После возвращения из Сибири Панкратов впервые отправился на работу. Или — на службу? По его мнению, последнее — наиболее верно: «работают» руками, служат «головой». За первое люди получают зарплату, за второе — денежное содержание.

Впрочем, философские рассуждения мало беспокоили отставного сыщика. Главное, появилась возможность жить не на мизерную пенсию, а на солидную сумму, обещанную бизнесменом. То, что этот самый бизнесмен — явно криминального толка, ничего предосудительного, к чистому грязь не пристает.

Нужно одеть-обуть жену. Женщина есть женщина, она, как любит выражаться Негодин, — витрина мужчины. Если супруга одета кое-как — грош цена её мужу. И как человеку, и как работяге.

Доехав на метро до станции «Щелковская», Андрей решил остальную часть пути проделать пешком. Терпеть не мог толкаться в вечно переполненных автобусах. К тому же, не мешает поразмышлять.

Прежде всего, почему тощий старикашка-предприниматель выбрал в качестве руководителя охраны фирмы именно его? Разве мало бродят без работы более опытные отставные офицеры уголовки и Службы безопасности? Впрочем, вопрос — не очень сложный: в уголовке майор числился чуть ли не асом.

Почему бизнесмен охотно оплатил проезд сыщика до Красноярска и обратно? Да ещё выдал месячный оклад фактически неработающему человеку. Привязал этой выплатой к фирме, лишил возможности передумать? Или решил поддержать нищенствующего человека, дать ему возможность оправиться?

И то, и другое — сомнительно. Не приходилось ещё Панкратову встречаться с гуманными бизнесменами. А уж «привязке» деньгами незнакомого человека — вообще абсурд.

Плюс ко всему, настораживает сама фирма…

Какая-то она странная, на грани фантастики… В Красноярске, на обратном пути, Андрей, выполняя просьбу-поручение бизнесмена, навестил офис её филиала. Ничего особенного — пяток комнат, в которых расположились за компьютерами и письменными столами человек двадцать сотрудников. В основном — девицы в миниюбчонках, перекрашенные, выставившие на всеобщее обозрение полудетские прелести.

Но дело не в этом. Сотрудники филиала обращаются с компьютерами так, будто, увидевшие их впервые. Нажимают клавиши то слишком сильно, то промахиваясь. На «мышь» смотрят, как мусульманин на кадильницу.

Похоже, изображают активную деятельность.

Кабинет руководителя филиала обставлен стильной мебелью, на полу — шикарный ковер. Мурлычет японский телек, чистит перья заморский попугай. Но опытного сыщика обмануть трудно. Ковер морщится, явно расстеоен недавно, мебель — разнокалиберная, шторы на окнах повешены вкривь и вкось. Так бывает, когда торопятся. Даже попугай смотрится неестественно, будто его подсадили в кабинет для отвода глаз.

Короче, потемкинская деревня в современном исполнении.

С какой целью? Обмануть завербованного сыщика? Мелко и неправдоподобно. Зачем обманывать уже обманутого сотрудника? Ибо Панкратов уверен: приглашение его на работу, подписание контракта, выдача незаработанных денег — сплошной обман.

Вообще-то, Андрею наплевать и на неизвестную ему цель вербовки и на фокусников, затеявших эту игру. Платят по нынешним временам более чем прилично, работа знакомая, грех обижаться на судьбу…

Размышляя о будущей своей работе, пытаясь отыскать истоки необычной заботы, Андрей не забывал об осторожности. Остановится возле зеркальной витрины — просмотрит пространство за спиной. Наклонится завязать будто бы развязавшиеся шнурки ботинок — неприметно оглядит улицу.

Вроде, все спокойно, никто его не пасет, можно двигаться дальше. И все же какая-то острая иголка нет-нет да и кольнет в спину. Ощущение знакомо, оно не раз выручало сыщика из беды.

Кто— то за ним следит.

Конечно, Панкратов легко может вычислить топтуна, но зачем? Значительно лучше делать вид, что ни о чем не догадывается, исподволь наблюдать и делать свои выводы…

Офис зарубежной фирмы занимает первый этаж многоквартирного жилого дома. Металлическая дверь с переговорным устройством и глазком телекамеры — солидно и надежно, охрана секретов организована на высоте современных требований.

Панкратов нажал кнопку рядом с переговорным устройством.

— Представьтесь.

— Панкратов Андрей Федорович. Меня ожидают.

Дверь бесшумно открылась. За ней — улыбающийся парень в камуфляже.

— Проходите, Андрей Федорович. Мы заждались вас… По коридору третяя дверь налево — приемная.

Не скажешь, что здесь, как в Красноярске, «потемкинская деревня». Все добротно и выверено, девушки бойко «играют» на клавиатуре компьютеров, молодые люди с повязанными галстуками ярчайших расцветок разговаривают по телефонам.

Глава фирмы не заставил ожидать нового сотрудника — принял сразу же, едва о нем доложили. Высокий, поджарый с закатанными рукавами бледнорозовой рубашки, поднялся навстречу с протянутой рукой.

— Проходите, Андрей Федорович, присаживайтесь.

Говорит немного в нос, с едва прослушиваемым акцентом. Скорей всего, англичанин или американец. Ничего удивительного — фирма иностранная.

Панкратов присел в кресло, молчал, недоуменно оглядывая кабинет. Где же спрятался предприниматель с безресничными веками и оплывшей физиономией?

— Вы ожидаете инструкций, связанных с должностью? Их не будет. По одной причине: охрана фирмы отлажена и не нуждается в каком-либо руководстве.

— А мне говорили… Кстати, почему при нашей беседе не присутствует президент фирмы?

«Вобла» — так мысленно прозвал сухопарого Андрей — растянул тонкие губы в иронической полуулыбке. Проиграл ухоженными пальцами по краю письменного стола неизвестно какую мелодию.

— Не волнуйтесь, в ресторане с вами беседовал наш технический сотрудник… Лучше поинтересуйтесь, в каком амплуа вы станете работать.

— Интересуюсь, — так же ехидно ответил Андрей.

Дурацкое начало беседы вызывало не просто недоумение — ярость. Зародилось желание подняться и покинуть комнату. Не выясняя отношения и не высказывая в самых черных словах свое возмущение очередным обманом.

Хозяин кабинета прихлопнул костлявой ладонью по столу. Будто приказал: сидеть!

— Пришла пора определиться. Нас интересует все, связанное с русской портативной ракетой. Нам известно, что вы вместе с неким господином Ступиным на общественных, так сказать, началах занимаетесь разработкой изобретателя и его окружения.

Панкратов подскочил, словно из кожаного кресла высунула колючее жало спрятанная там игла. Наклонился над столом так близко к «вобле», что тот невольно откинулся на спинку стула.

— В стукачи не нанимался, в шпионы — тем более. Не на того напали, господин «предприниматель»…

— Сидеть! — неожиданно громко и зло рявкнул сухопарый. — Говорите, не нанимались… А это что?

Перед ошеломленным Андреем легли несколько бумаг и фотографий. Подписка о сотрудничестве, расписка в получении денег за оказанные услуги, встречи на конспиративной квартире в Красноярске. На одной из фотокарточек — дружеское застолье с безресничным господином, на другом — Андрей рядом с руководителем Красноярского филиала фирмы, дружески пожимает ему руку, улыбается.

— Но это же — фальшивки!

— Лично вам могу признаться: да, фальшивки. Но ни одна экспертиза не усомнится в их непорочной чистоте…

Вербовка, классическая вербовка, билось в воспаленном мозгу сыщика. Именно так она рисуется в приключенческой литературе, показывается в кинофильмах.

— Ничего я не подписывал…

На этот раз сухопарый склонился к погрузившемуся в кресло сыщику.

— Андрей Федорович, не будьте ребенком… Да успокойтесь же вы! — благожелательно прикрикнул он, улыбаясь странной улыбкой, более похожей на болезненную гримасу. — Никакого предательства не совершается, поскольку вы действуете в качестве любителя, не представляете официальных органов. От вас не требуют кражи документов и чертежей, вы не сообщаете тактико-технических данных нового российского оружия… Все это нам известно и без вас…

В доказательство сказанного «Вобла» размеренно проинформировал нового агента о дальности действия пээррушки, незначительных ошибках прицеливания, разрушительной способности ракетки. Будто напевал колыбельную.

— Изобретение ПРР — дело не российского — мирового масштаба. Это оружие не глобального действия, оно станет применяться не на поле сражения… В наш век всплеска преступности и терроризма ваша ракетка неизбежно станет дестабилизирующим средством… Представьте себе некую картину, близкую к действительности. Не нужно никаких подрывных устройств, никаких ядов — все значительно проще. Прицелился и послал с расстояния нескольких сотен километров ракетку прямиком в столовую того же неугодного президента. Или — положил её на рабочий стол премьера. Либо — в постель, где глава оппозиции забавляется с любовницей… Не помогут ни бдительная охрана, ни современные технические средства… Поэтому изобретение Иванчишина не является узкогосударственным секретом, оно приобретает мировое значение.

«Вобла» затянул узел галстука, походил по кабинету.

— Российские спецслужбы сейчас обессилены, из них ушли многие подготовленнные сотрудники. Им не под силу проводить крупномасштабные операции, типа из»ятия из обращения пээррушки. Сами видите, мы работаем под боком у того же ФСБ, не особенно маскируемся — так, больше для вида… Поэтому, можете быть спокойны за свою безопасность… В смысле же чисто моральном — передавая нам добытую информацию, делаете благородное дело… Если даже вас засекут — ничего страшного. Пригрозим перекрыть выделяемые кредиты — сразу отступят… Финансовый прессинг — самый действенный…

Все правильно, все логично… Но Боже мой, до чего же противно представлять себя гнусным предателем!

— Для вида будете возглавлять охрану фирмы. Только для вида, — жестом подчеркнул последнюю фразу «вобла». — На самом деле, все внимание — поискам создателя пээррушки и опытного образца.

— Вы уверены, что имеется опытный образец?

Вместо ответа сухопарый бросил на стол очередную пачку фотоснимков… Разрушенные взрывом избушка и землянки… тело дяди Семена с разможженной головой… Над ним склонились Салов и он, Панкратов…

Кто же мог снять? Кто держал микроаппарат?

В голове — шеренга людей, присутствующих при взрыве. Майор Салов и отставной сыщик отпадают — не могли же они сами себя фотографировать? Оперативники… экипаж вертолета…

Расталкивая все этих людей, на первый план выбрался прокурорский помощник, «Медуза в законе»… Не может быть! Блюститель конституции и всех видов кодексов в роли примитивного шпика? Абсурд!

И все же — единственная фигура…

— Возможно, все эти разрушения — последствия действия взрывного устройства?

— Отпадает. Наши специалисты сделали заключение: взрывного устройства не было. Не тот характер разрушений… Когда сможете приступить к работе?

Приступить к работе? Какой именно: руководителя охраны или шпиона?

— Я должен подумать…

— Согласия не требуется. Отказ исключается. Послезавтра ожидаю первую письменную информацию. Где, что, когда… Сухопарый диктует школьнику домашнее задание. Потом — прочитает донесение и выставит отметку… В долларах…

Отрывистые фразы походят на короткие автоматные очереди…

Чутье сыщика не подвело Панкратова — за ним следили. Об этом он узнал позже от Ступина, когда тот возвратился из родного управления.

Похоже, бывшее начальство отставного майора госбезопасности начинает привыкать к его бесплатным услугам. Что ни день — звонок по телефону: «дядя» просит срочно приехать, давление поднялось. Или — нервный тик появился.

Фантазии — ни на грош, не могут придумать что-нибудь пооригинальней. Будь Ступин врачем — куда ни шло, но ведь человек, подслушивающий телефонные переговоры, отлично осведомлен, что из себя представляет абонент.

На подходе к знакомому подъезду Аркадий начал успокаиваться. Не сразу — постепенно, загоняя злость в самый дальний угол сознания. Пропуск был уже заказан, очереди в бюро пропусков нет. Через десяток минут отставной майор, по привычке выпрямив спину и гордо задрав подбородок, шел по изученному до мелочей коридору.

В конце — поворот направо. Там — бывший его кабинет. Возле поворота — вход в приемную генерала Сергеева.

Преодолевая нахлынувшие воспоминания, Аркадий Николаевич покурил в «неположенном» месте. Когда-то коридор напоминал ярко освещенную оживленную улицу: торопились офицеры в штатском и в форме с папками в руках, возле дверей кабинетов беседовали сотрудники, щебетали секретарши и машинистки.

Теперь — запустение. Отключено большинство потолочных светильников, иногда лениво пройдет несколько человек, закрытые двери напоминают гробовые крышки. Господи, что это — родное Управление Госбезопасности или умирающая контора утильсырья?

Ступин смял в пальцах недокуренную сигарету, огляделся в поисках урны, не нашел и пристроил шарик окурка в угол подоконника.

В приемной генерала за столом сидит незнакомый офицер. Не глядя на посетителя, перебирает стопку бумаг, раскладывает их по открытым папкам. Странно! Куда девался привычный старший лейтенант Колокольчиков? Ступину сейчас не хватает его привычной розовой мордашки, на которой, как правило, пристроено обиженное выражение.

— Генерал — у себя?

Офицер равнодушно махнул рукой. Дескать, пройдите — узнаете. Тоже веяние грустного времени — полное равнодушие. Главное — личный покой, собственная устроенность в жизни, где каждый — не часть целого, а обломок, отделенный от таких же обломков расширяющимися трещинами…

Тоскливо и противно.

Сергеев сидел за письменным столом в привычной позе. Стакан остывшего чая, стопка бумаг с уложенными на ней ручками и карандашами. Сидит, как сфинкс в египетской пустыне, грустно подумал отставной майор, все ему — до лампочки, лишь бы сохранить под задом выгодное кресло и по правую руку — вечный чаек.

«Сфинкс» заворочался, позвякал ложечкой в стакане.

— Присаживайся, Аркадий. Небось, в душе ехидничаешь в мой адрес… Давай поехидничаем вместе…

Генерал с трудом поднялся, потер обоими руками ноющую поясницу, пересел к приставному столику.

— Ничего я не ехидничаю, — недовольно пробурчал отставник, пряча невольную улыбку. Он отлично знал манеру Сергеева представлять себя этаким слабым, больным стариком. — Зачем вызвали?

— Сразу и — дело… Лучше расскажи, как живешь, чем занимаешься? Не оголодал ли на пенсионной милостыне?

Если за рабочим столом генерал выглядел суровым и немногословным, то покидая его, превращался в словоохотливого доброго дядюшку. К подобному превращению Ступин за долгте годы совместной службы успел привыкнуть.

Его насторожило другое.

С тех пор, как Сергеев свел отставного майора госбезопасности с отставным майором уголовного розыска, он всегда старался расспрашивать о житье-бытье только во множественном числе. Как живете, что у вас нового, что намечаете предпринять? И вдруг…

— Нет, не оголодали, — намеренно «подправил» Ступин. — Появились дополнительные заработки… У Андрюхи.

Сергеев недовольно мотнул большой головой. Будто отбросил «исправление».

— А я хотел предложить тебе посидеть в приемной. Конечно, не на общественных началах — оформим, как положено. Звание пока не вернем — не заслужил, а денежки, хотя и тонкой струей, но потекут в карман… Соглашайся, Аркашка, пока я добрый…

— А как же Колокольчиков? Выбросили за ненадобностью на помойку?

Сергеев несколько долгих минут посапывал и покряхтывал. Упоминание фамилии подхалимистого старшего лейтенанта явно испортило ему настроение.

— Перевел Колокольца на оперативную работу. Всю задницу мне истер своим щершавым языком, паскуда… Аж сидеть больно, — демонстрируя «боль», Петр Петрович поерзал на стуле, поморщился. — Побегает — авось, поумнеет. Служба наружнего наблюдения и не таких перевоспитывает… Как решаешь по части подкормиться в моей приемной? Отказываешься?

— Отказываюсь. Не привык — «так точно»,»никак нет».

— Почему-то всегда у меня проколы получаются, когда хочу помочь сослуживцам, — обиженно пробурчал Сергеев. — Ну, что ж, дело хозяйское, не хочешь жрать копченную колбаску — сиди на овчинно-рубленной…

Снова артистично поохав и покряхтев, генерал пересел за рабочий стол. Сразу изменился. Голова наклонилась, из-под лохматых бровей глянули острые шильца, крупные ладони прихлопнули по столешнице.

— Ты всех своих информаторов, которых передал Павлову, помнишь?

Аркадий промолчал, только обидчиво дернул головой. За кого Сергеев его принимают?

— Ты не особо гордись, пенсионер! — негромко прикрикнул генерал. — Не показывай свой норов. Спрашиваю — отвечай.

— Помню, конечно, — покорно ответил Аркадий. — И не только по присвоенным кличкам — по именам и физиономиям, по привычкам и местожительству.

— Значит, сохранился в памяти Клык?

— Сохранился.

— Тогда выслушай меня внимательно. Твоему Клыку удалось внедриться в некую иностранную фирму. В её офис. На самом деле, никакая это не фирма — филиал зарубежной спецслужбы. Клык установил это точно. Интересно, как бы ты поступил на моем месте, узнав такое? — склонив голову на левое плечо, хитро спросил генерал.

— Затеял бы игру…

Сергеев досадливо дернул бровью.

— Бесполезно. Там отлично знают — раскрыты, но не боятся, гнут свою линию. Поэтому играть в поддавки вредно, подпитывать дезой — бесполезно.

— Тогда прихлопнуть…

— Ишь ты, какой скорый… Говоришь, прихлопнуть? Это тебе, Аркашенька, не старые добрые времена, когда мы дрались с заграницей на равных. Попробуй тронь «фирму» — правительство такую дыню в задний проход вкатит — не возрадуешься! Подрываешь приток инвестиций, мешаешь работать с зарубежными торговыми партнерами, — передразнил он гнусавым голосом какого-то руководящего деятеля. — А эти самые «партнеры» чувствуют себя в стране, как в родной Калифорнии. Знвют, сволочи, не тронем, мало того — полижем, погладим. Идите, мол, дорогие, копайтесь в наших институтах и министерствах, воруйте технологии и секреты, не бойтесь — отвернемся, сделаем вид — ничего не видим. Только, ради Христа, не дайте помереть голодной смертью, подкормите вашими дерьмовыми окорочками, напоите коньячной отравой…

Сергеев захлебнулся слишком длинным монологом, отпил остывший чай. Ложечка часто звякала — дрожали руки. Ступин впервые видел генерала в таком состоянии — видимо, допекла старого контрразведчика рыночная действительность, до самого сердца достала обида за обнищавшую Родину, стоящую на коленях перед Западом.

— Только ничего не получится — покажем им кузькину мать! В натуральную величину. С довеском!

Отдышавшись и успокоившись, Сергеев продолжил.

— Так вот, твоему Клыку удалось узнать о некоем лысом господине из посольства, который часто навещает сатанинскую фирму. Вообще-то, никакого криминала — курирует родных бизнесменов, все оправданно. Но имеется одна зацепка. Однажды удалось Клыку подслушать разговор плешивого сотрудника посольства с президентом «фирмы». Речь шла о бандите по кличке Пудель и некой чудо-ракетке, которой он владеет. Все записать не удалось — отрывки. Это — первое.

Не поворачивая головы, Сергеев включил стоящий за его спиной самовар. Покряхтывая, достал из ящика стола заварку и сахарницу. Щелчком послал в сторону собеседника граненный стакан.

— Теперь — второе. Офис «фирмы» мы, конечно, наглухо блокировали…И знаешь кто играет в этой блокаде первую скрипку?

— Колокольчиков?

Генерал разочарованно завздыхал. Ожидаемого эффекта не получилось, Аркадий лишил его запланированного удовольствия полюбоваться своей растерянной физиономией.

— Точно, Колоколец… И что придумал, бывший подхалим! Перерядился женщиной, натянул парик, загримировался. Позычил у соседки детскую коляску, положил в неё упакованную куклу и выгуливает «младенца» в скверике рядом с офисом… Талантище!… Был — «чего изволите?», стал человеком… Кто бы мог подумать, а?

Ступин тоже удивился. Действительно, в каждом человеке скрыт тот или иной талант, откроешь его — расцветет на подобии политого живительной влагой цветка, не откроешь — так и засохнет, не распустится.

— Именно Колоколец и выследил… Панкратова. А Клык узнал, что твой напарник поступил работать в «фирму» начальником охраны… Это и есть дополнительный заработок, о котором ты упомянул?

— Да…

В свою очередь, Ступин рассказал о странном предложении замороженного бизнесмена, который, судя по всему, вовсе не бизнесмен, а явный разведчик. Упомянул о поездке Панкратова в Красноярск, о попытке захвата Пуделя, который проскользнул сквозь двойное кольцо оцепления, о непонятном взрыве на бандитской базе… Вернее, понятном… Короче говоря, выложил все, что поведал ему по возвращению из Сибири Андрей.

— Почему раньше не пришел? — угрюмо осведомился генерал. — Не посчитал нужным?

Зашумел самовар. Сергеев налил в стакан кипяток, бросил заварку, подсахарил. Кивнул Ступину: наливай, мол, себе сам, не положено генералу ухаживать за майором, да ещё — отставным.

— А я, товарищ генерал, между прочим не состою в вашем штате и не обязан информировать вас…

— Обязан! — прихлопнул ладонью по столу разгневанный генерал. — Что до вознаграждения — будешь получать.

Обжигаясь, отхлебнул чай. Помолчал.

— Подозрительно поведение твоего напарника. По идее должен был прибежать к нам, а он… Попробуй раскрутить, проверить на вшивость.

Надо бы с негодованием отвергнуть гнусные подозрения, убедить генерала в честности и преданности Панкратова, Ступин неожиданно для себя покорно поклонился — все ясно, будет сделано, завтра же доложу…

Обычно Панкратов и Ступин встречаются два раза в неделю в квартире Андрея, обмениваются добытой информацией, планируют следующие свои шаги. На этот раз Аркадий появился во внеурочное время. Хмурый, недовольный. Сбросил в прихожей туфли, сунул ноги в подставленные Таней тапочки, прошел не на кухню, как всегда — в комнату.

Андрей сразу почуял неладное.

— Что стряслось?

— Сразу — за дела! — раскрасневшаяся Татьяна вкатила столик на колесиках. На верхнем «этаже» — холодные закуски, на нижнем — бутылка коньяка и банки пива. — Выпьете, закусите, после поговорите.

Ступин отвернулся, посмотрел в посеревшее окно. Ему явно не хотелось выпивать. Мучило раскаяние.

— Сходила бы, Танюшка, прогулялась. Возвратишься — вместе поужинаем.

Панкратов не то, чтобы не доверял жене, просто он придерживался святого правила: чем меньше человек знает, тем лучше для его самочувствия. Особенно это правило касается слабого пола. Брякнет подружке, та — любовнику, тот — ещё кому-нибудь, и пойдет гулять важная информация, обрастая несуществующими и существенными подробностями.

— Не хочу гулять, — неожиданно воспротивилась всегда тихая и послушная женщина. — Я лучше на кухне почитаю. Страшно сейчас на улице… боюсь, — вполголоса добавила она.

Действительно, страшно. Даже мужчина, выходя вечером из дома, чувствует себя беззащитным. Не заказали ли некие недоброжелатели его убийство, не таятся ли в тени деревьев киллеры?

Ну, киллеры, положим, крайняя степень опасности, они убивают далеко не всех — банкиров, крупных предпринимателей, видных политических деятелей. Есть ещё грабители, взрослые и малолетние, убийцы-маньяки, накачанные наркотиками безумцы, просто — бомжи.

— Ладно, читай…

Таня ушла на кухню, плотно закрыв обе двери: комнатную и кухонную.

— Так что же все-таки стряслось, — повторил Андрей. — По физиономии вижу. Выкладывай.

— Сначала — ты. Как прошел первый рабочий день?

Ну, что ж, первым так первым, от этого ничего не изменится. Андрей согласно кивнул и принялся рассказывать. Говорил медленно, обкатывая каждую фразу.

Ступин не перебивал. По мере того, как слушал, лицо прояснялось, с него исчезли хмурость и недовольство. Как он и предполагал, Панкратову можно верить, он не продаст и не подставит. Аркадий и раньше, до беседы с генералом, нисколько в этом не сомневался. Просто решил не дразнить слишком уж эмоционального начальника Управления. Именно в этом таилась причина раздражения и хмурости.

Подробный и максимально откровенный рассказ Андрея поставил точку и на генеральской подозрительности и на ступинских сомнениях.

— И что ты собираешься докладывать «президенту фирмы»? Учти — они многое знают, поэтому деза не проскочит.

— Понимаю. Придется сообщать действительные факты, но вставлять между ними выгодный для нас вымысел. Лично я в этом отношении — полная бездарь, вся надежда на тебя.

Часа два приятели трудились над первым «локладом», проверяли и перепроверяли каждое слово, каждый вывод.

В описание событий, происшедших в Голубой Пади, врезано предположение: Пудель вместе с Иванчишиным и опытным образцом пээррушки укрылся в Москве. Ориентировочно — в Ясенево. Пусть зарубежная спецслужба нацелится на этот район, раскинет частую сеть. Соответственно снизится уровень её активности в Подмосковьи.

Для подтверждения вписанной версии приведены, якобы, признания позже погибшего дяди Семена. Дескать, Пудель как-то говорил про подготовленное убежище на Ново-Ясеневском проспекте…

Бандит ликвидировал своего информатора и любовницу старшего лейтенанта Стеллу Салову. Но перед смертью она, якобы, передала через верного человека письмо, в котором упоминается Ясенево…

Таким образом выстроен весь «доклад»: девяносто процентов правды, десять — дезинформации.

Единственная опасность — «Медуза в законе». Если, конечно, он — тот самый фотограф, который запечатлел события в Голубой Пади. Впрочем, протоколов допросов Семена помощник прокурора не читал, мифическое письмо Саловой ему могли и не показать.

— Зачем им понадобилось — в письменной форме? — недоумевал Андрей. — Записали бы на пленку…

— Дура мамина, — добродушно рассмеялся Аркадий. — Прежде всего — компромат. В дополнении к твоей расписке о получении денег. Потом — специалисты-графологи проанализируют почерк, сравнят. Поэтому я заставил тебе переписать своей рукой… Честно говоря, не нравится мне все это… Представляешь, что они с тобой сделают, заподозрив липу?

Андрей опасливо покосился на закрытую дверь — как бы Татьяна не услыхала вопроса Ступина.

— Представляю. Всю жизнь хожу по самому краю обрыва. Как видишь — жив… Все, друг, давай позовем жену и выпьем за успехи…

Таня влетела в комнату, будто стояла под дверью и ожидала приглашения.

Не успели разлить коньяк — в прихожей прозвенел звонок. Женщина рванулась было открыть, но Андрей остановил её — неизвестно, кто затаился на лестничной площадке.

Прислонившись к стене, стоял… Федорчук. С перевязанной головой и рукой, подвешенной к шее. Не просто бледный — серый.

— Владимир Иванович? Что случилось?

Отставник нерешительно улыбнулся, оттолкнулся от стены и… упал на руки Андрея.

Ступин и Панкратов с трудом внесли грузного полковника в комнату, положили на диван. Вызывать «скорую» не пришлось — через несколько минут Федорчук открыл глаза.

— Что произошло, Владимир Иванович, — повторил Андрей. — На вас напали?

— Не бери в голову, Андрюха… Сейчас расскажу… Чайку бы горяченького…

Избитый Федорчук пролежал без сознания недолго — минут двадцать. Подобрала его не «скорая помощь», которую вызвали жители одного из особняков — какой-то мужик, проезжая на пыхтящем «запорожце» обратил внимание на лежащего навзничь старика.

Пьяный? Не похоже. Прежде всего, по возрасту — пожилые люди редко напиваются до бесчувствия. К тому же, старик лежит не в классической позе пьяного человека — раскинул руки, будто пытается обнять бетонную дорогу либо собрать рассыпанные яблоки.

Мужик вылез из своей «консервной банки», наклонился, принюхался… Спиртным не несет… Обморок? Инфаркт? Попытался поднять пострадавшего — не получилось, не хватило силенок.

Помогли водитель проезжающего мимо грузовика и встретивший Федорчука на остановке высоконравственный дедок. Втроем с трудом втиснули Федорчука в «запорожец».

Не доезжая до санатория — единственное медицинское учреждение, расположенное неподалеку от коттеджным поселком — Федорчук пришел в себя.

— Ты куда меня везешь?

— Так вот… хочу в санаторий…

— А гуся не хочешь? — рассерженно буркнул пострадавший. — Вези на станцию к электричке!

— Так у тебя… того… кровища…

— Стой! — водитель послушно притормозил. — Аптечка имеется? Попробуй отказаться — мигом гаишнику сдам!

Наспех перевязав голову и подвесив парализованную руку, Федорчук набросал записку жене. Не волнуйся, дескать, милая, не бери в голову, по срочному делу поехал в Москву. Привет врачихе. И размашисто расписался.

— Заедешь в санаторий. Второй корпус, сто двадцатая комната. Передашь жинке… Получи за услугу.

Раненный затолкал за пазуху оторопевшему водителю полтинник, выбрался из тесной машины и, косолапя, поплелся на перрон. Никаких билетов — повязка с расплывшимся красным пятном, по его мнению, крепче любого проездого документа. Тем более, что после расплаты с водителем «запорожца» не осталось ни рубля…

Федорчук с наслаждением прихлебывал горячий чай и, одновременно, говорил. Поэтому рассказ получался немного булькающим, невнятным, но Панкратов и Ступин буквально ловили каждое слово. А уж Татьяна вообще распахнула рот, на глаза навернулись крупные слезы.

— Ну, вы даете, Владимир Иванович, — Панкратов крепко пожал полковнику здоровую руку. — Старая гвардия…

— Не бери в голову, Андрюха, — смущенно бормотал Федорчук. — Все в норме… Вот только голова зверски болит…

Ступин звонил в «скорую помощь»…