Не очень понимая, что происходит, Виль смотрела.

Вот Хаториан, к которому были обращены слова королевы, вздрогнул и поклонился. Весь какой-то напряженный, как струна. Перевел взгляд на нее:

- Я подожду там, - кивнул в сторону двери.

Протянул Феодоре письмо и вышел.

Несколько секунд после этого царило молчание. А после Феодора спросила:

- Ты ведь понимаешь, что он скоро обернется? - голос ее дрожал волнением и затаенным торжеством.

Так матери говорят о своих младенцах. Он скоро встанет на ножки. Или пойдет. Женщина словно светилась изнутри.

- Да, понимаю, - прошептала Виль.

- И это только твоя заслуга, девочка, - королева кивнула, умолкла на миг, закрывая глаза. - Я так счастлива... Благодарю тебя, Господи, что дал этому случиться.

И опять Виль поразила резкая смена настроения, от сентиментальной расслабленности не осталось и следа. Сейчас Феодора смотрела серьезно, глаза ее щурились, явно что-то обдумывала в голове. А Виль, воспользовавшись случаем, спросила о том, что ее сильно обеспокоило в словах королевы:

- Леди Феодора, но если Хаториан, то есть, его величество... обернется драконом...

- Ну же, спрашивай, девочка, - кивнула королева.

- Что станется с его братьями. С Хатором? Они просто исчезнут?

- Откровенно говоря, я очень ждала, что ты спросишь об этом, - проговорила Федора.

Она даже встала и отошла А Виль ждала ответа. Наконец королева - мать повернулась.

- А ты бы НЕ хотела, чтобы они исчезли. Верно?

- Верно. Я... привыкла к лордам - рыцарям, люблю их как братьев. И Хатора, - тут она улыбнулась. - Это хитрое старое чудовище.

Тут уж королева негромко рассмеялась, прикрывая рот рукой. Но потом посерьезнела и спросила:

- Можно. Это можно сделать, принцесса Вильгельмина. Но...

- Что? - тревожно спросила Виль.

- Скажи, девочка, - проговорила Феодора, пристально на нее глядя. - Ты бы смогла отдать ради этого всю силу своей магии и все стихии?

То есть, всего-то... отдать то, что она тут исключительно благодаря Хаториану получила? Да ради того, чтобы сохранить жизнь братьям, она отдала бы куда больше! Перед глазами промелькнули все шестеро. И Хатор.

- Да. Конечно. Я готова. Когда?

- Хорошо... - проговорила Феодора, испытывая явное облегчение. - Хорошо. А теперь почитаем, что там пишет твой первый рыцарь.

- Он не мой, - буркнула Виль.

Но королева только махнула рукой, читая письмо Филберта Танри. Прочитав, откинулась на спинку кресла и досадливо цыкнула:

- Похоже, я не всех тогда прикончила.

Видя, что девушка не понимает, добавила:

- Это письмо... Здесь же явный намек на то, как именно расправились с Яросом. Это фактически вызов дракону. По всем грязным правилам, - сплюнула она сквозь зубы и многозначительно шевельнула бровями.

А потом добавила уже другим тоном:

- К тому же, никто не смеет безнаказанно оскорбить единственную возлюбленную дракона. За это положена месть.

Последние слова особенно легли на душу Виль.

- Месть, говорите, леди Феодора... Так вот. За оскорбление я бы хотела отомстить лично!

Королева взглянула на нее и неожиданно расхохоталась, вскинув руки:

- Ах-ха-ха! Кажется, у Джагарта скоро будет новая королева! Боже, как я давно ждала этого дня!

Виль ужасно смутилась, а Феодора склонилась к ней и деловым тоном заговорила:

- Так, девочка моя. Нам надо все подготовить. Непростой будет ритуал, но мы справимся. Месяц... - скользнула по ней каким-то лукавым взглядом. - Думаю, месяц вы с ним потерпите? Хотя... не знаю, не знаю...

И рассмеялась снова.

- Теперь иди, принцесса. А то твой дракон заждался там, за дверью.

Еще и прикрикнула, вытаращив глаза:

- Все, иди!

А девушка покраснела и вылетела за дверь, чтобы тут же угодить в объятия Хаториана. Несколько секунд он прижимал ее к себе, не давая шевельнуться, а потом спросил:

- Ну, ты как?

- Не знаю... Есть хочется,- неожиданно для себя выдала Виль.

Тихонько засмеялся ей в макушку. А в следующее мгновение они, вот также обнявшись. стояли в коридоре уже у входа в ее покои.

- Ну, я пойду? - проговорила Виль, украдкой глядя на дверь, из-за которой в любую минуту могла выглянуть Олеир.

- Иди.

Но оба так и продолжали стоять рядом. И вдруг Виль встрепенулась.

- Оооо! У меня же занятия с Рианатом... Опоздала!

- Все занятия отменяются. С этого дня я сам занимаюсь с тобой, - пробормотал он и потерся носом о ее макушку, выпуская наконец из кольца рук. - Иди.

***

Иди. Потому что еще немного, и я просто не смогу отпустить тебя.

Стоял еще несколько минут и смотрел на дверь. Оставалось только стукнуться головой о стену, чтобы прийти в себя. А потом метнулся в кабинет.

Посмотреть на нее издали, послушать...

***

Те покои, в которых жила Виль, были когда-то его комнатой в детстве. А Феодора еще тогда и устроила это зеркало, чтобы иметь возможность наблюдать за ним. Теперь вот ему пригодилось.

Не успел войти, припал к зеркалу, да так и застыл.

Олеир в покоях не было, а девушка зашла в комнату, покружилась, раскинув руки, будто в танце, и прильнула к окну. Потом тихонько засмеялась, сложила руки на груди и снова пошла кружиться по комнате.

Чуть не наткнулась на столик, на котором стояли фрукты и тарелка с печеньем. Поглядела, покачала головой то в одну, то в другую сторону... Отщипнула кисточку винограда и побежала в ванную.

Что-то промурлыкала тихонько, снимая с себя одежду, а потом встала на бортик бассейна во весь рост, прекрасная в своей наготе, словно морская русалка, и нырнула в воду, исчезнув среди водяных лилий.

***

Его и раньше будоражило от этого зрелища, а сейчас творилось что-то непонятное, Усидеть на месте не мог, состояние такое, будто уже трансгрессировал, исчез, а нигде не материализовался. Кровь застучала в висках, заставляя томиться желанием.

А она вынырнула, отбросила назад мокрую копну темных волос, засмеялась, стала перекатывать пальцами лотосы.

Закрыть бы глаза, да не слушать...

Но ни за какие блага он не смог бы этого сделать.

Смотрел, чувствуя, как разгорается в груди огонь. Смотрел как она, высунувшись из воды, играет большими бело-розовыми цветами. Как жемчужные капли стекают по нежной, почти прозрачной коже.

И вдруг она запела, повторяя на все лады его имя.

Последний предел.

И как он оказался там, в в ее ванной, не понял сам.

***

Случайно вскинула взгляд и замерла. Мерещится.

У края бассейна стоял Хаториан. А глаза... Узкие драконьи зрачки огнем горят. Шевельнулся, тряхнув волосами.

- Ты... звала меня...

Что?

Когда поняла, что не мерещится, все равно не могла пошевелиться. Его взгляд, пламя... она в нем тонула. Пламя стало затягивать, разгораться в ней томлением. Непонятная слабость мягко накрыла, забирая воздух из легких.

- Я... нет... - прошептала через силу.

- Ты... - придвинулся совсем близко и сел на бортик бассейна, потянулся к цветку, плававшему рядом. - Ты пела... Помнишь?

Мгновенный стыд залил ее румянцем, опомнилась.

Поскорее занырнуть поглубже! Так, чтобы только нос из воды торчал.

- Уходи. Пожалуйста.

А губы дрожат от сдерживаемого страха.

Он дернулся, словно она его ударила, протянул руку.

- Не надо, не гони меня. Я никогда не причиню тебе вреда. Не сделаю ничего против твоей воли.

И Виль почему-то успокоилась. Он своего слова не нарушит. Поверила.

«Как в то, что завтра взойдет солнце...»

- У тебя... лепестки в волосах... - проговорил он, сбиваясь.

Низкий голос подрагивал, будто теплым мехом кожи касался.

- Где? - пролепетала Виль, трогая мокрые волосы.

- Тебе не видно. Дай, я сниму.

Он смотрел на нее, просто смотрел. Глаза драконьи, яркие, а взгляд, словно сладкий дурман. Ни сил нет противиться, ни желания.

Сама не заметила, как подплыла к самому бортику, уселась в воде на ступеньку. А он медленно протянул руку, невесомо прикоснулся и снял с волос бело - розовый лепесток. Забрал себе в ладонь.

Виль затихла, потому что от этого простого жеста ее укутало истомой. Захотелось прикрыть глаза, только чтобы он ее так же нежно касался. Гладил по волосам.

И он гладил. Невесомо, нежно.

Едва касаясь, проводил кончиками пальцев по шекам, от виска к подбородку. Смотрел в глаза, не отрываясь. А воздух вокруг них густел, превращаясь в жидкий мед. И этот жидкий мед заливался в легкие, делал дыхание сладким, заставлял замирать сердце.

Пусть он ее поцелует... пусть... Пожалуйста...

Почему же он не целует ее...?

Закрыла глаза. Какая-то блаженная пытка...

Поцеловал.

И мир опять исчез. Осталась только мелодия, будто медовая нить, путеводная в темном лабиринте. Ее поет сердце, потому что иначе из лабиринта не выбраться... Она точно знала, что надо, правда, не совсем понимала, зачем.

Но надо выбраться, надо!

***

Когда пришли в себя, оба сидели в бассейне по шею в воде и тонули в поцелуях. Он как был, в одежде, и ее каким-то образом умудрился завернуть в простыню. Виль даже и не заметила, когда Хаториан это сделал.

Глаза его бешеные, счастливые, светлые.

Только сейчас Виль поняла, что имела в виду королева - мать, когда говорила:

- Думаю, месяц вы с ним потерпите? Хотя... не знаю, не знаю...

Вот и она теперь не знала, как им это вытерпеть.