Покинув станцию, поезд «Москва-Владивосток» постепенно прибавил скорость. Купейный вагон — полупустой, сейчас путешествовать рядовому россиянину не по карману, а богачи предпочитают летать авиатранспортом. В купе Гранд один. Сидит, не зажигая света, задумчиво смотрит в темное окно.

Кажется, он сделал все возможное для того, чтобы уйти из-под наблюдения сыскарей. Из Москвы уехал на электричке, дважды пересаживался. Лицо замаскировал повязанным носовым платком. Дескать, доняла зубная боль, до самого сердца достала. Билет на скорый покупал ночью, когда билетерши и разные контролеры не так внимательны. Проверяющая билеты проводница отчаяно зевала — ей не до разглядываний и запоминаний. Следующее везение — пустое купе.

Куда и зачем он едет? Не лучше ли затеряться в московском многолюдии? Нет, не лучше! Обозленные кровавой расправой с прокурором и его семьей сыскари всех поставят на уши, переберут москвичей по камушку, по пылинке. Надежней укрыться в таежной глухомани.

Убийца попытался вспомнить события в квартире Храмцрвых и… не смог. Все происшедшее плавало в зыбком тумане. Единственно, что чятко виделось, — вскрытие с помощью отмычки входной двери. Потом — провал.

Нет, Гранд не жалел о сделанном — прокуроришка заслужил мучительную смерть. При воспоминании о его речи в суде во рту скопилась слюна, в голове появились тревожно мерцающие яркие блики. Привычные симптомы приближающегося приступа. Нет, сейчас на приступ он не имеет права — это слишком опасно! Убийца бросил в рот две рекомендованные психиатром таблетки, не запивая, проглотил их.

А вот бабу и пацанят он зря замочил. Впрочем, почему зря? Прокурорша служила адвокатом в юридической консультации, значит такая же ментовка, как её муж. Она могла запомнить, если не лицо, скрытое колпаком, то хотя бы фигуру Убийцы. Одно это позволило бы сыскарям выйти на его след… А пацанята? Гранд подумал и нашел оправдание — вырастут и тоже станут ментами…

Еще две таблетки… Правда, это уже перебор, но рисковать не стоит. Прихватит, не дай Бог, приступ, проснется проводница, вызовет начальника поезда, может быть, сопровождающих состав ментов… Лучше не думать о расправе с семьей прокурора, вспомнить детство, юность, родителей.

Гранд помотал головой, будто вытряс из сознания опасные мысли.

Отец — видный ученый-юрист, профессор, доктор наук, академик, заведующий кафедрой Юридического института. По роду своей деятельности он повязан не только с высокими государственными сферами — сын подозревает, что и с криминальными группировками. Такова уж жизнь — хочешь жить, умей вертеться. А батя жить хотел на полную катушку, носил самые дорогие костюмы и сорочки, требовал от жены застольного изобилия.

Мать — тихая, пришибленная мужем и жизнью женщина, трудится в каком-то издательстве. Зарабатывает пенсионный стаж. Основное занятие — обслуживание мужа и сына.

Первый приступ у профессорского отпрыска случился неожиданно и страшно. Чем то ему не угодила ласковая кошечка Мурка. То ли царапнула, то ли не так мяукнула. Озверев, мальчишка выдрал ей хвост, поочередно — лапки, потом открутил голову. Пытаясь спасти любимицу, мать оттащила от неё взбесившегося садиста, но тот вырвался, с недетской силой швырнул мать на пол, вцепился ей в горло. Прибежавший отец с трудом скрутил мальчишку, связал ему руки и ноги полотенцами.

А что делать дальше? Отвезти сына в поликлинику к психиатру? В тот же день добрые полгорода будут оповещены о том, что сын всем известного ученого — психически ненормальный человек. Мало того, мальчика могут отправить в психбольницу, поставить на учет… Какой позор!

После недолгих раздумий профессор позвонил своему приятелю, работающему психиатром в Кремлевской больнице. Однажды он помог ему, организовал оправдательный приговор племяннику, одному из участников ограбления пункта обмена валюты. Долг платежом красен!

Приятель в помощи не отказал. Выданный им диагноз был страшен — по всем законам и правилам больной должен переселиться в психбольницу. Навсегда. Излечение маловероятно, во время приступов сын профессора опасен для окружающих. Психиатр выписал успокоительные таблетки. Заверил отца и мать больного в том, что результаты обследования никому известны не будут.

Таблетки помогали. Приступы, конечно, были, но редко и в более мягкой форме. Больной не бросался на людей, не истязал животных.

После окончания школы Гранд избрал военную карьеру, поступил в училище. Успешно окончил его и, не без помощи разворотливого академика, получил назначение в один из подмосковных гарнизонов. Парень с детства любил армию, в мечтах видел себя этаким полководцем, под началом которого — тысячи зависящих от него людей — офицеров и солдат.

И вот — сорвался. По неизвестной причине молодой лейтенант набросился на своего сержанта. Если бы не вмешались подоспевшие офицеры, он задушал бы несчастного. Садисту грозил трибунал.

Снова его спас отец, по его просьбе друзья из военной прокуратуры замяли дело. Но армию пришлось покинуть.

Таблетки помогали все хуже и хуже. Очередной жертвой маньяка стал немолодой мужчина предпенсионного возраста. Потом — двенадцатилетняя девчонка. Потом — молодая женщина. Желание убить, растерзать приходило неожиданно, без причин. То ему казалось, что жертва бросила презрительный взгляд, то просто возникало непреодолимое желание убить.

Однажды в постели он прикончил любовницу. Не просто прикончил — кухоным ножом отрезал груди, вскрыл живот. Убийцу арестовали. По тогдашним законам за все совершенные преступления ему грозила смертная казнь. Прокурор потребовал именно такого наказания. В своей почти часовой речи он перечислил и дал оценку совершенным маньяком преступлений.

Тогда, бессильно сжимая кулаки, Гранд поклялся отомстить Храмцову.

И опять вмешался отец. Добиться оправдатеьного приговора не удалось, но суд, учитывая невесть какие смягчающие обстоятельства, вынес неожиданное решение — пятнадцать лет строгого режима.

На зоне преступник пробыл чуть больше года. Там он и получил странную свою кликуху. С помощью отцовских друзей из числа мафиози бежал. Долго скрывался по подложным документам, даже посещал родительскую квартиру. Клятва, данная им в суде, не забылась…

Гранд усмехнулся. Пусть теперь Храмцов произносит вонючие свои речи перед архангелами…

В полночь Убийца проснулся в скверном настроении. Куда и зачем он едет? Где найти безопасную берлогу, в которой затаиться до того времени, когда сыскари перестанут его искать? Правда, в квартире Храмцовых он не оставил «пальчики», никто не видел его, когда он входил и выходил. И все же повадки ментов хорошо знакомы — из-под земли достанут.

Поезд стоял на какой-то станции. По перрону бегали продавцы сувениров и снеди, прогуливались пассажиры.

Неожиданно дверь в купе открылась. В проеме с небольшим чемоданом — офицер в звании капитана. Поглядел на него Гранд и вздрогнул. Впечатление — он раздвоился: лежит на полке и стоит в дверях. Прикрывшись простыней, он поглядел в карманное зеркальце, перевел взгляд на капитана. Удивительное сходство! Разве только у офицера брови погуще, и плечи пошире.

Кажется, беглецу в очередной раз повезло!

— Можете зажечь свет — не сплю, — максимально доброжелательно посоветовал он. — Располагайтесь.

Офицер прикрыл дверь, включил освещение. Якобы желая помочь ему пристроить чемодан, Гранд откинул простынь, спрыгнул на пол.

— Ба, вот это — фокус! — воскликнул изумленный капитан. — Браток появился, близнец! Королев-два!

— Или — Смехнов-два! — рассмеялся «браток». — Действительно, фокус! Или мой батя согрешил на стороне, или — твой.

— По этому поводу не помешает принять.

Офицер достал из дипломата плоскую фляжку коньяка. Гранд ответил бутылкой водки. Закуска — банка консервов, лимон, батон хлеба.

Выпили, закусили. Говорил один капитан, Убийца больше помалкивл, фиксировал в памяти полученную информацию. И продумывал свои дальнейшие действия.

Конечно, убивать в поезде слишком опасно, но другого выхода нет. Не воспользоваться удачей — глупо. Внешнее сходство позволит на законных основаниях поселиться на Дальнем Востоке. Тем более, Королев едет в таежную глухомань, в военно-строительный отряд, на должность командира роты. Вряд ли сыскари додумаются его проверять.

С другой стороны, утром проводница не найдет двух своих пассажиров, заподозрит неладное, трекнет ментам… Ну и пусть трекнет! Мало ли что пришло в пьяную голову новых «друзей».

Итак, решено!

— Подымим? — предложил офицер, доставая пачку «Мальборы». — Вообще, курю мало, но когда поддам — никакого тебе терпения.

— В купе — Боже сохрани! — ужаснулся Гранд. — Знаешь, что, давай захватим вещички и перебазируемся в мягкий вагон. Слышал, там курить разрешается. Все равно, поезд идет полупустой. Кинем «мягкой» проводнице стольник — небось, не откажется.

— Пошли!

Новые друзья с чемоданами в руках прошли в нерабочий тамбур. Остановились. Дверь не поддавалась, не хотела открываться.

— Погоди, попробую я.

Королев задергал ручку. Это было последнее движение в его жизни. Нож легко вошел в горло, перерезал сонную артерию. Второй удар — в левую половину груди, между ребер. Почуяв запах крови, Гранд обезумел. Удар сыпался за ударом.

Отдышавшись, он открыл выходную дверь. Бросил в темноту королевский чемодан, потом — свой. Перевалив тяжелое тело убитого, ногой столкнул его вслед за чемоданами. Примерившись, прыгнул сам…

Днем в почтовое отделение небольшого поселка вошел капитан. Слава Богу, повезло — в чемодане убитого лежал комплект новенькой формы, старую, залитую кровью, пришлось сжечь. Посетитель заказал московский номер телефона. Конечно, не домашний, сыскари могут поставить его на прослушивание.

Через час соединили.

— Слушаю, — донесся профессорский басок. — Кто это?

— Капитан Королев, — отрекомендовался Гранд и продолжил, не давая отцу возможность назвать сына по имени. — Слушай внимательно. Еду служить на Дальний Восток. Куда именно — позже узнаешь, адрес сообщу. Все. Будь здрав!

Гранд-Королев свято верил во всемогущество отца, многое знал, о многом догадывался. Профессор всюду имел друзей-приятелей: и в высших сферах власти, и в криминальных структурах, умело пользовался этими связями. В частности, спасая несчастного больного сына. Так было во время пребывания Гранда на зоне, так будет и сейчас.

Убийца с легким сердцем отправился на вокзал…