в которой лесной житель устраивает сказочный переполох, и я получаю нового друга и бесценный опыт

К библиотекарю я пошла на следующий день, но не раньше, чем закончила с отработкой.

В этот раз особых заданий не нашлось, и я решила отправиться на конюшню. Она представляла собой длинное одноэтажное здание с сеновалом под крышей, которое стояло на приличном расстоянии от учебных корпусов, рядом с большим пастбищем, где летом паслись обитатели конюшен.

Одна створка больших красных ворот была приглашающе распахнута, и я вошла внутрь. Здесь пахло сеном и несильным, но характерным ароматом. Под ногами шуршала солома и опилки, в стойлах фыркали и били хвостами животные.

Хеивана я застала в закутке, где висела упряжь, седла и разный инвентарь. Он сосредоточенно постукивал молотком по гнутым железным кольцам, пытаясь вернуть их форму. Услышав шаги, он бросил на меня короткий взгляд и добродушно усмехнулся, продолжая работать:

— Чего тебе, Лопухова? В город поехать хочешь? Лошадь одолжить?

Мне было приятно, что он меня помнит. Вообще-то, меня многие преподаватели запоминают, только обычно в плохом смысле. Хеиван, наверное, единственный, на чьих парах я отличилась, не уступив даже Тиффани. Теория по бестиологии шла у меня легче остальных предметов, а походы на конюшню и в лес с целью поглазеть на разнообразных животных и вовсе были моим любимым времяпровождением. Я всегда первая выскакивала вперед, когда предлагали кого-нибудь подманить, погладить или оседлать.

— Нет, не в город, — с сожалением вздохнула я. Завтра выходной, но оставлять дракона на целый день не хочется, так что в город я не собиралась. — Я отрабатывать пришла.

— А-а, — с уважением протянул Хеиван. — Ко мне еще никто не заходил, первая будешь.

Он отложил молоток и встал. Хеиван был среднего роста, темноволосый, светлоглазый и очень крепкий, а голос у него — мертвого разбудит. Его узнаешь даже через забор. Несмотря на преклонный возраст, профессор оставался бодрым и подвижным и мог потягаться даже с профессиональными борцами. С магией у него не ладилось, он разбирался только в травах и зельях да знал несколько успокаивающих заклинаний. Со всем остальным успешно справлялся по старинке, руками, что и нам всегда советовал. Может, мне так нравились его пары, потому что у меня самой с магией не очень.

— Ну что, отрабатывать, так отрабатывать, — потер руки Хеиван. — Идем. Упряжь тебе не починить, а вот за животинкой поухаживать сможешь.

Хеиван направился к стойлам, и я за ним следом. В конюшне обнаружились три простые лошадки, принадлежащие институту; один невысокий, но мускулистый буланый конь, числившийся за принцем Кримоном; светло-гнедой боевой скакун охранника принца; и вороной породистый жеребец посла. А в крайнем стойле меланхолично жевал траву зверь, похожий на смесь антилопы и лошади. Это чудо бегало довольно быстро, всаднику удобно сиделось на спине, вот только слушалась лошалопа крайне неохотно и любила плеваться во всех своих всадников, не сумевших задавить ее авторитетом. В прошлом году я уже познакомилась с лошалопой и, будучи оплеванной несколько раз, все же сумела добиться кое-какого уважения с ее стороны. Ее впечатлило, с каким упорством я пыталась заставить ее слушаться.

Мы занялись лошадьми — вывели всех шестерых наружу, привязали их к коновязи. Лошалопой нужно заниматься отдельно, она других животных не уважает. Хеиван доверил мне почистить коня принца, а сам взялся за светло-гнедого жеребца. Мне выдали мягкую щетку для чистки шерсти и металлическую скребницу для чистки щетки. На каждой имелась резинка, куда я и просунула руки, споро взявшись за дело. Коняшка мне понравился, стоял смирно, только хвостом подергивал.

— Спасибо, что заботитесь о моем коне, — вдруг раздался голос позади.

Я вздрогнула от неожиданности — так увлеклась, что не заметила, как подошел принц Кримон. Его макушка едва ли доставала до моих плеч, но было в нем что-то внушительное, отчего он не казался маленьким. За принцем следовал все тот же страж.

— Не за что, — ответила я.

— Оседлать вам коня, принц? — предложил Хеиван.

— Да, благодарю.

Профессор увел почищенных лошадок в конюшню и там принялся седлать буланого и светло-гнедого. Я осталась с принцем-гоблином наедине, не считая застывшего охранника. Немного помявшись, спросила:

— Как так вышло, что вы стали принцем?

Светским манерам меня никто не учил: всяким реверансам да правильным обращениям. Но гоблин выглядел вполне понимающим, и я решила обратиться, как умею. Он не обиделся.

— Мы заключили мир с Арленсией после долгих лет соперничества и войн. Мне просто дали титул принца, но в очереди к трону я пятый, и то пока у наследников передо мной не появится больше детей. Не думаю, что мой род когда-нибудь сядет на трон. Это просто политический ход, — улыбнулся принц Кримон.

— А почему у вас только один охранник? — Я покосилась на мужчину с мечом. — Это не опасно?

— Здесь мне ничего не угрожает, — отозвался принц. — А в соседней деревне квартируется небольшой отряд. Я не стал вводить его на территорию института.

Я покивала, и принц Кримон сменил тему, взяв меня за руку, где все еще мерцала татуировка. Внутренняя сторона его ладони была на ощупь точно такой же, как у людей, гладкой и теплой.

— Кто же оставил тебе цветы? — поинтересовался он, проводя большим пальцем над узором.

«Да мало ли поклонников», — хотела сказать я, но все же ответила честно:

— Посол Эрилон.

— Интересно… — протянул гоблин, отнимая руку.

— Не знаю только, когда они исчезнут… Мне нравится, конечно, но не хотелось бы так всю жизнь проходить, а сама я не знаю, как убрать.

— Чары постепенно ослабеют и исчезнут через неделю после наложения, — ответил гоблин. — Если хочешь, я уберу их сейчас.

— Нет, спасибо. — Неделя — это не много. Я бы и две так проходила, чтобы показать Тиффани и Ким. — А вы тоже маг?

Принц Кримон элегантно кивнул.

— Первый и пока что единственный гоблин, закончивший институт магических искусств.

— Почему единственный?

Я и правда не видела ни одного гоблина в университете. Если подумать, у нас одни люди учились или полулюди. Но почему так, я не знала.

— У нас были… напряженные отношения с людьми. Теперь все разногласия улажены, и мы хотели бы наладить связь институтом магии. С Арленсией лишь недавно удалось заключить мир, а попасть сюда мы можем только через ее территорию. Теперь, надеюсь, будем спокойно отправлять юные таланты в эти стены для надлежащего обучения.

— Здорово… А надолго вы тут с послом Эрилоном? — спросила я и тут же спохватилась: — Не сочтите за грубость…

— Что ты, — улыбнулся Кримон. — Мы с послом сошлись во мнении, что интересно будет посмотреть, как нынче проходит учеба, что изменилось со времени наших выпусков и куда пошли инвестиции. В связи с чем задержимся до начала нового семестра.

Я вспомнила дыру в обоях и тихо вздохнула. Надо срочно что-то делать с ней, в общежитии наверняка скоро наведут шмон, раз принц и посол изъявили желание проверить, куда текут денежки. Надеюсь, что Берек сможет помочь.

Хеиван вывел из конюшни лошадей, и принц Кримон, раскланявшись, ловко взобрался на своего коня и отправился в путь вместе с охранником.

В конюшне ждало еще много работы: надо почистить остальных лошадей и лошалопу, достать сверху сена и задать всем животным корму, досыпать овса, долить воды. Пока мы работали, я задала профессору волнующий меня вопрос:

— Хеиван, а почему у нас только люди учатся?

Профессор бестиологии был единственным, кто разрешал звать его просто по фамилии.

— А кого тебе еще надо? — поинтересовался он, скидывая сверху пуки сена. Я тормошила их и разносила по стойлам.

— Ну, в Эльсе ведь не только люди живут. Принц Кримон сказал, что гоблины не могли пройти из-за напряженных отношений с Арленсией. Ну, а остальные?

— Институт, в основном, принимает учащихся из других миров, немагических, населенных только людьми. Разных подвидов, так сказать, но все же людьми. Другие расы могут поступить разве что из Эльса, но кому тут особо учиться, кроме людей? Вот только гоблинам.

— А тролли?

— Они к магии не способны. А если и способны, отказываются ей заниматься. Ты чем на уроках истории слушала?

Не знаю, чем. Какими-то другими отверстиями, но только не ушами.

— А как же профессор Смолик? — Я вспомнила его выпирающие клыки явно тролльего происхождения.

— Он же не чистокровный тролль.

Я поднапрягла память, пытаясь вспомнить, кто еще проживает в Эльсе, но больше никого не было. Вот разве что Чепуш.

— А феи? И чёрты?

Хеиван бросил на меня удивленный взгляд и кинул последний сноп сена.

— Этих-то ты помнишь с уроков, значит? Я думал, их особо не касаются.

Я не стала уточнять, что помню черта по собственному опыту, а не с лекций.

— Все эти феи, черты, духи, водяные и им подобные — особые народцы, — пояснил Хеиван. — У них своя магия, не как наша. Они в наши дела не лезут, и мы в их тоже. Их вообще редко встречают.

— Значит, только гоблины могли бы учиться с людьми?

— Выходит, что так. Пойдем-ка, воды из колодца наберем.

Хеиван спустился сверху по приставной лестнице, и мы вышли на улицу, прихватив два пустых ведра. Пока я наполняла одно, Хеиван относил другое в конюшню. Когда он в очередной раз вернулся с пустым ведром, мы заметили спешащую к нам лаборантку и замерли на месте, дожидаясь, пока она добежит до нас.

По мощеным дорожкам она передвигалась довольно резво, но как только ее туфельки ступили на землю перед конюшней, каблуки начали шататься на камешках и неровностях. Хорошо еще земля промерзлая, шпильки не застревают в мягком грунте.

Доковыляв до нас, лаборантка отдышалась, откинула со лба прилипшие волосы и выдохнула:

— Медведь!

— Какой медведь? — нахмурился Хеиван.

— Дикий! В Берестнице!

Берестница — деревушка к северу отсюда, самая дальняя из близлежащих поселений.

— Крестьяне говорят, его в лесу видели, — продолжала лаборантка, переведя дух. — Злой, на глаза лучше не попадаться. Из Берестницы гонца на лошади послали, только что приехал, просит кого-нибудь из магов отправить, чтобы медведя успокоили, а то на деревню напасть может.

Хеиван молча сорвался с места и скрылся в конюшне. Я бросилась за ним, лаборантка семенила следом. Хеиван собрал какие-то травы в сумку и повесил ее через плечо. Потом вывел из стойла казенную лошадку, я с волнением подала ему уздечку, потник и седло.

— Ты верхом ездить умеешь? — поинтересовался профессор, седлая лошадь Рыжку.

— Не лучше, чем в прошлом году.

На первом курсе я выпросила у Хеивана возможность покататься на лошади пару раз, но уроки верховой езды не входили в программу обучения, а редкие советы пробегающих мимо студентов-бестиологов не слишком помогали. Да и ноги потом разводило в стороны пару недель, так что я бросила попытки научиться.

— Ничего, со мной на Рыжке поедешь, — успокоил Хеиван.

— Кто, я? — На последней гласной голос сорвался на писк, и я закашлялась.

— А кто же еще? — хмыкнул профессор. — Мне помощь не помешает.

— Да какая от меня помощь…

— Ну, вот у тебя что по физкультуре?

— Четыре, — осторожно ответила я.

— А у меня пять было, — обрадованно ответил Хеиван. — С медведем-то что главное? Бежать не быстро, а быстрее, чем остальные.

— Так вы меня в качестве наживки берете? — Я возмущенно уперла руки в бока.

Хеиван захохотал и запрыгнул на оседланную Рыжку.

— Да пошутил я, не кипишуй. Подумаешь, медведь — и не с такими справлялись. Залезай, давай, я сам с ним управлюсь, а тебя за компанию приглашаю. Ну, не хочешь — оставайся, стойла еще раз почистить не мешает…

Я взвесила открывшиеся перспективы и вскарабкалась на седло позади Хеивана. Охотиться на дикого медведя — сомнительное удовольствие, но раз приглашают не участие принять, а только поглазеть, я только за. Когда еще такой уникальный опыт получишь.

— А вы конюшню, пожалуйста, закройте, — обратился к лаборантке Хеиван. Та с энтузиазмом закивала, довольная, что ее на это опасное предприятие не тащили.

Мы выехали из конюшни шагом, на мощеных дорожках поскакали рысью, а когда камень перешел в утоптанную северную дорогу, Хеиван пустил Рыжку галопом. Меня нещадно трясло, и я вцепилась в преподавателя, как клещ, — наверняка он уже пожалел, что взял меня с собой. Я пыталась держаться коленями, как мне подсказали в прошлом году, но все равно потихоньку сползала то в одну, то в другую сторону.

Сзади послышался топот копыт, и нас нагнал крестьянин средних лет на подуставшем коне. Хеиван поинтересовался:

— Это вы — гонец из Берестницы?

— Я, — ответил крестьянин. — Покажу вам, где медведя видели.

Домчалась я с ветерком и отбитой попой. Не доезжая до деревни, мы спешились и углубились в лес, ведя коней на поводу — Рыжку доверили мне. Крестьянин довел нас до небольшого овражка, где видели медведя, и умчался в деревню, оставив нас вдвоем.

— Как мы его найдем? — спросила я, озираясь кругом и держась поближе к преподавателю.

— По следам.

Хеиван побродил вокруг, я следовала за ним по пятам. В лесу было тихо, только под ногами хрустели ветки, да где-то свистели редкие птицы. Наконец, профессор остановился и низко склонился над землей, провел над ней рукой. Потом пошел в определенном направлении, вглубь леса и на юг, в сторону института.

— Вы что-то нашли? — Я старалась не отставать и следить, чтобы Рыжка не угодила ногой в какую-нибудь яму.

— Следы медвежьи.

Я прищурилась и вперила глаза в землю, но хоть убей, никаких следов не увидела. Ладно, Хеивану виднее, он же преподаватель бестиологии и опытный лесник.

Мы молча продвигались по лесу, пока впереди не мелькнула большая коричневая шкура. У меня замерло сердце. Хеиван вытащил из сумки пучок ароматной травы и вручил его мне.

— Маши этим вокруг себя и Рыжки. На всякий случай. И близко не подходи.

— Я бы предпочла, чтобы «всякого случая» не произошло, — проворчала я, но траву взяла и принялась усердно размахивать ей.

Хеиван осторожно двинулся к медведю. Я пошла следом — раз уж я здесь, нельзя все пропустить. Но шла медленно, отставая от профессора, чтобы не подойти слишком близко. Так, на расстояние видимости.

У медведя, судя по всему, день не задался. Он был таким злым, словно работал без устали целый день, а супруга забыла приготовить ужин, медвежата схлопотали двойки по медоведению, да медвежья команда проиграла в лесной футбол енотам. Царь леса неспешно шел по своим делам, прихрамывая на одну лапу, но остановился, услышав шаги Хеивана, и обернулся, смерил нас кровожадным взглядом. Я усиленно замахала пучком.

Хеиван, тем не менее, приближался без опаски, хотя и медленно. Он поднял руки, зажав в одной ладони амулет, и тихо забормотал заклинание, проникающее в сознание медведя, успокаивающее его душу. Я пыталась запомнить слова на всякий случай. Зверь поддавался неохотно, зарычал, дернул когтистой лапой в сторону Хеивана, отчего я вздрогнула. Профессор не отступил, продолжая повторять заклинание, подавляя волю зверя своей. Мало-помалу медведь успокаивался, он перестал рычать и, в конце концов, улегся на землю. Хеиван подошел ближе, коснулся бурого меха, погладил огромного зверя — и убрал амулет.

— Вот так, потапушка, все хорошо, — приговаривал он, почесывая медведя за ухом, и тот в ответ довольно заурчал.

Любопытство подстегнуло меня подойти ближе, но в какой-то момент Рыжка уперлась и задергала головой. Пришлось привязать повод к ветке.

— Можно подойти? — спросила я Хеивана, медленно приближаясь.

— Можно, — хмыкнул преподаватель. — И погладить можешь, он не опасный. Позлился чуток, и будет с него.

Я протянула руку и погладила мишку по голове.

— Я бы тоже злая была, если бы меня посреди спячки подняли, — сказала я, и медведь согласно зарычал. Встретив такое понимание, он проникся к нам обоим симпатией.

— Сейчас я твою лапу подлечу, — сказал Хеиван. — Рита, а ты успокой его, больно будет.

Он вытащил из сумки рулон бинта, тряпку и бутыль с раствором. От души смочив тряпку, приложил ее к больной лапе, и медведь взвыл и задергался. Я прижала его к земле, понимая, что, вздумай он уйти, моя хилая тушка задержала бы его не больше, чем меня — повисший на плече Буран.

— А ну, терпи! — прикрикнула я. — Ты же большой, царь леса, а боишься пустяковой раны! Не стыдно тебе? Кончай дергаться!

Медведь обиженно заворчал и скосил на меня свои маленькие круглые глаза, но перестал дергаться, решив показать себя во всей красе — сильным и смелым.

— Вот так, — одобрила я. — Другое дело.

— Может, ты к моим студентам придешь, так же на них повлияешь? — хмыкнул Хеиван. — А то они совсем учиться не хотят.

— С учебой это не работает, а то я бы сама давно в отличницах ходила.

Хеиван рассмеялся. Закончив бинтовать лапу, он убрал принадлежности в сумку, в том числе выданный мне пучок сонной травы.

— И что мы теперь будем делать с Плюшем? — спросила я.

Хеиван недовольно покосился в мою сторону.

— С Плюшем?

— Нужно же ему какое-то имя. А Плюш ему нравится. Да, Плюш?

Я почесала толстые бока, и медведь ответил довольным рыком. Ему было все равно, какое имя носить, лишь бы гладили.

— Раз уж ты дала ему имя, — тут преподаватель хмыкнул, словно хуже имени никогда не слышал, — придется тебе и взять его.

— Так он же ко мне в общагу не влезет, — парировала я. — В косяк дверной не пройдет. И у меня своих жильцов хватает.

— Это каких же? — прищурился Хеиван.

Я прикусила язык. Хеиван — контрабандист? Не верю. Но никому нельзя знать про дракона, да и про каракульки тоже.

— Да Тиффани со мной живет, — оправдалась я, — и мухомашка на подоконнике. Они не вынесут встречи с медведем.

— Ладно, — притворно вздохнул Хеиван, — придется тогда мне его взять, что уж делать-то. Пусть поживет в конюшне до весны, лапу ему подлечу, чтобы не загноилась.

Мы поднялись, и тут возникла дилемма. Рыжка не желала приближаться к Плюшу, и кому-то нужно было идти с лошадью, а другому — с медведем. Хеиван благородно предложил мне ехать верхом, но сама я лошадью плохо управляю, да и ноги все еще разводит, как будто между ними колесо вставили. Мужская гордость не позволяла профессору занять лошадь, когда девушка идет пешком, и в итоге мы оба пошли на своих двоих. Я, конечно же, захотела присматривать за Плюшем. Так мы и добирались до института — Хеиван вел Рыжку впереди, я переставляла ноги чуть поодаль, а рядом со мной переваливался громадный бурый царь леса. Ощущение непередаваемое.

На полпути нас догнал все тот же крестьянин, но, увидев Плюша, осадил коня в нескольких метрах от нас и громко поинтересовался, что мы собираемся делать. Хеиван крикнул в ответ, что мы берем медведя на себя, и довольный крестьянин, не приближаясь, развернулся и ускакал в деревню.

На территории университета к нам прилипла группа студентов. Они таращились на медведя и выспрашивали у меня, откуда он взялся. Пыжась от гордости, я во всех подробностях рассказывала о встрече с грозным Плюшем, пока мы не дошли до конюшни. Там Хеиван прогнал всех любопытных.

Мы оставили Рыжку у входа и быстренько переместили Плюша внутрь, в дальнее стойло. Лошади заволновались, почуяв медведя, но Хеиван успокоил их сонной травкой. Только лошалопа меланхолично рассматривала мишку из стойла напротив, не прекращая жевать. Мы насыпали Плюшу овощей на первое время, потом Хеиван собирался наведаться в столовую.

— Иди, отдохни, дальше я сам, — сказал он, когда мы закрыли за медведем дверцу стойла.

— Хорошо, — кивнула я попрощалась с мохнатым другом: — Увидимся, Плюш. Не скучай.

Медведь проводил меня грустным взглядом и прорычал на прощание.

На улице меня снова встретила толпа, желая узнать остатки истории, и мне пришлось рассказывать, пока мы двигались в сторону первого корпуса.

— И что, Хеиван сам уложил медведя? — восхищенно переспросила одна из старшекурсниц, когда я закончила историю.

— Сам, — заверила я, хотя и очень хотелось примазаться к истории.

Девушка восторженно ахнула. Влюбилась, что ли? Надо ей как-то намекнуть, что Хеивану уже под пятьдесят, хоть он и выглядит немного младше. Хотя… может, она и так знает. У всех свои причуды.

На подходе к корпусу я отделалась от группы любопытных студентов. В конце концов, медведь — не какой-нибудь… дракон! Зимние каникулы в стенах родного института протекали довольно вяло, и даже медведь станет хоть какой-то новостью, но надолго это народ не займет. От меня точно отстанут — будут атаковать Хеивана. Зря он все-таки меня с собой взял, у меня язык за зубами плохо держится. С другой стороны, кто-кто, а уж бестиолог сумеет отвадить все любопытные носы.

Наконец, я добралась до библиотеки. Я не переоделась, и Берек сморщил нос. А мне запах уже приелся, я даже внимание перестала обращать.

— Поможешь? — спросила я хранителя библиотеки, рассказав, что Буран наделал с обоями. Здесь было пусто, и я не таилась.

— Помогу, если уйдешь отсюда, — проворчал Берек. — У тебя хоть какие-нибудь обои есть?

Я покачала головой.

— Найди где-нибудь, лучше схожего цвета, а я скопирую рисунок. И клей тоже возьми.

— Я что, похожа на ремонтную лавку? — нахмурилась я.

— Так сходи в город, у тебя выходной завтра.

— В город, в город… А деньги где взять?

Берек уставился на меня взглядом «не-мои-проблемы», и мне пришлось вернуться в общагу. Я постирала свою одежду и повесила сушиться в коридоре блока, не забывая просчитывать в уме варианты, откуда взять деньги.

В комнате Буран разродился еще одной чешуйкой, и я решила отнести ее вместе с первой на заклание Кристофу. Тот временно проживал в блоке совсем один и расслаблялся, как мог. Дверь он открыл в одних семейниках. Увидев меня, тут же захлопнул ее и появился на пороге через пять минут в приличной одежде, сделав вид, что ничего не произошло.

— Чего тебе? — кратко спросил он.

— Дело есть, — так же кратко ответила я.

— Если тебе что-то надо, пиши запрос. — И он снова захлопнул дверь.

Я закатила глаза. Кристоф — самый большой выпендрежник из всех кротов. Начитавшись романов о секретной полиции магов, он придумал какие-то шифры и коды. Тогда как для других достаточно подойти на перемене и шепнуть что-нибудь вроде: «Друг, достань мне скатерть-самобранку на денек» — Кристофу непременно надо писать запрос от руки и передать ему, желательно незаметно. Потом он читал письмо и назначал место и время встречи, где передавал требуемое, как заправский шпион.

Пришлось тащиться обратно в комнату и строчить послание, где я просила обменять предлагаемые мной две чешуйки дракона на шесть золотых. Эту сумму я узнала из энциклопедии про драконов, и у меня глаза на лоб полезли, когда я поняла, каким сокровищем обладаю. Дергать Бурана я не собиралась, конечно, но он рос и сам терял чешую.

Вернувшись к двери Кристофа, я подсунула под дверь листок и постучала. Парень тут же высунулся и вернул мне листок.

— Я принимаю только бумагу, сложенную в виду лебедя.

Дверь опять начала закрываться, но я придержала ее рукой и сунула ногу в дверной проем.

— Это еще что за правила? — потребовала я ответа. — В прошлый раз нормально принимал.

— Прошлый раз был год назад, правила изменились с тех пор, надо следить за новостями, — пропыхтел он, силясь закрыть дверь и не прижать меня при этом, но я не сдавалась.

Мы еще поборолись, но Кристоф все же отступила, и я ввалилась внутрь.

— Читай давай, у меня нет времени оригами ваять. — Я сунула листок ему под нос, и он нехотя принялся читать, недовольный порушенной атмосферой таинственности.

— Где ты взяла чешуйки дракона? — недоверчиво поинтересовался Кристоф.

— В Несуйсвойносе. Да не волнуйся, они настоящие. Так что?

— Мы на деньги не меняем, — презрительно отозвался Кристоф, но я видела, как ему хочется заполучить чешую.

— Ну, тогда я пошла…

— Ладно, ладно, подожди. — Кристоф схватил меня за рукав и оттянул подальше от закрытой двери. — Хорошо, могу дать два золотых.

— Еще чего! — возмутилась я. — Да они стоять три! Каждая!

— Нету у меня пяти, — поморщился он. — Только два. Остальное — бонусами. В следующие разы тебе не придется платить.

Соблазнительное предложение, конечно. Бонусы пригодятся, но потом. На кой фей они мне сейчас?! На них одни только запрещенные товары для учебы обменять можно.

— А обоев в этой вашей кротовьей сети не завалялось? — безнадежно спросила я.

— Нет. А тебе зачем? — удивился Кристоф.

Я только рукой махнула и вытащила из кармана на свет божий одну черную чешуйку, поблескивавшую на свету.

— Дам одну, за ту же сумму и за бонусы.

Кристоф поразмыслил над предложением и согласился. Чешую он бережно завернул в платок, а деньги обещал занести вечером.

Осталось придумать, куда деть вторую чешуйку. Нельзя же просто дать объявление в газету — меня по рукам и ногам повяжут. Охота на драконов запрещена, и чтобы идти в горы собирать их чешую, нужно получить лицензию, подтверждающую, что все добывается честным путем.

Что ж, два золотых — это тоже неплохо. Хватит и на обои, и на еду, и еще останется. Может быть, удастся позже выклянчить у кротов деньги за вторую чешуйку.

Я заглянула к Тиму и постучала в дверь его комнаты. Он только что вернулся с огорода и еще не переоделся. Убранство у него было точно такое же, как у меня: двухъярусная кровать, два стола и шкаф. Я плюхнулась на нижний ярус кровати, пока Тим переодевался за дверцей шкафа.

— Куда ты сегодня ходила? — поинтересовался он.

— На конюшню.

Тим фыркнул.

— Убирать за животными? Не самое приятное занятие.

— Лучше, чем в земле копаться, — ответствовала я. — И я приручила медведя, самого настоящего.

— Только не притаскивай его в свою комнату, — усмехнулся мой друг, закрывая дверцу.

— Постараюсь удержаться, — хмыкнула я. — Я чего пришла… Ты в город завтра пойдешь, за компанию? Мне нужно купить обои.

— Можно, — повеселев, ответил Тим. — А Бурана одного оставим?

— Ничего, он и правда самостоятельный.

Но, вернувшись в свою комнату минут через десять, я застала Бурана на подоконнике, рядом с пустым горшком из-под мухомашки и в компании каракулей. Они дружно смотрели в окно, разглядывая корпуса и парк, и дракон медленно помахивал хвостом и подергивал крохотными крылышками.

Заслышав меня, Зимний Буран тотчас бросился ко мне, покрутился около ног, попросился на руки, довольно пища. Каракули отставали в скорости, но тоже поспешили навстречу и остановились рядом, подпрыгивая на месте. Вася приветственно размахивал руками.

Увидев, как дракон смотрит из окна на внешний мир, мне в голову закралась мысль, что ему может быть скучно в четырех стенах. Или станет скучно, когда он подрастет. Мне не хотелось, чтобы малыш с первых же дней жизни только и знал, что мою комнату. Бурану придется улететь домой, а для этого ему нужно узнать внешний мир, прежде чем вернуться к жизни на воле.

Таким образом, я решила взять Бурана с собой в город.