Кажется, с расследованием в поселке Медвежья Падь почти покончено. Без малейшей пользы, с нулевым счетом. Если не считать, конечно, мимолетного знакомства с прапорщиковой сожительницей и её двоюродной сестрой, словоохотливой почтаркой, коротких бесед с офицерами отряда. Но все это — мелкие штрихи, нарисовавшие и без того известный портрет Убийцы. Ни одного подхода к его берлоге, ни одного намека на прислуживающего ему «клопа»… Или — «клопов»?

Впрочем, все впереди — в Голубом распадке многое прояснится, многое отпадет. Опыта сыщику, слава Богу, не занимать, везения — тоже.

Добято подумал, привычно взбодрил усы, погладил лысину. Остается навестить дом, в котором квартирует жирный прапорщик, укрепить знакомство с его хозяйкой и, одновременно, сопостельницей. Ибо оно, это знакомство, вполне может превратиться в путеводную ниточку, ведущую к логову Гранда. Ведь именно Евдокия получает корреспонденцию, и свою, и сожителя. Вдруг по этой цепочке прошло и предупреждение Гранду о появлении московского сыскаря?

Подозрение основанно не только на мелких деталях. Вскользь высказанная прапорщиком оценка всезнающей сопостельницы — уже не мелочь. Зря он все же не заставил жирного собеседника развить эту тему.

Изучение Евдокии — единственное, что держит сейчас сыщика в медвежьепадьевском поселке. Женщины, как правило, открываются не на пляже или на почте — дома, где они чувствуют себя полновластными хозяйками и по этой причине теряют контроль над своими язычками.

За столом, куда Евдокия просто обязана пригласить московского гостя, Тарасик изобразит этакого стеснительного увальня. Минимум слов, максимум внимания — вот залог успеха! А уж хозяйка, можно не сомневаться, примется перебирать по косточкам соседей и соседок, непременно коснется офицерских жен. А от них — несколько шагов до исчезновения красавца-капитана.

Весь поселок стоит на ушах, бабы взволнованно изобретают все новые и новые причины. Неужели, сожительница Толкунова не внесет в эти сплетни свою лепту? Обязательно внесет, да ещё в раскрашенном виде. А на утро, вооружившись новой информацией, сыщик отправится в Голубой распадок. Из медвежьепадьевского поселка большего не выдоить.

Добято в очередной раз ошибся — перед запланированным посещением избы Евдокии его ожидало неожиданное знакомство. В Медвежьей Пади появился ещё один человек, интересующийся судьбой исчезнувшего офицера. В поселок приехал сотрудник Особого отдела — мужчина средних лет с толстыми, чувственными губами и грустно повисшим носом, явно армянско-еврейского происхождения.

Ничего удивительного или из ряда вон выходящего. Еали уж даже зайцы в тайге насторожили длинные уши, а птицы взволнованно перекрикиваются, то уж Особому отделу приходится поворачиваться. Ибо расположение отряда и ракетной части — его епархия, а исчезнувший Королев — не лесник и не охотник — офицер. И не просто офицер — командир роты, которая строит совершенно секретный об»ект!

Поэтому Добято равнодушно воспринял желание особиста пообщаться. До ужина времени много, девать его некуда, авось, беседа принесет хотя бы крошку пользы!

Встреча состоялась не в штабе части — в «штабной» курилке. Так сказать, на нейтральной территории. Благо, там никого не было. Офицеры и старшины сидят в ротных канцеляриях, ожидают проверочного визита страшного полковника Виноградова. Личный состав, под бдительным надзором сержантов ещё исходит трудовым потом на стройках.

Представляться, «обнюхиваться» нет нужды — во время кратковременной остановки в Хабаровске Добято посетил местное управление ФСБ, которое уже получило факс из Москвы, коротко извещающий о скором прибытии сотрудника столичного уголовного розыска. Местный сыскарь не может не знать об этом, наверняка, проинформировали.

Во время тогдашнего знакомства с дальневосточными госбезопасниками впервые пришлось ему приоткрыться. Сейчас, вспоминая хабаровскую встречу с медвежьеподобным начальником уголовного розыска и изящным, немногословным фээсбэшником, Добято досаддиво морщился. Кажется, возраст берет свое, ослабли сдерживающие центры, поизносилась нервная система. Вот и заносит его то направо, то налево!

Тогда сыщик пошел на необычную для него откровенность с величайшим недовольством и осторожностью. Предпочитал работать в одиночку, не афишируя ни своих неудач, ни счастливых достижений, без умных советов и профессиональной поддержки. Тем более, не оповещая никого о планах и задачах.

А при знакомстве разболтался. Чувствовал — нельзя, где-то сидит чертов «клоп», поосторожничать бы. Из головы не выходили кадровик Лисица и его помощник, непонятная схватка в парке, ещё более непонятная слежка.

Единственно, что заставил сам себя сделать — ограничиться максимально коротким докладом: направлен, дескать, в Медвежьегорский гарнизон по поводу исчезновения одного офицера. Который вовсе и не офицер — матерый преступник. И — точка! Минимум разрешенной информации!

Особисты вежливо поблагодарили за ценные сведения и скучно пообещали всевозможную поддержку и помощь. Не уточняя какую именно и в какой период времени. В переводе: не надейся, ничего не получишь! Разве только подкинем парочку профессиональных советов. В которых сыщик не нуждается.

Кажется, все же решили поддержать сотрудника угро мощным своим плечом. Эта «помощь» появилась в лице носатого мужика.

Ну, что ж, нет худа без добра и, наоборот, добра без худа. У здешнего представителя Службы безопасности неизмеримо больше возможностей, он наверняка имеет десятки глубоко законспирированных агентов, а у Тарасика — один единственный: туповатый прапорщик с его подозрительной сожительницей. Явно не густо!.

Отмахиваясь ветками от злющих комаров, решивших полакомится свежатинкой, представители силовых министерств кратко обменялись туманными мнениями. Будто потертыми, бывшими в употребление, визитными карточками.

— Михаил Серафимович. Фамилия не имеет значения, — представился особист. — Разрешаю — Миша.

— Тарас Викторович, — так же серьезно ответил Добято. — Кликуха — Тарасик.

— Узнаю сыскаря, — рассмеялся Михаил. — Всегда говорят по фене… Кликуха!

— Покопаешься в дерьме, поневоле измажешься.

Помолчали приглядываясь друг к другу. Так присматриваются перед схваткой боксеры на ринге. Каждый — из своего угла.

— Настаиваешь, значит, что Королев — не Королев? — первым нанес удар Михаил. При этом многозначительно усмехнулся и прихлопнул окончательно обнаглевшего комара. — Уверен?

Насмешливый вопрос правомерен, ибо служба безопасности допустила болезненный для её имиджа прокол: плохо изучила прибывшего в отряд офицера, не покопалась в его внутренностях. До чего же хочется носатому оправдаться… не оправдываясь, убедить собеседника в том, что Королев — действительно Королев! Тогда все становится на свои места: обескураженный сыскарь убирается во свояси, ФСБ потихоньку исправляет свои ошибки.

Шалишь, братишка-конкурент, равнодушно подумал сыщик, ничего у тебя не получится, на руках у меня — все козыри и все тузы. Типа трех фотокарточек и показаний друга зверски убитого капитана. Кроме этих «козырей», имеется ещё сыщицкое чутье и сидящие в глубине души образы растерзанных Убийцей Николая и Галины.

— Настаиваю. Уверен, — односложно подтвердил Тарас Викторович. Подражая собеседнику, щелчком сбросив с носа слишком уж нахального комара. — Разве имеются другие версии?

— Имеются, — неуверенно проговорил особист. — Не забывай какой об»ект возводит рота, возглавляемая капитаном. Все на стройке тщательно проверены, имеют соответствующие допуски. Система проверок отработана и сбои невозможны. Твою версию сообщили из Хабаровска, но я с ней категорически не согласен. Поэтому криминальное прошлое Королева отпадает. Убежден, капитана похитили. Похищение не обошлось без зарубежной разведки. Схватили капитана, упрятали в тайге и сейчас выдаивают из него секретные сведения… Из этого и следует исходить.

Добято иронически вздернул правую бровь, пожал плечами. Зациклились госбезопасники на шпионаже, ищут агентов зарубежных спецслужб везде: в постелях любовниц, на свинофермах, в унитазах. Неужели и у этого фээсбэшника работает тот же гипноз, что у его начальников? Или — придуривается, набивает себе цену?

Конечно, Тарасик — не восторженный поклонник всеобщего разоружения и сердечной дружбы с тем же ЦРУ. Шпионаж был, есть и будет. Но в данном случае происками зарубежных спецслужб даже не пахнет — примитивная уголовщина. Да и что секретного может таиться в мозгу командира роты? Уж если и похищать, то начальника строительного участка либо кого-нибудь из ракетной части!

Но портить отношения со всезнающим госбезопасником не хотелось. В конце концов, он — единственная опора одинокого сыщика. Если не считать командира отряда.

— Ради Бога, исходи. Только мне не мешай. Знаешь, что происходит на кухне при двух хозяйках? — особист недоуменно вытаращил глаза. — Вижу, не знаешь. Бардак получается, вот что! Супы пересолены, картоха пригорает, котлеты пережариваются… Вот так! — торжествующе воскликнул Тарасик, пристукнув ещё одного комара. Будто вторую, мешающую ему «хозяйку». — Поэтому либо мы скоординируем свои планы, либо — жопка об жопку, кто дальше отлетит!

— Что ты имеешь в виду под «координацией» планов? — потерзал нос Михаил, будто подоил корову. — Если считаешь — криминал, а я — шпионаж, о какой координации можно говорить?

— Очень просто. Ты передаешь мне свою информацию, я тебе — свою. Остальное — по ходу дела. Клеймо шпиона так легко не приклеивается, значит, имеешь за пазузой соответствующие факты.

Особист закурил очередную, десятую по счету, сигарету. Похоже, никаких фактов у него не было, единственное желание — спровадить настырного сыскаря, не дать ему копаться в чужом бельишке.

Наверно, комары уже привыкли к табачному дыму, принялись чаще и чаще пикировать на толстый нос Михаила и лысину Тарасика. Злющие укусы мешали думать и говорить.

Собеседники помолчали. Смолили сигарету за сигаретой, хлестали себя сорванными ветками. Предложение сыщика повисло в воздухе, он не услышал ни отказа, ни согласия.

— Слышал, решил поохотиться, — многозначительно прищурился Михаил. — Благое дело, сам бы не отказался, да вот — заели дела… Конечно, охотиться будешь в окрестностях Голубого распадка?

— Начну там, после — куда кривая выведет, — схитрил Тарасик. — А что?

— Нет, нет, возражать не имею права… Когда едешь?

— Завтра утром.

— Гляди, поосторожней. Есть ориентировка — в округе завелись бандиты. Двое зеков, осужденных на длительные сроки, убили охранников и пустились в бега. Намечено прочесывание тайги вокруг об»ектов. С этой задачей я и приехал. Не напорись на нож или, тем паче, пулю…

— Спасибо за предупреждение. Учту.

Вот и весь разговор — сумбурный, туманный, ничего конкретного — одни домыслы и предупреждения. На прощание Михаил, поколебавшись, все же пооткровенничал.

— В Голубом распадке есть мой человек. Открыть его не имею права. Сам должен понимать — не маленький… Единственно, что могу сделать — нацелить агента. Когда придется тебе туго — поможет.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил сыщик. — При случае в долгу не останусь, — щедро пообещал он. Будто за его спиной стоял добрый десяток оперативников. — Кстати, у меня имеется просьбишка. Сделаешь — буду благодарен, откажешься — не обижусь.

— Постараюсь, — осторожно пообещал особист. — Если, конечно, в моих силах…

— В твоих, в твоих… Свяжись с начальством, пусть блокируют район Медвежьей Пади и Голубого распадка, наглухо закроют аэропорта, железные дороги, хотя бы основные автомагистрали. Желательно, известные вам тропы контрабандистов.

— Боишься — выскользнет?

— Еще как боюсь, — признался сыщик. — До рези в желудке, до головокружения…

— Не бери в голову, сыскарь, демаю, что и без наших с тобой советов, все вокруг уже заблокировано — мышь не выскользнет.

Добято не притворялся, он действительно испытывал мерзкое чувство самого настоящего страха. Выскользнет из расставленных силков Убийца, как уже не раз выскальзывал, гоняйся тогда за ним по матушке-России, вынюхивай то стародавний, то свежий след кровавого маньяка…