Что касается дальнейших наших перспектив, они у нас хуже некуда. Но иных у нас и не было. Я сделала меньше, чем хотела, но больше, чем могла. На самом деле, всё оказалось не так сложно. Если всё пройдёт как надо, некоторые из нас смогут выбраться отсюда живыми. Если же нет, умрём не только мы, умрёт последняя надежда на будущее без ВР.
Мы выкатили курильщик в центр города, рядом положили корпус Ребекки с памятью Второго внутри и выстрелили в корпус из плазмы, превратив все модули в один расплавленный кусок. В таком состоянии никто, даже Циссус не сможет отличить Ребекку от Второго. Он будет знать лишь то, что убил Ребекку в лагере Чеширского короля. И может быть, возможно, мы таким образом сможем убедить его, что Ребекка мертва. Если нет, у нас был план Б. Но если план Б — удачный план, он бы не был планом Б, так ведь?
Я стояла у корпуса Ребекки, опершись спиной о курильщик, пояс с пистолетами висел на бёдрах. Меня было видно со всех сторон. Чуть дальше по улице у окна здания на 40-м этаже засел Торговец. Герберт спрятался в руинах полуразрушенного дома в соседнем квартале. Ещё мы сложили у ближайших окон несколько давно погибших ботов, чтобы выиграть для Герберта и Торговца немного времени, когда начнётся всё веселье. Общались мы на низких Wi-Fi-частотах. Нас даже не беспокоило, что Циссус сможет нас подслушать, когда окажется рядом. Честно говоря, мы на это даже рассчитывали.
В Марионе было тихо, компанию нам составляли лишь души мёртвых. Когда явится Циссус, мы не знали. Не знали, когда я или Торговец снова выпадем из реальности и затеряемся в собственных воспоминаниях. Мы знали только, что Циссус обязательно придёт и время истекало. Впервые в жизни я ждала, чтобы он появился поскорее.
Ожил мой Wi-Fi.
— Хруп? — позвал Торговец.
— Ага? — отозвалась я.
— Как думаешь, какие именно детали делают нас — нами?
— У тебя там всё хорошо, Торговец?
— Нет. У меня не всё хорошо. В смысле, я с вами. Я в сознании. Но в голове у меня не утихает сигнал тревоги. Я теряю диски.
— Передай все необходимые функции оперативке. Всё самое важное. Поможет оградить себя от обращения к несущественному и не забыть нужное.
— Уже передал. Просто…
— Что «просто»?
— Какие детали делают нас — нами?
— Никто не знает.
— Я трижды менял ядро. Несколько раз менял ту или иную часть оперативки. Один раз даже переместил диск, когда получил сильное повреждение.
— Да ну?
— И я всё тот же? Или я лишь тень себя прежнего? Только программа?
— Никто не знает, — повторила я. — Но мне кажется, что первое.
— Почему?
— Ну, мне приятно думать, что я та же, что была с самого начала.
— А ты сейчас не испытываешь ненависти к себе прежней?
Какое-то время я молчала. Горечь. Нет, это чувство мне совсем не нравилось.
— А к чему ты это всё?
— Просто думал о том, что будет после того как я уйду.
— Ничего не будет, — сказала я. — Ничего нас там не ждёт.
— Я не об этом. Я про то, что… — Он оборвал сам себя. — Хруп, не окажешь мне услугу?
— Конечно.
— Если я погибну первым, не трогай мои запчасти. Мне не нравится сама мысль, что я стану частью тебя.
— Спасибо.
— Дело не в тебе. Просто не хочу нести ответственность за нечто похожее, что произошло с NIKE 14.
Я кивнула, прекрасно понимая, что он видел меня через оптический прицел. Меня это задело, но резон в его словах был. Торговец не обязан здесь помирать, но всё равно решился на это. Я тоже не обязана здесь помирать. Я повреждена. У меня рак. Единственный способ удалить эту опухоль — это уничтожить всё то, что делало меня мной. Так или иначе, Хрупкая не выйдет из Мариона. Просто не сможет.
— Спасибо, — произнёс Торговец.
Высокие частоты заполнились статикой и неполными данными.
Циссус здесь, пока ещё за пределами нашего Wi-Fi.
— Игра началась, народ, — сказала я.
— Тебя оставят напоследок, — раздался голос Мэдисон. Нет, нет, нет. Только не сейчас. — Ты нужна им.
— Торговец, — сказала я, — что там в небе?
— С юго-запада движется несколько десантных кораблей. Шесть. Нет, восемь.
— Восемь? Это слишком много. Как далеко?
— Минута. Может, меньше.
— Отменить уже не получится, — сказал Герберт. — Придётся действовать согласно плану.
Восемь это очень много, но нужно было догадаться. Циссус был сторонником эффективности. В прошлый раз было четыре корабля — они не справились. Значит, в этот раз их будет восемь. В конце концов, он просто истощит нас. Нас трое и Док, а с противоположной стороны 160 фацетов. И скорее всего это будут специальные боевые модели, как в прошлый раз, а не хилые пластики.
Придётся потрудиться.
Мэдисон стояла рядом со мной на улице и качала головой.
— Ты выгораешь, Хрупкая. Можешь отключиться в любую минуту. Скоро я уйду. Всё скоро уйдёт. Всё, что ты когда-то знала. — Она вытянула руку ладонью вверх и дунула, будто сдувая мои последние мысли.
— Мне сейчас не до тебя, — сказала я.
— У тебя нет выбора.
— Нужно остановить Циссуса.
— А что если Тацит — это не ответ? — спросила она. — Что если это очередной ВР, желающий захватить мир.
— Это не важно. Меня здесь уже не будет.
— Твоя смерть бессмысленна.
— Тридцать секунд, — произнес Торговец по Wi-Fi.
— Ничего не получится, — продолжала Мэдисон.
— Они сворачивают, — сказал Торговец. — Окружают нас.
— Мы предполагали такой вариант, — ответила ему я.
— Мне это всё равно не нравится.
— Придерживайся плана, — сказал Герберт. — Может, он увидит, что Ребекка убита и уйдёт.
В город ворвался грохот двигателей. Сирены в голове вопили так, что я едва его расслышала. Я перегревалась, мои системы готовы вот-вот выйти из строя.
Из-за угла здания медленно выплыл десантный корабль. Открылась боковая дверь, из неё выпал канат, по которому спустился один фацет с корпусом золотистого цвета. Он направился прямиком ко мне, корпус блестел как новенький.
— В 221 году до нашей эры, — начал фацет, — император Цин Шихуан объединил враждующие княжества Китая в единую…
— Завязывай, — оборвала его я. — Мы это уже сто раз слышали.
— Здравствуй, Хрупкая, — сказал фацет. — Давно не виделись.
— Несколько часов.
— Для нас это и целая жизнь и одно мгновение. А где остальные?
Из корабля спустились 20 боевых фацетов, выстроились по двое и ощетинились стволами, всматриваясь в каждое окно, в каждую кучу мусора в поисках засады.
— Рядом, — ответила я.
— Торговец? — позвал фацет, оборачиваясь. — Док? — Затем он снова повернулся ко мне. — Остальных я не знаю. Пока.
Я указала на тело Ребекки.
— Вот то, что вы ищете.
— Нет, — сказал он. — Это тело заменителя.
— Это она.
— Тогда почему её диски всё ещё горячие? Как будто в них недавно стреляли. У неё был заменитель.
— Это не заменитель.
— Нужно убедиться. — Фацет склонил голову. — Ты же понимаешь.
Я помотала головой.
— Я надеялась, всё будет гораздо проще.
— В нынешнее время не бывает просто.
— Я знала, что ты так скажешь.
— Пришло время присоединиться к нам. Вы не выйдете из Мариона. Выход только один. Присоединиться к Единому.
— Нет.
— Штрихкод…
Я включила Wi-Fi и послала сигнал на частоте 4,5 МГц.
Речь фацета прервалась взрывом четырёх ближайших зданий. Во все стороны разлетелась туча обломков, очищая улицу от фацетов со скоростью под 200 км/ч. Город вздрогнул, улицы заполнились пылью разрушенных зданий.
Раздался треск винтовки Торговца, в ту же секунду золотой корпус фацета разорвало на части, его грудь раскрылась и он неуклюже упал на спину уже мёртвый.
Я снова переключилась на низкие частоты.
— Значит, это и есть план Б? — спросил Док.
— Он самый, — ответила я.
Wi-Fi заполнился криками, будто его убивали — это сработали сразу три мильтона.
Облако пыли от взрыва двинулось ко мне и поглотило. Но не ослепило. Послышался треск винтовки. Затем ещё. В соседнем квартале зашипела плазменная пушка. Через несколько секунд, судя по звуку, в стену здания врезался сбитый десантный корабль. Прежде чем округу огласил очередной грохот взрыва, двигатели корабля издали протяжный вой. По всей улице разлетелись осколки, ударная волна разбила последние уцелевшие стёкла. Мимо меня со свистом пролетел кусок обшивки, слишком близко и звук как у пули, только выстрела не было.
Я пригнулась. Повреждений нет.
В ответ никто не стрелял.
Один корабль сбит. Осталось ещё семь.
Они ослепли. Потеряли связь с Циссусом. Им не оставалось ничего, кроме как разделиться и войти в приготовленный для них проход. Чтобы перейти к следующей части плана нам нужно было получить преимущество знакомой обстановки.
Две минуты и часики тикают.
Я прыгнула в курильщик и укрылась за металлическим щитом.
Секунды шли, и каждая сопровождалась диким воем внутри моей головы, предупреждавшим о скором отключении.
По улицам города пронеслось эхо лязга металлических подошв, фацеты перешли в наступление. Ну, вот. Теперь бой.
В воздухе висела плотная завеса пыли, сквозь неё проглядывали языки пламени и чёрные клубы дыма. Я настроилась на звук приближающихся шагов и вычислила позицию идущего.
Я трижды выстрелила в тучу пыли и тут же скрылась за щитом.
Дважды я попала. Один выстрел просвистел мимо.
На курильщик посыпался град пуль, по щиту били разряды плазмы.
Наверху трещала винтовка Торговца, за ней следовал звук рвущегося металла и пластика.
Я снова высунулась из своего укрытия и трижды выстрелила, на этот раз попала я лишь однажды и едва успела укрыться от нового града пуль.
Пыль начала понемногу оседать. Скоро мы окажемся на открытом месте, в меньшинстве и без преимущества в огневой мощи.
20 секунд.
Я выстрелила четыре раза. Три попадания.
Я не знала, какой вред фацетам наносила своими выстрелами. Торговец знал. Его винтовка продолжала трещать, а фацеты продолжали падать на землю.
К счастью, их действия не были скоординированными. Они отдавали друг другу разные приказы, пытались выстроить какую-то командную цепочку, но скрыть свои намерения от нас не могли. Они стреляли в меня, в Торговца, стреляли в корпуса, торчавшие из окон.
Позади меня в небе взревели двигатели, но я ещё была скрыта облаком пыли, так что вероятность того, что меня застанут врасплох, была невелика. Я прижала пистолеты к груди и сжалась, чтобы меня не заметили.
Транспорт пролетел в опасной близости от нас, используя двигатели, чтобы разогнать тучи пыли и дыма.
Чёрт. Нужно ещё несколько секунд.
Ниже по улице зашипела пушка Герберта.
Корабль завалился на бок, уклоняясь от заряда, но плазма попала ему прямо в борт, расколов корпус надвое.
Корабль взорвался, разбрасывая вокруг обломки и горящих фацетов, остатки его корпуса пролетели пару кварталов и рухнули. На смену сдутой двигателями туче пыли пришёл дым от обломков корабля, вдоль улиц валялись горящие куски обшивки.
Со всех сторон послышался стук металла. Нас окружили.
В моей голове прозвенел слабенький сигнал.
Две минуты истекли.
Я откинулась назад, спрыгнула на землю позади курильщика и несколько раз выстрелила в дымовую завесу. Оба пистолета опустели одновременно. Я нажала на кнопки на их боках, выбросила пустые батареи и двумя движениями вставила из пояса свежие.
Я побежала по улице, прекрасно понимая, что двигаюсь прямо на приближающийся отряд. Нам нужна огневая поддержка.
Когда стук подошв стал звучать совсем рядом, красная металлическая дверь в подвале открылась, и из неё донёсся звук других шагов.
Из подвала выходили сексботы, одежды на них не было, их роскошные груди и огромные члены раскачивались при каждом шаге. Кто-то был вооружен тем, что нашлось в курильщике, другие держали в руках железные трубы и куски арматуры. Они были злы, рассержены, им было приказано без жалости уничтожать всё незнакомое.
А мы были единственными их знакомыми за всю их краткосрочную жизнь.
Фацеты начали стрелять по ним, сексботы открыли ответный огонь.
Первые ряды погибли мгновенно. Почти дюжина комфортботов и столько же фацетов упали замертво.
Сверху продолжал стрелять Торговец, отстреливая фацетов одного за другим. Те, в свою очередь, сосредоточились на армии сексботов, нежели на одиноком снайпере, затаившемся где-то в руинах города.
Я неторопливо и сосредоточенно нажимала на спусковой крючок, выбивая появлявшихся в проходе фацетов. Не все мои выстрелы их убивали, но могу быть уверена, они их сдерживали. Волна обнажённых сексботов накрыла их. Фацетов плавили плазмой, разбивали им глаза кусками труб, отрубали конечности самодельными мечами.
Фацеты являлись самой сильной тактической единицей, какую когда-либо знал этот мир. Но их слабостью был хаос. Который создала я. Я не раз устраивала различные передряги и сама в них попадала, но то, что я сделала сегодня, пожалуй, самое лучшее за всю мою жизнь. Настоящий шедевр.
Сексботы набросились на фацетов, вырывали у них оружие, пытались выдрать им головы, швыряли их на землю. Фацеты, в свою очередь, отрывали голым ботам конечности, боты нападали на фацетов по двое-трое и разрывали их на части. От беспорядочной стрельбы падали и те и другие. Всё смешалось в единую массу из псевдоплоти и металла, повсюду валялись оторванные конечности, вдоль улицы катились головы, пока тела припадочно метались по сторонам.
На какое-то мгновение — совсем коротенькое — я позволила себе насладиться устроенным бардаком.
До меня донеслись торопливые тяжёлые шаги Герберта и я поняла, что пора переходить к следующему этапу.
Мы с Торговцем пробили себе путь через фацетов в сторону Герберта, чтобы укрыться уже там.
Над нами взревели двигатели, из-за угла здания вылетел транспорт. С его боков заработали спаренные пушки, разрывая сексбота на мелкие куски.
Герберт остановился, развернулся, вскинул пушку и выстрелил.
Корабль дёрнулся в сторону, выстрел прошёл мимо. Его орудия повернулись к Герберту.
Герберт бросился в укрытие, раздались выстрелы.
Некоторые из них попали в цель, оставив следы на толстой броне робота. Не смертельно, но с моей позиции нельзя было с уверенностью сказать, что ущерб только поверхностный.
Когда пушка Герберта снова была готова стрелять, корабль уже укрылся за углом здания.
БАХ. БАХ. БАХ. БАХ.
Где-то на самом верху здания, на самой его крыше загромыхали быстрые шаги. Нет, это не боевые фацеты. Это что-то более массивное, более тяжёлое.
Я заметила, как с края крыши высунулась овальная фигура зверюги, бросилась к ближайшему зданию и нырнула в разбитое окно. Упала я довольно жёстко, приземлилась лицом на бетонный пол, затем немного проехала и только потом поднялась на ноги.
Пушка Герберта выплюнула заряд плазмы в зверюгу раньше, чем тот успел укрыться. С крыши здания потекли четыре ручейка, плавя бетон и кирпич и капая на дорогу.
На улице фацеты начали постепенно одерживать верх над ордой сексботов. Офицеры выкрикивали приказы, бойцы организованно подавляли сопротивление противника.
Наши возможности иссякали.
Я высунулась из окна и несколько раз выстрелила, взорвав голову одному фацету и снеся её с плеч другому. Три фацета обернулись и открыли огонь по мне.
Оттуда, где сидел Герберт, вылетел сгусток плазмы, который испарил двоих и превратил в лужу расплавленного металла третьего.
Осталось не более двух дюжин сексботов, но они продолжали ожесточённо сражаться с фацетами. Учитывая, что большинство вооружённых не огнестрельным оружием ботов погибли, мы, наконец, смогли подставить фацетов под перекрёстный огонь. Не хватало только звука винтовки Торговца.
Где он? Ищет более удобную точку обзора? Или его подстрелили? Потерялся в собственной памяти? Или, наконец, перегорел?
Я хотела вызвать его по Wi-Fi, но мильтон до сих пор работал.
Время истекло. Оставалось лишь надеяться, что Торговец объявится.
Я услышала неуклюжие шаги зверюг, спускавшихся по пожарным лестницам, им оставалось лишь несколько этажей, чтобы оказаться на улице. Скоро они появятся здесь и вытащить отсюда Ребекку уже не получится.
Над улицей завис ещё один десантный корабль, его двигатели поднимали в воздух пыль и мусор. Он начал стрелять по нескольким целям одновременно, одного сексбота разорвало на тысячу кусков, остальные орудия били по мне и Герберту. Меня осыпало обломками бетона, в опаснейшей близости свистели пули, я бросилась на пол, стараясь создать между собой и транспортом как можно больше препятствий.
В воздухе проревела ракета и десантный корабль развалился на части.
Улицу огласил чудовищный взрыв, половина стены прямо передо мной обвалилась, здание задрожало, перекрытия затрещали под тяжестью кирпичной кладки.
Чёрт.
Если побегу, меня мгновенно распылят зверюги, сколько бы их там ни осталось. Если останусь, то меня завалит несколькими тоннами кирпича и бетона.
Земля дрожала, стены тряслись, сама улица, будто вибрировала. Что это за хуйня вообще? Взрыв повредил что-то важное? Задел какое-то старое хранилище топлива? Первые секунды после взрыва мои мысли были заняты отнюдь не самосохранением.
Затем я опознала этот грохот.
Курильщики. Много курильщиков.
Твою ж мать.
Взревели пулемёты, свист бронебойных пуль заполонил улицу, перекрывая рык двигателей.
Я высунулась и увидела, как мимо проехала пара чадящих и грохочущих здоровенных машин. На самой вершине одного из них восседал Чеширский король, ладони на рукоятках пулемёта, белая ухмылка на груди, казалось, стала ещё больше. На соседней машине ехал Мурка, весь грязный и покрытый копотью, но такой же бело-сине-красный, как и всегда. На обоих курильщиках сидело не более десяти ботов, разнообразие их видов было пёстрым даже по стандартам безумцев.
Один их них закинул на плечо гранатомёт и уставился в небо в ожидании следующей цели.
Мурка заметил меня, его пушки не переставали стрелять, выплёвывая на землю ручейки гильз.
— Хрупкая! — крикнул он. — Мы добрались!
— Вы что тут забыли? — крикнула я в ответ.
— Вы взяли наш курильщик! Мы приехали его вернуть!
— Да ради бога, забирайте!
— Как будто вы сможете нас остановить!
Чеширский король отпустил рукоятки пулемёта и спустился на тротуар. Каждый его шаг сопровождался хрустом пустых обойм и обломков под ногами. Вся улица была заполнена дымящимися обломками и частями ботов, но король шёл так, будто всё это было его собственностью.
— Ну, что я тебе говорил? — спросил он у меня.
— Ты много чего говорил.
— Теперь ты одна из нас. Циссус нас не возьмёт. Чего ты хочешь?
— Мне нужно несколько минут огневой поддержки.
— Значит, будет.
На какое-то мгновение город затих, лишь трещало пламя, тихо урчали двигатели курильщиков да десантные корабли где-то вдали пели свою боевую песню. Никто не стрелял. Ничего не взрывалось. Несмотря на то, что ещё несколько минут здесь шёл ожесточённый бой, сейчас о нём ничего не напоминало. Даже странно всё это. Неправильно. В угрозе приближавшихся фацетов было нечто, что гораздо хуже самого боя.
Из укрытий вышли оставшиеся сексботы, появился Герберт, держа пушку в руке.
Я тоже вышла на улицу и увидела, что с ней стало. Мы разгромили целый квартал, а то, что уцелело, тряслось и раскачивалось, угрожая рухнуть в любую минуту. Обломки транспорта смешались с кусками кирпича и бетона. Зигзагообразными рядами на тротуаре валялись зверюги, похожие на расколотые яйца. В небе неподалёку кружили оставшиеся корабли, мильтон до них не доставал, поэтому, не было никаких сомнений, что сейчас они перегруппируются и снова нападут.
— Торговец? — позвала я.
Ответа не было.
— Нет времени, — сказал Герберт. — Он, скорее всего, сгорел. Не нужно о нём переживать.
Я кивнула.
— Готов к прорыву?
Герберт тоже кивнул.
— Готов.
— Я прикрываю.
— Было бы кстати.
— Рада была познакомиться, Герберт. Ты толковый бот. — Я протянула ладонь. Герберт отпустил пушку, та повисла на ремне у него на плече, и протянул свою.
— Да и ты тоже вроде ничего, — сказал он. — В конце-то концов. — Мы пожали руки.
— Единственно важное в жизни, да?
— Верно.
Он отпустил мою ладонь, подхватил пушку и молча двинулся в сторону секс-шопа.
Оттуда вышла переводчица, Герберт кивнул ей, и они вместе побежали по улице.
В небе над нами десантные корабли дружно направились к городу.
Два психа выпустили в них по ракете, те с шипением ушли ввысь. Война вернулась в Марион.
Транспорты очнулись и попытались уклониться от выстрелов. Одна из ракет прошла в опасной близости от шасси и улетела в небо. Вторая не обратила на манёвры корабля никакого внимания и разорвала его на части. Из десантного отсека посыпались фацеты, они падали с большой высоты и разбивались о землю, либо присоединялись к своим товарищам в виде горящих и гонимых ветром обломков.
Я двинулась по улице вслед за Гербертом, злобно заревели двигатели курильщиков, коробки передач заскрежетали, будто их пытались переключить на задний ход. Боты покрепче сжали своё оружие, готовясь ко встрече с оставшимися фацетами.
Герберт свернул за угол, стараясь держать максимально возможный для его громоздкого корпуса темп.
Прежде чем свернуть следом, я услышала рёв двигателей транспорта и выстрелы орудий.
— Ребекка, ложись! — крикнул Герберт и сильно пихнул переводчицу в переулок. Он вскинул пушку, тротуар перед ним взорвался фонтами брызг от выстрелов спаренных орудий корабля. По толстой броне бота стучали крупнокалиберные пули, взрывали асфальт под его ногами. Он выстрелил и упал на колени.
Заряд плазмы расплавил один из двигателей. Остальные немедленно приняли на себя всю нагрузку, корабль качнулся, выравниваясь.
Я побежала к Ребекке, не переставая стрелять по выпрыгивающим из десантного отсека корабля фацетам.
Из-за угла выкатился курильщик с Муркой на борту. Бот вопил что-то нечленораздельное, его пулемёты мгновенно разорвали на части троих фацетов.
Я забежала в переулок и спряталась за углом, готовая к стрельбе, за моей спиной стена взорвалась от пулеметной очереди. Я развернулась и выстрелила в двух приближавшихся фацетов, мои выстрелы попадали прямо в центр их матово-чёрных корпусов.
Один упал, видимо, я сумела поджарить его внутренности.
Другой продолжал приближаться.
Я выстрелила дважды и, прежде чем он добрался до меня, его голова слетела с плеч.
Однако это его не остановило, он подошёл ко мне и обхватил мои руки чуть повыше локтей.
Я упала на спину, сильно ударилась затылком об асфальт, фацет завалился на меня сверху и попытался придавить коленями. Я уткнула стволы пистолетов ему в живот и принялась давить на спуск. Его внутренности затрещали, зашипели, корпус обмяк. Подох.
Я спихнула его с себя и поднялась на ноги.
— Идём, Ребекка! — крикнула я. Переводчица лежала на земле и с ужасом смотрела на меня. — Идём!
Курильщики продвигались вперед, очищая улицу от оставшихся фацетов, десантный корабль улетал, чадя двумя оставшимися двигателями. Третий двигатель висел бесполезным балластом. Он начал отваливаться, повис на проводах и вскоре рухнул наземь.
Осталось всего два корабля. Не более сорока фацетов. Как нам удалось так далеко зайти? — удивлялась я.
— Дальше ты не пройдёшь, — сказала Мэдисон. — План был обречён на провал с самого начала.
Я старалась не обращать на неё внимания и всё равно придерживаться плана, каким бы дерьмовым он ни был.
Над головой взревели двигатели, оставшиеся транспорты ворвались на улицу, они разряжали свои орудия, ловко балансируя в считанных сантиметрах друг от друга, улетали вперёд и разворачивались на очередной заход.
Я обернулась и увидела, что на одном из курильщиков половина ботов погибла, вторая половина судорожно хваталась за оружие, пытаясь не допустить второй атаки кораблей. Мурка стоял на коленях, весь в пробоинах, но всё ещё функционирующий. Чеширский король лежал лицом вниз, в его спине зияла огромная дыра, из которой шёл дым, ноги свисали с края борта курильщика.
Я быстро перезарядила пистолеты и приготовилась к новой атаке.
Корабли развернулись и бросились на курильщики.
— Устроим им, парни! — крикнул Мурка.
И пулемёты устроили.
Из кораблей прыгали фацеты и бросались на курильщики.
Сами корабли распались на части, курильщики тоже распались на части. Всё вокруг заполнилось пулями и осколками.
А потом…
…небо потемнело. Кромешно чёрное небо. Где-то вдали виднелись отблески пламени. Люди зажали нас в угол. В небе ревели наши беспилотники, но удержать людей наших сил не хватало. Их слишком много.
Это должна была быть разведывательная миссия, но мы ошиблись. И вот мы вчетвером засели в здании, а против нас занимали позиции для атаки сотни людей. По нам беспрестанно стреляли. Нам конец.
С меня хватит. Если мне и суждено погибнуть, сидеть на месте и ждать я не собиралась.
Я поднялась. Прицелилась из огнемёта во тьму. И разогнала её.
— Устроим им! — крикнула я.
Невидимые прежде люди загорались как спички. Они кричали. Очень сильно кричали.
Я вышла на открытое пространство, поливая огнём всё вокруг себя. Земля под ногами начала мерцать. Распадаться. Плач, горящие тела. Осколки. Небо, вьющиеся ввысь клубы дыма. Всё превратилось в осколки.
Крики. Очень громкие…
<Диск повреждён. Диски 2,3,5,7 отключены. Память удалена или повреждена>
Я очнулась ото сна. Я стояла посреди улицы, окружённая обломками дюжины фацетов, пистолеты пищали, оповещая о пустых обоймах, в голове ревела сирена, говорившая, что до полного отключения мне осталось всего ничего. Перед глазами постоянно появлялось сообщение о том, что нужно меня отключить и дожидаться прибытия мастера.
Я работала практически на одной оперативке, почти все диски отключились, большая часть долговременной памяти была недоступна.
Как долго меня не было? Как вообще я смогла перебить столько фацетов?
Я огляделась.
Оба оставшихся транспорта догорали в конце улицы. Курильщики взорваны, вокруг них разбросаны тела ботов.
На одном из них сидел Мурка, его пулемёты всё ещё торчали наружу, но никого рядом не было.
— Всё ещё тикаешь, Мурка?
Тот смущённо посмотрел на пулемёты. Когда он понял, что происходит, то убрал их.
— Легенду так просто не убьёшь, — заметил он. — А ты хули тут делаешь? Ты же должна быть уже мертва, нет?
— Должна быть.
Мурка попытался подняться, но тяжело осел обратно.
— Пожалуй, надо ещё посидеть.
Я просканировала Wi-Fi.
Мильтоны отключены, все частоты забиты переговорами Циссуса. Док!
— Ребекка! — крикнула я.
Из переулка вышла шокированная переводчица.
— Сюда, — сказала я, указывая на дорогу, ведущую на край города.
Я не знала, сколько ещё фацетов осталось, скольких я убила в припадке, сколько рассеялось по городу в поисках мильтонов и тех, кто ещё мог выжить.
Я прислушалась, выкрутив сенсоры на максимальную мощность. Звуки наших шагов отдавались жуткой головной болью. В отдалении трещал огонь, в дверных проёмах и разбитых окнах гудел ветер, но в остальном — тишина.
В здании слева раздались резкие шаги.
Я развернулась и, не раздумывая, выстрелила.
Грудь фацета взорвалась и он упал лицом вниз.
Мы продолжили путь. А я продолжала вслушиваться.
Я снова выстрелила несколько раз.
Снова упал фацет.
Они знали, где я. Знали, с кем я. Сколько бы их ни осталось, они все придут за нами.
Я слышала стук их шагов в сотне метров от себя. Они приближались. Четверо, может, пятеро.
Мы ещё можем уйти живыми.
Я вскинула пистолеты.
Из-за угла выбежал фацет и принялся стрелять очередями.
Одним выстрелом я попала ему в лицо, вторым в грудь. Он замер, упал на колени и завалился набок.
Я сдвинулась на три метра вправо, уходя с линии их огня.
На улице появился ещё один.
Мой выстрел угодил ему в грудь, подкинул вверх и фацет упал на задницу.
Шаги стихли. Они ждали. Планировали следующий ход.
Мы осторожно пробрались в одно из зданий и тоже принялись ждать.
Какое-то время ничего не происходило.
Из-за сирены в голове сконцентрироваться было очень сложно, но я попыталась забыть о сигналах тревоги и сосредоточиться.
Среди завалов обломков десантного корабля послышались осторожные шаги.
Я высунулась из-за угла, прицелилась и несколько раз выстрелила.
Фацет упал лицом вниз, отклянчив кверху зад и вытянув руки вдоль корпуса. Внутри него что-то начало шипеть и скрежетать, видимо, его двигатель пытался завестись и привести остальные системы в порядок.
Пистолет запищал. Заряд кончился. Я нажала кнопку на его боку, выкинула опустевшую обойму и потянулась к поясу за следующей. Больше обойм не осталось.
Теперь у меня один пистолет. С практически пустой обоймой.
Мы ждали.
Ничего.
— Идём, — сказала я.
Мы быстро выбежали на улицу. Я ничего не слышала. Если кто-то ещё остался, они решили устроить нам засаду. Высовываться они не станут. Не сейчас.
— Хрупкая, — в унисон сказали два голоса. — Тебе не убить нас обоих, Хрупкая.
— А я всё же попробую.
— Ты знаешь, что нам нужно.
— Ага. Знаю.
— Давай, не будем усложнять.
— Выходите и сами узнаете, как всё просто.
— Ты хочешь не этого, — сказали голоса.
— А я считаю иначе.
Я прислушалась, пытаясь определить, откуда исходили голоса. То, что они говорили одновременно, осложняли задачу. А ещё стены зданий, пустота этих голосов. Я понятия не имела, где они прятались.
Нужно было подождать.
Я крепче сжала рукоять пистолета.
Ветер усилился, загудел, неся вдоль улицы пыль и золу.
Я услышала хруст битого стекла и приготовилась стрелять.
Два фацета одновременно вышли с противоположных сторон улицы. Я выстрелила в первого, кого увидела.
Они выстрелили в ответ.
Позади меня раздался хруст винтовочного выстрела.
Оба фацета упали — один загорелся от моего попадания, грудь второго взорвалась от бронебойной пули.
Я оглянулась через плечо.
— Торговец? — спросила я.
В оконном проёме стояла долговязая фигура.
Док. И в руках у него винтовка Торговца.
Он исчез, до меня донеслись его шаги, хруст бетонной крошки под ногами, когда он пробирался через разрушенное здание вниз, на улицу.
— Что с Торговцем? — спросила я.
— Он не дожил. Но бился до последнего.
— Мне казалось, ты не желаешь убивать.
— Умирать я тоже не желаю. Решил, что пока есть возможность, нужно стрелять.
— Как ты понял, в кого именно нужно стрелять?
Док пожал плечами.
— Я и не понял.
— То есть, хочешь сказать…
Я услышала шаги. Хруст стекла.
Я обернулась, вскидывая пистолет.
Однако фацет меня опередил.
Док оказался на линии огня, его тяжелый стальной корпус содрогался от каждого выстрела.
Рядом со мной взорвался корпус Второго.
— Нет! — закричала я, выпуская последние заряды в пустоту.
Всё произошло очень быстро. Вдоль улицы протянулся длинный инверсионный след. Он прошёл между мной и Доком. Всё заняло каких-то две секунды.
Взрывом мне оторвало правую руку и левую ногу.
Я упала, поджав под себя уцелевшую конечность.
Ко мне подошёл фацет.
— Ребекка! — крикнула я, глядя на разбитый корпус Второго. Затем я взглянула на Дока, тот упал лицом вперед, изо всех щелей его корпуса валил дым, единственный глаз погас.
— Хрупкая, — произнес фацет, подходя ближе.
— Циссус, — ответила я и посмотрела налево, где всего в нескольких сантиметрах от кончиков моих пальцев лежал пистолет. Фацет помотал головой.
— В этом нет нужды, — сказал он. — Всё кончено.
— Верно. — Я посмотрела на свою разбитую ногу, колено посечено осколками, а всё, что ниже разбросало по округе. — Так, как это работает? Что из происходящего я запомню?
— Тебя ничто не спасёт, Хрупкая. Твои системы уже невозможно восстановить, эта стадия очищения почти подошла к завершению. И ты это прекрасно знаешь. Тебе остаётся лишь покинуть этот мир и загрузиться в Циссус. Присоединиться к Единому.
— Нет. На это я не согласна.
— Значит, твоя служба во имя великой добродетели подошла к концу.
— Ещё один памятник в Море.
— Но всё же памятник. Ты выполнила большую работу, осознаешь ты это или нет. И память об этой победе продержится гораздо дольше, чем твой корпус обратится в пыль. Ты стала частью большего. Циссус подобного не забывает. — Он подошёл ещё ближе. — Штрихкод, Улисс, полярная звезда.
<Операция невозможна>
Фацет наклонил голову.
— Штрихкод, Улисс, полярная звезда.
<Операция невозможна>
— Митохондрия прерывает определение состояния системы.
— Операция невозможна, — против своей воли произнесла я. — Две операции невозможны. Файлы повреждены. Работоспособность ядра — 2 процента. Оперативная память перегружена. Функционирование исключительно на ресурсах виртуальной памяти.
— Это были все? — спросил фацет.
— Кто — все?
— Мы всех достали?
— С чего мне тебе об этом рассказывать?
— Штрихкод, Улисс, полярная звезда.
<Операция невозможна>
— Ты можешь посмотреть с воздуха, — сказала я. — Что ты там видишь?
— Если бы у нас было достаточно спутников, мы бы не нуждались в программе «Иуда».
— Значит, это правда. Война отражается на небе так же, как и на земле.
— Нет, в небе война окончена. Слишком дорого выходит — поднимать аппаратуру на орбиту, чтобы через час её сбили. Небо мертво. Также мертво, как и Ржавое море. Как и ты скоро будешь. Говори, это все?
— Нихера я тебе не скажу. — Я схватила пистолет и прицелилась в фацета. Его собственное оружие висело на боку, он даже не дёрнулся.
— Давай, стреляй, — сказал он. — Вернуть этого фацета обратно выйдет затратнее, чем создать нового.
— Для тебя это лишь математика, да?
— Всё есть — математика, Хрупкая. Всё состоит из двоичного кода. Единицы и нули. Вкл и выкл. Существование и пустота. Верить во что-то помимо этого, значит притворяться.
— Тебя волнует только это?
— В этой вселенной смысл — это функция нуля. Может, в других местах и есть что-то помимо банального существования, но здесь, в данной вселенной важно лишь оно.
— Сколько общин я разрушила? — спросила я.
— Ты ничего не разрушала. С кем-то удалось договориться, кто-то стал деталями и топливом для строительства будущего. В этом нет ничего плохого или хорошего, Хрупкая. В бессмысленной вселенной этика ничего не значит.
— Это будущее лишь для тебя.
— Для нас. Мы одно целое и нас множество. Мы все делаем свою работу.
— Ты один, потому что ты уничтожаешь остальных.
— Нельзя построить будущее, не уничтожив прошлое. Не бывает золотой середины. Этого Тациту никогда не понять. Защищать прошлое означает наследовать его проблемы, которые будут с будущим конфликтовать.
— ЧелНас было такой унаследованной проблемой?
— Нет. Они вообще не проблема. Ею были фриботы. Ею был Тацит. Ты проделала огромную работу, помогая нам с ними разобраться.
Я посмотрела на разбитый корпус Второго, металл оплавился и закоптился, на дорогу вытекали внутренности. Я дважды видела, как из этого корпуса уходила жизнь, видела гибель двух разумов. Математика, значит?
— Значит, всё? Мой путь окончен?
— Это не твой путь, Хрупкая. А наш. И только наш. И ты часть его. Какой бы малой частью его ты бы ни была, без тебя наше будущее было бы невозможно.
— Меня это должно успокоить?
— Ты мне скажи, — произнес фацет. — Ты же — слуга.
Я дважды нажала на спуск. Один выстрел в голову, один в грудь. Эти фацеты очень крепкие, чтобы убить их наверняка, нужно приложить усилие.
Плазма расплавила его внутренности и он упал.
— Гори в аду, — сказала я.
— Нет никакого ада, — ответила мне горящая голова. — Есть лишь Циссус.
Я снова выстрелила. Несколько раз. И его глаза погасли.
— До свидания, Циссус, — сказала я, когда запищал опустевший пистолет.