Настасья невольно подсказала бандитам верный путь. Действительно, Димка и Юрка устроили засаду на дороге в ста метрах от хутора. Димка понимал — схватка неизбежна, но она может повлечь опасность для двух женщин.

— Мы можем рисковать только собственными шкурами, — пояснил он другу. — Скажем, тебе не удастся выбить пистоль из руки бандита — его пуля случайно попадет в инвалидку. Или — в бабку. Поэтому лучше повстречаться с этими нелюдями на нейтралке.

— Где гарантия, что они пойдут именно по дороге?

— Плохо изучил хутор, поэтому так говоришь. Дорога — единственное сухое место, со всех сторон — либо плавни, куда неопытный человек не сунется, либо топи. Еще мой дед рассказывал. Он здесь сражался с беляками.

Крутой поворот разбитой дороги находился на перешейке между двумя болотистыми массивами, по обоим сторонам — густые заросли, среди которых растут мощные деревья. Для засады — идеальное место.

Удачно выбравшись из хаты дяди Федора, друзья, воспользовавшись отсутствием николаевских шестерок, бросившихся в погоню за лодкой старого рыбака, обосновались в удобном месте. Вырубили в зарослях лежбище и залегли на подобии охотников, ожидающих появления зверя. Димка выщелкнул из рукоятки пистолета обойму, сосредоточенно пересчитал патроны. Юрка не менее сосредоточенно грыз крепкими зубами ветку. Он тоже приготовил себе оружие — справа под рукой лежит крепкая дубинка.

Наконец, «зверь» появился. Не один — три. И не со стороны хутора — с противоположной. На «волге» с шашечками. Рядом с засадой машина остановилась, из-за руля выбрался тощий парнишка в кожаной кепке, сдвинутой на ухо.

— Дальше — ножками, — предложил он пассажирам. — Не к чему мне светиться.

Вслед за ним вышли небольшого роста упитанный толстячок и невзрачный мужик с проседью в черной шевелюре. С «невзрачным» ясно — бегающие глаза, будто в детстве мать уронила на пол, руки конвульсивно то сжимаются в кулаки, то повисают безвольными плетями — типичный преступник. Не киллер и не «пыточник» — карманный воришка либо верный слуга волевого босса — подать изволите-с?

А вот толстячок…

Юрка предупреждающе подтолкнул локтем товарища. Таська так описала фигуру и выражение лица посетившего ее перед бандитским наездом толстяка, что не узнать его просто невозможно.

Повезло, до чего же повезло мстителям! После расправы над двумя насильниками не придется бегать в поисках их наводчика. Только как умудриться развести их по разным «камерам»?

— И далеко придется шагать?, — с неудовольствием спросил толстяк. — Мог бы подвезти поближе.

Водитель мелко засмеялся, задвигал на голове «лужковку».

— Небось, не растрясешься, «рыболов». От поворота — метров сто, не больше. Меченный бывал здесь — знает.

Меткое имячко дали мужику — Меченный. Не только по причине проседи — весь облик так и кричит: отмечен житухой, ментами, зоной.

— Знаю. Пошли.

«Волга», разворачиваясь, заелозила на узкой дороге — вперед, назад, снова вперед. Покинувшие ее пассажиры не торопились уходить — с любопытством наблюдали за маневрами водителя. Наконец, покачиваясь на рытвинах, об"езжая ямины и грязные лужи, машина миновала очередной поворот и исчезла из поля зрения.

— Будем брать? — вплотную придвинув губы к уху Димки, спросил Сергеев. — Мигом повяжем…

— Нельзя, — так же тихо запретил сыщик. — Вот-вот появятся злыдни. Расклад не в нашу пользу. Рисковать не собираюсь — еще пожить хочу…

Как наколдовал!

Со стороны хутора показались фигуры налетчиков. Идут медленно, вглядываются в заросли. В руках пистолеты. Увидев толстяка и Меченного, остановились. Застыли на месте и приехавшие на машине. Меченный держит руку в кармане, там у него, конечно, не зубочистка и не походный справочник по «фене». Бодрый толстячок с любопытством приглядывается к незнакомым людям, будто принюхивается к их запаху, определяя — свои или не свои. Но не трусит, держит руки напоказ.

— Здорово, Зуб, — первым подал голос Меченный. — Или не узнал?

— Приветик, дружан, — расслабился Зуб, вернув пистолет в исходное положение — за брючной ремень под выпущенную рубаху. — Во время нарисовался, кореш.

— Как дела?

— Хаванины — от пуза, лярва — под боком, живи — не хочу. Чифирим с Хитрым, глотаем самогончик, балуемся с бабой — рай, а не житуха…

Говорит безостановочно, расписывает свое времяпровождение в цветах и красках, не давая возможности дружану задать главный вопрос, ради решения которого забрели на умирающий хутор сразу две группы.

Меченный терпеливо слушает болтовню, тоже помалкивает. Невольные зрители дружеской беседы, лежа в зарослых, внимательно отслеживают детали непонятного пока разговора.

— Телку повязали? — наконец вклинился в нескончаемую болтовню Меченный. — Босс интересуется.

Хитрый поник, Зуб отвел в сторону виноватый взгляд. Все ясно, можно больше ни о чем не спрашивать. С одной стороны полномочный посланец Николаева доволен — появилась возможность показать боссу свое умение и прилежание. Но, с другой, если уж такой «мастер» как Зуб, прокололся, где гарантия, что и Меченного не ожидает такой же прокол?

Вся жизнь шестерок криминальных структур складывается из утоления жажды наживы и вечной боязни либо попасть в зубы сыскарям, либо залететь на пику своих же «дружанов». По повелению всемогущего босса. А уж найти провинность — пустяк. Тем более в таком тонком вопросе, как поиск каких-то дерьмовых дискет, спрятанных под подолом сопливой телки.

Выслушав невнятную исповедь, главная роль в которой отведена неожиданно приехавшим на хутор менту с напарником и племяшу старого рыбака, порученец босса задумался. Опасливо оглядел зеленую стену зарослей, заторопился. Не очень, видно, ему хотелось вступать в схватку с накачанными парнями, к тому же еще — бывшими десантниками.

— Придется посидеть на хуторе, подождать дерьмового дедка. Прижмем — все узнаем…

— А как же десантники? Они где-то неподалеку, вчетвером прижучим, никуда не денутся. Хаванина и баба подождут, а рыбаки приплывут не раньше завтрашнего.

Услышав столь опасное для себя и Димки «деловое предложение», Юрка придвинул ближе дубинку, потрогал в кармане нож со стреляющим лезвием. Димка вел себя более спокойно — «макаров» покоился в кармане.

— Не штормуй, кореш. Мы поделимся. Я с детективом пораспрашиваю бабок, авось, что-то цынканут, а вы с Хитрым полазьте по зарослям, поищите пропавших ментов.

Похоже, перспектива «поискать» не привлекала Зуба. Тем более, в паре с трусливым напарником, который проявляет отвагу либо за столом, либо в постели с бабой. Но спорить с человеком, приближенным к боссу, не решился.

То и дело поглядывая по сторонам, Меченный вместе с Чегодиным направились к хутору. Оставшись в опасном одиночестве, Зуб и Хитрый снова приготовили оружие и двинулись по дороге. Лезть к черту в зубы в заросли не захотели — легко можно напороться на пулю или нож…

Зуб шел по правой обочине, Хитрый — по левой. Оба невероятно трусили, потели. Легко быть отважным со стариками и бессильными женщинами, а сейчас им противостоят опытные бойцы.

В этом пришлось убедиться.

— Берем!

Десантники дружно выскочили из зарослей, взлетели над дорогой, будто черти из преисподней. Удары ногами мигом обеззоружили бандитов, один пистолет утонул в дорожной луже, второй очутился в руке Сергеева. Повторная серия ударов пришлась под вздох и по шее.

Когда Зуб и Хитрый пришли в себя, они с ужасом увидели над собой двух парней, которых искали. Гневно прищуренные глаза, сжатые кулаки не сулили пленникам ничего хорошего.

— За что вы нас так, кореши? — жалобно заскулил Зуб, лихорадочно пытаясь распутать связанные за спиной руки. — Шли с дружаном спокойно, тихо, никого не обижали…

Хитрый согласно кивал, подобострастно улыбался. Он походил на нашкодившего кота, вымаливающего пощаду.

— За что жену насильничали, пытали? — Юрка занес над головой бандитов здоровенную дубину. — Что она сделала вам, паскуды?

— Погоди, Юрец, — остановил друга Димка. — Охолонь.

Раньше все казалось простым и ясным — покарать насильников и убийц, не пытать и не издеваться, две пули, по одной каждому — вполне заслуженное наказание. Но сейчас рука не поднималась — в сознании накрепко впечатана статья уголовного кодекса: наказание определяет только суд. В ушах у Димки звучат ежедневные занудливые инструкции начальника угрозыска.

В схватках с преступным миром рассуждать было некогда, там царил один закон: стрелять первому, поколеблешься, помедлишь — получишь пулю. Но одно дело убить нелюдей в бою, совсем другое — связанных, бессильных.

Будто подслушав сомнения сыщика, «кореши» дружно заныли, замемекали. Веревка на руках Зуба ослабла и он, не переставая вымаливать пощаду, незаметно от мстителей косился на заросли, выбирая лазейку к спасению.

— Кто приехал на «волге»?

Обрадованный появившейся возможностью показать свое усердие, Хитрый поспешил ответить. Заикаясь, захлебываясь, зарабатывал себе право на жизнь. Ибо во взглядах десантников, обожженных ненавистью, читал приговор.

— Толстый — наш частный детектив…

Таська тоже говорила: толстяк представился частным детективом. Все сходится. Только одно непонятно — как сыщик оказался в одной компании с преступниками?

— Что значит наш?

— Босс его нанял искать телку… Новожилову… А с ним — шестерка босса, кликуха — Меченный. Палач и насильник! — громко заклеймил недавнего кореша Хитрый, будто открещивался от бывших друзей, в том числе, и от Зуба. — Я случайно попал к Николаеву… Меня заставили…

— Кто такой этот твой Николаев?

— Босс! — удивился непонятливости сыщика бандит. — В Москве сидит. Сейчас — в хате лесника, неподалеку отсюда… Могу показать…

Выслушивать подобострастные восклицания трусливого насильника — противно до тошноты. Юрка снова поднял свою «палицу», взглядом попросил разрешения бывшего сержанта опустить ее на голову дождевого червя. Тот отрицательно покачал головой. Дескать, погоди, еще не время, не все выкачано из мозгляка.

— И что наказал вам сделать Николаев?

— Я ж говорил, — удивился Хитрый. — Повязать Людку Новожилову и ее хахаля. Они в плавнях прячутся. У телки — какие-то… дискеты. Босс цинканул: важные, за ними не мы одни охотимся…

— А кто же еще? — напирал Димка.

Зуб освободил руки и теперь выжидал удобного момента. Нырнет в заросли — не догонят. И не в хутор, а прямиком к боссу. Поведает о предательстве Хитрого — зачтется, авось, Николаев не только не замочит — приблизит к себе, как приблизил в свое время Меченного.

— Менты… прости, милиция, госбезопасность…

Здорово кому-то насолила Людка, если задействованы такие силы, подумал Димка, торопясь выдавить из перепуганного бандита все, что тому известно. Очухается, придет в нормальное состояние — слова не скажет. Знает как бандиты расправляются с предателями.

— А что вы должны сделать с телкой и ее любовником?

— Как это что сделать? — в очередной раз удивился Хитрый. — Замочить, конечно… Ты не думай, дружан, — обратился он к Юрке, — я твою жинку не насильничал, это он на ней прыгал и ее резал, — кивнул на Зуба. — Освободите меня, парни, я чистый, как вымытое стеклышко…

— Ах ты, падло!

Зуб прыгнул в кусты. Хитрый — за ним. Машинально, не думая, привык подчиняться главарю.

Димка выстрелил навскидку. Один раз… другой… третий. Первая же пуля продырявила Хитрого, он, не успев ни удивиться, ни погоревать, рухнул на землю. Вторая пометила Зуба. Зажав рукой рану в плече, тот продолжал ломиться через заросли. Не в сторону хутора, наоборот — к усадьбе лесника.

— Теперь — потолкуем с толстяком и с Меченым? — убедившисть в том, что Хитрый мертв, азартно предложил Юрка. — Самое время потрясти их гнилую душонки.

И снова Димка не согласился.

— Обождем, Юрец, Выберем место поближе к хутору, понаблюдаем. Никуда не денутся — достанем…

— Зачем медлить? — недовольно спросил Сергеев, проверяя обойму взятого у бандитов пистолета. — Что нового узнаем? Станут мычать голодными бычками, оправдываться. А мне их оправдания — до лампочки, мне бы рассчитаться за испоганенную Таську!

— Как выражаются бандюги, усохни, не гони волну!

Пришлось Юрке покориться…