Всё-таки Антон заболел. На третий день, как водится. Он лежал, закутанный в плед, на диване перед телевизором и скучал.

Он всегда тосковал, когда болел летом. То ли дело зимой! Во-первых, можно не ходить в школу, а это уже праздник. Во-вторых, мама с утра до вечера рядом. То книжку вслух почитает, то его любимые пирожки испечёт. А во время каникул валяться в постели и полоскать горло обидно до невозможности.

Правда, мама и сегодня замесила тесто для пирожков, но почему-то Антон совсем этому не обрадовался. И по телевизору показывали бесконечные американские мультики, из которых он давно вырос.

– А дедушка уехал? – спросил Антон у мамы, когда она принесла чаю со смородиной.

– Нет, – покачала головой мама. – Он сегодня останется.

– Кто останется? – поинтересовался дед, заглядывая в комнату.

– Ты! – объяснил Антон.

– Конечно, – кивнул дед.

– А расскажи мне что-нибудь, – попросил Антон.

Дед сел в кресло и задумался.

– О чём рассказать?

– О сопках, – попросил Антон. – Это правда, что в них рассыпаны такие камни особенные, что если найдёшь один, то станешь счастливым?

Дед усмехнулся:

– Есть такая легенда. Ты же знаешь, наверное, наши сопки – это южная оконечность гор Сихотэ-Алинь.

– Слышал, – кивнул Антон.

– Так вот, – продолжил дед. – Самая высокая из тех гор, что не так далеко от Белого Камня – сопка Ливадийская. Правда, пешком до неё тоже не дойдёшь… Ливадийская-то она Ливадийская, но в тех краях её чаще гора Пидан зовут. Говорят, что в переводе с языка древних тунгусских племён это название означает «Камни, насыпанные Богом». Ну а раз так, то и верят некоторые, что эти камни приносят счастье.

– А ты? – поинтересовался Антон. – Ты веришь?

Дед улыбнулся:

– Мне уже поздновато в сказки верить. Тем более их об этой сопке знаешь сколько!

– А сколько?

– Не сосчитать! Я, например, слышал ещё о летающем человеке, о белой женщине, о подземном озере.

– А расскажи! – загорелся Антон.

– Да что там рассказывать-то? – пожал плечами дед. – Белая женщина – это жена какого-то древнего жреца. Разбилась будто бы о камни горы Пидан. И с тех пор её дух бродит по окрестностям. Хорошим людям помогает, плохих наказывает.

– Ну ладно, – согласился Антон. – Это не очень интересно. А про летающего человека?

– Да тоже глупости. Будто летает над вершиной тёмная фигура. Кружит, кружит, а потом в воздухе растворяется. Крылья у неё, как у летучей мыши, а всё остальное – как у человека. Мы с соседом его чёрным лётчиком прозвали. Мол, как раз пара белой жрице.

– Как? – изумился Антон.

– Чёрным лётчиком, – усмехнулся дед. – И что ты думаешь? Прижилось в нашем городке это прозвище.

– А я в курсе, – серьёзно кивнул Антон.

Кто бы знал, как легко ему сейчас стало! Будто гора с плеч свалилась. Он же столько времени мучился, пока считал, что это деда называли чёрным лётчиком. А оказалось-то вон как!

– Правда? Вот уж не думал, что до сих пор об этом помнят. А кто тебе рассказал?

– Я случайно узнал.

Мама принесла тарелку с пирожками. От них пахло так вкусно, что Антон невольно начал облизываться.

– Что, больной, – улыбнулась мама, – аппетит появился? Значит, на поправку пошёл. Давайте чай пить!

Дед вышел на кухню за чайником, а Антон подумал, что теперь он знает про чёрного лётчика всё. Вот только с посохом не очень понятно.

* * *

Антон проснулся. Кости противно ныли, а в горле было так сухо, будто не пил целые сутки. Он спустил ноги с кровати, нашарил тапочки и, приоткрыв левый глаз, поплёлся на кухню. Была у него такая привычка. Ему казалось, что если он откроет оба глаза, то проснётся окончательно. А если только левый, то правым можно и сон досмотреть.

Сегодняшний сон досмотреть стоило. Антону снилась высокая сопка, усыпанная жёлтыми и серыми камнями. Будто он карабкается вверх по узкой тропинке и всё не может выбрать, какой из них взять. Лезть было трудно, дыхание сбивалось, а в горле першило, но Антон не останавливался. Он и во сне помнил слова старика соседа: «Который из камушков твой – сердце подскажет. А уж когда найдёшь его, ждёт такая удача, что сам себе позавидуешь!» «Интересно, – думал Антон, – как сердце может подсказать? Забьётся, что ли, сильно-сильно? Или застынет, будто от страха? А на самом деле не от страха, а от радости, что камушек нашёлся?» Он забирался всё выше, но сердце билось, как обычно. Ну, может, чуть чаще из-за того, что Антон карабкался в гору.

А потом один из камней у края тропы сорвался вниз, и под ним Антон увидел что-то искрящееся. Он наклонился, чтобы разглядеть получше, но почти ослеп: до того яркими были искры. Сразу же стало холодно, будто под ногами неизвестно откуда появился снег, а кроссовки протёрлись на подошвах. От неожиданности Антон охнул и проснулся.

И, понятное дело, в глаза светила забытая лампочка у кровати, а одеяло сбилось в бесформенный ком и валялось на полу.

Доковыляв до кухни, Антон включил чайник. Он стоял, слушал шум закипающей воды и пытался придумать, чем бы сон мог закончиться. Ничего интересного в голову не приходило.

Чайник выключился, и Антон полез в шкафчик. Он уже знал, что его, мамина и дедушкина чашки стоят рядышком на второй полке. Странно, но сейчас чашка Антона стояла в полном одиночестве.

«Мама с дедом ещё не спят? – удивился Антон. – Так поздно?» И ему сразу же захотелось устроиться на диване рядом с ними. И пожаловаться маме на то, что температура снова поднялась, а дедушке рассказать недосмотренный сон.

Антон налил чай и осторожно, чтобы не расплескать, пошёл по коридору к большой комнате.

Правильно он догадался. Мама с дедушкой сидели там и разговаривали. Антон ещё из-за двери услышал их приглушённые голоса.

Он хотел войти, но чашка в руках мешала открыть дверь. Антон замешкался, придумывая, – куда бы её пристроить, и вдруг услышал, о чём говорят мама с дедушкой. От возмущения он задохнулся, взмахнул рукой, и чашка со звоном упала на пол.