Стоило Роару после всех треволнений, связанных с Севером, вернуться домой, как все проблемы навалились на него скопом — причём как минимум о половине он не мог ранее и помыслить. Конечно, в результате всего случившегося Роар, как главный теперь ответственный за завод, немедленно переписал все отчисления с МД на ГШР — потому что лишь в ГШР у него отныне обретались защитники — хотя бы Стиан, почему-то простивший ему все самоуверенные заявления. Останься он с МД, она рано или поздно не постеснялась бы как можно быстрее сменить его, неопытного и молодого, на кого подовереннее, — но с какой-то стороны Роар даже сделал себе хуже. Те партнёры, которые не разорвали сотрудничества с Тэссеруа после известий о проводимой через их завод работорговли, поспешили откреститься от него, как только он встал под крыло ГШР, и не прошло и двух недель, как завод Роара остался чуть ли не один-одинёшенек. Заявивший о дружбе Трой Регулов, как ни удивительно, уже из кожи вон лез, чтобы и поделиться своими клиентами, и найти Роару новых, но до знаменательного момента их обретения ещё надо было дожить.

И Роар очень старался. Раз в три дня он катался на встречи, пытаясь убедить всех заинтересованных, что род Тэссеруа вышел на совсем новую прямую, которая никогда не будет связана с чем-то криминальным, что лично он — несмотря на всё сказанное в Седе — всей душой за ГШР, да что уж там, и за МД тоже, болеет и не спит ночами за их возможное объединение, просто тогда он не мог не поверить Посланникам. Да и кто не поддавался на провокации «Атра фламмы»? Где, как говорится, оставшийся без отца двадцатитрёхлетний Роар, а где, в конце-то концов, эти интриганы и провокаторы?!

Жаль только, той деловой жилки у Роара, как у его отца, даже половины не протянулось — именно поэтому, кстати, отец почти и не учил его бизнесу, а держал в Ториту. Сейчас нужны были доверенные наместники, способные заменить Роара на заводе до тех пор, пока он сам не научится. Лучше всего на эту роль подходил Трой, но пока Роар не мог доверять ему в такой степени. Слишком он был скользкий: падут так ГШР с МД, он ведь запросто переметнётся на сторону «Атра фламмы», а Роар скорее подорвал бы собственный завод, чем преподнёс его этим подпольщикам. Там, на Драконе, из возможных союзников оставались ещё несколько эрбисских родов, ходящие под личным протеже Аспитиса Пикерова Арлетой Хариссон, — в общем-то, если бы с кем-то из них удалось породниться, все восприняли бы это благосклонно, как этакую предтечу к вероятному объединению ГШР и МД. И Роар всерьёз рассматривал этот вариант — до определённого момента, пока не понял, что не он один его рассматривает.

Ну откуда же Роару могло быть известно, что одна из его горничных напрямую связана с непоследними по значимости на Драконе держателями железных шахт? Чья-то там кузина — и вместе со своей едва-едва вступившей в совершеннолетие дочкой они налетели на него как стервятники. Дочка, конечно, была относительно симпатичной, но у Роара уже развилась аллергия на любое принуждение, хоть бы он и стоял на осыпающемся краю пропасти и его насильно пытались спасти. Да и попахивало это долгосрочными интригами: как ещё женщина с ребёнком, имеющая таких влиятельных родственников, оказалась бы в доме Тэссеруа в качестве обычной горничной? Наверное, отец планировал их женить уже очень давно — похоже, не рассматривал сына в качестве самостоятельной единицы, способной однажды заменить его. И осознание всего этого настолько выбесило Роара, что он не задумываясь выставил из дома сразу обеих «аферисток» — хотя после всех событий у него и так ощущался явный дефицит прислуги, тоже сбежавшей в большинстве своём от Роара, как крысы с тонущего корабля.

Возможно, это было не очень умно с его стороны, но Роар ещё не умел контролировать собственную горячность. Он вынес сор из избы — и не прошло и пары дней, как к нему заявились гости. Дворецкий, верный их дому и потому оставшийся, хотя молодого хозяина он и на дух не переносил, без вопросов и какого-либо оповещения впустил этих гостей, и Роар увидел их, только по непонятной тревоге сам спустившись в гостиную. Братья Оссуори, с которыми у отца был враждебный нейтралитет, уже вели себя в его доме как хозяева: устроившийся на кожаном диване младший, Абрахан, что-то едва слышно напевающий под нос, разливал по бокалам вино, судя по этикетке бутылки, из собственной же винодельни, старший же, Ян, замер у каминной полки, где стояла статуэтка земного то ли бога, то ли пророка Будды — символ их с Оссуори раздора, как рассказывал единственный любимый Роаром родственник, отец его отца.

— О, ну наконец-то и ты! — поприветствовал появившегося на пороге и там же замершего в ошеломлении и нарастающем ослепляющем гневе Роара Абрахан, даже не вставая, как того требовал этикет. — Мы уж хотели тебя вызывать. Пришли вот выразить свои соболезнования… и предложить помощь.

— Не припозднились ли? — мрачно вопросил Роар, делая шаг к Яну и буравя его взглядом. — А ты, Ян, земной скульптурой интересуешься?

— На самом деле, Роар, — мягко заговорил Абрахан, освобождая брата от необходимости отвечать, — мы всё это время ждали, что ты сам придёшь к нам с предложением дружбы. Наши старшие были в состоянии войны, однако их нет, мы сейчас одни свои дома представляем, так что…

— Так что — что? Война войной, обед по расписанию? — Роар кивнул на собственный стол, где уже играло солнечными бликами ало-розовое вино — вот Абрахан расщедрился, эта «Царевна Лебедь» многими тысячами за бутылку исчисляется. Белый эрбис закивал, простёр руку, приглашая хозяина дома к столу, и Роар решил пока поддаться. Тем более что Ян уже отошёл от камина и сел в кресло по правую руку от брата, многозначительно щурясь.

Не отрывая подозрительного взгляда от гостей, Роар тоже сел — его бокал Абрахан предупредительно поставил во главу стола. Все втроём они выпили, закурили — Абрахан сигары, Роар обычные сигареты, Ян и вовсе воздержался, — и почти сразу младший Оссуори завозился, извлекая из-за пазухи тонкую непрозрачную папку.

— Хотим предложить тебе сотрудничество, — объяснил он. — Само собой, где винодельни и где серебряный завод… Но нашей основной компании твои металлы пригодились бы. Тем более я уже поговорил с Эсой — помнишь его? Он тоже окажет содействие. Мы, конечно, под МД, а ты уже под ГШР, но сколько там до объединения осталось, правда?

Натянуто улыбаясь, Роар принял папку и, открыв её, начал вчитываться в строки предлагаемого договора. Абрахан старше его на пять лет, а Ян и на все десять — они куда хитрее, опытнее, беспринципны, бессовестны — не могли прийти ни с чем хорошим. От вина, кстати достаточно крепкого для подобных важных посиделок, в голове мутилось, но Роар сцепил зубы, сосредотачиваясь, и таки нашёл в договоре строки, делающие из него настоящего раба Оссуори, а никак не полноправного партнёра.

— За совсем дурака меня держите? — Роар захлопнул папку и швырнул её в лицо Абрахану — впрочем, поймал её Ян, обладающий нечеловеческой реакцией. Породистое лицо его исказилось, раскрывая наконец карты якобы добродушных соседей по богатой части города.

— А что не так? — не дрогнул ни единым мускулом Абрахан.

— Вон из моего дома! И чтобы близко больше вас рядом не видел! Мы бы стали друзьями, Абрахан, в противовес нашим предкам, если бы конкретно ты не пытался на каждом шагу подличать!..

— Ну как знаешь, — Абрахан ухмыльнулся, погасил сигару и встал. Следом тенью поднялся так и не проронивший ни единого слова за весь визит Ян, играющий желваками. — Хочется тебе идти в расход, что ж я мешать буду? А станет совсем худо, помни: у нас тебя ждут!

Буквально павой он выплыл из гостиной, этот любитель до последней складки отглаженной дорогой дизайнерской одежды, всегда холодных тонов, ещё бледнее делающих его и без того белую кожу, и Роар, проследив за тем, как за порог ушёл и Ян, вечная боевая поддержка Абрахана (а если точнее, кандалы, не позволяющие ему и шага сделать самостоятельно), налил себе с горя ещё вина. После такого приёма Оссуори могут начать открыто выступать против него, а он и так набил полный дом охраны, опасаясь мести «Атра фламмы» за то, что выжил в Седе. Что ж теперь, вообще с моста в реку прыгать?

Чувство со всех сторон подступившего отчаяния стало определяющим в принятии Роаром почти невозможного решения — на следующий день, быстро собравшись, он отбыл в Канари, куда из седовской больницы не так давно перевели всё ещё лечащегося от ран Стиана. От этого тераса, оставившего после себя гнетущее впечатление человека, готового каждому в простой форме указать на его недостатки, явно не терпящего слабостей, но тем не менее тогда, у «Огней», сказавшего Роару: «Будет тяжело, приезжай, решим, чем помочь», — ему и вправду требовалась только моральная поддержка, однако Роар и сам не заметил, как начал почти в голос жаловаться. Лежащий в кровати с наполовину замотанным лицом Стиан и его жена, Дилайла, тёмная тера — и везёт же Роару на всякие подвиды! — сидящая рядом на стуле и находящаяся в положении месяце так на пятом, выслушали его не перебивая, а потом начали предлагать пути выхода из кризиса, хотя по лицу Стиана и нельзя было сказать, чтобы он был искренне рад визиту. Роар пропустил почти всё мимо ушей: и настоятельную рекомендацию всё-таки поверить Трою, который находился с верхушкой ГШР в лице Домино Кирсте в такой тесной сцепке, что вряд ли переметнулся бы при первой возможности на сторону «Атра фламмы», и совет найти себе пассию среди подчинённых Арлеты, тоже, кстати, знакомую с тем же Домино, пусть и очень давно, но, главное, искренне преданную Аспитису, и предложение хотя бы просто взять себя в руки, потому что всё случившееся ещё явно не конец света. Роар так и уехал, не услышав к себе сочувствия, и, наверное, разозлившись постфактум, уже не вернулся бы, но…

Но уже через несколько дней стало известно о загремевших в больницу Рэксе и Аспитисе, и сердце ёкнуло. На весь следующий месяц Роар буквально поселился в больнице у Стиана, открыто требуя к себе жалости, а не советов, потому что, как ему казалось (даже после того, как Стиан сообщил о грядущем выздоровлении мировых лидеров и Севере, теряющем какие-либо позиции из-за внезапного убийства Азата), мир движется к пропасти, а у него нет никого, кроме Стиана, способного уверить его в обратном. Он больше вообще ничего не хотел делать и за что-то бороться — что взять-то с сына северного магната, которого в эти магнаты не готовили? Отречься тем не менее от завода и передать его в полное пользование ГШР, а самому пойти работать и жить куда попроще, он наотрез отказывался — и, само собой, однажды Стиан выгнал его. Насовсем. «Ты тряпка, Роар, — холодно сказал он, а более великодушная Дилайла с интересом стала рассматривать стену. — Я тоже на няньку не учился. Как подрастёшь и захочешь сражаться, приходи».

Это был удар в самое сердце, и домой Роар вернулся в полнейшем раздрае. Пока он раненым зверем метался по особняку, поддерживаемый лишь тем самым дворецким, неожиданно расположившимся к нему после отказа Оссуори, завод существовал сам по себе, что ещё больше убеждало Роара в собственной никчёмности. Но решиться на что-либо, плохое или хорошее, он так и не успел. Вышедшие из больницы лидеры ГШР и МД объявили о слиянии, «Атра фламма» восстала, невероятным образом убила Рэкса Страхова, и через несколько дней после этого ужасающего события двое из охранников, Роаром же нанятых, взяли его под белы рученьки и повезли обратно в Канари, как выразился один из них, многообещающе улыбаясь, на важный разговор.

Больше это, конечно, походило на похищение. По прилёте в столицу Роару, уже давно не сопротивляющемуся, потому что, как правильно учил дедушка, все беды от страстей, что-то вкололи, и в следующий раз он обнаружил себя привязанным к явно тяжёлому креслу с металлическими захватами на подлокотниках и ножках, надёжно держащими его конечности. Похожий захват обручами сдавливал виски и шею, так что Роар не мог даже повернуть голову, чтобы разглядеть стоящего рядом человека в чёрной форме. Дёрнувшись, эрбис немедленно услышал его вкрадчивый и недобрый молодой голос:

— Добро пожаловать в нашу скромную темницу, господин Тэссеруа. Как вы могли бы догадаться, вы находитесь здесь, потому что «Атра фламма» крайне заинтересована в обладании вашими активами. Предупреждаю заранее, если вы откажетесь подписать наши бумаги, вам будет очень неприятно. Если же согласитесь, я немедленно вас освобожу, а наши агенты доставят вас домой. Также вы будете получать некоторый процент с деятельности завода, что отмечено в договоре, плюс мы поставим охрану, чтобы более никто не подобрался к вам. Вам дать время подумать?

— Нет, — отозвался Роар, всё время этого заявления изучавший стену перед собой, на которой от уровня его глаз и выше висел широкий чёрный экран, а больше до самого невысокого потолка не было ровным счётом ничего.

— То есть вы готовы дать ответ сейчас? — уточнил голос. — Мне, стало быть, освободить вам руки, чтобы вы поставили свою подпись?

— Нет, — Роар стиснул зубы, впадая в состояние глухой и в то же время азартной безнадёжности. — Я ничего подписывать не буду. Да и так уж вам нужна моя подпись, чтобы забрать завод? Подделать не можете?

— Нам нужны вы живой, — вежливо заметил голос. — Может быть, хотите что-то добавить к предлагаемым условиям?

— Нет, — в третий раз, но уже с удовольствием ответил Роар. — Вы меня не убедите. Пусть я буду мёртвый, и крутитесь как хотите.

Незнакомец рядом разочарованно цокнул языком.

— Очень жаль. Тогда мы переходим на следующий этап убеждения. Смотрите, пожалуйста, на экран.

«Ты тряпка», — эхом звучал в ушах голос Стиана, и Роар внутренне усмехнулся. Что ж, потом он узнает, что не такая уж Роар тряпка! Экран зажёгся, и с тут же сковавшим его ужасом и непониманием эрбис увидел на нём Стиана. Терас, как и он сам, был привязан к креслу, только без металлических захватов, рот — заклеен чёрной лентой. Рядом со Стианом замер кто-то не очень высокий в маске, полностью закрывающей лицо, чёрной форме с алой прострочкой — ну да, вряд ли, получив галереи МД, «Атра фламма» стала тратить время на перевыпуск формы — и со зловеще блестящим металлическим шприцом в руке. Человек рядом с Роаром поинтересовался:

— Вы ещё не передумали? За ваше упрямство будет страдать ваш друг — и, кстати, один из очень важных агентов слияния. В итоге мы его убьём — а передача завода ударит по любимой вами организации куда менее болезненно.

— Нет! — почти крикнул Роар — потому что очень хотел сказать «да». Как же так, почему именно Стиан? Как им вообще удалось взять его? Или по Роару отследили? То есть он дважды подставил человека, который искренне пытался ему помочь?

Палач на экране всадил шприц Стиану в плечо, нажал поршень, и спустя десяток секунд тераса забило в судорогах. Лицо его осталось всё так же равнодушным, но крика он сдержать не смог — зажмурившийся, не в силах смотреть Роар испытывал физическую боль от его мычания, пробивающегося сквозь ленту. Когда всё стихло и эрбис осторожно открыл глаза, теперь слыша в ушах собственное взбесившееся сердце, Стиан уже обмяк на кресле. Из глаз и ушей его текла кровь, бледная кожа стала розовой, по телу ещё пробегали остаточные судороги. Палач выдернул шприц, отбросил куда-то в сторону и из-за пояса достал новый, обходя Стиана сзади и примериваясь к другому плечу.

— Согласитесь сейчас — мы и его отпустим, — шепнули Роару на ухо, и он замотал головой. Стиан тогда подставился под когти Брутуса, готовый умереть, лишь бы спасти Адамаса Страхова, он наверняка и сейчас уже распрощался с жизнью — и малодушия Роара не простит ни за что. Пусть лучше они умрут оба, чем потом Роар не сможет смотреть ему в глаза.

— Как хотите, — сожалеюще вздохнул человек слева от Роара. Стиану всадили второй шприц, и на этот раз Роар уже не закрывал глаз. Он видел, что после этого приступа Стиан, которому явно для усиления давления на Роара убрали со рта ленту, потерял сознание, чуть не захлебнувшись пошедшей горлом кровью, и сразу после личный охранник Роара вырос перед ним самим, тоже покачивая инъектором. Эрбис вскинул глаза — и у него лицо закрывала маска.

— Стиану придётся немного отдохнуть, а то угробим почём зря, — пояснил он и воткнул иглу инъектора Роару в запястье. — Даю вам ещё один повод передумать, господин Тэссеруа.

Сердце Роара как будто сжала ледяная рука. Из лёгких в момент ушёл весь воздух, перед глазами почернело, и эрбис неожиданно для себя отключился, даже толком не ощутив боли.

Очнулся Роар в куда более свободном положении — хотя грудь и плечо явственно перетягивало что-то широкое — и по большей части от того, что чья-то рука грубо гладила его по щеке. Распахнув глаза, эрбис понял, что сидит, пристёгнутый ремнями безопасности, в каком-то, судя по тряске, едущем автобусе у окна, забранного частой решёткой, а к нему с впередистоящего сиденья наклонился пеланн с бандитской рожей и водит туда-сюда волосатой рукой по его лицу от губ до самого лба, сально ухмыляясь.

— Слышь, руку убрал, да? — рявкнул кто-то рядом не менее внушительным хриплым, с рычащими нотками голосом, и пеланн отдёрнул кисть, скалясь.

— А то чё? — с вызовом уточнил он. Роар скосил глаза влево: на соседнем кресле сидел не шевелясь эрбис лет сорока с тремя параллельными друг другу шрамами на левой стороне лица, непривычно тёмными короткими взлохмаченными волосами, в которых отчётливо виднелись почти чёрные рваные пятна, насыщенно рыжими, почти алыми глазами и распирающими одежду мускулами. Не моргая глядя на пеланна, эрбис равнодушно ответил:

— А ничё. Черпалку твою оторву и тебе же в задницу вставлю.

Не отступая от слов, он молниеносно выкинул руку — жилистую от локтя настолько, что каждую вену было видно — и, схватив промедлившего пеланна за запястье, сжал её. Хруст и шипение слились в один странный звук, и Роар вжался в стекло, с ужасом наблюдая за происходящим. Как только эрбис ослабил хватку, пеланн спрятался за спинкой, больше не высказываясь, и сосед Роара перевёл неподвижный взгляд алых глаз на него.

— Не хочешь пойти по кругу, симпатяшка, делай, что я скажу, — осклабившись, разъяснил он эрбису, и тот судорожно сглотнул. В следующий момент незнакомец рывком поддёрнул Роара к себе за ворот светло-голубой рубашки — в такой же, только с закатанными рукавами, был он сам — и, положив левую руку ему на колено, зашептал на ухо:

— Меня зовут Гектор. Я теперь твой господин, ясно, девочка моя? Только лучше я, чем этот, спереди, правда? Как тебя, зайчик?

Рука его добралась уже Роару до промежности, и эрбис рефлекторно сдвинул ноги, чуть ли не за шиворот вытаскивая самого себя из болота связывающего его по всем конечностям парализующего страха.

— Роар… — заикнулся он и — куй железо, пока молот не выпал! — спросил: — А мы вообще где?

Напоследок сжав ему бедро, эрбис по имени Гектор отпустил его и хрипло рассмеялся, показывая заметно выступающие чуть желтоватые клыки.

— Так в заке, красавчик! В КП нумер 81 нас везут. Будем жить в одном бараке, уж я позабочусь, не переживай. Небось на форточках тебя запалили? Или баб окучивал? С такой-то мордашкой?

Что такое «КП нумер 81», Роар не понял, но по дальнейшим разглагольствованиям Гектора догадался, куда именно направляется автобус — и заодно почему Гектор назвал его «заком». Он прилип к окну: за ним тянулись бетонные ограды с железными воротами и вооружёнными часовыми в специфической синей форме и чёрных беретах. За оградами то и дело выныривали низкие строения с плоскими крышами, а на горизонте высились промышленные здания с невидными почти сетчатыми окнами, в которых отблёскивало рыже-красное садящееся солнце.

Айкиль. Исправительные колонии. «Атра фламма» решила совсем его сломать или просто выкинула за ненадобностью? Отстранившись от окна, Роар огляделся: все в автозаке были вроде обычными осуждёнными. Судя по тому, что руки им сковывать не стали, лишь пристегнули ремнями, убрать которые могло только сопровождение, преступников с тяжёлым прошлым здесь не было. Да только много ли Роару надо?

Он опять посмотрел на Гектора — тот ухмылялся совсем как недавний гость-пеланн и чуть ли не причмокивал. Да, вот уж в чём в чём, а в изощрённости наказаний для неподчинившихся «Атра фламме» не откажешь.

Обхватив себя руками за плечи, Роар уставился в окно и до самого прибытия в колонию к своему соседу не поворачивался.

Как Гектор и обещал, их с Роаром поселили в один барак — хорошо хоть, тот пеланн оказался в другом. Пребывая в растрёпанных чувствах, Роар так толком и не разглядел территории колонии, в которую они приехали в сумерках, понял лишь, что это колония-поселение, закреплённая под недалеко расположенным заводом, — очень близко находился и сам Айкиль, сейчас представляющий собой наглухо закрытую территорию, на которой, образуя треугольник, стояли три тюрьмы для преступников, осуждённых минимум на пятнадцать лет, а ещё — политических заключённых. Здесь же условия были чуть ли не райские: почти сразу накормили относительно приличным ужином в светлой столовой (впечатление портили разве что стреляющие со всех сторон в Роара глазами хмурые зэки, почти каждый наголо бритый и с татуировками) и отправили спать с тем, чтобы завтра утром рано вставать на трудовую деятельность.

Гектор не отходил от Роара ни на шаг, и, поскольку койки у них оказались тоже рядом, одна над другой, эрбис с дрожью ожидал ночи. Может быть, Гектора подослали к нему как главного истязателя и именно ночью Роар наконец узнает, сколько ему придётся вытерпеть, прежде чем он окончательно сломается и перепишет на них завод.

А может быть, Гектор просто один из зэков, и тогда всё, что останется, это стиснуть зубы и терпеть до окончания отсидки.

По столовой Роар был уверен, что в возрасте до двадцати пяти лет он здесь один, но, оказавшись в бараке, понял, что ошибался. Пока Гектор объяснял всем собравшимся на понятном им — и почти не распознаваемом Роаром — языке, почему именно он и его «зайчик» должны занять стоящую у стены двухэтажную койку, причём «зайчик» снизу и пусть только кто подойдёт к нему в его, Гектора, отсутствие, оттиснутый на эту самую койку Роар огляделся и задержал взгляд на снежном хиддре в другом углу, кажется, примерно его возраста. К нему как раз приставал широкий, уже раздевшийся по пояс вер, весь в наколках, и, отвлекаясь от занятого делёжкой Гектора, Роар решил прислушаться к их противостоянию.

— Чё, страх потерял, да, полосатый? — напирал вер, пока не пуская в ход руки, а хиддр, выше его на полторы головы, но куда худее и наверняка слабее, лишь ковырялся какой-то щепкой под ногтями. — Слышь, я тебя ща в бараний рог согну и отдеру на раз, выпираться будешь! Тебе день дали оклематься, думаешь, весь срок будешь нос воротить?

— Тебя колеблет? — равнодушно отозвался хиддр, наконец опуская руки — на каждом запястье о дерево кровати звякнуло по тяжёлому металлическому браслету — и поднимая на вера изучающий взгляд.

Видно, было в нём что-то ставшее для вера последней каплей. Схватив хиддра за грудки, он легко приподнял его над кроватью и тут же ткнул кулаком в скулу. Хиддра отбросило к стене, об которую он приложился лохматой головой, и Роар, в мгновение вскочив со своей койки, бросился ему на помощь. В голове его не было ни единой мысли — разве что желание насолить выступающему в его защиту Гектору.

Веру Роар кинулся в ноги — один из немногих приёмов по отношению к более крупным соперникам, который у него получался на немногочисленных и нерегулярных тренировках в ещё более глубокой молодости. Не удержавший равновесия, вер полетел тяжёлой бомбой прямо на лежащего поперёк кровати хиддра, и тот, отнюдь не потерявший сознания, как думал Роар, хлёстким ударом в переносицу отправил врага в противоположную сторону. Роар едва успел отползти с траектории его падения — вскочив и развернувшись спиной к хиддру, он понял, что полбарака, разминая бычьи шеи и подёргивая мышцами, идёт на них — а Гектор угадывается разве что за их спинами.

— Вот и на хрена ты полез? — раздосадованно шепнул Роару на ухо уже оказавшийся рядом с ним хиддр. — Так бы я с ним одним разобрался, а так… Ну ладно, держись теперь!

Однако прежде, чем десяток недобро ухмыляющихся мужиков подступил к Роару, чувствующему, как у него подгибаются колени, и хиддру, напружинившемуся рядом, как заправский боец, между ними будто из ниоткуда вырос Гектор. Обернулся, мрачно сверкнул на Роара кровавыми глазами, бросил: «Уши бы тебе пообрывать, зайчик», — и, вновь посмотрев на сожителей по бараку, поманил их к себе рукой. Одним движением хиддр задвинул Роара к койке — да так, что она подсекла ему колени и заставила сесть, — и они с Гектором почти одновременно вступили в бой.

Это была настоящая свара, за которой Роару только и осталось, что тоскливо наблюдать. Однако, в отличие от остальных зэков, хиддр и Гектор дрались почти что профессионально — да и объединились в первый десяток секунд, — так что эта свара, к удивлению Роара, очень скоро распалась на отдельные островки ещё стоящих на ногах врагов, а спустя пару минут и вовсе кончилась. Гектор уложил последнего. Как будто брезгливо отряхнув руки, он единой глыбой повернулся к Роару, и от выражения его лица, сейчас залитого кровью от разбитой брови и губы, эрбису захотелось провалиться сквозь землю.

В один длинный шаг подступив к Роару, Гектор сдёрнул его с койки и почти что протащил к их двухэтажке, где толкнул на нижнюю, а сам запрыгнул наверх.

— Жди меня ночью… зайчик, — сумрачно пообещал он. Роар оглянулся на барак: хиддр, оставив свою койку, наверное, тому самому веру, что всё ещё неподвижным мешком лежал недалеко от неё на полу, уже шёл по стонущим телам к их углу. На бело-чёрной скуле его наливался багровый синяк, но яркие голубые глаза горели торжеством победы.

— Пожалуй, рядом с вами поселюсь, — он кивнул на соседнюю двухэтажную кровать, хозяева которой с кряхтением и сопением явно как раз поднимались с пола. Ещё через миг он оказался на втором этаже — и свет в бараке погас.

— Спокойной ночи! — пожелал пропавшим в полутьме, едва-едва разгоняемой фонарём недалеко от барака, Гектор, и Роар прикрыл глаза.

Как он умудрился уснуть после всего с ним произошедшего, в той толкотне разномастных мыслей, что царила в голове, среди явных врагов и особенно под угрозой Гектора навестить его ночью, Роар не знал, зато проснулся по вполне определённой причине: кто-то навалился на него сверху и зажал рот сильной рукой. Открыв глаза, Роар увидел замершего над собой Гектора, глаза которого в свете фонаря отблёскивали жёлтым.

— Ну и что ты, твою мать, устроил, пушистый друг? — прошипел Гектор, приближая к лицу Роара своё. — Мало тебе, что ли, понять не могу? Может, мне самому тебя избить, чтобы хоть какие-то мозги в башке образовались?

Роар протестующе замычал: пока честь и достоинство его не поруганы, он не собирался терпеть подобную брань, особенно за благое, в общем-то, дело. Гектор сделал ему страшные глаза.

— Что, и на это возражения нашлись? Да, языком чесать ты мастер! Где же твой язык был, когда надо было отдать завод? Или всё потому, что «нет» длиннее «да»?

Значит, всё-таки это атрафламмовский соглядатай! Набравшись смелости, Роар укусил его за ладонь — Гектор, правда, её не убрал, но зажим ослабил, и эрбис сумел сказать:

— Я всё равно ничего подписывать не буду, ясно? Что хочешь делай!

— Всё, что я хочу, это подзатыльник тебе отвесить, — неожиданно устало проговорил Гектор, наконец убирая руку. — Но за твою стойкость надо отдать должное. Или ты настолько меня возненавидел после того, как я тебя из палаты выгнал, что тебе приятно было смотреть на мои мучения?

Тембр его голоса невообразимо изменился, наполнился знакомыми интонациями и вкупе со всем ранее сказанным чётко сообщил Роару, с кем он сейчас разговаривает.

— Стиан?.. — неверяще выдохнул он, и бывший Гектор опять зажал ему рот. Роар увидел, что он резко повернул голову в сторону барака — и тут же его полумрак прорезался будто из-под земли выросшей светлой тенью.

— А меня Дитрих зовут, — шёпотом представилась тень, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся вечерним хиддром. — Вы как, не заняты, голубки? Я решил отблагодарить вас за то, что хотя бы эти полночи проспал спокойно. Готовы со мной совершить побег?

Стиан, молча выслушавший его, мельком оглянулся на окно, за которым как раз дважды мигнул, похоже, работающий на последнем издыхании фонарь, и, непонятно ухмыльнувшись, спрыгнул с Роара на пол.

— Ну пошли, раз приглашаешь, — он махнул Роару, и тот тоже поспешно встал. Как-то оценивать происходящее было, очевидно, без толку — потому он молча прокрался вслед за Дитрихом и Стианом к двери, даже не скрипнувшей при открытии, выскользнул наружу и заторопился за проводниками куда-то в полутьму.

На территории колонии было необъяснимо тихо: не лаяли слышные днём собаки, не подавали признаков жизни разбросанные у бетонной ограды сторожки — уснули все охранники, что ли? Вслед за Дитрихом Роар и Стиан прошли с четверть километра мимо ещё нескольких жилых бараков и столовой в отдельном здании и остановились вплотную к ограде возле калитки, такой же тяжёлой, как главные ворота, и закрытой на внушительного вида замок.

— Неужели отмычку подобрал? — полюбопытствовал подзуживающим тоном Стиан, и Дитрих показал ему свой браслет.

— Тут все отмычки. Они его чуть ли рентгеном не просвечивали, но я тёртый калач, да! Один раз меня так подвесили за ножки-ручки к дереву — и чем резать? Хорошо, добрый человек — кстати, тоже альбинос, Дилан звали, белая ворона белую ворону чувствует! — мимо проходил и снял, а вот раньше встроил бы в браслетик что-нибудь полезное, сам бы вылез. Дважды на одни и те же грабли я не наступаю!

— И как тебе всё-таки этот браслет оставили? Или ты тут не впервые?

— Да не, впервые, — Дитрих снял браслет, нажал на что-то, щёлкнул ногтем по обратной стороне и выдвинул отмычку, разворачиваясь к замку. — Просто обаятельный я, ты, наверное, заметил, Стиан. На раз очаровал приёмщицу. Потом никто и спрашивать не стал… Ну вот, готово!

Замок и в самом деле щёлкнул, открываясь. Роар мотнул головой, борясь с ощущением нереальности происходящего. Если бы всё было так просто, из этих колоний ежедневно совершались бы побеги!

— Повезло тебе, Дитрих, — поддержал его невысказанные мысли Стиан и первым толкнул калитку.

Спустя несколько шагов они оказались на просёлочной дороге под бдительным оком одной из лун — она же серебрила высокие, равномерно покачивающиеся травы на противоположной стороне дороги. Вправо две выбитые транспортом колеи уводили в сторону леса, влево — к угрюмо высившейся громаде Айкиля. Было всё так же тихо и пусто.

— Ну что, двигаем? — Дитрих с чувством потянулся. — А то ещё со смотровых вышек Чипки заметят…

— Какой ты знающий, аж дрожь берёт! — Стиан хлопнул его по плечу, да с такой силой, что тот пошатнулся. — Ну, раз ты в курсе, как с района выйти, сопровождение не потребуется. Нам, к сожалению, как ты выразился, в Чипку. Желаю удачи, Дитрих!

— Подожди, — хиддр застыл столбом. — И на черта вам туда-то?!

— Гостайна. Если вкратце, вершить великие дела. С собой не зову, одного Роара с лихвой хватит. Пошли, Роар, нас там ждут, лучше не подставляться.

Махнув рукой примерно так же остолбеневшему Роару, Стиан заспешил по дороге в сторону ближайшей к ним тюрьме — эрбис со скрипом вспомнил, что Чипка, очевидно, означает Чипинскую, по названию одного из районов закрытого города Айкиля. Не желая отставать от Стиана, он торопливо улыбнулся Дитриху и поторопился догнать тераса.

— Я услышу наконец, что вообще происходит? — осведомился он у Стиана, даже не повернувшегося в его сторону. — Это всё спланировано было, что ли? Или ты сумел как-то от них вырваться и с кем-то договориться? И… после всего того, что я видел… как ты вообще ходишь?!

— А в начале разговора показался мне сообразительным, — хмыкнул Стиан. — Это постановка была. Заранее записанная. Мы рассчитывали, что, увидев меня, ты по-любому сдашь завод и можно будет временно за тебя не переживать. Я для «Атра фламмы» был бы заперт в казематах, а на деле отправлен в Айкиль, где кое-что происходит и надо срочно это урегулировать. Но ты, чёрт возьми, упёрся, пришлось и тебя отправлять. Завод-то, конечно, теперь у Марка, никому и в самом деле не нужна была твоя подпись. Я хотел сделать для тебя всё идеально, а ты…

— А что я? — Роар почувствовал, как его опять охватывает гнев — на этот раз от потрясения и неверия. — Ты ждал, что я предам вас? Я на принцип пошёл, ясно?! Ты сам сказал, что…

— Да, я много чего сказал, — закивал Стиан. — Надеялся, ты осознаешь, что с твоим характером в самую бучу лезть не стоит. Ошибся, бывает. Ты меня удивил. Расплачивайся теперь за свою храбрость: я не обещаю, что мы выйдем оттуда живыми.

Почти взорвавшийся на его первых словах и притихший на последующих, Роар запутался и, вдохнув, негромко спросил:

— Что ж ты сразу не сказал, что ты — это ты? Ещё в автобусе?

— Решил тебе отомстить за то, что ты меня не узнал, — рассмеялся Стиан. — Ну серьёзно! Мы даже шрамы не прятали, так только, кожу да волосы перекрасили и препарат для цвета глаз вкололи!

— Да я и не запомнил, как ты выглядишь со шрамами! Думаешь, сильно твоё лицо рассматривал, пока тебя там трясло в пыточной?! Плюс морщины для возраста, голос, поведение…

— Я понял, что я великолепен! — отмахнулся Стиан и вдруг резко повернулся на сто восемьдесят градусов. Тормознувший в полушаге Роар тоже оглянулся: в метре от них стоял и чуть ли не насвистывал Дитрих.

— И давно ты за нами идёшь? — вскинув брови, даже ту, рассечённую, спросил Стиан. Дитрих задумчиво прокрутил в воздухе кистью левой руки.

— Где-то с показавшегося тебе сообразительным Роара. Я подумал, что встретиться в колониях с хранителями гостайны — судьба и грех от неё бегать. Я вообще за анархию, а пробраться в главный тюремный город основательно так ей попахивает! Возьмёте с собой? Я вам пригожусь!

— Пожалуй, пригодишься, — Стиан пробежался по нему взглядом, явно впечатлённый тем, что хиддру удавалось всё это время красться за ними незаметно. — Жизнь свою не ценишь, да?

— Я ещё и фаталист, — улыбнулся Дитрих.

— Ну тогда пошли, с фаталистами мне всегда по дороге! Кстати, спешу тебя разочаровать: замок ты открыл лишь потому, что мне надо было выходить через эту калитку и его ослабили заранее.

— Я переживу этот кошмар, — Стиан уже повернулся обратно к Чипке, ускоряя шаг, и Дитрих поспешил пойти с ним вровень. — Так что там происходит в Айкиле?

— Собирается армия, — просто ответил Стиан. — Наш агент сообщил, что в галереях под городом готовят солдат, чтобы потом их волной захватить Тезор и вынудить слияние сдаться. Он сумеет нас туда провести, а что делать, расскажет при встрече.

— А ты — бывший гэшээровец или эмдэшник?

— ГШР. Но агента, к слову, завербовал МД. Всё уже давно смешалось. А тебя за что в колонию упекли?

— Подставили некоторые. Спасибо, как говорится, и на том, что не те же, которые меня когда-то подвесили… Вот то — не твой агент?

Роар, отвлёкшийся на Стиана, рассказывавшего про Айкиль, запоздало посмотрел вперёд. В метрах ста от них виднелся стоящий с фонарём длинный тёмный силуэт. Не так уж далеко от него начиналась высокая, в несколько этажей, стена Чипинской тюрьмы.

— Либо он, либо нанятые убийцы, — усмехнулся Стиан. — Сейчас и проверим!

Дитрих глянул на него с ясно читающимся восхищением, а Роар вдруг подумал, что ведь и сам хиддр может оказаться подосланным контрразведчиком, чтобы помешать им в «великом деле». На каком, интересно, основании Стиан верит ему?

По приближении силуэт с фонарём оказался тилоном лет тридцати с крайне озабоченным лицом и тоже в тёмно-синей форме, как и все ранее виденные охранники. Они трое остановились в двух шагах от него — Стиан сразу выдвинулся чуть вперёд, — и тилон, быстро оглядев каждого с головы до ног, посмотрел на Стиана:

— Погода нынче холодная, не находите?

— Искрится, бьёт, — кивнул терас, и лицо тилона слегка разгладилось.

— Стиан, я правильно понял? Мне говорили, приедут двое.

— Мы с бонусом, — хмыкнул Стиан и показал сначала направо, в сторону Роара, потом налево, на Дитриха. — Роар. И Дитрих. Надеюсь, это не будет проблемой?

— Да не должно. Хотя не мне ими руководить, — улыбнулся углом губ тилон. — Меня зовут Айзек Фарадэ. Идёмте.

Он развернулся и зашагал вперёд, прямо к стене, отделяющей Айкиль от остального пенитенциарного пространства одноимённого района. Роар как-то незаметно оказался в хвосте их процессии — и, постоянно ловя на себе контролирующие и его передвижение, и заодно всё окружающее пространство взгляды шедшего третьим Дитриха, он ощущал всенарастающее раздражение. Да что ж такое, почему даже совершенно пришлый человек, которого Стиан знает без недели день, вызывает у него больше доверия, чем Роар?

И, если уж он кажется им такой обузой, почему нельзя было на время этой самоубийственной операции отправить его под крылышко канарийской ставки? Или таким образом Стиан надеется от него быстро и без особых усилий избавиться?

Поскольку до стены они ещё не добрались, а Стиан о чём-то тихо переговаривался с Айзеком, Роар решил воспользоваться ситуацией и самостоятельно прощупать Дитриха. Он толкнул хиддра под бок и, когда тот вопросительно оглянулся, неприязненно спросил:

— А где ты так драться научился, неслучившийся зэк?

— Да я чего только не умею, — Дитрих расплылся в улыбке. — По жизни приходится сталкиваться с таким количеством отморозков, что драться ну кровь из носу необходимо.

— Ты ж примерно мой ровесник! Когда успел наловчиться-то?

— Практика. А ты чем особенный? Это чтоб заранее знать, до того как попадём в задницу?

— Болтать мастер, — горько сказал Роар, не найдя других слов — и куда только пропало его ораторское мастерство после Седы? — и отвернулся от участливо разглядывающего его Дитриха. Тот задумчиво хмыкнул.

— Буду иметь в виду!

Ещё минут десять они четверо шли вдоль вздымающейся как будто в самое небо стены, чуть ли не под дулами расположенных в её бойницах автоматов — Роар не видел их, но был уверен, что они вместе с там же горящими фонарями внимательно следят за каждым их движением. Тишина царила мёртвая, особенно после того, как Стиан перестал задавать Айзеку свои вопросы. Наконец в глухой белой ленте, уже казавшейся Роару неотъемлемой частью мира, вырезался просвет — а точнее, угольно-чёрный прямоугольник двери, по виду не использующейся чуть ли не с момента постройки Чипинской тюрьмы.

Открывать эту дверь Айзек не стал. Лишь пробежался длинными пальцами в полуперчатке по неожиданно ново выглядящему кодовому замку — и в метре от всей компании прямо в высокой траве в одно бесшумное движение открылся зев. Махнув той рукой, в которой не было фонаря, тилон первым пошёл спускаться по металлическим ступеням. Роара на этот раз Стиан воткнул между собой и Дитрихом, и он смиренно ступил под своды подвала, неподвижно глядя на пружинящего каждым шагом, настороженного тераса.

Лестница оказалась узкой, в два пролёта, кончилась пустым предбанником с низким потолком и тремя закрытыми железными дверями, выкрашенными тёмно-зелёной краской. Айзек толкнул левую из них, обернулся, кивнув на лестницу.

— Восстановили не так уж давно, с полгода прошло, — со странной улыбкой проговорил он. — И ведь никто почти не знал. Когда ваши приезжали, до главных супостатов так и не добрались, а рядовым такие подробности и не сообщали. Как-то разом всё открылось. И сразу набор… Сейчас переоденетесь, и пойдём в центр. А то вот так запросто из трудовых к нам не попадают, начнутся ещё лишние вопросы.

За дверью оказался много раз петляющий коридор с пустыми дверными проёмами, в которых открывались то крохотные комнатки с какой-то рухлядью, то вдруг огромный зал с непонятными стойками у стены. Нигде не наблюдалось ни каких-либо обозначений, ни планов подвалов. Спустя примерно десять поворотов и минимум шесть развилок — и как только можно было в них ориентироваться, когда каждая попадающаяся на пути деталь была похожа на любую другую — Айзек наконец остановился у первой встретившейся здесь двери, тоже с кодовым замком.

— Одна из амуничных, самая дохлая, — сказал он стреляющему по сторонам цепкими глазами Стиану. — Днём с огнём никого не встретишь, а уж ночью и подавно. Оружия, кстати, конкретно в ней не водится, но вам оно пока и ни к чему. Есть во что переодеться — и ладно.

С лязгом дверь отворилась, и Айзек шагнул через порог. Свет включился автоматически — пульсом завибрировали впаянные в потолок лампы. Шедший последним Дитрих осторожно притворил за собой дверь, чтобы не хлопнула на весь подвал из-за доводчика, а Роар уже разглядывал широкое пространство комнаты. На прибитых полосами крючках по стенам была развешена простая чёрная форма — штаны и куртка вместе, — судя по всему, всех возможных размеров. В отдельном углу — под самый потолок обувной шкаф с высокими, на шнуровке, ботинками, в ещё одном — носки и пояса на полочках из светлого металла, кажется, того самого, что, как говорили, мог пережить человечество — жаль, Роар так и не вспомнил, как он называется. Совсем рядом — такие же полки, но со сложенными одна на другую футболками и безрукавками, всё — однотонного серого цвета. Посередине всего этого добра был лишь пустой, железно отзвякивающий пол.

— Берите по размеру, — указал Айзек. — Я покараулю у двери.

Чуть подзадержавшийся возле него Роар, пока остальные товарищи подбирали себе форму, сумел наконец подробно его рассмотреть. В южном городе Ториту тилоны, как и огели, встречались часто, хотя и не так часто, как в Дельфии, которую они, как представители относительно крупных рас, делили с хиддрами и пеланнами, и эрбис уже научился видеть отличия одного от другого. Айзек почти ничем не выделялся: примерно среднего для тилона роста — и одновременно выше того же Стиана на голову, — худощавый, с непропорционально длинными ногами, светлой кожей, темнеющей на кончиках пальцев до почти чёрного — вот, пожалуй, единственное отличие от других представителей этой расы. Идеально ровные полукружья тонких бровей, узкое заострённое лицо, чуть загибающийся к низу нос, глубокие тёмные глаза, на самом дне которых по-прежнему плескалось беспокойство. И короткий ёжик тёмных волос.

— Ты когда и где нас будешь всё объяснять? — поинтересовался Стиан, стягивающий голубые «трудовые» штаны и надевающий вместо них чёрные.

— Да вот как закончите, так сразу. Время есть. Ещё минут сорок до ночного спарринга.

— Это важное событие?

— Ну как бы да, — тилон показал в улыбке ровные, будто фарфоровые зубы. — Вам же в нём участвовать.

Дитрих присвистнул, и Роар решил наконец заняться собственной экипировкой. Размер он подобрал в два счёта; насильно подавив стеснение, быстро переоделся. Жаль, нет зеркала, он хотел бы посмотреть, как выглядит в этой полувоенной форме — может, сейчас вообще происходит рождение нового Роара, на которого Стиан не будет коситься с таким откровенным презрением?

— Я думаю, мы закончили, — накинувший на футболку форменную куртку Стиан прожёг взглядом замешкавшегося Роара и облокотился на пустой участок стены. Дитрих же сел на корточки. — Рассказывай, Айзек. Что за спарринги?

— Давайте с начала, — тилон ткнул пальцем куда-то в потолок. — Как вы знаете, когда Айкильский район только отстраивал сейчас многочисленные колонии, непосредственно Айкиль — столица — был просто городом. Небольшим, с населением в основном из строителей этих колоний, будущих и уже действующих надзирателей, управляющего персонала, ну и, конечно, контролёров — поровну генштабовцев и на тот момент эсэнвэшников. Тогда это было, кстати, единственное место, где подпольщики и законники не резали друг друга, а объединились для грамотного управления стройкой. Для них же под городом были проложены галереи. Довольно быстро в трёх концах Айкиля выросли три тюрьмы, на территории одной из которых мы сейчас находимся, соответственно, из каждой тюрьмы имелся выход в галереи. Потом, когда город слегка обезлюдел, потому что большинство строителей разъехались, а связанные с колониями предпочли селиться в непосредственной близи от места работы, галереи были запечатаны. Часть агентов заступила на охрану тюрем, часть — колоний, ну а остальные уехали, потому что контроль уже не требовался, всё и так работало как часы. Новоиспечённый Мессия-Дьявол, он же Алекс Стамесов, шустро договорился с Корнеем Пикеровым, что тут нейтральная территория, а галереи могут кого-нибудь соблазнить на нарушение баланса — такие же договоры были заключены и по поводу Пикора с Тезором. До «Атра фламмы» всё было так, как при них, тихо и спокойно. Этим же удалось галереи распечатать, да ещё и скрыть, как я понял, от недавних блюстителей порядка. Собственно, после их визита и началась активная подготовка будущей армии, которая должна взять контроль над Айкилем, а потом — и над крестьянами там, на юге. Сами понимаете, как только ГШР окажется перед фактом, что продовольственные поставки под контролем бывших зэков и, пополам, атрафламмовцев, а минимум две трети освобождённых заключённых жаждут приключений в очень близких Зелёных краях или Дельфии, им придётся признать поражение.

— Не ГШР, а слияние, — щепетильно поправил его Стиан. — Тебя вроде завербовали в тот самый визит? Ты был из рядовых агентов, как я понял. И по какой же причине получил доступ к галереям?

— Выслужился, — скривил губы Айзек. — Я очень старался. У меня был стимул, чтобы оказаться полезным.

— Чем они тебя взяли? — негромко спросил Роар и заслужил тяжёлый взгляд.

— Проще простого. Агенты Аспитиса выловили мою девушку и увезли с собой. Мне сказали, буду хорошо шпионить, рано или поздно мы встретимся и с ней всё даже будет в порядке. Всегда знал, что МД неразборчивы в средствах…

По последней фразе впечатлённый объяснением Роар заключил, что сам Айзек ни к одной из организаций до появления в Айкиле «Атра фламмы» не относился. Стиан же в ответ на его заявление лишь язвительно усмехнулся, но комментарии по поводу правильности выбора себе хозяев, которые, как был уверен Роар, чуть не слетели с его языка, всё же придержал.

— Значит, по всему пространству подземного Айкиля и размещаются будущие солдаты АФ, — задумчиво проговорил он. — Большая часть, конечно, из заключённых?

Айзек кивнул.

— Из всех колоний собирают, покрепче или поагрессивнее. Плюс непойманные уголовники с окрестных земель. Ещё хаены. Им, сам знаешь, всё равно, на чьей стороне сражаться, а платят тут неплохо. В общем-то, как я понял, на них в первую очередь делался акцент. Их же с детства в воины натаскивают. Остальные — пушечное мясо.

— А оружие откуда?

— Отовсюду понемножку. По горным цепям идёт доставка с Пикора. Я слышал, Ливея взяли за горло, поймав его младшего братца, не вовремя сунувшегося на Север. Накачивают сейчас Айкиль будь здоров. Выступление совсем скоро, я бы дал максимум пару недель. Но я получил план, как вам действовать, надеюсь, всё получится.

— Мы все внимание, — поощрил Стиан. — Сначала, очевидно, спарринг?

— Да, спарринг. Нужно будет выставить двух бойцов и победить. В награду солдаты получают либо лишние талоны на питание, либо плюсик в список заслуг, либо… девушку или парня на ночь. Их там уйма, тоже со всех концов Милотена. Рабы, бывшие заключённые, друзья и родственники неподчинившихся и устранённых надзирателей. И среди них — дочка уже покойного наладчика систем галерей, Колет Бессараби. Всё время, что её отец возрождал в подвалах города автоматику, чтобы, если что, можно было окопаться от всех возможных врагов — как ему сказали, — Колет была рядом с ним и наверняка разберётся в планах галерей, когда я их ей предоставлю. Вы выберете её, отведёте в выделенную вам комнату, я принесу планы, и уже с её участием мы придумаем, как лишить армию её квартиры.

Роар, жадно слушающий этот сухой рассказ, вздрогнул дважды: на слове «рабы» и на фамилии нужной им девушки. Тоже эрбисса. Как странно и пугающе всё складывается: его отец как раз не так уж давно торговал рабами с Севера, наверняка кто-то из его «товара» добрался и сюда. Теперь и сам Роар здесь — один из планируемых двух бойцов, интересно, кто должен был поехать вместо него, если бы он всё-таки отписал этот треклятый завод? Стиан замаскировался под эрбиса — чтобы, если понадобится, легко втереться Колет в доверие? А у самого Роара-то какая в итоге здесь роль?

— Кстати, хорошо, что вас так много, — как будто угадал его мысли Айзек. — Одиночные бои проводятся под утро. Даже если сейчас не победите, будет шанс всё наверстать. Колет не пользуется популярностью, слишком она зажатая и дикая, вряд ли кто позарится.

Ну ясно. Никакой роли у Роара нет. Стиан и один отлично бы справился.

— Правила перед спаррингом объяснят? — спросил тем временем терас, и тилон покачал головой.

— Особых правил нет, а все новенькие перед участием уже должны быть введены в курс дела. Не допускается использование какого-либо оружия, а так, в общем-то, твори что хочешь.

— Что ж, тогда веди. Не будем оттягивать неизбежное.

Айзек странно улыбнулся и отпер дверь. Вслед за ним троица опять зашагала по коридорам, в скором времени расширившимся и даже обзаведшимся указателями и людьми — примерно через три кодовых замка и два этажа вниз. С каждым встреченным атрафламмовцем, все в синей форме, Айзек вёл себя по-своему: кому-то отдавал честь, кому-то просто приветственно кивал, а кого-то и вовсе игнорировал — очевидно, ориентировался по знакам отличия на чёрных погонах. Ни одного вопроса от попавшихся на пути агентов не последовало.

Минут через двадцать брожений по галереям — Роару, к сожалению, не с чем было их сравнивать, так как ни в ГШР, ни в МД он ещё не бывал, он отметил лишь повсеместно низкие потолки, бросающиеся в глаза то там, то здесь выступающие из них трубы и общую техническую отсталость (ни одного сканера отпечатков или ИД-чипов) — Айзек привёл всю компанию к двери с надписью «Зал? 9». Очередной кодовый замок — и огромное помещение с клеткой посередине, точно как для легальных смешанных боёв. Лампы здесь горели ярко, на какие-то мгновения даже можно было представить, что ты не в полутюремном бункере всех военных оттенков зелёного и серого, а на звёздном шоу в телевизоре.

Вокруг клетки уже собралась толпа — процентов семьдесят черноформенные солдаты, остальные — атрафламмовцы, каждый с оружием за поясом, пристреливают они, что ли, особо ретивых бойцов? Айзек вклинился в толпу чуть слева, ближе к входу на ринг, и немедленно был остановлен дюжим сормахом с чёрной повязкой через левый глаз.

— Ну наконец и ты! — он хищно заулыбался, цепко оглядывая восхищённого масштабами происходящего Дитриха, недобро щурящегося Стиана и очень старающегося не выдавать нервозности Роара. — Мы с ребятами уже собирались держать пари, выставишь ты кого нынче или последних ещё со стен не оттёр!

— Молодец, что не позволил пари случиться, Рен, — усмехнулся Айзек. — Продул бы последние ботинки.

— На этот раз я в тебя верил! — сормах стукнул себя кулаком в грудь и зычно расхохотался. — Ну, что у тебя тут за петушки? Вот этот, красноглазый, уже явно с кем-то дрался, причём не раз, не свалится дубом-то? Братишка его младший — вообще шапка от одуванчика! Ну а снежок ничего, где нарыл?

— В двести сорок второй. Час назад подвезли. Что дали, тем и пользуемся. А у тебя кто?

— Да вон, — Рен небрежно махнул в сторону в шаге от него стоящих и скалящихся вера и кункана: один похож на отъевшегося медведя, второй — на домашнего, но в прошлом сильно третируемого хорька. — Сразу вдвоём и отправлю. Каждый восполняет недостатки другого. Вместе они ещё не выступали — но командная работа ценный навык, а?.. О, слышь, а давай ты своих против моих поставишь? Снежка и любого другого на выбор?

— Одуванчик полностью за, — Роар успел сказать это раньше Стиана, который, само собой, планировал встать рядом с Дитрихом. Взглядом, которым терас наградил его, можно было утопить китозавра — до самого дна Веремеевской впадины. Рен же хмыкнул с уважением.

— А одуванчик-то не так прост, да, Айзек? Хитрец! Поставлю на тебя, хоть раз ты должен победить, нет? Только немного, не обижайся!

Он ушёл куда-то, пробиваясь сквозь толпу, а Роар, спасаясь и от молчаливых упрёков Стиана и Айзека, и от собственной совести, начал с преувеличенным интересом изучать клетку. Ну да, он не супермен, но что ж теперь, вечно на трибунах сидеть? На него и так вон сколько за раз неприятностей свалилось — вдруг вот именно сейчас повезёт? Стиан сам говорил, что надо бороться до последнего!

Радует, что хотя бы Дитрих не высказывает ни осуждения, ни неприязни…

— Если разок сумеешь уронить этого вера так же, как ты уронил того, очень буду благодарен, — сказал ему на ухо Дитрих, и Роар закивал, этими резкими движениями заглушая подступающий к нему со всех сторон страх.

Что-то вдруг заскрежетало в стенах, отвлекая даже начавших яростно шептаться Айзека и Стиана, толпа заволновалась, оборачиваясь, и Роар поддался общему настроению. В двух противоположных концах зала, где находились двери выходов, из-под железных, натужно поднимающихся загородок открывались стеклянные ниши — по пять у каждой двери. Ближе к их части клетки в ниши было набито по десятку разношёрстных девушек — почти все в каких-то лохмотьях, со спутанными волосами и кандалах на шее и запястьях, связанных меж собой цепью. Большинство безучастно сидели на полу, но некоторые прилипли к стеклу, как будто выискивая кого-то в толпе. С другой стороны клетки за прозрачными стенами примерно так же вели себя худые, не менее оборванные парни мелких и средних по размерам рас — наверняка среди них были бывшие заключённые, не подошедшие для «Атра фламмы» физической силой, характером или степенью агрессивности, и Роар ощутил пробежавший по всему телу холодок от мысли, что, попадись он вот так, тоже с большой долей вероятности сидел бы среди них.

Прогремел гонг — сверху, из мегафона у одной из ламп. Стоящий у самой клетки атрафламмовец, рейтер-брюнет, замахал призывно рукой, и тут же в клетку сунулись первые бойцы: сначала два хорона, следом попытались проникнуть пеланн и тамас, но рейтер пропустил только последнего. В пару тамасу спустя пару секунд встал жилистый сильвис — значит, на комплекцию спарринг-партнёров здесь всё же обращали внимание. Соответственно, их две пары пропустят, хотя Роар, как эрбис, и покрупнее кункана.

— Мы следующие, я договорился! — вынырнул к ним из толпы сормах Рен и кивнул на клетку. — Пошли поближе, Айзек, чтобы нам с тобой драться не пришлось!

Пробиваясь вслед за всеми к рингу, Роар не отрываясь наблюдал за уже начавшимся боем. Распавшись сначала на противоборствующие двойки, очень скоро пары сложились обратно и стали атаковать совместно. На взгляд не особо искушённого в этих делах эрбиса, хороны были более сильной и слаженной командой, но, как только одного из них свалил казавшийся неповоротливым тамас, второй растерял весь пыл. Не дожидаясь, пока его напарник, трясший головой, поднимется, тамас и сильвис с двух сторон набросились на оставшегося стоять соперника — и с ним уже разобрались качественно. Потом впечатали в пол и первого. Снова прозвенел гонг — победители сошли с ринга с другой стороны, коротко переговорили о чём-то с нашедшимся там вторым распорядителем и оба поспешили к девушкам в стеклянных клетках. Оставшихся лежать хоронов утащили, и Айзек развернул Роара, высматривающего через толпу далёких пленниц, к рингу.

— Вперёд, ваш выход. Удачи, Роар, — пожелал он, с некоторым сожалением глядя на эрбиса. Тот, с вызовом улыбнувшись и отрешившись вообще от всего, поспешил за уже заходящим в клетку Дитрихом.

Их с хиддром соперники поступили иначе, нежели предыдущая четвёрка, — они сразу напали на одного Дитриха, явно рассчитывая, что не выглядящий опасным Роар не сумеет им помешать взять его числом, а потом можно будет расправиться и с ним. Дитрих почти тут же больно уронил кункана, вроде даже ничего в его сторону не сделав, и жаждущий помочь Роар попытался и в самом деле подсечь ноги теснящему хиддра веру. Тот, даже не заметив его потуг, выбросил не глядя кулак, и, как назло, именно в этот момент дёрнувшийся в его направлении эрбис, конечно, наткнулся на него. От силы удара его завертело, обрушило на вскочившего кункана — они повалились вместе, с разницей только, что противник опять приложился головой, а Роар упал на мягкое. В тот же момент отброшенный Дитрихом вер, сумевший удержаться на ногах, приземлился тяжёлыми ботинками в сантиметре от головы Роара, и тот, не думая, ухватился обеими руками за один из них и, перекатываясь, дёрнул за собой.

Дрогнувший настил клетки подсказал Роару, что трюк удался. Немедленно пол дрогнул второй раз: вскинув голову, эрбис увидел, что Дитрих обрушился на лежащего ничком вера, плечом выбивая из его лёгких воздух и следующим движением как-то так выкручивая его руки, что всё тело соперника свело судорогой. Он ткнулся лбом в пол, Дитрих встал, протянул руку Роару, и тот понял, что за столь короткое время они умудрились победить.

— Хоть сейчас на войну, — встретил их с другой стороны клетки Айзек, довольно улыбаясь. — Никто ничего не поломал? Руфус, ключик-то дай, парням женского тепла не хватает!

— Пятнадцать сорок восемь, — сквозь зубы процедил второй распорядитель — хаен, буравя ненавидящим взглядом сразу всех, включая самого Айзека. — Знаешь, сколько я на тебе проиграл?

— Рен выиграл явно поменьше! — рассмеялся тилон и, махнув рукой своей «свите», повёл их к прямо напротив этой части клетки расположенной двери. Всё ещё слегка ошалевший от случившегося успеха Роар пытался поймать взгляд Стиана, чтобы понять, изменилось ли после этой победы его отношение к «младшему брату», но тот изворотливо избегал его глаз.

Дверь, как выяснилось, открывалась в помещение, в обе стороны расходящееся стеклянными нишами — слева мальчики, справа девочки. Стеклянные клетки с девушками были разделены бетонными перегородками, из каждой в узкий коридорчик вела железная дверь на кодовом замке. На входе четвёрку встретил седой низкий сильвис, которому для завершения образа книжного тюремщика не хватало только огромной связки ключей.

— Одну, — близоруко щурясь, напомнил он, и Айзек кивнул.

— Мы в курсе. Можно пройти?

«Тюремщик» отодвинулся, и Айзек медленно пошёл мимо клеток. Находящиеся в них девушки, кажется, даже не заметили появления гостей. Дитрих вытолкнул вперёд Стиана и громко похлопал его по плечу.

— Ты, конечно, не сражался, но выбор мы великодушно предоставляем тебе, друг! — прогрохотал он на всю комнату, явно для неотрывно следящего за ними сильвиса, и Стиан, заложив руки за спину, прогулочным шагом двинулся перед ухмыляющимся Айзеком.

— Сегодня у меня настроение на что-нибудь сероволосое и голубоглазое… вот на него похожее! — не оборачиваясь, он ткнул пальцем в направлении Роара. — Нет, вот эта вот тут слишком сероволосая… а эта какая-то бледненькая… Хм, Айзек, возьмём третью, а? Никто не против, господа?

Они остановились перед предпоследней клеткой. Роар высунулся из-за широкой спины Дитриха и в самом углу стеклянной комнатушки углядел забившуюся туда девушку возрастом от семнадцати до двадцати лет — точнее было сложно сказать из-за наполовину закрывающих её серокожее лицо длинных всклокоченных, в чёрных нитях, волос. На звук открывшейся после введения Айзеком кода двери эрбисса и не шевельнулась — так и продолжила сидеть, подтянув к груди худые голые ноги с угловатыми коленками и обхватив их такого же вида руками со множеством не до конца заживших шрамов и синяков.

— Подъём, чудо в перьях! — Айзек, не церемонясь, схватил Колет за руку и в момент поставил на ноги. Из-под спутавшейся, сильно отросшей чёлки на него плеснули ненавистью два небесно-голубых глаза, однако сопротивляться девушка не стала. Убедившись, что она крепко стоит на ногах, тилон потянул её за цепь из клетки. — Шевелимся!

— Возьмите и меня, мальчики! — от самого стекла к Стиану протолкалась рыжая аурисса и буквально повесилась на него. — Там сейчас Мик выступает — не хочу к нему!..

— К сожалению, нам разрешили только одну, — вздохнул терас и неуловимым движением отстранил девушку. Та топнула босой ногой, звякнув кандалами.

— О, ну зачем вам эта замухрышка! Она только кусаться умеет! А я — много чего другого, да!

— К стеклу отошла, Мари! — приказал Айзек, и аурисса разочарованно отступила, а Дитрих цокнул языком.

— Ты б полегче, начальник, прекрасный пол всё-таки.

— Позаботься, чтобы главная доска до вашей комнаты дошла, — Айзек сунул ему цепь от оков Колет. — А то были случаи…

Он решительно мотнул головой в сторону двери, и хиддр, терас и эрбис вышли один за другим. Потом той же цепочкой — Дитрих со спотыкающейся на каждом шагу Колет замыкал строй — покинули помещение с клетками через другой выход и за Айзеком устремились по очередному коридору.

— Совсем близко жилые комнаты. Думаю, и вам место найдётся, — бросил через плечо тилон, и Стиан отрешённо спросил:

— А сколько прошло времени с твоего первого участия в ставках на этих боях?

Айзек резко обернулся и сверкнул тёмными глазами.

— На что намекаешь?!

— Да так. Будет ещё время обсудить, — углом губ улыбнулся Стиан, подчёркнуто не глядя в его сторону. Роар по звуку понял, что шаг тилона стал куда тяжелее и раздражённее.

Уже очень скоро на пути им стали попадаться люди — на этот раз солдаты, которых Айзек не удостаивал и взглядом. Когда по бокам коридора замелькали брошенные вещи, Роар, не решавшийся обернуться и ещё разок взглянуть на их «трофей», понял, что они ступили в зону общежитий — здесь даже запах жилой появился. И точно: ещё через пару минут Айзек завёл их в длинный прямой коридор с одной глухой стеной и одной испещрённой дверями, остановился на мгновение возле висящего на стене после третьей из них бумажного списка, а затем уже — непосредственно у двери, одной из ряда. Толкнув её, незапертую, тилон включил свет и показал на небольшое помещение с четырьмя койками, застеленными тёмно-красными пледами, и одной большой тумбочкой посередине.

— Там, в стене, шкаф, найдёте, если понадобится. Я пошёл. Надеюсь, быстро управлюсь, у меня там подвешено уже всё. И, чтоб ты знал, Стиан, я не специально всё затягивал!

Стиан отвесил ему лёгкий, на взгляд Роара издевательский, поклон, и тилон, напоследок злобно фыркнув, вышел, закрыв за собой дверь. Ключи от кандалов Колет он бросил Дитриху, и тот начал возиться с тугими защёлками.

— Вот надо тебе было его злить, — покачал он головой, вынужденно оттягивая ошейник эрбиссы, чтобы открыть нужное, пока та судорожно пыталась вздохнуть. — Сделал бы сам, меньше девчонке проблем бы было. Да и вдруг теперь…

— Никакого «вдруг» не будет, — Стиан пренебрежительно скривил губы. — Пусть злится, сколько ему угодно, если больше не на что силы тратить. А ты лучше этой девчонке представься, а то сейчас надумает себе всяких ужасов…

— О, ну да, — Дитрих протянул Колет руку. — Меня Дитрих зовут. Мы за тобой пришли, Колет.

— Очень приятно, Дитрих, — тихо, но чисто проговорила эрбисса и вдруг, молниеносно выхватив откуда-то из-под своей грязной туники тонкий нож, кинулась на хиддра.

Роар успел разве что моргнуть. За этот миг Дитрих вывернул зашипевшей Колет руку с ножом и отобрал его, брызнув на пол кровью: похоже, защищая грудь, отбился левой рукой, на которой теперь зияла глубокая алая царапина. Не шелохнувший и мускулом Стиан вздохнул:

— А никто не обещал, что будет легко.

— Слушай, командир, уж помолчал бы! — Дитрих завёл Колет руки за спину и усадил на колени, хотя она и порывалась его укусить. — Вон у нас есть мастер болтологии — что стоишь, Роар? Вперёд!

Ошеломлённый, Роар собрал мысли в одну кучу и, проскользнув к Колет, сел рядом с ней на пол. Эрбисса скалилась, дыша прерывисто и как будто болезненно — может быть, из-за сухих, запёкшихся кровью губ, кажется, недавно разбитых. Роару ещё не приходилось успокаивать дошедших до грани девушек, но раз уж подвязался в «мастера болтологии»…

— Мы друзья, — твёрдо сказал он, глядя Колет в глаза и спиной ощущая наблюдающего за ними Стиана. — Пришли всё здесь прикрыть, как только смогли. Ты ведь Колет Бессараби, верно? Нам очень нужна твоя помощь, чтобы понять, по чему бить в их бункере. Айзек принесёт планы, ты же вместе с отцом всё налаживала… Сможешь объяснить, как оно работает? А потом мы их выгоним, и больше Айкиль не будет принадлежать этим нелюдям!

Губы Колет дрогнули, расслабляясь, и Дитрих, верно уловив смену настроения, отпустил её руку. Эрбисса забрала волосы за уши, и Роар наконец увидел её лицо — совсем юное, бледное для того цвета, в который были покрашены почти все эрбисы, и, что уж тут, очень симпатичное. Роар улыбнулся ей:

— Где ты нож-то взяла?

— Вытащила и спрятала… после последнего раза, — отозвалась Колет и рывком оглянулась на стоящего сзади Дитриха. — А Белоснежка так и будет истекать кровью?

— Как меня уже не называли! — с демонстративной обидой вздохнул хиддр. — В общем-то, потому я и красился в рыжего, достали. А что, есть предложения по поводу моей царапинки?

Пол под ним весь был в тёмных каплях. Колет кивнула на левую от входа стену, на которой виднелся заметный выступ.

— В шкафах у них аптечка. Займись, пока не поздно, Снежка.

Состроив удивлённую гримасу, Дитрих отошёл к стене. Стиан сел рядом с Роаром на пол, пытливо изучая Колет, которая, в свою очередь, разглядывала Роара.

— Так что, вы из верхов? Вся дурка, что тут творится, наконец дошла до властей? А тебя как зовут, командир? — она вдруг повернулась к терасу, и тот отчеканил:

— Агент слияния I уровня Стиан Шшварцзее. Перед тобой Роар Тэссеруа, владелец серебряного завода на Драконе. У шкафа с аптечкой — Дитрих. Кто он, понятия не имею. Привёл нас сюда один из бывших атрафламмовцев, Айзек. Он же, кстати, и сообщил о вашей «дурке» и о тебе. Так ты нам поможешь?

— Вам нет, — безапелляционно заявила Колет, и лицо Стиана приобрело выражение всетерпимости, сменившееся лёгким удивлением, когда девушка показала на Роара. — Вот ему помогу. Он добрый, а вы чёрт знает кто.

— Я тоже добрый! — по-настоящему обиделся Дитрих, севший на одну из кроватей и лихо зашивающий свою рану.

— Да уж, конечно, — фыркнула Колет. — Я видела, как ты дерёшься. Привык людей мучить. А вот Роар нет, отлично заметно.

— Может, просто надеешься от него содержание получить, когда мы отсюда выберемся? — язвительно спросил Стиан. Роар вспыхнул, а Колет неожиданно рассмеялась.

— А что, прекрасная идея! Слышишь, Роар, если выживем, не забудь мне заплатить!.. Ладно, можно, я прилягу? И так постоянно на жёстком.

Поднявшись, эрбисса прошла к крайней кровати и растянулась на ней. Роар и Стиан, переглянувшись, сели друг рядом с другом на соседней. Ещё раз оглядев всех троих, Колет с совершенно серьёзным выражением лица заговорила:

— Одно решение могу предложить уже сейчас. Рискованное, трудное, но для агентов первого уровня, — она насмешливо стрельнула глазами на Стиана, — наверняка выполнимое. Новое управление галереями предполагает полную их блокировку из одного места. Раньше, в древние времена, они закрывались от поверхности блоками, каждый из своего места, но сейчас потребовали один командный пункт. ЦУ. Сумеете туда прорваться, закроете всех — и пусть сидят и ждут морковкина заговенья!

— То есть сверху никак сюда нельзя будет проникнуть? — уточнил Стиан. Колет мотнула головой, разметав спутанные волосы по подушке, — и Роар поймал себя на мысли, что с удовольствием разобрал бы их собственными пальцами, пусть даже это заняло бы вечность.

— Разве что тяжёлым направленным взрывом. Но перекрытия здесь триста лет не менялись, подлатывались только. Схлопнется всё в момент. А оно им надо?

— Допустим. А провизия? Под тяжестью такого количества жизней скончавшихся в муках от голода ни один из нас не встанет, — усмехнулся Стиан, и Колет указала пальцем вниз.

— Вся провизия — по крайней мере, так задумывалось при папе — на нижних этажах, там ещё и все склады с оружием. Вот последние можно будет закрыть из ЦУ, а первые оставить, чтобы, как ты выразился, грех на душу не брать. Снабжение водой и вовсе независимое, думаю, продолжится, даже если половина бункера обрушится. Главная проблема, командир Стиан, — она ехидно и с вызовом улыбнулась, явно подначивая его, — это как пробраться в ЦУ. Но я много помню тайных ходов, надо будет, проведу, не сомневайтесь.

— Значит, как Айзек вернётся, будешь всё показывать, — пожал плечами Стиан. Колет восхитилась:

— Что, неужели и правда всех закроете?..

— Нет, мы нас закроем, — улыбнулся терас. — Ну и тех, кто захочет остаться, хотя сомневаюсь, что такие найдутся. Терять армию, пусть даже полуобученную, Марку не с руки.

— А они вот такой полуобученной не двинутся со злости на Тезор? — опасливо спросил Дитрих, и Стиан отмахнулся.

— Без оружия и провизии? Не смеши меня. Скорее, их раскидают по колониям. А если всё пойдёт по плану и в других местах, «Атра фламме» осталось не так уж долго до полного краха… Ну как, Роар? Готов здесь просидеть чёрт знает сколько времени?

Сосредоточенный на Колет, Роар вздрогнул от неожиданности и слабо улыбнулся.

— Так всё-таки «не так уж долго» или «чёрт знает сколько»?

— В таких случаях не люблю заниматься гаданиями на кофейной гуще! — подмигнул ему терас и, резко развернувшись, встал, чтобы пересесть к Дитриху. — Что ты тут себе нашил? Не хочешь, кстати, рассказать о себе, Дитрих? Пора бы уж, я думаю, нормально познакомиться, как считаешь?

— А ты иди ко мне, — Колет, прикрыв ладонью зевок, поманила Роара. — Я посплю, а ты… ну, расскажи про свой дом? Ты же богатый, да? У меня вся жизнь — Айкиль, и не видела больше ничего, в книгах только. У тебя есть сад с розами?

— Сад есть. Правда, без роз, — Роар осторожно пересел к ней, уже закрывающей глаза. — Но это очень легко устроить.

— Ты меня обрадовал. Рассказывай. Где живёшь, как…

Кажется, она уже засыпала, но Роар всё равно начал вполголоса рассказывать: про Ториту, про уже только его особняк, сад, которым занимались слуги, потому что ни отцу, ни самому Роару это было неинтересно, и про совсем близкие виноградники…

Через десять минут Колет уже точно спала, и Роар тоже переместился на пустую кровать, чтобы вздремнуть в ожидании Айзека. Все страхи, всё беспокойство, гнетущее его с момента смерти отца и дяди, отпустили его — стоило только рядом появиться беззащитной девушке, выразившей к нему интерес. Удивительно, раньше ему и в голову не приходило рассматривать девушек не только с позиции выгоды будущего брака — в их кругах ведь редко бывает по-другому. Но Колет настолько далека от всех условностей, света в его «богатом» понимании — подле неё он чуть ли не впервые в жизни ощутил себя просто человеком, ни от чего не зависящим и никому, кроме самого себя и своей морали, ничего не должным. Интересно, если он возьмёт и правда привезёт в их торитовское светское змеиное гнездо девушку без роду без племени — сколько за его спиной будет роиться слухов? И как долго — до конца жизни или всё-таки раньше надоест? Зато в его собственной семье станет куда меньше лжи и недоверия.

Стиан с Дитрихом по соседству переговаривались сначала на нормальной громкости, потом всё тише и тише — и под это бормотание Роар и сам не заметил, как заснул.

— Ну у вас и сонное царство. Вот это, я понимаю, нервы, — скальпелем прошил сон чей-то знакомый резкий голос, и Роар открыл глаза. Стоящий на пороге комнаты Айзек насмешливо смотрел на него и встрепенувшуюся Колет, уже привстающую с кровати. С другого конца комнаты Стиан спросил:

— Принёс?

— А то как же. Это чтоб ты во мне не сомневался, — Айзек шагнул к ним, доставая из-за пазухи много раз сложенные жёлтые листы. — А у вас как — есть идеи?

— Есть. Реально захватить центр управления?

— Ну… — задумавшись, Айзек стал раскладывать на полу планы. — Туда ещё добраться надо. А так-то вряд ли там охраны много. Новички далеко не дойдут, а агенты все проверенные. Были бы подрывные элементы, давно бы… подорвали. А что вы с ним собираетесь делать?

— Мы, Айзек, не «вы», а «мы», — ласково поправил его Стиан. — Ты же не сольёшься в последний момент?

— Было бы куда…

— Отлично, товарищ! Мы собираемся наглухо заблокировать галереи, а предварительно всех предупредить, чтобы сматывали удочки. Само собой, оружейные склады будут закрыты в первую очередь, как и хранилища провианта. В ЦУ наверняка есть разметка. Всех желающих остаться солдат выловим потом с помощью камер. Рабов атрафламмовцы, конечно, бросят, но провизия останется при нас, просидим как-нибудь. До ЦУ осталось только добраться.

— На всех замках работает один код, — сказала Колет. — Я его знаю. Пойдём прямо сейчас? Я по карте покажу как.

В два счёта она оказалась на полу возле Айзека и стала водить по планам пальцем, разъясняя тилону дорогу. Роар потянулся, тоже встал — Дитрих и Стиан были уже на ногах.

— Ладно, я понял, — наконец кивнул Айзек. — Сначала за оружием, потом твоей тропой в ЦУ. Но будьте готовы, что на каком-то этапе за нами будет погоня. Примерно после того, как мы минуем кабинет всеобщего начальника, к которому я вас якобы поведу. Оружие только спрячьте до поры до времени. Самая жесть начнётся на подходе к ЦУ. У него отдельный охранный периметр, и этот самый периметр, если нас заметят раньше времени, могут закрыть прямо перед нашим носом. А там бронированные ворота, не успеем внутрь — считай, всё зря.

— Внутри почти то же самое, — поддакнула Колет и ткнула пальцем в ровный квадрат на плане. — Как только включится режим ЧП, сначала закроется охранный периметр, да. Потом — первый сектор ЦУ, вместе с ним, кстати, всё, что на нём расположено. То есть перестают работать лифты, отсекается щитовая — вот тут, справа, в углу. А потом уже запечатывается командный пункт. Но, само собой, из него реально всё это отменить. У управляющих спросите, под дулом что хочешь скажут.

— Ты просто сокровище, — благодарно сказал ей Стиан, и Роар заметил, что алые глаза его всё больше разгораются азартом.

Когда планы были убраны, а Колет переоделась в форму, также принесённую Айзеком (её спутанные волосы убрали под специально для этого захваченную фуражку, чтобы не вызывать лишних подозрений), тилон повёл всех через огромное общежитие к одному из оружейных складов. Никто из охранников и работников склада не задал ему ни одного лишнего вопроса — всё-таки претензии Стиана явно были обоснованы: прежде чем сдать бывших нанимателей, Айзек определённо постарался взять от них максимум, — и, как только все получили по своему личному пистолету, дальше диверсантов повела Колет.

Роар воспринимал всё вокруг происходящее как сквозь мутное стекло: ему упорно не верилось, что именно он и именно сейчас идёт выполнять важнейшую миссию в своей жизни, успешное завершение которой, возможно, станет одним из тяжёлых ударов по «Атра фламме». Неужели историю и правда пишут одиночки? И иногда такие, как он? И неужели однажды он правда выйдет отсюда одним из победителей, рядом с невозможно высоко находящимся Стианом и, может быть, даже Колет?..

— Ты стрелять-то умеешь? — вернул Роара в реальность шёпот Дитриха на ухо, и он чуть не подпрыгнул.

— Каждый год выезжаю на охоту, — неуверенно признался он. Хиддр цокнул языком.

— Ну, может, и поможет, — оптимистично заявил он и отошёл к Стиану. Ведущая их всех Колет на мгновение обернулась на Роара, но промолчала.

Их цель располагалась не так уж далеко от общежитий, и спустя полчаса брождений по каким-то заброшенным галереям и лестницам, которые для их незаметного продвижения выбрала Колет, диверсионная группа оказалась на самых подступах к ЦУ. Затаившись пока за последним углом ведущего к нему коридора, до эрбиссы наглухо закрытого запылившейся от долгого неиспользования железной дверью, вся компания молча рассматривала пустую полосу пространства, лежащую между ними и тяжёлыми двустворчатыми дверьми, судя по проёму, в нужный момент закрывающимися ещё одними, сверху и снизу, и, конечно, охраняемыми двумя автоматчиками. Стоило Роару задаться вопросом, как это им и в самом деле удалось без приключений подобраться так близко, как на потолках заалели лампы и словно изо всех углов сразу завыла сирена.

— Посторонние в секторе 1-А! Внимание! Включён режим чрезвычайного положения! — прогремел женский голос откуда-то сверху, и Стиан, махнув Айзеку, вместе с ним выскочил из-за угла на охрану.

Выстрелов прозвучало несколько, и, как бы Роар ни переживал за Стиана, куда больше его обеспокоил едва пробившийся сквозь голосящую сирену и повторяющий одно и то же голос оповещения звук прогрохотавших в противоположной стороне от их коридора, наверное, таких же тяжёлых дверей. Почти сразу оттуда пошёл неясный топот — группа перехвата уже двигалась к ним.

Но прежде, чем кто-то оказался достаточно близко, чтобы озаботиться по-настоящему, двери в ЦУ начали раздвигаться в стороны: в момент разобравшиеся с охраной Стиан и Айзек ввели подсказанный раньше Колет заводской код. Почти сразу вход начали перекрывать бронированные ворота сверху и снизу, но Роар, рванувший к нему вместе с Колет вслед за Дитрихом, видел, что они успевают. Он протолкнул девушку вперёд себя, а сам прошёл через них почти ужом — и только уже по ту сторону испытал запоздалый страх от мысли, что было бы, если бы в каком-то из рискованных движений ему не повезло.

Размышлять, однако, было особо некогда. Стиан и Айзек, не останавливаясь, бежали дальше — мимо ещё не начавших закрываться лифтов слева и справа к неширокому, обшитому светлым металлом коридору, по которому совсем скоро можно было добраться до командного пункта. Как только они ступили в него, из-за угла выскочили сразу четверо охранников — все крупных рас, в полной амуниции, уже со вскинутым оружием. Роар даже не успел сообразить, что в такой ситуации сделать лучше, как Дитрих решительно задвинул его за себя и, убыстрившись, подскочил к врагам на дистанцию, где от оружия было больше вреда, чем пользы.

Одновременно с образовавшейся сварой совсем близко послышался уже знакомый скрежет — вскинув голову, Роар увидел с ужасом, что первый сектор ЦУ начинает закрываться — гораздо медленнее, чем охранный периметр снаружи, и как будто с перебоями, но всё же закрываться. Их главная боевая двойка, удивительно хорошо сработавшаяся для людей, явно недолюбливающих друг друга, тоже заметила, что времени опять стало слишком мало. Крутанувшись вокруг своей оси, Стиан опрокинул одного из врагов на пол и сразу выстрелил ему в голову — Роар на миг прикрыл глаза, не желая вспоминать потом этот кровавый кадр всю оставшуюся жизнь. Айзек ограничился сокрушительным тычком атрафламмовцу рукоятью в висок. Оставляя двух других охранников на Дитриха — вот это доверие! кто же он, этот Дитрих, чёрт возьми?! — они синхронно бросились вперёд, пока гермоворота не закрылись окончательно.

Впрочем, кем бы там Дитрих ни был, ему наверняка пригодилась бы помощь. Оценивая ситуацию, в которой два охранника — широкоплечий вер и высокий пеланн, почти ростом с хиддра — с двух сторон наскакивали на него с ножами, а он искусно отмахивался голыми руками и в мигающих кровавых лучах движения всех троих то и дело рябили, как на плохой плёнке, Роар вдруг обнаружил, что пятого члена их группы нет нигде в поле его зрения. В панике он начал оглядываться — и каким-то чудом увидел, как тонкая серокожая рука скрывается за порогом совсем близкой от них четверых щитовой, также неторопливо, но верно запирающейся идущими из потолка и пола тяжёлыми дверями. Ещё один враг в самом тылу? Забыв про Дитриха, Роар бросился к помещению.

Ощутимо поднявшиеся перегородки эрбис перепрыгнул с разбега, даже не заглянув прежде внутрь и не подумав, что именно этого от него и ждут. Кем-то выпущенная пуля разминулась с его головой на какой-то сантиметр, с лязгом отскочив от верхней двери и потом звякнув где-то в углу, — и Роар застыл столбом в нескольких метрах от щерящегося сормаха, держащего в одной руке направленный на него пистолет, а в другой полупридушенную Колет.

От следующей пули он вновь счастливо увернулся, неожиданно для себя вовремя рванувшись в сторону. Вид беспомощной, используемой в качестве приманки девушки поднял в Роаре что-то, чего он никогда не подозревал в себе, и сейчас он был готов на всё, лишь бы она осталась жива. Уйдя от сормаха перекатом — ещё одно удававшееся ему раньше чаще других движение, — он умудрился достать своё оружие и выстрелил прямо с пола, почти не целясь, потому что из этого положения не успевший полностью повернуться к нему враг заслонял собой Колет. Пришла награда за все страдания: наугад выпущенная пуля разнесла сормаху голову, и в этот раз Роар не стал закрывать глаза. Он увидел, как осколки костей и ошмётки мозгов разлетелись фонтаном во все стороны, обильно залив кровью и обезглавленное тело, и запоздало взвизгнувшую Колет, а потом ноги у сормаха сложились и он рухнул на пол. Вывернувшаяся из-под его руки эрбисса отскочила от него в сторону и каким-то слишком уж небрежным движением стёрла с глаз тёмную кровь.

— Спасибо, Роар, — хрипло сказала она. — Пусть теперь ты тоже недобрый… На войне как на войне.

Осторожно обойдя труп сормаха — как, оказывается, сложно передвигаться на самовольно вихляющих ногах, — Роар приблизился к Колет и молча обнял её. Гермоворота с негромким шипением замкнулись недалеко от них, будто хищная пасть гигантского змея, и теперь оставалось только ждать, когда остальные захватят командный пункт и снимут режим ЧП.

В душе была пустота — Роар не мог найти в себе даже страха перед возможным провалом всей миссии, а значит, и казни всех без исключения диверсантов. Выдохнув, он вместе с Колет опустился на залитый кровью пол — она что-то опять сказала ему, но сквозь вдруг поднявшийся звон в ушах он не услышал. То есть вот так из тряпок становятся солдатами? Возможно, Стиан был прав — это всё слишком круто для него, тепличного мальчика, только и умеющего что зависать на светских раутах и трепать языком в кругу таких же легкомысленных пташек, не видевших ни горя, ни боли. Другой уровень. Зато теперь он уже никогда ничего не испугается…

Колет, успевшая когда-то очистить всё лицо от чужой крови, вдруг поцеловала его — и Роар очнулся. Отвечая ей, он вдруг заметил, что всё пространство щитовой стало неприметных серых цветов и, хотя звон из его ушей ушёл, ниоткуда больше не доносилось ни звука: ни сирен, ни оповещающего голоса. Ворота опять зашипели, Колет отстранилась от него, они одновременно повернули головы к выходу из помещения — и увидели, как расходящиеся в стороны двери понемногу открывают стоящего за ними Дитриха.

— Ну хорошо, что вы живы, откровенно говоря, — чем больше хиддра становилось видно, тем заметнее было, насколько он пострадал в сражении — почти такой же окровавленный, как Колет, только от своих ран, рассыпанных по всему телу и сделавших прежде серую футболку чёрной. — ЦУ наш. Идёмте в командный пункт, голубки.

Колет встала первой и протянула Роару руку. Торопясь нагнать захромавшего вдаль по коридору Дитриха, они перелезли через уходящую в пол нижнюю перегородку — краем глаза эрбис заметил, что один из врагов хиддра остался лежать с ножом в руке, второй в сидячей позе застыл у стены — и почти бегом устремились вперёд.

Для фактически тяжелораненого Дитрих и вправду двигался поразительно быстро. Уже через полминуты они трое вступили в командный пункт — Стиан сидел за панелью управления рядом с щуплым кейером и играючи то отодвигал, то приближал к его вихрастой голове пистолет. Айзек стоял неподалёку, около ещё двоих цэушников, в отличие от первого, вповалку лежащих на полу, но, судя по едва шевелящейся груди, тоже живых. На звук шагов Стиан обернулся и поднял брови.

— Нам будет о чём поговорить последующими долгими вечерами, — улыбнулся он, быстро оглядывая с головы до ног сначала Колет, потом Роара и последним Дитриха. — Живой ты, брат-хиддр? Никогда бы не подумал, что ты и в самом деле способен справиться с двумя солдатами! Улица так многому учит?

— Ну, когда тебя пытаются постоянно убить все кому не лень, ещё не тому научишься, — показал розовые зубы Дитрих и опустился на пол.

— Что ж, совсем скоро я тебя научу нормально раны зашивать. Раз все в сборе, я объявляю о победе. Мелик, включай связь!

Дёрнувшийся кейер поспешно защёлкал кнопками. Свободной рукой Стиан развернул к себе микрофон, длинный ус которого был встроен в панель, и хорошо поставленным голосом заговорил:

— Внимание всем находящимся в галерее. У вас есть пятнадцать минут на полную эвакуацию. Оружейные склады, равно как и продовольственные хранилища заблокированы — то же ждёт всё подземное пространство Айкиля. Мы имеем полный доступ к видеокамерам, а значит, легко найдём и убьём тех, кто останется нам противостоять. И не все смогут умереть быстрой смертью. Отсчёт начался!

Он отодвинулся от микрофона и кивнул Мелику на угол за Айзеком. Низко опустив голову, кейер проскользнул туда и безропотно сел на пол, прислоняясь к стене. Стиан же полностью развернулся к неизвестно как ещё стоящему Роару.

— Судя по твоему лицу, ты кого-то там убил, — со скрытой насмешкой предположил он, и Роар кивнул, не видя смысла отпираться. — Что ж, могу заключить, что боевое крещение ты прошёл по всем статьям. Признаться, я поражён наповал твоей внезапной храбростью. А так сетовал на судьбу, прямо соловьём заливался!

— Я решил, что буду как ты, Стиан, что бы ты там обо мне ни думал, — слабо улыбнулся Роар. — Надеюсь, теперь ты не будешь гнать меня из своего общества. Мне надо ещё как-то свыкнуться с новым собой.

— Да было б куда тебя гнать! — терас нарочито огорчённо вздохнул. — Рэкс обещал, когда всё кончится, я буду главным в торитовской ставке. Все проблемы будешь решать непосредственно со мной. Уж выдюжим тебя нового, не переживай!

— Я уже вообще не из-за чего не переживаю, веришь? И прежде, чем я удалюсь с твоего проникновенного взора, можешь ответить мне на один вопрос? — Стиан сделал пригласительный жест рукой, и Роар посмотрел на Дитриха. — Почему ты сразу вот ему доверился? У тебя не было мысли, что это может быть шпион, нужный, чтобы в самый ответственный момент помешать нам? К тому же он слишком хорошо дерётся…

— Это было бы чересчур сложно, Роар, — терас покачал головой. — Если бы нам хотели помешать, мы бы даже не дошли до Айкиля. Когда-то я это же Адамасу объяснял: комбинации необязательно должны быть запутанными, чтобы работать. Ну а по Дитриху, да, слияние плачет. Только вот обществу он предпочитает служить без хозяев.

Дитрих подмигнул Роару, и тот, не пытаясь больше понять мотивов их обоих, согласно качнул головой. Какое, и вправду, это имело значение? Взяв Колет за руку, эрбис увёл её в свободный угол, сел, откидываясь на стену, прижал к себе и понял, что, несмотря на произошедшее и ещё ожидающееся здесь, пока они будут караулить падение «Атра фламмы», всё, о чём он может думать, это о том, какие розы он посадит в своём фамильном саду, когда они вместе с Колет вернутся домой.