Стройка располагалась на приличном удалении от столицы — почти сто километров. Для владельца иномарки с надежным водителем — не расстояние, а вот для инженера — целая проблема. Учитывая это, банкир купил и поставил на участке рядом с будкой охранника вагончик-бытовку. Если не захочет нанятый прораб каждый вечер добираться до родного дома на Сретенке — ради Бога, пусть ночует без отрыва от «производства».

Тем более, что голодать ему не придется: охранники получили жесткое приказание заботиться об инженере, не оставлять его холодным и голодным. Заботливый банкир обеспечил вагончик всем необходимым, начиная от постельного белья и кончая загруженным холодильником.

Машкин с удовольствием и благодарностью принял необычную в наше время заботу. Заверил — отработает. Дом-дворец будет построен в самый кратчайший срок и с высоким качеством. Выразился по старомодному: приложу все силы и знания для выполнения задания… Едва не обмолвился: партии и правительства. Во время удержал болтливый язык — ни руководящей партии, ни прежнего заботливого правительства не существует. Остались жить эти старомодные понятия только на страницах учебников по истории государства Российского, да и то нередко в искаженном изображении.

В ответ банкир пообещал выплатить премию за каждый с"экономленный день и за каждую неделю. Обещанная сумма намного превышала «зарплату», но финансист отлично понимал: вложишь в выгодную спекуляцию тысячу — получишь миллион. Поэтому не жадничал на обещания, щедро рассыпал их перед огорошенным инженером. Как рассыпают хлебные крошки перед голодными воробьями и голубями.

«Стороны» пришли к соглашению. Первая проблема решена.

Следующая «головная боль» — проект загороднего дворца.

Басов не собирался ездить по архитектурным мастерским и проектным организациям, разглядывать выставленные для обозрения рисунки и планы. Время — деньги, для него не расхожая фраза, типа детской погремушки — смысл жизни. Тот самый маяк, на который финансист ориентировался всю свою жизнь.

Банкир выбрал полчаса свободного времени, пригласил в свой офис жену и инженера. Так он обычно «приглашает» своих сотрудников для инструктажа либо выговора. Нанятый за немалые деньги Машкин уже является сотрудником банка, а что касается жены — чем она отличается от тех же секретарш, буфетчиц, горничных, которые обслуживают главу объединения? Только тем, что в отличии от остальных спит с хозяином…

Жена и инженер встали возле стола плечом к плечу. Сесть им не предложено, приходится выслушивать короткие, рубленные фразы банкира в положении «смирно». К тому же, судя по всему, вызваны они не для выслушивания свежих анекдотов и не для дегустации только что полученных из кавказского региона вин — для чисто деловой беседы.

Банкирша во время спохватилась. Она не шестерка, не вшивый клерк — полновластная супруга! Развалилась в кресле, положила нога на ногу, достала сигарету и зажигалку. Закурила. Про себя пообещала сегодня же ночью отомстить мужу за унижение — пусть попрыгает рядом с кроватью, потрясет жировыми складками. Женщина, если она знает себе цену, найдет возможность унизить старого мужа, немощного в сексуальном плане. А Любовь Трофимовна отлично владеет всеми женскими ухищрениями и успешно применяет их в семейной жизни.

Банкир не обратил внимание на злые взгляды и пренебрежительные улыбки супруги. А может быть, и отметил их в голове, но постарался не подать вида. Он был чем-то недоволен, поэтому размусоливать не стал.

— Времени у меня — в обрез, — не отрывая взгляда от бумаг, разложенных на столе, сообщил он. — Вам придется вместе выбрать наиболее подходящий проект. Настолько престижный, чтобы у моих конкурентов от зависти дыхание прервалось и желудок испортился.

Машкин согласно кивал, Любовь Трофимовна прятала насмешливую улыбку, постукивала по краю стола наманикюренными пальчиками. Будто репетировала полузабытую мелодию. Или аккомпанировала мужу.

Подобную вольность по отношению к всесильному банкиру могла позволить себе только любимая и молодая женщина. Ибо огромная разница в годах видна невооруженным взглядом. Впрочем, какое дело прорабу до взимоотношений хозяев? Его задача намного проще: точно выполнить все желания банкира и получить обещанные вознаграждения.

— Стоимость проекта и строительства значения не имеет. Прошу не торговаться и не скупиться. Наоборот: щедрость и еще раз щедрость! Запросят двести баксов — платите триста… Все понятно?

Инженер вежливо поднял руку. Будто ученик, осмелившийся ответить на сложный вопрос преподавателя, когда его товарищи стыдливо спрятали головы под парты.

Банкир недовольно поморщился — терпеть не мог непонимающих и спрашивающих. Подчиненный обязан понимать с полуслова, с полужеста, в противном случае с ним нужно расстаться. Чем быстрей — тем лучше. Не дожидаясь, когда нерасторопный работник нанесет трудно восполнимый ущерб.

— Что у вас?

— Какую сумму вы выделяете? Хотя бы приблизительно…

— Я уже сказал: безразмерную. Сколько потребуется, столько и будет… Полагаюсь, Любонька, на твой вкус. Повторяю, выбирайте самое лучшее, самое престижное… Все? На обед сегодня меня не ожидай, — Басов отвернулся от прораба, изобразил на толстом лице любящую улыбочку. — Назначена деловая встреча в ресторане… Вечером увидимся… Ужинать отправимся в «Метрополь»…

Банкир рассеянно чмокнул воздух на приличном удалении от пухлой щечки супруги, поддернул ситцевые нарукавники и снова возвратился к своим бумагам. Прощаться с прорабом посчитал ненужной роскошью…

Басова и Машкин вышли в приемную. Женщина, сохраняя на лице прежнюю насмешливую гримаску, села на диван, закурила. Кивнула на место рядом с собой.

— Садитесь.

Приглашение хозяйки равнозначно приказу. По мнению Машкина жены начальников намного опасней своих мужей. Поэтому Федор Иванович осторожно присел. Откинуться на спинку не осмелился. Нерешительно извлек из кармана пачку «явы» и взглядом испросил разрешения будущей хозяйки.

— Курите, курите, не стесняйтесь. Я тоже побалуюсь.

Банкирша благожелательно улыбнулась и поднесла к кончику сигареты прораба огонек зажигалки. Сама тоже закурила. Конечно, не нищенскую «яву» — престижную «мальбору».

В приемной пусто. В дальнем углу склонилась над столом «оглохшая» секретарша. Ей не положено слышать о чем разговаривает с новым сотрудником супруга босса, некоторые тайны иногда «кусаются», лучше находиться от них подальше.

— Поскольку нам предстоит вместе поработать, не мешает познакомиться. Меня звать Любовь Трофимовна, не на людях — Любонька… Как вас угораздило поступить на работу к моему бугаю?

Для наглядности розовый оттопыренный мизинчик нацелился на дверь кабинета банкира. Будто остроотточенный кинжал. Говорит вполголоcа. Не потому, что опасается секретарши — такая манера. Собеседники обязаны слышать, иначе какая из Басовой хозяйка и, вообще, красивая женщина?

Бугай? Машкин оторопело заморгал. Как вести себя, что ответить на вопрос явно провокационного характера? Пропустить мимо ушей — красотка не поверит, может посчитать за оскорбление. Согласиться — передаст мужу и тогда прощай обеспеченная жизнь, придется распрощаться с ежемесячными стопками баксов.

В едком словечке — «бугай» — не просто насмешка, добрая или, наоборот, недобрая. Машкин распознал самую настоящую ненависть и удивился. Можно не любить мужа, жизнь не асфальтированное шоссе, в ней бывают и рытвины, и об"езды, но до такой степени ненавидеть?… Явная провокация! Дамочка прищурила накрашенные глазки, искривила губки, наманикюренными коготками терзает ни в чем неповинную сумочку.

Федор Иванович внутренне ужаснулся, но постарался не подать вида. В чужой монастырь со своим уставом не ходят, тем более, когда этот «монастырь» — супружеские отношения хозяев. Отделался понимающей улыбкой. Дескать, ваша шутка оценена и принята к сведению. Именно «шутка» — так выглядит безопасней и надежней.

— Как вы думаете, сколько мне лет? — выпрыгнула очередная опасная провокация. — Можете не отвечать — сделаю это за вас. Мне — двадцать пять, бугаю — за шестьдесят… Улавливаете разницу?

— В жизни и не такое бывает, — уклончиво посочувствовал Федор Иванович. — Возраст — не самое главное…

Дамочка окинула собеседника презрительным взглядом. Будто кошку, спутавшая кусок масла с мылом. И это называется зрелый мужчина? Обычный придурок, импотент, гомик. И что она за несчастная женщина! Другим везет встречаться с приличными молодыми людьми, приятно проводить с ними время, а ей достаются немощные старцы и лысые «об»едки".

— С вами все ясно, — вздохнула она разочарованно. — Поехали заказывать проект берлоги для медведя.

Свежеиспеченный прораб тоже вздохнул. С облегчением и радостью. Кажется, первый экзамен успешно выдержан. Если замышленно изучение вновь приобретенного трудяги — Машкин, похоже, удачно сманеврировал между расставленными «силками». Вышел оттуда с небольшими потерями, справился, если не на «пятерку», то на «четверку» — наверняка.

Судя по всему, инженеру предстоит не столько заниматься строительством дома, сколько маневрировать между хозяином и хозяйкой, шестидесятилетним «бугаем» и двадцатипятилетней самочкой. Ну, что ж, ничего страшного, на своем чиновничьем веку ему пришлось и не такое повидать — справляся. Не без выгоды для своей карьеры. Справится и в нынешней непростой ситуации.

Басова и Машкин целых две недели искали подходящий проект «дворца». Банкир был прав — Любовь Трофимовна несомненно отличалась отменным вкусом. Она один за другим отвергала предлагаемые варианты. То ее не устраивало расположение спален, то оказывалась неудобной гостиная, то — слишком мал холл.

Авторы захлебывались от наносимых им обид, разворачивали все новые и новые листы ватмана, развешивали планы этажей. Интеллигентно водили по ним указками и карандашами, доходчиво поясняли несомненные преимущества того или иного проекта перед проектами всех других архитекторов.

Ничего не попишешь — работает недавно родившаяся в России рыночная конкуренция. Полуголодной творческой интеллгенции, чтоб окончательно не подохнуть, выжить до обещанного расцвета, приходится и не такое терпеть от «новых русских».

Банкирша стояла на своем — не подходит! И переходила к другому столу или переезжала в другую мастерскую. Основное внимание обращалось на планировку, наличие приличных ванных комнат и душевых. Можно подумать, что женшина собирается девяносто процентов свободного времени посвящать смыванию со своего тела всевозможных грехов. С тем, чтобы остальные часы активно отдавать их накоплению.

А уж о внешнем облике дворца-коттеджа и говорить нечего! Любовь Трофимовна желала получить некую смесь барокко с русским оттенком и с китайской помпезностью. Коктейль из разных стилей и направлений.

Теоретические основы мало ее беспокоили, главное — желание богатой заказчицы. Базу под это желание обязаны, за плату, конечно, подвести поставщики товара. То-бишь, проектов. Нисколько не смущаясь кривых усмешек профессионалов, жена банкира рисовала на листах ватмана причудливые фасады с башенками и аляповатыми фигурами, изобретала немыслимые сочетания комнат и залов.

Машкин, памятуя древнюю заповедь: кто платит, тот и музыку заказывает, молча соглашался с хозяйкой, подпевал ей, переводя полуграмотные требования на инженерный язык. Как это ни странно для человека, который ни одного дня не работал по специальности, ему это удавалось.

За время блуждания по проектным институтам и архитектурным мастерским хозяйка и ее работник настолько сблизились, что дама потребовала перехода на ты".

— Вот что, Феденька, давай-ка отбросим китайские церемонии с «выканьем» и прочими идиотскими вежливостями. Как ты сам убедился, баба я без комплексов — не стыдливая институтка, еще не побывавшая в постели с мужчиной. Слава Богу, узнала жизнь не снаружи — изнутри… Ты — неплохой мужик, тебе можно довериться… Порешили?

«Хороший мужик» покорно склонил голову. Быть по сему.

— Вот и ладно, вот и хорошо, — проворковала дамочка, окидывая собеседника далеко не безгрешным взглядом. — Мы с тобой сексом заниматься не будем — для этого у меня имеются другие самцы, а вот создать наступательно-оборонительный союз нам просто необходимо.

— Зачем? — осмелился спросить Машков. — Против кого?

В наказание за чрезмерную наивность прораб получил довольно болезненный щипок. Наманикюренные коготки банкирши ухватили кусочек кожи его руки и повернули ее против часовой стрелки. С явно просматриваемым садистским наслаждением.

— Не хитри, младенец, не притворяйся непонимающим… Союз против бугая, то-бишь, моего благоверного. За что? Поясню… Представляешь, мало того, что я обслуживаю его мощи в постели, забочусь о здоровьи, помогаю в решении житейских проблем, так я еще должна хранить ему идиотскую верность… Нашелся Ромео! Ведь в постели он сродни третьей подушки — никакого удовольствия… Пощипет за груди, пошлепает по попке, заберется, поерзает и — вся любовь… И это называется семейной жизнью, да?

Банкирша разошлась, бросала злые сравнения, острые ехидины, тяжеловесные выражение, сравнимые разве с манерами рыночных торговок. Из глаз — самый настоящий сноп искр, губы кривятся, «коготки» азартно шевелятся, будто подбираются к горлу «бугая».

Машкин снова, в который уже раз, подивился неприкрытой ненависти супруги банкира по отношению к мужу, обеспечившему ей беспечную жизнь, богатое ничегонеделание. Услышав откровенные признания, которые даже женщина женщине стыдится поведать, он стеснительно отвел взгляд в сторону, потом принялся осматривать потолок, развешанные картины.

— Это еще что за фокусы? — прошипела банкирша. — Изволь слушать и реагировать! Где научился так вести себя в женском обществе, в каком свинарнике?

Машкин послушно уставился на разгневанную хозяйку. Любовь Трофимовна сразу успокоилась и продолжила более тихим голосом.

— Сам-то он контролировать меня не в силах, так нанял частного детектива… Слава Богу, парень попался, как и я, без комплексов, нашли с ним общий язык и взаимопонимание. На почве его суперсексуальности и моего сексуального голодания…

Федор Иванович молча слушал исповедь «страдающей женщины» и удивлялся. По его мнению, двадцатилетняя девчонка, вступая в брачные отношения с мужчиной, перешагнувшим пятидесятилетний порог, должна была представлять себе будущую совместную жизнь. А если все же брак состоялся — во время его расторгнуть.

Впрочем, все эти высоконравственные мысли навеяны павшим тоталитарным режимом, когда еще не было настоящей демократии, а свободы и права человека существовали только на бумаге. Сейчас — совершенно другие взгляды на жизнь — максимально раскованные, приближенные к рыночной действительности и… к животному миру.

Здравые или глупые размышления инженера соседствовали с другими, опасными для его будущего. Ведь столь резкое духовное сближение между хозяйкой и рабом вполне может перерасти в сближение физическое. С предсказуемыми и непредсказуемыми последствиями. Брошенная, будто невзначай, фразочка о «суперсексуальном» любовнике, которым стал нанятый мужем частный сыщик, вполне может быть своеобразной разведкой боем. Как отреагирует на закинутые «червячки» лысый мужичок, какие мысли зародятся в глупой его башке?

Нет, Машкин не против дальнейшего «сближения», мало того, он не раз окидывал горячим взглядом женские прелести соседки. Страшило возмездие со стороны обманутого ревнивого мужа. А уж средств покарать «соперника» у того предостаточно. Начиная с чисто экономических рычагов и кончая рычагами «силовыми». У банкира наверняка имеются тесные связи с мафией и с обслуживающими ее киллерами.

Стоит ли рисковать? Слишком велика опасность получить выстрел в упор или «случайно» свалиться с моста в реку. Самое меньшее, что ему угрожает — снова превратиться в безработного.

И еще одно останавливало его. В бесстыдных признаниях женщины, в ее напускной грубости прослушивался надрыв. Видимо, нелегко дается ей совместная жизнь со стариком, зацикленным на банковском бизнесе. Нередко Машкин замечал в ее взгляде спрятанную грустинку. И она, эта грустинка, перечеркивала самые откровенные признания, самые грубые выражения.

Как же заниматься плотской любовью с женщиной, судьба которой вызывает чувство жалости? Одно исключает другое: либо секс, либо жалость.

И Машкин подавил в себе саму мысль о возможной близости с красоткой «без комплексов»…

В конце концов, мучения с выбором проекта дома завершились удачей. Малоизвестный архитектор за солидное вознаграждение разработал проект, удовлетворивший непомерные требования заказчицы, опирающиеся на инженерные познания помогающего ей инженера.

— Все, Феденька, мы свое отработали. Бугай будет доволен, — помолчала и вдруг тихо проговорила. — Знаешь, иногда мне жалко мужа. Какой-то он… пришибленный жизнью, что ли. Ни литературы, ни телевизора, ни театров, ни концертов. Сидит за своими бумагами и калькуляторами. Даже любовью толком не занимается — всегда с оглядкой и спешкой…

Помолчала и — снова ожесточилась.

— А вообще — бугай… Нет, не бугай — вонючий козел, импотент, гладиатор. Только и знает — поглаживать! Будто с ним в постели — не живая женшина — вексель!

Странная все же она, хозяйка! То — вызывающе дерзкая, на грани самого черного мата, то — озлобленная до ненависти, то — жалкая… Вот и сейчас пожалела супруга и тут же окатила помоями. А вчера одаривала такими мутными словообразованиями — у Машкина кружилась голова…

На следующий день аккуратно переплетенный проект был торжественно положен на рабочий стол банкира. Для одобрения и утверждения. Равнодушно перелистав плотные листы с фасадами, планами, расчетами и деталями конструкций, Басов откровенно зевнул.

— Молодцы, поработали знатно… Честно говоря, не разбираюсь в чертежах, предпочитаю осмотреть здание в натуре. Начинайте, Федор Иванович, дело за вами… Курировать стройку будет жена… Не обижайтесь на Любоньку — бывает она резковата, может и нагрубить. Но — не злопамятна, гадостей не сделает… Так я говорю, любимая?

— Так, медвежонок, — погладила мужа по щеке «грубиянка», посылая Федору Ивановичу пренебрежительную улыбочку. Дескать, сам видишь, каково мне достается, что терпеть приходится. — Настоящие мужики на хорошеньких женщин не обижаются. А твой Феденька, похоже, мужик без подделки. Несмотря на лысину и худобу.

— Ну-ну, ты не очень, — шутливо погрозил жене скрюченным пальцем банкир, но за шуткой угадывалась серьезная угроза. — Я — ревнив…