После публичного извинения отношение всех обитателей базы сразу стало к Адамасу ощутимо теплее — а вот Кристиан как не разговаривал после известия о том, что они остаются доучиваться, так и продолжал дальше. Прежде чем вновь находить себе компанию, необходимо было дождаться, пока кузен перестанет обижаться, и до этого момента Адамас предпочёл побыть один. У него был ещё как минимум день — а кое-кто из будущих связных не присутствовал при его покаянии, и это требовалось исправить.

Речь для Сати Адамас репетировал чуть ли не всю ночь следующего после нападения Брутуса дня и едва смог сосредоточиться на занятиях. Ведший последнюю пару Джей тоже, кажется, сильно не выспался — Адамас терялся в догадках, что заставило его так переживать, неужели то самое понижение в уровне, санкционированное его отцом? И был ли хоть какой-то шанс загладить эту часть его вины? Пообещав себе обдумать этот вопрос, хорон сразу по окончании занятия отправился стучаться к Сати и вечно присутствовавшей там эти два дня Миа.

На его осторожный стук первые несколько секунд ответом была лишь гробовая тишина, и, недолго подождав, Адамас стукнул ещё раз, подавая голос:

— Сати? Это Адамас. Ну, или Матиас. С тобой можно поговорить?

Кто-то там, за дверью, судя по звукам, соскочил с кровати и шумно прошествовал к порогу, но дверь открывать не стал.

— И по какому вопросу? — насмешливо поинтересовалась Миа, явно говорящая в замочную скважину, и Адамас закатил глаза.

— А то сама не знаешь, сестрёнка. Ты Цербером на полставки подрабатываешь? Может, откроешь дверь и оставишь нас двоих наедине на десяток минут?

— Нет уж, братик, больше ты с ней наедине не останешься, даже на секунду, — фыркнула Миа.

— Я просто хочу извиниться! Имею я на это право?

— О, конечно. Изложи всё, что желаешь сказать, на одном листке — я подчёркиваю: одном — и просунь под дверь. Мы ознакомимся и дадим тебе знать о возможности очной ставки.

— Ты издеваешься?! — рассердился Адамас. — Или боишься, что, как только Сати перестанет нуждаться в твоих услугах доморощенного психотерапевта, тебя в момент отсюда вытурят? Так это уже удержание заложника!

— Святые ангелы, что ты несёшь? — вздохнула Миа, а хорон уже слышал, что Сати тоже подходит к двери.

— Позволь, Миа, — различил он и почти перестал дышать, чтобы не пропустить ни слова. — Адамас, слушаешь? Твоих письменных извинений будет вполне достаточно, разговаривать с тобой я не хочу, понятно? Впрочем, можешь вообще не тратить чернила. Чтобы я тебя простила, должно случиться что-то поважнее, чем твои жалкие попытки выставить себя хорошим. Завтра я уже присоединяюсь к группе и искренне надеюсь, что ты не будешь меня преследовать. Свободен.

— Но… — попытался возразить обескураженный Адамас, однако Миа прервала его.

— Свободен, оглох там, что ли? — сурово сказала она, и хорон отступил от двери.

Развернувшись, чтобы пойти к выходу из здания, неожиданно для самого себя Адамас чуть не столкнулся с торопящимся явно в сторону кухни Скоттом, их новым поваром, мокрым с ног до головы.

— Женщины, — закатил глаза терас, попутно хлопнув оторопевшего хорона по плечу. — Не боись, отойдёт. Они все отходят рано или поздно.

— У нас на территории где-то есть бассейн? — недоуменно моргнул Адамас.

— У нас есть шланг и взрывные женщины, — подмигнул ему Скотт и исчез за поворотом. Пожав плечами, Адамас двинулся на улицу — а вернее, искать Бельфегора.

От Дилайлы Адамас точно знал, что Беккер уже в сознании и даже доступен для посещения, а Бельфегор был единственным на их территории незанятым старшим, которого можно было попросить свозить его в город в больницу. Почему Аспитис даже после своего визита оставил сына здесь и что такого произошло между ними, что черноволосый хорон стал ещё мрачнее, чем был до него, Адамас был не в курсе, но отчего-то после своего «перерождения» испытывал к нему искреннее сочувствие. Поездка, пусть и недолгая, могла хоть немного развеять Бельфегора — если, конечно, он не откажется, как Миа, пускать его к Беккеру после того, что Адамас с ним сделал.

Всё произошедшее казалось ему дурным сном, хотя эти два дня он только и делал, что заглаживал его последствия. Словно тогда, в Новый год, преступно вёл себя не Адамас, а кто-то ещё, какая-то совсем малая его часть — ведь как бы до этого он ни бунтовал и ни дерзил взрослым, даже он прежний не мог совершить того, что совершил в ту роковую ночь. Бросив ещё тогда попытки разобраться в себе и ответить на терзавшие его вопросы, Адамас предпочёл принять именно эту мысль за аксиому: он ответственен за того себя, но более им не является и никогда не был им в полной мере. Оставалось только сделать так, чтобы и остальные в это поверили. Как, например, отец, которому даже толком не пришлось ничего объяснять.

Бельфегор нашёлся на заднем дворе своего барака — Адамас ранее не заглядывал туда и был удивлён, увидев, что и там устроено некое подобие спортплощадки. Конкретно в этот раз стояла деревянная круглая мишень, в которую отошедший на достаточное расстояние сын Аспитиса сосредоточенно метал ножи. К счастью, Адамас сразу зашёл с той стороны, где находился хорон, а не мишень, и потому успел остановиться почти у самого края барака.

— Бельфегор? — осторожно спросил Адамас, и хорон, с оставшимся в ладони последним ножом, обернулся. Глаза у него были холодные и как будто полумёртвые.

— Внимательно слушаю, Страхов, — сухо отозвался он, выжидательно глядя на Адамаса. Тот нервно хмыкнул.

— У меня вообще-то имя есть. Или, может, мне к тебе обращаться на «вы» и по званию?

— Ты пришёл выяснить этот вопрос?

— Этот тоже было бы неплохо выяснить. Но попозже. Сейчас я хотел спросить, не сможешь ли ты…

Адамасу не дали закончить: с правой стороны от него будто из ниоткуда появилась рассерженная Миа. Хорон осёкся на полуслове, и она тут же напустилась на него:

— Я не ищейка, выискивать тебя по всей базе! Куда ты так быстро слинял? Аудиенция у Его Высочества? — она ткнула тонким пальцем в сторону ошеломлённого Бельфегора, выражение лица которого уже немного походило на человеческое, и Адамас кашлянул.

— Вообще это наш преподаватель, можно и повежливее.

— Тоже мне преподаватель, — пренебрежительно хмыкнула Миа и, шагнув к хорону, отобрала у него нож, почти сразу не глядя запуская его в мишень. Адамас и Бельфегор с одинаковым изумлением воззрились на нож, оказавшийся чётко в центре мишени, а девушка уже схватила своего брата за локоть. — Ну что, ты запомнил, как правильно? Теперь пошли, мне с тобой поговорить надо!

— А мне с Бельфегором поговорить надо, — выдернул руку Адамас. — Ты меня прогнала уже, обойдёшься. Вечерком я тебя разыщу.

— Можете переговорить здесь, — хмыкнул Бельфегор, приваливаясь плечом к стене барака и складывая на груди руки. — Я подожду своей очереди, мне не к спеху.

— Вот уж любитель семейных разборок, — Миа усмехнулась и, полностью повернувшись к Адамасу, который уже мысленно клял себя за то, что сначала решил зайти к Сати, гневно сощурилась. — Мне интересно, как ты объяснишь своё поведение, брат. Вчера вышел на публичное покаяние, сегодня стучался к Сати. К чему это?

— В смысле? — не понял Адамас. — Это первая причина, по которой я упросил отца меня здесь оставить. Мне нужно хоть немного загладить вину…

— О, правда? Знаешь, как я это называю? Самопиар! Ты просто проверяешь, насколько люди готовы тебе верить! Только я-то тебя как облупленного знаю, — Миа угрожающе подступила к нему, и Адамасу ощутимо стало не по себе. — Ты перед взрослыми-то никогда не извинялся, хоть определённое уважение к ним отец в тебя и вдолбил. Что уж говорить про сверстников, да ещё и детдомовцев, да ещё и публично?!

— Ты хочешь сказать, что я всех обманываю?.. — оторопел хорон. — Но зачем бы мне это понадобилось?

— В очередной раз доказать себе, что ты можешь обвести вокруг пальца кого угодно, не только искательниц приключений из ночного клуба! Отец-то тебе тоже поверил, вот только меня ты не обманешь. Делай что хочешь, мне без разницы. Но подойдёшь к Сати — по любой причине, — мало не покажется. Вопросы?

— Ты жуть какая нелогичная, — Адамас покачал головой, приходя в себя. — Если ты считаешь меня такой сволочью, зачем выступила на моей стороне, когда я попросил отца меня здесь оставить?

— Да затем, что я не хочу, чтобы Сати из-за тебя перестала доверять мужчинам и плохо думала о Страховых. Мне не привыкать разгребать за тебя проблемы. И будет очень мило с твоей стороны, если ты постараешься не создавать новых!

— Ты правда считаешь, что я не сожалею?

— Люди за одну ночь не меняются, Адамас, — процедила сквозь зубы Миа, неотрывно глядя на него, и хорон, перенимая её настроение, вкрадчиво поинтересовался:

— В самом деле? А может, тогда расскажешь мне, куда делась та моя ревнивая и вздорная сестрица, которая восемь лет назад так подставила меня перед отцом, что я решил сбежать из дома?

Это был удар не в бровь, а в глаз, и Миа, спадая с лица, отшатнулась от него. Адамас поощрительно похлопал её по плечу.

— Не переживай, это, очевидно, семейное. Поругались, и хватит, правда? Иди ещё поуспокаивай Сати, по-моему, ей пока немножко недостаёт ненависти ко мне — явная твоя недоработка.

Однако эта его фраза ушла в молоко: Миа уже восстановила самообладание. Сделав брату ручкой, а наблюдавшему за ними Бельфегору отвесив издевательский поклон, хорони развернулась и неторопливо двинулась обратно к зданию администрации. Адамас молча смотрел ей вслед, переваривая всё услышанное, и вздрогнул, когда Бельфегор нарушил тишину.

— Так что ты от меня хотел, Адамас? — как будто насмешливо осведомился он. Адамас смущённо улыбнулся.

— После того, что моя сестра тут наговорила, наверное, нет смысла просить…

— О чём?

— Я хотел съездить к Беккеру в больницу. Но теперь и ты сочтёшь это самопиаром.

— Если я никому не скажу, пшик выйдет, а не пиар, — хмыкнул Бельфегор, отступая от стены. — Поехали. Когда?

— Было бы здорово сейчас, — у Адамаса отлегло от сердца. — У него как раз приёмные часы. Тебе же вроде предоставили машину?

— А то как же. Принц — и без кареты… Пошли, — Бельфегор махнул ему рукой, чему-то едва заметно улыбаясь. Адамас благодарно кивнул и следом за ним двинулся от барака к парковке.

У машины их уже ждали — Бельфегор затормозил в нескольких шагах от стоящих с двух сторон от автомобиля близнецов Шштернов.

— Мы с вами, — предупредил его вопрос правый из них, и Адамас усмехнулся.

— Из ниоткуда берущихся терасов на этой базе становится уже слишком много. Вы следили, что ли, за нами?

— Нет, просто были неподалёку и случайно всё слышали, — левый терас что-то щёлкал в телефоне. — Кстати, уже посмотрели путь до больницы. Тебе скинуть, Бельфегор?

— Вы меня просто изумляете, — признался тот, переводя взгляд с одного на другого. — Как вас сегодня различать?

— У Доминика цепочка, — отозвался тот же терас, кивая на брата.

— И зачем вам ехать с нами?

— Развлечём тебя, пока Адамас будет беседовать с Беккером, — ответил Доминик, и Десмонд добавил:

— И сами развлечёмся. А то тут тоска смертная.

— Как знаете, — пожал плечами Бельфегор и щелчком брелока снял со своей новой чёрной легковушки сигнализацию. Близнецы синхронно открыли себе дверцы задних мест, а хороны пошли занимать передние.

С момента выезда с базы Десмонд руководил их маршрутом, и путь до больницы прошёл под его указания. Адамас, правда, почти не обращал на него внимания: раньше он не думал, что мог бы сказать Беккеру, и сейчас было не так уж много времени, чтобы это решить. Доминик тоже сидел тихо, но дверцу машины после остановки возле больницы открыл первым, и Адамас увидел, что как раз отстёгивающий ремень безопасности Бельфегор вздрогнул: он, похоже, и забыл, что они тут не втроём, а вчетвером.

В холле больницы Адамас сразу отошёл к стойке регистрации, чтобы подробнее узнать про Беккера, и Бельфегор с сопровождающими сели на пластиковые стулья для посетителей максимально далеко от тех немногочисленных присутствующих в холле, что оказались вместе с ними в больнице в этот вечер.

— Отличная возможность наконец с вами пообщаться, — недобро улыбнулся хорон сразу обоим терасам, устроившимся напротив него, и те переглянулись.

— На тему? — поинтересовался Доминик, а Десмонд обернулся на уже спешащего к ним Адамаса.

— У меня к вам накопилось слишком много вопросов с этого нападения… Ну что там, Адамас?

— Пойду к нему, — доложил приблизившийся хорон. — Вы тут будете?

— Куда мы денемся, — хмыкнул Бельфегор и, когда Адамас, махнув им рукой, направился к лестнице, опять сосредоточил всё внимание на терасах. — Итак, начнём? Готовы отвечать?

— Какая-то неподходящая атмосфера для столь серьёзного допроса, — усмехнулся Десмонд. — Не хватает наручников и яркой лампы в глаза.

— Тут все свои, обойдёмся без наручников. Поехали. Я видел, как вы сражались с захватчиками — отец явно натаскивал вас лет с шести. И я постоянно вижу вас либо возле себя, либо там, где происходит что-то интересное. Делаю вывод: вы моя охрана и шпионы моего отца. Верно?

— Ну почти, — не стал отпираться Доминик. — Только изначально мы отчитывались своему отцу, а уже он Мессии. Сейчас, сам понимаешь, обстановка несколько поменялась.

— И какое у вас конкретно задание?

— Конкретно никакого. Всё общее. Наблюдать за базой и теми, кто на ней живёт. Помогать тебе по возможности. Мы ведь оказались хорошим подспорьем, когда все рухнули спать под газом, а?

— Несомненно, — Бельфегор откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. — Отсюда возникает следующий вопрос. Мессия предполагал, что на базу будет нападение? Или подозревает кого-то из преподавателей в предательстве? Зачем вы здесь, на абсолютно нейтральной территории? Остальные трое — зачем?

— Чтоб тебе скучно не было, — закатил глаза Десмонд. — Ну как бы ты тут в одиночестве жил, представляешь себе вообще?

— А от вас всех какой толк? Ни за что не поверю, что отец послал сюда вместе со мной, штрафником, ещё пятерых одарённых гвардейцев — или будущих гвардейцев, — чтобы те меня развлекали. Вас никого и не видно целыми днями, клоуны из вас так себе…

— Зато тебе не скучно, вон, загадки разгадываешь, — широко улыбнулся ему Десмонд, и Доминик продолжил:

— К тому же, конечно, он предполагал нападение или что-то подобное: эта база слишком лакомый кусочек для «Аркана», особенно после того, как на ней ещё и Страховы появились. Охрана всегда может продаться — мы вот до сих пор так и не знаем, кто навёл сюда Брутуса. А Аспитис всегда был перестраховщиком. Тем более по отношению к тебе.

— Смешно, — хмыкнул Бельфегор, напряжённо размышляя. — Вечно опасается, что я что-нибудь запорю… То есть вы вообще за всем следите?

— Ну конечно, — кивнул Десмонд. — Сейчас стало весело, с появлением этого Скотта. По нашим подсчётам, Дилайла отвергла его ухаживания за эти два дня уже десять раз. Упорный он.

— Да вы тоже те ещё… Я вот только не понял. То, что в лесу творил Адамас, вы, очевидно, наблюдали с самого начала. Почему не вмешались, когда ещё можно было спасти и Сати, и Беккера?

Близнецы опять переглянулись и одновременно пожали плечами.

— Это не в наших полномочиях, — сказал Доминик. — Мы просто наблюдатели. Мы увидели, что они задумали, и пошли докладывать тем, кто имеет власть.

— При чём здесь полномочия? Чисто по-человечески… — Бельфегор осёкся. — «Они»? Адамас был не один?

— Как бы да, — скучающе отозвался Десмонд. — Сати держал Кристиан. Он сбежал, когда Адамас схватился с Беккером, я видел краем глаза. Но, поскольку он кузена решил не сдавать, как и Сати, я тоже решил оставить это на его совести.

— Выборочно вы как-то докладываетесь, — Бельфегор почувствовал себя совсем запутавшимся.

— Скажем так, Страховы сами за себя. Пока не представляют для тебя или нашей организации опасности.

— Могу я рассчитывать, что отныне обо всём подозрительном вы в том числе будете сообщать мне?

— Договорились, — кивнул Доминик. — Хочешь послушать про Миа?

— Она делает что-то подозрительное? Мне казалось, эти два дня она просто настраивает Сати против своего брата…

— Ты сильно ошибаешься, — подмигнул Десмонд, и хорон воззрился на него в недоумении. — Как раз наоборот. Это раз…

— В смысле, наоборот?!

— В смысле, что Миа только и делает, что убеждает Сати в том, что Адамаса просто сорвало и на самом деле он хороший. Цитирую: «Все имеют право на ошибку». У неё это выходит до удивления завуалированно, исподволь, но пока на Сати не очень действует. Хотя по итогу можно будет надеяться, что она хотя бы не будет смотреть на него с ненавистью, а просто забудет. Не знаю, имеет ли это отношение к заботе Миа о репутации Страховых, но брата она покрывает однозначно.

— Кто бы мог подумать. При мне она костерила его на чём свет стоит.

— Странно было бы, если бы она этого не делала. Уж на всякий случай точно должна была пройтись.

— Ясно…

— Ну а ещё тебе наверняка интересно, что она думает о тебе, — тон Десмонда стал заговорщицким, и Бельфегор торопливо возразил:

— С чего бы?

— Брось, мы видели, как ты на неё смотрел за завтраком и обедом, — усмехнулся Доминик. — Кусок в горло кое-кому не лез. Хочешь послушать?

— Они серьёзно разговаривают обо мне?

— А о чём ещё разговаривать девушкам в той ситуации, в которой они оказались? Только её мнение тебя не обрадует, — Доминик извлёк из кармана телефон. — Стандартная характеристика — «ледяной принц». Также Миа считает, что ты чересчур уж зависим от отца: куда пошлют, туда и пойдёшь, и не имеешь собственной головы на плечах — а потому не представляешь из себя ровным счётом ничего. Цитирую: «Был бы он клоном Аспитиса, было бы хоть какое-то спокойствие за судьбу МД, а то ни рыба ни мясо, только и умеет, что дуться на папочку вместо того, чтобы…»

— Хватит, — оборвал его Бельфегор. — Я понял.

— Зато она считает тебя симпатичным! — вмешался Десмонд, явно желающий хоть как-то скрасить произведённое братом впечатление. Хорон скривил губы.

— Уже без разницы…

— Но она совсем тебя не знает. Я лично мог бы поспорить по каждому пункту. Думаю, если ты попробуешь с ней поближе пообщаться, она изменит своё мнение.

— А я бы не советовал, — хмыкнул Доминик, убирая телефон обратно. — Было бы ради кого. Девица-то явно чересчур высокого о себе мнения. С такой проблем не оберёшься.

— Спасибо за советы, — отрешённо отозвался Бельфегор, не испытывая более никакого желания общаться с терасами. Он посмотрел в сторону лестницы и неожиданно для самого себя с радостью увидел сбегающего по ней Адамаса.

Близнецы тоже уже обернулись, лица их — у одного сочувствующее, у другого как будто злорадное — одновременно приобрели выражение приветливое и вместе с тем привычно внимательное. Адамас приблизился к ним, и Бельфегор спросил:

— Ты так быстро?

— Ему пока нельзя долго разговаривать, — улыбнулся хорон, выглядящий куда более счастливым, чем когда они вошли в больницу. — Если ты будешь не против, мы можем ещё съездить, недели через две.

— Обращайся, — кивнул Бельфегор и встал. — Тут вон недалеко кафетерий. Может, по кофе, и ты мне расскажешь, как всё прошло?

— Ну, если тебе в самом деле интересно… — Адамас пробежался взглядом по лицам всех троих и подмигнул терасам: — Только за разными столами, окей, господа Шштерны?

— Да без вопросов, — фыркнул Доминик.

Спустя пять минут они уже сидели в полупустом кафетерии: хороны отдельно, терасы отдельно, перед каждым по стакану — у кого кофе, у кого чай. Бельфегор, принципиально пьющий чёрный кофе без сахара, глотнул обжигающе-горького напитка, по вкусу совсем неплохого для больницы, и спросил у Адамаса, рассеянно крутящего на столе ложку:

— Что тебе сказал Беккер?

— Что он знал, что я приду, — отозвался хорон. — И знал, что на Новый год я обязательно устрою что-нибудь Сати, поэтому следил за нами с самого начала, просто в лесу ненадолго потерял. Этому человеку пора в экстрасенсы, он пугает меня своей догадливостью.

— Беккер просто очень наблюдательный и явно уже знает о тебе больше, чем ты сам. Ты попросил прощения?

— Ну я как бы ради этого приходил. Спасибо, хоть он меня не выгнал. Сказал, что прощает. Что у всех бывает, просто каждого срывает по-своему. Типа, не убил — и слава ангелам.

— Ну-ну, — хмыкнул Бельфегор. — Если бы не Шштерны и не я, кто знает…

— Я в курсе, — Адамас поднял на него чёрные глаза. — Мне и Беккеру очень повезло, что вы на базе. Хотя сама идея вот этой слежки меня не радует.

— Ты знаешь, что они следят?..

— А как они ещё в лесу оказались? Погулять вышли? Они беззастенчиво палятся, но им простительно, так как всё равно никто никогда не знает, где они появятся в следующий раз. А ты не в курсе?

— Скажем так, я не очень об этом задумывался, — замялся Бельфегор. — Я вроде как командир, а они все подчинённые, не мешают остальным, и ладно. После Нового года у меня, конечно, появились вопросы, да и то…

— Ты поразительно равнодушный для человека столь высокого чина, — усмехнулся Адамас, и Бельфегор разозлился.

— И что же ты нашёл в нём такого высокого? У нас с тобой тут почти одинаковые права, за исключением разве что преподавания и поездок в город. Мы оба штрафники, только ты отныне по собственному желанию, а я всё так же по принуждению.

— Тебя отец сослал сюда… в наказание? За что?

— За то, что позволил диверсантам во главе с Брутусом перебить весь мой отряд и вынудил гэшээровцев меня защищать, — Бельфегор в сердцах одним глотком допил кофе, даже не ощутив ожога. — Да только что-то мне подсказывает, что на этот раз отец точно посадил меня сюда в качестве живой приманки для Азата и его собак. Брутус обретается где-то неподалёку, вряд ли его отряд пришёл за неполный день через горы, как только стало известно про приезд твоего и моего отцов. Да и изначально расчёт наверняка был на то, что он снова придёт за мной и тогда моя охрана его поймает. Пожертвовать и мной, и базой — вполне в духе Мессии-Дьявола.

— Серьёзно? — усомнился Адамас. — Не очень складывается. Я скорее поверю, что он попытался тебя здесь уберечь. Если бы он знал, что враги рядом, всего пять человек он бы с тобой не отправил.

— А это для прикрытия. С Брутусом не было бы такого огромного количества солдат — и полного захвата базы, — если бы он пришёл за одним мной. Отличный шанс вызвать волка на флажки. Тем более, прости, «уберечь»? Ты плохо знаешь моего отца.

— Это ты, наверное, его не знаешь, — Адамас отпил кофе и скривился. — Не может быть, чтобы он настолько тебя не любил, чтобы вот так легко отдать тебя врагам с вероятным расчётом на то, что тебя спасут в последний момент.

— Он никого не любит. Я ничего не значил для него, даже когда чуть не погиб и был единственным живым свидетелем смерти мамы, — Бельфегор ощутил, как не отпускающая его обида на отца сдавливает его горло и голос становится надтреснутым. — Ратовавшим за то, что твой отец не был виноват в её смерти. Он не послушал и не поверил. Он верит только себе, и люди для него лишь разменные фигуры на доске.

Он увидел, как Адамас напрягся, и в глубине души удивился: неужели он не знает подробностей этого рокового столкновения своего отца — последнего с МД в качестве настоящего союзника?

— А как… там всё было? — тихо просил Адамас, и Бельфегор без сопротивления забрал у него чашку, чтобы смочить горло.

— Странно, что ты не в курсе. Мы с мамой и нашим телохранителем по случайности оказались в той лаборатории, куда твой отец с командой пришли за зебастиановским шпионом, на которого его навёл мой отец. Раскрытый шпион кинулся в нашу сторону, и Рэкс выстрелил по нему очередью, чтобы остановить его. А наш телохранитель под эту очередь толкнул мою мать вместе с собой. Всё. Они погибли на месте, шпион сбежал, а отец посчитал, что Рэкс это всё подстроил, чтобы деморализовать его и постепенно подчинить себе МД. Я был на том их совете. Защитникам Рэкса — командиру гвардии Цезарю Шштерну, своему старейшему другу и главному советнику Бертелю Литых, приближённой Сэре Альиных — он верить не стал, и союз с ГШР скоропостижно скончался. По моему мнению, Рэкс оказался заложником обстоятельств, но правду, очевидно, знает только он и — или — тот, кто его подставил, чтобы не случилось ожидаемого объединения двух организаций, — закончив, Бельфегор допил кофе и в ожидании уставился на своего визави — тот, кажется, ошеломлённо переваривал услышанное.

— Что ж, — наконец сказал Адамас, — теперь мне, по крайней мере, понятно, почему ты считаешь своего отца бессердечным. Жаль, я правды не знаю, никогда не интересовался, а теперь и спросить не у кого. Но почему ты позволяешь ему так помыкать тобой? Тебе двадцать три, не шестнадцать, как мне, ты уже выучился, имеешь звание, не последний человек на войне…

— А кто у меня есть-то кроме него? — горько усмехнулся Бельфегор. — Да даже его у меня нет, со смерти матери моим воспитанием по большей части занимались его телохранитель Энгельберт со своей женой Сэрой. К тому же, знаешь, я, как и его женитьба, были лишь способом закрепиться на посту. Сомневаюсь, что он жену-то любил, что уж про сына «по расчёту» говорить. Я стараюсь соответствовать его ожиданиям, но они такие завышенные и непонятные, а он никогда ничего не объясняет…

— Как я тебя понимаю, — скривил губы в усмешке Адамас. — Мне отец тоже не считает нужным ничего объяснять, вроде как я не пойму. И я бы посоветовал тебе просто нормально поговорить со своим, если бы мне самому это хоть раз помогло…

— Вот я и молчу. Не вечно же тут прохлаждаться. А потом война кончится, и, может, у него наконец найдётся для меня время — и слова. Пусть хотя бы чётко обозначит свою позицию, чтобы я успокоился, если не нужен, так хоть буду точно это знать. Но тебе, я думаю, будет проще.

— Ну да, конечно! — Адамас нервно рассмеялся. — Ты уже познакомился с большей частью моей семьи. Отец унизил меня перед всеми — ну ладно, сам виноват. Сестра мне не верит. Беседовать с ними одно удовольствие!

— Сестра у тебя интересная, — весело подметил Бельфегор, нащупав почву и одновременно с облегчением отстраняясь от предыдущей неприятной темы. — Её парню не повезло: указывают, как жить, небось каждый день.

— Нет у неё парня, не нашлось несчастных, — отмахнулся Адамас и хитро глянул на собеседника. — Можешь попробовать им стать, если уж она тебе так понравилась. Я был бы не против, если бы вы встречались, но за неё не ручаюсь.

— С чего ты взял, что она мне понравилась?

— Да ты с неё глаз не сводишь. Согласен, Миа очень симпатичная девушка. Только характер держите четверо, говорю как источник, знакомый с ситуацией. Не сильно-то она поменялась за восемь лет, хотя после моего побега и стала добрее — точнее, совесть проснулась.

— И далеко ты убежал в восемь-то лет? — хмыкнул Бельфегор.

— До вокзала, но отец вернул обратно. Слушай, а ты-то мне веришь, что я раскаиваюсь в том, что сделал с Сати и Беккером? — взгляд Адамаса стал внимательным и острым, и Бельфегор успокоительно улыбнулся ему.

— Стал бы я тут с тобой откровенничать, если бы не верил. Слишком я наслышан про вашу семейную гордость, ты не стал бы публично унижаться даже ради обмана и каких-то далекоидущих планов. Хотя и до этого ты мне нравился больше твоего кузена. Почему ты не сдал его как соучастника?

— Настучали тебе всё-таки Шштерны… Да потому, что я за всё ответственен, и точка. Даже обсуждать не хочу. Кстати, — Адамас, только что обернувшийся на близнецов, усмехнулся, — они нам недвусмысленно намекают, что кофе кончился и пора бы домой. Пошли, что ли?

— Пошли, — Бельфегор поднялся. — Знаешь, это, наверное, судьба, что мы с тобой одновременно оказались в одном месте. Непримиримые лидеры благодаря этому впервые пообщались лично за пятнадцать лет — может быть, вновь появится шанс на объединение. Было бы замечательно, если бы ГШР и МД перестали воевать друг с другом и управляли миром вместе.

— Пожалуй, — признал Адамас и тоже встал. Шштерны уже направлялись к ним, и на сегодня откровений Бельфегору было даже слишком много.

По возвращении Бельфегора почти сразу поймала Табита и вручила новый лист с расписанием занятий без права обжалования. Изучив его за своим столом, хорон осознал, что у него назрела проблема, требующая скорейшего решения, и имя ей было Миа. Со следующего дня часть его свободного времени должна была быть посвящена ей — по крайней мере, в том, что касалось проведения учебных стрельб и обучения обращению с некоторыми иными видами вооружений, — а поскольку, закрывая глаза, он с момента их первой встречи в баре только и видел, что её точёное личико, с их возможными взаимоотношениями нужно было разобраться до первого занятия.

Бельфегору не была свойственна рефлексия: ещё в детстве, осознав, что от переживаний по поводу прошлого, будущего или самого себя в окружающем мире ровным счётом ничего не меняется, он научился не обращать внимания на события вокруг, которые не относились прямо к его жизни или не зависели чётко от его мнения. Так было, например, с отцом, вечно слишком занятым и самоуверенным, чтобы слушать кого-то в собственном окружении; с обучением и участием в войне: каким бы хорошим командиром Бельфегор ни был, он так или иначе выполнял чужие приказы; даже со Шштернами: не уловив явной нелогичности в поведении отца, отославшего его сюда в наказание, но со свитой, хорон так и не обращал бы внимание на то, что они делают в лагере. Однако, если возникшая проблема чему-то мешала, а он мог это исправить, Бельфегор отбрасывал в сторону все сомнения, строил план действий и немедленно ему следовал.

Без понимания, как на самом деле относится к нему девушка, которая не шла у него из головы, Бельфегор вряд ли смог бы правильно проводить с ней занятия (да и постараться забыть о ней, чтобы не отвлекала), поэтому он отправился к ней выяснить это самое отношение почти сразу, как только закончился его последний урок с курсантами — за час до обеда следующего дня после визита к Беккеру. Сати уже вернулась в женский барак, и отныне их общую с Миа комнату занимала одна только дочка Страхова — если она отошьёт его, по крайней мере, никто об этом не узнает.

Бельфегор уже вывернул в коридор, ведущий к её комнате и, через поворот, к кухне, когда увидел, как за Миа закрывается дверь. Удачно: очевидно, зайди он на десять минут раньше, мог её и не застать. Остановившись перед дверью, Бельфегор выдохнул и постучал.

Миа открыла чуть ли не в ту же секунду, и Бельфегор в очередной раз ощутил, как при взгляде на неё у него невольно перехватывает дыхание. Однако чувство явно было не взаимным: завидев его на пороге, хорони скривила губы, тут же выражая ими вежливую и едва-едва насмешливую улыбку, и с лёгким поклоном поинтересовалась:

— Ваше Высочество? Чем могу быть полезна?

— Тебе определённо доставляет удовольствие насмешничать надо мной, — миролюбиво хмыкнул Бельфегор, старающийся пока ничего не принимать близко к сердцу. — Можно войти?

— Ну войди, ты ж не доставщик пиццы, чтобы тебя на пороге держать, — Миа отступила, шире открывая дверь, и он шагнул в комнату. На небольшом столике у окна дымилась чашка с кофе, окружённая тремя вазочками с различным печеньем, и хорони, явно соскребая с души остатки гостеприимства, предложила: — Кофе?

— Сказала бы, что занята, я бы зашёл попозже, — отрицательно мотнул головой Бельфегор. Пожав плечами, Миа отошла к столику, опустилась на стул, протягивая длинные и стройные ноги в светлых обтягивающих джинсах, и поинтересовалась:

— А с чем пришёл-то?

— Хотел кое-что узнать, — собрался с духом Бельфегор.

— Надеюсь, не по поводу моего брата? Страховы своих не сдают, имей в виду.

— Ты напрасно считаешь меня вашим врагом, хотя мне и понятно почему. Я хотел поговорить о тебе.

— Обо мне? — Миа закинула ногу на ногу, отпила кофе и тряхнула чёрно-белой головой. — И что ты обо мне хотел узнать?

— Мне доподлинно известно, что сегодня вечером никаких занятий у тебя нет, — Бельфегор чуть не запнулся, но смог с собой справиться. — Приглашаю со мной съездить в город. Куда пожелаешь. В кино, кафе, парк. Что скажешь?

Миа вскинула одну, левую бровь, поставила на стол локоть, этой же рукой подпёрла голову, чтобы взгляд исподлобья и искоса получился максимально эффектным, и полюбопытствовала:

— И многие девушки на такой подкат покупаются?

— Не понял? — растерялся Бельфегор. Секунд пять Миа пристально смотрела на него, явно пытаясь определить, что он вложил в эту фразу, потом прыснула со смеху.

— Зато мне всё понятно. Ладно, забей. Ты зовёшь меня на свидание?

— Это не очевидно?

— А с чего ты взял, что я соглашусь?

— Я ничего ниоткуда не брал, — терпеливо разъяснил хорон. — Я просто спросил и жду твоего ответа.

— Ты думаешь, раз я приехала сюда одна, пойду проветриваться с первым, кто предложит?

— Ничего я не…

— И правильно. Не пойду, — Миа опять рассмеялась, только на этот раз — куда обиднее, и ткнула в его сторону тонким пальцем. — Тем более с тобой. Что ты о себе возомнил, принц? Думаешь, раз ты сын Мессии-Дьявола, любая девушка — твоя, только свистни?

— Откуда у тебя в голове такие мысли?! Я лишь предложил. Я был бы не против познакомиться с тобой поближе, потому что ты мне симпатична, но, если ты не хочешь…

— Всё, хорош оправдываться, — она презрительно сморщила нос. — Пытаясь выглядеть лучше, чем ты есть, ты выпячиваешь свою никчёмность ещё больше. Папочка тебя надоумил ко мне подкатить? Сам бы наверняка не додумался, Твоё Высочество…

Бельфегор, на фоне общего непонимания ситуации только что ощутивший, как ему в сердце вонзили фигурный нож и в пару поворотов вырезали там розочку, взял себя в руки и подошёл к её столу, холодно глядя на Миа сверху вниз.

— Очевидно, умение разбираться в людях от Рэкса передалось не всем его детям, — заметил он и, достав из-за пазухи папку, а оттуда листок, положил его перед смотрящей на него с вызовом хорони. — Жду вас в четыре на занятие, принцесса. Моё почтение.

Отвесив ей примерно тот же издевательский поклон, которым она наградила его вчера после разговора с Адамасом, Бельфегор развернулся и, более не оглядываясь, вышел из комнаты, закрывая за собой дверь. Ему нужно было хотя бы несколько секунд, чтобы окончательно прийти в себя, однако ему не дали даже их: как по заказу, из-за угла к хорону вырулил чему-то улыбающийся Скотт, и в следующий миг Бельфегор обнаружил, что его уводят от комнаты Миа, обнимая за плечи.

— Какая, однако, популярная комната на недобрых девчонок, — терас усмехнулся. — Всё жду, когда туда зайдёт Дилайла, чтобы и я получил там от ворот поворот. Можно будет тогда смастерить для неё табличку и приглашать людей за деньги порывать надоевшие отношения.

— Ты знаешь, Адамас прав: из ниоткуда возникающих терасов становится слишком много, — заметил Бельфегор, попытавшись осторожно вывернуться из-под его руки, но не преуспев в этом. — Куда ты меня ведёшь?..

— Тебе явно не помешала бы помощь психолога в этот трудный час, — подмигнул ему Скотт, из гостиной поворачивая в сторону жилых комнат. — Да и Джей сегодня какой-то нервный, вы друг друга нейтрализуете, и всем будет счастье.

— Моё мнение тебя, похоже, не интересует?

— Ты против? — кажется, он искренне удивился. Бельфегор тайком оглядел его с ног до головы: опять оделся, как будто прямо сейчас пойдёт играть в дворовый футбол с беспризорниками, и вкрадчиво спросил:

— Скотт, а что ты тут вообще делаешь? Ты вроде живёшь в помещениях рядом со столовой, как и весь рабочий персонал, к тому же до обеда всего-ничего осталось.

— О, да у меня стрелка с твоим коллегой по обители зла, хотел застать его врасплох, но, кажется, тут его нет, — они остановились у приоткрытой двери в комнату Джея, и Скотт, понизив голос до театрального шёпота, доверительно сказал хорону: — Представляешь, этот пеланн отчего-то вбил себе в голову, что Дилайла — его девушка, а я пытаюсь сделать его третьим лишним. Как бы, типа, ничего, что мы терасы, а он пеланн, на кого будут дети похожи?.. Ну, всё, поболтайте, вам полезно!

Бельфегор даже не успел заметить, как терас распахнул дверь. Он вдруг обнаружил, что стоит посреди комнаты Джея, больше похожей на казарму, Скотта из коридора и след простыл, а устроившийся за своим столом в окружении кипы листов хозяин комнаты недоуменно смотрит на него.

— Прости, меня тут занесло… пятнистым ветром, — виновато улыбнулся Бельфегор.

— Да, кажется, я видел какой-то вихрь, — согласился Джей. — И зачем он тебя принёс?

— Развеяться, — хмыкнул черноволосый хорон. — Но вообще у меня к тебе другое предложение. Чтобы Скотт не думал, что только он подслушивает интересные разговоры, не хочешь проследить за его стрелкой с Эрихом?

— То ещё будет зрелище, — Джей с готовностью встал, и Бельфегор заметил, как дрожат его руки, когда он откладывал в сторону листки. — Как думаешь, Эрих согнёт его в бараний рог или всё же пощадит?

— Это кто ещё кого согнёт. Я тут пытался от него вывернуться — он гораздо сильнее, чем кажется. На картошке, что ли, накачался?

Они вышли из комнаты, и, повинуясь смутной догадке, Бельфегор повёл хорона в другой конец здания, в сейчас пустующую угловую комнату, окно которой выходило на плац — в отличие от комнаты Джея, смотревшей чётко на стену, вряд ли Скотт без умысла затолкнул его именно туда. Если, конечно, ему вообще не было всё равно, увидит кто-нибудь их разборки с Эрихом или нет.

Расчёт Бельфегора оказался верным: уже на пороге хороны увидели из незашторенного окна, расположенного напротив двери, как Эрих сосредоточенно тащит почти не упирающегося Скотта к стене чуть поодаль. Бельфегор и Джей замерли по обе стороны от окна и, затаив дыхание, стали наблюдать.

Эрих был выше Скотта на голову и в полтора раза шире в плечах, но, судя по усмешке тераса, его это ничуть не заботило. Пеланн прижал его к стене, собрав в кулаке ворот футболки, и, низко наклонившись к лицу, грозно спросил:

— Долго я тебя гонять буду, десертная ложка? Как тебе ещё понятно объяснить, чтобы ты не приближался к Дилайле?

— А тебе-то что до Дилайлы? — не опуская глаз, полюбопытствовал Скотт. — Она тебе жена, невеста, любимая неродная сестра? Где документ, что она твоя собственность?

— То, что мы с ней сейчас не встречаемся, не значит, что этого не будет позже!

— Долго запрягаешь, лучше постригись. А то сплошная ходячая реклама сход-развала.

— Скотт, ты точно напрашиваешься, — в голосе Эриха послышались рычащие нотки, и Бельфегор в первый раз за всё время, проведённое на этой базе, вспомнил, что до преподавания пеланн был засланцем в ГШР и даже, кажется, успел там от кого-то нежелательного избавиться. — Я не знаю, откуда ты такой вылез и почему считаешь, что тебе всё дозволено, но к ней и на пять метров не приближайся, понятно? Иначе никто не узнает, куда ты вдруг пропал, помяни моё слово!

Скотт, похоже, ничуть не впечатлённый, закатил глаза, тут же изображая, как сурово хмурит брови Эрих, и тот побагровел, хватая его футболку уже двумя руками.

— Ты меня плохо слышишь?! Что я сказал неясного?!

— О, ради всех святых, мне ясно каждое твоё слово, — нехорошо улыбнулся терас и движением, которое никто не успел уловить, вывернулся из его пальцев. Его голос изменился в следующую же секунду — из дерзкого и насмешливого стал вкрадчивым и как будто хищным. — Мне неясно только одно, Эрих. Как так получилось, что какого-то агента внедрения, не самого, между прочим, высокого уровня, назначили на такую особенную базу? Ты вроде не занимался раньше преподаванием? Это, типа, природный дар открылся? Или связи?

Обескураженный, Эрих отступил от него на шаг, и Скотт невозмутимо отряхнул футболку.

— О враге нужно знать всё, — подмигнул он пеланну. — Будут ещё интересные темы для разговора, ты знаешь, где меня найти. И, пока ты не запрёшь Дилайлу в какой-нибудь башне, я от неё не отстану. Успехов!

Козырнув ему и немедленно сунув руки в карманы шорт, терас насвистывая двинулся в сторону столовой. Какое-то время Эрих ещё смотрел ему вслед, явно переваривая услышанное, потом тоже ушёл. Джей первым нарушил тишину.

— Кто бы мог подумать, — как будто нервно хмыкнул он. — А Скотт опасный парень. Ты что-нибудь знаешь о нём?

— Как раз у тебя хотел спросить, — передёрнул плечами Бельфегор. — Он всё-таки от вашего командования сюда приехал. Хотя я не уверен. Табита точно знает.

— Было бы что интересное, уже рассказала бы… Ладно, — Джей спрятал руки за спину и отошёл от окна. — Мне пора возвращаться к работе, пара после обеда. Ты действительно ни о чём не хотел со мной поговорить?

Бельфегор хмыкнул.

— Меня отшила Миа, и Скотт почему-то посчитал, что мне нужна твоя психологическая консультация. Но я справлюсь.

— Ты позвал Миа на свидание? — не поверил Джей.

— Я считаю, что, если тебя что-то мучает, лучше с этим разобраться как можно скорее. Особенно если это касается беседы с живым человеком. Всё, разобрались, можно идти обучать её обращению с оружием.

— Ты так легко это воспринял… Большой опыт общения с девушками?

— Нулевой, — признался Бельфегор. — Обычно я их отсылал, потому что у меня не было на них времени. Пойду тоже, что ли, урок продумаю. Надо же хоть о чём-то думать.

Ободрительно кивнув ему, Джей проводил его взглядом до двери и привалился к стене, напряжённо размышляя. Бельфегор нечаянно озвучил то, о чём он сам думал не переставая с того самого момента, как вернулся от бывших спецбойцов Азата, отчего-то решивших доверить ему свою тайну. С каждым днём Джей всё больше уверялся в мысли, что о планах Брутуса он обязан предупредить хоть кого-то из его возможных жертв — или их защитников. В первую очередь Адамаса, потому что неизвестно, что он может выкинуть ещё, теперь уже в стремлении доказать всем, что он хороший, и ещё по той причине, что ему всего-то шестнадцать и его очень легко на чём-то подловить. Если Адамас будет точно знать, что за ним охотится кто-то опасный, он будет осторожнее.

До вечера, на который Джей приберёг этот разговор, хорон еле дожил, чуть ли не каждые десять минут поглядывая на часы. Ему нужно было время, когда на базе будет минимальное количество праздно или по делам шатающихся людей, и за полчаса до отбоя он прислал Адамасу сообщение, что через час после того, как его барак ляжет спать, он будет ждать его у дверей администрации для важного разговора. К этому моменту даже служащие должны были уже разойтись по комнатам, а уж управляющей и преподавателям Джей, если что, запросто объяснит присутствие Адамаса.

Ровно в час ночи Джей стоял на крыльце административного здания, нервно крутя в руках телефон. Сегодня у него всё валилось из рук — и он даже не удивился, случайно выпустив телефон из пальцев. Поднимали они его уже вместе с Адамасом и столкнулись головами, да так сильно, что Джей отшатнулся, пытаясь проморгаться от звёзд.

— Прости, — улыбнулся ему Адамас, протягивая телефон. — О чём ты хотел поговорить?

— Пойдём ко мне, — махнул ему Джей, совершенно забыв про сотовый. — Только постарайся не шуметь, старшие не в курсе, что ты не спишь.

— А о нашем сверхважном разговоре в курсе? — сощурился хорон, убирая пока его телефон в карман джинсов. Шедший впереди Джей только отрицательно мотнул головой, и Адамас решил повременить с расспросами.

Стоило им войти в комнату, как Джей заходил из угла в угол, явно собираясь с мыслями. Адамас встал недалеко от полузакрытой двери, с любопытством наблюдая за ним и ожидая, когда его бывший «надзиратель» подберёт слова. Наконец Джей резко остановился на середине пути и повернулся к нему.

— Мне нужно тебе кое-что сообщить, но ты должен пообещать, что выслушаешь меня не перебивая. Это правда очень важно, и…

— Не переживай ты так, Джей, — фыркнул Адамас. — Уж если ты ради этого нарушил правила этой базы, я выслушаю всё до последнего слова.

Мигом в памяти Джея всплыли те слова Герберта — что очень сложно остановиться, раз уж «попёр против системы», — но он решил пока на этом не зацикливаться. Выдохнув, хорон открыл было рот, чтобы начать говорить первую заготовленную фразу, как в дверь его комнаты осторожно постучали. Адамас обернулся, а к ним уже осторожно протискивался Скотт.

— Хоть кто-то не спит, — довольно отметил он, поочерёдно обведя их обоих взглядом. — Извините, если помешал, я на секундочку. Джей, ты мою кружку не видел?

— Какую ещё кружку? — тупо спросил тот, не веря собственным глазам.

— Ну с щербатым солнышком, обычную такую кружку, я в ней кофе пью, — терас обрисовал пальцами в воздухе какой-то кривой горшок ученика первого класса скульптурной школы, и Джей, вернув самообладание, сухо спросил:

— Что ты вообще тут делаешь ночью? Ты живёшь в другом месте.

— Ну так кружку ищу! — раздосадованно разъяснил Скотт, а Адамас позади него извлёк из кармана сотовый, зажигая экран. — Раз не видел, можно я тогда твою возьму? Я пока ещё не выучил, кому какая принадлежит, а Дилайла или Эрих мне точно шею свернут, если…

— Джей, — прервал его Адамас, и хорон перевёл на него безумный взгляд, — я на пять минут отойду, Кристиан что-то хочет. Вернусь, честное слово.

Прежде чем Джей успел возразить, сероволосый хорон шагнул через порог и, явно торопясь, хлопнул за собой дверью.

— Не закрывай! — в отчаянии крикнул Джей, но опоздал. Скотт с недоумением посмотрел сначала на дверь, потом на него самого, сжимающего кулаки.

— У тебя, что ли, клаустрофобия? — осторожно спросил он, и Джей процедил сквозь зубы:

— У меня дверь, которая открывается только ключом, с обеих сторон. А ключ я где-то сегодня потерял.

— Ну ничего, он же вернётся через пять минут, разбудит кого-нибудь. А то сам позвони.

Джей похлопал себя по карманам.

— Мой телефон остался у Адамаса. Твой у тебя?

— Вот я ещё за кофе буду с телефоном ходить, — фыркнул Скотт. — Давай через окно вылезу. Или и оно у тебя за семью замками?

— Как ты угадал? — хорон устало вздохнул и сел на кровать. У него не было даже сил злиться: все, что когда-то имелись, ушли на переживания по поводу этого разговора, и теперь ему хотелось лишь тупо смотреть в пространство.

— Что, серьёзно? Как ты тут живёшь вообще?

— А ты с какого фига разгуливаешь по администрации? — неожиданно для самого себя вспыхнул Джей. — Как тут вообще могла оказаться твоя чёртова кружка? Ты на службе или где?!

— В моих должностных обязанностях не прописано, что я не должен совать носа дальше столовой, — с достоинством отозвался Скотт, приваливаясь к стене. — Как и в твоих, что ты обязан сидеть на базе. Иначе ты не расхаживал бы ночами по барам.

— А ты откуда об этом знаешь?.. — уставился на него Джей. Терас отрешённо крутил крупный перстень на безымянном пальце.

— Видел тебя в городе, когда ездил за саженцами, — сказал он. — Но, заметь, никому не сказал. Так что, отсюда правда никак нельзя выйти?

— Правда, — Джея опять отпустило, — но можешь взломать раму, если так уж невтерпёж.

— Нет, спасибо, я подожду возвращения твоего протеже, который неизвестно что делает тут после отбоя… О чём хочешь поболтать, чтобы не так скучно было?

Джей изучающе посмотрел на него, осознавая, что с каждым своим появлением Скотт становится для него всё многограннее и загадочнее, и решил закинуть пробную удочку.

— Расскажи, как ты выбрался из драки с Эрихом живым, — предложил он. — У вас ведь была драка? Из-за Дилайлы. Вся база об этом говорит.

— О, всего-то делов, — пренебрежительно отмахнулся Скотт. — Прикинулся, что я и в него весь такой влюблённый, он и сбежал, только пятки сверкали. Не готов человек для экспериментов…

— Неужели? — усмехнулся Джей. — А я слышал…

— Ты мог слышать, что, например, я извалял его в грязи, потому что боец из него не ахти. Или что он избил меня так, чтобы следов не осталось, но на самом деле я еле хожу. Я уже не помню, кому что сказал. Не очень хотелось признаваться вот в таком.

— Да уж, я бы тоже не стал никому рассказывать, — кивнул Джей и мерным голосом продолжил, — что, будучи рядовым поваром в самых низах ГШР, я знаю всю подноготную агента противостоящей организации…

Скотт неопределённо хмыкнул и привалился к стене, устремляя на хорона странный, непонятный взгляд.

— У всех есть свои тайны, да, Джей? — тихо проговорил он. — Только у кого-то формальные, а у кого-то опасные.

— Ты сейчас про Эриха? — сохранил лицо Джей, ощутивший, как от вкрадчивого голоса тераса по его спине пробежали мурашки. Тот чуть качнул головой.

— Может, и про Эриха… Кстати, — он вскинул руку с часами. — Пять минут уже прошло. Где его носит?

— Понятия не имею. О чём ещё поболтаем?

Скотт возвёл глаза к потолку и сел на пол, обводя скептическим взглядом аскетичное убранство комнаты.

— Давай о том, как разукрасить жизнь начиная с поклейки обоев, — со смешком предложил он. — Я немного в этом разбираюсь. Интересует?..

Джей демонстративно заткнул уши.

* * *

В присланном от Кристиана сообщении большими буквами значилось «Срочно вернись к бараку», поэтому Адамас просто не мог его проигнорировать. Добравшись бегом до входа в их жилище, он застал кузена на его пороге полностью одетым и крайне взволнованным.

— Что случилось? — с ходу спросил Адамас, и Кристиан как-то заискивающе улыбнулся.

— Понимаешь, в новогоднюю ночь, когда я тебя оставил, я сбежал в город и в баре познакомился с одним парнем, — срывающимся на шёпот голосом начал он. — Борхертом. Я не помню, о чём мы разговаривали, но я дал ему свой номер сотового… И он только что написал мне, что ждёт тебя и меня на плацу у западной стены…

— Он на базе?! — не поверил Адамас, и его кузен нервно поскрёб ногтями левой руки локоть правой.

— Типа того… Он хочет с нами поговорить. Наверное, он из какой-нибудь ставки, раз смог сюда попасть через все эти кордоны…

— Ты веришь ему? — Адамас испытующе воззрился на кузена, и Кристиан вспыхнул.

— Конечно, верю! Идём?

— Ну пошли. Посмотрим на твоего знакомого.

Поскольку Кристиан видимо нервничал, Адамас должен был оставаться спокойным. Убедившись, что за ними нет хвоста — хотя, если бы и был, например в виде вездесущих Шштернов, они вряд бы его заметили, — он первым поспешил к плацу, аккуратно передвигаясь точно по тем местам, которые не захватывали камеры.

На подходе хороны увидели две чёрные фигуры, почти сливавшиеся со стоящей недалеко от стены будкой, одна выше и крупнее другой, на первый взгляд бывшей роста и комплекции Адамаса и Кристиана. Братья остановились в двух метрах от незнакомцев, напряжённые и готовые убежать в любой момент, и те синхронно сняли с голов закрывающие лица капюшоны, в свете фонаря оказавшись серебряными аурисами: один — парень их возраста или младше на год-два, с блестящими зализанными назад волосами, в классических чёрных джинсах и новомодном коротком, до середины бедра, тёмно-синем камзоле с разноцветными застёжками, второй — взрослый лет тридцати, в военной форме без эмблем, волосами в пучке на затылке и жёстким острочертным лицом, которое вот уже три дня смотрело на обитателей базы со всех плакатов-ориентировок.

— Борхерт? — неуверенно спросил Кристиан, вглядываясь в ауриса и вдруг осознавая, кто перед ним на самом деле. Адамас уже отступал от чужаков, утягивая кузена за собой, и незнакомый им парень поспешно потянул к ним руку.

— Нет, пожалуйста, не уходите! Просто выслушайте меня! Разве стали бы мы вам открываться, если бы хотели причинить вам вред?

— А чёрт вас знает, — бросил Адамас. Ещё пара шагов — и можно будет бежать, даже Брутус не достанет, если повезёт, пусть пока думают, что они слушают…

— Я пришёл к вам с предложением, — младший аурис приложил руку к сердцу. — Как наследник к наследникам. Я — Хас Зехьте, сын Азата…

— Чудно. Пришли нам резюме, — дёрнув брата, Адамас резко развернулся, готовясь сорваться на бег, но Брутус, едва заметно улыбающийся, уже опять стоял перед ними. Хорон застыл, просчитывая варианты, и Кристиан вырвал у него руку, тут же обвиняюще ткнув в сторону Брутуса пальцем.

— Ты! Ты выследил меня до базы и пришёл сюда за моим дядей и Аспитисом! — прошипел он. — Как после этого вы смеете просить о переговорах?!

— Он тебя не выслеживал, Кристиан, — успокоительно проговорил сзади Хас, и Кристиан обернулся, пылая негодованием. — О месторасположении базы мой отец знал задолго до тебя. А Брутус всего лишь взял твой номер, чтобы обеспечить мою встречу с вами.

— Что ж раньше не пришли, до нападения? — окрысился Адамас, в отчаянии озираясь. Хас грустно вздохнул.

— Мы не могли помешать этой операции. Ваша охрана договаривалась с агентами отца в обход Брутуса и его группы, и я узнал обо всём в последний момент. К счастью, половина этой группы откололась как раз перед захватом, и с помощью их нападения мы смогли выставить всё как провал.

— Ты правда считаешь, что мы поверим в эту чушь? Он, — Адамас кивнул в сторону стоящего навытяжку и всё так же молчащего старшего ауриса, — почти убил Цезаря Шштерна. Если бы не вмешалась эта ваша «вторая половина группы», Аспитис остался бы без лучшего гвардейца и его взяли бы без проблем. Рука, скажешь, соскочила?!

— Да не собирался он его убивать, — отмахнулся Хас. — Хотел бы убить, Цезарь бы и минуты там не продержался, даже с этой своей суперскоростью. Брутус всё равно сильнее. Он просто ждал, когда эти бунтовщики появятся, чтобы якобы отступить перед превосходящей силой, солдат-то уже всех перебили или вырубили. Мы с ним давно объединились против моего отца, только группе сказать не успели. Они вечно сами по себе болтались.

— И чем же тебе так твой отец не угодил, что ты решил сорвать ему операцию века и потом прийти сюда, рискуя вместе со своей цепной собакой быть пойманными? — хорон сложил на груди руки, полностью взяв на себя роль переговорщика, так как Кристиан выглядел слишком уж выбитым из колеи.

На его специально дерзкие слова о цепной собаке Брутус не отреагировал никак, а Хас весело и открыто улыбнулся.

— У меня есть огромное желание спасти мир. Но один я ничего не сделаю, потому хочу попросить у вас помощи. О нас никто из ваших не узнает, не волнуйтесь, охранник северного входа — мой агент, и камеры тут он пока заморозил. Всё зависит от того, поверите ли вы мне.

— Пока не очень. И каким же образом ты желаешь спасти мир?

— Всё просто, — Хас заложил руки за спину и мерно заходил туда-сюда в пределах трёх метров, своим сосредоточенным лицом немедленно напомнив Адамасу кого-то из знакомых ему взрослых, правда пока непонятно какого. — Если у меня будет поддержка из людей, способных в нужном ключе повлиять на верхушку ГШР, я устрою отцу тёмную. Встану на его место как единственный наследник — с отличной силой за спиной, — он кивнул на Брутуса. — И — закончу войну.

— Как? — усмехнулся Адамас. — Пойдёшь сдаваться?

— Именно! Видишь, Брут, я говорил, они сразу всё поймут! Сдам весь Север без сопротивления, сэр Страхов, конечно, сохранит мне жизнь, я же не мой отец, не за что казнить. А вместе с Севером сдам наш канал поставки оружия с Пикора. ГШР автоматически получит перевес и легко подомнёт под себя МД. С Аспитисом, к сожалению, уже бесполезно договариваться, но Рэкс пощадит и его. И наконец будет одна организация над всем миром! Разве вы не хотите, чтобы вот это всё, — Хас развёл в стороны руки, словно охватывая ими всю базу, — наконец закончилось? Это дурацкое разделение на ту или другую сторону, хотя основа-то одинаковая. Постоянное возникновение таких, как мой отец, которых невозможно толком прищучить, так как, пока всё согласуешь, он уже треть мира захапает? И вечные войны из-за ерунды…

— Это всё здорово, — подал голос Кристиан. — План огонь. А мы-то тебе зачем? Можешь пойти прямо к «сэру Страхову», уверен, он тебе ещё и поможет Азата с трона столкнуть!

— А если нет? — Хас склонил набок голову, останавливаясь. — И если не захочет пойти против Аспитиса потом? У них там вроде какая-то древняя дружба, они и в этот раз сражались бок о бок. За эти пятнадцать лет с момента их ссоры с Мессией я лично насчитал пять раз, когда Рэкс мог воспользоваться его слабостью и захватить его, например, в плен. А затем продиктовать условия. Но он этого не сделал. А вот если ему и его приближённым советникам кто-нибудь нашепчет, что так будет лучше для всех, он послушает.

— А если нет? — повторил его недавнюю интонацию Адамас, тем не менее ловя себя на том, что слушает этого очередного «наследного принца» слишком уж внимательно. Хас в ответ лишь пожал плечами.

— Всегда есть какой-то риск. Но так мы хотя бы ликвидируем Север. У меня постоянное ощущение, что я сижу на пороховой бочке. Отца разгромят вот-вот. Как только Особенные перестанут действовать на его стороне…

— Особенные?

— Так называются все преобразованные с помощью специфического вируса люди из группы Брутуса. Особенные. У меня, кстати, в планах сделать такими же вас. И себя. Очень помогает, знаете ли, когда тебя хотят убить или поймать все кому не лень…

— Было бы это так круто, у Азата была бы уже целая армия. В чём подвох?

— У нас всего двое учёных, — хмыкнул Хас. — Несерийное производство. Плюс они только-только подошли к созданию блокиратора, который держит вирус под контролем. А то он без ежемесячных инъекций слегка ломает организм носителя. Но им осталось совсем чуть-чуть, идут уже последние испытания. И всё это достанется ГШР, а не Азату, если вы будете на моей стороне.

— Ты правда считаешь, что мы имеем влияние на своих родителей? — горько усмехнулся Адамас.

— У вас пока, наверное, не было весомого повода, чтобы взять их на цепочку. Это же родители! Даже мой — вроде и не общается со мной почти, и вообще зачал, чтобы было, но, когда я попросил не наказывать Брутуса за провал, согласился. Ваши-то точно подобрее.

Адамас медленно кивнул, задумываясь. Они с Кристианом сейчас были в незавидном положении: если прямо откажутся, Брутус просто унесёт их под мышкой, и переговоры уже будут вестись с «сэром Страховым» — и страшно представить, сколько всего Азат может себе выторговать за их жизни. Можно, конечно, согласиться для вида, а в следующий их визит их сдать, но ведь они наверняка предполагают такой вариант…

— Вы можете взять тайм-аут на подумать, — как будто прочитал его мысли Хас. — Я понимаю, в такое сразу и не поверишь. Только прошу ещё раз заметить, если бы вы были нужны нам в качестве заложников, мы бы тут не разговаривали…

— А вы планируете соединяться с группой? — поинтересовался Кристиан, похоже, всё это время размышлявший о чём-то своём. Хас закачался, переступая с пятки на носок.

— Мы, скажем так, не совсем в них уверены, — наконец заговорил он. — Они прекрасно знали, что я против отца и за Брутуса, поэтому весьма показательно, что они решили выступить против нас именно на этой операции. Создалось впечатление, что они захотели выслужиться и захватить лидеров самостоятельно. Хотя, возможно, это просто так совпало. Не знаю пока, посмотрим, может, выйдут ещё на связь. К моему отцу, по крайней мере, они не возвращались.

Адамас с Кристианом обменялись одним на двоих недолгим взглядом, и длинноволосый хорон отвернулся. Адамас ответил за обоих:

— Нам надо подумать.

— Конечно, конечно! — закивал Хас. — Но как насчёт обменяться номерами телефонов? Это будет мой знак доверия вам: если посчитаете, что я обманул вас, сдадите номерок куда следует, нас с Брутусом живо вычислят. А там и до моего отца недалеко. Если честно, я уже готов на всё, лишь бы перекрыть ему кислород. Очень уж он… кгхм… опасный человек.

Адамас пожал плечами и достал телефон. Хас с готовностью продиктовал ему свой номер, и хорон сразу набрал его, чтобы убедиться, что всё честно. Номер Брутуса уже хранился у Кристиана, так что можно было расходиться.

— Я напишу в ближайшее время, — пообещал, прощаясь, Хас. — Захотите, ответите, нет — так нет. Но я очень надеюсь, что вы мне поверите. Это судьба, что вы оказались здесь. И что Кристиан зашёл тогда именно в тот бар, где буквально на пятнадцать минут задержался Брутус…

Кристиан неловко улыбнулся, пряча глаза, и Адамас обнял его за плечи, успокаивая. Ему было что выговорить кузену за то, что из-за его легкомыслия они, как беспечные кролики, забежали прямо в западню — и им очень повезло, что Хас и Брутус пришли с миром. Но идеи аурис высказал интересные, и выходила слишком уж сложная интрига, чтобы посчитать всё это обманом. Было бы здорово столь малыми жертвами закончить эту дурацкую войну — а заодно и все последующие. Да и стал бы Хас так подставляться с телефоном…

Ложась спать, Адамас твёрдо решил попытаться всё же пообщаться с Хасом хоть чуть-чуть, а уже потом точно определиться, стоит ему доверять или нет. Про так и не состоявшийся разговор с Джеем и его оставленный в джинсах сотовый он, конечно, забыл напрочь.

* * *

Хас и Брутус почти дошли до ворот, когда из-за одной из мишеней для ножей, оставленных на плацу после вчерашнего занятия Бельфегора с Миа, им преступили дорогу две одинаковые коренастые тени. Аурисы остановились — и близнецы-терасы в одно мгновение оказались по обе стороны от них, двигаясь так слаженно и быстро, что становилось понятно: майлер уже начал действовать.

— Вы тут разыграли отличную трагедию перед парочкой «я и мой брат дебил», — начал левый, и правый продолжил:

— Только с нами этот номер не пройдёт. Сдаётесь сами…

— …или проверим, чего стоит один Особенный против двух Шштернов?

— Ребят… — начал Хас, но один из терасов уже вплотную подступил к Брутусу.

— Ты искалечил нашего отца, — прошипел он. Брутус поднял руки.

— Сдаюсь, сдаюсь, только без нервов.

— Отлично! — щёлкнул пальцами тот Шштерн, который караулил Хаса. — Тогда разворачивайтесь в сторону вон того здания.

— Ребят, — повысил голос младший аурис. — Я уверен, вы нас слышали от начала и до конца. А значит, в курсе, что Брутус не собирался его убивать и калечить.

— Это ты так говорил, — заметил сторож Брутуса, рассматривающего тераса с вежливым любопытством. — Но где гарантия, что это правда? Отец в больнице — вот факт, не подлежащий сомнению.

— Если вы до сих пор не стукнули нас по голове чем-нибудь тяжёлым, значит, тоже хотите переговоров. К сожалению, мне нечего вам предложить, кроме того, что я уже сказал Адамасу…

— И я даже знаю почему, — насмешливо фыркнул терас, стоящий в полуметре от Хаса. — Потому что МД вы собираетесь пустить в расход. А значит, союзники в нём вам ни к чему.

— Вот это точно неправда! — горячо возразил Хас. — Союзники от МД нам бы тоже пригодились. Допустим, уболтать на что-то Аспитиса надежды нет. Но кто-то же должен будет осуществить безболезненное слияние МД с Генштабом? А ваш отец вроде всегда неплохо общался с Рэксом…

— То есть мы должны настроить своего отца против нашего обожаемого лидера? Отличный план, Хас! Тебе дать медальку или обойдёшься?

— А вы сами, — вкрадчиво отозвался Хас, — не считаете, что ваш обожаемый лидер из-за собственных психологических проблем больше не способен адекватно управлять организацией? Пятнадцать лет назад объединение было так близко, но он почему-то предпочёл усомниться в человеке, который до этого ни разу его не обманывал, и поставить на всём крест. А ведь наверняка в его окружении есть кто-то, кому это объединение как кость в горле. Сейчас из-за войны Рэкс и Аспитис опять начали сближаться, где гарантия, что эта крыса в тылу МД не выступит, чтобы опять их разобщить? И тут уж под раздачу попадёт кто угодно. В том числе и Шштерны.

— Война кончится, как только мы вас повяжем, — уже без былой уверенности проговорил терас около Брутуса, и тот позволил себе усмешку.

— С чего вы взяли? Азат и пальцем не пошевельнёт, чтобы спасти из заложников собственного сына, деньги и власть ему важнее. Нет, можете, конечно, проверить…

— Если всё пойдёт к вторичному объединению, — прервал его Хас, — ваша крыса тут же покажет нос. Кто-нибудь — да хоть вы — её поймает, и тогда Аспитис поймёт, что был неправ. Уж он придумает, как повернуть всё так, чтобы в той последней стычке с Рэксом выставить виноватой эту крысу, а не собственное недоверие к Страховым. Вместе мы многое сможем сделать. Например, не поглощение, а слияние. Всем будет хорошо.

Шштерны переглянулись, и тот, что был у Брутуса, спросил:

— Про крысу — лишь твоё предположение или ты что-то знаешь?

— Я бы сказал, что уверен, но точно не знаю. Просто глупо это всё как-то смотрелось. Спросите у вашего командира подробности той операции, он всё-таки там присутствовал. Да и Адамас может что-то знать от отца. Или — узнать. Для своих союзников.

— Ладно, — терас около Брутуса помахал в воздухе телефоном. — Твой номерок у меня есть. Свободны. Если что, за вами придут.

— Спасибо! — расцвёл улыбкой Хас и неожиданно для своего надзирателя порывисто обнял его. — Это будет феерия! Вы не пожалеете, ребята!

— Я уже жалею, — отстранил его терас и кивнул брату: — Пошли, Десмонд.

Спустя долю секунды они невообразимым образом растворились в окружающем пространстве, и аурисы, обменявшись улыбками, продолжили свой путь к воротам.