Какая все-таки наглость: она уселась перед ним, любимцем нации, можно сказать, выставив вперед полукруглый зад.
Почесала ножку об ножку, замерла. И сидит, сволочь, на столе, тупо уставившись на Расула: ну что, дяденька, прихлопнуть меня хотел? Давай, не стесняйся, прихлопни! Попробуй, дотронься до меня, жду!
Вообще-то она яркая, зараза, крупная; налеталась, наверное, из кабинета в кабинет, устала, того и гляди заснет…
Интересно, они спят когда-нибудь, эти мухи? Спят, наверное, но где?
Расул ненавидел мух.
А головка у нее в самом деле несуразная. И глаза – как вилка от розетки.
На хрена они человечеству, эти мухи? Кто объяснит?
Муха была навозная, жирная. Почему-то только у навозных мух брюхо и зад переливаются, как северное сияние.
Как же просто испортить человеку настроение! Первое солнце, тепло, на улице такая благодать – жить хочется…
А тут они, эти пташки, их – целые тучи, окна же открыть невозможно, пропадешь!
Председатель Милли меджлиса Азербайджана Расул Гулиев не спал третьи сутки подряд. В Баку никто не спал в эту ночь, разве что маленькие дети… Домой, домой, на Апшерон… – неужели Гейдар Алиевич сам все это соорудил, – а? Он – великий иллюзионист, никто спорит, но если он, Алиев, автор идеи, автор этого грандиозного замысла… тогда кто же, спрашивается, режиссер? Кто исполнитель? Кто организовал всю эту массовку, разогрел Джавадова, ОПОН, убедил их, дураков, поднять руку на Президента страны?
В Баку Расул знал всех. Самых серьезных людей – поименно. Если человек (и неважно где, в какой «сфере» он авторитет, кто он, азербайджанец, армянин или русский) что – то из себя представляет, Расул никогда не выпускал его из поля зрения. И что же получается? Он знал всех – но… не всех? Так, что ли?..
В самый последний момент, у Президентского аппарата, Гейдар Алиевич разворачивает свой кортеж и мчится на телевидение. Там никого нет. Раннее утро. Сторож и дежурная бригада: парень-оператор еле стоит на ногах, по ночам здесь не работают, только пьют.
Алиев мгновенно, без всяких… заготовок, шпаргалок, без спичрайтера и советников записывает свое обращение к нации. Кассету Ильхам забирает с собой и не выпускает из рук – до вечера; Гейдар Алиевич считает, что главные события дня – впереди, надо их дождаться.
Он что, знал (была опережающая информация?), что вот-вот восстанет Гянджа? Он понимал, что этот дурак, Сурет, узнав о волнениях в ОПОНе, тут же вздрючит все знакомые армейские полки?
Все, что происходит следом, все… правда: как в американском кино. По подземному коридору от ближайшей станции метро, строившейся, кстати, как бомбоубежище, Гейдар Алиевич проходит в Президентский аппарат и сразу садится за телефоны, вызывает к себе всех силовых министров, ругается с ними, причем кто-то из «силовиков» ведет себя действительно по-идиотски…
Тем временем там, в Гяндже, Сурет Гусейнов (послал Аллах премьер-министра!) выбегает из своего кабинета, объявив охране, что с этой минуты его охраняют только его племянники, садится за руль частного «ауди» и – исчезает.
Где находится премьер-министр Азербайджана, – никто не знает. Турецкая разведка информирует посла Азербайджана в Анкаре, что танки Сурета уже завтра, возможно, будут в Баку…
И ровно в полночь Алиев выходит в эфир с обращением к народам Азербайджана.
Час величия Президента. Час его триумфа!
Будний день, точнее – ночь. Обычно Баку засыпает рано. Но Гейдар Алиев знает: если он, Президент Азербайджана, обращается к нации, сосед тут же разбудит соседа, отец и мать поднимут своих взрослых детей, люди развернут автобусы, кинутся в машины, приедут в столицу на телегах, на лошадях, кто на чем… здесь, на горе, у Президентского аппарата, мгновенно соберутся сотни тысяч граждан…
Почему, почему Алиев так уверен в себе? В силе своего слова? У Народного фронта в городе есть немало сторонников. В армии многие по-прежнему поддерживают Сурета: свой как-никак!
Баку – сложный город. Ленивый. А Алиева – что? Все любят, что ли?..
Нет, уверен! Люди идут (бегут!) со всех сторон, несутся на машинах, они развернули автобусы, кто-то вскочил на лошадей, этих жителей районов, наверное… за миллион, это точно. Вся площадь! Все соседние улицы. Алиев выходит к толпе. Один! Он что, знает… что никто его не убьет? Из толпы? Из-за чужих голов? Откуда такая смелость, черт возьми, у человека, который вырос не в окопах, на поле битвы, а в кабинетах?
Год назад именно он, Расул Гулиев, примчался за Алиевым в Нахичевань.
Он мог не ехать? Конечно! Но он – приехал.
Гейдар Алиевич колебался. Быть или не быть? Возвращаться в Баку или не возвращаться? Сумеет ли он собрать власть? Или… это сейчас нереально? Где гарантии личной безопасности?
Расул мог дать гарантии. Не было в Баку более влиятельного человека, чем он!
Гейдар Алиевич сказал тогда: пока Расул, лично Расул, не убедит его, Гейдара Алиева, вернуться в столицу, все старания его знакомых и незнакомых сторонников, его друзей – пустой номер.
Не может он принять такое решение без Расула Гулиева!
И Расул полетел в Нахичевань.
Какая деревня, Господи! Невероятно, но факт: прежде Расул в Нахичевани был только ребенком, но здесь, кажется, мало что изменилось!
Гейдар Алиевич жил в крошечном домике своей покойной сестры. Туалет на улице, вода из умывальника, то есть из колодца, участок – четыре сотки, хорошо хоть, что дом с верандой, есть где выпить чаю, сесть за стол…
Разговор был предельно серьезен. Гейдар Алиевич умел и любил слушать. Его вопросы, иной раз в чем-то даже наивные, поразили Расула: здесь, в Нахичевани, одиночество Алиева сразу бросалось в глаза, хотя обстановку в Баку он знал неплохо.
Потом Расул навестил маму Гейдара Алиевича! Ей – под, но как бодра: Расул всегда интересовался Сталиным, его семьей, читал (кое-что) о Като – Екатерине Георгиевне; мама Алиева, как казалось Расулу, чем-то напоминала мать Сталина. Покоем и простотой, наверное…
Она была против того, чтобы Гейдар Алиевич возвращался в столицу. Расул провел с ней почти весь день, жарил шашлыки, говорил тосты!.. Все, что было тогда, было абсолютно искренне. Чуть позже к матери приехал Гейдар Алиевич: их общий разговор затянулся за полночь.
Глупо думать, что Гейдар Алиевич не хотел бы вернуться во власть.
Очень хотел.
Это его миссия, это дело всей его жизни – руководить республикой.
Он боялся, что Баку сейчас – это ловушка. Расул разубедил. Поспорил. Доказал. Дал твердые гарантии.
Зачем?
Ясно зачем. Сурет набирал силу, за ним армия, ОПОН, он – премьер-министр. Как в этой ситуации сохранить свой бизнес? Главное, контроль над НПЗ?
Нужна переходная фигура, год-два – и Расул полностью окрепнет.
Алиев немолод, пережил инфаркт, плохо себя чувствует, до сих пор переживает свою отставку, бегство из Москвы…
Год не прошел, всего год, – как же боится Расул сейчас Гейдара Алиевича, как же он его боится…
Когда Алиев с телевидения возвратился в Президентский аппарат, он не знал, казалось, что делать. Долго отчитывал министра обороны, чьи танки блокировали базу ОПОНа; в самом деле – идиотом надо быть, чтобы вводить в город танки…
Расул был уверен: Сурет с Алиевым расправится так же легко, как быстро и легко он расправился с Эльчибеем. (А за это время он, Расул, расправится, если будет нужно, с обоими, пока пусть жрут друг друга – на здоровье!) И вдруг – весь город сейчас у президентского дворца, весь Баку…
Ночь, свечи, флаги, портреты Президента, люди идут с Кораном в руках…
Мохнатая черная тварь по-прежнему сидела на рабочем столе Председателя Милли меджлиса и внимательно его изучала.
Сука! Расул поднял папку с бумагами, прицелился. Сейчас, сейчас, момент… р-раз!
Твою мать, теперь эта хитрюга сидела в центре стола для переговоров.
Голову ломит, а тут еще эта сволочь!
Когда становилось совсем тяжело, Расул делал (сам себе) массаж головы. Запускал ладони в шевелюру, пальцы впивались в голову и – становилось легче…
Расул не доверял врачам, он – как многие талантливые люди – неплохо чувствовал свой собственный организм… научился сам себе помогать!
Неделю назад какой-то парень в «Заре Востока» написал, что личные доходы Председателя Милли меджлиса от нефти только за прошлый год составили четырнадцать миллионов долларов.
Расул сел считать. Считал сам. Внимательно считал. Потом жену посадил, считали вместе. Вспомнили все. Даже то, что продали. В позапрошлом году… Десять триста. Не получалось больше… Никак!
Уж не Гейдар ли… Алиевич за статейкой, а?
Расул вздохнул, взял пульт и подошел к телевизору. Пленка тут же встала «на ноль». Он вернулся к сейфу, достал бутылку виски, отхлебнул прямо из горлышка и снова запустил кассету; обращение Президента к нации Расул знал уже почти наизусть.
– Дорогие соотечественники, граждане Азербайджана! Братья и сестры, все, кому дороги свобода и независимость! Я призываю всех немедленно, невзирая на позднее время, собраться перед Президентским аппаратом. Я хочу вас видеть, граждан нашей страны, я жду от вас помощи…
Слышите, люди: Президент ждет, он не говорит «прошу», – нет, он говорит: «жду»! Он ждет тех, кто станет творцом его победы, ибо он не сомневается в своей победе. Он ждет тех, чье доверие – это уже победа.
Он был сейчас неузнаваем, Гейдар Алиев, в нем появилось – вдруг – что-то магическое.
Из восьми миллионов людей, включая всю страну, немаленькую страну, все ее районы, миллион – уже на площади. В истории бывают такие минуты, когда Президенту нужен каждый житель страны, когда каждый незаменим…
Расул остановил запись, отогнал пленку к началу и снова (в который раз, да?) услышал Президента:
– Дорогие соотечественники, граждане Азербайджана, братья и сестры, все, кому дороги свобода и независимость! Я призываю всех немедленно, невзирая на позднее время, собраться перед Президентским аппаратом, я хочу вас видеть, граждан нашей страны, я жду от вас помощи…
Наступил решающий момент, мы переживаем судьбоносное мгновение! Те, кому действительно дорог Азербайджан, должны быть сейчас рядом со мной! Все – в поселках и деревнях, районных центрах и городах… Все поднимайтесь на защиту независимости Азербайджана!
Дорогие соотечественники, граждане Азербайджана, еще раз обращаюсь к вам в эти тяжелые минуты…
Расул (почему?) вдруг ощутил дрожь.
Настоящий азербайджанец всегда гордится азербайджанцами.
Гейдар Алиев… красивый, безукоризненно одетый, при знаменитом (он никогда с ним не расставался) бледно-малиновом галстуке – последний подарок Зарифы-ханум.
Расул был моложе Гейдара Алиевича, намного моложе, хорошо его знал, но он сейчас (да и весь Азербайджан) видел перед собой какого-то другого Алиева, – кто поверит, слушайте, что этот человек только что перенес инфаркт?
– Заверяю вас, уважаемые сограждане, что буду до последнего дыхания, до последней капли крови защищать государственность Азербайджана, буду вместе с народом и сделаю все, что смогу, чтобы обеспечить безопасность нашей страны. В то же время я искренне надеюсь на вас, опираюсь на вас, я не хочу, чтобы пролилась кровь. Во имя мира и национального согласия я прошу вас выйти на улицы, объединиться вокруг меня, вашего Президента. Я обращаюсь к аксакалам Азербайджана! Я прошу вас проявить смелость, мудрость, патриотизм. Я обращаюсь к женщинам Азербайджана! Матери и сестры всегда были великими посредниками в деле достижения мира. Я обращаюсь к молодежи Азербайджана! В трудные для страны минуты молодежь всегда проявляла мужество и героизм, эти качества она должна проявить и сейчас. Одним словом, дорогие друзья, я обращаюсь ко всем и к каждому! В этот трудный день, в эту ночь прошу вас проявить стойкость, смелость, доблесть и честь! Я верю в вас, мои дорогие соотечественники! Я хочу видеть вас на площади перед Президентским аппаратом, и вы можете быть уверены, что я, Президент страны, всегда буду стоять на стороне азербайджанской государственности. Сейчас, когда решается судьба народа, я хочу быть рядом с вами и хочу, чтобы вы были рядом со мной, хочу, чтобы мой народ сам решил свою судьбу, хочу видеть ваши лица, ваши глаза и хочу, чтобы каждый из вас услышал, как бьется сейчас мое сердце…
Три минуты Гейдара Алиева, вздыбившие страну!
Миллион? нет; здесь сейчас весь город, весь Баку! На глазах людей – слезы… живое, бескрайнее человеческое море при свечах… Еще раз: никаких мер безопасности, хотя как просто, да? Одна пуля из толпы, восемь граммов свинца, еще вернее – автоматная очередь, граната… и что, Бейляр сумеет закрыть собой Гейдара Алиевича? Только такой идиот, как Сурет, мог упустить этот шанс! Какая Гянджа, какие еще полки? Достаточно пули, одной пули – все, с этой минуты Сурет уже и.о. Президента!
У тебя телевизор есть, Сурет? Включи! Гейдар Алиев уже 444 вышел на площадь. Трудно отправить в толпу снайпера? Ночь вокруг, ночь!..
Сурет, дикарь чертов, носился по Гяндже, собирал гарнизоны… зато когда здесь, ночью, толпа вдруг подхватила Алиева на руки, когда он, Президент, с ходу назвал премьер – министра организатором мятежа, Сурет развернул свой «ауди», примчался сюда, на площадь, с трудом пробился к трибуне и встал, как ни в чем не бывало, рядом с Алиевым, бок о бок, словно не о нем сейчас идет речь!
Так и стоял – до тех пор, пока Намик Абасов, тоже оторопевший в первые минуты от такой вот дури, не распорядился арестовать «безмозглого наркомана» прямо здесь, на трибуне, на глазах у всех!
«Нет-нет, – вздохнул Расул, – прописать такой сценарий загодя нельзя. А если бы люди не пришли? Если бы была не толпа, а так, горстка людей? Это что, «клан Алиева» привел сейчас весь город на площадь? Никто, никакой «клан» не может вывести хотя бы десять тысяч людей, – дудки!
Алиев легко, одним ударом, навсегда изменил сейчас в Азербайджане само движение истории, если угодно. Он не только победил каких-то Гусейнова, Джавадова… нет: Алиев сразу, мгновенно развернул к себе всю страну.
Теперь он до веку лидер нации. Полководец. Он завоевал это право, ибо такие события навечно остаются в народной памяти.
Когда Севиль написала свою первую песню, Гейдар Алиевич плакал. Муслим Магомаев изумился:
– Сева, это что за музыка?
– Это я написала, Муслим…
– А ну-ка, наиграю…
По просьбе Муслима поэт Николай Добронравов, его друг, написал к этой музыке слова.
И музыка стала песней. Первой песней Севиль Алиевой.
За свою жизнь Гейдар Алиевич плакал два раза: когда ушла Зарифа-ханум и когда он слушал музыку Севы.
В театрах, на концертах он всегда был среди зрителей, в пятом или шестом ряду.
Никогда – в ложе.
Очень смешно: когда Гейдар Алиевич стал Первым секретарем ЦК, у него оказалось такое количество поклонниц! Десятки! А какие они письма писали, – о! Так он же и правда красавец! Алиев эти письма не читал, не было у него времени на чепуху. А дети – читали и пересказывали их Гейдару Алиевичу Они дружно смеялись, потому что не смеяться было нельзя.
А как Алиев готовил – фантастика! «Фирменное» блюдо – курица с грибами. Надевал фартук, шел на кухню, вставал к плите – и!
Ему очень хотелось порадовать и детей, и Зарифу, хотя дети, видя отца в фартуке, искренне посмеивались над ним, но он тоже очень любил подшучивать сам над собой…
Почему, почему Алиев сильнее всех? Он ведь, правда, не молод, болен… – и он, этот старик, сильнее всех в государстве?..
Нервы, нервы сдают… Отдохнуть бы, уехать куда-нибудь на два-три дня, а лучше бы – на месяц…
Служебные кабинеты похожи друг на друга, как всегда похожи общественные туалеты. В кабинете Председателя Милли меджлиса был разбит настоящий зимний сад: пальмы, фикусы, китайские розы, горная сосна из Бутана…
«Мое царство», – говорил Расул.
Именно здесь, в «своем царстве», он принимал всех своих гостей. И очень редко – дома; что за привычка такая – везти всех к себе домой?..
Расул вернулся к столу и нажал незаметную белую кнопку.
Распахнулась дверь, и вошел помощник:
– Какие указания, Расул-бей?..
– Ты набери Тариэля, узнай график. Если Гейдар Алиевич не устал, я бы встретился, так и скажи…
– Сегодня или когда вы хотите, Расул-бей?
– Т-т-ты, – Расул задохнулся, – т-ты совсем… охренел? А?!
Он подскочил к помощнику, схватил его за пуговицу и подтянул к себе.
– Эт-то кто р-решает? Говори, сука! Кто решает такие в-вопросы?
Помощник побледнел:
– Его Высокопревосходительство господин Президент, Расул-бей. Он один.
– А что ты тогда… меня спрашиваешь, – уставился Расул. – Зач-чем на ночь глядя пытаешь меня, дружок?! Говори!
На него было страшно смотреть: губы побелели и тряслись.
– Говори!..
– Я понял. Я понял, Расул-бей, свою ошибку! – лепетал помощник. – Такие вопросы решает только его Высокопревосходительство господин Президент Гейдар Алиев.
– Так быстрее, милый, быстрее… – зашипел Расул. – Иди и делай, если понял…
Расул крепко держал его за пуговицу.
– Не могу, Расул-бей.
– П-почему?
– Вы не отпускаете…
– А ты, брат, не увлекай меня собственной глупостью, – взорвался Расул. – Понял меня?…
В отличие от Гейдара Алиева, человека в общем-то глубоко советского, Расул – это яркий, настоящий Восток. Он всегда был щедр. Деньги Расул любил, потому что он очень любил кидать их на ветер – широко, по-гусарски! Расул сутками мог не выходить из Караван-сарая. Ресторан закрывали за два-три часа до его приезда, и Расул мог гулять здесь всю ночь. Обычно с друзьями, болыной-болыпой компанией. Иногда – в полном одиночестве. Не считая, конечно, ансамбля танцовщиц и веселой девушки Лейлы, исполнительницы «танца живота»; такие мастера, как Лейла, в Азербайджане наперечет, живот Лейлы действительно танцевал, училась она этому великому искусству с восьми лет…
Год назад Расул «приватизировал» нескольких влиятельных американских конгрессменов. С каким же удовольствием они брали у него деньги, кто бы видел! А ведь Расул верил в легенду: взятки американцы не берут… Его очень удивил «контракт века», удивил Алиев: никто в Азербайджане, даже он, глава парламента, не знал всех условий (цифры), на которых крупнейшие нефтяные компании, прежде всего – англичане, добывают в Баку нефть.
Где Россия? Ельцин плюнул на Каспий? У Ельцина, у России нет денег? Почему Алиев выбрал Мейджора?
Когда Гейдар Алиевич был в опале, Расул регулярно отправлял в Москву посылки: фрукты, икру, осетрину, кумыс…
Он искренне уважал бывшего Первого секретаря ЦК, но ему, хитрецу, было важно, чтобы авторитет Гейдара Алиевича работал бы прежде всего на него, на Расула Гулиева, но сейчас, когда Гейдар Алиевич празднует победу, он вряд ли считает его своим преемником…
Пискнул телефон: приемная.
– Н-ну? – Расул включил громкую связь. – Что там Тариэль?
– Через минуту даст ответ, Расул-бей. На «мотороле» господин Абасов. Вы его искали, Расул-бей…
– Помню, не забыл.
Расул переключился на мобильный телефон.
– Намик, брат! Какая сейчас жизнь?..
Генерал Намик Абасов пользовался исключительным доверием председателя Милли меджлиса.
– Как в сказке, Расул-бей! Сурет – у нас в закромах, плачет, просит дозу, говорит, жилы у него разрываются, так ему нужно…
– Слушай, пусть кольнется, неудобно, все-таки премьер-министр, пока его никто не отстранял, так что ж помоги!..
– Есть! В Гяндже, Расул-бей, тишина, Джавадов – исчез…
– Что? Оба исчезли? – переспросил Расул.
– Гейдар-бей… не сердится на Ровшана… Пока не сердится. А старший вдарился в бега.
– И куда? Куда идет этот бег?..
– В теплые края, Расул-бей. На север сейчас никто не бежит.
– Баба с возу…
– Президент тоже так считает, Расул Байрамович… Президент не хочет крови.
– Добрый человек.
– Очень добрый, – согласился Абасов. – Демократ, можно сказать. В Гяндже, словом, будто и не было ничего, танки в ангарах, ОПОН расформировали, все под контролем…
– Скажи, Намик… я о митинге… Сколько было людей? Прикидки есть?
– Если по стране, Расул-бей, то есть с трансляцией… миллиона три. В Баку… сначала миллион, к трем часам ночи – полтора.
Министр национальной безопасности знал, конечно, что Расул ревнует к Алиеву, и наслаждался сейчас его растерянностью:
– Много, Расул Байрамович…
– Спасибо, Намик! Благодарю за доклад. Спасибо, что уважил, позвонил…
– Как можно, Расул Байрамович, такая у нас работа!
– Салют, Намик.
– Был рад, Расул-бей…
Азербайджан становится султанатом. Получается – по воле народа?
И опять зазвонил телефон – приемная. Расул схватил трубку: – Ну?
– Его превосходительство Президент Гейдар Алиев ждет вас, Расул-бей. Прямо сейчас.
– Машину к подъезду!
– Уже стоит, Расул-бей…
Устал, смертельно устал, но готов встретиться!
Расул метнулся к сейфу, достал бутылку виски пятидесятилетней выдержки, схватил газету, завернул, как умел, бутылку в дорогой бархатной коробке (советская привычка, черт возьми, – прятать любые бутылки) и бросился к парадной лестнице Милли меджлиса…