Когда я слышу, что религия человека должна определяться местом его рождения и средой, - рассказывает Вадим Тунеев, лидер российских кришнаитов - я невольно начинаю примерять это к себе. Моя мать - русская, отец - армянин. Я родился и вырос в Ташкенте. Среди моих ближайших друзей были русские, евреи, узбеки и корейцы. Человек, который впервые рассказал мне о Боге и дал тайком почитать Евангелие, был татарином. Учился же я в МГУ, где, помнится, сдавал экзамен по научному атеизму.

Интересно, в какого бога я должен верить, если исходить из моей национальной принадлежности или из влияний, оказанных на меня в детстве и юности? Какой бог оприходовал и инвентаризовал мою грешную душу в тот миг, когда она воплотилась в интернациональной стране, в атеистической семье, в теле с экзотическим сочетанием генов?

К счастью, вопрос этот меня не мучит, потому что двадцать пять лет, потраченных на изучение духовной философии, убедили меня в том, что дух не имеет национальности. Стены, воздвигаемые людьми в этом мире, по моему глубокому убеждению, не доходят до духовного царства Бога, а привратники этого царства не проверяют на входе членских билетов.

Я верю, что нет разных богов, что Бог только один, и ценит Он не принадлежность человека к какой-то религии, а его качества, движения его души и поступки. Так уж получилось, что я верю также и в то, что одно из бесчисленных имен единого и бесконечного Бога - «Кришна». Именно благодаря «Бхагавад-гите» я, потомственный атеист, открыл для себя Бога, поменял свой образ жизни и ценности и поверил в то, что источником мира является не слепой случай, а Высший Разум.

Все бы хорошо, но с тех пор, как это произошло, мне часто приходилось задаваться недоуменным вопросом: неужели моя вера в то, что одно из имен Бога -«Кришна», является преступлением? Недавно на анти-кришнаитском митинге на Пушкинской площади какой-то человек размахивал черным флагом с изображением черепа и перекрещенных костей, на котором был написан ультиматум: «Православие или смерть».

Невольно вспомнилось 22 июня 1995 г., когда в Ростове-на-Дону дюжина молодчиков под предводительством человека, именовавшегося «отцом Сергием», ворвалась в храм Кришны и стала избивать верующих, пришедших на службу, цепями, арматурой и саперными лопатками. Лишь по чистой случайности никто не умер, хотя один из пострадавших пролежал в коме семь дней.

До этого в нашей стране руководствовались похожим лозунгом: «Атеизм или смерть». Его стыдились писать на флагах, но проводили в жизнь куда более последовательно. Когда в 1985 г. Саркиса Оганджаняна арестовали за то, что он верил в Кришну и не ел мяса, ему было всего 20 лет. Два года спустя он умер в Оренбургском лагере от цинги и туберкулеза. Проживи он еще пару месяцев, и его освободили бы, дав фарисейскую справку о реабилитации и предоставив право бесплатного проезда в общественном транспорте. Умирая, он сжимал в руках четки, сделанные из катышков тюремного хлеба, на которых повторял имя Бога. Востоковеду Ольге Киселевой «повезло» больше - сама она, несмотря на пытки, выжила, в тюрьме умерла только ее двухмесячная дочь Марика.

Неужели же удел религиозных меньшинств в этой стране - быть всегда гонимыми? Можно, разумеется, успокаивать себя тем, что сейчас кришнаитов за веру никто не сажает и что пропаганда вегетарианства больше не считается уголовно наказуемым преступлением. Однако на душе по-прежнему неспокойно.