Евтихия ожидала появления Морфоса, мечтательно насвистывала балладу о любви, сочиненную знаменитым поэтом древности. Та история, рассказанная духом земли, произвела на голубку неизгладимое впечатление, посеяв в душе ростки надежды, что со временем все наладится и будущее еще принесет ей счастье. Она даже стала прибираться в пещере, выметая хвостиком пыль и каменную крошку. Правда птица не совсем понимала, зачем это нужно девушке, но возражать не стала. Вообще, они постепенно становились одним целым, воспринимая прошлый опыт и убеждения друг друга. Вероятно, оттого что были во многом схожи.
А когда покашливая появился дух земли, показав свое лицо из скалы, она радостно зачирикала:
- Добрый день, уважаемый Морфос, добрый день, дедушка!
- Кушать будем?
- Будем!
- Ягоды или зернышки?
- Ягоды... и зернышки!
- Вы уж определитесь, милые, - Морфос затрясся от смеха, но вырастил и то, и другое, - Тогда вперед! А потом сказку...
Но последнюю фразу он вслух не произнес.
Через минут пятнадцать сытая голубка вернулась, вертя головкой и блестя глазками-бусинками. Она пританцовывала на месте и покряхтывала, не решаясь напомнить древнему духу о том, что обещанные легенды пора бы уже начать рассказывать, потому что любопытство просто раздирает ее, но Морфос сжалился сам.
- Ну, милая, о чем мы сегодня будем слушать?
- Ммммм... О драконах!
- Так понравились?
- Да... - она мечтательно подкатила глазки.
- Ну, выбирайте, какую вам легенду: веселую, грустную, или поучительную.
- Пожалуй, лучше сначала поучительную, - сказала девушка.
- А про любовь нету? - чирикнула птица.
- Они все про любовь, - ответил древний дух земли.
- Ну, тогда пусть будет поучительная, - согласилась птица.
- Так вот, слушай Евтихия. Эта история будет о том, как властители Страны морского берега обрели символы власти. Вернее, как вообще появилась Страна морского берега.
- О... так это про нашу историю? Мне Алексиор рассказывал...
- Этого девочка Алексиор не мог тебе рассказать, об этом теперь, кроме непосредственных участников, помню только я, да еще может быть Сафор.
- Ух ты... - птица даже присвистнула, - Дедушка, вы такой... и так много чего знаете...
- Кх-кх-кхммм... - прочистил горло древнейший и смущенно заулыбался.
Ибо искреннее восхищение приятно всем, даже тем, кто помнит, как над землей впервые взошли луна и солнце.
- Значит так. История эта про синего морского дракона, - Морфос повел бровями, - Раньше они населяли моря и океаны, и были царями всего, что живет в воде, но со временем враги, пользуясь их природной добротой и благородством, стали истреблять их, и теперь уже много веков морских драконов никто не видел.
Древнейший вздохнул.
- Когда появились первые люди... Они охотились на морских драконов. Да и вообще, охотились на драконов.
- На драконов? Охотились... - была потрясена Евтихия, - Но зачем? Как? Разве их мясо можно есть?
- Нет, их мясо есть нельзя. А охотились в основном для самоутверждения, ради славы. Ну, представь, огромное крылатое чудище, зубастое, дышащее огнем, и его побеждает герой. Обычный человек. Любой мужчина мечтает стать героем.
- Я слышала, что драконы уносили скот, похищали принцесс, потом требовали выкупа, а рыцари, освобождая прекрасных дам, сражались с драконами, и побеждали этих злобных чудищ.
- Нет, милая, никогда драконы не нападали на людей первыми, никогда. В их сердце слишком много любви, она и порождает тот драконий огонь. Любой дракон превыше всего ценит жизнь других существ. И только доведенные до крайности, они иногда предпринимали эти акции протеста. В надежде как-то договориться с людьми о ненападении. Но люди безжалостны.
- То, что вы говорите, ужасно, - поникла голубка.
- Да, ужасно. К тому же кровь дракона и его шкура, особенно чешуя, пригодны для создания мощных артефактов. Потому тех драконов, которых не убили чванливые рыцари ради славы, потихоньку добили колдуны, чтобы растащить на артефакты. А ведь и тут можно было договориться... Однако люди бывают жадны и безжалостны.
- Все это очень печально слышать, и если эта история поучительная, то какова же печальная? - пробормотала Евтихия.
Морфос покряхтел, морщась, потом лицо в скале разгладилось и осветилось улыбкой:
- Так вот. Я ведь сказал, что история про любовь, не так ли?
- Ага... - голубка затихла в предвкушении.
- Жил в те времена простой рыбак по имени Силевкс.
- Ой, так звали отца Алексиора! - воскликнула Евтихия.
- Да, это очень древнее имя. Да... А Силевкс этот был красивый молодой парень, сильный, добрый, справедливый и умный. Парень был беден, но доволен жизнью и всегда готов поделиться с любым путником всем своим добром. Из имущества у него была всего только лодка да сеть, да еще маленькая хижина. Здесь в скалах, у самых фиордов. Родители его уже состарились, он один выходил в море, но того улова, что приносил Силевкс, им с лихвой хватало. А подальше от моря, вглубь, там, где зеленые луга, жила семья Борегарса. Тот был богат, имел обширные земли и много работников, его семья занималась скотоводством и земледелием. И было у него три сына и одна дочь Нириам. Нириам была красавицей, - Мрофос вздохнул, вспоминая высокую краснощекую жгучую красотку с копной вьющихся каштановых волос, - Она веселая была, всегда смеялась...
Голубка устроилась поудобнее, истории про любовь надо слушать внимательно, чтобы ничего-ничего не упустить.
- Надо сказать, - продолжал Морфос, - Что в те времена людей на свете было мало. Не то, что теперь. Во всей округе жило всего несколько семейств. Вот... Пришла пора выдавать Нириам замуж, Борегарс объявил всем, что лучшему из лучших достанется его красавица дочь, а вместе с ней и половина всех его богатств.
- А почему половина его богатств достанется дочери, а как же сыновья? Разве не старший сын должен стать наследником?
- Вот в этом все и дело. Сыновья у Борегарса были слабы, жадны, ленивы и жестоки. А он хотел, чтобы его достояние перешло в руки сильного человека, способного сберечь и приумножить, а не разорить. И тогда Борегарс назначил соревнования. Пришли молодые мужчины со всех концов, и многие из них издалека. Всего тридцать человек. Три дня длились соревнования, а на четвертый день прекрасная Нириам должна была выбрать победителя, лучшего среди трех самых лучших. Один, Маврос, был великий охотник и стрелок из лука. Второй, Кессор, был воин, лучше всех владевший мечом. А третий Силевкс, он был умнее всех, и не было ему равных в решении разных загадок и головоломок. Сила у всех троих была равная, только способности разные.
Прекрасная Нириам выбрала Силевкса.
Потому что он был добр, а еще, потому что она с первого взгляда в него влюбилась, и отчаянно хотела, чтобы рыбак, как его презрительно именовали ее братья, выиграл. А он давно смотрел на нее влюбленными глазами, как он мог проиграть? Не мог. Потому и стал лучшим из лучших. Мужем Нириам.
Конечно, те двое проигравших не успокоились. Возмущались, за что этому голоштанному такая удача?! Богатство, да еще и девушка! Обвиняли его в корысти. Тогда Силевкс просто отказался от того богатства, что давал Борегарс за своей дочкой, и ушел вместе с Нириам жить в свою хижину на берегу. И жили они счастливо.
Чтобы быть счастливым ведь совсем немного нужно.
А когда зять от своей доли наследства отказался, сыновья затребовали ее себе, но Борегарс возьми и скажи:
- Докажите сперва, что достойны. Лежите в шатре, только пьете и жрете, как бесполезные жирные коты, Сделайте что-нибудь, прославьте себя.
Прославить себя? Долго им пришлось думать над этим, если бы не те двое отвергнутых женихов, возможно, так ничего и не пришло бы в их ленивые головы. А те двое завидовали Силевксу, следили за ним постоянно, но напасть не решались. И вот, однажды, наблюдая за домом рыбака, заметили с другой стороны скалистого берега отдыхающего морского дракона. Вдвоем идти на него им показалось страшно, они позвали братьев Нириам, договорившись, что потом все поделят честно поровну. Разумеется, каждый при этом думал обмануть остальных.
- Что за ужасные люди, - возмутилась Евтихия.
- Обычные, - мягко проговорил древнейший.
И все-таки, не показались они обычными ни птице, ни девушке.
Эти пятеро устроили засаду на морского дракона, и напали внезапно, отрезав ему путь в открытое море. Изранили всего, вытащили и бросили на берегу умирать, а сами побежали к Борегарсу, чтобы предъявить ему мертвого дракона как доказательство своей доблести и великой силы.
И умер бы дракон, если бы случайно не проплывал на лодке мимо Силевкс, заметивший, как уходили те пятеро. Он пришел в ужас при виде того, что сотворили с морским владыкой жестокосердые люди. Знал рыбак, что дракон никогда не стал бы сражаться с людьми, применять против них свою силу. Однако дракон умирал, а времени оставалось совсем мало. И откуда только взялась в рыбаке такая сила нечеловеческая... Привязал он дракона за хвост к лодке и налег на весла, трудно было неимоверно, но вытащил его на воду, а в воде дракон немного пришел в себя.
- Не бойся, морской властелин, я не причиню тебе зла, - крикнул Силевкс, - Я хочу спрятать тебя от убийц. Если можешь, помоги мне немного.
Дракон не ответил ничего, но из последних сил подгребал плавниками, помогая рыбаку. Тот спрятал его в фиордах, а сам быстро вернулся домой и все рассказал своей жене Нириам. Вместе они и решили сделать они вид, что абсолютно ничего про того самого дракона им неизвестно.
Привели сыновья и их сообщники Борегарса на берег, предъявить доказательства своего геройства - труп дракона, и застали на берегу только разворошенный песок да следы драконьей крови на нем. Голубой крови.
- Голубой?
- Голубой, - кивнул Морфос, - Ибо голубая была кровь у морского дракона.
- Как странно, - проговорила Евтихия, - Люди употребляют это понятие как имя нарицательное. Говоря 'голубая кровь', имеют в виду, что редкая, аристократическая...
- Она и вправду редкая, - засмеялся Морфос, - Но самая, что ни на есть, настоящая.
- Чудны дела Создателя...
- Да, чудны и непостижимы. Дальше рассказывать?
- КОНЕЧНО! - воскликнула голубка, вытаращивая глазки.
И вот, прибежали на берег, а там все залито голубой драконьей кровью. А дракона-то и нет. Обидно! Тем более что Борегарс поднял их всех на смех. Тогда-то и пришла в голову одному из отвергнутых женихов мысль:
- А надо у рыбака Силевкса спросить, он должен был видеть!
Сказано сделано. Спросили, да только Силевкс сказал, что понятия не имеет ни о каких драконах, а они, наверное, сами разлили по берегу голубой краски, и теперь выдумывают. Да, смеялась Нириам, смеялся его словам Борегарс. Да только не смеялись те пятеро. Затаили они злобу на рыбака.
Поскольку пятеро охотников на дракона яростно доказывали, что дракон был, порешили на том, что просто они его не добили. А пока туда-сюда бегали, дракон в море ушел. Что ж, обидно, но...
Разошлись все по своим домам, а Силевкс с Нириам только дождались темноты - сразу кинулись к раненому дракону в фиорд. Нириам была врачевательница, знала травы, могла заговаривать кровь. Помогла она морскому дракону, а Силевкс принес для него пищи. Пробыли они у раненого всю ночь, а к утру дракон набрался сил и раны его затянулись настолько, что он смог отплыть самостоятельно к скале, что отделяется от скалистого берега тонкой песчаной косой. На этом месте он остановился и вдруг обратился к Силевксу и Нириам на человеческом языке:
- Спасибо вам, добрые люди, что не дали умереть последнему из морских драконов, живущему в этом море. За то я просил Создателя дать мне право наделить вас тем, что сам имею. Силой великой, колдовством добрым, мудростью, сердцем горячим, способностью видеть истинную суть вещей и помышления, талантом создавать прекрасное, властью царской. А любовь в вас и так есть.
Он велел им собрать чешуйки, что отвалились от его шкуры в тех местах, где были раны, и беречь их, как вечные символы, хранящие в себе его дары и силу. А сам навсегда ушел в море. И с тех пор никто его больше не видел.
Силевкс и Нириам простились с драконом, собрали чешуйки, как он велел. Их было семь, округлых чешуек. Все одинаковые, с внутренней стороны перламутровые, снаружи голубые, а в центре выпуклая белая восьмиконечная звезда. Они и сами-то не заметили, а между тем, дары морского дракона распределилась в них почти равномерно, и стали Силевкс и Нириам первыми Властителями этой страны, которую и назвали Страна морского берега.
Морфос закончил рассказ, голубка молчала некоторое время, а потом мечтательно проговорила:
- Наверное, дракон был очень красивый...
- Да, красивый.
- Интересно, а как его звали?
- Его звали Астерион, - задумчиво проговорил древнейший, - Звездный. Потому что чешуя у него была со звездочками.
- Астерион, как красиво... А у него была своя Птица Счастья?
- Ха-ха-ха... Не знаю милая, я с тех пор дракона больше не видел.
Морфос не солгал, просто не стал говорить Евтихии, но кое-что о морском драконе по имени Астерион ему было известно.
Голубка вздохнула и покачала головкой:
- Честно говоря, я боялась, что те пятеро злодеев могут причинить Силевксу и Нириам вред. Думала, они будут мстить...
- Ты верно подумала, девочка. Они и мстили, и старались причинить вред, и даже убить пытались. Но ты же знаешь, что символы власти - это еще и охранные артефакты. Никто не причинит вред тому, кто ими владеет.
- Ах, да! Я же... Боже мой... Так неужели это все это правда, эта древняя легенда?
Морфос шевельнул бровями:
- Подумай сама.
А ведь действительно. Она сама подарила Алексиору древний артефакт, символ власти, да и на гербе у них белая звезда на голубом поле...
- Значит, тот, у кого есть эти символы власти - царь?
- Нет, милая, тот, кто имеет в душе дары, переданные драконом первым царям, и кого символы власти принимают.
- А как узнать, кого принимают?
- О, чешуйка дракона станет частью того, кого принимает.
- Значит, Алексиор достоин?!
- Ха-ха-ха, о чем бы мы не говорили, всегда разговор переходит на твоего любимого?
Евтихия смутилась.
- Да, твой любимый достоин. Но его даров недостаточно, ему нужна жена, обладающая тем, чего ему самому не хватает. Такая как ты.
- Как я... Но я же... птица... - поникла голубка.
- Так ведь и он не царь, - хмыкнул древнейший дух земли и стал прощаться, - До завтра, милая.
- До завтра, - механически ответила Евтихия, слишком много она сегодня узнала, все это требовалось осмыслить.