Нириель приходил с утра навещать Евтихию. Говорил обо всем, о рыбах, о птицах, о погоде, о пиратах, о чем угодно. Обо всем, только бы она не стала спрашивать, как быть дальше. Потому что он этого не знал.
Но Евтихия не стала его об этом спрашивать. Она спросила о другом.
- Нириель, я очень волнуюсь за маму и за брата, за ребят, за всех наших. Как они?
Да уж... Спросила, так спросила...
- Ты...
- Что? - ей и так было тревожно, а теперь и вовсе.
- Ты знаешь... Слушай, а твои видения, они как, по желанию приходят?
- Нет. Просто приходят и все.
Нириель пытался увильнуть от ответа, но, увы, придется рассказывать все самому.
- В общем так... Царь очень плох, без сознания. Теперь царица Онхельма заправляет всем. Ну, про то, что Алексиора с ее подачи приговорили к смертной казни, ты знаешь. Должны были повесить на дворцовой площади через три дня.
Голубка кивнула головой. Это она и видела.
- Ребята ходили к Нильде, просить договориться с контрабандистами, чтобы те помогли вызволить наследника.
И это Евтихии было известно.
- В ту ночь, когда они устроили побег твоему Алексиору, их повязала стража. Царица сама заявилась в застенок, пытала и приказала казнить.
- А Нильда...? - прошептала Евтихия.
- Нильда с Алекиором ушли, ребята прикрыли их. Дед Нильды той же ночью тайно вывез Алексиора в Рахсаранарт.
Нириель замолчал.
- Говори, не молчи.
- Вот... А ребят казнили, повесили на дворцовой площади.
- Всех? - голубка опустила голову низко-низко, голос ее был едва слышен.
- Нет. Нильда взяла одного из них в мужья. Голена.
- Слава Богу, спасла хоть одного...
- Он был очень плох... - Нириель вздохнул, - Чуть не умер. Ноги переломаны, началось заражение.
- Он жив?
- Жив. Помог Сафор. Выпросил, чтобы позволили Семнорфу, Эфроту и брату твоему передать Голену свои дары.
- Дары?
- Да. У них ведь у каждого был дар, и у Маврила, и у Семнорфа и у Голена с Эфротом. Ну, в зачаточном состоянии, но после смерти... Эххх... Не знаю, как уж там это произошло, но... В общем, теперь они передали силу свою Голену.
- Получается, что и Голен умер?
- В какой-то момент, да. Но он выжил, вернулся.
- Хорошо. Прошу, узнай, как там мама... и остальные...
Нириель только кивнул. Оба замолчали надолго. Через некоторое время водный, видя, что голубка погружена в свои мысли, попрощался и ушел.
***
Морфос наблюдал за обоими почти с самого начала. Хотелось утешить девочку. И как ее утешишь? Если бы билась, рыдала, все было б проще. Но голубка тихо посеменила к выходу из пещеры, на полдороги прислонилась головкой к стене и затихла, прикрыв глаза. Да уж, удар держать она умеет, подумалось древнему духу земли.
- Кхмммм... - подал он голос.
- Добрый день, уважаемый Морфос, - ответила, но голосок безжизненный.
Морфос обратил внимание на то, что сегодня птица практически в разговоре не участвовала. Но сейчас, видя, что девушка не в состоянии вести беседу, она взяла инициативу на себя.
- Рады видеть Вас дедушка. А к нам тут Нириель приходил.
- Да? - Морфос сделал вид, что удивлен, - Ягод хотите?
- Хотим! - тут же выпалила птица, девушка же прошептала, - Спасибо Вам, что заботитесь...
Дух земли посмотрел на нее внимательно, пошевелил бровями и проговорил:
- Евтихия, не надо, не вини себя. Все происходит так, как должно. А о парнях не плачь. Им добрая доля досталась, Создатель взял их к себе.
Голубка подняла голову, вслушиваясь в слова древнего духа, надежда блеснула в ее глазах.
- А мы когда-нибудь встретимся?
- Когда-нибудь все встретятся. Творец поднимет всех мертвых, и станут они снова живы.
- И когда? - теперь уже живой интерес сквозил в ее взгляде.
- Этого никто не знает.
- Что ж, если есть надежда встретиться вновь, можно подождать.
- А пока ждешь, надо подкрепиться! - птица имела гораздо меньше терпения и куда более прагматичный характер.
Морфос расхохотался и смеялся еще долго после того, как голубка вылетела из пещеры. Вернулась она минут через двадцать, сытая, округлившаяся и измазанная соком. Но уже снова довольная жизнью. Птице на сытый желудок не сиделось, она так и приплясывала, шепча девушке, чтобы та напомнила деду про обещание. Евтихия вскинула умоляющий взгляд на Морфоса и проговорила:
- Уважаемый Морфос, простите, Вы не расскажете нам ту историю? - она сделала уморительную гримаску, - А то эта любопытная птица совсем меня доконает.
- Историю? - старый хитрец сделал вид, что не помнит о чем речь.
- Про морских драконов! - выпалила птица, а потом, спохватившись, смущенно чирикнула, - Пожалуйста.
- Про морских драконов... - Морфос повел бровями и устроился поудобнее.
На самом деле, древнейший был несказанно рад, что у него появилась благодарная слушательница. Потому что старики обожают рассказывать молодежи всякие истории из своего прошлого, но обычно, стоит им открыть рот и начать: 'А вот когда я был молодым...', как эта ветреная молодежь мгновенно испаряется. Так что рассказ свой он начал издалека.
- А вы вообще знаете, как появились драконы?
Обе Евтихия не знали.
- О, ну это долгая история...
- Но мы же никуда не торопимся? - спросила девушка Евтихия, а голубка поддакнула.
- Тогда слушайте. Драконы, а я говорю не о тех мифических существах, которые олицетворяют зло и коварство, я говорю о тварях земных... - Морфос затих, погрузившись в воспоминания, потому что он еще помнил, когда появились эти существа. Он тогда был совсем молод, вот как мальчишка водный сейчас...
- Кхмммм... - подала голос птица, видя, что древнейший прикрыл глаза и принял отсутствующие выражение.
- Ах, да, о чем это я?
- О драконах, - чирикнула Евтихия.
- Вообще-то это легенда. Так вот... Жил некогда белый Змей, он был царем всех змей на нашем берегу. И был Змей великим колдуном.
- Колдуном?
- В те времена гады земные и животные царили на земле. Они были сильны и непобедимы, и могли разговаривать, потому что людей еще не было.
- Не было...
- Да, они после появились. Змей тот белый был самый большой и сильный среди гадов, очень умный, над всем, что ползает по земле, он властвовал. И был он доволен жизнью. А как не быть? Над собратьями власть имел безграничную, пища не переводилась, все богатства ему принадлежали. И вот пришла ему пора жениться. Приползали к нему многие прекрасные змейки, но не нравились они почему-то. Да и вообще, стал он уставать от вечного благополучия. Словно чего-то не хватало в жизни. Хотя чего? У него же все было.
Морфос опять умолк на какое-то время, погруженный в воспоминания. Казалось, он забыл о том, что рассказывал и собирается заснуть. Терпение закончилось даже у Евтихии, но только она хотела напомнить, как древний встрепенулся и подал голос:
- Однажды в наши края прилетела птица...
- Да! Я так и знала, что все дело в нас! - птица не утерпела и восторженно выкрикнула во все горло, потом смутилась и промямлила, - Ээээ... можете продолжать уважаемый Морфос...
- Могу? Ну спасибо. На чем я остановился?
- На птице!! - рявкнули обе.
- Мммм... Да... Дело в том, что птиц раньше в наших краях никто не видел, их просто не было. А птица была необычная, ее назвали синей птицей, потому что перышки у этой птицы были темно голубого цвета и переливались на солнце. Или птицей счастья... - он мечтательно подкатил глаза, - И вот царю всех змеев, белому Змею доложили, что в его владениях появилась новая тварь, и он пожелал увидеть эту птицу.
Голубка от любопытства приоткрыла клювик, почуяв тут подвох. Все-таки все девушки без исключения обладают безошибочным чутьем, когда дела касается любовных историй. А Морфос, видя, что Евтихия совсем успокоилась и забыла о своем горе, решил поддразнить ее:
- Ну вот, на сегодня достаточно. Продолжение будет завтра.
Потрясающее выражение было у птички: здесь вам и возмущение, и досада, и обманутое любопытство, и масса еще чего. Голубка вздохнула:
- И это все?
- На сегодня все.
- Но этого мало! Мы очень-очень хотим продолжения... - глазки у Евтихии сделались круглые и умоляющие.
- Завтра будет вам продолжение, - древнейший тихонько засмеялся и исчез.
А девушка сказала голубке:
- Знаешь, мне Алексиор рассказывал, а им на уроке наставник Антионольф рассказывал... Ну, помнишь, я говорила, что он преподавал им историю, а также легенды и мифы нашего и соседнего миров? Помнишь? Так вот, есть легенда про царицу Шахразаду, она своему мужу-царю каждую ночь сказки рассказывала. И тоже всегда останавливалась на самом интересном месте.
- И долго рассказывала? - спросила голубка.
- Тысячу и одну ночь.
- Как думаешь, дедушка Морфос знает эту легенду? - встревожено спросила птица.
Вопрос, однако, был риторический.
- О нееет! - протянули они в один голос.
***
Алексиор отработал одежду, которой его снабдил смотритель тюрьмы. И отработал на славу. По счастью, местные отхожие места облицовывались камнем или керамической плиткой, потому как дерево было слишком ценным, чтобы пускать его на столь низменные нужды. А камень отдраить проще. Отхожие места блестели так, что можно было смотреться в плитки пола и видеть собственное отражение. Смотритель восхищенно цокал, нахваливая своего нового работника. Алексиор выждал, пока тот закончит, а потом произнес, оттягивая рукой свой темный балахон:
- А теперь помыться и постираться нужно мне.
- О, разумеется. Ванну подать тебе в номер или изволишь помыться в общей умывальне?
Алексиор наградил его укоризненным взглядом и сказал:
- Благодарю, изволю помыться в общей умывальне. А потом хотел бы зайти к вам. У меня есть пара деловых предложений.
Ибо великое множество деловых предложений по усовершенствованию ведения хозяйства рождается в голове человека, когда он чистит нужники.