, – торопливо сказал Одинокий, расстегивая пояс на мгновение и показываясь пленнице. – Пойдем. Ты можешь встать и идти?

На удивление быстро девушка овладела собой и, пошатываясь, поднялась на ноги.

– Могу, – коротко ответила она. – Но как мы выйдем отсюда?

– Это уж наша забота, – ответил второй голос из пустоты. – Для начала мы тебя спрячем.

Звездный перешел в видимое состояние, сбросил плащ и приглашающе похлопал себя по загривку.

– Тебе придется обнять меня за шею, девочка, – извиняющимся тоном сказал он. – Плащ прикроет тебя, и мы в два счета обведем стражу вокруг пальца.

Девушка покачала головой.

– Сай-ши-амата этим не обманешь. Силы пояса не хватит на двоих, нас сразу же увидят. И колдун может сделать так, что волшебство вообще не подействует.

Звездный развел руками.

– Тогда я иссяк, – объявил он. – А что предложишь ты, друг мой?

Одинокий рыцарь молча высвободил из ножен меч.

– Ты собираешься сражаться со всей стражей? Надолго тебя не хватит. Знаешь, о чем я думаю? Нам очень пригодится та девушка, Зариа-сая. Она же ходит к Нижним Воротам. До них наверняка ближе, чем до основного выхода!

– Но так мы окажемся в долине по другую сторону гор, – возразил Одинокий, – там, где живут крестьяне, ремесленники и рабы. А через скалы не перейти. Перевалы охраняются дружинниками ярла, и по тревоге они перекроют все тропинки.

– Когда выйдем на волю, – примирительно заявил землянин, – будет время поразмыслить над способом добраться без помех до Эльмитио. А пока что нам надо разыскать девушку.

Поющий Цветок закутала свои узенькие плечи в одну из рваных тряпок и стала совсем незаметна на фоне мрачных камней подземелья.

– Я, кажется, что-то придумал! – радостно сказал Роман. – Ну-ка, красавица, спрячься за меня. А ты смотри!

Одинокий рыцарь сразу сообразил, какая удачная мысль пришла в голову его находчивому кровному брату. Огромная фигура заслонила тоненькую девушку, и когда Звездный застегнул пояс – Поющий Цветок пропала.

– Великолепно, брат мой! Но сможете ли вы так двигаться?

– А почему бы и нет? Держись за мой рукав, Поющий Цветок, и постарайся не отставать. Идем, рыцарь!

Перешагнув через неподвижные тела незадачливых охранников, Одинокий рыцарь двинулся по коридору впереди своих спутников. Он вслушивался в отдаленные звуки, пытаясь предугадать любую неожиданность, чтобы успеть предупредить Звездного об опасности. Одинокий больше не беспокоился за друга – он уже убедился в его отличных бойцовских качествах, – но теперь с ними шла ослабевшая девушка.

 

Глава двадцать четвертая

Подземные лабиринты

Обратная дорога показалась рыцарям гораздо длиннее. То и дело при малейшем подозрительном шорохе они прятались в глубоких нишах, останавливались, определяя верное направление. Спутница их вскоре устала; она не жаловалась, но Звездный чувствовал, что она все тяжелее повисает на его руке и часто спотыкается. Хотелось прижать ее, замерзшую, к груди, отогреть дыханием и нести до самого дома – но руки его были заняты оружием.

То ли стража менялась не так часто и оглушенных охранников еще не обнаружили, то ли их нашли и слишком долго выясняли, что произошло, то ли Сай-ши-амат потерял бдительность – но только до тронного зала беглецы добрались благополучно. Увидев диадему Мрачного, Звездный кое-что вспомнил и подошел к трону.

– В лесу колдунов нам намекнули, что мы обязаны забрать камень. Наш долг – уважить просьбу того, кто помог нам.

– Давай я сделаю это, – предложил Одинокий.

Он аккуратно поддел острием стилета лапы золотого паука, цепко державшие самоцвет, и высвободил его. Со стороны происходящее выглядело забавно: блестящий нож и руки, висящие в воздухе и ковыряющие украшение.

Бережно спрятав драгоценность в пояс, Одинокий рыцарь водрузил диадему на прежнее место, и путники покинули зал. Предстояло пройти через спальню, которую до сих пор оглашал храп Мрачного ярла.

– Теперь моя очередь поработать. – Звездный достал все тот же футляр с аптечкой.

Найдя розовую круглую пластинку с крошечной выпуклостью в середине, он прилепил ее за левым ухом ярла. Спящий как-то вдруг обмяк, расслабился и сразу стал похож на громадную переливчатую медузу, выброшенную на берег штормом.

– Надо было сделать это раньше... Пока генератор сна не заметят и не сдерут – наш толстяк прекрасно выспится, – пояснил Звездный удовлетворенно.

Зариа-сая сидела на том же месте. Услышав голоса, она вскочила и едва не закричала от радости.

– Мы пришли за тобой. – Одинокий подвел к ней Поющий Цветок. – Вот та, которую мы искали.

– Тебе надо переодеться, – сказала Зариа-сая, не тратя драгоценного времени на ахи и причитания. – Смотри! Я приготовила эту одежду. Сай-ши-амат тебя не узнает.

Поющий Цветок скрылась за портьерой. Звездный тем временем обратился к Зариа-сае.

– Нам нужно торопиться, – сказал он. – Можем ли мы уйти тем же путем, которым прибыли? Или придется воспользоваться Нижними Воротами?

– Лучше через ворота. Стража не сразу додумается искать нас там, где ходят только простолюдины. Я покажу дорогу.

– Мы именно на это и надеялись... О! – воскликнул, оторопев, Одинокий рыцарь: появилась Поющий Цветок.

Она стала неотличима от придворных танцовщиц Мрачного: украшения, обильно свисающие с головного обруча, скрыли лицо; пышная полупрозрачная юбка из узких полос и широкое ожерелье-воротник на полудетских плечах преобразили фигуру. Зариа-сая радостно засмеялась.

– Идем скорее. – Она увлекла рыцарей и девушку в коридор, огибающий покои ярла. – Мы должны уйти как можно дальше, пока господин не пробудился.

– Не бойся, он проснется очень не скоро, – успокоил ее Роман. – Но ведь есть еще Сай-ши-амат.

Зариа-сая вздрогнула, вспомнив пристальный взгляд колдуна.

– Он так страшно смотрит! – пожаловалась она. – Я даже не знаю, как мне удалось сказать ему неправду: он спрашивал, кто проходил мимо меня, а я ответила, что никого не было.

– Мы видели ваше пугало. Он был возле темницы, предупреждал стражу, что в подземелье проникло зло. Но, как видишь, на нас его чары не подействовали. Да и ты смогла противостоять гипнозу!

– А вы можете опять стать невидимыми? Две женщины не привлекут внимания дружинников, без вас мы пройдем к самым воротам.

– Пристало ли рыцарям прятаться за женские спины? – спросил Роман Одинокого и сам же ответил: – Нет, так не годится. Да и ты у Сай-ши-амата первая подозреваемая, а уж неизвестная подружка... По крайней мере мне кажется – сао-луивиора пора узнать, с кем они имеют дело.

Одинокий кивнул.

– Мне тоже противно укрываться, брат мой, – поддержал он. – Пусть все подземное логово поднимется против нас – мы встретим их лицом к лицу. Тогда они накрепко запомнят урок, и Мрачному долго придется искать охотников выходить на бой с эльмитами.

Одинокий рыцарь шел впереди, Зариа-сая почти бежала рядом, указывая путь. Следом, позвякивая браслетами, спешила Поющий Цветок, поддерживаемая Романом. Одинокий держал наготове обнаженный меч, землянин многозначительно поигрывал своим шипастым шаром. Встречные жители и одинокие латники торопливо уступали дорогу опасной компании, прячась за дверными занавесками или исчезая в темных проулках. Тем, кто боязливо смотрел вслед, Звездный грозил огромным кулаком и строил свирепые гримасы.

– Стойте! – прогремел голос из пустоты, и под ногами у них заклубился зеленоватый дым.

– Ты Сай-ши-амат? – спросил эльмит, не останавливаясь. – Не пытайся удерживать нас. Лучше убери с дороги своих слуг и не мешай нам исполнять долг чести.

– Слышишь, что тебе говорят? – непочтительно добавил Звездный. – Не надейся, твои дешевые трюки никого не испугают.

Раздался пронзительный издевательский хохот, девушки вздрогнули и прижались друг к другу. Дым повалил гуще и заполнил весь туннель. Стало трудно дышать, воздух подземелья загустел, превращаясь в облако.

Зариа-сая тихонько всхлипнула, Поющий Цветок обняла ее за плечи. Звездный достал свой бластер и выпустил изрядную порцию пламени прямо в зеленые клубы. Послышался крик боли, дым рассеялся, и в туннеле обнаружился Сай-ши-амат. Красное одеяние его было прожжено, обугленные дыры балахона придавали грозному волшебнику неприглядный вид жалкого оборванца.

– Что, не понравилось? – насмешливо спросил Звездный. – Тебе же ясно сказали: оставь нас в покое.

Внезапно Сай-ши-амат осел на пол и превратился в кипящий водяной вал, который стремительно ринулся на беглецов. И так же стремительно Звездный подхватил на руки обеих девушек, а зубами поднял Одинокого за воротник. Волна разбилась о блестящие сапоги, бурлящая вода поднялась до щиколоток, и землянин ощутил накатывающий жар.

– Дотронься до синей полоски на моем правом рукаве, – шипя от боли, сказал он другу.

Зариа-сая опередила рыцаря, и Роман с облегчением почувствовал, как заработало охлаждение. Вода отхлынула, поднялась столбом и вновь обратилась в колдуна. Звездный опустил всех троих на пол; эльмит загородил собой девушек, по-прежнему грозя Сай-ши-амату мечом. Зловещая фигура вытянулась вверх, достала до потолка галереи и рявкнула оттуда:

– Взять их! Живыми!..

Сзади послышался грохот сапог. То приближалась орда латников. Звездный обернулся и приготовился к бою.

– Следи за колдуном! – крикнул он эльмиту. – Эти – моя забота!

Латников было десятка полтора. Они сразу же допустили большую ошибку, нападая скопом, и только мешали друг другу. Землянин дал волю древним инстинктам воина и лишь смачно покряхтывал, поднимая в воздух низкорослых соперников. Дико вопящие от страха дружинники летели кувырком через головы своих соратников и шлепались где-то далеко за их спинами. Остальные старались достать гиганта мечами, но лезвия бесплодно тыкались в блестящий скафандр, не причиняя ни малейшего вреда.

Сражение окончилось убедительной победой землянина: разметенное войско в полном составе валялось на полу, постанывая, а те, кто мог еще двигаться, отползали подальше от страшного бойца. Звездный оглянулся. Сай-ши-амат исчез.

– Бежим! – крикнула Зариа-сая и потащила Звездного за локоть. – Бежим скорее, пока колдун не вернулся!..

Беглецы заторопились. Землянину пришлось взять Поющий Цветок на руки. Он без конца оглядывался, опасаясь нападения сзади.

– Далеко еще? – спросил он у Зариа-саи.

– Уже близко, – ответила задыхающаяся девушка. – Но теперь ворота запрут на толстые засовы, и нам не выйти наружу.

– Да что ты говоришь? – усмехнулся Звездный. – Ты меня напугала, красавица. А если мы очень-очень вежливо попросим отпереть?

С грохотом перед компанией возникла стена из крупных камней. Они отпрянули, но такая же стена преградила им путь назад.

– Хочешь замуровать нас? – крикнул Роман в пустоту, надеясь, что колдун слышит его. – Промахнулся, милейший!

Не теряя ни секунды, рыцари набросились на преграду. Одинокий расшатывал кладку острием меча, Звездный дробил стену своим устрашающим оружием. В мгновение ока камни были раскиданы. Рыцари перебрались через обломки и помогли сделать то же самое своим спутницам.

– Что еще придумает Сай-ши-амат? Он мне уже порядком надоел, – пожаловался Звездный молчаливому другу. – Как жаль, что с ним нельзя встретиться и сразиться, как подобает мужчине, один на один, одинаковым оружием, без всяких подлостей и балаганного волшебства.

Внимание рыцарей привлек шум бурлящей воды.

– Я хотела провести вас дорогой носильщиков, но она теперь закрыта камнями, – дрожа, пролепетала Зариа-сая. – Остался единственный путь – через реку Мертвых. Там осмеливаются ходить только бесстрашные...

– Значит, пройдем и мы, – перебил ее Одинокий. – Веди.

Клокотанье стремительного потока становилось громче, и вскоре взорам открылась колоссальная пещера, своды которой поглощала нависшая тьма. Беснующаяся вода, стиснутая каменными боками русла, мчалась под узким мостом и терялась в темноте, низвергаясь в подземную пропасть ревущим водопадом.

– Вот она, река Мертвых, – прокричала Зариа-сая, содрогаясь всем телом. – По ней умершие отправляются на встречу со своими предками. С этого моста их сбрасывают в воду, и они навсегда исчезают в недрах гор. Далеко в долине река выходит на поверхность, но никогда не возвращает то, что брошено в нее.

– Куда идти дальше? – Звездный не был склонен вникать в подробности погребальных церемоний. – Через мост – или есть другой проход?

– Только через мост, – подтвердила догадку девушка.

Легкий эльмит первым перебежал по горбатому мосту; следом за ним, стараясь не смотреть вниз, перешла Поющий Цветок.

– Вперед, красавица! – подтолкнул Зариа-саю землянин, но та зажмурилась и отчаянно затрясла пышными волосами.

– Боюсь! Я упаду, упаду!..

– Беда мне с тобой, – с досадой сказал Звездный. – И за руку тебя не перетащишь: там только-только одному человеку пройти. Значит, поедем на ручках, барышня? Держи меня за шею и не трусь.

Подняв испуганную девушку, он перешел мост и опустил ее, так и не открывшую глаза, наземь.

– Приехали, барышня! Да проснись ты, мы уже здесь, а не там. Или понравилось кататься?

Опомнившаяся Зариа-сая увлекла беглецов в следующий туннель.

– За третьей аркой – ворота, – предупредила она, все еще стараясь держаться поближе к Роману.

Преодолев последний переход, четверо остановились. Перед ними, загораживая дорогу к свободе, толпилась стража. Сбоку маячила та же намозолившая глаза фигура в красном. За спиной слышались топот ног и резкие команды: отовсюду сбегались дружинники. Беглецы были окружены.

Зариа-сая в отчаянии уткнулась лицом куда-то в подмышку Звездному. Гигант мягко отодвинул ее.

– Не мешай мне, девочка. Когда мужчины берутся за дело, женщинам лучше держаться в стороне и не попадаться под руку.

Сверкая глазами, Зариа-сая вынырнула из складок сиреневого плаща.

– Я не буду мешать, – заявила она и выхватила довольно внушительный кинжал. – Меня учили обращаться с оружием.

Поющий Цветок встала рядом с ней.

– Я тоже не отступлю. Это из-за меня вы попали в беду. Я многому научилась у отца. Рыцарь, дай мне талисман Желаний!

Одинокий протянул кольцо, ставшее уже тройным, и девушка надела его на палец.

– Хватайте их! Не давайте колдунье произнести заклинание! – в бешенстве закричал Сай-ши-амат. – Она всех вас обратит в пепел, в мертвые камни, в пыль под ногами!

Но стражники медлили. Среди них были те, кто уже испытал на себе великую силу сияющего гиганта – это было куда страшнее, чем какая-то девчонка-танцовщица, и даже страшнее гнева самого Сай-ши-амата.

– Смотрите мне в глаза! – Колдун в ярости пустил в ход последнее средство.

Стражники покорно устремили взоры на Сай-ши-амата, но сиреневая вспышка заставила их очнуться и броситься врассыпную.

– Стойте! – голосил колдун, в то же время оглядываясь на розовый шар, повисший высоко над головами подземных жителей.

Раздался отчетливый хлопок, шар раскрылся в купол и накрыл рыцарей и девушек, отделив их от стражи и колдуна. Под его защитой беглецы добрались до ворот. Разъяренные сао-луивиора наскакивали на розовый барьер и тут же отлетали обратно, точно отброшенные пружиной.

– Торопитесь! – сказала Поющий Цветок. – Если Сай-ши-амат знает заклинание против Щита Добра, то времени у нас очень мало.

Помимо засовов ворота были заперты на тяжелые замки, приперты толстыми бревнами и завалены каменными глыбами. Бревна и камни Роман разбросал почти молниеносно, но засовы не поддавались.

– Всем отойти! – скомандовал землянин и достал свой бластер. – Что бы я без тебя делал, приятель...

Расплавленный металл стекал ручьями, засовы исчезали один за другим. Но пламя теряло яркость, становилось слабее, и Звездному стало ясно: надолго его не хватит. Последний заряд пришлось истратить на самый мощный запор.

– Скорее же! – тревожно крикнула Поющий Цветок. – Сай-ши-амат сейчас уничтожит Щит! У меня не хватает сил противостоять ему.

Звездный рыцарь собрал все силы, разбежался – и обезумевшая толпа застонала от ужаса: страшный удар обеими ногами выгнул ворота и высадил замки. По металлическим плитам прошли глубокие трещины.

– Сюда, быстрее! – позвал землянин, отводя горячую створку в сторону.

Одинокий рыцарь, а за ним обе девушки проскользнули между створок. Следом за ними выскочил Звездный.

За стеной раздался дребезжащий звук, потом треск.

– Сай-ши-амат разбивает Щит, – ужаснулась Поющий Цветок. – Куда теперь идти, Зариа-сая?

– Сейчас галерея разделится на три коридора. Первый из них ведет к подземной реке, второй – к поселениям рабов, а третий – к деревням простолюдинов. Какую дорогу выберет мой господин? – Зариа-сая обращалась исключительно к Звездному.

– Я тебе не господин, дорогая моя, – поправил землянин. – Забудь это слово. Теперь ты сама себе хозяйка.

– Я думаю, брат мой, – сказал Одинокий, – что нам лучше всего идти в деревни. Там нет стражи, как в поселках временных рабов, там можно достать еды, чтобы накормить наших спутниц. Там много солнца и тепла.

– Пусть будет так, – согласился Звездный. – Когда мы выберемся на свет, будет время подумать о переходе через горы. Кажется, у меня есть отличная идея. Ты никогда не пробовал летать, кровный мой братец?..

 

Глава двадцать пятая

Последнее колдовство

Солнце грело так ласково, точно хотело вознаградить путников за долгие блуждания в полумраке и холоде подземелья. Хотелось лечь и зажмуриться, подставив лицо теплу. Роман непроизвольно представил белый коралловый песок атолла, на котором в прошлом году он блаженствовал целых две недели. И еще очень хотелось окунуться в чистую лагуну, чтобы смыть наконец с себя пыль и пот путешествия. Хоть бы душ принять, на худой конец – пробежаться под ливнем!

Увы, до душа было все еще слишком далеко. Неодолимой стеной громоздились перед беглецами малиновые скалы, через которые и бывалые альпинисты не рискнули бы лезть без снаряжения. Дочь Мага, используя все свое умение, перегораживала туннель за спиной спутников расщелинами, водосбросами и камнепадами – но силы были слишком неравны. Надолго задержать дружину ярла ей не удавалось. Где-то по сумрачным боковым галереям шла погоня, и вел ее не кто иной, как Сай-ши-амат, от которого не приходилось ждать поблажек. Вокруг не имелось ничего, что можно было бы использовать как прикрытие, а сражаться с незащищенной спиной значило проиграть бой с самого начала.

– Ну что ж, начнем, – сказал Звездный рыцарь. – Поющий Цветок, передай мне талисман Желаний. Надо спешить. Рыцарь, ты не погнушаешься временно превратиться в дровосека и набрать хорошую гору дров? Мне понадобится жаркий костер.

Одинокий пожал плечами и обнажил клинок. Меч в его руках взлетал легко, круша сухие стволы; Зариа-сая и Поющий Цветок складывали их в кучу.

Звездный прижал смарагд ко лбу и лукаво улыбнулся. Вспышка оставила на земле груду плотной чешуйчатой ткани, массу веревок и канатов, огромную корзину.

Бросив работу, трое взирали на непонятное произведение земной фантазии и мысленно сравнивали его с содранной змеиной или драконьей шкурой. А Звездный, весело насвистывая, растянул на земле гигантский бесформенный мешок размером почти с поляну, заключенный в прочную веревочную сеть, и расправил канаты, соединяющие сеть с корзиной. Осмотрев каждый шов, он остался чрезвычайно доволен.

– Полезная вещица ваш талисман, – сказал он Одинокому рыцарю. – Жаль только, что невозможно пожелать, скажем, земной летательный аппарат – он чересчур сложен. Но вот с такой диковиной талисман справился блестяще. Разводите костер!

Пока девушки раздували огонь, Звездный срезал длинный кусок коры и свернул его в широкую трубу, обвязав лианами. Узким концом он вставил трубу в отверстие мешка, а широкий раструб приладил над костром. Горячий воздух пошел по коре, и к ужасу девушек мешок начал раздуваться...

Одинокий рыцарь уже привык к выдумкам друга, но и ему стало не по себе, когда он увидел округляющееся туловище дракона, заполнившее постепенно все свободное пространство.

Надувной зверь понемногу поднимался и натягивал сеть. Звездный обмотал свободно свисающий канат вокруг ближайшего дерева.

– Занимайте места! – предложил он девушкам.

Поющий Цветок не двинулась с места, Зариа-сая с криком спряталась за спину эльмита.

– Вы соскучились по темницам ярла? – рассердился Звездный.

Схватив Зариа-саю за талию, он буквально забросил ее в корзину. Поющий Цветок подошла сама, и землянин галантно подсадил ее. Потом он помог забраться туда же Одинокому и подал ему один за другим три больших валуна.

– Нечего бояться, – подбодрил он девушек. – Это просто воздушный шар, он поможет нам. Сейчас мы взлетим и одним махом перепрыгнем горы, да и дорогу через степи, и пустыню здорово сократим. Я вовсе не хочу, чтобы вы ранили свои нежные ножки о камни! А дракон у меня получился совершенно случайно, клянусь всеми заклепками моего несчастного «Венечки»! Это должен был быть обыкновенный шар. Причуды воображения, ничего не попишешь...

Дракон был уже почти полон, он рвался вверх, корзина приподнималась над поляной; пассажиры, боясь упасть, скорчились на плетеном полу.

– Как раз управились, – сказал Звездный, услышав близкий звон оружия. – Они будут приятно удивлены!

Одним прыжком он перемахнул через борт и полоснул ножом по туго натянутому канату. Освобожденный дракон взмыл в воздух. Зариа-сая зажмурилась и отчаянно завизжала, Поющий Цветок побледнела.

Превозмогая страх, Одинокий рыцарь подошел к самому краю корзины. Земля быстро удалялась. Сверху было отлично видно, как обескураженные латники в бессильной злобе машут мечами вслед исчезающим в вышине беглецам.

Длинная фигура в красном простерла руки к небу. С ладоней ее сорвались и устремились ввысь радужные шары, напомнившие Звездному мыльные пузыри.

– Что это он делает? – изумился Роман. – Опять колдует?

Поющий Цветок вскочила и увидела шары, уже догоняющие корзину.

– Я не знаю, что это, – сказала она, – но лучше не подпускать их близко. Сай-ши-амат – сильный чародей, он знает много такого, что приносит вред людям.

Одинокий молча взял последний ободок талисмана у Звездного. Через миг кольцо исчезло, а на полу корзины оказались лук и полный колчан.

Одинокий схватил оружие и наложил стрелу на крученую тетиву. Как только первый пузырь подлетел ближе, рыцарь поразил его стрелой; пузырь лопнул с сухим треском. Следующий выстрел уничтожил сразу два пузыря. Зариа-сая, забыв страх, радостно хлопала в ладоши при каждом метком попадании.

Звездному было не до восторгов: обернувшись, он увидел, что воздушный шар приближается к вершинам. Пора было сбрасывать балласт.

– Держитесь крепче! – предупредил он, швыряя один из припасенных валунов на землю.

Шар поднялся выше, и отвесные стены ушли далеко вниз, радужные пузыри отставали, и стрелок опустил лук. Слишком поздно путешественники поняли, что один незамеченный пузырь зацепился-таки за веревки снаружи.

Когда он влетел в корзину, никто не успел даже крикнуть. Пузырь лопнул; переливающиеся капли задели всех. Обрывками плащей беглецы тут же стерли брызги с лиц. Ничего страшного вроде бы не произошло, и компания приободрилась. Только Поющий Цветок была расстроена.

– Колдовство Сай-ши-амата удалось, – говорила она, – а я не ведаю, что все это значит. Отец никогда не учил меня злу, он добрый Маг...

– Не бойся, Цветочек. – Звездный успокаивающе погладил ее по голове. – Вместе мы справимся с любой бедой. Главное – ты свободна и возвращаешься к отцу, и если Сай-ши-амат устроил нам какую-то каверзу, Светлый Маг обязательно поможет.

Зариа-сая пронзительно вскрикнула, землянин обернулся. На полу корзины лежал потерявший сознание Одинокий. Поющий Цветок опустилась возле него и тронула пальцами лоб.

– Неужели... – тихо сказала она. – Отойдите подальше, как можно дальше! Сай-ши-амат наслал на него Злую Смерть...

 

Глава двадцать шестая

На что годится Злат-камень

— Но почему Злая Смерть коснулась лишь одного рыцаря? – недоумевала Зариа-сая, забившись в угол.

– Болезнь поражает лишь единожды, – ответила ей Поющий Цветок, помогая Звездному рыцарю устроить эльмита поудобнее. – Я уже вылечилась от нее, и опасность не грозит мне. Ты – жительница подземной страны, на тебя волшебство не распространяется: недаром в царстве Мрачного никто не пострадал, в то время как эльмиты и их соседи умирали сотнями в страшных муках. А Звездный колдун, наверное, может защитить себя от коварных чар... Он совсем другой.

– Да не колдун я, Цветочек, и не волшебник! У меня стойкий иммунитет к любым вашим фокусам-покусам. Скажи лучше, чем мы можем помочь рыцарю? Хочешь, я сниму ему боль?

– Нет. Достань злат-камень, который вы извлекли из короны ярла. Он не должен был потерять силу, хоть и побывал в недобрых руках.

Звездный порылся в поясе Одинокого и нашел самоцвет. При этом рыцарь очнулся и хотел приподняться. Звездный удержал его.

– Лежи, братец, – проговорил он, подавая злат-камень девушке. – Сейчас тебе станет легче. Не волнуйся, все будет хорошо.

Одинокий слабо улыбнулся и положил ладонь друга себе на грудь.

– Больно, – стесняясь, пожаловался он. – Жжет... вот здесь.

Звездный помог ему снять кольчугу. На самой груди, чуть ниже трех сольвисовых чешуек, быстро расползалось черное пятно. В центре его набухала капля крови.

– Звездный рыцарь, ты можешь опустить своего воздушного дракона? Нужно положить околдованного на живую траву.

Звездный выглянул за борт. Горячий воздух понемногу остывал, и шар, переваливший через скалы и улетевший далеко от владений Мрачного, опускался вниз. Землянин завязал на конце веревки широкую петлю и метнул ее, целясь в вершины деревьев, проплывающие под ними.

С третьего броска петля запуталась в ветвях, и Звездный, перебирая аркан, подтянул шар к дереву. Соскользнув по ветвям, он подобрал свисающий канат, обрубленный при поспешном подъеме, и, налегая всем весом, опустил шар к земле. Теперь оставалось только загрузить шар балластом.

Звездный подтаскивал камни и передавал их своим помощницам, а они заполняли углы корзины. Когда работа была окончена, Звездный помог девушкам спуститься и вынес на руках стонавшего в беспамятстве друга.

– Положи его в тень, рыцарь, – приказала Поющий Цветок. – А ты, – она обернулась к Зариа-сае, – ляг вот здесь, у ручья. Ты сейчас будешь спать.

– Я не желаю ложиться, – запротестовала было Зариа-сая, но эльмитка строго посмотрела на нее.

– Ты хочешь, чтобы твой спаситель умер? – спросила она, и Зариа-сая повиновалась. Поющий Цветок подошла и приложила палец к ее виску. – Спи, спи, спи...

Глаза девушки закрылись, и Зариа-сая погрузилась в сон.

– Она не должна знать тайну злат-камня, – пояснила дочь Светлого Мага наблюдавшему за ее манипуляциями Звездному. – Но ты и твой друг можете видеть все, что я буду делать. Отец тоже не стал бы скрывать от вас ничего.

Звездный шутливо поклонился.

– Благодарю за доверие, – сказал он. – Я могу чем-нибудь помочь тебе?

– Раздень рыцаря. Пусть ни одна язва не будет скрыта от злат-камня.

Одинокий снова пришел в себя. Преодолевая слабость, он сел и с помощью землянина снял одежду, оставшись в узкой набедренной перевязи. Послушный мягкой руке Поющего Цветка, он откинулся навзничь.

Эльмитка крепко зажала в пальцах желтый диск самоцвета и поднесла его к черному пятну, закрывшему уже всю грудь и сочащемуся кровью. Напевая ту же мелодию, которую Роман слышал когда-то от Одинокого, девушка водила камнем по телу рыцаря, точными движениями очерчивая контуры ужасной язвы. Проделав так несколько раз, она судорожно вздохнула, повела рукой, словно смахнула пыль с распростертого тела, и приблизила злат-камень к мелким пятнам, появившимся за это время на руках. С ними она расправилась быстрее. Когда пришла очередь ног, Одинокий рыцарь ощутил, что боль отступает, а Роман, не веря глазам, таращился на подсыхающую кровь и пропадающую черноту.

Обработав все пятна, Поющий Цветок велела рыцарю не шевелиться и тем же краем камня обвела контуры тела.

– Все, – сказала она. – Чары Сай-ши-амата сняты. Еще один раз завтра утром злат-камень поможет тебе, и ты будешь совсем здоров.

– Как ты это проделала? – Звездный не скрывал восхищения.

Поющий Цветок пожала плечами.

– Ты все видел сам. Так учил меня отец.

– Как самочувствие, братец? – Землянин хотел помочь эльмиту сесть, но тот вместо ответа бодро поднялся на ноги.

Звездный только головой покрутил.

– Не поверил бы, если бы не наблюдал сам. Вот так чародейский камушек! Ну и врач-волшебник у нас!

– Ты спасла мне жизнь, – с признательностью сказал эльмит.

– Ты освободил меня из плена, – ответила ему Поющий Цветок. – Ваш подвиг свершен, рыцари, и награда будет велика. Старшины встретят вас с подобающими почестями.

– Старшины будут немало удивлены, увидев вместо тех двух рыцарей меня, – ухмыльнулся землянин. – Мое появление окажется для них откровением, подтверждением преданий о жителях далеких звезд. А стоит ли мне вообще идти в Большой город?

– Обязательно, брат мой, – сказал эльмит. – Мы вместе должны привести Поющий Цветок на Совет. И еще нужно позаботиться о Зариа-сае, ведь она окажется одна среди незнакомых людей.

– Зариа-сая станет моей сестрой, если пожелает. – Поющий Цветок легким мановением руки разбудила спящую девушку. – Хочешь жить со мной в нашем лесном доме? Или ты вернешься к семье?

– Нет-нет, мне нельзя возвращаться! Я не хочу больше служить Мрачному ярлу, не хочу жить под землей! Я могу быть твоей служанкой, добрая девушка, если ты не будешь меня наказывать слишком сурово.

– Тебя никто больше не обидит, – пообещал Одинокий рыцарь. – Я буду твоим защитником, только пожелай!

– У меня уже есть защитник, – строптиво заявила девушка. Она вскочила и подбежала к Звездному. – Он не позволит никому смеяться надо мной и будет оберегать и... Почему ты улыбаешься, рыцарь? Я сказала что-нибудь не так?

– Следовало бы сначала спросить меня, девочка. Конечно, я не дам тебя в обиду. Но мне кажется, Поющий Цветок вовсе не собирается делать из тебя служанку.

– Когда мы прибудем в Большой город, ты сама решишь, что для тебя лучше. – С этими словами эльмитка вернула Звездному самоцвет, который она до тех пор держала в руке.

Землянин поднес его поближе к глазам.

– Странно. Камень как будто помутнел и потерял часть блеска. Или мне кажется?

– Так и должно быть. Злат-камень отдает свою силу и впитывает злые чары.

– Спрячь. – Роман подал самоцвет Одинокому, облачавшемуся в кольчугу. – Ваши Старшины придумают, что с ним делать.

 

Глава двадцать седьмая

Конец истории

Большой город жил спокойно. Светлый Маг не возвращался в свое жилище, ожидая трех рыцарей, и горожане привыкли видеть своего покровителя на улицах вместе со Старшинами. Горных дел мастера уже возвратились с рудника и привезли огромное количество драгоценного камня. Камнерезы и гранильщики трудились, придавая благородным кристаллам наилучшую форму и искусно вставляя их в прекрасные оправы. По-прежнему шумели базары, созревали фрукты, подрастали дети. И все же очень часто эльмиты выходили на окраину и смотрели вдаль, надеясь увидеть тех, кто отправился в опасное путешествие.

Однажды под вечер к Дому Собраний подбежали запыхавшиеся мальчишки. Они кричали, что в небе над лесом появился страшный дракон. Он летит и совсем не машет крыльями, а в лапах у него корзина с людьми, которых он, наверное, поймал, чтобы съесть.

Светлый Маг и встревоженные Старшины поспешили на окраину. Жители, взбудораженные воплями мальчишек, высыпали из жилищ. Они увидели, как возле домов опускается гигантских размеров корзина, привязанная к худеющему на глазах дракону. В ней действительно находились люди. Они махали горожанам руками и совершенно не были похожи на несчастных жертв, подлежащих немедленному съедению. Успокоившись, эльмиты подошли поближе, и тут раздался восторженный девчоночий визг:

– Там рыцарь-Поэт! Я первая узнала его!..

Толпа бросилась вперед. На землю спустились четверо: никому не известный мужчина огромного роста, рыцарь-Поэт, белокожая девушка, с тревожным любопытством озиравшаяся по сторонам, и Поющий Цветок...

До утра город не смыкал глаз. В Доме Собраний всю ночь горели огни: Старшины слушали рассказ об удивительных похождениях двух друзей. Утомленная Зариа-сая безмятежно спала в одной из комнат, а Светлый Маг обнимал обретенную дочь, не в силах расстаться с ней даже на мгновение.

На рассвете городские улицы заполнились людьми. Как и в дни турниров, эльмиты запрудили площадь и прилегающие переулки.

Ровно в полдень из Дома Собраний вышли Старшины. Светлый Маг вывел на широкую террасу рыцарей и принаряженных девушек. Горожане разразились радостными возгласами; ливень букетов обрушился на площадку, превращая ее в благоуханный цветник. Рыцари смущенно опускали глаза, девушки прятали пылающие щеки в ладонях.

Буря восторга не утихала; волны ее то замирали, то снова накатывали, и Светлому Магу стоило немалых трудов успокоить возбужденных эльмитов. Наконец волнение улеглось, и мало-помалу стало тихо.

– Счастлив народ эльмитов! – начал Старшина Совета. – Радость пришла в Большой город – радость, давно всеми нами ожидаемая. Все помнят, как в дни летних турниров покровитель нашего народа, Светлый Маг, принес печальную весть. И все, без сомнения, хорошо знают имена трех рыцарей, которые избрали дорогу борьбы, отправившись на подвиг в царство нашего вечного врага – Мрачного ярла. Мне стыдно говорить о тех двоих, кто не выдержал испытаний и покинул друзей в скитаниях, но сейчас в последний раз будут произнесены их имена. Отныне рыцарь Сильные Руки и рыцарь Звезды лишаются права носить свое звание, ибо они опорочили его предательством и трусостью. Вечный позор тому, кто бросает друга в неравном бою! И сами имена их более не будут осквернять слух, ибо ни одному рыцарю не подобает носить опозоренное имя.

Старшина помолчал, затем продолжил:

– Третий избранник, рыцарь-Поэт, исполнил свой долг, несмотря на все препятствия. Дочь Светлого Мага вернулась к своему народу, и тайна рудника волшебных камней сохранена. Поющий Цветок – достойная дочь своего отца, она не раскрыла Мрачному ярлу секрет злат-камня.

Долго не стихали крики в честь смелой девушки. Но Старшина повелительным жестом восстановил спокойствие.

– Все вы знаете рыцаря-Поэта. Имя его знаменито по всей Эльмитио и далеко за ее пределами. Песни его согревают сердца и делают людей добрее. Много великих подвигов совершил он во славу народа эльмитов, спасая из плена Поющий Цветок. В пути он обрел друга, прилетевшего к нам с далекой неведомой звезды. Как подобает настоящему мужчине, чужестранец не мог оставить путника без помощи. Наш посланец, принявший к тому времени имя Одинокого, ибо остался без спутников, испытал товарища, по праву посвятил его в рыцари и нарек Звездным. Оставшийся путь они прошли вместе, и девушка вырвана из подземелий ярла благодаря силе и мудрости обоих рыцарей. Много добра совершили они в пути, и помогали им колдуны и простые люди, птицы и животные. Кроме дочери народа эльмитов рыцари вывели на солнечный свет девушку из народа сао-луивиора, не пожелавшую больше служить жестокому правителю. Мы принимаем ее, она станет второй дочерью Светлого Мага и сестрой Поющего Цветка.

Эльмиты снова зашумели, и Старшина уступил свое место Магу.

– Достойны ли рыцари награды? – спросил счастливо улыбающийся чародей, соблюдая древний ритуал. – Свершен ли ими подвиг, равного которому не совершал никто?

Толпа ответила слитным единодушным «да!».

– Подойди, рыцарь-Поэт, Одинокий рыцарь-скиталец. Прими от нас ничтожную награду, ибо нет на земле ничего, чем я мог бы достойно отблагодарить тебя за верность и доблесть.

– Лучшая награда мне – твои слова, Светлый Маг, – учтиво ответил маленький рыцарь, – и свобода твоей дочери.

– И все же возьми то, что дарит тебе Совет.

Повинуясь знаку отца, Поющий Цветок набросила на плечи рыцаря новый алый плащ, расшитый серебряной нитью. Старшины поднесли ему светлый легкий шлем, украшенный изображением тингури и в память о подвиге – лилового цветка. Кузнецы и ювелиры одарили Одинокого великолепным оружием – мечом с двойным лезвием, обоюдоострым кинжалом с усеянной рубинами рукоятью и новым боевым браслетом.

Маленький рыцарь расправил плечи и как будто сразу стал выше ростом.

– Вы оказали мне великую честь, – сказал он. – Я благодарю вас за все – и за добрые слова, и за ваши подарки, поднесенные от чистого сердца... – Рыцарь, смешавшись, умолк, и новый дождь цветов посыпался к его ногам.

– Подойди и ты, Звездный рыцарь, – обратился Светлый Маг к землянину. – Хоть ты и не эльмит, но сражался с нашими врагами наравне с Одиноким рыцарем и тоже заслужил награду. Тебе не давали звания на турнире, но поступками своими ты доказал, что посвящен в рыцари по праву.

Зариа-сая встала на цыпочки, накрывая плечи Звездного длинным плащом – точной копией преподнесенного эльмиту. Оружие принесли два юноши: меч был бы слишком тяжел для одного. Огромный шлем землянина венчала серебряная птица с надломленным крылом – намек на чудесный прилет Звездного.

– А это – особо. – Светлый Маг вложил в руку землянина круглый желтый диск. – Возьми на память злат-камень, который ты и твой друг отобрали у Мрачного ярла.

Звездный рыцарь растерянно вертел самоцвет в ладонях, впервые не находя соответствующих моменту слов. Наконец он собрался с духом.

– Мне трудно говорить перед таким большим собранием, – начал он. – То, что я стал спутником Одинокого рыцаря, – лишь случайность, хоть и счастливая. Я делал все, что мог, и очень рад, что зло наказано. Благодарю вас, добрые эльмиты, за радушный прием и сердечные слова.

– Я должен сказать тебе, чужестранец, еще кое-что. Одинокий рыцарь поведал нам об удивительной птице, на которой ты прилетел и которая больше не может подняться в небо. Оставайся с нами, Звездный рыцарь. Тебе будут рады в любом доме Большого города. Мы сделаем все, чтобы ты не грустил о потерянной родине.

– Оставайся с нами! – закричали сотни голосов. – Оставайся!

Во время этой небольшой речи Звездный рассматривал лежащий на ладони золотистый самоцвет. Сначала взгляд его был рассеян, но потом он пригляделся внимательнее... Наконец он поднял голову, и эльмиты смолкли, удивленные его внезапно просиявшими глазами.

– Спасибо за ваше приглашение, – сказал он. – Но, кажется, для меня еще не все потеряно! Ваш подарок, – он поднял камень высоко над головой, – может стать тем талисманом, который вернет меня домой!

– Каким образом, брат мой? – Одинокий кинулся к другу, нарушая торжественность момента.

– Птицу мне мою не починить, это правда. Но вот если отшлифовать злат-камень надлежащим образом, он заменит разбитую линзу, и с его помощью я свяжусь со Спасательной службой. Мне кажется, минерал вполне подходящий. Смогут ли ваши мастера придать камню нужную форму?

– Наши камнерезы сделают все, что потребуется, – сказал Светлый Маг, внимательно слушавший разговор. – Если ты уверен в пригодности камня, за нами дело не станет. Но об этом мы поговорим позже. Сегодня великий день, и не годится думать более о делах. – Колдун обернулся к слушающим их эльмитам. – Праздник начинается!..

Старшины, Светлый Маг, обе девушки и рыцари смешались с ликующими толпами.

 

Эпилог

И добавить к сказанному более нечего.