Третий день моего пребывания в загородном доме родителей тоже начался в просторном одиночестве. Я перекатилась на вторую половину кровати и с улыбкой открыла глаза. Льва не было. Сев на постели, спуская ноги к полу, я ощутила ломающую боль в теле. Особенно ломало ноги. Бедра. Н-да, Дашка, отголоски вчерашней страсти дают о себе знать…

 Вставая на многострадальные ноженьки и надевая тапочки, я закряхтела как старушка, дошла до двери и вышла из комнаты.

 В столовой пусто. Даже посуды грязной нет. И в доме абсолютнейшая тишина. Ни души.

 По привычке включив холодный чайник, я на пару минут зашла в ванную за стандартными процедурами и вернулась в комнату, чтобы одеться. Одевалась, опять закряхтев, непослушные ноги никак не слушались и не хотели пролезать в узкие штанины. Но я все-таки их запихнула, натянула свитер и, выйдя из спальни, подошла к входной двери.

 Спустилась по ступенькам крыльца и прислушалась. На улице тоже было тихо. Я обошла участок, заглянула во все постройки: и в сарай, и в летнюю кухню и… в баню. И никого нигде не обнаружила. Немного подумав, я подошла к воротам, открыла калитку и шагнула на дорогу. Машины Льва у ворот не наблюдалось…

 Неужели, уехал, Дашка? Вот так, не попрощавшись?.. Люблю, люблю, говорит, а сам уехал?..

Ну ты же этого так хотела, Дашуля? Выпроваживала как могла, старательно игнорировала. Да, не всегда удачно, но…

 Так почему тогда так грустно хмуришься? Обидно? И почему же?

 Я постояла у дороги минут пять, и когда уже собиралась вернуться в дом, увидела как по дороге в сторону нашего участка не спеша катит автомобиль Майского. Он притормозил, не доезжая до меня буквально метра, и из пассажирской двери вышел улыбчивый отец.

- Привет, Дашенька! - сказал он, махнув рукой. Тут же открылась водительская дверь, выпуская хозяина машины. Лев захлопнул свою дверцу, открыл заднюю и достал с сидения чёрный объемный пакет. Закрыл автомобиль, и оба мужчины бодро подошли ко мне.

- Привет, - поздоровался Лев и, наклонившись, осторожно и быстро поцеловал меня в губы. - Как спалось?

- Нормально, - ответила я, небрежно вытирая щеку рукавом свитера. Лев криво улыбнулся, перекинул пакет в левую руку и, взяв правой меня под локоток, повёл к воротам.

- А ты нас потеряла? - спросила папа, пробегая вперёд и  придерживая нам открытую калитку. - А мы за хлебом ездили.

- Много же вы хлеба взяли, - заметила я, кивая на покупки.

- Ты же знаешь, как оно бывает - едешь за одним, а берешь другое. Иногда даже забывая, за чем именно зашёл в магазин, - усмехнулся отец. - Собственно, и в этот раз мы вспомнили о хлебе лишь на кассе.

 Мы зашли в дом. Лев поставил пакет на стул и стал неторопливо выкладывать на стол продукты. Отец помогал ему, сразу убирая нужное в холодильник. А я, хмуро наблюдая за такой идиллической синхронностью, решила выпить чаю, для чего и подошла к вскипевшему чайнику.

- Как вчера банька? - с интересом спросил папа, а я чуть не выронила чайник, проливая кипяток мимо кружки. Это еще хорошо, что сейчас никто не видел моего пылающего лица - к мужчинам я стояла спиной. -  А то мы с мамой уже спать легли, не стали вас дожидаться.

- Отличная банька, - ответил Лев. - Попарились душевно. Не щадя живота своего. Да, Дарья? - обратился он ко мне.

 Я повернулась в профиль к мужчинам и, вытирая пролитую воду, торопливо кивнула.

- Что, может, сегодня повторим? - предложил отец. Я в этот момент оборачивалась и от неожиданности аж передернулась. Лев, косясь на меня, усмехнулся и собрался что-то ответить, но тут у него зазвонил телефон. Он полез в карман, достал мобильник и нахмурился, уставившись в экран. Я, наблюдая за изменившимся лицом писателя, предположила, кто это может ему звонить и вызывать у него такую реакцию:

- Леонид?

- Да, - недовольно кивнул Лев, посомневался немного, поджав губы, а потом шагнул к моей спальне, - Извините, я на минуточку, - сказал он и зашёл в комнату, на ходу отвечая на звонок:

- Привет, Лёнь…

 Дверь за Майским прикрылась. Я задумчиво оглядела кухню, встретилась взглядом с отцом. Он как-то странно улыбался. Меня это привело в чувство, я взяла кружку в руки, подула на горячую воду и тихо заговорила:

- Знаешь, пап, с баней не получится, я, наверное, сегодня домой поеду. После обеда, - папа, пытаясь скрыть сожаление, поджал губы, а мне вдруг стало как-то совестно, и захотелось подобрать хороший предлог для своего отъезда: - У меня подруга замуж выходит, и ей помощь моя нужна.

- Какая подруга? - проявил интерес папа.

- Жанна, - ответила я.

- Жанна? - уточнил папа, призадумался и веселым голосом спросил: - А, эта та художница, которая вас со Львом познакомила?

- Что? - приподняла я брови. - А ты откуда знаешь?

Интонация моего голоса была слегка повышена.

 Папа неожиданно стушевался от таких высоких нот и тихо ответил:

- Так мне Лев рассказал, как вы впервые в издательстве встретились…

- Вон оно что… - пробубнила я, почему-то начиная злиться. На что, Дашка? Он ведь сказал правду - впервые со Львом Майским я встретилась именно в кафе… А моя такая злость была бы уместна, расскажи Лев родителям о первой встречи с Элом. Да и родительский интерес понятен, уж коли я им ничего не рассказываю.

 - Что он ещё тебе рассказал?

- Ну… - смутился папа. И я, признаться, даже растерялась, ведь такого за папой раньше не замечала. Смущения… Отчего, а? Ну не мог же Майский проболтаться о том, чего говорить, мягко говоря, не следует?

 В этот момент Лев, закончив короткий разговор с любимым братом, вышел из комнаты. Он прошелся по столовой под моим пристальным взглядом, убрал телефон в карман брюк и присел на стул. Не глядя на стол, постучал по нему пальцами и поинтересовался:

- Даша, ты когда в город собираешься?

 Я нахмурилась:

- А что?

 Лев покосился на отца и виновато ответил:

- Да Лёня рвет и мечет, требует, чтобы я сегодня приехал.

- Ну так езжай, - пожала я плечами.

- А ты? - спросил Лев.

- Пока не знаю… - ответила я, отворачиваясь.

 Но вот тут зачем-то вмешался отец:

- Даша, ты же тоже сегодня уехать хотела. Сама говорила - свадьба.

- Свадьба? - не понял Майский. Я  мысленно чертыхнулась, но и тут ответить не успела - опять влез папа:

- Да, Жанна ваша замуж выходит.

 Лев вопросительно на меня посмотрел, и мне пришлось кивнуть.

- Какие замечательные новости, - сразу заулыбался писатель. - И кто же этот счастливый избранник? Я его знаю?

- Как тебе сказать, - усмехнулась я. - Вот Эл его точно знает, - выпалила и тут же прикусила язык. Н-да, а ведь ко мне идеально подходит поговорка - язык мой, враг мой. Так же, как и к моему папе… Генетика все-таки великая вещь. Ее не задушишь, не убьешь.

- Ах вот как… - загадочно улыбнулся Лев. - И когда должно состояться торжество?

- Через две недели, - ответила я.

- Так скоро? - удивился Майский, на секунду задумался и предположил: - Или у такой спешки есть особенные причины? - Лев уставился мне на живот, я невольно коснулась его рукой, вдруг вспомнила, как мне вчера стало нехорошо в парилке, и тут же ледяные мурашки пробежались по спине… Не, Дашка, вот тут у меня все в порядке. Таблетки пить я не бросила, это уже вошло у меня в привычку. Так что переживать незачем.

 Писатель продолжал разглядывать мой живот, папа в недоумении смотрел то на меня, то на Льва, а я, оставив вопрос Майского без ответа, резко отвернулась. Глотнула горячего чая. И такой мой жест был красноречивее любых слов, да и судя по всему Лев догадался о причинах скорой свадьбы нашей ненормальной знакомой…

 Эх, Дашка, надо было соврать… Хотя чего врать? Через пару месяцев и так все станет ясно и… видно. И только дурак не свяжет интересное Жанкино положение с такой поспешной регистрацией брака.

- Ладно, - сказал Лев. - Во сколько сегодня поедем?

- Ты езжай, во сколько тебе надо, а я потом сама, на электричке… - ответила я, но вдруг поймала взгляд Майского - его кофейные глаза смотрели на меня зло. Очень зло. Всего лишь секунду, но эта секунда заставила меня тотчас передумать и послушно ответить: - После обеда.

- Хорошо, - согласился Лев, отводя взгляд. Он посмотрел на отца и задал ему вопрос:  - Владимир Палыч, надо что-то ещё сделать, чем помочь?

- Да нет, спасибо. Ты и так уже много что сделал. Сам-то я один не управился бы… Хотя, -  отец подумал и добавил. - Пойдем, покажу кое-что. Но не для дела, а для совета.

 Лев, соглашаясь, кивнул, поднялся и вышел вслед за папой из дома. А я стояла на месте и думала… Почему это вот такой вот мимолетный взгляд Льва заставил меня передумать? Как так, Дашка? Я… испугалась? Поддалась? Но почему?

 Не находя ответа, я отогнала от себя такие мысли и подошла к холодильнику, чтобы приготовить себе, судя по времени, уже поздний завтрак.

  Позавтракав бутербродами, я пошла в свою комнату. Сняла постельное бельё и заправила кровать покрывалом. Потом отнесла белье в ванну и загрузила в стиральную машину.

 Не зная, чем себя занять дальше, я включила радио в столовой и принялась готовить к обеду салат. Изголяться не стала и просто порезала первые попавшиеся овощи из холодильника: перец, огурцы и томаты.

 Дорезая последний томат, я услышала на радиоволне знакомую мелодию, подошла к приемнику и сделала звук погромче. Из динамиков тут же полился мужской голос:

- Я не вернусь. Так говорил когда-то и туман, глотал мои слова и превращал их в воду… Я все отдам за продолжение пути, оставлю позади свою беспечную свободу…

 На припеве я стала подпевать:

- Не потерять бы в серебре её одну, заветную…

Потом пошёл длинный проигрыш и я, перемешивая овощи в миске, начала плавно пританцовывать в такт музыке. Проигрыш закончился, мы с солистом одновременно запели второй куплет, я при этом обернулась, чтобы подойти к шкафу за маслом, и тут же прекратила надрывать голосовые связки… так как увидела Майского, который стоял у входной двери и молча за мной наблюдал. Вместо шкафа я подошла к приёмнику и убавила звук.

- Хорошо поешь, - заметил он. - И песня, кстати, тоже хорошая.

- У них все песни хорошие, - нахмурилась я, чувствуя себя преступницей, застуканной прямо на месте совершенного преступления.

Лев кивнул и, улыбнувшись, удалился.

 В полтретьего я стала накрывать на стол. Около трёх мы сели обедать, причём обедали молча, но не в тишине - папа включил свой любимый новостной канал, который в нашем доме по устоявшейся традиции ни в коем случае нельзя заглушать разговорами.

 После обеда Лев сразу же направился в душ. Папа остался в столовой, продолжая смотреть новости. А я быстро убрала со стола и, желая привести себя в порядок, пошла в комнату. Не спеша заплела волосы в косу “рыбий хвост”, а потом, посмотрев на сумку, вытрясла из нее маленький набор косметики, который Жанка приучила меня всегда носить с собой: тушь, пудру и помаду.

 ”Всякое может случиться. Сегодня ты пошла на шумную вечеринку, а завтра проснулась не то что на другом конце города, а может, и в другом городе, и, мягко говоря, в помятом виде… А если имеешь при себе мини-набор косметики, пара штрихов и ты опять конфетка”, - убеждала меня когда-то моя ненормальная подружка. И я ее послушала, с тех пор эти три вещи декоративной косметической линии всегда лежат в моей сумке.

 Я накрасила реснички, нанесла на лицо пудру и нарисовала губки. Потом, убрав все обратно в сумку, шагнула к шкафу и достала одежду, в которой приехала сюда в воскресенье: чёрные колготки и красное платье. То самое платье, подаренное мне Жанкой… В котором я прощалась с Элом и в котором я решила начать новую жизнь со Львом… Эх, Дашка, все-таки его цвет оказался для меня запрещающим, ведь ни то, ни другое у меня не получилось.

 В столовую мы с Майским вышли одновременно – я из комнаты, а  он из душа. Я, полностью одетая, с ноутбуком и сумочкой в руках, а Лев почти голый, с полотенцем вокруг бедер. Невольно посмотрев на торс Майского, я увидела уже почти незаметный след от ожога. Странно, вчера в бане я его словно и не видела. Ну да, Дашка, тебе не до него ж было… Вот и не приглядывалась.  Лев, проследив за  моим взглядом, невольно прикрыл рукой живот.

 Папа так и сидел, уставившись в телевизор, и нашего появление вроде как и не заметил. Зато Майский сразу же заметил, что я уже собралась.

- О, ты уже переоделась, - сказал он. Приглядевшись и, по всей видимости, узнав мой наряд, с улыбкой произнес: - Тебе очень идёт это платье.

 Папа тут же обернулся и добавил:

- Особенно цвет.

- Согласен, особенно цвет, - поддакнул Майский, зачем-то мне подмигнул и пошёл к моей комнате. - Я быстро, - бросил он, заходя в спальню. Я же присела на стул рядом с папой.

 Как только за писателем закрылась дверь, отец придвинулся ко мне и тихо, чтобы Майский случайно не услышал, сказал:

- Даш, я вот за вами не первый день наблюдаю и все никак не могу понять… Лев к тебе и так и эдак, а ты какая-то холодная по отношению к нему и почему-то недовольная… - он сделал паузу и осторожно спросил: - Он тебя чем-то обидел?

 Посвящать родителей в свою жизнь мне по-прежнему не хотелось. Я, признаться, ещё с детства никогда и ничего плохого про друзей и знакомых им не рассказывала. Потому как родители, априори, начнут не любить того, кто меня обидел, а я, возможно, ещё могу помириться с этим человеком… Возможно! А возможно, и нет.

 Да и просто зачем волновать родных? Это не самое страшное, что может случиться… Поэтому сейчас я попыталась мило улыбнуться и, взяв отца за руку, ответила:

- Тебе показалось. Все нормально.

- Точно?

- Точно, пап. У всех бывают разногласия, небольшие ссоры.

- Милые бранятся – только тешатся?

- Именно, - опять улыбнулась я.

 Отец улыбнулся в ответ.

 Вскоре Лев вышел из комнаты, тоже переодетый в ту одежду, в которой приехал. И мы направились к выходу.

 Папа пошёл провожать нас до машины. Мы с ним расцеловались, а потом папа на прощанье пожал руку Майского и, похлопывая его по плечу, сказал:

- Ну что, Лев Михалыч, рад был познакомиться. Спасибо тебе за помощь, и, надеюсь, мы ещё увидимся.

- Обязательно, Владимир Палыч, - кивнул Лев. - Мой телефон у вас есть, если что-то надо будет, звоните.

Услышав это, я фыркнула. Вот как, Дашка, они и телефонами уже успели обменяться… Ну, Майский…

 Мы сели в автомобиль и покатили по пустой деревенской улице. Выехав на соседнюю, заехали на работу к маме, чтобы и с ней попрощаться. И прощание моей мамули со Львом тоже было очень тёплым - она даже чмокнула его в щеку. Но я уже ничему не удивлялась.

 Отъезжая от здания почты, Лев обернулся на мою маму, которая тоже вышла нас проводить и сейчас махала нам вслед рукой, и заявил мне с улыбкой:

- У тебя замечательные родители, понимающие, любящие, добрые… Похожи чем-то на моих… - он повернулся ко мне. - Надо будет обязательно приехать к ним сюда ещё раз.

- Как хочешь, - ответила я. Лев нахмурился:

- Что значит - как хочешь?

- То и значит, - хмыкнув, ответила я. - К себе ты их расположил, телефонами с ними обменялся. И в гости можешь приехать без меня.

- Ты ревнуешь, что ли? - усмехнулся он. - Вот только кого? Меня или родителей?

- Чушь не неси, - ответила я, отворачиваясь к окну.

Я слышала, как Майский ещё раз усмехнулся, а потом, прибавив немного газа, потянулся рукой и включил в машине музыку. По первым нотам я узнала исполнителей, чью песню, правда другую, сегодня напевала, готовя в столовой салат.

- Как выяснилось, нам нравится одна и та же группа, - сказал Лев ласково, делая звук чуть громче. - Этот трек у них очень красивый. Тебе нравится?

- Нормально, - пожала я плечами. - Мне вообще много чего нравится. Я же уже говорила, Элу точно.

Майский вдруг цокнул языком, поерзал в кресле.

- Ах, ну да, ты же у нас меломанка, - вспомнил он. - Все любишь, по чуть-чуть. - В его голосе я уловила долю иронии.

- Ну да, и что?

- И ничего, - психанул он, глубоко вздохнув. - Даша, я не понимаю, ты специально продолжаешь надо мной издеваться или тебе на самом деле доставляет это особенное удовольствие?

- По-моему, ты что-то путаешь. Это ты издеваешься надо мной, - сказала я резко. - Ведь это именно ты приехал в дом моих родителей без приглашения. Это ты остался там, несмотря на то, что я была против. Это ты пытался что-то доказывать, не спросив, нужно мне это или нет… И это ты заставил, я повторюсь, заставил меня сказать “люблю”…

- Заставил? - удивился он. Фыркнул и с усмешкой заявил: - Н-да… Ещё скажи, что я тебя обманом вчера склонил к физической близости.

- Именно так, - согласилась я. - Ведь обманывать - это твоё самое любимое занятие.

 Майский опять фыркнул и произнёс:

- Я тебя не обманывал…

- Ну да, конечно. Ты просто не сказал правду… - перебила я его зло. - Но разве это не одно и то же?

Лев ударил ребром ладони по рулю и сквозь зубы процедил:

- Даша, знаешь, чаша моего терпения может переполниться…

- А может, я этого и жду? - не стала я дослушивать. - Что она переполнится и ты, наконец, оставишь меня в покое?

 Он помолчал немного, а потом спросил уже спокойным голосом:

- Ты этого хочешь?

- Да.

 Краем глаза я видела, как он повернулся в мою сторону. Вспомнив сегодняшний мимолетный и злой взгляд Льва в столовой, сейчас я старательно избегала встречаться с ним взглядом и уставилась перед собой на дорогу. Впереди приметила остановку и подумала, произнося это вслух:

- Можешь высадить меня на остановке.

- Нет уж, - заявил он, - Я обещал твоей маме доставить тебя до дома в целости и сохранности, - и Лев протянулся рукой, опять делая громче звук, льющийся из динамиков:

- Не новое, а заново, один и об одном… Дорога в мой дом, и для любви это не место…

 Не считая музыкального сопровождения, дальше мы ехали молча. Я старалась ни о чем не думать и, прикрыв глаза, внимательно вслушивалась в слова и мелодии песен, играющих в машине. Кстати, очень отвлекает. Перестраивает сознание, перемещая в чужие мысли, так умело заложенные между строк и проигрышей. Помогает что-то понять, даже не думая, а просто ощущая… Вот и в моей голове словно просветлело. Я под другим углом посмотрела на события последних дней. Злость ушла, негодование и боль отступили.

 И когда Майский затормозил у моего подъезда, я, прихватив с заднего сиденья ноут и сумочку и взявшись за ручку двери, вдруг заговорила:

- Я не знаю зачем, но я хочу тебе кое в чем признаться. Может, тогда ты наконец поймешь меня и моё поведение… - я посмотрела на Майского, но он не повернулся. - Ведь я однажды тоже не всю правду сказала Элу, и сейчас хочу это исправить.

- Элу?

- Да, - кивнула я, продолжая смотреть на мужчину, сидящего рядом. - Он спросил меня как-то, почему я вступила в клуб…

- Ты ответила, что из-за любопытства… - хмурясь, ответил Лев.

- Надо же, помнишь, - фыркнула я. - Это была правда. Но не главная причина…  Я… - мой голос дрогнул, но я взяла себя в руки и договорила: - Я считала себя фригидной.

 Вот тут Майский на меня обернулся:

- Ты? Фригидной? - искренне удивился он. - Ты шутишь?

- Не шучу. Я так считала… Я никогда до Эла не получала удовольствия от… физической близости. Более того, этот процесс я считала скучным и ненужным…  Точнее, нужным и необходимым только мужчине. Но Эл смог доказать мне, что это не так… Хотя что я тебе рассказываю? Ты и так в курсе, сразу это понял… - я отвернулась, задумчиво нахмурилась и предположила: - И, может быть, именно поэтому я так физически привязана к Элу…

 Лев не дослушал меня, взял  за руку, которой я держала ноутбук и притянул к себе, пытаясь поцеловать… Ну вот, что за банальщина? Почему, если девушка решила признаться мужчине в чем-то сокровенном, он обязательно должен ее после этого поцеловать?

- Нет, -  увернувшись, сказала я. - Ты меня не понял… Мне надо избавиться от этой привязанности… -  я дернула правой рукой, которая так и держала ручку, и открыла дверь. -  А для этого ты должен оставить меня в покое. Я хочу понять… Себя, - закончила я и быстро покинула салон автомобиля. А потом, не оглядываясь, поспешила к подъезду.

 Оказавшись в родной квартире, я прошла в комнату, положила ПК и сумку на стол и плюхнулась на стул… Перевела дух и не спеша огляделась.

 Квартира вдруг показалась мне какой-то нежилой и неуютной. Все-таки в родительском доме мне было хорошо… Даже когда рядом находился Майский… Мой взгляд отрешенно бродил по мебели, стенкам и вдруг замер на картине. На Жанкиной картине…

 Эх, что-то я совсем себя не узнаю. Что-то я как-то неправильно делаю… “Что-то ты чересчур несправедлива ко Льву, - сказал мне внутренний голос. - И, по-моему, сняв одну маску, ты зачем-то надела другую…”

 Как только я отвела взгляд от обнаженной девушки, в моей сумке зазвонил телефон. Я достала его, посмотрела на экран - Жанка. Ну надо же, она словно почувствовала, что я уже в городе.

- Алло, - сняв трубку, ответила я.

- Привет, подруга, как дела? - раздался весёлый голос художницы. Я, решив подыграть, так же весело ответила:

- Нормально, подруга, как сама?

- Отлично, - протяжно сказала Жанка. - Ты где?

- Уже дома.

- Здорово! Просто прекрасно, - обрадовалась она. - Значит так, готовься, Дашуля, завтра идём выбирать мне платье.

- А к чему готовиться-то? - усмехнулась я.

- Как к чему? - со смешком спросила Жана. - К капризам беременной подруги, у которой на носу столь важное и торжественное событие.

- О Боже, - шутливо взмолилась я в предвкушении. - А я никак не могу избежать этого похода?

- Ни фига, - ответили мне по слогам. - В общем так, встречаемся завтра в одиннадцать… Ладно, в двенадцать ноль-ноль у нашего парка.

- Хорошо… - согласилась я, и мы распрощались.