Весь вечер царица была настолько мрачна и занята своими мыслями, что даже не обратила внимания на то, что ее служанка молчалива против обыкновения и старательно прячет глаза. Перед внутренним взором Онхельмы по-прежнему стояла картина спонтанно случившегося морского боя, когда ядра, посланные с кораблей по ее приказу, вместо того, чтобы обрушиться на скалы, отразились, словно от невидимой стены и разбили ее же корабли. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, это вовсе не обычное природное явление. Это, черт побери, непонятная сила!
Что. Это. Такое?
Колдовство?
В таком случае, этот колдун равен ей по силе. А может, даже...
- Нет, черт побери! - в сердцах вскрикнула она.
- Что, государыня, простите, я сделал что-то не так? - залепетала испуганная Мила.
- Ничего, все в порядке, продолжай, - Онхельма даже не взглянула на нее.
Она сейчас была занята поисками возможных решений. Проклятая страна! Неужели так трудно покориться и признать ее своей законной правительницей, и дать ей возможность проявить свою доброту? Почему надо сопротивляться на каждом шагу?! Почему она должна постоянно преодолевать все новые и новые препятствия?! А?!
Царица готова была вызвериться на свое отражение в зеркале, как вдруг это самое отражение, в глаза которому она смотрела, и подсказало ей, что делать. Потому что из зеркала на нее смотрел внутренний советчик. И он сказал, что изводить себя нервотрепкой пустое занятие, что нужно просто накопить побольше артефактов. Вложить в них резерв. Чем больше резерв, тем больше, соответственно, ее сила. Как это сделать? Так у Мелисандры в библиотеке она своими глазами видела разные хорошие книжки. Там все и написано. И заняться этим надо завтра на свежую голову. А сейчас надо спать.
Это был хороший совет, так она и поступила.
Все-таки, это счастье для Страны морского берега, что колдунья не видела истинной сути вещей. А может, и не счастье.
Будь у нее этот дар видеть истинную суть вещей, она бы видела, что противостояли ей в том бою не люди, а силы природы, которыми управляли духи, сущности которых теми силами владели. Возможно, это несколько охладило бы ее пыл и направило на более мирные цели. А могло быть и наоборот, увидев подобные возможности, злая колдунья могла возжелать управлять духами, попыталась бы их себе подчинить? Кто знает, что пришло бы в голову замечательному советчику - духу зла, сидящему в ее душе?
***
Ночью в доме у Джулиуса состоялся совет. В небольшую комнату набилось довольно много народу, но никто не шумел, Люди говорили спокойно, выслушивая друг друга. Потому что не так уж важно, за кем останется последнее слово, важно принять правильное решение. Не дать злой колдунье уничтожить их дом.
Каждый знал свою роль и место, которое ему надлежит занять. Василий займется проверкой всего имеющегося арсенала. Остальные - на посты, максимально усилить маскировку. Всем вооружиться. Оружейник кивнул, соглашаясь с указанием старшины. Они переглянулись, обоих огорчало то обстоятельство, что арсенал был, скажем прямо, небогат. Никогда еще фиордам не приходилось держать оборону. Никогда раньше...
Женщинам, детям и раненым было строго приказано не покидать убежища. Женщины возражали в самых решительных выражениях. Они будут рядом со своими мужьями и братьями. Поднялся шум, все-таки женщины внесли сумятицу в порядок собрания.
И тут слово взял Голен, сидевший до того момента молча. Раньше он всегда присутствовал на собраниях, но не высказывался, считая, что Джулиус прекрасно управляется со своим народом сам. Но это совсем другой момент, сейчас он уже не мог не вмешаться:
- Я согласен с тем, что женщины должны остаться в безопасности, - громко заявил он.
Нильда повернулась к нему, зло прищурив глаза, и уже хотела ругаться, но Голен поднял руку, призывая к тишине.
- Кто-то должен постоянно готовить еду, пополнять запасы вооружения, заботиться о тех, кого могут ранить в бою, заботиться о детях. Вас мало, - он оглядел всех присутствующих женщин, - А работы много. Каждая пара рук будет на счету. Поймите же, кормить и обеспечивать войско - это тоже часть войны. Крепкий тыл - один из залогов успеха.
- Крепкий тыл! Сказал бы еще крепкая задница! - вызверилась Нильда, не собиралась она отсиживаться в пещерах, как крыса.
- А ты помолчи, женщина. Тебе не мешало бы научиться вежливо разговаривать со своим мужем, - невозмутимо ответил Голен, наградив ее странно веселым взглядом.
Нильда аж задохнулась от возмущения, зато все контрабандисты, набившиеся в комнату, просто покатились со смеху.
- Ты... ты... - силилась высказаться она и не находила слов.
На что Голен совершенно спокойно и ласково ответил:
- Твой муж. Сама выбирала.
- Ай молодец, парень, вот это по-нашему! - выкрикнул дед Джулиус и хлопнул парня по плечу, - Слушайся его девочка, он дело говорит.
- Так я могу продолжать? - невинно спросил Голен, будто не он сейчас устроил здесь представление.
Кстати, сделал он это сознательно, смех перебил общий тревожный настрой и позволил взглянуть на ситуацию по-новому. И хотя Нильда еще не успокоилась, даже она вынуждена была признать, что говорит этот восемнадцатилетний юноша весьма и весьма мудрые вещи. Пусть он еще не воевал сам, но получил очень хорошее образование, а главное, его учили управлять. И судя по всему, он был способным учеником. Антионольф мог бы им сейчас гордиться.
Голен указал на слабые места в обороне, предложил немного пересмотреть позиции и уделить больше внимания подходам с суши. Потому что именно оттуда ожидал следующего удара. Кроме того, им нужно иметь сведения о том, что происходит в городе. Значит, нужна разведка. И пути нужны новые, по морю теперь лучше не ходить, там будет днем и ночью дежурить береговая стража.
Как выяснилось, тайные тропы и тайные гавани имелись. Да и люди, готовые идти в разведку тоже. Голен призывал всех быть предельно осторожными, и максимально исключить риск, не ввязываться ни в какие сомнительные приключения.
Что ж, все сказанное им было верно и принято без возражений. Однако, когда он высказал пожелание лично проверить все посты и участвовать в боях, Джулиус воспротивился.
- Тебя как раз и нужно прятать как самое дорогое сокровище. Тебя и вот ее, - он указал на Нильду, - Кроме того, ты даже ходить не можешь. Куда тебе в бой?!
- Дедушка! - возмущенно воскликнула Нильда.
А Голен ответил:
- Для того, чтобы передвигаться, мне не нужно ходить. Если вы это имеете в виду.
И одновременно оторвался и завис в метре от пола вместе с креслом, на котором сидел. Несмотря на то, что в комнате было много народу, вокруг него мгновенно образовалось свободное пространство.
- Это мы и так знаем, - не хотел соглашаться дед Нильды, старшина братства контрабандистов.
- А то, что я обладаю силой, - просто и даже как-то обыденно сказал Голен, - Достаточно большой силой, чтобы противостоять колдунье.
- И что ты можешь, кроме того, как создавать цветы?
- Я могу сражаться, - ответил юный колдун.
Голос его был ровным и спокойным, но каменное выражение, застывшее на лице, все-таки выдавало обиду.
Джулиус пожалел о том, что сейчас сказал, желая во что бы то ни стало спрятать мальчишку колдуна в убежище и уберечь его от опасности. Потому что этим он задел Голена. Старый контрабандист знал (откуда он знал об этом - тайна), что далеко не каждый, наделенный колдовским даром способен как раз таки создавать цветы, или вообще, что-то живое. Колдуны, обычные колдуны, могут менять свойства материи в той или иной степени, в зависимости от уровня силы. Но создавать нечто живое - особый дар доброго колдовства. Потому что это один из чрезвычайно редких даров.
Из тех, что дают право на владение символами власти Страны морского берега.
- Хорошо, сынок. Прости, я не хотел тебя обидеть.
- Да ладно, - невесело усмехнулся Голен, - Я понимаю, что калека. Но обещаю не быть никому обузой.
- Ничего ты, сынок, не понимаешь, - вздохнул дед и продолжил командным тоном, - Хорошо, я сам проведу тебя по всем постам. Но! Четыре человека постоянно будут рядом с тобой.
Тот пытался было возразить, но Джулиус уже отдал приказ людям:
- Не отходить от него ни на шаг. Не спускать глаз. Головой за него отвечаете!
На этом собрание, в общем-то, и закончилось, люди стали расходиться, и скоро дом Джулиуса опустел. Нильда подошла к Голену, продолжавшему сидеть у стола и задумчиво теребить ткань своих штанов. Встала рядом. Он поднял на нее взгляд.
- Муж? - спросила Нильда, чуть насмешливо приподняв одну бровь.
- Сама выбирала, - немного неуверенно улыбнулся Голен.
- А ты этого хочешь? - теперь она уже приподняла обе брови, лицо обрело непонятное выражение.
Голен сглотнул и прикрыл глаза.
- Очень, - голос его был тих, едва слышен, - Я мечтал о тебе...
- Му-у-у-ужжж... - протянула она, словно пробуя это слово на вкус.
- А ты этого хочешь? - теперь жадный взгляд парня был прикован к ней.
Нильда прошлась по комнате, внимательно оглядывая все углы, так, будто искала что-то. Голен не выдержал:
- Прошу, ответь. Не надо меня мучить.
Она повернулась и, наградив его убийственно кокетливым взглядом, проговорила:
- Не знаю... Я подумаю.
И собиралась выбежать из комнаты. Но не тут-то было. Голен на своем кресле теперь уже передвигался куда быстрее. Он просто загородил ей выход.
- Нильда, - он смотрел ей в глаза, - Не мучь меня. Ответь.
Она покраснела и смешалась, стараясь отвести взгляд.
- Прости, я понял, - Голен отвернулся и отодвинулся в сторону, освобождая ей выход, - Прости. Я не стану больше тебе...
- Ничего ты не понял! - вскричала она, поворачивая его к себе, - Ты... ты...
- Я... - он решился взять ее за руку.
Она молчала, глядя в его глаза, но руки не отнимала. И выглядела сейчас совсем беззащитной. Парень почувствовал, как сердце выросло в его груди, оттого что понял: не безразличен он ей.
- Я... могу надеяться?
Нильда неловко кивнула. Голен вдруг притянул ее в объятия и усадил на колени. Девушка, обычно такая бойкая, сначала даже растерялась и притихла. А он, воспользовавшись ее молчанием, шептал, легко прикасаясь к ее руке губами:
- Мы поженимся, как положено, в храме. Я бы очень хотел познакомить тебя с мамой. Увидишь, она очень добрая и хорошая. И ты ей обязательно понравишься...
Но тут она пришла в себя:
- Эй? Парень? Ты даже не ухаживал за мной! А уже хочешь жениться?
- Ага! А ты хочешь, чтобы я ухаживал?
- Конечно, хочу!
- Нет проблем, дорогая. Серенады тебя устроят? Цветы? Прогулки под луной? Стихи?
- Серенады? - она хихикнула, - Кошачьи концерты, ты хотел сказать?
- Но-но, полечге, милая! У меня замечательный голос. Может, не такой красивый, как был у Эфрота, но зато очень громкий. И мое дивное пение может быть даже в городе будет слышно. Я подозреваю, здесь в фиордах должна быть прекрасная акустика.
Он тут же получил легкий шлепок по затылку и возмущенный вопль:
- Нечего говорить всякие ругательные слова! Какая еще акустика?
Но оба уже хохотали в голос. Вытирая слезы, выступившие от смеха, Голен спросил:
- Так это все-таки да?
Девчонка вырвалась, убежала и, встав подальше, выдала:
- Ты сам напросился! - и удрала.
А он откинулся в кресле и закрыл глаза, улыбаясь во весь рот.
Она хочет, чтобы он за ней ухаживал? Хитрюга! О, она получит такие ухаживания...!!!
***
Онхельме не спалось. С вечера она заснула, но проснулась среди ночи - и все. Ушел сон. Тогда колдунья решила не тратить времени даром, а пошла в кабинет Мелисандры и засела за книги. К рассвету у нее уже были готовы первые артефакты - накопители, кристаллы, заряженные силой. И еще она нашла в книгах несколько ритуалов, с помощью которых можно было, пользуясь жизненной силой других, пополнять свою силу или накопители. Это, конечно, запретный ритуал, но кого и когда подобные запреты останавливали?
Очень довольная, она направилась к себе, собираясь с утра заняться зачисткой фиордов с берега, но у самого входа в покои царицу встретили трое членов Совета. По их похоронным физиономиям Онхельма поняла, что случилось что-то неприятное.
- В чем дело?
- Государыня, - пролепетал один из них, - Случилось страшное...
- Говорите! Нечего тянуть.
- Государыня... Град выпал на полях... И выпадет еще... Такие черные тучи... Весь урожай погибнет...
Онхельме показалось, что у нее сейчас одновременно разболятся все зубы и даже волосы. Вечно что-то должно мешать ее планам!
Но это было бедствие. Бедствие для страны. А она царица. И эти люди пришли к ней. За помощью. Она видела, что напуганы старики всерьез.
Она царица. И как бы то ни было, это ее страна и ее народ. Это ее обязанность.
Они нуждаются в помощи, они ее получат. А фиорды, в конце концов, могут подождать.
- Транспорт. Быстро! Мы спасем все, что сможем спасти.
Как кстати оказались ее артефакты!
***
Больше двух недель государыня Онхельма металась по всей стране, борясь со стихией. И, в общем-то, неплохо справилась. Правда, спасти удалось далеко не весь урожай, но они смогут дотянуть до следующего. Кроме того, царица отдала приказ открыть хранилища и районам, особо пострадавшим от стихии, выделить продовольствие.
Подобных мер не приходилось принимать никому из властителей Страны морского берега. Во всяком случае, никто из старожилов не помнил. Государыня Онхельма этим заслужила благодарную преданность от своего народа. И заслужила справедливо. Ее везде встречали приветственными криками и пожеланиями счастья и долголетия. Как героиню. А то, что она молода и прекрасна, в глазах народа только прибавляло ей популярности.
Да. Однако такие бедствия никогда и не приходили на землю, охранявшуюся символами власти. Желая или не желая того, прекрасная царица, узурпировав право властвовать, разрушила защитный механизм. И чего ждать в будущем, не предсказал бы никто.
Но она об этом не знала.
Она в этот момент просто упивалась любовью народа. Забыв на время о контрабандистах, голубях и прочих счетах и обидах.
Впрочем, новые беды не заставили себя ждать.