Все те дни, что шла бешеная подготовка принцессы Вильгельмины Ванлерт на роль молодой королевы Джагарта, из Илтирии поступали вести одна неприятнее другой. Разумеется, девушке после первого случая больше ничего не говорили.
Хаториан не хотел волновать свою единственную возлюбленную той гадостью, что ему доносили. А королева - мать вообще категорически запретила кому бы то ни было поднимать политические темы и отвлекать ее молодую ученицу от главной цели.
Но и Илтирию никто из виду не упускал.
Лорды и Хаториан по очереди патрулировали предгорья, имея возможность наблюдать, как первой рыцарь по ночам выжигает собственные деревни. Видели они и степняков, и мага, который накладывал иллюзию, так, что несчастные жители селений принимали особым образом расположенный отряд всадников с факелами за крылатого огненного змея.
И дикую резню, которую потом там устраивали. Махинация могла бы заслужить восхищение по части изобретательности, если бы не сугубая подлость и цинизм всей этой затеи.
После второго нападения, случившегося почти сразу вслед за первым. Хаториан, понимая, к чему все идет, велел Виллоуру тайно предложить королю Ансельму помощь. Маг явился порталом прямо во внутренние покои короля Илтирии и имел с ним беседу с глазу на глаз. Виллоур не стал пересказывать содержание, просто дал Хаториану увидеть свои воспоминания.
Король Ансельм сначала встретил его в штыки, а потом, осознав, что более не владеет ситуацией, и понимая, что сам виноват во всем случившемся, заявил, что примет свою судьбу, какой бы она ни была. Невзирая на его заявление, Хаториан велел обеспечить защиту королю Ансельму и его несовершеннолетней дочери, принцессе Амелии. Виллоур выразил полную готовность и отослал для постоянного присутствия в столице троих магов наблюдателей.
Надо сказать, что подобный припадок преданности возник у него не на пустом месте. Дело в том, что...
Со стороны Хаториана это был своеобразный жест доброй воли. А может быть, один влюбленный мужчина просто понял другого... В общем, он таки передал Феодоре его заверение в неизменной преданности. Услышав имя Виллоура королева мать изобразила кокетливое изумление:
- О, это тот милый юноша, что был в меня влюблен? Хорошо, я пошлю ему вестника...
Хаториан немного знал свою приемную мать. У этой дамы всегда было добрейшее (железное) сердце, хоть и вовсе не расположенное дарить свою любовь разнообразным поклонникам. Однако преданность она ценила. И уж неизвестно, что она написала старому магу, но тот был окрылен, словно юный поэт, которого внезапно посетила муза.
***
А королеве Феодоре, обладавшей помимо всего прочего, еще и даром предвидения, было просто необходимо до начала войны женить Хаториана и наречь новую королеву. Потому что иначе она видела гибель своего приемного сына.
Но когда все свершилось так, как она желала (или почти так, семиголовый дракон в ее планы явно не входил), Феодора смогла наконец немного расслабиться. Теперь, будучи полноценным драконом и сохранив при этом все свои способности и рыцарей братьев, король Джагарта стал практически неуязвим.
Увы, из-за нависшей над ними угрозы войны, она смогла выделить ему вместо нормального медового месяца всего три дня, чтобы насладиться счастьем. Очень надеясь, что за это время ничего особо важного не произойдет.
Но кое-что важное все-таки случилось.
***
Песчаное ложе любви по странной прихоти древних королей - драконов почему-то именно в той части пещеры, куда солнечные лучи добирались в первую очередь. А на дворе конец июня. Понятно, что кое-кому, почти не спавшему короткой летней ночью, пришлось вставать в самую рань.
А некоторым повезло, потому что Хаториан, проснувшись первым, соорудил из своей рубахи некое подобие занавески перед ложем. Чтобы Виль можно было еще немного поспать.
Но увы, недолго. Решив сделать любимой маленький сюрприз в виде завтрака в постель, стал возиться с корзиной еды и случайно смахнул локтем серебряные чаши. Поднялся грохот. Виль от этого проснулась и уставилась на него.
Так и застыл вполоборота, беззвучно чертыхаясь с досады.
***
Она потрясенно смотрела на него. Голого по пояс, освещенного утренним солнцем, золотившим гладкую кожу и длинные волосы, собранные в небрежную косу. И задыхалась от восхищения и дурацкой зависти самой себе.
Такой... такой... Красивый...
И весь ее.
Но выглядел он сейчас нелепо до крайности, хлопая круглыми голубыми глазами, и она не удержалась:
- Так, так, ваше величество, ну и вид... таскаете еду потихоньку, пока никто не видит?
Хаториан тут же отмер, повалился на пол, прислоняясь к стене рядом с ней, и расхохотался:
- А помнишь, как ты тырила пирог с дворцовой кухни короля Ансельма? Помнишь? Думаешь у тебя вид был лучше?
- Ах-ха! - подскочила на ложе она, тыча в него пальцем. - Так это был ты?!
- Я... - пробормотал он, внезапно охрипнув.
И потянулся к ней. Виль как-то вдруг поняла, что она на самом деле голая, и застеснялась, кутаясь в платье, служившее им ночью то ли простыней, то ли покрывалом.
Но поздно. К взаимному удовольствию, дракона уже было не остановить.
Потом, положив голову ему на грудь, она спрашивала, выводя пальчиком замысловатые узоры:
- Слушай, а почему мне совсем не было больно? Я слышала, что первый раз всегда...
Он расслабленно улыбнулся, не открывая глаз.
- Разве я мог допустить, чтобы тебе было больно?
- Уффф! - пихнула его в бок. - Значит, все-таки магия? Я так и знала!
- Что ты знала? Что?!
И пошел на нее в атаку щекоткой. Виль долго вопила, что это нечестно, вырывалась, захлебываясь от смеха, потом взмолилась о пощаде.
- Мыться будешь? Тут в скалах источник есть, - спросил он, когда та перестала буравить его сердитыми синими глазищами. - Хотя мне ты и так нравишься...
Он смотрел на нее, склонив золотоволосую голову набок, яркие голубые глаза светились теплом, и Виль снова застыла, не в силах оторвать от него взгляд. Чем кажется, снова спровоцировала дракона на разнообразные действия.
Однако ей удалось уговорить его не тянуть загребущие руки. Солнце уже высоко, скоро полдень, а они еще из постели не выбрались. Ей было интересно посмотреть все вокруг, вчера только краем глаза видела.
Сначала мылись, застряв надолго в узкой расселине между скал, откуда стекал маленький прохладный водопад. Потом все же решили навести хоть какой-то порядок и поесть. И пока Виль прибиралась в импровизированной спальне, Хаториан опять полез в корзину с едой.
- Мммм! Да тут мясной пирог! - и тут же потянул в рот. - Уммм... Мммм! Как вкусно! Мммм!
- Я то думала, в кого пошел Хатор? - смеялась Виль, пытаясь отобрать у него кусок пирога, а он уворачивался.
Пирог все-таки поделили, но за это ей пришлось устроиться у него на коленях и смириться с тем, что он будет кормить ее сам. Оказалось, даже очень неплохо...
Ели, вспоминая ее первый день в Джагарте. Путешествие в скалах, лекцию о террасном земледелии.
- Так я не поняла, сельское хозяйство твой любимый конек или Хатора? - спросила Виль.
Хаториан только открыл рот, чтобы ответить и вдруг застыл, внезапно окаменев. А потом поднял куру и сказал:
- Войди.
***
В пещере материализовался Хатор, смущенно поморщился, глядя на Хаториана и склонился перед Виль:
- Простите, королева, что помешал...
Сразу повисло напряжение. Она молча пожала плечами. Понятное дело, Хатор не появился бы тут без причины. Значит, случилось что-то из ряда вон выходящее.
- Говори, - коротко приказал Хаториан.
Хатор был серьезен и собран, привычные ехидные искорки не горели в его глазах. Начал с главного.
- Вчера ночью Филберт Танри низложил Ансельма и объявил войну Джагарту.
Хаториан коротко кивнул и встал, ссаживая Виль с колен.
- Подожди, дослушай, - проговорил Хатор, поднимая ладонь. - Сядь, брат.
- Хорошо, - тот не сразу, но уселся обратно, притянув к себе Виль. - Расскажи, что произошло.
- Этот... первый рыцарь... даже не стал брать штурмом дворец. Сам знаешь, что он успел за это время подготовить почву для восстания. И ночью, когда на площади перед дворцом собралось чуть не треть столицы, опираясь на армию и вождей степняков, с которыми заключил договор о мире, объявил себя перед всей этой толпой королем Илтирии.
- Чего-то примерно такого я и ожидал, - задумчиво проговорил Хаториан. - Ансельм не пострадал?
- Нет. Виллоур обеспечил ему защиту, - ответил тот. - Гораздо хуже, что первый рыцарь, а теперь уже самозванный король Илтирии открыто обвинил Ансельма в сговоре с драконом. Что тот якобы поставлял ему девственниц. В свете последних событий, естественно, поднялся вопль. Долой дракона!
- Естественно, - эхом повторил Хаториан.
- Доколе наших дочерей будут приносить в жертву чудовищу! И все такое... - продолжал Хатор. - А после всего его самозванное величество Филберт изволили потребовать вернуть ему похищенную драконом невесту, принцессу Вильгельмину Ванлерт. Виллоур от лица Джагарта заявил, что это невозможно, так как... Сам понимаешь. Виллоура и его людьми пытались растерзать. Но не волнуйся, с ними все в порядке, магов Джагарта не так-то просто взять на испуг.
- Это все? - спокойно спросил Хаториан.
- Нет. Филберт объявил Вильгельмину Ванлер изменницей и государственной преступницей, и... - Хаториан брезгливо выдохнул. - Короче, он прислал письмо и официальный вызов. А сейчас все его полчище стоит у предгорий Джагарта. Подошли порталами.
Хаториан молча поднялся с места.
- Садись брат. Расслабься, - с нажимом проговорил Хатор. - На этот раз тебе никуда не надо лететь. Мы прекрасно справимся...
Он не успел закончить. Подала голос Виль, молчавшая все это время:
- Нет, мы полетим.
- Нет, - покачал головой Хатор, а Хаториан нахмурился, глядя на жену.
- МЫ. Полетим! И это не обсуждается. Где письма? - спросила Виль, беря Хаториана за руку.
- У матери, - поморщился Хатор, начиная догадываться, что спорить с королевами Джагарта себе дороже.
Виль повернулась к Хаториану, мягко улыбнулась, глядя в глаза. Сказала, легко коснувшись его сведенных бровей:
- Ничего. У нас будет еще и три дня, и вся жизнь.
И, превращаясь на глазах в грозную фурию, рыкнула:
- А сейчас пошли к королеве - матери!
Хатор закатил глаза. Как она была похожа в тот миг на Феодору...
***
К тому моменту, когда они появились в нагорном дворце, их уже ждали в кабинете Хаториана. Окинув молодую невестку нечитаемым взглядом, Феодора заметила как бы про себя:
- Нисколько не сомневалась.
И указала на лежавшие на столе письмо и свиток с официальным вызовом. Виль взяла письмо своего бывшего жениха, подозревая, что написанное ей не понравится. И все равно была поражена.
«Шлюха Ванлерт.
Ты не знаешь, ни что такое женская честь, ни что такое честь рода и страны. Впрочем, я не удивлен. Чего еще ждать от семени предателя, казненного за измену?
Потому, после того, как я расправлюсь с твоим любовником, тебя будут иметь во все дыры на главной площади столицы все, кому не лень. А потом, если ты выживешь, а я не сомневаюсь, что ты выживешь, ты ведь живучая, привыкла спариваться с чудовищем, я навечно заточу тебя в подземелье...»
И так далее, и тому подобное. В ярких красках.
Вильгельмина сжала в кулаке поганую бумажку. Нет, это письмо она не покажет никому.
- Что это? - спросила у Хаториана, который пересматривал свиток, присланный ему Филбертом.
- Первый рыцарь и король Илтирии шлет мне официальный вызов на поединок чести перед боем, - спокойно ответил тот.
- Что? - изумленно открыла рот Виль.
- Ну как же, - пожал плечами Хаториан. - Я похитил у него невесту, разорял деревни. Честь задета, первый рыцарь требует удовлетворения.
- Честь?! - выкрикнула она. А потом внезапно успокоившись, процедила: - Он получит поединок. Но прежде ответит мне за оскорбление.
- Виль, перестань, я разберусь, - начал Хаториан, обнимая ее.
- Брат, мы сами разберемся с этим ублюдком! - близнецы энергично напирали с двух сторон.
Остальные тоже зашумели, обступая их кольцом.
- Я же сказал, тебе не надо вмешиваться, - с досадой проговорил Хатор, отбирая у короля свиток. - Сидел бы себе и радовался жизни. Так нет...
Одна Феодора молчала, искоса поглядывая на Виль. В синих глазах хитроватые огоньки и какой-то непонятный энтузиазм.
Но молодая королева Джагарта была непреклонна.
- Нет! За свою честь я буду биться сама. А ты, если любишь меня, как говоришь, дашь мне эту возможность!, - громко заявила Вильгельмина, высвобождаясь из объятий мужа.
Повисла зловещая тишина. Хаториан напрягся, впившись в нее взглядом.
- Ты вообще, понимаешь, о чем просишь дракона? - проговорил спокойно и тихо, но по всему было видно, чего ему это спокойствие стоит. - Ты понимаешь, что значишь для меня? Ты... Понимаешь?
- Понимаю. Потому и прошу. И верю в тебя.
Он покачал головой и отвернулся.
- Ты просишь у меня невозможного. Но... - он рвано выдохнул и содрогнулся весь, сжимая кулаки. - Я люблю тебя.
Договорить не пришлось, Виль с визгом бросилась ему на шею, целуя и твердя:
- Ты самый лучший! Обожаю тебя! Обожаю!
Он повернулся, обнимая ее за плечи, вздохнул:
- А ты... Ты вьешь из меня веревки, зная, что я никогда ни в чем не смогу тебе отказать. Виль, это опасно.
- Нисколько, - ответила та. - Не зря же вы натаскивали меня! И потом, за моей спиной будешь ты. И мой седьмой рыцарь.
- Если все и так решено, довольно разговоров, - раздался вдруг голос Феодоры. - И да. На этот раз я тоже пойду с вами. И это тоже не обсуждается.
***
Спустя короткое время, восемь мужчин, смирившихся с тем, что с королевами Джагарта спорить не имеет смысла, нервно прохаживались по нижней террасе дворца, ожидая женщин. Те появились, идя рядом, рука об руку.
Обе с воинственным видом. Очень разные и очень похожие своей сутью. Королева Феодора в развевающихся белых одеждах. И королева Вильгельмина.
Хаториан застонал, закатив глаза.
Его жена была в новеньких блестящих доспехах. На голове шлем с поднятым забралом. С одного бока пристегнут меч, с другого кинжал. За спиной еще два меча в скрещенных ножнах. Дротики, сюрикены. Полное боевое вооружение. Подарок свекрови на свадьбу.
Черт бы побрал этих упрямых женщин...
И главное, спорить бесполезно.
***
Еще через секунду все они стояли на небольшом плато, откуда четко просматривалось войско Илтирии, занявшее почти всю долину. Впереди фигурка первого рыцаря. Он проезжался на коне перед строем.
Против них на другой стороне поля спиной к предгорьям стояла цепочка из девяти магов Джагарта.
А между ними довольно просторное поле.
И те и другие замерли в ожидании.