в которой происходит загадочное ночное преступление с участием собаки, и я обо что-то спотыкаюсь

— Все, больше не могу! — Я бросила учебник по практической магии на стол, и тот приземлился с громким хлопком. Снующие вокруг студенты лишь скользнули по мне взглядами, ничуть не удивленные заявлением — этой бессонной ночью оно возглашалось каждые пять минут, но потом отчаявшийся студент осознавал тщетность своего положения и возвращался к зубрежке.

Но с меня хватит. Я встала из-за стола и направилась к выходу из кухни. Уже второй час ночи. Что знаю, то знаю; а что не знаю, в голову все равно не лезет, так что я окончательно решила покинуть ряды страдальцев, пытающихся надышаться перед смертью. Да и какая тут учеба, когда все беспрестанно шастают на кухню, где я обосновалась. Пойду спать, только перед этим подышу свежим воздухом, чтобы сон крепче был.

К счастью, на вахте сегодня дежурил Лерой. Он сидел на своем обычном месте у входа, за столом в квадратном холле на первом этаже, и читал книгу, держа ее в коротких и толстых, как сосиски, пальцах. Несмотря на свою неказистость, эти пальцы могли очень ловко плясать по струнам гитары — это знали все студенты. Щеточка усов Лероя привычно топорщилась из-под плоской шапки, которую он никогда не снимал.

Дверной проем справа от меня вел в крытый коридор, а двойная дверь слева — на улицу. Я прошла мимо Лероя, направляясь к двери слева.

— Куда ты собралась? — добродушно поинтересовался он, подняв на меня взгляд. Глаза у него были темные, светящиеся блеском, как у юнца, и сидели на морщинистом лице, как два цветущих деревца посреди пустыни.

— Воздухом подышать, — ответила я.

— Смотри, не простудись.

Я вышла на крыльцо и спустилась по трем каменным ступенькам. Тихая январская ночь принесла с собой прохладу, и я застегнула курточку. Совершила короткую прогулку по парку под облысевшими деревьями, вдыхая морозный воздух. Немного посидела на скамеечке под светом большой полной луны и половинки маленькой, изо всех сил изображая из себя принцессу, томящуюся от скуки, но принцы как-то не объявлялись, зато попа начала примерзать к скамье, так что я перестала паясничать. Встала и по-простецки сделала парочку упражнений, чтобы согреться.

Зима в Эльсе, конечно, одно название. Если бы она встретилась с настоящей русской зимой, то подала бы в отставку. Эх, какой тут снег по колено и щечки-яблочки — хоть бы одна снежинка упала, а то уже конец января! Впрочем, десять градусов — тоже не пекло. Стоило надеть под куртку еще и теплую кофту, а то подхвачу насморк накануне экзамена.

Я оглянулась на институтское здание. Первый учебный корпус молча таращился на меня пустыми глазницами окон, мрачно белея в темноте, зато почти во всем общежитии горел свет, придавая красному кирпичу оранжевый оттенок и бросая на землю желтые квадраты. Без лишних слов — сессия.

Свет, конечно, горел не везде. Некоторые этажи почти полностью погасили огни — те, у кого завтра нет экзамена. А вот мой третий этаж озарялся полностью — весь второй курс трясся перед экзаменом по практической магии. Молчали только два окошка — оба в блоке, где жила я. Моя соседка Тиффани выгнала меня из комнаты, чтобы я не мешала спать. Она-то, конечно, давно все выучила. Тиффани применяет очень сложную, мало кому доступную технику «учись-во-время-семестра», с легкостью сдает все экзамены и спит по ночам. Как и Динка из соседней комнаты нашего блока.

А вот я уже второй год пинаю ветер весь семестр и лихорадочно пытаюсь выучить все перед самым экзаменом. У меня просто… конституция такая. Кость ленивая. Хотя эта сессия проходит вполне успешно: сданы четыре экзамена из пяти, даже экономика. Да-да, представьте себе, экономика в институте магических искусств. Здесь вообще все не так весело, как я ожидала.

История моего попадания в Эльс довольно краткая. Жила я себе в скромном русском городке, заканчивала школу. Выпускной, ЕГЭ, лихорадка с выбором университета — обычное дело. Вдруг заявляется парень в крутом костюме — сотрудник отдела по связям с немагическими мирами: так и так, мол, родители, ваша дочь Рита обладает способностями к магии, не хотите ли отдать ее в наш институт в другом мире? На сову с письмом они там пожмотились, конечно.

Сейчас я думаю, что насчет моих способностей его обманули, ибо я таковых особо не наблюдаю. Но родители, услышав про бесплатную учебу и перспективу видеть любимую дочурку два раза в год максимум, времени зря не теряли и дали свое согласие. Я бы тоже сама от себя устала за восемнадцать лет.

Когда дело дошло до моего согласия, я тоже недолго раздумывала. Да и кто бы отказался? И я все равно не знала, чем хочу заниматься и куда поступать. Так что собрала пожитки, попрощалась с семьей, и меня через портал доставили в Эльс. С тех пор уже три семестра прошло.

Правда, поступая сюда, я рассчитывала играть в квиддич и кататься на единорогах, а тут вот тебе — экономика и прочие земные предметы наряду с магией, понять которую не так-то просто. Но меня это не очень расстроило. Меня вообще сложно расстроить. Здесь не так весело, как я рассчитывала, это правда, — но чудеса нужно творить своими руками (читай — устраивать веселье самому). Так что живется мне отнюдь не скучно.

Вот и сейчас, прежде чем вернуться в общежитие, я решила сделать крюк и совершить набег на казенный огород. Землянички — так мы называли магов, возящихся с землей, — выращивали на огромной площади, отведенной под огород, новые сорта всего, что можно было употреблять в пищу. Удачные результаты экспериментов отправлялись в нашу столовую, а семена и корни новых продуктов питания распространялись по всей стране.

У меня как раз закончились съестные припасы, а закупиться удастся только после завтрашнего экзамена. Можно, как обычно, пойти побираться по соседям, — на то она и общага — но мне очень уж хотелось поглядеть, что нового вырастили землянички.

Огород стоял в отдалении от зданий, спортплощадки и обустроенной для прогулок части парка; даже протоптанные пути в лес и соседние деревни проходили в отдалении. Землянички сделали все, чтобы заниматься своими овощами в тишине и покое.

У входа на территорию огорода меня встретил Апогей, приветственно залаяв. Я шикнула, и он замолчал, бешено молотя двумя хвостами. Апогей — не собака и даже не Апогей. Это экспериментальный образец под названием АПГ-42, внешне напоминающий короткошерстную красноглазую собаку исполинских размеров и с двумя хвостами. Тут, вообще, куда ни плюнь — одни экспериментальные образцы. Вон в парке стоит дерево непонятного семейства и очень гордится своей уникальностью. А у Тиффани на окошке живет подаренная кем-то мухомашка — большая ромашка в цветочном горшке, но палец ей лучше в рот не совать. Мухомашке, конечно. Хотя и Тиффани тоже.

Но я считаю неправильным называть живое существо каким-то номером, так что АПГ-42 превратился в Апогея. Экспериментаторы задумывали сделать из него идеальный образец животного, способного охранять территорию без нареканий. Но я могу сказать, откуда у них руки растут, потому что Апогей ведет себя как самая настоящая дворняжка — приласкай его, и он тебя пропустит в любое время дня и ночи. Конечно, Апогей хорошо знает, что значит «не пускать чужих на территорию», но в «своих» у него числится пол-института. Так что держат его тут просто из жалости. Наэкспериментировали — придется и девать куда-то.

Я переступила через низкий заборчик, очерчивавший территорию огорода, и потрепала это создание, ничуть не переживавшее о своей судьбе. Апогей довольно подставлял уши, чтобы я за ними почесала, и мне почти не приходилось наклоняться.

— Ладно, Апогей, сторожи хорошо. — Я приложила палец к губам, чтобы он больше не лаял, и зверюга понимающе мотнула головой и вернулась в свою конуру.

Я прошлась мимо хорошо знакомых мне теплиц и грядок с холодоустойчивыми сортами либо магическими полями вокруг. Теплолюбивые растения почили на зимнее время, и многие грядки пустовали. Поглядев по сторонам, я убедилась, что меня никто не видит, кроме укоризненно высившегося в отдалении здания общежития.

Я не воришка, я просто… экономлю время. Можно было бы написать заявление декану, причитая, что я бедная и несчастная, перевариваю только лично приготовленную пищу, не могу жить на столовском пайке, прошу выдать мне свежими продуктами. Но пока он одобрит мое заявление, я умру с голоду, поэтому в критические моменты я просто наведываюсь сюда сама.

А в столовую я больше не сунусь после найденного там таракана. Это жизнерадостное шестилапое создание просто шло по стенке по своим тараканьим делам и даже не догадывалось, что именно оно стало причиной дикого визга всех девчонок, находившихся тогда в столовой. Парни просто молча относили подносы с недоеденной пищей. Самые храбрые и самые голодные доели, что взяли, но в столовку больше никто не совался, пока руководство не объявило, что никаких тараканов там больше нет. Но лично я до сих пор брезгую ходить туда. Я насекомых не боюсь, но обнаружить их в своей тарелке никакого желания нет.

На глаза мне попались помижаны — помидоры, скрещенные с баклажанами. Синие на свету, они казались черными в темноте. Вкусная штука. Я протянула руку, и вокруг нее волнами пошел тусклый, еле видимый свет от термоизоляционного поля вокруг грядок. Сорвав парочку помижанов, я засунула их в карманы куртки. Прихватила также картошку и пару яиц. Яйца, выращиваемые на грядке (точнее, то, что выглядит как яйца, и точно такое же на вкус), — это лучшее изобретение земляничек. Вегетарианцы могут спать спокойно, цыплятам ничего не угрожает.

Я оглянулась вокруг в поисках новых овощно-культурных изобретений, прошла дальше по тропе между грядками. Вдруг я запнулась обо что-то большое, но не тяжелое. Коварный предмет откатился прямо мне под ноги, и чтобы не наступить на него, я попыталась сделать шаг в сторону, но получилось крайне неудачно: потеряв равновесие, я упала на землю, чудом ничего не примяв. Овощи посыпались из карманов. Чертыхнувшись, я поднялась на колени, собрала свой будущий завтрак и обернулась, нашаривая в темноте причину своего падения. Наконец, я нащупала этот предмет. Он был твердым, матово-черным в свете лун, овальной формы и весил около килограмма, а рядом лежали тряпки, из которых он выкатился. И еще он был… теплым.

— Яйцо! — осенило меня.

Но я тут же нахмурилась. Откуда оно здесь? И чье оно? Яйцо было раз в шесть больше куриного. Я представила себе гигантскую курицу и покачала головой. В Эльсе чего только не водится, и яйцо может принадлежать кому угодно.

Вот только что мне делать с такой находкой? Я не большой специалист в высиживании яиц, но сдается мне, к утру оно замерзнет, если оставить его здесь. Вряд ли яйцо положили сюда специально — скорее всего, потеряли, хотя и странное местечко выбрали для прогулок с яйцом. Ладно, в таком случае я могу отнести его в тепло, а если кто-то будет искать, скажу, что оно у меня. Внутри яйца теплилась жизнь, и мне совсем не хотелось бросать маленькое существо на произвол судьбы. Лишь бы оттуда не вылупилось какое-нибудь кровожадное чудо-юдо.

Я бережно завернула находку в тряпки и направилась к выходу. Апогей выполз из конуры попрощаться со мной, и я сунула ему под нос яйцо.

— Это твое? — спросила я.

Апогей с энтузиазмом обнюхал тряпки и посмотрел на меня, как на сумасшедшую. Пожалуй, яйцо великовато даже для исполинского Апогея. Не говоря уж о том, что высиживание яиц не входит в список его способностей.

— А чье оно, ты знаешь?

Апогей подумал и пожал плечами. Странное зрелище. Но, похоже, он понятия не имеет, откуда на грядках взялось яйцо. Хороший же из него сторож.

Я почесала ему за ушами на прощание и направила стопы к общежитию. Осторожно прикрыла за собой первую входную дверь и заглянула в проем второй, высматривая комендантшу, но в холле обнаружился только Лерой, продолжавший читать книгу.

Вряд ли комендантша осчастливит нас визитом посреди ночи, но перестраховаться не мешало. Ей лучше вообще не попадаться на глаза, даже если ты ничего не нарушаешь. Увидишь ее в коридоре — разворачивайся назад и прячься где-нибудь. Если мы знали, что она придет проверять комнаты, то всем общежитием сматывались куда подальше и пережидали бурю. Комендантша у нас — высокая и широкая бабища с зычным голосом и стальными нервами. Говорят, что в ней течет кровь горных троллей, и я склонна верить этим слухам.

Сегодня, к счастью, обошлось без нее.

Я вошла и показала Лерою пропуск. Он только скользнул по нему взглядом, как и по завернутому в тряпки яйцу и по оттопыренным карманам, но ничего не сказал и снова углубился в чтение книги — я заметила, что он читает книгу про Джеймса Бонда, которую я привезла ему после летних каникул. Лерою нравилась такая «фантастика». Для меня-то ничего фантастического в этих книгах не было — обычные романы о жизни в разных странах Земли или детективы, но Лерою ужасно нравились непонятные компьютеры, телефоны, автомобили и прочие устройства, которых не было в Эльсе.

— Спокойной ночи, Лерой, — кивнула я вахтеру.

— Спокойной, — отозвался он, не отрываясь от книги. — Удачи на экзамене.

— Спасибо.

В этом весь Лерой. Всегда вежливый, добрый. А если он на смене, выходить на улицу можно, когда хочешь. Он с пониманием относился к поре студенчества и позволял нам некоторые вольности. Со вторым вахтером, Филимоном, договориться намного сложнее. Он боялся, что, в случае чего, все шишки посыплются на него. Лерой относился к перспективе потерять работу более философски, и мы всегда старались его не подводить.

Я поднялась на свой третий этаж. Тут было довольно шумно: по коридорам периодически шастали неспящие студенты в поисках очередной порции бодрящего напитка или к соседу за советом. В одной из комнат раздался громкий хлопок от неудачно выполненного заклинания. Из другой вылезли корни растения — похоже, что переусердствовали с заклинанием роста. У меня уже не было сил и энергии присоединяться к всеобщему бодрствованию, да и Берек обещал помочь. Я отправилась к себе.

В нашем блоке было тихо: в моей комнате спала Тиффани, в другой — Динка. Ее соседка Ким, видимо, учила где-то в другом месте. Мы с Ким и ее братом-близнецом Тимом отлично ладили, но Тиффани запрещала нам с Динкой меняться комнатами, опасаясь, что мы с Ким вместе разнесем этаж по щепкам или, по крайней мере, доведем соседок до белого каления своими выходками. Я и сама не спешила съезжать: Тиффани помогала с домашкой или хотя бы заставляла учиться. С Ким я бы совсем расслабилась.

Я осторожно, стараясь не разбудить Тиффани, вошла в нашу комнату. Лунный свет не попадал в окно, и я наощупь двинулась вперед. Врезавшись в стол, сориентировалась в пространстве. Слева от меня, у стенки, стояли два письменных стола, мой и Тиффани. Справа — шкаф и двухъярусная кровать у окна, где уже спала моя соседка.

Овощи я бросила под кровать. Яйцо аккуратно положила на нижнюю полку моей половины шкафа. Для надежности завернула его еще и в запасной пододеяльник. Надеюсь, что оно не успело замерзнуть. Куриные яйца вроде бы кладут под лампочку, но с волшебными существами не угадаешь. Завтра разберусь.

Я быстро сбегала в ванную комнату, затем переоделась в любимую пижаму с котятами и нырнула под одеяло на нижнем ярусе кровати. Тиффани мирно спала надо мной и даже не шелохнулась. Можно выдохнуть — в ближайшее время разнос она мне не устроит. А если хозяин яйца обнаружится, то она ничего и не узнает. Тиффани с подозрением относится ко всему, что я притаскиваю в комнату, а уж если это яйцо какого-нибудь василиска или гарпии, она с меня шкуру спустит.

Я повернулась на другой бок и закрыла глаза. Свежий воздух подействовал умиротворяюще: я моментально заснула, и мне всю ночь снился Лерой, высиживающий яйцо, а вокруг него скакал Апогей с книжкой в руках.